Рейтинг
Порталус

© История. ЗАГАДКА "РЕШИД-ПАШИ"

Дата публикации: 20 февраля 2014
Автор(ы): Валерий АВДЕЕВ, кандидат исторических наук
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1392904437


Валерий АВДЕЕВ, кандидат исторических наук , (c)

В последние годы прилавки книжных магазинов буквально завалены книгами по истории. Несмотря на это, российский читатель не становится обладателем истинных научных знаний на уровне лучших научных достижений. Причины в авторских "грехах": поверхность изложения, стремление к дешевой сенсации, нежелание проникнуть в суть описываемого явления, т. е. досконально разобраться в причинно-следственных связях, объединяющих те или иные исторические факты, а подчас - просто в научной недобросовестности.

Много лет занимаясь историческими исследованиями, я не раз сталкивался с подобными фактами. Вспомню хотя бы работы Д. Волкогонова - вот кто не утруждал себя скрупулезным изучением источников и легко позволял себе тенденциозное их препарирование.

Перебирая старые подшивки журнала "Родина", я наткнулся на небольшую заметку о возвращении с острова Лемнос и из Константинополя русских беженцев, бывших врангелевцев, прибывших на турецком пароходе "Решид- Паша" 22 февраля 1921 г. на Родину, в Новороссийск. В заметке, оказавшейся "Сводкой сведений об отношении Советской власти к реэмигрантам", в частности, говорилось: "Как общее правило, все офицеры и военные чиновники расстреливались немедленно в Новороссийске, а остальные должны были заполнить особый опросный лист, заключающий в себе 31 пункт" 1 . Насчет жестокости и кровожадности большевиков написано в последние годы столько, что это уже набило оскомину и стало просто неинтересным, а вот в чем заключался криминал заполнения опросного листа прибывшими из-за рубежа в Советскую Республику ее бывших противников, непонятно. Ведь это делалось и делается во всех цивилизованных странах с незапамятных времен. Совсем недавно Сергей Никитович Хрущев заполнял и не такие анкеты, добиваясь американского гражданства. Даже гимн США выучил. И ничего - никого это не удивляет, никто не сочувствует "страданиям" нового американского гражданина, никто американской миграционной службе упреков не делает.

Опубликованные здесь же, в "Родине", еще два документа, исходящие из белоэмигрантского лагеря, долженствуют, по мысли публикатора, показать, какие все-таки злодеи эти красные. Вся подборка озаглавлена "Акция Нансена", хотя ни один из публикуемых документов не рассказывает о работе комиссии Лиги Наций, возглавляемой известным полярным исследователем норвежцем Ф. Нансеном. О степени достоверности и происхождении документов ничего не сказано. Правда, в журнальной передовице указано, что публикуемый материал о реэмиграции почерпнут из коллекции Б. И. Николаевского и П. Н. Врангеля, хранящейся в архивах Гуверовского института при Стенфордском университете (США, Калифорния). Автором публикации назван Юрий Фельштинский, американский историк, бывший гражданин СССР 2 .

Занимаясь историей русской военной эмиграции, я немного уже знал историю возвращения с Лемноса и из Константинополя первой партии русских офицеров, солдат и казаков на Родину. Поэтому в утверждение, что из прибывших в Новороссийск в феврале 1921 г. было расстреляно до 500 человек, не верилось. Ведь с политической точки зрения в тот момент это была бы просто глупость, а большевики, как известно, дураками не были. С другой стороны, мне довелось ознакомиться с одним секретным белоэмигрантским документом, перехваченным агентурой Иностранного отдела ГПУ, с аналитическим обзором писем казаков, уже возвратившихся в Советскую Россию, своим землякам, оставшимся за границей. О расстрелах там не было и речи. Очевидно, именно поэтому документ был авторами засекречен, дабы не стать достоянием эмигрантской общественности 3 . Помимо этого, настораживала манера Ю. Фельштинского публиковать источник без научного

комментария, где бы содержалась его критика (происхождение, степень достоверности, авторство). Несколько лет назад на это обстоятельство обратил внимание такой знаток русской эмиграции, как В. Г. Бортневский. Работая в том же архиве Гуверовского института, он обнаружил, что опубликованные Ю. Фелыитинским в качестве подлинных так называемые "документы Трилиссера" (известный чекист. - Авт.) в действительности являются фальшивкой, изготовленной В. Г. Орловым, специалистом по подделке документов, и перебежчиком М. Г. Сумароковым 4 .

Учитывая вышеприведенные обстоятельства, конечно, хотелось докопаться до того, что же произошло в действительности с русскими беженцами, отправленными французскими властями 13 февраля 1921 г. на турецком пароходе "Решид-Паша" с о. Лемнос и из Константинополя. Относительно формирования этой группы интересные сведения содержатся в публикации С. С. Поповой 5 . Она убедительно показала, что бывшие врангелевцы изъявили желание добровольно вернуться на Родину, что отвечало и интересам тогдашнего французского правительства. Вместе с тем опубликованные французские документы ярко свидетельствуют, как штаб П. Н. Врангеля и лично сам барон сопротивлялись возвращению русских казаков на Родину.

Сам факт отправки французами парохода "Решид-Паша" с казаками в Новороссийск в литературе известен, но о их дальнейшей судьбе нигде внятно не сказано. Так, в работе эмигрантской исторической комиссии "Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1920-1921 гг. "упоминается о некоторых обстоятельствах формирования этого транспорта, но нигде ни о каких расстрелах не говорится. Авторы сочли возможным ограничиться срразой о "пище советским чрезвычайкам" 6 . Тем более меня удивило утверждение авторов вышедшей в Нальчике книги "Российская военная эмиграция в 1920-30-е годы" со ссылкой на труд, упоминавшийся выше, Донской исторической комиссии, что "часть из них была расстреляна по прибытии на место, другие попали в концентрационный лагерь" 7 . Но на соответствующих страницах этого издания, к которым отсылают читателя авторы, подобная информация отсутствует! В другой книге тех же авторов вновь повторяется версия о массовых расстрелах возвращенцев, но уже со ссылкой на сборник документов "Русская военная эмиграция 20-40-х годов" 8 . При этом, не разобравшись в содержании опубликованных документов, отнесли события, имевшие место в Одессе в конце марта, к происходившим в Новороссийске в феврале 1921 г.

Между тем это событие нашло довольно широкое отражение в советской прессе того времени. Так, новороссийская газета "Красное Черноморье" категорически отвергала слухи о расстрелах врангелевцев, уже тогда распространявшиеся в городе. В ней было помещено несколько материалов, описывающих прием врангелевцев на Родине 9 . Но газета есть газета. Независимо от желания ее главного редактора, всей полнотой информации она могла и не владеть. Нужны были поиски наиболее полных и достоверных источников: приказов, инструкций, донесений и т. п., чтобы как можно объективнее показать подоплеку этого исторического эпизода. Словом, нужны были дальнейшие архивные разработки и тщательное изучение выявленных материалов. Вот что дало исследование этого вопроса при работе с отложившимися в Российском Государственном военном архиве материалами.

16 февраля 1921 г. турецкий пароход "Решид-Паша", конфискованный французскими оккупационными властями, имея на борту, по их данным, около 3600 пассажиров и двухнедельный запас продовольствия, в сопровождении французского сторожевика "Дюшафо" вышел из Константинополя. Здесь необходимо небольшое отступление, чтобы читателю стало понятнее, какая непростая обстановка была на Черном море в начале 1921 г.

Больше чем за месяц перед выходом из Константинополя "Решид-Паши" корабли французской Средиземноморской эскадры "Сакалава", "Сенегалец" и "Дюнкерк", осуществлявшие по приказу адмирала Де Бона крейси-рование "с разведывательной целью по линии Новороссийск - Трабзон" 10 , 9 января атаковали в 11 милях от советского побережья, близ города Анапы, вооруженный пароход "Эльпидифор" - 415. В ходе завязавшегося боя на советском корабле было убито 5 и ранено 32 человека. Опасаясь торпедной атаки, он был вынужден выброситься на берег. Пытаясь добить "Эльпидифор",

французские миноносцы вошли в зону действия советской береговой батареи, которая в свою очередь открыла огонь по вторгшимся в территориальные воды Республики иностранным военным кораблям. Французский отряд отошел.

Этот инцидент не на шутку встревожил и разозлил местное советское командование. Начальник обороны Черноморского побережья Б. Н. Кондратьев расценил французскую акцию "как фактическое возобновление против нас военных действий" и приказал 10 января "при подходе каких бы то ни было судов под французским флагом к нашим берегам немедленно открывать по ним артиллерийский огонь, без всякого дополнительного приказания" 11 .

Нападение французских миноносцев на советское судно было расценено в Москве как "акт необъяснимого насилия", который "может считаться доказательством системы, усвоенной Французским правительством и равносильной регулярным военным действиям". Вместе с тем народный комиссар Иностранных Дел Г. В. Чичерин в советской ноте протеста против действий французского военно-морского командования отметил, что "Российское Правительство, заявляя негодующий протест против этих варварских и неслыханных актов, не оставляет, однако, надежды на получение от Французского правительства объяснений относительно линии его поведения, из которого Советским Правительством будут сделаны надлежащие выводы" 12 .

К сожалению, ответ французского правительства в цитированном советском издании дипломатических документов опубликован не был, но какие практические выводы из происшедшего сделала советская сторона, можно сказать. 12 января в Новороссийске было получено телеграфное указание об отмене приказа Б . Н. Кондратьева. Ему было указано, что Наркоминдел объявил дополнительные правила входа иностранных судов в советские территориальные воды. "Иностранные суда при условии соблюдения этих правил оставляются в неприкосновенности, - говорилось в телеграмме, - в случае же явного нарушения ими правил, вы можете оказать сопротивление вооруженной силой" 13 . Вот такая непростая обстановка была в то время у советского Черноморского побережья. Не подлежит сомнению, что она сильно влияла на все решения советских властей этого региона, так или иначе связанных с французами...

Вернемся, однако, к главной теме нашего повествования. Турецкий капитан имел четкую инструкцию от французов - вести свое судно в Новороссийск, соблюдая объявленные советским правительством в коммюнике от 17 января правила вхождения в русские территориальные воды. Турецкий капитан в 40 милях от берега должен был запросить разрешения на вход в Новороссийский порт по радиотелеграфу. Получив такое разрешение, "Решид-Паша" должен поднять парламентский флаг. До этого момента он не должен приближаться к берегу более чем на 12 миль 14 . Кроме того, в случае успешного завершения миссии, по возвращении в Константинополь капитану посулили вознаграждение.

На сопровождавшую турецкий пароход французскую канонерскую лодку "Дюшафо" была возложена задача проследить, чтобы "Решид-Паша" отправился именно в Новороссийск, а не куда-либо еще. И не дай бог, на побережье, занятое турецкими войсками Мустафы Кемаля. На практике все вышло несколько иначе.

Еще 11 февраля командующий Восточно-средиземноморской эскадрой адмирал Де Бон, на которого французское правительство возложило ответственность за отправку русских беженцев в Советскую Россию, от имени председателя комитета по репатриации в лагере Хадемкей передал советскому радиопосту в Николаеве радиограмму, которой сообщалось, что "2 тыс. разоруженных казаков направляются в Новороссийск и просят их принять" 15 . Не получив ответа, французский адмирал повторил текст телеграммы 13 и 16 февраля. Вновь молчание. Тогда Де Бон, понукаемый Парижем, все же решил отправить "Решид-Пашу" в Новороссийск.

Между тем в Николаеве телеграмма была получена. Вот ее текст: "Передать [в] Николаев срочно для советских властей в Новороссийске. Около 2000 беженцев казаков просят вернуться на свою Родину через Новороссийск. Судно, совершающее транспорт, прибудет в установленный пункт... Новороссийска 15/2. Они испрашивают, могут ли высадиться в Новороссийске. Безоружны. Председатель комитета Потемкин" 16 . Получив эту телеграмму, начальник морских сил Черного и Азовского морей Э. С. Панцержанский

14 февраля дал распоряжение начальнику Кавказского сектора обороны Черноморского побережья Левговду "принять в Новороссийске пароход с беженцами" 17 . Эта же телеграмма обсуждалась членами Реввоенсовета Кавказского фронта В. А. Трифоновым и Эпштейном. В результате обмена мнениями они решили, "учитывая общую конъюнктуру на Кубани, их (беженцев. - Авт.) здесь не принимать, но, считаясь с желательностью вырвать их от Врангеля, мы предложили им направиться в Одессу" 18 .15 февраля телеграмма о переадресовке "Решид-Паши" была послана по распоряжению командования Кавказского фронта штабом 9 Кубанской армии начальнику Кавказского сектора береговой обороны Черноморского побережья (Накавсек) Р. Р. Левговду запретить "высадку беженцев на Кавказском побережье Черноморья" 19 .

Принятие такого решения имело веские причины. Обстановка в районе Туапсе - Новороссийска была весьма сложная. Здесь и там бродили отряды "бело- зеленых" генерала Пржевальского, и появление нескольких тысяч казаков- кубанцев, как первоначально предполагали, могло доставить командованию Кавказского фронта много хлопот. Не исключалась и провокация Врангеля - под видом беженцев высадить десант. Кроме того, еще не было известно, что судно, направляющееся к Новороссийску, - турецкое, а не французское или русское.

Между тем 18 февраля командир "Решид-Паши", в точном соответствии с инструкцией французов, запросил по радио разрешения советских властей на вхождение в Новороссийский порт. Радиотелеграмма, принятая в Новороссийске, гласила: "Турецкий пароход "Решид-Паша" просит позволить войти в Новороссийск с 3500 русских пассажиров. Мы будем ждать около часа тридцати минут. Широта сорок четыре градуса девятнадцать минут нордовая, долгота тридцать восемь градусов остовая. Там есть мыс Чугонас. На этом мысе будем ждать лоцмана. Командир парохода "Решид-Паша" Экен". 20 В штабе 9-й армии решили, что к берегам Кавказа направляется еще одно судно с беженцами. Эпштейн запросил инструкций у члена Реввоенсовета Кавказского фронта И. Смилги. "Решид-Паша" в этот момент находился в районе Туапсе. На следующий день капитан Экен снова запросил разрешения идти в Новороссийск, но получил категорический отказ "под угрозой, в случае ослушания, обстрела" 21 . Но турок, видимо, решил во что бы то ни стало получить обещанное французами вознаграждение. 20 февраля около 12 часов дня "Решид-Паша" подошел к Черноморскому побережью в районе Джубга - Туапсе у села Михайловка (Новомихайловка), приблизительно 90 км восточнее Новороссийска. Хотя командование обороны Черноморского побережья было заранее проинформировано о движении к советским берегам турецкого парохода, для младшего и среднего помсостава это было, видимо, полной неожиданностью. Уже в 13 часов 30 минут из Джубги, где находился военный телеграф, к начальнику оперативного отдела 9-й Кубанской армии поступили сведения, что к Новомихайловке прибыл пароход под турецким флагом, высадил десант, с которым вступил в бой батальон 276-го полка 31-й стрелковой дивизии...

Только к 14 ч. 35 м. в штабе 9-й армии, наконец, выяснили, что это никакой не десант, а действительно беженцы, и на берегу находятся четыре их представителя. Командир 276-го полка П. Бушуев побывал на "Решид-Паше". После осмотра парохода он был вызван на военный телеграф в Джубге, где между ним и оперативным дежурным по штабу 9-й армии состоялся следующий разговор, который приводится почти полностью.

"Сообщаю Вам, что судно под названием "Решид-Паша" вместимостью 4850 тонн, сила машин 3800, ход от 8 до 14 узлов в час, людей на пароходе 3475 человека, из них 64 офицера, 38 чиновников, 4 из духовенства, 40 женщин, 50 из Франции, отправленных старым (царским. - Авт.) правительством во Францию, большинство из них Донской области мобилизованных, 10 % красноармейцев, взятых в плен Донской армией. Препровождает их турецкая команда 90 человек, невооруженные. Представители от беженцев просят сделать высадку в Новороссийске или Туапсе, ибо угля и продуктов хватит на 2 дня. Настроение беженцев к Советской власти хорошее, при осмотре судна оружия не имеется. Ждем из штарма распоряжения. Комполка 276 Бушуев. Военком Рубцов.

- У аппарата начоперодар м 9 тов. Цыпин. Скажите, вы получили приказание наштарма серии Г?

- Сейчас получил. Будет исполнено.

- Передайте представителям беженцев, что пароход должен следовать в Одессу, и добейтесь, чтобы он отплыл сегодня же. Скажите, где в данное время пароход?

- Разрешите сообщить слова представителя.

- Передайте.

- Прибывшие на судно с представителями беженцев, мы были встречены несмолкаемыми криками в честь Советской Республики. Настроение беженцев сочувственное к Соввласти, все горят желанием оказаться скорее в пределах республики рабочих и крестьян. По сведению прибывших беженцев, в ближайшие дни ожидается приезд из Турции нескольких эшелонов беженцев, бежавших после ликвидации Врангелевского фронта. Отсутствие продуктов питания, недостаток угля для следования в Одессу, а главным образом, боясь (так в тексте. - Авт.) быть перехваченными плавающими в море французскими судами с целью возвращения беженцев обратно, заставило просить представителей беженцев, чтобы мы через Ваше посредство дали возможность произвести высадку в Туапсе или Новороссийске" 22 .

Первоначально это сообщение не повлияло на решение командования Кавказского фронта. Тем временем штаб морских сил Черного и Азовского морей договорился с главкомом Украины М. В. Фрунзе о приеме парохода с беженцами в Одессе. Вопрос теперь упирался в уголь, которого, по словам капитана Ехема (Экена), у него до Одессы не хватит. Турок, скорее всего, слукавил, так как мы знаем, что французы снабдили его всем необходимым для этого рейса. Впрочем, не исключено, что часть угля, как и продовольствия, до его судна не дошла, а утекла, так сказать, "налево". Но проверить это было нельзя и приходилось верить турку на слово.

В переговорах различных военных инстанций прошло еще несколько часов. В конце концов было принято решение о том, что "Решид-Паша" зайдет сначала в Новороссийск за углем и продовольствием, а затем отправится в Одессу. Только в час ночи 21 февраля турецкое судно наконец получило разрешение зайти в Новороссийский порт. Навстречу ему высылалось лоцманское судно. В 10 часов утра 21 февраля "Решид-Паша" отошел от Новомихайловки, а в 20 часов стал на Новороссийском рейде для принятия угля.

Появление турецкого судна в Новороссийске было встречено с большими предосторожностями. По-видимому, советские власти, памятуя о десанте генерала С. Г. Улагая в 1920 г. на Таманский полуостров, опасались какого-либо подвоха. В связи с этим начальник Кавказского сектора обороны Черноморского побережья Р. Р. Левговд отдал начальнику новороссийского укрепленного района такое приказание: "Для наблюдения за пароходом и на случай непредвиденных осложнений дать надежную охрану на берегу и установить дежурство у 37-мм пушки на восточном молу" 23 .

Тотчас по постановке турецкого судна на якорь на его борт поднялись представители местных советских властей. Из бесед с прибывшими выяснилось, что "беженцы испытали в Турции, на походе массу лишений, рвутся на родину, сочувствуют советской власти, опасаются, что комитет, выбранный на походе, может быть снят конвоировавшим пароход и оставшимся вблизи Новороссийска в море французским миноносцем" 24 . Представители беженцев просили снять их в Новороссийске, уверяя, что благоприятный их прием в России "окончательно разложит армию Врангеля, в которой сейчас неустойчивый элемент собран в концентрационном лагере для отправления на родину, а более устойчивый продолжает реорганизацию" 25 .

Видимо, в результате полученной информации вопрос о высадке беженцев в Новороссийске был пересмотрен, и Реввоенсовет Кавказского фронта распорядился все же принять их. В соответствии с этим распоряжением Реввоенсовет 9-й армии 23 февраля отдал военным властям в Новороссийске приказ об условиях приема пассажиров "Решид-Паши". В нем говорилось о целом ряде мер предосторожности при высадке прибывших. Видимо, все же опасались какой-либо провокации, иначе трудно объяснить пункт приказа, в котором говорилось: "В случае попыток подхода к Новороссийску неприятельского судна и намечающегося намерения использовать прибывший транспорт как десант, таковой со всем содержимым немедленно пустить ко дну" 26 . Далее приказ предусматривал немедленную передачу

всех бывших офицеров Особому отделу 9-й армии "для отправки в Центр". Бывшие красноармейцы-жлобинцы должны были быть отправлены на пополнение частей Красной Армии, за исключением подлежащих по возрасту демобилизации. Бывших военнопленных империалистической войны, всех женщин предписывалось отправить на родину, больных немедленно разместить по лазаретам, рядовых же казаков и солдат врангелевской армии - передать в "трудбаты, военхозы и на работы по получению определенных нарядов от соответствующих учреждений". Кроме того, все без исключения пассажиры должны были пройти фильтр Особого отдела..." 27 . Вот и все. Ни о каких расстрелах не идет речи.

Столь подробно остановиться на обстоятельствах приема "Решид-Паши" в Новороссийске меня побудило желание как можно полнее показать всю сложность для советских властей решения этого вопроса, а также их конкретные намерения относительно прибывших с Лемноса и из Константинополя. Как было показано выше, никаких планов у советских властей в Новороссийске организовать расстрелы врангелевцев не было. В самом деле, зачем какая-то забота об угле и продовольствии, если предстоят расстрелы? А Ю. Фелыитинский уверяет нас именно в расстрельных намерениях советских властей. Да, советские власти опасались провокации и готовы были в этом случае к самым решительным мерам, но самому факту возвращения врангелевцев на родину придавалось большое политическое значение.

Для приема беженцев в Новороссийске была образована комиссия под председательством комиссара Кавказского сектора обороны В. В. Роменеца. Когда пассажиры "Решид-Паши" узнали, что есть решение принять их все-таки в Новороссийске, это "вызвало среди них неописуемый энтузиазм" 28 .

26 февраля из Краснодара прибыла комиссия и началась высадка прибывших. Первыми были выгружены военнопленные "германской войны". Офицерский состав - "временно в тюрьму". После предварительной проверки в Новороссийске большинство пассажиров "Решид-Паши" было отправлено в так называемый Карантинный отряд 9-й Кубанской армии, куда ранее помещались добровольно сдавшиеся в плен белые, перебежчики и т. п. Среди них велись разъяснительные беседы о политике Советской власти, культурно- просветительская работа. В отряд была направлена библиотека-передвижка, ежедневно доставлялись газеты, среди личного состава проводились регулярные общие собрания.

Нужно отметить, что все прибывшие офицеры, чиновники, священники, солдаты и казаки, служившие у Врангеля, рассматривались в качестве военнопленных, добровольно сдавшихся Красной Армии и потому находившихся под юрисдикцией советских военных властей, в данном случае - Реввоенсоветов Кавказского фронта и 9-й Кубанской армии. И дальнейшая их судьба зависела от распоряжений этих органов, а не ЧК. В штабе 9-й армии ими занималось Инспекторское отделение Административного отдела. И именно на него было возложено проведение в жизнь распоряжений вышестоящих органов. Изучение документов Административного отдела штаба 9-й Кубанской армии позволяет довольно точно представить, как происходило дальнейшее распределение "военнопленных врангелевцев из Константинополя".

Основная масса прибывших казаков была направлена на различные работы, в распоряжение армейских и гражданских организаций, начиная от 10-го Военно- полевого строительства Кавказского фронта и кончая начальником Санитарной части 9-й армии для работ на курорте "Кавказская Ривьера" 29 . Что касается офицеров, в отношении них в то время действовал приказ Реввоенсовета республики N 101/18 от 11 января 1921 г., предусматривавший их фильтрацию в местном Особом отделе ВЧК, в данном случае 9-й армии, постановку на особый учет, а затем направление, за исключением специалистов высокой квалификации, на работу в гражданские учреждения республики 30 . Это была обычная практика того времени. Определенная часть белых офицеров после фильтрации из концлагерей поступала в резерв командного состава штабов военных округов. Так, например, только при штабе Московского военного округа в ноябре 1920 г. находилось до 600 человек бывших белых офицеров 31 . И вообще число бывших белых офицеров в Красной Армии было достаточно велико. Так, при сокращении штатов армии в декабре 1921 г. в Москве, Московском,

Приуральском, Приволжском, Заволжском, Сибирском, Петроградском военных округах и в Петрограде увольнению подлежало свыше 14 тыс. человек 32 . Что же касается офицеров, военных чиновников и священников, размещенных в местной тюрьме, то, видно, условия содержания были там таковы, что "заключенные" через газету выразили благодарность своим тюремщикам в следующих выражениях: "...не только насилий, или расстрелов, но даже грубого слова мы не слышали ни от одного представителя власти, и, наоборот, - братское, сердечное отношение. Что же касается начальника тюрьмы тов. Железняка, его помощников и других служащих в тюрьме товарищей, то они своим заботливо-братским отношением еще раз доказали нам, как много гнусной лжи распускают франко-генеральские агенты (т. е. французские оккупационные власти и белые генералы. - Авт.) о Советской власти и ее учреждениях. Тот порядок, тот гуманный режим, наблюдаемый нами, заставил забыть нас, что мы живем в учреждении, носящем название тюрьмы.

Уезжая по месту дальнейшего следования, мы, случайные гости тюрьмы, горячо благодарим начальника тюрьмы, его помощников и других служащих тюрьмы за братское отношение и заботы о нас" 33 . А надо сказать, что обитатели Лемноса и Галлиполи, решившие вернуться на Родину, не строили особых иллюзий относительно приема их красными и положении на Родине. Интересен дневник М. Н. Шаповаленко, до революции чиновника Московской Судебной Палаты по судебному Ведомству; в описываемый период он находился на Лемносе в качестве представителя Всероссийского Земского Союза и уполномоченного Всероссийского союза городов при казачьих частях на острове. Наблюдая процесс возвращения казаков в Россию, знавший из первых уст о настроениях стремившихся на Родину казаков, он подчеркивал, что ни французские уверения о том, что в России все налаживается, ни врангелевские - о том, что в России голод и восстания, не могли остановить их. Вот что пишет Шаповаленко по этому поводу: "Казаки рассуждали очень логично. Покидая Россию осенью, они прекрасно знали, что в тот период гражданской войны все запасы хлеба на Украине и Кубани были съедены. Война с Польшей и постоянные восстания не могли способствовать появлению хлеба, ибо поля оставались незасеянными. Откуда же могло улучшиться продовольственное положение?

Казаки не только не верили в сообщения об улучшении жизни в России, но считали, что для всех желаемое улучшение в России не может наступить так скоро. Вот почему, уезжая в Россию, они старались запастись всем, что только можно было прихватить с собой. Собирали мясные консервы, покупали иголки, нитки, куски бязи, дешевые ситцы. Словом, собирались в путь так, как делают это люди, которые переселяются на жительство в опустошенную страну, где царит голод и нет возможности на рынках приобрести ничего из самого необходимого в домашнем хозяйстве".

Интересны также и замечания Шаповаленко по поводу конкретного приема в Советской России. "Все казаки, - пишет он, - очень сомневались в амнистии. Если они не верили, что их всех расстреляют, как их некоторые пугали, то, с другой стороны, никто из них не допускал мысли, что они не потерпят никаких мытарств при возвращении в станицы. На эти мытарства они себя сознательно обрекали". Перед возвращением многие казаки отправлялись в местные греческие церкви (тоже, между прочим, православные. - Авт.), где "ставили свечи перед образом Николая Чудотворца и служили молебен о даровании им милости и избавления от всяких кар чрезвычайки" 34 . Конечно, этого почтенного учреждения им миновать не пришлось, но... то, что они встретили в действительности, опрокинуло все их ожидания.

По обычаю того времени 5 марта в городском саду Новороссийска местные советские власти устроили митинг, в котором приняли участие не только коммунисты, но и бывшие врангелевские офицеры и представители врангелевского духовенства. Представитель Реввоенсовета 9-й Кубанской армии Базаров, выступая перед прибывшими, заявил: "Живите среди нас, трудитесь вместе с нами. Работы много, тяжелой почетной работы. Советская власть умеет не только побеждать, но и прощать побежденных. Для вас мы вложим свой меч в ножны, но если вы вздумаете мутить, если вы не оправдаете оказанного вам доверия, - тогда уж не прогневайтесь..." Сказано было довольно

откровенно и недвусмысленно. И казаки, и офицеры это хорошо поняли. В ответном слове священник Попов рассказал о жизни в Турции, о тяге на Родину, о том, какой неожиданно хороший прием им оказан в Советской России. Признался, что они очень боялись, когда им объявили об отправке в Одессу, что вместо Одессы они попадут опять "в ненавистную Турцию". "Пусть тюрьма, пусть голод, пусть какие угодно страдания, пусть даже смерть, но только на родной русской земле", - так завершил свое выступление священнослужитель 35 .

В эти же дни прошли собрания донских и кубанских казаков. Вот что, в частности, говорилось в резолюции собрания казаков 1-го Донского округа: "Мы все дружно пойдем туда, где нужна наша работа, на фронт труда, на весенние посевы. Общим трудом восстановим наше хозяйство, и дружно станет поживать трудовой народ" 36 . Еще более эмоциональным было письмо к русским товарищам, находящимся в лагерях в районе Константинополя. В нем, например, говорилось: "Теперь мы вошли в полное соприкосновение с властями Советской России и твердо и громко заявляем вам, братья-товарищи, и всему миру, что Советская власть пользуется уважением, принимает все меры к работе на благо и счастье народа русского; своих бывших врагов не расстреливает, не грабит, а встречает как братьев своих. Мы были встречены не как бывшие враги, а как братья, и нам было обидно, что мы до сих пор не знаем друг друга и до сих пор не имеем возможности работать вместе с Советской властью. Пароход, на котором мы ехали (т. е. "Решид-Паша". - Авт.), не был достаточно снабжен хлебом, и мы четыре дня в пути не ели. Как только пароход пристал к Новороссийску, местные власти Советской Республики снабдили нас хлебом, медом, мясом и другими продуктами. Товарищи! С каким наслаждением мы кушали свой родной хлеб. Братья-товарищи! Довольно слушать лживых авантюристов, довольно крови, братской крови! Пора приняться за мирный труд!" 37 .

Все, происшедшее с пассажирами "Решид-Паши", далеко от идиллии. Вместе с тем стремление советских властей перейти от конфронтации со своими противниками к диалогу очевидно, да и пропагандистский эффект имел определенное значение. Но в том-то и дело, что правда о реальной встрече и дальнейшей судьбе вернувшихся на Родину с трудом пробивалась на Лемнос и Константинополь.

В публикуемой "Сводке сведений об отношении Советской власти", помимо разобранной нами версии о расстрелах, имеется еще ряд несуразностей. Так, в ней говорится, что через два месяца "Решид-Паша" вторым рейсом отвез в Одессу около 2500 человек" 38 . В действительности, это судно было в Одессе уже 31 марта, т. е. через месяц, с 3595 беженцами на борту. Далее в сводке говорится, что "Решид-Паша" задержался на Новороссийском рейде около месяца" 39 , в то время как уже к 14 марта он был снова в Константинополе и готовился принять следующую партию реэмигрантов 40 .

Кстати говоря, авторы "Сводки" исказили и количество уехавших и написали наобум - 1500 человек. В действительности же, в Новороссийск прибыло, как мы уже знаем, около 3500 человек (по учетным данным административного отдела штаба 9-й Кубанской армии - 3485). Ну, 500 человек красные "расстреляли" сразу, остается 1000. Куда же тогда девались еще 2000 человек? Тут концы с концами явно не сходятся. А откуда взялась цифра "500 человек расстрелянных", а не 1000, что было бы еще лучше для антисоветской пропаганды? В какой-то мере ответ на этот вопрос дает отрывок из письма генерала Бруссо, французского военного коменданта на о. Лемнос, военному министру Франции Л. Барту: "Что касается "насильственной" отправки казаков в Совдепию, то следует особо подчеркнуть, что действительно имела место насильственная отправка, но со стороны русских офицеров. Случай с казаком Биндюковым с Кубани - тому пример: сначала его как большевика насильно отправили в Новороссийск, затем, когда он оттуда вернулся, спрятавшись на "Решид-Паше", и согласился подписать лживый рассказ о том, что произошло в момент высадки, его встретили с распростертыми объятиями. Биндюков сейчас находится в распоряжении оккупационного корпуса в Константинополе, где его допрашивают" 41 . Интересно, что Биндюков поведал французам? А вот что сообщал по этому поводу сотрудник Разведупра РККА в мае 1921 г. из Константинополя: "Объявленная французами запись в Россию в 1-м корпусе благодаря 1) Террору начальников частей, 2) Настроению массы, руководимому Ставкой

(т. е. Врангелем. - Авт.) при помощи агитаторов (якобы вернувшихся обратно и при помощи подложных писем), успеха не имела. Записалось не более 60 человек на полк (кроме Дроздовского, где Манштейн обещал с записавшимися расправиться тут же)" 42 . Сходная информация содержалась в некоторых советских газетах. Например, матрос А. Ситниченко, вернувшийся из Константинополя, в письме в редакцию новороссийской газеты "Красное Черноморье" писал: "Когда по лагерям пошла запись желающих возвратиться в Советскую Россию, во всех лагерях таковых нашлось громадное большинство. Коменданты лагерей и вообще высшее офицерство, за редким исключением, всячески препятствовали этой записи и пускались на всевозможные хитрости и уловки, дабы помешать отъезду солдат и казаков в Россию. Пускались в ход всякие сплетни, вроде того, что всех изъявивших согласие ехать в Советскую Россию французы повезут в Африку или что все поехавшие в Россию будут потоплены в море или перевешаны Советской властью. Под влиянием этих сплетен малодушные вычеркнули свои имена из списков едущих в Советскую Россию" 43 .

Вернемся к дальнейшей судьбе прибывших на "Решид-Паше". Большая часть их, как уже говорилось, была распределена по самым различным учреждениям, а офицеры и военные чиновники после фильтрации направлялись в Центр России. В статусе же рядового состава начали также происходить изменения. Как сказано в одном документе отдела укомплектования штаба 9-й Кубанской армии, "военнопленных врангелевцев убывших, после реабилитации их Особым отделом армии, для службы в частях Красной Армии - следует считать красноармейцами" 44 . На практике это означало, что теперь они могли быть демобилизованы наравне с остальными, что в конечном счете и произошло.

В мае 1921 года Реввоенсоветом Кавказского фронта на основании решения "Центра" было дано указание об увольнении в "бессрочный отпуск", т. е. в запас, некоторых возрастов "красноармейцев, бывших врангелевцев". В изданном на основании распоряжений вышестоящих инстанций приказе войскам 9-й Кубанской армии 31 мая 1921 г. за N 834 говорилось: "Немедленно по получении сего уволить в бессрочный отпуск прибывших из Турции военнопленных врангелевцев, родившихся в 1895 и старше, в 1902 и моложе" 45 . Позднее были уволены и остальные.

На этом можно было бы закончить эти заметки, если бы не утверждение Ю. Фелыитинского, что "публикуемые документы и фотографии - малая часть обширных материалов по истории России, сосредоточенных в западных архивах" 46 . Можно возразить, что при написании данных заметок мною использована лишь малая толика источников по затронутой проблеме, отложившихся в отечественных архивах, изучение которых позволяет пролить дополнительный свет на очень непростой, страшно запутанный эмигрантскими мемуаристами первой волны и пропагандистами вопрос о возвращении граждан России на свою Родину. Эти документы еще ждут прикосновения к ним объективного и добросовестного исследователя.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Акция Нансена // Родина, 1990, N10. С. 57.

2 Родина, 1990, N10. С. 7.

3 Этот документ в ближайшее время будет опубликован в 2 т. сборника "Русская военная эмиграция 20--40-х годов" изд. "Триада-Икс".

4 См.: Бортневский В. Г. Документы Трилиссера и новая книга Юрия Фельштинского // Отечественная история, 1998, N1. С. 182.

5 Попова С. С. Франция и проблема возвращения врангелевцев в Россию в 1921 г. // Россия и Франция XVIII-XX века. М., 1998. С. 241-270.

6 Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1920-21 гг. Белград, 1929. С. 98.

7 Российская военная эмиграция в 1920-30-е годы. Нальчик, 1998. С. 45.

8 Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999. С. 65.

9 Красное Черноморье, 1921, 8 марта.

10 РГВА. Ф. 211. Оп. 1. Д. 1147. Л. 328 об.

11 РГВА. Ф. 109. Оп. 3. Д. 556. Л. 25.

12 Документы внешней политики СССР. Т. III. М., 1960. С. 467.

13 РГВА. Ф. 109. Оп. 3. Д. 556. Л. 54.

14 Попова С. С. Франция и проблемы возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году // Россия и Франция XVIII-XX века. Вып. 2. М., 1998. С. 254.

15 Попова С. С. Франция и проблемы возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году // Россия и Франция XVIII-XX века. Вып. 2. М., С. 255.

16 РГВА. Ф. 109. Оп. 3. Д. 238. Л. 215.

17 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 1.

18 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 4.

19 Там же. Л. 16.

20 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 22. В другом документе имя расшифровано как Ехтем.

21 Там же. Л. 24.

22 РГВА. Ф. 182. Оп. 3. Д. 1123. Л. 31.

23 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 44.

24 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 50.

25 Там же. Л. 50 об.

26 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 58.

27 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 58.

28 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1123. Л. 57 об.

29 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 2092. Л. 2.

30 Русская военная эмиграция 20- 40-х годов. Документы и материалы. Т. 1.М., 1998. С. 417.

31 РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 292. Л. 16.

32 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 41. Л. 308.

33 Красное Черноморье, 1921, 31 марта.

34 ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 808. Л. 88- 89 об.

35 Красное Черноморье, 1921, 8 марта.

36 Красное Черноморье, 1921, 6 марта.

37 РГВА. Ф. 192. Оп. 1. Д. 179. Л. 114 об.

38 Акция Нансена // Родина, 1990, N 10, С.57.

39 Попова С. С. Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году // Россия и Франция XVIII - XX века. Выпуск ?. М., 1998. С. 250.

40 Русская военная эмиграция 20- 40-х годов. М., 1998. С. 332-334.

41 Попова С. С. Франция и проблема возвращения врангелевцев в 1921 году // Франция и Россия XVIII - XX века. С. 267-268.

42 РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 362. Л. 191 об.

43 Красное Черноморье, 1921, 20 марта.

44 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 2022. Л. 41.

45 РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 2022. Л. 211.

46 Родина, 1990, N10. С. 7.

Опубликовано на Порталусе 20 февраля 2014 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): "РЕШИД-ПАША"



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама