"Придет день, когда все негры объединятся и вернутся в единую и независимую Африку" - таким было эсхатологическое кредо Маркуса Гарви, негритянского пророка, жившего в США в первой половине XX века. Время то было для чернокожих американцев трудным и внушало им не самые оптимистические ожидания. После разгрома аристократов-плантаторов капиталистами-янки в кровопролитной гражданской войне 1861-1865 годов афроамериканцы получили свободу, однако освобождение это носило чисто формальный характер. Жаждавшие реванша плантаторы застрелили президента Авраама Линкольна и форсированными темпами создали Ку-Клукс-Клан, боевики которого сжигали экземпляры "Хижины дяди Тома" и терроризировали сторонников расового равноправия. Прогрессивно настроенных граждан фанатики-расисты линчевали прямо на улицах, а чернокожих загнали в гетто, где они и томились еще почти столетие, пока 1968 год и Мартин Лютер Кинг не положили конец архаичным порядкам, уходившим корнями в XVII век.

На этом печальном фоне негритянские элиты и создавали свой "опиум для народа". Со страниц газет, издаваемых Маркусом Гарви, его соплеменники узнавали о великих деяниях африканских вождей, о мужестве негритянских воинов, об "отсталости" и "культурной неполноценности" европейских народов.

"В ту пору, когда Европа была населена людоедами, дикарями, отвратительными варварами и язычниками, Африку населяла раса культурных черных людей, искусных в художестве, науках и литературе, людей просвещенных и утонченных, которые, как говорят, были подобны богам" ("Философия и взгляды Маркуса Гарви", "Курьер Юнеско", январь1982).

Политический проект Гарви был чем-то схож с сионистским. Долгие годы его организация готовила переселение негров из Америки в Африку, однако проект провалился по финансовым причинам. Основанная им судоходная компания "Черная Звезда" обанкротилась, и ни один из закупленных ею кораблей так и не стал негритянским "Мэйфлауэром". Гарви был брошен в тюрьму и выслан из США на Ямайку, а оттуда уехал в Лондон, где в нищете и безвестности окончил свои дни в 1940 году.

Однако годы миссионерской проповеди не пропали даром, и с течением времени вокруг его учения возник настоящий культ. Идеи о величии чернокожих и об их превосходстве над белыми дикарями-людоедами начали овладевать умами все большего числа англоязычных афроамериканцев. Осознав свой народ великой расой, которая ничем не хуже, а даже лучше остальных, негритянские интеллектуалы принялись активно конструировать собственную религию, взяв за основу древние религии Африки и своеобразно понимаемые ветхозаветные пророчества.

"Смотрите на Африку, где будет коронован черный король, ибо день избавления приблизился" (Себастьян Кларк "Регги: музыкальный феномен Ямайки"), проповедовал Маркус Гарви своим экзальтированным слушателям. Эфиопскому императору Хайле Селассие, носившему до своей коронации в 1930 году имя Раса Тафари, отводилась в новой религии уникальная роль. Потомок царя Соломона и царицы Шебы, он рассматривался как "император последних времен", наследник былого могущества и величия черных королей. Однако движение растафари, весьма влиятельное и многочисленное в 70-е годы, получило удар с самой неожиданной стороны. Пришедшие к власти в Эфиопии в 1974 году марксистско-ленинские племена удавили "воплощение бога Джа" тривиальной подушкой, причем руководствуясь при этом не какими-то антисакральными мотивами, а попросту горя желанием "пришить" конкурента.

"Культурным героем" нового проекта стал ямайкский певец-растафарианец Боб Марли, с именем которого невиданный доселе стиль песен "реггей" вошел в культурный обиход современного мира. С ним пытались экспериментировать многие музыканты андеграунда - и даже попсовая группа "BONEY М", столь ценимая когда-то на просторах Советского Союза. Но это было уже, конечно, не реггей, а его коммерческий вариант.

Сама же музыка растафарианцев была в первую очередь культовой. Экзотикой она могла показаться разве что меломанам, ищущим в национальных культурах нечто экстравагантное. Но даже они зачастую проникались ее сутью (или делали вид), во всяком случае широко использовали растафарианские символы льва, "системы» и ненавистного "Вавилона".

Великая мечта, однако, не умерла. На Ямайке растафари оставались наиболее влиятельным массовым движением, заметно их влияние на культурную и политическую ситуацию в мире сегодня. Но более интересны .нежданные всходы, которые учение дало в белом мире, особенно в современной России.

"Раста" наряду с прочими субкультурными проектами стала одним из наиболее привлекательных для российской молодежи способов бегства от мира. Культовый музыкальный стиль реггей, взращенный Бобом Марли и его группой "THE WAILERS", стал небывало культовым и в России, ему отдали дань практически все идолы отечественного рок-н-ролла - от Гребенщикова ("Джа даст нам все, у нас больше нет проблем") до Летова ("Однажды утром в Вавилоне пошел густой снег..."; Вавилон для растафари - символ ненавистной системы угнетения). Да и современные звезды андеграунда вроде Ольги Арефьевой используют мотивы реггей и pacты в своем творчестве.

Современные растафарианцы-любители, однако, едва ли при этом подозревают, что их гуру Боб Марли отошел от догм paсты, войдя в лоно Эфиопской Христианской Церкви, считающейся и называющейся иначе "древлеправославной" - одной из самых строгих Церквей мира. Он принял крещение и причастился у православного священника, после чего не нуждался ни в новых религиях, ни в экзотических расовых мифологиях.