C. RENFREW. The Emergence of Civilization. The Cyclades and the Aegean in the Third Millenium B, C. London. 1972. 595 p. + 32 pits.

В. М. Массон (Ленинград)

Первая цивилизация на европейском материке - крито- микенская, ее характерные особенности, внутренняя структура, пути формирования - все это представляет большой интерес, и выход в свет всякого нового труда, посвященного этой теме, можно только приветствовать. Автор рецензируемой книги К. Ренфрю принадлежит к течению, весьма популярному в современной англоязычной археологии. Часто его называют "новой археологией 60-х годов". Книга К. Ренфрю, по существу, первая монография, вышедшая из круга сторонников этого направления, до сих пор выступавших с отдельными статьями, иногда объединяемыми в сборники¹ .

Монография состоит из трех частей: теоретического введения, общего обзора археологических материалов рассматриваемой эпохи и обширного интерпретационного раздела, озаглавленного "Культурные процессы". Первая часть содержит в себе определение понятия "цивилизация" и характеристику методов исследования. В ней дается обзор существующих точек зрения о проис-

¹ Наиболее важный из них и своего рода программный: "New Perspectives in Archaeology". Chicago. 1968.

стр. 199

хождения крито-микенской цивилизации и формулируется гипотеза самого автора. По К. Ренфрю, цивилизация - это определенная стадия культурного развития, для выделения которой необходима совокупность критериев, главные из которых - социальная стратификация и разделение труда (стр. 4 - 7). В другом месте автор связывает наличие цивилизации с существованием государства (стр. 363). Такое понимание социально-экономической природы цивилизации и попытки связать ее с возникновением государства - явление для западной археологии в известном смысле прогрессивное, особенно если учесть, что в последнее время появились такие понятия, как "неолитическая цивилизация" или "цивилизация пастухов".

Обращаясь к вопросам методики исследования, К. Ренфрю вслед за Л. Бинфордом предлагает рассматривать культуру как систему, состоящую из пяти подсистем, которые он именует: жизнеобеспечивающая (производство продуктов питания), технологическая, социальная, символическая (или проецируемая), включающая религию, искусство, науку и т. п. (у Л. Бинфорда - идеологическая подсистема), и, наконец, торговля и связь (коммуникабельность).

Автор насчитывает три варианта теорий происхождения крито-микенской цивилизации: миграционистский, связывающий это событие с приходом нового народа с севера (из Малой Азии или Леванта); диффузионистский (предложенный Г. Чайлдом), придающий большое значение стимулирующим влияниям великих цивилизаций Древнего Востока; и, наконец, автохтонный, объясняющий эгейскую цивилизацию как неотъемлемый продукт местных процессов. К. Ренфрю - сторонник третьего варианта. Для проверки своей гипотезы он предлагает обратиться к анализу материалов, характеризующих эпоху формирования этой цивилизации, приходящуюся на III тыс. до н. э. Этот анализ и проводится в следующих двух частях монографии. Из них первая, посвященная общему обзору материалов, - наиболее традиционная по форме. Здесь рассматриваются отдельные культуры, выделяемые автором для данного времени на территории эгейского мира, и их хронология. Из новых приемов отметим использование коэффициентов сходства для построения относительной хронологии могильников на Кикладсюих островах (стр. 143 - 146 и приложение 3 на стр 539 - 545).

Центральную часть книги и по объему и по значению составляет ее третий раздел. Он открывается одной из самых, удачных глав в монографии - о характере поселений и демографических процессах в эгейском мире. Население, по принятой автором схеме, не является отдельной подсистемой, а служит своего рода параметром для многих подсистем. Опираясь на сравнительно хорошую изученность исследуемого региона (вспомним, что раскопки Трои начались еще в 1871 г.), К. Ренфрю выводит коэффициент числа поселений на 1000 кв. км площади, занятой данной культурой, вычисляет факторы роста и строит кривые динамических изменений по отдельным областям. Вслед за многими авторами он именует поселки III тыс. до н. э. протогородскими² , подчеркивая, что главное не в размерах, а в функциях (стр. 402), поскольку именно здесь сосредоточивается разнообразная ремесленная деятельность. Думается, что такой функциональный подход может снять и долгое время ведущуюся во многом терминологическую дискуссию об отсутствии городов в крито- микенском обществе³ . Дворцовые центры Крита и Микен как раз и выполняли многие функции городов.

К. Ренфрю предлагает и конкретные демографические расчеты. К сожалению, исходной точкой для них явился не анализ застройки широко раскопанных эгейских поселений, а условно перенесенная и столь же условно модифицированная цифра, выведенная Г. Франкфортом для месопотамских городов (400 чел./га). Однако, по новым оценкам, население, например, Ура в первой половине III тыс. до н. э. составляло 10 тыс. человек при площади в 50 га, что дает 200 человек на га⁴ . Поэтому абсолютные цифры населения, предлагаемые К. Ренфрю (см. стр. 253), представляются несколько завышенными. Но в равной мере следует иметь в виду и то, что все палеодемографичесюие выкладки, в разработке которых большая заслуга принадлежит К. Ренфрю, дают скорее тенденции развития, нежели конкретно- историческую картину. Такая тенденция для эгейского мира установлена в рассматриваемой книге четко и определенно - это резкое увеличение населения в

² Т. В. Блаватская. Ахейская Греция. М. 1966, стр. 116.

³ Я. А. Ленцман. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М. 1963. стр. 130-134; Т. В. Блаватская. Указ. соч., стр. 115.

⁴ R. Me. C. Adams. The Uruk Countryside. The Natural Setting of Urban Societies. Chicago-London. 1972, p. 88.

стр. 200

южных областях, бывших местом формирования эгейской цивилизации.

Менее убедительна глава, посвященная природной среде и субсистеме производства продуктов питания. Автор основывается на анализе остатков самих возделываемых растений и на данных экономической географии тех же областей для XX в., придавая главное значение тому факту, что в III тыс. до н. э. установилась известная средиземноморская сельскохозяйственная триада: зерновые, олива, виноград⁵ . Ни орудия труда, ни вопрос о системах самого земледелия здесь не освещаются.

Рассматривая развитие эгейской металлургии, автор констатирует повсеместное распространение уже в середине III тыс. до н. э. металлических объектов: от оружия и орудий до украшений и сосудов. Большинство технических приемов микенских металлургов уже было известно в это время (стр. 328). Вместе с тем К. Ренфрю справедливо считает, что расцвет металлургии можно правильно понять лишь во взаимосвязи с другими подсистемами, в частности с социальной, стимулировавшей развитие оружейного дела и ювелирного мастерства. Описывая погребальный инвентарь многочисленных некрополей, К. Ренфрю ограничивается самыми общими выводами - о наличии социальной иерархии и о происходящем процессе концентрации богатств, подтверждаемыми также многочисленными кладами. Представляется, что более строгий и всеобъемлющий анализ погребений позволил бы дать и более полную картину отражения в погребальных обрядах социальных рангов эгейского общества. Вожди этого общества III тыс. до н. э., подчеркивает К. Ренфрю, социально были предшественниками владетелей дворцов Микен и Маллии, подобно тому, как такая же технологическая преемственность наблюдается в металлургии (стр. 403). Рассматривая "символическую подсистему", К. Ренфрю приходит к выводу, что соответственно с изменениями, происходившими в области технологии и в субсистеме получения продуктов питания, изменились и взгляды человека на физический мир, однако этот вывод слабо связан в доказательном плане с обзором конкретного материала.

Определенный интерес представляет материал о торговле, коммуникациях и культурных нововведениях. Отметим здесь два главных наблюдения. Во-первых, широкое развитие в III тыс. до н. э. внутриэгейской торговли и в связи с этим усиление к концу III тыс. до н. э. элементов культурной интеграции (стр. 451). Экономически эта "торговля намного превосходит контакты эгейского мира с Египтом и Ливаном (стр. 474). И, во-вторых, разные археологически устанавливаемые свидетельства обмена могут быть связаны с разными формами торговли. Интересно в этом плане рассмотрение золотых изделий как обменных дарений между вождями разных областей (стр. 471).

Суммируя наблюдения, автор приходит к заключению, что эгейская цивилизация появилась в результате процессов, происходивших в III тыс. до н. э. в различных субсистемах местной культурной системы, а отнюдь не в результате восточно-средиземноморских контактов (стр. 476, 478). Этот общий вывод автора, проведенный им с логической последовательностью через всю книгу, вполне убедителен и в том или ином виде неоднократно высказывался в литературе. Заслуга К. Ренфрю - в более строгом и систематическом анализе этого процесса. Однако нельзя не признать, что процесс этот в III тыс. до н. э. происходил не в безвоздушном пространстве, а в условиях, когда существовали высокоразвитые цивилизации Шумера и Египта, и одновременно с процессами урбанизации и классообразования в их непосредственном окружении - в Северной Месопотамии, Малой Азии, Сирии и Палестине. Наличие контактов эгейского мира с этим миром не отрицает и К. Ренфрю (стр. 335, 445 - 448, 413, 474). Значение этих контактов, по-видимому, не было определяющим для развития местного общества, но они могли способствовать распространению определенных канонов и приемов, уже выработанных в обществах, давно достигших уровня цивилизации, как это допускает и сам К. Ренфрю, говоря о возникновении слогового письма (стр. 413). Автор справедливо пишет, что эти восточные воздействия претерпевали радикальную трансформацию в соответствии с "эгейским образом жизни" (стр. 474). Но и у Г. Чайлда мы читаем, что "минойская цивилизация не была принесена в готовом виде из Азии или из Африки, а представляла собой вполне самобытную культуру местного происхождения, в которой слились технические приемы и идеи Шумера и Египта, образовав одно новое и по своему характеру уже европейское целое"⁶ . Местные истоки процес-

⁵ См., например, J. Myres. Mediterranean Culture. Cambridge. 1943.

⁶ Г. Чайлд. У истоков европейской цивилизации, М. 1952, стр. 45.

стр. 201

са сложения крито-микенской цивилизации как социально- экономического явления бесспорны, но полностью отрицать роль внешних контактов едва ли правомерно.

Книга К. Ренфрю в целом ясно демонстрирует некоторые положительные стороны "новой археологии": большее внимание к изучению экономики и социальных отношений в древних обществах, комплексный подход к их изучению, применение современных приемов научного анализа. Многие из этих принципов, характерных для советской археологии, начиная с первых этапов ее формирования, получают сейчас все более широкое распространение и признание ученых на Западе, к числу которых относится и автор монографии. Но в то же время в ней заметно выступают и слабые стороны "новой археологии", во многом связанные с методологическими позициями неопозитивизма, фетишизирующего формальный аспект познания с утратой формализуемым материалом качественных характеристик. Так, диаграмма взаимодействия пяти субсистем и народонаселения (стр. 488) рисует статическую картину взаимных связей равнозначных величин, где культурная подсистема признается равнозначной подсистемам, связанным с экономическим базисом, затушевываются системообразующие связи и воздействия. Генетический и каузальный аспект, чему, строго говоря, посвящена и сама книга, при таком подходе, естественно, остался в стороне. Излишне генерализованный подход нередко приводит к слабой разработке конкретного археологического материала. Так, автором лишь декларируется наличие культур (стр. 54 - 55) или археологических типов (например, стр. 320 и ел.), а сама процедура выделения им этих типов или культур весьма примитивна. Проявилась в книге и непоследовательность в применении системного подхода, в частности несоблюдение принципа иерархичности. Так, выделяя пять субсистем, К. Ренфрю на этом остановился, тогда как, например, древнее земледелие, в свою очередь, можно рассматривать как систему, состоящую из таких элементов, как возделываемые растения, орудия труда и древняя природная среда. Последовательное изучение этих элементов может дать реальные основания для реконструкции древней системы земледелия с использованием современных данных как своего рода проверочной модели.

Наконец, не может не вызвать известных возражений и подход к вопросу о том, что же в конечном счете является объектом исследования. К. Ренфрю употребляет, как и большинство сторонников "новой археологии", то определение культуры, которое дал Л. Уайт (свойственная человеку внетелесная форма адаптации). Соответственно он полагает, что выделенные им субсистемы и являются составными частями большой системы - культуры, - и при этом совершенно игнорирует такое понятие, как общество. Представляется, что более обоснованно именно разделение этих понятий, достаточно удачно предложенное Э. С. Маркаряном, полагающим, что термин "общество" должен выразить строение, а термин "культура" - способ действия коллективного субъекта действия - социальной системы⁷ . Другое дело, в какой мере соответствующие системы представлены в археологических материалах и какова может быть методика извлечения соответствующей информации. О сложности этого вопроса пишет и К. Ренфрю, отмечая отсутствие критериев при выборе той или иной системы и логическую абстрактность моделей, далеко не всегда имеющих возможности практического приложения (стр. 495).

⁷ Э. С. Маркарян. Очерки теории культуры. Ереван. 1969, стр. 64.