Рейтинг
Порталус

О наших провалах знают все, об успехах - никто

Дата публикации: 11 ноября 2016
Автор(ы): Михаил ПОЗДНЯЕВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ
Источник: (c) Общая газета, 02-12-98
Номер публикации: №1478861789


Михаил ПОЗДНЯЕВ, (c)


О наших провалах знают все, об успехах - никто

В ЧЕТВЕРГ ПОУТРУ С ВЯЧЕСЛАВОМ ТРУБНИКОВЫМ

"А это кто - Трубников?" - спросил наш вахтер, когда мы проводили гостя. - "Начальник СВР". - "Кто-кто?" - "Главный разведчик, вот кто!" - объяснили. Страна, конечно, должна знать своих героев. Только сами герои не всегда в этом заинтересованы: так всем будет спокойнее...

Наша полуторачасовая встреча с генералом Трубниковым была похожа на блиц-игру на пятнадцати шахматных досках. Вопрос-ответ, вопрос-ответ... Невозможно перевести запись беседы в монолог, как обычно это выглядит на страницах "ОГ". Отказываясь отвечать на какой-то из наших вопросов, Трубников делал это с подчеркнутой вежливостью. "Мы потом дадим вам текст на визирование, сможете лишнее вычеркнуть". "А я лишнего и говорить не буду", - спарировал. В самом конце, фотографируясь на память, спросили: "А какой у вас был псевдоним, если не секрет?" - "Секрет, - ответил без заминки. - Я его и теперь ношу". Лет через пятьдесят псевдоним будет раскрыт. А сегодня - спасибо генералу Трубникову, раскрывшемуся для нас, насколько возможно в его положении за полтора часа.

Мы боремся не с врагами, а с угрозами

- Вячеслав Иванович, вы пришли в разведку в середине 60-х, в ее высшем руководстве - с начала 92-го, то есть с момента исчезновения СССР. Можно ли сказать, что "до и после" вы работали и работаете в двух совершенно разных организациях?

- Разведка изменилась в той же степени, в какой меняется общество в целом.

Произошла даже не смена вех, а смена символа веры. Мы верили раньше: раз нашему так называемому противнику плохо - значит нам хорошо. Работа с таким нулевым результатом, быть может, тешила чье-то самолюбие, но стране мало что давала. Сегодня задача наша - не выискивать слабые стороны "противников", но разбираться в потенциальных или реальных угрозах безопасности России.

- И все-таки, можно ли говорить о прямой преемственности в работе советской и современной российской разведслужб?

- Если говорить о традиционных направлениях нашей работы - да, они остались теми же: политическая и научно-техническая разведка. Мы достаточно много занимаемся реализацией своих старых наработок для того, чтобы помочь России все-таки выйти из сегодняшнего кризисного ее состояния. Из наших новых направлений могу назвать подразделение, которое занимается выявлением опасностей экономических, финансовых. Подразделение, контролирующее процесс расползания расщепляющихся материалов, в том числе бактериологического и химического оружия. Борьба с организованной преступностью за пределами России - здесь мы, естественно, работаем в очень тесном контакте с коллегами за рубежом.

- Вам не кажется, что эта часть работы может быть более открытой?

- Как раз наоборот. Мы обязаны заботиться о безопасности наших источников. Да и то, что мы вообще этим занимаемся, не должно быть слишком заметно и акцентировано - все- таки это сфера правоохранительных органов.

- В прессе проходила информация о вашей причастности к "делу Солоника" - она соответствует действительности?

- Это я комментировать не буду.

- Вячеслав Иванович, вы употребили выражение "наши источники". Воистину в разведке, как нигде, "кадры решают все". Не могли бы вы оценить качественный и количественный состав ваших подчиненных? Не слишком ли раздуты штаты центрального аппарата СВР? И как сегодня происходит вербовка "источников"?

- Начну, пожалуй, с последней части вопроса.

Конечно, идеологическая основа и в коминтерновское время, и даже в хрущевские и брежневские времена была для вербовки агентуры за границей ведущей и зачастую не требующей ни копейки затрат. Люди, работавшие с нами, как правило, были беззаветно преданы коммунистической идее, готовы идти за нее на Голгофу. И, кстати говоря, шли... Немалую толику в процесс вербовки вносило и то, что мы называли морально- психологической основой. Не надо путать это с шантажом, сбором компрматериала - нет, вы знаете, простая взаимная тяга двух людей - великое дело. Могу привести вам один пример. Мы работали с источником, до конца не понимая, почему он пошел на контакт. Потом он перешел от одного работника нашего к другому, приехавшему на смену, - и в корне изменились отношения. Почему, в чем причина? Оказалось, в личном одиночестве. Ему очень понравился наш работник, который был хорош в застолье, мог спеть под аккордеон... Вы не смейтесь - и такое тоже бывает.

Сегодня в основном наши источники работают за деньги.

- Какая предельная цена у вас сегодня за услуги?

- Я затрудняюсь назвать предельную цену, все зависит от того, что нам дают.

- Ну, если вам дают классную информацию?

- А что значит, по-вашему, классная информация? Она может быть сегодня никому не нужна, зато будет исключительно интересна через пять, десять, пятнадцать лет, - так никто нам сегодня и не выделит на нее средств.

- А бывает так: информация есть, денег нет, вы идете к Дубинину - и?..

- К Дубинину я не пойду. Скорее, к Задорнову. А если серьезно, теоретически мы можем превысить смету, но я не припоминаю ни одного такого случая.

Раз уж мы завели речь о деньгах - я бы не сказал, что сотрудники центрального аппарата, генералы спецслужб являются основными растратчиками денег налогоплательщиков. Штаты не раздуты, как иногда пишут ваши коллеги, - штаты дико урезаны! Более того: существует некомплект, существует отток - хотя и не такой серьезный, как в начале 90-х.

Тогда у нас не было уверенности, сохранится ли разведка как таковая. На естественную смену поколений наложился уход из разведки наиболее способных, перспективных руководителей "среднего звена". Наши люди, с двумя высшими образованиями, с тремя языками, с огромными связями за рубежом, стали очень привлекательны для новых корпоративных, частных структур, способных заплатить им в 10-15 раз больше. Но мы, слава Богу, года два назад эту тенденцию переломили.

- Что, народ к вам возвращается?

- Нет. Уходя - уходи. Пока я на этом месте, назад дороги не будет.

- Почему?

- Потому что человек, который где-то хорошо подзаработал и вдруг возвращается к нам, теряя то, из-за чего ушел, вызовет у меня естественное подозрение, будь он хоть семи пядей во лбу.

- Но, может, его теперь привлекает стабильность - все-таки вы под крылом государства? Может, он поправил материальное положение и истосковался по любимой работе?

- Я не хочу ему дальше давать поправлять свое положение за счет информации разведки. Он один раз рискнул - его воля. Но риск - обоюдоострое оружие...

- В связи с риском вопрос: существует ли сейчас практика заочного вынесения смертного приговора перебежчикам?

- Не существует. Другое дело - что мы вправе возбуждать уголовные дела по поводу дезертирства из наших рядов.

- Когда был последний такой случай?

- Году в 94-м или 95-м: люди, работавшие за границей, просто там остались, не оформляя документов, не подавая официальный рапорт об увольнении.

- И чем дело закончилось?

- А ничем не закончилось. Они - там, мы - здесь.

- И вы там за ним не следите, не преследуете его?

- Зачем? Мы с ним больше никаким образом не связаны, кроме нашей досады и горечи ошибки в человеке.

- Много было провалов в последние годы?

- Статистика нами ведется, но наши провалы и так всем видны. О реальных успехах мы никому не говорим, и это нормально. Провалов - не скажу, чтобы было много. Здесь как раз сказывается наш отход от конфронтационного стиля работы. Раньше нас всегда прикрыли бы: "Нехай клевещут!" - сегодня у нас нет права на грубую работу.

Сексуальный скандал с Клинтоном CВР предвидела

- Вячеслав Иванович, cейчас поговаривают о слиянии Погранслужбы и ФСБ и о возможном последующем присоединении к этой структуре ФАПСИ и СВР. Как вы смотрите на такую перспективу "возрождения КГБ"?

- Знаете, это вопрос диалектический. В развитом демократическом обществе разведка, контрразведка, другие спецслужбы должны существовать отдельно. Вот в одном интервью Борис Николаевич подчеркнул, что у него семь независимых источников информации, хотя тут же посетовал, что один из них все время говорит ему неприятности...

- Это про вас?

- Без комментариев. Семь источников есть - и, на мой взгляд, это оптимальный вариант. Мы работаем в тесном контакте с нашими военными коллегами, с МИДом, с другими гражданскими ведомствами. Мы никого не дублируем - скорее, нас пытаются дублировать, создавая разведструктуры. Что касается Федеральной Пограничной службы, она, на мой взгляд, дрейфовала от определенной самобытности в прямо противоположную сторону, за счет снижения войсковой компоненты в своей деятельности и развития компоненты спецслужбы как таковой. Пограничники взяли на себя функции, практически совпадающие с функциями ФСБ: борьба с незаконным оборотом наркотиков, международная преступность... Так что в слиянии, о котором вы говорите, есть определенная логика. У нас же есть своя, зарубежная епархия, и мы предпочитаем оставаться в ее границах.

- ФСБ и ГРУ, кроме агентурной работы, имеют еще возможности для проведения спецопераций. В вашем ведомстве есть соответствующее подразделение?

- Нет. Мы отказались от такого подразделения после 91-го года, хотя оно - "Вымпел" - было уникальным, на уровне английского САС, а может, и получше. Исчезла потребность в нем, а раз нет потребности, тратить деньги на него мы не можем.

- Если бы существовал рейтинг разведслужб, наша на каком приблизительно месте находилась?

- Боюсь хвалиться, но на очень высоком. За счет КПД: ведь мы одна из самых недорогих разведок мира. Ну, может быть, разведка Островов Зеленого Мыса дешевле.

- Пожалуй, еще разведки бывших республик СССР. Какие у вас с ними сегодня отношения?

- Самые конструктивные. Пожалуй, разведслужбы бывших республик сегодня играют самую серьезную роль в воссоздании народнохозяйственных связей, в решении общих сложных проблем, по которым мы далеко разбежались.

- Вячеслав Иванович, но вот было же заявление одного из руководителей службы безопасности Украины, что там есть нелегалы, которые на нас работают. "Литгазета" писала об аресте в Азербайджане человека, работающего в пользу России. Подобная информация и из стран Балтии проходила.

- Могу вам сказать с полной ответственностью: сотрудник службы внешней разведки России никогда на территории бывшего СССР не был арестован. Мы не ведем агентурно- вербовочной работы по нашим бывшим республикам.

- А они против нас?

- Это вопрос Ковалеву.

- Сказанное вами относится и к прибалтийским государствам?

- Тут отдельный разговор.

- Вы сказали, что не работаете на территории России. В связи с предстоящей поездкой Ельцина в Чечню вы свободны от того, чтобы давать какие-то рекомендации?

- Пока я воздержусь от ответа. Наступит момент, и, наверное, мы тоже выскажемся.

- А когда вы в последний раз встречались с президентом?

- 31 декабря.

- Поздравление с Новым годом?

- Почти.

- Какая-нибудь ваша рекомендация последних лет повернула серьезное политическое решение?

- Я не могу об этом сказать. Потому что тогда все будут знать: ого, там разведка поработала!

- Вы как-то изучаете родственные связи, контакты, зарубежные встречи, приобретение недвижимости за границей нашими крупными государственными служащими?

- Нет. Это российский гражданин, и все, что имеет к нему отношение, представляет интерес только для внутренних служб.

- А если это иностранец или наш бывший соотечественник, ведущий в России бизнес?

- И им тоже занимаемся не мы. Мы можем получить запрос от тех, кого он заинтересовал, по проверке того, насколько реален его бизнес. Существует ли фирма, которую он здесь представляет, в какой степени ей доверяют. Это все.

- Когда-то ваш коллега Леонид Колосов - он работал в Италии, числясь, как и вы в Индии, журналистом, - получил орден за то, что во время переговоров с фирмой "Фиат" о покупке ими ВАЗа, разузнал, до какой суммы можно торговаться. Сегодня Березовский с южнокорейской фирмой "Дэу" положили глаз на ВАЗ. Ваше участие в этой истории есть?

- Нет. Когда Россия что-то покупает за рубежом - да, мы стремимся сделать так, чтобы вышло для нас подешевле. Когда иностранцы у нас что-то покупают, нас это тоже волнует: почему, с какими целями, пойдет ли это нам на пользу. Но в частные сделки мы вмешиваемся, только если это затрагивает государственные интересы и если нас об этом просят.

- А можете вы действовать по заданию, скажем, "Газпрома" или "Аэрофлота"?

- Давайте исходить из того, в чьих руках контрольный пакет. Если 51 процент у государства - будем считать. В этом смысле "Газпром" для нас нормальный партнер. Что касается "Аэрофлота", могу сознаться, что приглашен на торжества по случаю их 75- летия. Больше ни в каких контактах с ними не замечен.

Мне часто задают вопрос: "Почему вы не помогаете нашим частным предпринимателям?" И я каждый раз объясняю: мы за нашего предпринимателя, но наш клиент - Государство. Я мечтаю, чтобы поскорее наступил момент, когда в наших коммерческих структурах будут свои разведслужбы, такого класса, как у концерна "Мицубиси", к примеру. Хотя и я понимаю, что мечтания эти мне же и в убыток: мы в лице подобных разведслужб будем иметь сильных конкурентов.

- Ваше экономическое подразделение предвидело недавний финансовый кризис в Юго- Восточной Азии?

- Да. И предупреждали, что он нас затронет. Это было предупреждение то ли запоздалое, то ли не услышанное - вот нас и задело. А может, просто над нашей точкой зрения возобладала другая: что это от нас далеко и не настолько велика наша вовлеченность в финансовый рынок этого региона. Но мы же не принимаем решений. Нас спрашивают - мы даем рекомендации. Иногда к ним прислушиваются. Иногда спрашивают слишком поздно, и мы бьем уже по хвостам.

- И вы не пытаетесь опередить события?

- А как мы можем их опередить, если у нас нет задания! Мы же не можем по всему фронту рассыпаться.

- Вячеслав Иванович, вы можете нам сказать, чем закончится нынешний конфликт США с Ираком?

- Я не верю во вторую "Бурю в пустыне", полагаю, что на сей раз пока это психологическая атака - не более того. Никто, даже из очень близкого окружения США, кроме, может быть, Кувейта, не выступает за такое решение проблемы.

Моя сугубо частная точка зрения: человек, понимающий степень ответственности за применение ядерного оружия, никогда на это не пойдет. XXI век, я глубоко убежден, станет веком информационного противоборства, применения информационного оружия. Первую скрипку будет играть научно-техническая разведка, имея своей задачей не упустить момент, когда какая-то одна из индустриально развитых держав вдруг совершит исключительный прорыв - и окажется в преимуществе перед всем остальным миром. Грубые, силовые методы уйдут - да они уже уходят. Зачем модернизировать оружие массового уничтожения - когда можно запустить компьютерный вирус в программу огромной машины, и она заскрипит и остановится? Зачем готовить покушение на политика, когда можно, проникнув в Интернет, изменить до неузнаваемости все, что написано на его страничке, и тем самым повлиять на общественное мнение, уничтожить его морально?

- Вячеслав Иванович, а в связи с сексуальным скандалом вокруг Клинтона вы давали какие-то рекомендации?

- Кому, Клинтону? Знаете, кроме шуток: наша разведка предвидела определенное время назад, что начнется мощное давление на президента США и пойдет оно по разным линиям, в том числе и по этой.

- А вы часто информируете наше руководство о состоянии здоровья лидеров зарубежных стран, об их вредных привычках, компрометирующих связях?

- Вот этого я вам не скажу.

- Как часто и в каком объеме поступает ваша информация на стол президента?

- Я бы так сказал: всегда часто и много.

- Он не обращался к вам с таким простеньким вопросом: сколько все-таки нашего капитала за рубежом? Анатолий Сергеевич Куликов называет вполне определенные цифры, а вы можете назвать?

- Отследить этот процесс не может ни одна разведка. Слишком много каналов, источников бегства капитала: деньги могут вывозиться в живом виде - весь западный мир поражается, что наши там "наличкой" расплачиваются, прямо чемоданами; деньги могут реализовываться в виде доходов из оффшорных зон; это могут быть отмытые деньги из казино или еще откуда-то...

- Вы работали в Индии и в Бангладеш, два раза по семь лет, под "крышей" АПН. Такого рода совмещение обязанностей было в журналистской среде в 60-70-е годы довольно распространенным. Что-то изменилось в этом направлении или вы по-прежнему привлекаете наших коллег-журналистов к работе?

- Егор Владимирович, когда вы пришли на Гостелерадио, вы же первое, что сделали, - выгнали нас всех оттуда, не разбираясь, кто работает на внутренние органы, кто на внешние. Бабах - и все!

- Я выгнал только легальных, перед этим получив согласие Бакатина.

- Нет, вы выгнали всех до одного! Это я вам могу гарантировать. Это был такой удар по разведке, что в истории спецслужб ваше имя останется крупными буквами... Ну, Бог с ней, с историей. Сегодня у разведки подглядывать в щелку за согражданами за рубежом, кто с кем спит и сколько выпил, - такой задачи нет.

- Ну, а журналистов-то кем заменили?

- Это секрет. Мы используем все виды прикрытия, все "крыши", которые используют и наши зарубежные коллеги. На журналистах свет клином не сошелся...

Форма одежды: военная, парадная, одноразовая

- Кто или что повлияло на выбор вами профессии, раз и навсегда, в двадцать два года? Был ли здесь элемент романтики?

- Нет, я не отношу себя к романтикам - я прагматик и реалист. В детстве хотел стать военно-морским инженером - по следам моего двоюродного брата, видного специалиста в области баллистики. Учился я довольно успешно, в том числе и в физматшколе при МГУ, готовился примерять курсантские погоны... Но тут - 61-й год, увольнение миллиона двухсот тысяч из армии. И тот же двоюродный брат мне сказал: подумай, Слава, вот поступишь в училище, а его завтра расформируют. И меня, абсолютно равнодушного к гуманитарным наукам, круто развернуло на Институт международных отношений. Пришла в нашу школу разнарядка на выпускников. Я со своей золотой медалью пошел в райком комсомола, взял там рекомендацию - и поступил в институт.

- Индологом вы стали благодаря Раджу Капуру или Джавахарлалу Неру, которых тогда знал каждый советский пионер?

- Нет, благодаря начальнику факультета. Я написал в заявке, что хотел бы изучать арабский, но выяснилось, что арабский хотят изучать все, а кому-то надо и хинди. Вот так началось.

- Чем привлекла вас работа в разведке с самого начала, и что вы цените в ней до сих пор?

- Почему-то есть такое устойчивое представление: разведчик - это супермен, универсал, Джеймс Бонд. Прежде всего разведчик - это человек с головой. И в последнюю очередь - человек с ружьем. Он, может, это ружье ни разу в жизни не возьмет, и оно у него так на стенке и провисит, не выстрелив ни разу, вопреки известной теории... Работа в разведке дает человеку широкое поле для творчества, для самостоятельности. Конечно, тебе могут в какой-то момент заявить: "Коллега, то, что ты предлагаешь, - из области оперативного бреда". Но и это не будет иметь для тебя никакого значения, потому что тебя все равно выслушают, попытаются понять и даже в "оперативном бреду" найти какое- то рациональное зерно.

- Значит, в разведку шли в нашей тоталитарной стране в поисках свободы?

- Не только. Главное - это реализация себя на все сто и выше, реализация как человека государственного. Стабильность удовлетворения своей работой - это поважнее материальной стабильности, о которой мы говорили вначале... Ну, и за твоей спиной постоянно маячит государство: оно, а не твой шеф, в случае чего не оставит тебя в беде. Вот Галкина арестовали в США - так государство сразу заставило его освободить. Если бы не мы, его бы там держали за решеткой.

- К вопросу о "человеке с ружьем": сколько раз во время вашей оперативной карьеры вам приходилось стрелять?

- Правду скажу: ни разу. Только в тире или на охоте, да и то давно не стрелял. Вообще стреляю неплохо. Практически из всех видов оружия.

- У каждого времени - свой миф, свой символ разведчика. В сороковые - герой Кадочникова: "У вас продается славянский шкаф?" В семидесятые - Штирлиц, ставший героем анекдотов. Вы пришли в разведку, когда на экраны вышел фильм "Мертвый сезон" с Банионисом. Похож ли был этот персонаж на тех, с кем вы встретились в разведшколе, кто вас там учил?

- Что касается Баниониса, его прообразом был Конон Трофимович Молодый. Даже внешне на него очень похож. Это был прекрасный, изумительный нелегал, потрясающего таланта. Нельзя сказать, что все наши разведчики - сплошные Кононы Молодые. Он - личность уникальная. Но рядом с ним ведь и другие были, не менее яркие, тоже оказавшие влияние на формирование поколения разведчиков 60-70-х годов. Я тесно общался, например, с Кимом Филби - у меня в библиотеке есть его книги с дарственными надписями. Много встречался, а в последние годы особенно часто, с Джорджем Блейком, которому недавно отметили 75 лет, но он до сих пор преподает в нашей академии. В общем, повезло мне с этими мощными стариками. Но я думаю, что пройдет полсотни лет, и мы узнаем, что в конце 90- х работали в разведке люди, по таланту и личным качествам нисколько не уступавшие Молодому или Филби.

- Военной карьеры, о которой в детстве мечталось, вы не сделали. А форму военную носите?

- Когда фотографировался на документы, всегда надевал военную рубашку с галстуком, китель с подложенными погонами, соответствующими званию. Недавно появилась у меня наконец своя военная форма. Вручались в Кремле медали в честь юбилея Москвы, мне позвонили: "Вячеслав Иванович, следует явиться в мундире" - ну и пришлось сшить парадную форму, которую я тогда и надел в первый раз. Висит теперь у меня на работе.

- За что вы получили два ордена Красной Звезды?

- Один - за работу на политическом направлении, второй - на научно-техническом.

- А звание генерала армии вам за что недавно присвоено?

- Это уже не мое личное звание, а всей разведки. И в коллективе так восприняли: оценка нашей общей работы.

- И сколько теперь генералов армии в СВР?

- Два. Я и Ерин.

- Как ему служится? Ведь он - единственный из тех, кто впал в немилость президента и удержался на высокой должности.

- Комментировать то, как он вписался в наш коллектив, я не буду. Скажу только, что работает он честно и эффективно.

- Семья у вас большая? Часто ли видите ее?

- Отцу моему 85-й год, он в прошлом слесарь-сборщик, практически всю жизнь проработал в КБ Ильюшина. Мать была домашней хозяйкой, она умерла три года назад. Жена у меня, как и я, индолог, работала на радио, в издательстве "Прогресс". Вы будете удивлены, но и сестра моя и ее муж - тоже индологи. Но в системе разведки работаю один я. Дочь учится в МГИМО...

- Будущий индолог?

- Нет, она изучает датский язык. Зять окончил также нашу альма матер, сейчас в аспирантуре.

- А разведка донесла, что у вас дома есть еще два индолога...

- Понял ваш намек. Есть собака, тибетский терьер Бони - в переводе с английского "костлявый", что не соответствует действительности, и кот...

- Которого зовут Кришна?

- Да. Только вы никому об этом не говорите.

- Вячеслав Иванович, вы и дома так же держите язык за зубами, как сегодня, беседуя с нами?

- Я домой прихожу в основном спать.

- А есть в вашей фирме секреты, которые и вам не полагается знать?

- По большому счету, существуют такие направления или отдельные разработки, о которых чем меньше люди знают, тем лучше. Думаю, что я далеко не все знаю, что имеет место в разведке, и узнаю только в случае провала. Да всего знать просто физически нельзя. Вот я подписываю информационные материалы, вижу их качество, понимаю, что работал прекрасный источник. Мне это доставляет удовольствие, но даже в голову не придет докапываться, кто это и где он работает. Меньше знаешь - лучше спишь.

- Современная шифровка - это что? Микрофильм, видеопленка?

- Нормальная бумага - вот вроде этих ваших листков с вопросами.

- Вы шифровки лично сжигаете после прочтения?

- Нет, я их обычно съедаю. Поэтому, видите, очень толстею...

- Какие у вас хобби, кроме поедания шифровок?

- Да никаких не осталось. Стыдно и обидно, но сейчас я почти не читаю.

- Даже мемуары бывших разведчиков?

- А уж к этому роду чтения, за редким исключением, отношусь вообще скептически. Могу сказать почему. За всем этим я вижу попытку избавиться от своего рода комплекса неполноценности, который есть у каждого разведчика. Ты работаешь как вол, а о тебе никто не знает. И вдруг момент, когда можешь громко заявить - не о разведке в своей судьбе, а о себе в разведке! И все вроде бы здорово. Да нет, не все. С точки зрения литературы - зачастую далеко не Грэм Грин. С точки зрения самооценки - тоже небезупречно; роль твоя совсем не так велика и важна на фоне того, что делали Абель или Лонсдэйл, которые, кстати, книжек не писали и вообще о себе мало говорили.

- Телевизор смотрите?

- Отношусь к нему как к снотворному. Я очень люблю кино, у меня хорошая видеотека дома. Представьте себе, боевики вообще не смотрю. Мне нравятся хорошие психологические фильмы с элементами чертовщинки - вроде "Молчания ягнят".

- Вы ездите с эскортом?

- Не всегда. Только если в машине есть документы или она оборудована специальной техникой. Сказать вам, какая марка? "Мерседес". "Волга" тоже есть, но она неделями стоит, ремонтируется...

- Вы не давали рекомендации по качеству этой машины Немцову?

- Нет. Должны и у вице-премьера быть проблемы, которые он в состоянии решить без консультаций с СВР...

- В заключение - такой "неудобный" вопрос. Можете не отвечать. Действительно ли бывают профессии - и ваша из их числа, - где цель всегда оправдывает средства, где всегда надо действовать без страха и упрека?

- Я понимаю, о чем вы говорите. Я лично никогда не испытывал угрызений совести из-за того, что стал разведчиком. В каких-то конкретных ситуациях могу мучиться угрызениями совести - если, к примеру, человек, который мне (имею в виду разведку) помогал, пострадал, попал в тюрьму. Это тяжелое моральное потрясение. Не каждый выдержит. Помню, был случай, когда оперработника, у которого провалился агент, потом лечить приходилось...

- Значит, моральные и национальные интересы могут не совпадать?

- Почему?! Ничего подобного. Надо работать лучше. И тогда совпадут.

Опубликовано на Порталусе 11 ноября 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): СВР, Служба внешней разведки



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама