Рейтинг
Порталус

ИЗ ИСТОРИИ РУССКО-ГЕРМАНСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ (1887-1894 гг.)

Дата публикации: 18 февраля 2018
Автор(ы): З. ВЕГНЕР-КОРФЕС
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ЭКОНОМИКА
Номер публикации: №1518959976


З. ВЕГНЕР-КОРФЕС, (c)

В ноябре 1887 г. канцлер Германской империи О. Бисмарк отдал распоряжение Рейхсбанку и прусскому Государственному банку прекратить выдачу ссуд под русские ценные бумаги. Эта акция значительно повлияла на ухудшение не только финансовых, но и политических отношений между двумя странами1 . В то время в Германии находилось примерно на 1,2 млрд. руб., или на 2,6 млрд. марок, русских ценных бумаг (прежде всего гарантированных государством облигаций и акций железных дорог)2 . Германия занимала первое место по размещению российских ценностей, а на долю России приходилось до 20 - 25% экспорта германского капитала3 . После 1887 г. главным кредитором России стала Франция. Это в значительной степени способствовало складыванию русско-французского союза4 . Несмотря на все старания и германских и русских финансовых кругов, заинтересованных в продолжении финансового сотрудничества между их двумя странами, ни Бисмарк5 , ни сменивший его .на посту канцлера Каприви6 не решались отменить запрет. Это свидетельствовало об увеличивавшейся агрессивности юнкерско-буржуазнсто германского империализма. Россия вынуждена была искать союза с Францией, чего правительство Германии чрезвычайно опасалось.

Какие же обстоятельства привели к отмене запрета в 1894 г. и какое влияние это оказало на расстановку сил в Европе?

Как известно, в августе 1892 г. министерство финансов России возглавил С. Ю. Витте7 . Со свойственной ему энергией он начал добиваться, чтобы правительство Германии заключило, наконец, торговый договор с Россией8 и пришло к решению относительно запрета 1887 г., которое бы отвечало интересам и германского и русского финансового капитала. С самого начала своей деятельности он более решительно и с большим успехом, чем его предшественники, стремился воспрепятствовать грозящей России зависимости от парижской биржи и снова увеличить ввоз капиталов из Германии, Англии и даже США9 . Однако,


1 З. Кумпф. К вопросу о причинах и следствиях запрещения Бисмарком приема в залог русских ценностей германскими банками (ноябрь 1887). "Вестник Московского университета", серия IX, история, 1968, N 3, с. 76; G. Seeber. Bismarcks Sturz. В. 1977, S. 153 ff.; K. Canis. Bismarck und Waldersee. В. 1980, S. 207 ff.; H. Muller-Link. Industrialisierung und Aussenpolitik. Gottingen. 1977, S. 321 ff.

2 S. Kumpf-Korfes. Bismarcks "Draht nach Russland". B. 1968, S. 143; J. Mai. Das deutsche Kapital in Russland, 1850- 1894. B. 1970, S. 139 ff.

3 H. Feis. Europa the World's Banker. 1870 - 1914. New Haven. 1930, p. 71; J. Mai. Op. cit., S. 156 ff, 223 f.

4 А. З. Манфред. Внешняя политика Франции 1871 - 1891 годов. М. 1952, с. 461; его же. Образование русско-французского союза. М. 1975; R. Giraull. Emprunts russes et investissements francais en Russie 1887 - 1914. P. 1973.

5 S. Kumpf-Korfes. Op. cit., S. 163 ff, 183 f.; З. Кумпф. Указ. соч., с. 79; J. Mai. Op. cit, S. 151 ff.

6 L. Raschdau. Unter Bismarck und Caprivi. B. 1939, S. 188 ff, 198 f, 203, 242; Г. Хальгартен. Империализм до 1914 года. М. 1961, с. 130; "Die Grosse Politik der Europaischen Kabinette 1871- 1914". Bd. VII. B. 1927, NN 1633, 1634.

7 См. А. Л. Сидоров. Граф С. Ю. Витте и его "Воспоминания". С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. I. М. 1960, стр. 3; И. Ф. Гиндин. Об основах экономической политики царского правительства в конце XIX - начале XX вв. "Материалы по истории СССР". Т. VI. Документы по истории монополистического капитализма в России. М. 1959, с. 6; его же. К вопросу об экономической политике царского правительства в 60 - 80-х годах XIX века. "Вопросы истории", 1959, N 5, с. 63; его же. Концепция капиталистической индустриализации России в работах Теодора фон Лауе. "История СССР", 1971, N 4, с. 204.

8 См. М. Н. Соболев. Таможенная политика России во второй половине XIX века. Томск. 1911, с. 698; его же. История русско-германского торгового договора. Птгр. 1915, с. 54; С. А. Покровский. Внешняя торговля и внешняя торговая политика России. М. 1974, с. 303; "Материалы по истории СССР". Т. VI, с. 173.

9 См. Б. В. Ананьич. Русское самодержавие и внешние займы в 1898 - 1900 гг. "Из истории империализма в России". М. -Л. 1959, с. 183; его же. Россия и международный капитал 1897 - 1914. Л. 1970.

стр. 172


чтобы вернуть германский денежный рынок, необходимо было снять запрет на прием и залог русских ценных бумаг. В этом были заинтересованы как германские крупные банки ("Мендельсон и К°", "С. Блейхредер", "Р. Варшауэр", "Дисконто-гезельшафт", "Берлинер хандельсгезельшафт" и "М. А. фон Ротшильд"), так и петербургские, прежде всего Петербургский международный торговый, Петербургский учетный и Русский банк для внешней торговли.

В октябре 1892 г. на Особом совещании по вопросу о торговом сближении между Россией и Германией Витте изложил Александру III и коллегам по правительству свои соображения о таможенных мерах (переход России к двойной тарифной системе), направленных на то, чтобы склонить Германию к заключению торгового договора10 . В том же месяце министр финансов начал предпринимать шаги для того, чтобы снова получить доступ на германский денежный рынок. В письме министру иностранных дел Н. К. Гирсу Витте предложил отменить с 1(13) января 1893 г. изданное в 1877 г. по просьбе Германии распоряжение министра финансов России, согласно которому пошлины можно было платить не только золотом и основанными на золотом стандарте русскими ценными бумагами, но и билетами Рейхсбанка по твердому курсу 1000 марок = 308 рублей золотом11 . Для того чтобы сдержать наводнение России билетами Рейхсбанка, Витте предлагал либо понизить курс билетов этого банка при уплате пошлин, либо запретить их прием. Он просил Гирса сообщить об этом правительству Германии и объявить ему, что Россия лишь тогда откажется от исполнения своего намерения, когда Германия сделает ей соответствующую уступку12 .

Министр иностранных дел сообщил об этом предложении Витте послу России в Берлине П. А. Шувалову13 , который изложил его статс-секретарю по иностранным делам Германии А. Г. Маршалю, вероятно, в конце первой декады ноября. "Я понимаю, - ответил тот послу, - это с Вашей стороны угроза моему правительству за сделанное им в 1887 г. распоряжение о прекращении выдач под русские фонды ссуд из Имперского банка". При этом было выражено сожаление по поводу запрета, причинившего обеим сторонам только вред. Но "подобная мера, - сказал Маршаль, - не может быть отменена со дня на день, для этого необходим известный срок". Касаясь проходивших одновременно двусторонних торговых переговоров, он заявил, что Германия не сможет ни облегчить импорт русского зерна, ни отменить запрет на русские ценные бумаги, если Россия не пойдет ей навстречу в отношении импорта германских промышленных товаров. Таким образом, как справедливо заметил Шувалов, правительство Германии впервые дало понять своему партнеру по переговорам, что оно считает возможной отмену запрета 1887 г. и одновременно назвало свои условия этого шага14 . Совершенно очевидно, что Германия надеялась воспользоваться крайне тяжелым положением России, вызванным неурожаями 1891 и 1892 гг., и принудить ее к уступкам в таможенной политике в пользу ориентированной на экспорт германской промышленности.

Витте отреагировал на сообщение посла следующим образом: он поручил товарищу министра иностранных дел Н. П. Шишкину сообщить через Шувалова Маршалю, что Россия перейдет к системе двойных таможенных тарифов и применит в отношении Германии максимальный тариф, если та не согласится на переговоры с целью отмены дифференцированных пошлин на важнейшие статьи русского экспорта, существовавших со времени заключения в 1891 г. торговых договоров со странами Тройственного союза15 . Шишкин, пытаясь ослабить впечатление от ультимативности этого


с. 12; А. А. Фурсенко. Из истории русско-американских отношений на рубеже XIX - XX вв. "Из истории империализма в России", с. 241; Ю. Б. Соловьев. Франко-русский союз в его финансовом аспекте (1895 - 1900 гг.). "Французский ежегодник за 1961". М. 1962, с. 162; J. Mai. Op. cit., S. 137 ff, u. a.

10 ЦГИА СССР, ф. 40, оп. 1, д. 44, лл. 158 - 161; д. 88, лл. 1 - 24.

11 После запрета 1887 г. примерно 40% всех пошлин, взимавшихся как с германских, так и с других импортеров, было получено билетами Рейхсбанка, что нанесло значительный ущерб финансам России.

12 АВПР, ф. Берлинское посольство, д. 4025, лл. 25 - 28.

13 АВПР, ф. II, Деп. 1 - 5, д. 425, лл. 24 - 25.

14 АВПР, ф. Канцелярия, д. 16, лл. 129- 136.

15 АВПР, ф. II, Деп. 1 - 5, д. 2-Г, лл. 180 - 181; Zentrales Staatsarchiv (ZStA) Potsdam, Auswartiges Amt (AA), 10671, Bl. 87 - 91 (Шувалов - Маршалю, 16.Х1. 1892, копия).

стр. 173


требования, просил Шувалова во время бесед в Берлине "иметь в виду, при объяснениях Ваших, устранение всякого повода к предположению, что подобная мера имеет характер угрозы по отношению к Германии"16 .

Ввести максимальный тариф и тем самым начать таможенную войну с Германией Витте удалось только летом 1893 года17 . Но еще раньше он распорядился, чтобы с 1(13) января 1893 г. билеты Рейхсбанка принимались в уплату таможенных пошлин лишь по курсу 302 золотые марки (за 1000 руб.)18 , что наносило чувствительный удар по германской промышленности, ориентированной на экспорт19 . Эти и другие мероприятия Витте по стабилизации курса рубля осложнили спекуляции германских банков русской валютой и вызвали большое недовольство прежде всего в берлинских биржевых кругах20 .

После начала таможенной войны правительство Германии стало взвешивать возможность того, чтобы уже при подготовке или заключении торгового договора с Россией попытаться отменить запрет на выдачу ссуд под русские ценные бумаги21 . В августе 1893 г., в самый разгар таможенной войны, оно не стало препятствовать тому, чтобы берлинский банк Мендельсона вместе с французскими банками принял участие в 4-процентном займе России22 . Однако во время начавшихся в октябре 1893 г. в Берлине переговоров о заключении торгового договора вопрос об отмене запрета 1887 г., по-видимому, не обсуждался. Вероятно, как германская, так и русская стороны считали тактически нецелесообразным раньше времени вызывать протест со стороны прусских аграриев и их влиятельных представителей в берлинских правительственных и придворных кругах, тщательно следивших за соблюдением указанного запрета. Обе стороны не хотели до окончательной выработки и ратификации договора ставить под удар только что пришедшее к власти правительство Каприви. После успешного осуществления 4-процентного займа и будучи уверен в том, что вслед за заключением торгового договора с Германией запрет на залог русских ценных бумаг будет отменен, Витте мог себе позволить такой жест. К тому же урожай 1893 г. был настолько хорошим, что платежный баланс России снова улучшился вследствие возросшего экспорта продукции сельского хозяйства.

Чтобы ускорить окончание в Германии затянувшихся дебатов о ратификации подписанного 10 февраля 1894 г. торгового договора с Россией, укрепить во время дискуссии в рейхстаге позиции Каприви и особенно представителей крупных германских


16 АВПР, ф. Берлинское посольство, д. 4025, лл. 45 - 46.

17 По-видимому, это объяснялось тем, что Франция неоднократно предостерегала Россию от нового сближения с Германией в области торговли (S. Wegner-Korfes. Die Rolle von S, Ju. Vitte beim Abschluss des russisch-deutschen Handelsvertrages von 1894. "Jahrbuch fur Geschichte der sozialis-tischen Lander Europas". Bd. 22/2. B. 1978, S. 134). В конце октября 1892 г. представители Парижской биржи убеждали Витте не заключать с Германией торговый договор, который ставил бы ее в более благоприятные, чем Францию, условия относительно характера взаимно поставляемых товаров ("Neue Freie Presse", 25.Х.1892; "Vossische Zeitung", 27.X.1892; "Kolnische Zeitung", 27.X. 1892; "Neue Preussische Kreuzzeitung", 27.X.I892). Чтобы сохранить за собой французский денежный рынок, Витте с лета 1892 г. вначале нерешительно, а с весны 1893 г. энергично вел подготовку к заключению торгового договора с Францией. Он был подписан в середине июня и вступил в силу 12 июля 1893 года. Вслед за этим Россия получила на Парижской бирже в августе того же года 4-процентный заем в размере почти 44,5 млн. рублей золотом (= 178 млн. франков), (S. Wegner-Korfes. Op. cit. S. 134; "Министерство финансов 1802 - 1902 гг.". Т. II. СПБ. 1902, с. -87; Г. Хальгартен. Указ. соч., с. 134, 150). Прогерманским кругам в Петербурге удалось, в свою очередь, на некоторое время отсрочить действия Витте против Германии в области таможенной политики (S. Wegner-Korfes. Op. cit., S. 132 ff.)

18 ZStA Potsdam, AA, 2024, Bl. 113. Записка от 13.I.1893.

19 Представители особенно сильно заинтересованной в экспорте в Россию верхнесилезской промышленности, например, "Бисмарк - Хютте", требовали поэтому отмены этой меры и заключения торгового договора с восточным соседом (ZStA Potsdam, AA, 10672, Bl. 30). (Предложения, касающиеся заключения германо-русского торгового договора, 18.IX.1893); ibid. Reichsamt des Inneren Rdl), 4862, Bl. 247 - 248 (Bax-лер - Беттихеру, 30.XI.1893); ibid. Politisches Archiv (PA). Bonn Russland 71, Bd. 15. (Марон - Каприви, 20.11, 6.III, 31.V.1893).

20 "Berliner Borsen-Courier", 25, 30.V.I893; ZStA Potsdam, AA, 2025, Bl. 38 - 59. (Записка Раффауфа, 6.I.1894).

21 ZStA Potsdam, Reichskanzlei (RK), 57, Bl. 215. (Записка Центрального бюро министерства внутренних дел от 16.VIII.1893).

22 См. П. П. Мигулин. Русский государственный кредит (1769 - 1899). Т. III,. вып. I. Харьков. 1900, с. 20.

стр. 174


промышленников, заинтересованных в экспорте, а более всего чтобы продвинуть наконец дело с отменой запрета 1887 г., Витте соблазнял германскую сторону предложениями обширных экспортных заказов. Он сообщил Каприви, что намеревается сделать германским фирмам крупные заказы для форсируемого в то время строительства железных дорог, особенно Транссибирской, к Белому морю и к Тифлису23 . Из Москвы на Вильгельмштрассе также поступали сообщения о планируемых "грандиозных сделках по поставкам" из Германии 24 .

Торговый договор вступил в силу 20 марта 1894 года. Тотчас после этого Витте начал зондировать почву относительно размещения в Германии русских ценных бумаг - сначала через прессу, затем сделал первую попытку получить заем. 21 марта в "Nationalzeitung" появилась статья о германо-русских финансовых отношениях. В ней говорилось, что до ноября 1887 г. "сделки с Россией являлись одной из самых значительных и солидных отраслей германской, преимущественно берлинской финансовой деятельности.., что Россия всегда твердо выполняла свои обязательства перед иностранными государствами- кредиторами". По словам газеты, после заключения торгового договора с Россией можно ожидать, "что Германия сможет извлечь пользу не только из эмиссионной деятельности, но и в еще большей степени из расходов, для покрытия которых Россия, вероятно, будет вынуждена заключить новые займы"25 .

За этой явно инспирированной Витте публикацией последовала попытка России заключить заем на берлинской бирже. 3 апреля 1894 г. Обществу Варшавско-Венской железной дороги удалось договориться о новом 4-процентном облигационном займе на сумму в 8 млн. руб. золотом ( = 25,6 млн. марок) с германо-русским банковским синдикатом, во главе которого стоял "Дисконтогезельшафт"26 . На всю иностранную часть этого синдиката приходилось только 50% финансовой операции. Другую половину общей суммы займа взяла на себя русская сторона. Витте, державшийся на заднем плане при заключении этой сделки (в отличие от почти всех прочих облигационных займов для железных дорог этот заем не гарантировался государством!)27 , предположил, "что берлинский рынок незамедлительно откроется России, если правительство Германии не будет чинить препятствий". "Судя по тому, как представители германских банков старались здесь сохранить связи даже во время таможенной войны, - писал чиновник германского консульства в Петербурге в Берлин, - это предположение представляется мне справедливым. Теперь захотят разузнать, вмешается правительство Германии или нет"28 .

В те дни Каприви действительно занимался этим займом, как и вообще вопросом об экспорте капитала из Германии в Россию29 . По всей вероятности, он не стал препятствовать данной сделке, и таким образом заем был реализован главным образом на берлинской бирже30 . Е1итте распорядился, чтобы, в отличие от прежних подобных займов, полученная сумма была депонирована не в германских банках, а на особые счета в трех участвовавших в синдикате русских банках и могла быть взята Обществом Варшавско- Венской железной дороги только с его личного согласия31 . Заем был, таким образом, победой Витте во многих отношениях. Он подтвердил, что германский рынок ссудных капиталов, так же как и правительство Германии, снова был готов удовлетворять потребности России в капиталах и при этом содействовать ослаблению ее зависимости от парижской биржи и, следовательно, помешать дальнейшему сближению России и Франции. Кроме того, Витте удалось на этот раз свести к минимуму зависимость России от берлинского рынка ссудных капиталов: доля участия русских банков в этой операции была выше, и они были представлены в руководстве банковского синдиката в большей степени, чем ранее, а сумма займа была помещена в русские банки.

Еще в июне 1894 г. В. И. Тимирязев, который пользовался полным доверием Вит-


23 См. Г. Хальгартен. Указ соч., стр. 153.

24 ZStA Potsdam, AA, 2025, В1. 83 - 85 (Рекс - Маршалю, 1.11.1894).

25 "Nationalzeitung", 21.III.1894.

26 ЦГИА СССР, ф. 626, он. 1, д. 502, лл. 1 - 4.

27 См. П. П. Мигулин. Указ. соч. Т. I, вып. III. Харьков. 1903, с. 464.

28 ZStA Potsdam, AA, 2025, Bl. 89 - 90 (Марон - Каприви, 5.IV. 1894).

29 Ibid., RK 57 (Записка Бюро Имперской канцелярии, 1.IV.1894); Reichsschatzamt (RScha), 1634, Bl. 54 (Записка Секретной регистратуры, 4.IV.1894).

30 П. П. Мигулин. Указ, соч. Т. I, вып. III, с. 465.

31 ЦГИА СССР, ф. 626, оп. 1, д. 502, л. 21.

стр. 175


те, был назначен торговым агентом в Берлине явно с поручением заняться вопросом об отмене запрета 1887 года. 11(23) июня он получил от министра финансов задание возбудить вопрос об этом перед заведующим отделом торговой политики министерства иностранных дел Германии В. Ротенганом. В ответ на это Россия соглашалась вернуться к прежнему, более выгодному для Германии курсу билетов Рейхсбанка при уплате таможенных пошлин32 . 1 августа 1894 г. Тимирязев изложил Ротенгану пожелание Витте об отмене запрета на русские ценные бумаги и ответные предложения русской стороны33 . Серьезно обеспокоенная русско-французским сближением, германская сторона начала теперь сама проявлять активность в данном вопросе. Л. Рашдау (сотрудник отдела торговой политики, главный эксперт по отношениям с Россией) получил задание составить для Каприви записку "Относительно запрета залога русских фондов". В ней, в частности, говорилось, что не следует опасаться притока русских ценных бумаг в Германию после отмены запрета на них, т. к. их курс поднялся очень высоко и они являются низкопроцентными34 . Но не высказывая прямо своего намерения, Рашдау пытался все же отсрочить отмену акта 1887 г., направленного против экспорта германского капитала в Россию, а может, даже помешать такой отмене. У него было немало сторонников в придворных и правительственных кругах, особенно среди приверженцев превентивной войны против России.

Витте, несомненно, информируемый знакомыми ему банкирами о проходивших в Берлине дискуссиях, усилил давление. В конце августа он просил нового германского посла в России Б. -Ф. -В. Вердера передать Каприви, что аннулирование запрета, по его мнению, принесет "России лишь незначительные материальные выгоды", зато "моральное впечатление будет очень велико" 35 . Спустя две недели в "Berliner Borsen-Courier" было напечатано интервью Витте. В нем он отметил, что Россия долгое время не предпринимала ответных действий против запрета, но около двух лет назад была, наконец, вынуждена "отменить исключительно благоприятное обхождение" с билетами Рейхсбанка. Витте заявил, что готов "восстановить прежнее статус-кво, если в Германии готовы к тому же... Моему желанию отвечало бы, если бы .хозяйственные связи Германии и России стали такими же тесными, какими они были до этого, что отвечает правильно понятым интересам обеих сторон". Он снова соблазнял германских промышленников заказами, связанными со строительством железных дорог. В том же интервью Витте категорически заверял: "Было бы тяжелым заблуждением верить в то, что Россия ради Франции склонна нарушить мир или одобрить нарушение мира"36 . 8 дней спустя в "Berliner Politishe Nachrichten" появилась официозная корреспонденция, в которой говорилось, что вопрос об отмене запрета 1887 г. вскоре будет урегулирован с тем, чтобы в интересах германской промышленности устранить последние остатки экономической борьбы между Германией и Россией. Газета "Berliner Borsen-Courier" встретила это сообщение "как симптом изменившихся политических отношений между двумя соседними империями", благодаря которым "создается прочная основа для оживления экономических связей". При этом газета высказывала надежду, что Германия "и в области финансов вернет себе утраченные позиции"37 .

Между тем Россия сочла целесообразным (тоже через прессу) оказать дополнительный нажим на Германию, чтобы ускорить решение вопроса. "Новое время" предостерегало, что в случае, если Берлин не предоставит России финансовое равноправие с другими государствами и не отменит запрет, который причиняет большой вред свободному обращению русских ценных бумаг, а также приносит ущерб торговле России с Германией, то "русская сторона будет поставлена перед необходимостью поступить таким же образом и предоставить другим государствам особые дополнительные льготы и преимущества"38 .

Специальный уполномоченный Витте, направленный в конце сентября в Берлин, по- видимому, один не мог договориться с германскими правительственными ведомствами, поэтому на помощь ему пришел Шувалов. 16 октября он лично передал Маршалю настоятельное пожелание Витте не-


32 АВПР, ф. II, Деп. 1 - 5, д. 425, лл. 54- 55

33 Там же, лл. 59, 60 - 61.

34 ZStA Potsdam, RK, 418a, Bl. 318 - 324 (Записка Рашдау, 20.VIII.1894).

35 Ibid., AA, 2025, Bl. 101 (Вердер - Каприви, 28.VII.1894 г.).

36 "Berliner Borsen-Courier", 10.IX.1894.

37 "Berliner Borsen-Courier", 19.IX. 1894.

38 Цит. по: "Magdeburgische Zeitung", 30. IX. 1894.

стр. 176


медленно отменить запрет на русские ценные бумаги. После этого разговора с Маршалем посол был убежден, что вскоре германская сторона положительно решит вопрос39 . Действительно, 24 октября 1894 г. рейхсканцлер представил Вильгельму II предложение пойти навстречу России и снова разрешить Рейхсбанку и прусскому Государственному банку выдачу ссуд под русские ценные бумаги. Каприви писал, что Россия справедливо видит в том, что обоим упомянутым банкам не разрешалось выдавать ссуды только под ее (а не других стран) государственные ценные бумаги, "акт недоброжелательства... Отношения между Германией и Россией... приняли решительный поворот к лучшему, и сегодня больше не существует напряженности между двумя державами. Таким образом, поскольку это мероприятие имело политический характер, оно, будучи проявлением враждебности, может помешать дальнейшему обоюдному сближению"40 . Шувалов был принят кайзером, который заверил в позитивном решении проблемы41 . 26 октября 1894 г. запрет на русские ценные бумаги был наконец отменен.

Однако этот шаг Германии, как и заключение ею торгового договора с Россией, уже не мог привести к коренному изменению двусторонних отношений. Эти мероприятия лишь несколько уменьшили, но отнюдь не устранили экономического и политического антагонизма, который возник еще при Бисмарке.


39 АВПР, ф. II, Деп. 1 - 5, д. 425, лл. 62, 64.

40 "Die Grosse Politik der Europaischen Kabinette 1877 - 1914". Bd. V. B. 1922, N 1143, S. 336 - 337 (Каприви - Вильгельму II, 24.X.1894).

41 АВПР, ф. II, Деп. 1 - 5, д. 425, л. 72.

 

Опубликовано на Порталусе 18 февраля 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама