Беседа с писателем Л. Л. Юзефовичем

В 2005 году жюри премии "Национальный бестселлер" возглавил Леонид Абрамович Юзефович - первый лауреат этой премии. Он получил ее в 2001 году за книгу "Князь ветра". Сегодня Юзефович еще и успешный сценарист, запомнившийся телезрителям по десятисерийному сериалу "Гибель империи".

- Леонид Абрамович, на одном из интернетовских сайтов помещен рейтинг пятидесяти ведущих мастеров детективного жанра. Вы в этом списке на третьем месте, после Марининой и Донцовой. Для сравнения - братья Вайнеры - на восьмом, Акунин на десятом, а Кивинов, создатель знаменитых "Ментов", - на тридцать третьем. Каково ощущать себя в призовой тройке?

- Да ну, ерунда какая-то. Первый раз об этом слышу. Это, должно быть, напечатали после того, как "Гибель империи" прошла по телевидению, я там автор сценария. "Ведущий мастер детективного жанра"- это не про меня. Детектив для меня всегда был лишь способом в занимательной форме выразить какие-то идеи и описать каких-то людей. Я автор и обыкновенной прозы, и чисто исторических книг. К тому же я почти всю жизнь работал. Для литератора это очень важно, потому что возможность зарабатывать на жизнь не только пером дает определенную степень творческой свободы.

- Работали - в смысле ходили на службу?

- Да, по профессии я школьный учитель. Могу сказать, что я очень хороший учитель. Никогда так не скажу о себе как о писателе. Но я действительно квалифицированный, с большим опытом, преподаватель истории.

- Журналисты создали вам репутацию реформатора классического детектива. Еще о вас писали, что вы вопиюще саботируете этот жанр. Что вы думаете по этому поводу?

- Ну, просто я всегда писал так, как мне хотелось, без оглядки на каноны и на привыкшего к ним читателя. В детективе для меня важно не кто убил, а что произошло. Когда на кого-то падает подозрение, это своего рода сфокусированный луч, такой специфический способ увидеть человека и раскрыть его. Мне интересны характеры, а не обстоятельства. Не перестаю удивляться разнообразию человеческой природы... Что касается разгадки преступления, она не так важна, потому что сюжетную тайну замещает тайна другого порядка - тайна бытия...

- Расскажите, пожалуйста, немного о себе. Откуда вы родом? Где учились?

- Я родился в Москве, но в 1950 году, когда мне было два года, мама увезла меня на Урал, в Пермь. Пермь- мой родной город, очень мною любимый. Там я окончил университет, там мои родные могилы и самые близкие мои

стр. 3

друзья. В Москву я переехал уже сложившимся человеком, в возрасте тридцати пяти лет.

- Откуда у вас интерес к Востоку, к Монголии, где происходит действие и вашего "Самодержца пустыни", и "Князя ветра"?

- После университета я попал в армию и служил в Бурятии. Тогда же впервые побывал в Монголии. Я был офицер, поэтому пользовался относительной свободой. Но интерес к буддизму, к Востоку возник у меня гораздо раньше. В юности нам скучно было жить в советском мире, в провинции - особенно. Кто-то склонялся к диссидентству, читал Солженицына, а меня больше волновали "Дхаммапада" и тибетская "Книга мертвых" (тогда она тоже была недоступна, ходили только ее машинописные копии). До сих пор мне интереснее ездить не в Европу, а на Восток - в Монголию, Индию, Гималаи... Кстати, любопытно - в Гималаях, в маленьких гостиничках, иностранцы оставляют прочитанные книги, чтобы не везти их обратно. Так вот, русских книг там, конечно, меньше, чем английских, но все-таки довольно много. Есть, конечно, и Маринина, и Донцова. .. В одном индийском городке местные жители сочли меня похожим на своего средневекового гуру, я даже сфотографировался рядом с его изображением. Можете сравнить...

- Вернемся к вашей биографии. Когда вы начали писать?

- В шесть лет. Написал стихотворение про какой-то крейсер, гордо идущий по морю.

- А сейчас пишете стихи?

- Редко. Вот недавно написал слова песен для телевизионного фильма по моему последнему роману "Казароза". Вообще-то человек моего возраста может долго что-то вспоминать, у меня была большая и разная жизнь... Давайте лучше поговорим о фильме "Казароза" - это то, что меня сейчас волнует. Сценарий написал я сам, причем сильно изменил сюжет романа - получился как бы немного другой вариант развития событий.

- А какие у вас есть фильмы? Десятисерийный сериал "Гибель империи", а еще?

- Есть старый фильм по первому из романов о Путилине - "Сыщик петербургской полиции". Его часто по телевизору показывают. Там играют Петр Щербаков, Всеволод Ларионов - замечательные актеры, уже умершие. Сейчас планируется сериал по всем трем "путилинским" романам. Но дороже всего для меня "Казароза". Я не ожидал, что получится так здорово. По-моему, такого продукта на нашем телевидении не было никогда! Это заслуга прежде всего не моя, а молодого режиссера Алены Демьяненко и целой плеяды прекрасных актеров - Оксаны Фандеры, Евгении Крюковой, Александра Лыкова, Егора Бероева, Кирилла Лаврова и других звезд первой величины. Уверен, что четыре серии пролетят для зрителя незаметно. Фильм просто волшебный! Это не сериал - это настоящее кино. Очень хочу, чтобы на него обратили внимание, потому что в чем-то фильм получился глубже и многослойнее, чем роман.

- Может, расскажем нашим читателям поподробнее о героине романа и фильма?

- Действие происходит в 1920 году. В Пермь приезжает петербургская певица Казароза. Когда она выступает на сцене местного клуба эсперантистов, ее убивают. Молодой чекист, которого играет Владислав Галкин, должен раскрыть это преступление, но на это у него уходит 50 лет...

- Как мы знаем, на самом деле Казароза - реальное лицо. Это ведь ваша двоюродная бабушка? По какой линии?

- По материнской, родная сестра моего деда. Бэла Георгиевна Шеншева. Казароза - это ее сценический псевдоним, по-испански - "розовый домик". Так назвал ее поэт Михаил Кузмин, говоря, что ее смугловатая кожа словно освещена изнутри каким-то розовым огнем. Только погибла она не так, как в романе, поэтому моей героине я дал другое имя - не Бэла, а Зинаида. Певица, танцовщица, Казароза-Шеншева родилась в 1893 году в Кронштадте (вся материнская ветвь моей семьи родом из Кронштадта) - и была очень популярна в десятых годах прошлого века. Любимица Мейерхольда, она выступала в его "Доме интермедий", пела песенки на стихи Кузмина и Блока в знаменитых кабаре "Бродячая собака" и "Привал комедиантов". Александр Бенуа восхищался ее испанским танцем, называя его "во-

стр. 4

истину чудом искусства". Ее первым мужем, как и в книге, был художник Александр Яковлев. Как и в книге, у нее умер ребенок. В 1920 году она вышла замуж за Николая Дмитриевича Волкова, известного театроведа, автора либретто балетов "Бахчисарайский фонтан", "Спартак" и других. В советские годы Мейерхольд приглашал ее в свой театр в Москве, но Казароза так и не нашла себе места в новой жизни. К тому же после смерти ребенка у нее пропал голос. В 1929 году, в Берлине, она покончила с собой, узнав об измене мужа. Он, ее ровесник, влюбился в шестидесятилетнюю О. Л. Книппер-Чехову...

- Неужели Книппер и впрямь была такой фатальной женщиной? Чехов, стойкий холостяк, всю жизнь окруженный влюбленными в него красавицами, сдался... И этот, почти в два раза моложе ее, женатый мужчина...

- Да, сегодня это трудно понять. Фотографии, конечно, не передают того магнетизма, которым обладала эта актриса... На Новодевичьем кладбище все три могилы - Казарозы, Волкова и Книппер - недалеко друг от друга.

- Хорошенькой была ваша бабушка?

- Да дело даже не в этом. Знаете, такой тип женщины-подростка... Ее портрет работы Александра Яковлева хранится в Русском музее. Изящная, совсем небольшого роста, с небольшим и нежным голосом - у нее было свое амплуа, свое необычное лицо. Ей посвящали стихи Блок, Мандельштам, Тэффи.

- Наверно, когда вы писали роман, вы пользовались какими-то документами из семейного архива? Сохранились какие-нибудь семейные реликвии?

- Нет, почти ничего. Вот разве что кофейник Казарозы у меня есть, несколько фотографий. К сожалению, пропала гипсовая ручка, которая фигурирует и в романе, и в фильме.

- А предыдущий ваш, "путилинский" цикл - он тоже основан на каких-то реальных событиях?

- Иван Дмитриевич Путилин, начальник сыскной полиции, - лицо реальное. Обаятельная фигура, такой стихийный аналитик. В своих романах я сохранил его характер, его внешний облик вплоть до бакенбард, но, конечно, придумал ему какие-то факты биографии, семейные обстоятельства.

- Откуда возник Путилин? Как вы о нем узнали?

- Началось все много лет назад, когда я работал над диссертацией...

- На какую тему?

- По русскому дипломатическому этикету в средние века. В Исторической библиотеке случайно наткнулся на каталожную карточку с мемуарами Путилина. На самом деле это была литературная обработка его воспоминаний.

- Вы написали о Путилине три романа. Продолжение будет?

- Нет, я достаточно с ним прожил.

- Как вы, исторический романист, относитесь с Юрию Давыдову? "Вагриус" представляет сейчас собрание его сочинений в авторском составлении.

- С Юрием Давыдовым я дружил и очень любил его как человека. Лев Толстой говорил, что все писатели делятся на две категории: одни значительнее своих произведений, а у других, наоборот, произведения значительнее, чем их личность. Давыдов, может быть, единственное исключение - как человек он был абсолютно адекватен своим текстам. Изумительный рассказчик, бывший морской офицер...Олеша говорил, что мог отменить свидание с девушкой ради встречи с Маяковским. Так вот, и я мог отменить свидание ради встречи с Давыдовым. Он приезжал к нам в Пермь, когда я еще там жил.

- Пермь вообще город щедрый на таланты. Там Михаил Осоргин родился, любимый всеми актер Георгий Бурков...

- Кстати, я горжусь тем, что первым заметил молодого пермского писателя Алексея Иванова, автора недавних бестселлеров "Сердце Пармы" и "Географ глобус пропил". Он был никому не известен, искал деньги на издание своей первой книги и по цепочке вы-

стр. 5

шел на меня. А сейчас все его романы (включая НОВЫЙ, третий) выходят отдельной серией в издательстве "Азбука". Люди, вкусу которых я доверяю, говорят о его последнем романе как о чем-то совершенно необыкновенном.

- Насколько нам известно, вы руководитель семинара молодых писателей в Липках. Кто из них обратил на себя ваше внимание?

- Там есть замечательные ребята. Вот, в шорт-листе "Национального бестселлера" был нижегородец Захар Прилепин с книгой "Патологии". Он бывший спецназовец, воевал в Чечне. Назову еще Александра Фуфлыгина (роман "Клетка"),Дениса Коваленко из Липецка (книга повестей "Татуированные макароны"), Машу Ульянову (она выпустила книгу "Инка" под псевдонимом Улья Нова), ростовчанина Дениса Гуцко с его "Русскоговорящим", Наталью Сову с книгой "Там, на краю земли"...

- Спасибо за "наводку", будем следить за их творчеством. С нетерпением будем ждать осенней премьеры "Казарозы". Желаем вам новых книг и фильмов (а себе - неизбежного удовольствия от них)!

Беседовали Т. Павлова и Е. Трубилова

Н. А. Тэффи

К-е

Быть может, родина ее на островах Таити, Быть может, ей всегда всего пятнадцать лет - Вот почему надет - витой из тонкой нити - На смуглой ножке золотой браслет. И если о любви она поет - взгляните, Как губы у нее бледнеют и дрожат... Должно быть, там у них, на островах Таити Любовь считается смертельный яд!

Шагов через полсотни он увидел на опушке две фигуры, мужскую и женскую: эта парочка что-то искала в траве. Женщина, видимо, не сильно была огорчена потерей, она лениво тыкала перед собой зонтиком, зато мужчина, присев на корточки, старательно утюжил землю ладонями. Не без удивления Иван Дмитриевич узнал в нем Куколева-младшего, который сейчас должен был бы искать не упавший кошелек или дамский платочек, а пропавшую матушку.

(Л. Юзефович. "Дом свиданий")

<Путилин> встал и предложил гостю пойти на берег, полюбоваться восходом. Сафонов не возражал, они спустились в сад, где стоял нежный, при безветрии особенно сильный и чистый запах влажной зелени. Невидимые, гомонили в листве птицы. Проходя мимо одной из яблонь, Иван Дмитриевич по-хозяйски обломил на ней засохшую веточку и попросил Сафонова сломать другую, до которой сам не дотягивался.

Сафонов исполнил его просьбу, поймав себя на мысли, что окружающий мир кажется ему менее реальным, чем тот, оставшийся в его тетради. Там все было не так, как здесь. Там во имя любви люди признавались в преступлениях, которых не совершали, видели несуществующее и не замечали очевидного; там легенды, умирая, исчезали бесследно, а не ссыхались, как мумии, у всех на виду; там правда еще ослепляла своей наготой и женщина о трех головах считалась явлением куда более заурядным, нежели убийство иностранного дипломата. Тот мир сгинул навсегда, но из него вышел и сейчас протягивал Сафонову найденное в траве яблоко, одновременно обтирая его полой пиджака, хозяин этого райского сада, хитрый честный человек с рыжими бакенбардами, искатель истины, заступник невинных, знаток женского сердца и любитель соленых грибочков.

(Л. Юзефович. "Костюм Арлекина")

стр. 6

Юзефович Л. Князь ветра

М.: Зебра Е, 2005

"Князь ветра" - это третий и последний роман одного из отечественных родоначальников жанра "ретро-детектива" Леонида Юзефовича из никла произведений о знаменитом петербургском сыщике второй половины XIX века - Иване Дмитриевиче Путилине (ранее вышли "Дом свиданий" и "Костюм Арлекина"). Это, к тому же, лучший роман цикла.

Сам по себе Иван Путилин - лицо историческое. Он долго служил в полиции Петербурга, занимал там видные посты, даже был замешан в историю ареста Н. Г Чернышевского, но прославился, в основном, своими мемуарами, которые на самом деле являлись литературной стилизацией какого-то журналиста, возможно, и основанной на реальных воспоминаниях знаменитого "сыскаря". Они вышли в свет в самом начале XX столетия и вскоре были несколько раз переизданы. Жанр этот тогда в отечественной словесности был в новинку, и Путилин скоро вошел в моду. Стали появляться все новые и новые его "похождения", уже к реальному Путилину никакого отношения не имевшие, но весьма популярные среди любителей такого рода литературы, - в основном, среди ребят-гимназистов.

К романному циклу Юзефовича исторический Путилин также имеет весьма опосредованное отношение. В этих романах некий литератор Сафонов, приехав к вышедшему в отставку Путилину, ведет запись его рассказов.

"Князя ветра" можно читать по-разному. Верхний пласт - соединение весьма занимательного и динамичного детектива (расследование загадочного убийства литератора Каменского, которое причудливым образом оказывается связанным с Монголией) с авантюрными похождениями некоего офицера Солодовникова, который в 1913 году в качестве военного инструктора находится при монгольской повстанческой армии. Пласт второй - увлекательный "ликбез" по основам буддизма. Пласт третий - замысловатая литературная игра со смыслами, пространствами, эпохами (их всего четыре) и ментальностями, сложная и изящная, пронизанная выношенным раздумьем о взаимодействиях двух полярных культур.

Планы боевых операций поверялись расположением звезд на небеиузором трещин на брошенной в огонь бараньей лопатке, а приказ, помеченный каким-нибудь числом, которое эти кривоногие пифии признавали несчастливым, не исполнялся с чистой совестью, поскольку само это число просто-напросто изымалось из календаря. Непосредственно за вторым, к примеру, днем третьей Луны, шел четвертый, за ним - два пятых. В каждом месяце до трети всех чисел объявлялись несуществующими, а среда, четверг и пятница могли значиться под одной и той же датой...

С диким визгом, когда-то наводившим ужас на все живое от Пекина до Иерусалима, мои монголы скакали в атаку, пылая жаждой убийства, опьяняясь памятью о былой славе, но бросались врассыпную при первом пушечном выстреле. Единственным средством поддержания дисциплины были палки.

Бригадные экзекуторы торжественно и благоговейно, как принадлежность некоего культа, проносили перед строем черный лакированный пенал с бамбуковой палкой внутри. Утверждали, что эта палка принадлежала самому великому Аба-тай-хану и сделана из бамбука, чудесным образом за одну ночь выросшего из головы какого-то святого ламы, чтобы бедная вдова могла насытиться его молодыми, нежными побегами.

В. М. Бокова