В начале 1925 г. автор этих строк работал в Народном комиссариате иностранных дел¹ . В конце января меня вызвал народный комиссар Г. В. Чичерин. Дело заключалось в следующем: согласно подписанному 20 января в Пекине советским послом в Китае Л. М. Караханом и японским послом Иосизавой советско-японскому договору, японские войска должны были до 15 мая покинуть оккупированный Северный Сахалин, и нарком предложил мне возглавить правительственную комиссию, которая должна будет отправиться на место и принять Северный Сахалин от японского военного командования. Г. В. Чичерин добавил, что НКИД считает это поручение ответственным, так как японская военщина, и в особенности морское командование, а также определенные деловые круги, связанные главным образом с добычей и производством нефти и нефтепродуктов, всячески противились возвращению Северного Сахалина Советскому Союзу. Среди важнейших причин, говорил Г. В. Чичерин, которые мешали достижению общего соглашения с Японией в 1922 г. (из-за чего переговоры и затянулись до 1925 г.), был ее отказ вернуть Северный Сахалин. Японские империалисты под всякими предлогами и в различной форме пытались закрепить Северный Сахалин за собой. Поэтому не исключено, что там может создаться сложная и острая ситуация, возможны провокации со стороны японской военщины. Наряду с твердостью и выдержкой надо будет проявить такт, дипломатическую гибкость и установить по возможности дружелюбные отношения с японским командованием. В случае моего согласия из Москвы нужно будет выезжать в ближайшие дни. После завершения работы было необходимо остаться еще некоторое время на Северном Сахалине, пока дела окончательно не уладятся. Все это объяснение наркома заняло несколько минут. Я размышлял не долго. Ответ был: готов принять назначение; постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы выполнить порученное дело. ЦИК СССР назначил меня председателем Полномочной комиссии по приему Северного Сахалина. Коллегия НКИД обещала также придать комиссии эксперта - сотрудника экономическо-правового отдела НКИД и секретаря. Четыре члена комиссии - дальневосточники - должны были присоединиться к нам в Хабаровске. Так как навигация открывается лишь в апреле, то, не задерживаясь ни одного лишнего дня в Хабаровске, комиссия должна была, согласно намеченному плану, выехать зимним путем - на лошадях по Амуру до Николаевска, а оттуда, вероятно, на собаках, - в Александровск-на-Сахалине.

Первая задача - как можно быстрее прибыть в Александровск, чтобы иметь достаточно времени для оформления приема острова и чтобы не давать японцам повода оставаться на Северном Сахалине ни одного лишнего дня сверх обусловленного в Пекинском договоре срока. Был назначен день отъезда, забронировано для меня и секретаря купе в международном спальном вагоне. Утром в день отъезда вдруг выяснилось, что секретарь не поедет. Эксперт же отправится из Москвы позже. Я должен был немедленно найти другого секретаря. Его пообещали сразу же отправить со мной.

Итак, первое осложнение. Мне нужно было взять с собой различные документы и материалы, значительную сумму валюты для содержания комиссии, ее аппарата и отделения красноармейцев, которое отправлялось вместе с нами. Ехать одному было, по сути дела, невозможно. Пытаясь решить нелегкую задачу и перебирая в уме всех, кто подошел бы на должность секретаря и кто мог бы сняться из Москвы по-военному - в течение нескольких часов, я вспомнил товарища по прошлой совместной работе Федю Гайдарова. Я знал его с 1922 г. и был уверен, что на него можно положиться. Он учился в Институте востоковедения.

Мне удалось быстро разыскать Федю. Он дал согласие. В оставшиеся до отхода поезда часы было оформлено его назначение. Получив командировочный документ, он договорился в институте об отпуске до начала следующего учебного года. Федя прибежал, запыхавшись, за несколько минут до отхода поезда. Весь его багаж заключался в объемистом портфеле, Увы, оказалось, что у него нет пальто. Он был одет в вель-

¹ В настоящее время В. Я. Аболтин - доктор экономических наук, профессор, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР (ред.).

ветовую толстовку и такие же брюки, заправленные в шерстяные носки. Под толстовкой, правда, была вязаная фуфайка. В Москве от общежития до института он всю зиму так или иначе добирался, не простуживаясь, но ведь мы направлялись в Сибирь! И в дальнейшем предстояло путешествие не в вагоне, а на санях и нартах... Обсуждая под стук колес проблему его экипировки, мы пришли к выводу, что для того, чтобы в условиях сибирских морозов покрыть более тысячи километров на лошадях и собаках, нужно что- нибудь придумать и одеть всех членов "экспедиции" потеплее. В течение же тех десяти дней, что мы проведем в поезде по пути в Хабаровск, мы, очевидно, не сможем ничего предпринять.

Расположившись поудобнее, мы извлекли из портфелей книги и материалы о Сахалине. Надо было пополнить свои знания об этом малоизвестном уголке Советской страны, чтобы быть по возможности во всеоружии в ходе переговоров с японцами. Не то в Омске, не то в Новосибирске к нам в поезд пришел Роберт Эйхе, председатель Сибкрайисполкома. Эйхе получил сообщение о том, что едет председатель Полномочной комиссии ЦИК по приему Северного Сахалина, и решил побеседовать со мной. Эйхе рассказал о ситуации на дальневосточных границах, дал ряд полезных советов, предостерег против возможных провокаций.

Преодолев снежные заносы и другие препятствия, поезд прибыл в Хабаровск с опозданием лишь на сутки. Более недели заняли энергичные хлопоты по подготовке нашей зимней "экспедиции". Кое-что уже было сделано членами комиссии - дальневосточниками, кое в чем они помогали после моего прибытия в Хабаровск. Всемерное содействие оказывали местные партийные и советские органы, поэтому сборы были завершены довольно быстро.

Мы" приобрели десять саней-розвальней, и трое из них были оборудованы в виде кибиток. На санях были установлены наскоро сколоченные будки из досок, защищающие от ветра. Для всех членов "экспедиции" были_: куплены кухлянки - тунгусские шубы из оленьих шкур с мехом наружу и с капюшонами, а также торбаза - тунгусская мягкая обувь из меха с голенищами выше колена. Раздобыли пару пишущих машинок, заготовили запас продовольствия, были изготовлены печати, штампы и т. д.

Я несколько раз разговаривал с Москвой по прямому проводу, получил дополнительные указания от Г. В. Чичерина. Начал вести дневник. Некоторые записи я вел по-латышски, часть по-турецки, а также пользовался условными обозначениями, понятными только мне,

Далее следует расшифрованный текст дневника, публикуемый с сокращениями.

1 марта, 2 часа ночи, Вятское

Прибыли час назад. Наш санный поезд покинул Хабаровск вчера в десять утра. За час до отъезда мне сообщили, что пришла важная телеграмма из Москвы. Это были переданные по телеграфу полномочия ЦИК СССР на имя председателя комиссии для предъявления японской стороне, датированные 4 февраля. Долго же они шли от Москвы! Пришлось спешно перепечатать и заверить их в Дальревкоме. В связи с этим выехал на 15 минут позже других.

Нас 12 человек. Члены комиссии - товарищи И. Б. Кацва, Р. А. Шишлянников, Красников, Бошкин, секретарь - Ф. П. Гайдаров. Шишлянников после приема останется на Сахалине - предполагается, что он возглавит ревком. Красников будет начальником отряда пограничных войск. В качестве экспертов едут: геолог П. И. Полевой, постоянно проживающий в Ленинграде; Евецкий, сотрудник экономически-правового отдела НКИД, и Престин, начальник штаба Тихоокеанского военно-морского флота, бывший капитан. Он нужен потому, что японцы угнали в Александровск и вытащили там на берег Амурскую военную речную флотилию - канонерки и другие суда. Японцы должны нам все это вернуть. В качестве временного переводчика" едет Гетлингер, бывший пленный из австро-венгерской армии. Он более или менее знает английский язык. Есть еще врач И. Плютач и сотрудник для поручений А. Ильин, которые должны помогать комиссии, а затем поступят в распоряжение Сахалинского ревкома. Четверо товарищей выехали раньше, присоединятся к нам в Николаевске.

Едем "на перекладных". Четверо саней только с грузом. Весь наш груз - 80 пудов. За вчерашний день и часть ночи преодолели лишь 75 верст. Запрягали сначала по две лошади в одну упряжку, но пришлось от этого отказаться. Укатанная дорога узка, две лошади рядом не могут идти, увязают.

2 марта, 15 часов, Дады, стойбище гольдов в 44 верстах от Троицка

От Сарапульского до Синды - 35 верст. Это расстояние преодолели за четыре с половиной часа, в 18.00 были в Синды. Обещали лошадей к 24 часам; мы решили ехать и днем и ночью, но привели лошадей лишь в 6 утра. От Синды - 37 верст - ехали восемь часов, в среднем покрывая лишь 5 верст в час. Беседовал с гольдами. Живут почти исключительно за счет рыбной ловли. Обувь, даже подошвы, - из рыбьей кожи. Девочек продают в замужество еще в младенческом возрасте.

Только сейчас внимательно ознакомился с телеграммой-полномочиями. В них среди другого сказано: "На гражданина Аболтина, как на Председателя комиссии, возлагается: 1) выработка совместно с японским командованием плана, порядка, сроков и способов эвакуации японских войск с территории, принадлежащей Союзу ССР

части острова Сахалина (Северный Сахалин), 2) принятие совместных с японским командованием мер к скорейшему проведению эвакуации японских войск в жизнь, согласно принципам международного права и вышеуказанному Договору между Союзом ССР и Японией, 3) принятие от японского командования или от иных японских властей принадлежащего Союзу ССР имущества. В силу изложенного гражданин Аболтин имеет право вести с японским командованием или с особо для того уполномоченными лицами переговоры по вышеуказанным вопросам, принять от японского командования или от особо уполномоченных на то лиц принадлежащие Союзу ССР территории и имущество и подписать соответствующие акты.

Во всем, что касается вышеуказанных вопросов, Центральный Исполнительный Комитет просит гражданину Аболтину, как облеченному соответствующими полномочиями, вполне верить".

В конце ЦИК обращается с просьбой к властям Японской империи оказывать Аболтину полное и дружественное содействие, поскольку скорейшее разрешение возложенных на него задач "будет способствовать развитию и укреплению дружественных отношений между народами Союза ССР и Японией".

3 марта, 10 часов, Славянка

За два часа - 20 верст. Очень хорошо. Едем по замерзшему Амуру. Яркое солнце, ослепительно белый снег, местами небольшие ледяные ропаки. На берегу кое-где невысокие сопки. Изба, где сейчас нахожусь, оставляет приятное впечатление. Один угол горницы полон цветов, имеется граммофон, балалайка, по стенам развешаны картины. Спутники начинают жаловаться на усталость. Выражают желание отдохнуть в Малмыже.

4 марта, 12 часов, гольдское стойбище в 20 верстах ниже Малмыжа

Приехали в Малмыж только сегодня в 3 ночи на тех же лошадях, что везли нас из Славянки. Сегодня должны достигнуть Вознесенска, около 25 верст отсюда.

5 марта, 12 часов, в 20 верстах от Орловского

Дорога все живописнее, местами крутые скалы, вековая тайга. Путь идет, то по замерзшему главному руслу Амура, то по протокам. Остановились для обеда у избы, где раньше находился почтовый станок и телеграфное отделение. В одной половине дома живет крестьянин, другая разгромлена: окна без стекол, со стен свисают лохмотья обоев.

Начали совещаться по поводу того, как из Николаевска будем добираться до Александровска. Некоторые дальневосточники выразили опасение, что пролив в районе Погиби, где обычно зимой переезжают-с материка на Сахалин, недостаточно крепко замерз; зима была относительно мягкая. Кацва внес предложение разделить "экспедицию" в Николаевске на две части. Одна может поехать до Александровска на собаках - побыстрее, другая - на лошадях. Я сказал, что все надо будет обсудить на месте, в Николаевске, посоветоваться со знающими людьми и там решать оперативно, когда будут все данные.

5 марта, 19 часов, Пермское ²

До сих пор все села, что проезжали, были на правом берегу. Пермское оказалось на левом. Дом, где остановились, большой и зажиточный. Беседовал со старушкой весьма почтенного возраста. Она прибыла сюда, когда ей было 13 лет, из Тамбовской губернии. Звать ее Ефросинья. Ульяновна Руднева. Два года ехала с родителями на лошадях до Читы, а оттуда на плоту и на барже. Многие из тех, кто в то время приезжал, умерли от цинги. Хабаровск, по ее словам, тогда состоял лишь из нескольких казарм. Старушка довольно плохо представляет, что произошла революция. О Ленине, слышала, что, это "новый правитель". Жители Пермского жалуются, что где-то в самом низовье Амура тамошние рыбаки перекрывают неводами всю реку во время хода кеты и горбуши, и она до этих мест в последнее время почти не доходит.

Хотя мы все время на воздухе, у Кацвы по-прежнему болезненный цвет лица, хотя вообще у него довольно красивая внешность. Он, возможно, караим или туркестанский еврей. У него смугловатое; с желтизной лицо, большие карие глаза, черная острая бородка, лет ему 35 - 40. К сожалению, он раздражается по пустякам и не может похвалиться сдержанностью в обращении. Отчасти это объясняется, вероятно, тем, что у него язва желудка и, по его словам, желчный пузырь не в порядке.

Рафаил Шишлянников из сибирских евреев, невысокого роста, слегка прихрамывает, кажется, одна нога у него немного короче другой. По словам дальневосточников, его брат был активным участником подпольной революционной борьбы против белогвардейцев и оккупантов. Шишлянников - из Владивостока.

Полевой кое-что рассказал о себе, также и Престин. Полевой родился в Сибири близ Бодайбо. Ему уже 52 года. Он как геолог побывал во многих районах России, посетил и другие страны - Китай, Японию, Европу, Аляску и др. Престин - офицер царского флота, перешел в 1918 г. на сторону Советской власти.

² На месте села Пермского построен город Комсомольск-на-Амуре.

Лед на Амуре, по которому мы держим путь, местами очень неровный, торосистый, как будто вспахан гигантским плугом. Сопки во многих местах вдоль берега как бы обрезаны ножом. Это работа амурских вод.

6 марта, 12 часов, Бичи, гольдское стойбище

Это стойбище расположено километрах в двадцати ниже Верхне-Тамбовского, в котором мы все же сменили лошадей. Там совсем иной народ, чем в Пермском: возчики приветливые, добродушные, хотя селение бедное. Бедняки к нам хорошо относятся, кулацкие элементы торгуются, злятся. Пермские возчики как будто нарочно везли нас медленно, лишь к трем часам ночи добрались до Верхне-Тамбовского, половина пятого легли отдохнуть, а в семь встали.

Халупа гольдов, в которой сейчас находимся, имеет довольно культурный вид. В ней две комнаты, печь с трубой, чайная посуда, в окошках стекла. Чай греет для нас гольдская девушка, по-своему красавица - розовые щеки, свежее лицо, но очень маленького роста. Я узнал, как по-гольдски "здравствуйте", и теперь при встрече приветствую гольдов словами "бочика фу". Гольды и гольдянки при этом сразу радостно и удивленно улыбаются и становятся очень приветливыми.

Хорошее впечатление производит доктор Иван Плютач, всегда спокойный, выдержанный. В селах, где останавливаемся, он посещает, несмотря на усталость, больных, если таковые имеются. В одной избе, где мы остановились, обнаружился больной сыпным тифом. Я перенес сыпняк в марте 1920 г. на Южном фронте и полагаю, что у меня иммунитет. Некоторые товарищи забеспокоились, ушли из этой избы. Боткин оказался латышом, да еще земляком - из Мазсалаце, что в 15 верстах от места, где я родился. По-русски он говорит без какого-либо уловимого акцента. Я на него возложил с самого начала все заботы о санях с грузом. Он тихий парень, спокойный, с хорошим характером.

6 марта, Средне-Тамбовское

В Средне-Тамбовском большая церковь. Население, как и в других приамурских селах, которые мы проезжали, земледелием, кроме огородничества, почти не занимается. Скотоводство, рыбная ловля, охота, лесной промысел. Сено косят на естественных лугах. Дорога пустынная. Изредка встречаются воз с сеном, закупщик мехов на своих тюках или гольд, нарту которого тащат три-четыре собаки, он едет на охоту или на подледный лов рыбы.

7 марта, 19 часов тридцать минут, Жеребцовка

Сейчас остановились в избе, где живет кореец. В одном углу комнаты - икона, в другом - портрет Ленина. Крестьяне жалуются, что заработки плохие; они рубят лес и доставляют дрова для пароходов, но зарабатывают будто бы мало. Кругом теперь густая тайга, сопки все выше, лес подступает вплотную к реке.

8 марта, 10 часов, Сухановка

В Зеленый Бор добрались вчера к 23 часам. Там всего семь изб. После ночевки у всех утром голова разболелась: было угарно. Миновали Киселевку - в 8 верстах от Зеленого Бора. В Киселевке живут казаки - единственные в нижнем течении Амура. Крестьяне иронически, говорят про казаков: работать не хотели, все разгуливали в брюках с лампасами, а жены их - в белых туфельках; теперь и им приходится трудиться.

Наш возчик на этом перегоне отличается от прежних возниц. По его словам, он был партизаном в отряде Тряпицына. Родом из Томской губернии, выехал оттуда 14 лет назад, а в Жеребцовке живет с 1917 года. Бывший горнорабочий. У него иная психология, чем у крестьян. Не жалуется на трудности, говорит, что крестьяне теперь живут в среднем зажиточнее, чем раньше, но у них в характере прибедняться и пытаться кое-что на этом выиграть. В доказательство привел пример: в 1920 г. в Жеребцовке было всего 27 лошадей и 30 коров, теперь - 60 лошадей и 70 коров. В деревне, говорит он, трудностей больше всего с одеждой, купить что-нибудь все еще нелегко. Он утверждает, что хлеба здесь дают лучшие урожаи, чем в Томской губернии. Здесь получают 150 пудов с десятины пшеницы и до 200 пудов овса. На вопрос, почему же поселенцы в крайне ограниченном размере занимаются хлебопашеством, ответил, что трудно выкорчевывать участки под пашню и к тому же есть другие занятия, пожалуй, более легкие и выгодные. Здесь стали даже овец разводить, хотя раньше считалось, что для овец эти места неподходящие.

Возчик много рассказывал о битвах партизан с белогвардейцами, в которых принимал участие.

8 марта, 4 часа, Билба

Миновали так называемые Билбайские скалы. Они, как объяснил Полевой, вулканического происхождения. Наш возчик на этом перегоне - бывший житель Сахалина. Он вместе с родителями покинул Корсаковку во время русско-японской войны в семилетнем возрасте. Сахалинцы, как он говорит, делили себя на четыре категории: сплав (каторжники); повоз (чиновники); самотек (жены каторжан и другие, прибывшие самостоятельно) и малолетки (родившиеся на Сахалине от всех трех категорий). Он принадлежал к категории "малолеток".

Сегодня мы установили рекорд: 100 верст одолели за сутки. Участники экспедиции уже стали уставать.

9 марта, 14 часов, Булава, гиляцкое стойбище

От Софийска до Мариинска - 33 версты - промчались одним духом. Я и три члена комиссии уехали вперед на почтовых лошадях, чтобы скорее прибыть в Николаевск. Делаем теперь в среднем по 10 верст в час. Здешние гиляки зажиточнее и культурнее гольдов. Некоторые имеют даже по 2 - 3 лошади. Помогают снабжать амурские пристани дровами. Охотятся мало. Занимаются рыбной ловлей в период хода кеты и горбуши.

Мариинск основан в 1860 г., теперь в нем 500 жителей. Отдельные хозяйства имеют до 20 лошадей. Погода потеплела, стало легче ехать. Получил телеграмму от Худякова из Николаевска, что для нас жилье подготовлено и идет "мобилизация" собачьего транспорта. М. Худяков - будущий заведующий почтой и радиотелеграфом на Сахалине; он к нам присоединится в Николаевске.

9 марта, 19 часов, Иркутское (60 верст от Мариинска)

По пути в стойбище Булава сфотографировали учеников-гиляков во главе с учителем- гиляком по фамилии Муска. Школа открыта год назад в помещении бывшей почтовой станции. Мальчиков трудно отличить от девочек, у всех косички, все одеты одинаково. Учитель говорит, что благодаря Советской власти скоро все гиляки будут грамотными, так как проводится и работа по ликбезу. По пути встречаются очень красивые виды. На одной высокой скале - маяк. Когда из-за скалы вдруг появилась луна - изумительное было зрелище.

10 марта, 15 часов, Воскресенское

Последние 35 верст проехали быстро, хотя ветер в лицо, приходилось прикрываться одеялом. В дороге встретились куропатки. Кацва с моим маузером в руках пошел "на охоту", сразу увяз в снегу по пояс, выстрелил и, конечно, не попал. В амурских селениях у крестьян, как правило, телег не бывает, дорог летом нет.

10 марта, 20 часов, Денисовка

Осталось 35 верст до Николаевска. Будем там примерно в час ночи. Дорога теперь, свернув с Амура, идет через тайгу. Лиственница сменяется березой, потом опять лиственница... Лес сравнительно молодой. Возчик рассказывал, как японцы страдали от холода во время оккупации. Были случаи - замерзали в пути в санях и от тряски сваливались, как дрова. Потом возчикам приходилось отвечать. Чтобы спастись от репрессий, прятались в лесах, уходили в партизаны.

11 марта, 10 часов, Николаевск

Приехали в 4 часа ночи. Первую ночь спали на полу. Почти все дома в Николаевске - небольшие новые деревянные постройки. Старый Николаевск сожгли японцы. Это произошло так. Партизанский отряд под командованием Тряпицына, который считал себя анархистом, разбив белогвардейцев, в феврале 1920 г. занял Николаевск. С отрядом японских войск было установлено перемирие. Но японцы в Николаевске исподволь готовили вероломное нападение на партизан, как они это не один раз проделали в других местах Дальнего Востока. В ночь на 12 марта японцы напали на спящих партизан, но те сразу же оказали яростное сопротивление. Тогда японские войска стали поджигать дома, в которых укрепились и из которых отстреливались партизаны. Бой не на жизнь, а на смерть продолжался в горящем городе. Партизаны, покидая пылающие дома, вступали в рукопашную с японцами и постепенно стали их теснить. Усилившийся ветер перебрасывал пламя и на ту часть города, которая была занята японцами. Они вынуждены были вступить в открытый бой с партизанами. После трехдневного кровавого сражения японский отряд был разбит наголову. В этом сражении погибло много партизан, но японцы тоже понесли большие потери. Примечательно, что японское правительство впоследствии пыталось использовать николаевскую провокацию для оправдания оккупации Северного Сахалина. Оно даже выдвигало требование о передаче Северного Сахалина Японии в качестве компенсации за "николаевские события". В Николаевске жителей около пяти тысяч.

14 марта, Николаевск

Вторую ночь в Николаевске провели уже на кроватях. Мы - комиссия - остановились в квартире заведующего кооперативом, некоторые - в помещении Дальбанка, а некоторые - в номерах единственной в Николаевске маленькой гостиницы. Здесь бывает кино в "Рабоче-крестьянском клубе". За зиму показали николаевцам пять фильмов, в том числе фильм "Нищая Стамбула".

В среду присутствовал на открытом собрании Николаевской партийной организации. Секретарь укома делал доклад о краевой партконференции. Оратор неплохой, но кое в чем допускал перегибы, например, по вопросу об отношении к крестьянству. Народу на собрании - несколько сот человек, большинство беспартийных. В местной организации лишь 70 членов и кандидатов партии.

Хотели вчера распрощаться с Николаевском, но буран не позволил. Барометр показывал 745, то есть продолжение бурана. Почти ежечасно я с надеждой взглядывал на барометр, но улучшения не предвиделось. В такой буран выезжать было нельзя. Председатель уисполкома товарищ Сидорчук попросил меня вчера выступить с краткой информацией на совещании председателей сельсоветов о международном

положении и о "положении в центре". Полчаса делал сообщение, полчаса отвечал на вопросы. Направил в НКИД второе за время путешествия сообщение, а также письмо заведующему Дальневосточным отделом НКИД тов. Мельникову.

Бошкин и Полевой не едут с нами в Александровск, а отправятся на японские Охинские нефтепромыслы на Восточном берегу Сахалина. Они ознакомятся там с положением дел и потом присоединятся к нам в Александровске. Мысль осуществить это мероприятие созрела у меня еще в пути. Полевой, невзирая на предстоящие трудности такой поездки, активно поддержал эту идею, и членов комиссии удалось убедить в ее целесообразности. Я уже подписал Бошкину и Полевому соответствующие полномочия. Правда, эта поездка была связана с риском, так как японцы на Охе могут не признать их полномочия, но поехать можно только сейчас. Когда начнет таять, Восточный берег на значительное время будет для нас недоступен.

14 марта, 17 часов, Нам или Рождественское (45 верст от Николаевска)

Остановились в школе. Отряд пионеров насчитывает 13 человек. Отряд выпускает стенгазету "Звезда". В газете - стихотворения 13-летней девочки Ульяны Прокопьевой. Я видел эту сочинительницу - дочь сторожихи школы. Красивое тонкое лицо, умные живые глаза. Ребята-школьники вообще очень шустрые, толковые. Учитель - он же избач. Изба- читальня производит хорошее впечатление - привлекательное, уютное помещение. Как много зависит от человека, который занимается тем или иным делом! Учитель упросил шефа - профсоюз водников - привезти небольшую люстру для читальни. Люстрочка в таком медвежьем углу, как это село, очень украшает помещение. Крестьяне, рыбаки, говорит он, охотно посещают читальню, но литературы крайне мало. Из газет получают только одну: "Красный Усть-Амурец". В школе тоже учебных пособий почти нет. Осенью рыбаки по собственному почину закинули одну тоню для школы. Тоня дала 270 рублей. Дровами хорошо снабжают - помещение теплое; вообще крестьяне заботятся о школе. Учитель, со своей стороны, ведет среди населения активную культурно-просветительную работу.

В другом селении - Васи, где мы остановились для краткого отдыха, также оказалась очень симпатичная и энергичная учительница; можно добавить еще, и красивая. Там 25 учеников, учебников нет; на всю школу одно учебное пособие. Дети учатся читать по газетам. Пионерский отряд - полтора десятка ребят; учительница работает также в пункте ликбеза. Мечтает поехать, как здесь говорят, "в Россию" (Европейскую часть Союза), чтобы продолжить образование. Готова охотно поехать и на Сахалин, поскольку там восстанавливается Советская власть. В Александровске ее семья имела дом, в прошлую зиму ездили туда, обменяли этот дом на лошадь. Не думали, что японцам придется так скоро убираться. Хозяйка дома, где живет учительница, - крепкая старуха лет шестидесяти, также с Сахалина. Она туда попала вместе с мужем, которого отправили в ссылку. Дочь ее была в штабе Тряпицына, погибла в Николаевске в дни боев с японцами.

15 марта, 12 часов, селение Ми

Большая часть экспедиции уже перегрузилась на нарты. Включая 12 красноармейцев, нас теперь 29 человек. Эту операцию произвели в основном в селении Хузи, куда собрались гиляки с собачьими упряжками со всей окрестности. У нас уже 22 упряжки - большой караван, но 9 человек еще надо пересадить, сделаем это, очевидно, в следующем селении, Уарки. Вышел здесь через некоторое время после приезда во двор, смотрю - нарты есть, а собаки исчезли. Думаю, куда они подевались, не сбежали ли. Оказалось, все тут. Они зарылись в снег, и пурга их сверху подровняла, ни одной не видно. Гиляки в зимней национальной одежде представляют довольно живописную картину. Плютач осматривал больную девочку с температурой 40 градусов. Поставил диагноз - воспаление легких. После этого гиляки как по мановению волшебного жезла навезли невесть откуда более десятка ребят - осматривать. Почти у каждого оказалась какая-нибудь хворь.

17 марта, 8 часов, Погиби (или Погоби) на Северном Сахалине

Приехали вчера в 16.30. Посланный вперед Ильин предупредил японский гарнизон (численностью около полуроты), что мы едем, чтобы японцы не подумали, увидев почти, три десятка собачьих упряжек, что на них ведут с материка наступление. Но можно было и не предупреждать, так как из Москвы сообщили в Токио, а оттуда передали японскому командованию в Александровске, что мы в эти дни должны прибыть в Погиби. Чтобы нас встретить, были даже командированы из Александровска в Погиби капитан Учида и поручик Хигучи. Гарнизон встретил нас в строю, хотя завывала метель. Тут же был начальник гарнизона Ватанабе и переводчик, который очень плохо говорит по-русски. Зато Учида и Хигучи прекрасно владеют русским языком.

Японский гарнизон и следующее вместе с нами отделение красноармейцев (12 человек) обменялись взаимными воинскими почестями согласно церемониалу, предложенному мною. Это должно было способствовать созданию такой атмосферы, в которой были бы исключены нежелательные инциденты.

Ночевали в японской казарме. Кроватей у них нет. Часть пола вдоль задней стены шириной в рост человека поднята примерно на фут выше остального пола и покрыта циновками. Здесь и раскладываются постели.

Гарнизон сегодня же эвакуирует Погиби, отправляется в Александровск. Опасаются; если наступит оттепель, то будет трудно, почти невозможно отсюда выбраться. Местами дорога идет по припаю - льду вдоль берега. Первый сильный весенний шторм может сломать припай. Но, быть может, спешная эвакуация - специальный "ход" с их стороны, предпринятый для того, чтобы мы оставили в Погиби наш отряд Красной Армии и не брали его в Александровск. Японские офицеры предложили, чтобы комиссия сразу же приняла их казармы и другое оставляемое ими имущество и чтобы, был составлен соответствующий акт. Я сказал, что комиссия как таковая не, будет принимать каждое здание отдельно: она договорится с японским командованием о порядке передачи территории и имущества в целом. Сказал также, что, если бы мы даже приняли эти казармы сейчас, нам в данный момент некого оставить для их охраны. Поэтому я предложил передать все по акту старосте селения Уанги.

Японские офицеры от имени Сахалинского, командования преподнесли нам два ящика с виски и консервами "на дорогу". Вначале я не был склонен принимать их, так как мы не могли ответить тем же, но потом пришлось взять, чтобы не обидеть японцев. Часть подарка мы тут же пустили в употребление, пригласив и японских офицеров. Поднимали тосты, подходящие к случаю. Японец-переводчик сразу так охмелел, что потерял способность не только говорить по-русски, но едва лепетал и по-японски.

17 марта, 19 часов, Лаха (или Лаки), в 25 верстах от Уанги

Пришлось тут остановиться на ночь, хотя здесь всего два дома, в одном живет русская семья, в другом - корейская. До следующего селения около 50 верст, а собаки по глубокому снегу и в метель устали. Дома стоят посреди лиственничного леса. Для поднятия настроения спели "За власть Советов". Может быть, впервые эта песня прозвучала на сахалинской земле.

Мы обратили внимание, что хозяйка наша надела красный передник. Когда Престин полушутя заговорил с ней об этом, она заявила, что до сих пор японцы не разрешали носить даже красные пояса. Красный цвет вообще был в запрете. Раньше здесь стоял большой дом - своего рода специальный постоялый двор для проезжающих японцев, но он, рассказывала хозяйка, сгорел, и после этого японцы обязали ее держать одну комнату для проезжающих, за что платят 20 иен в месяц.

18 марта, 21 час, Уанди

Хотели добраться до Хоя, расположенного примерно в 40 верстах от Виахту, но приходится здесь заночевать. Участок пути, который преодолели сегодня, оставил неизгладимое впечатление. Когда мы подъехали к берегу, казалось, вдоль узкого ледового припая крутит с необычайной силой метель, поднимая густые тучи снега, стелющегося длинной полосой вдоль берега. И только, когда местами соленый туман и отдельные крупные брызги стали попадать в лицо, я понял, что это прибой. Пурга здесь превратилась в шторм, бросающий с огромной силой пенистые валы против ледяных скал, из которых состоял край берегового припая; порывы шторма далеко разносили брызги водяного бурана.

В некоторых местах у берега на нашем пути громоздились причудливые баррикады из обледенелых бревен, выброшенных когда-то волнами. Обломки льдин, выброшенных морем, то здесь, то там преграждали путь. Между вихрем пены и брызг и между крутой белой стеной сахалинских береговых утесов иногда оставалось пространство лишь в несколько шагов. По этой полоске, через ледяные ропаки и льдины, трещины, баррикады бревен, торчащие камни, пролегала наша дорога. Каюрам надо было употребить всю свою ловкость и искусство, чтобы нарта не опрокинулась, не разлетелась вдребезги. Палка каюра - "остов" - все время была в ходу, неожиданные крутые повороты, препятствия требовали быстрых действий, как при пересечении порогов на реке. Иногда каюр тормозил, но чаще всего управлял нартой при резких поворотах. А собаки в этих местах неслись как ошалелые, очевидно, пугаясь к тому же шума прибоя.

Если впереди идущая нарта опрокидывалась или ломалась, то надо было успеть задержать в узком пространстве все упряжки, идущие сзади. Когда это не удавалось, одна упряжка налетала на другую, собаки перепутывались, иногда начинали грызться, и надо было их разнимать.

Несколько нарт на этом участке поломалось, но их тут же чинили. Однако одна нарта совсем рассыпалась, и груз пришлось разложить на другие. В общем и целом все завершилось благополучно, и, кроме ушибов и синяков, которые достались на долю некоторых наших товарищей и каюров, никаких других неприятных последствий не было.

19 марта, Хой (13 верст от Уанди)

Прошлую ночь провели в землянке, в которой живет кореец. Здесь делаем сейчас небольшую передышку, перед тем как броситься в последний перегон до Александровска. Капитан Учида заявил, что генерал-лейтенант Иноуэ, командующий японским гарнизоном на Сахалине, приглашает нас завтра вечером на обед. Во взаимоотношениях с японцами пока все идет гладко.

22 марта, Александровск

Приехали 19 марта в 19 часов. На последнем перегоне наш поезд сахалинцы встречали в трех местах хлебом-солью, приветственными речами, которые произно-

сились у специально сооруженных почетных арок, украшенных еловыми ветвями и лозунгами. Первая встреча была в Арково. На почетных воротах на красном полотне было начертано приветствие: "Да здравствует СССР!" Выступал пожилой бородатый крестьянин. Ребята арковской школы, построившись по-пионерски, с радостными возгласами размахивали красными флажками. Вторая встреча состоялась у рудника Половинка в четырех верстах от Александровска. Третья почетная арка, иллюминированная разноцветными электрическими лампочками, ждала нас у въезда (около моста) в Александровск. Здесь собралось почти все русское население города. Повсюду я коротко отвечал на приветствия. Население знает, что едем восстанавливать Советскую власть, и не скрывает своей радости. Люди уже почувствовали себя советскими гражданами.

Японцы выставили в Александровске для встречи почетный караул. Эти дни так загружены, что некогда было делать записи, да и сейчас времени в обрез. Японцы предоставили нам три дома. На другой день по приезде я нанес визит генералу Иноуэ. Он пришел с ответным визитом, а вечером уже устроил для нас ужин-банкет с вином и сакэ. От нас на банкете присутствовало семь человек. Генерал и я обменялись речами. Генерал низкого роста, ему, вероятно, под 60, если не больше, но выглядит бодро, держится, как аристократ. Читал он свою краткую речь на банкете по написанному тексту, потом вручил его нам на русском и японском языках. Моя речь не была заранее подготовлена и написана. Японский офицер, хорошо знающий русский язык, переводил. Это был обмен любезностями и изложение наших пожеланий в общих чертах.

На другой день мы дали ответный банкет в Народном доме. От нас было 10 человек. Среди японских офицеров до полутора десятка хорошо или сносно говорят по-русски. Так что обходимся пока без своего переводчика. Иноуэ говорит немного по-английски и по- немецки, русского языка не знает; иногда с ним разговариваю по-английски или по- немецки, но больше через переводчика-офицера, знающего русский и японский языки.

23 марта

Уже четыре дня в Александровске. Переговоры, заседания, одним словом, "хлопот полон рот". Но как-то особенно остро поздними вечерами вспоминается далекая дорога от Хабаровска. Более 900 верст по белой простыне Амура, то ярко сверкающей на мартовском солнце, то отражающей призрачные блики луны. Двенадцать суток потребовалось для преодоления этих 900 верст. Перед мысленным взором снова возникают избы, столпившиеся в кучку где-нибудь в распадке, крестьянские парни, которые никогда не видели даже телеги... Вспоминается неистребимый малоприятный запах юколы - вяленной на солнце рыбы, присущий каждой гольдской и гиляцкой хибаре... 4 - 5 часов сна на полу или час-два днем на розвальнях, когда солнце ослабляет 30-градусный мороз. Вспомнилось об этом, когда я сегодня просматривал "Красный Усть- Амурец", захваченный из Николаевска. В номере от 6 марта помещен очерк секретаря Николаевского укома РКП (б) "По Амуру на лошадях". Он ездил на конференцию в Хабаровск и сделал два конца. В очерке есть такие строчки: "Много я слышал рассказов о прелестях езды по Амуру зимой. Но должен сразу сказать, что чего-нибудь хуже и тяжелее мне не пришлось испытать".

И вот Александровск. Вчера, когда он с гор открылся перед нами, сверкая электрическими огнями, он произвел внушительное впечатление. Утром - полное разочарование. Городишко с 5 тыс. жителей, разместившихся в одноэтажных бревенчатых домиках или даже в кое-как сколоченных из досок лачугах (японский квартал). Ночью Александровск ярко сверкает, потому что японцы повсюду, где надо и не надо, натыкали электрические лампочки. Очевидно, в темноте им страшновато. Но все-таки город относительно благоустроенный: есть телефонная сеть, радиостанция, водопровод.

Русского населения около полторы тысячи. Столько же японцев, не считая солдат. Остальные 2 тыс. - корейцы и китайцы. Очевидно, не только почти все японцы, но многие китайцы и корейцы покинут город вместе с японскими войсками; они кормятся вокруг армии. Среди японцев изрядное количество гейш. К 15 мая атмосфера в Александровске и весь его облик должны коренным образом измениться.

Стал беспокоиться по поводу положения в Охе на восточном берегу. В Николаевске выяснилось, что японские оккупационные власти и войска, опасаясь весеннего бездорожья, уходят оттуда независимо от договоренности с Полномочной комиссией Токио об этом сообщило в Москву, ЩИД дал распоряжение в Хабаровск выслать в Оху нашу милицию. Пока мы путешествовали по Амуру, отряд милиции под начальством Смирнова выехал из Николаевска в Оху 6 марта. Японцы утверждают, что в Охе все в порядке. Но боюсь, как бы они там не обвели Смирнова вокруг пальца, как бы не было прецедентов по каким-нибудь вопросам. Там ведь японские нефтепромыслы о них будут заключены концессионные соглашения.

26 марта

Несколько дней некогда было сделать запись. Мы провели с японским командованием два пленарных заседания. Первое состоялось 21 марта. Помимо вопроса о порядке переговоров, на первом заседании обсуждался возбужденный нами вопрос о немедленной передаче в распоряжение Полномочной комиссии бывшей русской радиостанции в Александровске для связи с материком. Японцы попросили предоставить им время для

"изучения" вопроса, а затем категорически отказались передавать станцию, заявляя, что другая радиостанция в Александровске, построенная ими, свертывается и упаковывается для эвакуации. Удалось добиться лишь предоставления нам радиостанции на два с половиной часа в сутки. Это обеспечивает нам регулярную связь с НКИД.

Вызвал затруднения вопрос о языке переговоров. Полномочная комиссия официальным языком переговоров предложила английский. Однако у японцев на Сахалине нет ни одного человека, в достаточной степени владеющего английским языком, и они просили считать переговорными языками русский и японский. Практически же в настоящее время языком переговоров стал русский. Первые документы составлены на русском языке. Японцы вручили Полномочной комиссии свой проект соглашения об эвакуации и передаче административной власти.

Второе пленарное заседание состоялось 24 марта. На нем окончательно договорились по ряду вопросов, в том числе о радиостанции и языке переговоров. Японская сторона была извещена также о наших предложениях по поводу эвакуации. Я вручил Иноуэ наш контрпроект соглашения об эвакуации и передаче власти.

В первом проекте соглашения у японцев имелась следующая статья: "Для более скорого установления экономических отношений обоих государств оставить в силе все административные распоряжения, касающиеся японцев, учиненные армией в течение оккупации, срок действия коих еще не окончился". Указав на явную неуместность такой статьи, Полномочная комиссия предложила снять ее, что японцы тут же и сделали. В последующие дни они тем не менее неоднократно пытались провести подобные же требования. Они домогались также различных других обязательств с советской стороны: обязательства предоставить здания для консульства, предоставить некоторое японское казенное имущество обществу японских резидентов, которое фактически еще не существовало, обязательства об оставлении во владении японцев земельных участков, о предоставлении японцам права пользования имуществом общественного характера.

Многие их формулировки были для нас совершенно неприемлемы. Например, по поводу передачи японского казенного имущества в их проекте говорилось: "Передается имущество, оставляемое без дальнейшего распоряжения". Мы предложили свою формулировку: "Передается все японское казенное имущество, оставляемое армией на Северном Сахалине". Такая формулировка исключает возможность раздачи и продажи японским командованием оставляемого имущества. После второго пленарного заседания почувствовалась значительная напряженность в отношениях, так как выяснилось, что японские милитаристы выдвигают ряд недопустимых требований и придется с ними по этому поводу вести длительный спор.

27 марта

От японского министерства иностранных дел в переговорах участвует командированный из Токио Сигеру Симада, весьма полный мужчина, лет 40, то веселый, то озабоченный. Он бывал где-то на нашем Дальнем Востоке, а также был в Китае генеральным консулом. Бегло говорит по-русски. Он занят в основном подготовительной работой к переговорам. В особенности хлопочет о благоприятных условиях для деятельности японских концессий. Заявил мне во время визита, что премьер-министр Като и министр иностранных дел Сидехара женаты на дочерях главы концерна Мицубиси барона Ивасаки и поэтому у Мицубиси большая сила в правительстве: последнее идет ему навстречу во всем, что касается вопросов добычи угля, его транспортировки и продажи. Чтобы быть в хороших отношениях с Японией, он нам рекомендует считаться с интересами Мицубиси. По его словам, он приехал на Сахалин, чтобы на месте изучить все вопросы, связанные с концессиями. Поэтому он готовится посетить Охинские нефтепромыслы и угольные концессии, а затем собирается принять участие в переговорах при заключении концессионных соглашений в Москве.

28 марта

На пленарном заседании 24 марта было достигнуто соглашение о передаче нам административной власти в районе к северу от 51°10' до полудня 4 апреля. Это главным образом Оха и населенные пункты северной части западного побережья; в районе к югу от 5°10' и к востоку от 142°30' до полудня 14 апреля, это Рыковский район. Остальную территорию японцы обязались передать к 15 мая - последнему сроку, согласно Пекинскому договору. Мы пытались добиться передачи власти нам в городе Александровске тоже к 12 - 15 апреля, когда должен прибыть пароход с нашим военным отрядом, но японцы не согласились на это предложение.

Пленарными мы называли заседания всей нашей комиссии и ее аппарата совместно с японским командованием во главе с генералом Иноуэ. С японской стороны только одно лицо уполномочено вести переговоры и решать вопросы - командующий оккупационными войсками генерал-лейтенант Иноуэ. На пленарных заседаниях обычно с японской стороны выступает генерал Иноуэ, с нашей стороны - я. На этих заседаниях обсуждаются и решаются принципиальные и основные вопросы, детали согласовываются в подкомиссиях.

В подкомиссию по передаче административной власти входит Шишлянников, участвуют Престин, Ильин, Евецкий. С японской стороны - полковник Сато и еще семь - десять японских офицеров. Впоследствии, когда дело дойдет до Александровского района, в этой подкомиссии с японской стороны будет участвовать генерал-майор

Такасу, начальник административного управления. В подкомиссию по передаче имущества входит с нашей стороны Кацва и участвуют те же, что и в административной. От японцев - полковник Хатакояма, майор Аннами, капитан-лейтенант Накасима и еще несколько офицеров. В морской подкомиссии участвуют Престин и Бочаров, капитан- лейтенант Накасима и чиновник морского министерства Симада. В военной подкомиссии с нашей стороны - Красников, японцы меняются.

Первое существенное затруднение возникло в вопросе о вводе нашего отряда войск в Александровск. Отряд должен прибыть 10 - 12 апреля пароходом из Владивостока. Японцы сначала повели совсем странные разговоры по этому поводу. Представитель министерства иностранных дел Симада начал было толковать о том, будто бы Л. М. Карахан и А. А. Иоффе говорили, что на Сахалин не будут введены советские войска, а там будет лишь "какая-нибудь милиция". Зачем вам здесь войска, говорил он, при столь незначительном населении на Северном Сахалине; эти войска создадут лишь угрозу Южному Сахалину. Он даже жаловался на то, что мы, взяв с собой наш маленький отряд - 12 красноармейцев, - поставили японское командование перед свершившимся фактом и оно жалеет, что вовремя не оценило значение этого факта. Вы даже потребовали, сетовал он, оказания этому отряду воинских почестей. И командир гарнизона в Погиби, растерявшись, согласился на это, а затем и в Александровске при открытии первого пленарного заседания также потребовали оказания этому отряду воинских почестей, что и было сделано. Теперь вы уже ставите вопрос о введении большого отряда войск на Сахалин.

Конечно, по этому принципиальному вопросу, вопросу о том, что на Северный Сахалин будут введены советские войска, наша позиция была столь непоколебима, что японцы быстро почувствовали: и речи не может быть о каком-либо ее изменении. Практически поэтому переговоры свелись к вопросу, когда наши войска будут высажены и расквартированы в Александровске и его окрестностях; этот район японцы собираются эвакуировать в последнюю очередь. Японское командование настаивает на том, чтобы советские войска были введены после завершения эвакуации оккупационного отряда - после 15 мая. Они ссылаются при этом на отсутствие помещений, на опасность одновременного пребывания частей армий двух стран в одном городе и районе и т. д. Главную же роль играет, очевидно, вопрос о престиже. Прибытие значительного отряда Красной Армии может создать впечатление, что японские оккупанты вынуждены уходить под давлением советских войск.

Нам нужно заблаговременно ввести наш отряд, во-первых, чтобы свести до минимума возможности каких-либо антисоветских провокаций в последние недели эвакуации и, во- вторых, чтобы японские милитаристы, зная, что Красная Армия уже на Сахалине, легче примирились бы с необходимостью освободить захваченную территорию и почувствовали бы, что обстановка не позволяет им в порядке последнего торга перед уходом выдвигать какие-либо дополнительные требования и условия.

У меня создалось впечатление уже в первую неделю по прибытии на Сахалин, что японские оккупанты на этот раз намерены выполнить советско-японский договор и убраться с Северного Сахалина, но, во-первых, они будут усиленно стараться выторговать для себя экономические и иные преимущества, во-вторых, среди офицеров оккупационных войск имеются группы, несогласные с общей линией, тормозящие передачу нам власти, готовые на любые провокации.

Начальник административного управления генерал-майор Такасу смотрит на нас всегда исподлобья, и некоторые из его подчиненных офицеров во время переговоров при малейшей возможности ставят палки в колеса. Заместитель начальника штаба подполковник Ямагучи придерживается той же линии. Мне часто приходится второй и третий раз напоминать генералу Иноуэ, чтобы добиться осуществления уже согласованного мероприятия. Представитель министерства иностранных дел Симада и командированные из Токио военный моряк капитан Мазаки и майор Ямада, вероятно, направлены, чтобы способствовать беспрепятственному осуществлению Пекинского договора и проконтролировать поведение местных военных, а также контрреволюционеров. Где-то посредине между этими двумя группами находятся генерал Иноуэ, полковник Сато и ряд других военных. Но даже Симада, передавая 25 марта неофициальное предложение японского уполномоченного генерала Иноуэ, которое затем было вручено в виде специальной "ноты", заговорил языком угроз. Когда ему было сказано, что Советское правительство уполномочило нашу комиссию принять территорию и имущество на Северном Сахалине, и оно не может вести переговоры по каким-либо другим вопросам, и что комиссия действует полностью на основе Пекинского договора, подписанного также представителем японского правительства, он заметил, что договор и его законные условия - одно дело, а проведение их в жизнь - другое. Военное командование, утверждал он, недовольно договором, и оно при желании всегда может найти средства и способы, чтобы его обойти.

Японцы при этом в защиту своих требований приводят довольно смехотворные аргументы: что японская военная администрация израсходовала на благоустройство Северного Сахалина 2 млн. иен, а налогов собрала 200 тыс. иен, что рыболовные компании вложили большие средства на исследование и оборудование рыболовных участков у берегов Северного Сахалина и т. п. Командование японскими войсками предъявило около десяти новых требований, идущих по линии вымогательства специальных привилегий и попыток "отхватить", что удастся.

Высказываются "пожелания": предоставить специальные гарантии, что японским предпринимателям будет разрешено продолжать разработку угольных копей; предоставить гарантии японцу - владельцу электростанции в Александровске, что он не понесет материального ущерба; обязаться сдать в аренду японским рыбопромышленникам рыболовные участки, а владельцам некоторых участков выплатить компенсацию за инвентарь, который остается на их участках; предоставить японцам, приобретшим на Северном Сахалине земельные участки, гарантию, что они не понесут ущерба; разрешить японским компаниям, разрабатывающим угольные копи, еще до заключения концессионных договоров в Москве вывезти в Японию более 70 тыс. тонн угля; разрешить вывезти также 600 кубов заготовленного японцами леса; передать телефонную линию, связывающую Александровск с концессиями, японским концессионерам, предоставить японской фирме право владеть и пользоваться радиостанциями в Охе и Чайво на восточном берегу. Разумеется, мы отводили эти требования все вместе и каждое в отдельности, так же как и ряд других "пожеланий" японской стороны.

В отношении некоторых требований японцы проявляют большое упорство и атакуют нас самым решительным образом, в частности по вопросу об аренде рыболовных участков. Рыбопромышленники, дескать, имеют большое влияние в верхней палате и могут повлиять на всю политику Японии в отношении Советского Союза.

28 марта

Сегодня состоялось очередное заседание подкомиссии по передаче административной власти. С нашей стороны были Шишлянников и Красников, с японской - полковник Сато и еще десять офицеров. Снова шел разговор о частичной передаче нам власти в Александровске до полной эвакуации японских войск. Но результаты достигнуты незначительные. Соглашаются на посещение нашими представителями существующих учреждений, школ, больниц и т. д. в случае заблаговременного уведомления и лишь в присутствии представителей японского командования; возражают против созыва каких- либо собраний местных жителей вплоть до последнего момента эвакуации; согласны предоставить нам возможность пользоваться типографией лишь под контролем японской администрации и т. д.

29 марта

Этот день надолго останется в памяти. Над зданием Полномочной комиссии был торжественно поднят флаг Советского Союза. Мы готовили это событие со дня приезда в Александровск. Надо было преодолеть сопротивление японского командования, подготовить население вопреки желанию японской администрации, чтобы оно собралось в возможно большем числе на митинг при поднятии флага, и надо было одновременно отпечатать обращение к населению. Все удалось осуществить весьма успешно.

Подавляющая часть населения города и ближайших деревень пришла к назначенному часу. Собравшиеся на улице у здания Полномочной комиссии с большим вниманием слушали мою речь, затем хором спели "Интернационал". Наши 12 красноармейцев составили почетный караул. Когда высоко на мачте взвился наш родной красный флаг, у многих на глазах блестели слезы радости. В ответ на мой призыв к сахалинцам присоединиться к усилиям всех трудящихся Советской страны, чтобы создать лучшую жизнь для рабочих и крестьян, крепить наше Советское государство, представители населения, особенно молодежь, поклялись приложить все силы к созданию новой жизни.

Обращение составил в сдержанных тонах, чтобы не вызвать ненужного раздражения японской военщины. В заключительной части обращения Полномочная комиссия ЦИК призывает "всех граждан на воссоединяемой территории продолжать заниматься мирным трудом и оставаться на месте" и заявляет, что с момента передачи власти "будут приняты все меры, обеспечивающие гражданам без различия подданства и национальности мирное течение жизни и установление твердого правопорядка на основе советского законодательства".

30 марта

Третье пленарное заседание сегодня началось в довольно-напряженной атмосфере. С одной стороны, японские требования экономических и других привилегий и, с другой - наше настойчивое требование о вводе наших войск в Александровск к 12 - 15 апреля и наш отказ пойти навстречу японским домогательствам. Однако внешне удалось провести это заседание в относительно мирной и дружественной атмосфере, что внесло некоторое успокоение.

По существу, положение не изменилось. Японцы подкрепили свои требования еще раз довольно открытыми угрозами. Что касается радиостанций фирмы "Хокусинкай" в Охе и Чайво, то мы по-прежнему настаиваем на передаче их в собственность Советского Союза, одновременно с передачей нам района, где они находятся. Японцы же выдвигают решительные возражения, требуя признать их собственностью фирмы. Генерал Иноуэ в своей речи в начале заседания заявил, что "задержка в разрешении вопроса о радиостанциях могла бы затруднить и задержать передачу Северного района". Далее Иноуэ дал понять, что если мы не уступим, японцы часть имущества или все имущество, оставляемое на Сахалине, не передадут, нам, а уничтожат. Он, например, сказал: "Во втором районе (Рыковском) имеются учреждения, подлежащие передаче,

например, рыборазводный завод, который японское командование, в случае недостижения соглашения, думает ликвидировать".

Иноуэ взял также обратно данное им на втором пленуме согласие квалифицировать, в соглашении казенное русское имущество как "имущество, принадлежащее СССР", и заявил, что он считает необходимым писать: "Имущество, принадлежащее бывшим российским правительствам". Он мотивировал это таким образом: "Я тогда согласился; но теперь должен взять обратно свое согласие на эту поправку, так как Япония лишь Пекинским договором признала Советское правительство, а во время прибытия на Сахалин японских войск мы признавали правительство Керенского". Отказ от слов, сказанных Официально всего лишь несколько дней назад на заседания, произвел на нас тяжелое впечатление.

Японский командующий на этом пленарной заседании поздравил нас по случаю торжественного поднятия советского флага накануне над зданием Полномочной комиссии. Он заявил: "Видя из своей квартиры с одной стороны ваш флаг, а с другой - наш, я чувствую себя счастливым и думаю, что наша работа счастливо закончится". Я ответил, что "питаю такую же уверенность, что уже высказал в своей речи собравшемуся при поднятии флага населению".

1 апреля

Два раза приходил Симада. Вчера принес адресованную мне официальную "ноту" за подписью Иноуэ - предложения "по укреплению и развитию добрососедских и экономических отношений" ("Имею честь просить Вас согласиться на нижеприведенные предложения".) Это японские домогательства, о которых речь шла еще с 20 марта. В "ноте" 11 пунктов. Японские предприниматели Иноуэ и Суэцугу заключили с местным предпринимателем Кузнецовым контракт о совместной эксплуатации копей Агнево и вложили в дело 600 тыс. иен. Требуют разрешения о продолжении эксплуатации. Кроме того, требуют разрешения на вывоз в Японию до заключения концессионных договоров 16 тыс. угля с копей Рогатый, 20 тыс. т с Агнево и 38 тыс. т из Дуэ, а также 700 куб. м леса. Требуют согласия на эксплуатацию 23 рыболовных и рыбоотделочных участков, согласно специальному списку, и согласия на сдачу с торгов нескольких десятков других рыболовных участков, согласно другому списку. В случае сдачи этих участков с торгов не японцам хотят получить возмещение за имеющееся там японское имущество. Требуют признания права компании Мицубиси на ферму в Иркире "как побочного предприятия копей Рогатый" и "признания за японцами прав пользования земельными участками, сданными им в аренду оккупационной армией для постройки домов" и пр. При этом сказано, что имеется 359 актов на право владения собственными постройками, 49 - на аренду земельных участков и различные другие акты. Наконец, хотят, чтобы Мы признали право Мицубиси на пользование телефоном между Александровском, Дуэ и Рогатым. Будем все отклонять. Я сказал Симаде, что мы могли бы купить по сходной цене Японскую радиостанцию в Александровске, которую они собираются увозить. Он сообщил об этом генералу и вечером ответил, что генерал обещал запросить Токио. Сказал, что генерал приглашает на чашку чая 4 апреля в честь уезжающего отряда Красного Креста и что будут присутствовать также представители местного общества. Я сообразил, что это, очевидно, будут главным образом белогвардейцы, сотрудничавшие с оккупантами и эвакуирующиеся вместе с ними, и что нет необходимости встречаться с ними, поэтому я сказал, что буду, вероятно, занят 4 апреля.

Днем заходил местный житель Лузан. Его как горного инженера интересовало будущее горного дела на Сахалине. Разъяснил в общих чертах, но сдержанно. Может быть, подослали японцы. Он интересовался также, будет ли при Советской власти существовать в Александровске реальное училище. Рассказал ему о принципах, на которых строится народное образование в Советском Союзе. Вечером на заседании партийной ячейки сделал краткую информацию о ходе переговоров с японцами.

Сегодня состоялось совещание морской подкомиссии. Престин объяснил японцам, что задачей подкомиссии является определить порядок передачи советских военных судов, находящихся на берегу в Александровске. При этом он заявил: советская сторона полагает, Что суда должны быть переданы на плаву и в полном порядке, со всем вооружением и оборудованием. Это в соответствии с указаниями. Другой задачей является прием бакенов, якорей и цепей к ним, снятых японцами с фарватера Татарского пролива, а также приём судов торгового флота и получение материалов, имеющихся у японцев в итоге обследования советских территориальных вод. Престин пытался также добиться, чтобы его как можно скорее ознакомили с состоянием судов.

Японцы во главе с капитан-лейтенантом Накасима были несколько удивлены, что вопрос о судах рассматривается в отдельной Подкомиссии, а не в подкомиссии по передаче имущества, но они против этого не возражали. Однако они решительно отклоняют передачу судов на плаву, считая это весьма неумеренным требованием с нашей стороны ("Не увели в Японию, не уничтожили, отдаем вам, чего же еще хотите, мы же не побежденная сторона"). Японцы утверждают, что состояние судов хорошее, механизмы смазаны, оборудование на месте. Показать обещают лишь ко времени окончания эвакуации, мотивируя тем, что суда задраены, а небольшое число (40 человек) японских военных моряков занято подготовкой ж эвакуации, и нет времени сейчас раздраивать суда и осматривать.

2 апреля

Приехали Боткин и Полевой, похудели - путь был не ив легких, но довольны поездкой, задание выполнили. Начал дуть восточный ветер. Это значит, что побережье может скоро очиститься ото льда. Японцы смогут отчаливать от берегов Северного Сахалина; наши смогут скоро прибыть. Это улучшает настроение. Был опять Симада. Я ему передал ответ на требование японского командования - вежливый, но твердый отказ. Он принес проект совместной декларации о передаче власти нам в районе к северу от 51°10'. Я не согласился с его проектом. Утром приехал предприниматель Ренкевич: передал материалы по делам фирмы Кунст и Альберс и по своему делу. Вчера напутствовал нашего уполномоченного Сикорского, который сегодня рано утром выехал на западный берег (бывшая Рыбновская волость) севернее 51°10' для руководства созданием советских органов власти. На восточном берегу в этом районе находится уже наш уполномоченный Смирнов. Японская сторона пыталась исключить из списков передаваемого имущества те здания, которые они собираются оставить своем} генеральному консульству, тем самым эти здания стали бы японской собственностью Мы отклонили это домогательство, и японская сторона больше на этом не настаивала.

3 апреля

Море вблизи берегов очистилось, но в отдалении видны большие льдины. Навигация еще затруднена. Наша комиссия сегодня заседала четыре часа подряд в полном составе. Заслушали доклады Боткина и Полевого и обменялись мнениями. Обсуждали также вопрос о декларации по вопросу о передаче нам Северного района и восстановлении там Советской власти, о нашей позиции по вопросу о вводе отряда Красной Армии в Александровск. Вечером отправил Евецкого с нашим проектом декларации к Симаде.

4 апреля

Утром был Симада. Обсуждал с ним второе письмо генерала. Ввиду того, что в подкомиссиях не смогли договориться по вопросу о вводе нашего отряда, условились встретиться сегодня с генералом вместе с Шишлянниковым. На встрече, кроме генерала Иноуэ, были полковник Сато, подполковник Ямагучи, Симада. Мы добились согласия на высадку и пребывание в городе Александровске штаба, базы и необходимых команд - всего до 100 человек; Японцы обещали предоставить для них помещения. Кроме того, часть красноармейцев будет расквартирована в ближайших селениях, часть направится в другие районы. Генерал почему-то настаивал только, чтобы в отношении частей, расквартированных в Александровске, мы не применяли термин "отряд". Очевидно, он хочет обойти какую-то директиву, но для нас это не имеет значения, важно существо. Генерал подчеркнул, в частности, что созданные японской армией рыборазводный завод и лисий питомник будут переданы нам в целости и сохранности. Взамен мы должны, дескать, сдать рыбопромышленникам в аренду рыболовные участки. Вечером я и генерал подписали акт и объявили о выводе японских войск и передаче нам Северного района. В объявлении констатируется, что к полудню 4 апреля японские войска выведены из района к северу от 51°10' северной широты и что в этом районе создаются советские органы власти.

6 апреля

Состоялось длительное второе заседание морской подкомиссии. В ответ на наше требование на первом заседании о передаче военной речной флотилии на плаву и в исправном виде капитан-лейтенант Накасима огласил целую декларацию. По его словам, когда они захватили амурскую флотилию в Осиповском затоне, все канонерки и военные катера ("Шквал", "Монгол", "Бурят", "Вотяк", "Копье", "Сильный" и "Хилок") и баржи NN 4 и 5 оказались поврежденными партизанами. Часть вооружения и оборудования якобы была забрана, чтобы японские войска не могли пользоваться этими кораблями. Японцы будто бы затратили огромные средства на их ремонт и замену оборудования, а на "Вотяке" заменили все вооружение. Катера "Сокол" и "Мыс Лазарев" японцы, по его словам, захватили в бою (он подробно рассказывал, в каком бою) и считают военным призом, а баржи NN 16 и 18 подняли с фарватера против мыса "Собах", где они были затоплены. Подъем тоже им дорого стоил. Накасима далее заявил, что они уже сняли с судов некоторые вещи, которые "им принадлежат", и отправили в Японию, а часть оборудования находится на складах (очевидно, не успели отправить). Они готовы передать всё имеющиеся в Александровске суда и снятые с них и хранящиеся на складах предметы по списку, но они категорически отказываются передавать суда на плаву и даже не, желают об этом разговаривать. Согласно полученной от министерства инструкции, они готовы передать суда в том виде, в котором они находятся, и в случае нашего согласия на такую передачу покажут нам их; или же совсем не будут официально передавать и до отъезда ничего не покажут. Они готовы в любой момент передать имеющиеся 33 бакена и 82 якоря.

Престин заявил, что, согласно документации, в распоряжении японского командования в 1920 г. находились 100 наших бакенов, из них возвращено 50, а 33, по словам японского представителя, находятся в Александровске. Он хотел бы знать, нет ли у японской стороны сведений об остальных бакенах. Несмотря на большой такт, с которым Престин излагал наши требования, Накасима проявил большое раздражение и

нервозность. Престин заявил, что он доложит Полномочной комиссии о японской позиции по вопросу о передаче судов.

Состоялось также заседание и военной подкомиссии, на котором Красников вел сражение с полковником Сато и в особенности с подполковником Ямагучи. Несмотря на то, что между мной и Иноуэ было согласовано, что наш отряд высаживается в Александровске и здесь остается до 100 бойцов и командиров, японская сторона старалась на заседании военной подкомиссии изменить это соглашение. Они пытались заставить Красникова согласиться с высадкой не в Александровске, а на пристани в Половинке и на размещение в Александровске лишь 20 - 30 бойцов и командиров. Однако, когда они встретились с решительным несогласием Красникова (ему помогал в переговорах Престин), то не стали категорически настаивать на своем предложении, но и своего согласия не дали, заявляя, что еще будут изучать вопрос.

7 апреля

Телеграмма из Владивостока от Фонштейна - агента НКИД - о том, что пароход "Эривань" должен сегодня выйти с военным отрядом, группой сотрудников будущих советских учреждений на Сахалине и семьями ряда членов и сотрудников нашей комиссии.

Заседала подкомиссия по связи. Главный вопрос - о радиостанциях в Охе и Чайво, сооруженных нефтяной компанией "Хокусинкай", эксплуатирующей охинское месторождение. С нашей стороны - Красников, Евецкий, Гетлингер; с японской - Сато, Симада, Сузуки, Накасима, начальник радио и телеграфа и еще двое.

Выполняя указания комиссии, Красников заявил, что в соответствии с советскими законами, не допускающими существование на советской территории иностранных радиостанций, радиостанции в Охе и Чайво считаются перешедшими в собственность Советского Союза, поскольку Северный район уже передан Полномочной комиссии. Временно комиссия допускает пользование этими радиостанциями обществом "Хокусинкай" под советским контролем, но уже сейчас на радиостанциях служебные радиограммы советских органов власти должны передаваться в первую очередь и бесплатно.

Японцы попросили перерыв, долго совещались и сделали заявление, что они совсем по- иному "толкуют" Пекинский договор, а именно, что вопрос о собственности на эти радиостанции должен разрешиться дополнительно; они считают, что станции эти должны оставаться в собственности "Хокусинкай". Красников еще раз повторил, что мы совершенно не согласны с этим и считаем радиостанции принадлежащими СССР с момента перехода власти. Каждая сторона осталась на своей позиции. В результате расхождений по этому вопросу и по вопросу о сдаче судов на плаву отношения обострились. По другим вопросам - о телефонной линии, проведенной из Рыковского района на Южный Сахалин, и о радиостанции в Александровске - переговоры не закончены, но осложнения вряд ли возникнут.

8 апреля

Беседовал с Симадой, причем удалось его склонить к признанию нашей позиции по вопросу о радиостанциях в Оха и Чайво. Симада сообщил о желании генерала встретиться со мной. Договорились встретиться завтра в 11 час. 30 мин. в офицерском собрании. Японцы упаковывают свою радиостанцию. Генерал предложил осмотреть ее. Договорились, что пойдут Красников, Евецкий, Худяков. Симада рассказал также, что получил распоряжение остаться после эвакуации некоторое время в Александровске. Очевидно, он назначен генеральным консулом на Северном Сахалине.

9 апреля

Японские солдаты с раннего утра упражнялись в уличном бою - бегут, ложатся, стреляют, кого-то окружают. Очевидно, пытаются свой дух поднять перед высадкой нашего отряда и нас припугнуть: вот, мол, какие мы вояки, к бою готовы. Генерал послал за мной автомашину, и мы с ним и рядом других офицеров сидели до 15 часов в офицерском собрании. Завтракали с вином. Вино хорошее, завтрак неважный. Говорили главным образом о радиостанциях в Охе и Чайво. Разговор корректный, но к согласию не пришли. Японцы снова подняли вопрос, чтобы мы ограничили численность наших красноармейцев в Александровске в первое время после высадки 50 бойцами. Ссылаются на отсутствие помещения. Обсуждали соглашение по главным пунктам передачи и приема Северного Сахалина и другие вопросы.

11 апреля

Симада утром выразил желание устроить завтра пленарное заседание для обсуждения основного соглашения. У японцев появились еще какие-то добавочные "пожелания". В принципе согласился на пленарное заседание, но сказал, что по возможности больше вопросов нужно рассмотреть и согласовать неофициальным образом, чтобы пленарное заседание прошло легче. Там в некоторой степени обсуждение затрудняется официальной обстановкой, а также большим числом присутствующих. Пришел "Эривань", стал на рейд. Утром поедем на пароход, получим первую почту с материка.

12 апреля

Почти вся комиссия с утра отправилась на "Эривань". На рейде три японских парохода. Из-за волнения на море погрузка задерживается. Поручил Престину и Евецкому закончить переговоры о высадке нашего отряда и договориться об отдаче

почестей. Генерал склонен устроить пленарное заседание по этому вопросу, но я заявил, что ведь вопрос решен и пленарное заседание не подобает загружать техническими вопросами. Таким образом, если Иноуэ и хотел опять изменить что-нибудь в своей позиции по вопросу о вводе нашего отряда, то я дал ему понять, что уже поздно об этом разговаривать. Симада тоже вынужден был согласиться, что нет смысла обсуждать этот вопрос на пленарном заседании.

14 апреля

За ночь море основательно затянуло льдами. Пароходы ушли так далеко, что их не видно. Заходил Симада с рядом документов. Я и генерал подписали акт об окончании эвакуации района к востоку от 142°32'. Туда уполномоченным по приему мы отправили Плютача. Японцы еще вчера полностью очистили этот район. Они согласились: 1. Включить трех местных жителей по указанию Полномочной комиссии в состав Александровского городского совета, которые должны проследить за тем, чтобы эвакуирующиеся белогвардейцы не разворовывали общественное имущество, а такие случаи уже были. 2. Передать комиссии русскую типографию и газету. 3. Допустить в общественные учреждения наших уполномоченных для ознакомления с работой, оказать содействие при передвижении наших уполномоченных, которых мы отправляем из Александровска в другие районы. Симада много говорил о его возможном назначении генеральным консулом на Северном Сахалине. Хочет установить с нами хорошие отношения и поэтому высмеивал недружелюбное отношение к нам отдельных военных и осудил требования и позицию военного командования в целом.

15 апреля

Сегодня высадка и разгрузка в полном разгаре. Разобрал московскую почту. Среди документов - подлинник полномочий и мандат на мое имя, подписанные Н. Наримановым и Г. Чичериным. Эти документы практически теперь уже не нужны и имеют лишь архивную ценность.

16 апреля

Обошел с утра все здания, предоставленные нам, - помещения неважные. В некоторых ИЗ них красноармейцы уже заняты своими делами: кто винтовку чистит, кто готовится к политзанятиям. Симада обещал прислать сегодня проекты соглашений: детального и о вводе отряда, хотя отряд уже высадился.

17 апреля

Продолжается разгрузка "Эривани". Сильно потеплело. Снег растаял. Улицы уже подсохли. Мы разработали наш проект соглашения о передаче судов.

18 апреля

К вечеру разыгрался шторм. "Эривань" ушла за 15 миль от берега. Вечером - устроенный нами банкет. Японцев пригласили 11 человек. Я выступил с небольшой речью, закончил возгласом: да здравствуют дружественные отношения между народами Советского Союза и Японией! Говорил о трудностях, сложных вопросах и о нашем желании их быстрее преодолеть. Генерал ответил в том же духе, причем весьма обстоятельно, в частности, заявил о том, что "разногласия между мужем и женой только укрепляют дружбу". Разошлись после банкета в 24 часа.

20 апреля

Какой-то японский корреспондент послал из Александровска телеграмму, что "передача административной власти закончена и что усиливается хулиганство". Заявил японцам протест, требуя опровержения этой лжи.

21 апреля

Состоялся обмен почестями. Было заседание комиссии по ряду вопросов. Вечером - обед у моряка, капитана Мицуя. Чисто в японском стиле: ракушки всякие, морская капуста, трепанги и пр. Потом два капитана-японца играли на флейтах.

22 апреля

Был Симада. Зондировал почву по вопросу о рыболовных участках, железной дороге и др. Я сказал, что наша позиция не изменилась и не изменится. По поводу ложной телеграммы они не намерены давать опровержения: если мы от своего имени что-нибудь напишем, то обещают переслать. Но нам это ни к чему. Шишлянникову стали известны японские махинации в связи с рыболовными участками и ловлей рыбы. Мы решили во время переговоров использовать это. Они вынуждены будут поубавить тон.

23 апреля

"Эривань" сегодня должен закончить выгрузку и уйти. Занялся почтой в Москву. Мобилизовал Евецкого, Гайдарова, машинистку. Закончили к 22 часам.

24 апреля

Японцы принесли согласованные ранее документы, в которых текст изменен по сравнению с тем, что было согласовано. Не думают ли они, что мы подпишем, не читая? Вернул для исправления. Отправил одновременно им наш проект соглашения по средствам связи. У Шишлянникова было совещание с генерал-майором Такасу, которое ничего не дало.

Написал статью для первомайского номера - первого номера - нашей газеты "Советский Сахалин". Редактор газеты Павел Ахаров производит хорошее впечатление: толковый и энергичный человек.

25 апреля

Переводчик принес визитную карточку Такасу и поблагодарил от его имени за выражение соболезнования по поводу смерти его дочери. Я вчера послал ему соответствующее письмо. Поручил Евецкому переговорить с Симадой о том, что у нас появилось пессимистическое настроение по поводу реальных перспектив в отношении заключения так называемого детального соглашения; поручил также передать, что надо либо договориться и подписать соглашение в ближайшее время, либо вообще вопрос о заключении соглашения может отпасть. Симада констатировал: назревает конфликт с японским командованием - и добавил, что послал в Токио просьбу вызвать его для доклада. В общем, идет война нервов - кто выдержит. Я убежден, что сейчас положение достаточно благоприятное для нас. Нет никакой необходимости в чем-либо существенном идти навстречу японским домогательствам, так или иначе японцы должны убраться с Северного Сахалина.

27 апреля

Пришел Симада, снова обсуждали вопрос о приеме судов, о железной дороге Александровск - Рыковское. Он начал говорить, что постройка ее обошлась японцам дорого, на ней железные шпалы, и что они хотели бы получить компенсацию за то, что передадут ее нам. Я сказал, что японское казенное имущество, оставляемое ими, мы считаем переходящим в собственность Советского Союза без всяких условий и компенсаций, в частности, потому, что японцы увезли с Советского Дальнего Востока много добра - каменный уголь, другие ископаемые, лес и прочее. На Северном Сахалине они собирали налоги с населения, использовали наш лес при сооружении мостов. Сказал ему также, что они ведь рельсы, железные шпалы, подвижной состав привезли из Шаньдуна, где захватили во время войны у немцев, и дорога поэтому им ничего не стоила. Симада был удивлен, что последнее обстоятельство мне известно, и не нашелся, что ответить.

Вчера стояло на александровском рейде до 20 больших и малых японских пароходов. Кроме японских войск, эвакуируется почти все японское население, в том числе более 100 гейш, много лавочников и т. п., часть корейцев, а также контрреволюционеры, сотрудничавшие с японцами, ненавидимые местным населением.

28 апреля

Проводили Исаака Борисовича Кацву на пароход, тепло попрощались.

Пленарное заседание началось в 13 часов. Генерал прочел длинную декларацию. После этого я выступил с кратким предложением: подписание основного соглашения о приеме Северного Сахалина не ставить в зависимость от того, когда будет достигнута договоренность по другим вопросам; поскольку текст соглашения одобрен обеими сторонами, подписать его сегодня или завтра.

Это наше предложение поразило японцев своей неожиданностью и заключающимся в нем смыслом: мы придаем значение только основному (детальному) соглашению, и если его подписание связывать с другими вопросами и из-за этого затягивать его заключение, мы можем отказаться вообще в дальнейшем от подписания каких-либо соглашений. Японцы несколько минут после моего выступления не могли опомниться, настолько это было неожиданным для них. Видя, что им надо посоветоваться между собой и без этого ничего не получится, я предложил перерыв. В перерыве японцы направили к нам Симаду, который начал убеждать - разрешим все вопросы одновременно с подписанием детального соглашения. Мы ответили, что это было бы самое лучшее, но что же делать, если не можем достигнуть соглашения по ряду вопросов - о радиостанциях, рыболовным делам и т. д.; лучше подписать хотя бы основное соглашение, чем ничего не подписывать.

Говорили с Симадой более часа. Он в конце не сдержался и нагрубил Шишлянникову: вы говорите не то, что думаете, говорите пустые слова и т. п. Как ни странно, вспышка Симады подействовала на Шишлянникова: он стал проявлять уступчивость. Пришлось потом его сдерживать. Затем на возобновившемся заседании генерал снял ряд домогательств. Отпал также вопрос о компенсации за узкоколейку Александровск - Рыковское. Я еще накануне заявил Симаде, что о компенсации не может быть и речи и точно так же мы не признаем и передачи дороги кому бы то ни было. Японцы угрожают, что они продадут ее Мицубиси, если мы не дадим компенсацию. Сегодня они заявили, что передадут нам, не ставя вопроса о возмещении. Но еще ряд вопросов, и самых важных, остается неразрешенным.

30 апреля

Утром согласовывали нерешенные вопросы, пытаясь к пленарному заседанию все уладить. Остались три вопроса, по которым не достигли соглашения. Война нервов продолжится и на пленуме, пятом по счету. Иноуэ изложил эти три вопроса, "которые нужно разрешить сегодня". Это: 1) домогательство нашего письменного обязательства сдать японцам в аренду на 1925 г. 56 рыболовных участков и дать компенсацию за имущество, оставляемое японцами на других участках; 2) домогательство признать радио-

станции в Оха и Чайво собственностью японской компании "Хокусинкай"; 3) об узкоколейной железной дороге дать письменное обязательство, что ока "будет использована для промышленных и общественных нужд Северного Сахалина", что в случае ее продажи или передачи в аренду японцы будут иметь преимущественные позиции и что мы согласны с тем, что японское командование не принимает на себя ответственность за возможные претензии к этой железной дороге.

Мой общий ответ гласил, что надо стараться достигнуть соглашения по этим вопросам, но если оно не будет достигнуто, то я предлагаю, независимо от этих вопросов, подписать основное соглашение и остальные документы. Этим я давал понять, что мы не горим желанием обязательно договориться по этим вопросам, будем придерживаться своей прежней позиции и на японские требования не согласимся. Затем я ответил по отдельным пунктам. В отношении рыболовных участков, объяснил я, наша комиссия не уполномочена и не имеет права давать какие-либо обязательства и мы можем письменно лишь зафиксировать, что торги на эти участки будут произведены на общих основаниях, то есть те участки, какие наше правительство найдет возможным, будут представлены на торгах, а те из 56 участков, что найдет необходимым объявить запретными с целью сохранения рыбных запасов, участвовать в торгах не будут.

Требование дать компенсацию за рыболовный инвентарь и другое имущество японских промышленников, оставляемое на участках, Иноуэ сам снял. Поэтому не было необходимости отвечать снова по этому вопросу. О радиостанциях я сказал, что наша позиция не изменилась, но можем согласиться на формулировку, что вопрос разрешается на основе обмена нот Карахана-Иосизавы. О железной дороге: Советское правительство всегда ставит во главу угла своей политики заботу о развитии промышленности и о пользе общества, поэтому нет необходимости об этом говорить в каком-либо документе в отношении железной дороги; требование о преимущественном праве аренды или покупки японцами для нас неприемлемо, потому что советское законодательство устанавливает одинаковые права для всех граждан, и мы не можем делать исключение для японцев. Претензии по поводу железной дороги Иноуэ сам снял.

После этого снова выступил генерал в поддержку своих требований и просил подумать об уступках. Я ответил, что надо найти путь к согласованным решениям, и просил пойти нам навстречу. Затем был объявлен длительный перерыв для неофициальных переговоров и на обед. Во время неофициальных переговоров японцы пошли на ряд уступок, и мы для формы изменили кое в чем редакцию, не меняя принципиальных позиций.

После возобновления заседания еще раз развернулась "война нервов". Иноуэ снял требование по вопросу о рыболовных участках, заявил, что они будут изучать формулировку о радиостанциях, и продолжал выдвигать видоизмененные пожелания в отношении железной дороги. По поводу железной дороги нами было подготовлено новое предложение, которое ни к чему не обязывало, но могло дать какое-то моральное удовлетворение японскому командованию. Японцы неофициально просили "хоть что- нибудь сказать" о железной дороге. Я объявил об этом предложении: комиссия принимает к сведению пожелание японского командования и полагает, что принципиальная сторона вопроса разрешена японо-советским договором от 20 января.

Когда после некоторой дипломатической дуэли стало ясно, что японцы в конце концов соглашаются на наши последние формулировки, я поставил вопрос о том, что пора в Александровском районе начать передачу имущества, архивов и т. д. Договорились завтра - 1 мая - подписать основное соглашение и остальные документы, что были подготовлены, а 2 мая приступить к приему имущества Александровского района. В конце я поставил также вопрос о соглашении и документации в отношении военных судов. Японцы много и долго совещались между собой по этому вопросу. В конце концов мы договорились устроить совещание морской подкомиссии еще сегодня в 8 часов вечера. Дело в том, что японские морские офицеры саботируют этот вопрос ввиду нашего требования передавать суда на плаву и в полном порядке. После заседания все разошлись в более или менее хорошем настроении. Генерал отвез меня домой на своей машине.

1 мая

Всю первую половину дня готовил документы для подписи. Вышел первый номер нашей газеты на Сахалине. Есть в нем и моя статья - воспоминания "Две маевки". Пришлось вообще помочь в составлении номера. Газета начинается с лозунгов-приветствий к рабочим и крестьянам Северного Сахалина, отряду Красной Армии, трудящимся Японии и с призыва к единению и поддержке Советской власти трудящимися Сахалина. В газете есть и довольно слабые материалы, но что поделаешь, зато помещены уже статьи и корреспонденции местного населения.

В 16 часов, как было условлено, направились в офицерское собрание. Японцы уже выстроились для фотографирования, видимо, они большие любители фотографироваться. Потом торжественное заседание, на котором присутствовало много офицеров. Опять фотографы. Сверили взаимно тексты всех подготовленных документов. Один протокол и одно соглашение по моему предложению парафировали, так как не подготовлены были еще приложения и описи к ним. Остальные все подписали. Потом произносили речи - генерал и я. После каждой - шампанское. Еще обмен любезностями между мной и генералом - и конец. Мы назвали основное соглашение "детальным", чтобы подчеркнуть, что речь идет лишь о деталях окончания оккупации, поскольку соглашение о воз-

вращении нам Северного Сахалина было уже подписано в Пекине Караханом и Иосизавой.

В нашем соглашении речь идет о сроках эвакуации по районам, о передаче всех документов Полномочной комиссии, о передаче казенного и общественного имущества, а также имущества японской оккупационной армии, оставляемого на Сахалине, и т. д. Оно составлено и подписано на русском и японском языках. Вначале ряд документов, пока у нас не было переводчика, мы подписали лишь на русском языке, который фактически и являлся языком переговоров. Что касается судов, дело не двигается. Мицуи упорствует и не идет нам навстречу, какие бы мы формулировки ни предлагали.

2 мая

Престин ежедневно продолжает совещание с Мицуи, а вопрос ни с места. Они уже порядком надоели друг другу и ругаются вовсю. По словам Престина, Мицуи - какой-то нервнобольной или наркоман. В крайнем случае по этому вопросу придется приложить особое мнение сторон.

3 мая

Дал Полевому указание о порядке приема архивов. Побыстрее разделаться с формальной стороной и завтра же начать знакомиться со всеми горными делами по имеющимся материалам, а послезавтра съездить в Дуэ и Рогатый, осмотреть на месте и готовить материал в связи с предстоящими переговорами о концессиях.

Плютач - наш уполномоченный в Рыковске - сообщил в докладах о своей деятельности и положении в районе, в частности, о том, что якут Винокуров, закабаливший тунгусов в стойбище в районе Адо-Тыми, заставил все стойбище откочевать в пустынный район близ границы с Южным Сахалином. Этот Винокуров - спекулянт и кулак - стал своего рода царьком в стойбище и всячески выслуживался перед японцами. Теперь боится, что его господству придет конец. Плютач сообщает также, что во время оккупации занятия в школах нередко велись лишь для формы. Многие учителя - случайные люди, школьного инвентаря почти нет. Еще хуже во время оккупации обстояло дело с медицинской помощью населению. Врачей не было. Лечили знахари и бабки. Накануне прибытия Плютача японцы и антисоветские элементы распространяли различные слухи. Из-за этого часть населения не доверяла Советской власти, даже стали сокращать посевы. Но когда советские органы власти начали действовать, даже самые отсталые элементы быстро изменили свое отношение и стали оказывать им всяческое содействие.

В конце апреля Плютач передал свои полномочия ревкому. Постановлением Полномочной комиссии образован ревком в составе председателя Шапошникова Федора Николаевича и члена-секретаря Левицкого Михаила Александровича. Тымовский округ одновременно переименован в Рыковский район по названию районного центра Рыковска. Плютач привез любопытные данные о национальном составе Тымовского округа. По этим данным, русских и украинцев - 2617, поляков - 299, гиляков - 125, китайцев - 53, немцев - 28, турок - 14, латышей - 7, греков - 4, чехов - 5, татар - 2, японцев- 1. А всего - 3155 человек. Он сделал также приблизительный подсчет, сколько надо семян по всем селениям района, - более 7 тыс. пудов.

4 мая

Пожалуй, можно подвести первые краткие итоги нашей деятельности. Общий вывод: прием проходит успешно и завершится благополучно. Когда японцы стали выдвигать свои домогательства, мы, конечно, могли занять и такую позицию: никаких переговоров, вы должны очистить нашу территорию, а мы - восстановить Советскую власть, и все. Но такая позиция была бы ошибочной. Во-первых, надо было парализовать деятельность всяких ультрашовинистических и грабительских элементов, недовольных тем, что приходится покидать Северный Сахалин, который они считали уже своей добычей. Надо было создать обстановку, в которой им трудно было бы развернуть какие-либо провокации или даже совершить срыв Пекинского договора. Во-вторых, мы вовсе не заинтересованы в создании или в сохранении обостренных отношений с Японией. Наоборот, наше государство стремится установить и укрепить добрососедские, возможно более дружественные отношения. И наша Полномочная комиссия, конечно, должна была следовать этой линии, что она и делала. В-третьих, на Сахалине, по советско-японскому договору, будут сданы японцам важные концессии, а раз так, то надо будет установить с ними какие-то взаимно приемлемые отношения. И, наконец, в-четвертых, без договоренности при враждебных отношениях японская военщина могла бы по злобе разрушить, уничтожить материальные ценности, имущество, которое она не может забрать с собой. Мы же не настолько богаты, чтобы пренебречь этим имуществом, в частности и канонерками. Поэтому мы стараемся и о судах как-нибудь договориться. Если вопрос оставить без всякого соглашения, то японцы могут не только не передать их "в порядке", но повредить и уничтожить и то оборудование, что на них имеется, а нам эти канонерки и катера еще пригодятся. Все наши цели в основном достигнуты или почти достигнуты. В то же время японские домогательства в процессе дипломатической борьбы нам удалось отвергнуть.

5 мая

Из районов, где восстановлена Советская власть, начинают поступать сведения о первых шагах новых органов власти. Ревком Рыковского района создал управление ми-

лиции. Начальником милиции назначен Костин. Установлена телефонная связь между крупнейшими селениями района. Открыта изба-читальня и библиотека с советской литературой. Посетителей много. 1 мая вечером в Рыковском Народном доме состоялся торжественный митинг. На празднике выступил хор из местных жителей, исполнивший "Интернационал" и другие революционные песни. И в Дербинском состоялось торжественное собрание. А 3 мая в Рыковском было организовано собрание женщин. Трудящееся население с восторгом встречает восстановление Советской власти, оказывает активное содействие во всех отношениях.

6 мая

Большое удовлетворение доставила резолюция рыбаков и крестьян Северного района, где раньше всего была восстановлена Советская власть. Жители села Дм. -Григорьевское в своей резолюции, принятой на общем собрании 12 апреля, приветствуют освобождение Северного Сахалина от японской интервенции и выражают благодарность Полномочной комиссии за ее деятельность, обязуясь оказывать содействие ее мероприятиям. Общее собрание жителей села Рыбного 13 апреля выражает в своей резолюции благодарность ЦИК СССР за то, что "не забыл нас здесь, на далеком Сахалине" и освободил нас из-под ига японской интервенции". "Даем товарищеское слово, - говорится далее в резолюции, - своим братьям-рабочим и крестьянам СССР, что всеми силами будем помогать дальнейшей работе нашей родной страны". Верещагинцы в своем решении выражают "готовность всеми средствами поддерживать настоящую власть народа в виде Советов, которые своим энергичным трудом освободили от вампиров и узурпаторов многомиллионный русский народ и на восьмом году своего существования - Северный Сахалина"

13 мая

Уже в течение недели через местное общество потребителей "Взаимопомощь" продается и выдается в качестве ссуды семенной материал - овес, ячмень, ядрица и пшеница. Продано и выдано уже около тысячи пудов - довольно много по местным масштабам. Очень хорошо, что вовремя прислали с материка семена. Это сильно подняло дух крестьян и показало заботу нашей власти о нуждах сахалинцев.

Последний вопрос, который оставался камнем преткновения, - о передаче судов на плаву и в полной исправности - разрешился таким образом. Мы приложили к протоколу о порядке передачи судов особое мнение комиссии о том, что мы сохраняем нашу принципиальную установку - о необходимости передачи судов на плаву и в полном порядке. Это оставляет за Советским Союзом право требовать соответствующей компенсации, если правительство найдет нужным. Мицуи сначала не соглашался на приложение особого мнения, но после запроса из Токио получил, очевидно, указание пойти навстречу, чтобы до конца сохранить "добрый дух". Впереди ведь более важный вопрос - заключение концессионных договоров по нефти и углю.

Мы приняли башенную лодку "Шквал", канонерки "Бурят", "Монгол", "Вотяк", пароходы "Сильный" и "Хилок", катера "Копье", "Сокол", "Мыс Лазарев" и четыре железных баржи; боевые суда с машинами, орудиями, пулеметами и боеприпасами оказались в удовлетворительном состоянии. Без подписанного соглашения японцы могли бы даже в последние дни перепортить орудия и вооружение.

Вчера мы послали приглашение генералу и другим лицам из японского командования "провести прощальный вечер и побеседовать в последний раз 13 мая в народном доме". Вот полный текст моего выступления на банкете:

"Ваше превосходительство и милостивые государи!

Позвольте сказать несколько слов по поводу завершения передачи и приема Северного Сахалина, что было поручено на основании Пекинской Конвенции Полномочной комиссии СССР и Командующему Оккупационной Армией. Я счастлив выразить уверенность, что завершение передачи наилучшим образом послужит укреплению добрососедских отношений между народами Союза Советских Социалистических Республик и Японией.

Не меньшую радость я испытываю от мысли, что этот уголок земного шара ввиду окончания неопределенного положения, в котором он находился последние годы, что этот уголок ныне возвращается к нормальной жизни как частица Союза Советских Социалистических Республик, что несомненно будет иметь для него самые благотворные результаты. В широких размерах разовьется добывающая промышленность, жизнь населения войдет в нормальную колею, поднимется его экономический уровень, и оно будет пользоваться счастьем и благополучием наравне со всеми народами Советского Союза.

Я доволен также сознанием, что этот мирный акт укрепляет не только отношения между двумя соседними государствами, соприкасающимися своими границами на Дальнем Востоке, но вообще помогает стабилизации положения на берегах Тихого океана и тем самым увеличивает шансы мира в наше тревожное время.

Наконец, весьма приятным симптомом является и то обстоятельство, что осуществлением этого дела с японской стороны руководило Командование армией - люди военные, что говорит о том, что все более широко и глубоко ныне распространяется стремление к укреплению мирных отношений и к взаимному пониманию.

Да здравствует дружба между народами, да здравствуют все сочувствующие этой дружбе, да пребудет в полном благополучии население Северного Сахалина! Поднимаю бокал за здоровье, присутствующих гостей!"

14 мая

Сегодня в 7 ч. 30 м. японское командование спустило флаг своего штаба. Спуск был произведен в торжественной обстановке. Присутствовали все японские военные, кто еще не выехал. Через полчаса после этого состоялся обмен почестями между нашим и японским отрядами в связи с эвакуацией последнего отряда японских войск. Парад принимали генерал Иноуэ и я. Мы обратились с краткими прощальными приветствиями к войскам. В прощальном приветствии я сказал: "Бойцы японской армии! Взаимно обменявшись почестями, дружественно вы встретились месяц тому назад с отрядом войск Советского Союза и дружественно ныне расстаетесь, опять обменясь почестями. Да послужит эта встреча двух отрядов прообразом дружественных отношений между сотнями тысяч бойцов обоих государств, между самими народами этих государств!"

Потом на пристани, подписав завершающие акты, я и генерал обменялись прощальными словами. В 9 ч. 40 м. последний японский солдат покинул Советский Сахалин. Японская оккупация закончилась. Советская земля наконец освобождена.

В подписанном на пристани акте о передаче Александровского района в последнем абзаце констатируется: "Таким образом, все японские войска выведены с Северного Сахалина и на нем восстановлен, полный суверенитет Союза Советских Социалистических Республик".

15 мая

Полномочная комиссия сегодня опубликовала постановление о передаче власти ревкому, то есть об окончании своей деятельности. Вот текст этого постановления: "В связи с окончанием оккупации Северного Сахалина японскими войсками 14 сего мая и восстановлением полного суверенитета Советской власти на всей освобожденной территории Полномочная комиссия постановляет передать полноту власти назначенному Дальневосточным революционным комитетом - Сахалинскому революционному комитету с 15 мая, о чем объявляет для общего сведения".

Днем состоялся большой митинг, посвященный восстановлению Советской власти; над зданием ревкома был поднят советский флаг. Ревком произвел первые назначения и опубликовал первые свои приказы. Заведующим отделом народного образования назначен Павел Сикорский, здравоохранения - Иван Плютач, коммунального хозяйства - Владимир Иконников, начальником милиции - Борис Дубровин. Все они прибыли с материка. Заведующим земельным отделом предполагается назначить местного жителя Бавбека - агронома по образованию. Заведующим общим отделом назначен Николай Рудаков, заведующим почтово-телеграфной конторой - Худяков. Секретарем ревкома назначен Александр Ильин.

Поскольку все руководители советского аппарата власти провели предварительную организационную работу, деятельность органов власти сразу же развернулась успешно. Большинство прибывших работает с огоньком. Население восторженно встретило восстановление Советской власти, освобождение от ненавистной оккупации.

Только сейчас, когда японцы убрались, начинаю все более ясно осознавать значение свершившегося факта - восстановления путем переговоров, без применения военной силы Советской власти на далеком окраинном острове. Нужно ли более убедительное доказательство возросшей мощи Советского Союза!