Рейтинг
Порталус

ДОБРОВОЛЬЦЫ СВОБОДЫ

Дата публикации: 01 января 2017
Автор(ы): А. А. Ветров
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1483223209


А. А. Ветров, (c)

Генерал-лейтенант А. А. Ветров

Более 35 лет прошло с того момента, когда реакционная испанская военщина, поддержанная фашистскими правительствами Италии, Германии и Португалии, подняла мятеж против демократического правительства Испанской республики. За этот период в мире произошли перемены величайшего исторического значения. Однако испанские события 1936 - 1939 гг. до сих пор привлекают неослабное внимание. 32 с половиной месяца продолжалась освободительная борьба трудящихся Испании, которые проявили самоотверженность, героизм и сумели создать сильную народную армию. Испанскому народу оказывали помощь в его борьбе трудящиеся Советского Союза и интернациональные отряды из ряда стран мира. Считаю своим долгом участника рассказать о деятельности некоторой части советских добровольцев, сражавшихся в Испании против сил реакции и фашизма, в защиту республики.

Как известно, мятежники хотели свергнуть республиканский строй. Борьбу за сохранение республики возглавили славные сыны и дочери Коммунистической партии Испании. Мятеж был бы быстро подавлен, если бы Германия и Италия не начали открытую вооруженную интервенцию. Они бросили против испанского народа отборные авиационные, танковые и другие части и соединения. Вмешательство Германии и Италии во внутренние дела Испании изменило соотношение сил в пользу мятежников. Гражданская война в Испании переросла национальные рамки, причем скрытыми, а порою и открытыми пособниками мятежников выступали проводники политики "невмешательства в дела Испании" - Англия, Франция и США. Республиканское правительство обратилось за военной помощью к буржуазным странам, но получило отказ. К героической борьбе испанского народа не остался безучастным Советский Союз: он оказал республиканской Испании не только моральную и дипломатическую, но также материальную и военную поддержку. В республиканскую Испанию были направлены вооружение, авиационная и бронетанковая техника, воинское снаряжение. По велению сердца туда приехали советские добровольцы общевойсковой, авиационной, танковой, артиллерийской и других военных специальностей, а также советники по налаживанию военной промышленности, общей численностью свыше 2 тыс. человек. Героические страницы в историю борьбы с фашизмом в Испании вписали многие из них. Плечом к плечу с испанским народом там воевали против франкистских мятежников и германо- итальянских интервентов около 35 тыс. антифашистов из 54 стран мира 1 . Среди добровольцев Свободы были, в частности, ставшие впоследствии видными советскими военачальниками Н. Г. Кузнецов, К. А. Мерецков, Н. Н. Воронов, Г. М. Штерн, Я. В. Смушкевич, Д. Г. Павлов, Р. Я. Малиновский, П. И. Батов, В. Я. Колпакчи, А. И. Родимцев и другие. В горах и на полях Испании крепла братская солидарность коммунистов многих стран. В интернациональных бригадах сражались видные деятели международного коммунистического движения Г. Баймлер, П. Тольятти, В. Кодовилья, Ж. Дюкло, Л. Лонго, Ф. Мюнних, К. Сверчевский, К. Луканов, Ф. Бийу, М. Залка, В. Видали и другие.


1 "Война и революция в Испании 1936 - 1939 гг.". М. 1968, стр. 552.

стр. 107


В знойный июльский день 1937 г. перрон Курского вокзала в Москве был заполнен до отказа. У вагонов поезда Москва - Севастополь гудела пестрая толпа курортников и провожающих. Среди по-летнему одетых людей выделялись молодые мужчины в одинаковых светло-серых шевиотовых костюмах. То были воины подмосковного воинского соединения, недавно снявшие танкистскую форму. Они с разрешения своего командования отправлялись на помощь борющейся с фашизмом республиканской Испании. И вот мы очутились в зоне Севастопольского порта, где нам предстояло пробыть несколько дней. Однажды ночью мы были разбужены басом судового гудка. Выйдя из домика, увидели подходившее к причалу огромное грузо-пассажирское судно. На его корпусе большими белыми буквами было написано "Cabo San-Augustin". Первый день корабельной жизни прошел в заботах по загрузке трюмов поступившими в порт орудиями, пулеметами, авиабомбами и большими самолетными ящиками. А еще через день к лайнеру подошел эшелон с лучшими в то время в Красной Армии быстроходными колесно-гусеничными танками "БТ-5". Первая партия машин была уже подготовлена к погрузке, когда произведенный замер входных трюмных проемов показал, что по высоте они почти на 10 см меньше высоты танков со снятыми перископами.

Чтобы танки смогли пройти " трюмные отсеки, нужно было в потолочных балках трюмов вырезать небольшие "окна". На мое предложение сделать эту несложную и безвредную для судна операцию испанский капитан ответил: "Портить корабль не разрешаю. Снимайте бронебашни и грузите их отдельно от бронекорпусов". Долго и безрезультатно убеждал я капитана, что снятие башен с бронекорпусов сделает танки на какое-то время небоеспособными и потребует специального оборудования и больших усилий высококвалифицированных рабочих на месте выгрузки; да и позволит ли обстановка в испанском порту сделать все это? Как знать, чем бы закончился спор, если бы не телеграмма из Москвы, категорически запретившая демонтаж танков. Тогда капитан уступил. Портовый автогеносварщик за час расширил проемы в трюмах, и началась погрузка машин. Расстановка и закрепление 50 одиннадцатитонных пулеметно-пушечных танков в не приспособленных к тому трюмах с гладкими металлическими полами оказались далеко не легким делом и потребовали множества разных подпорок, клиньев, проволоки и другого крепежного материала. Нам было известно, что бесчинствовавшие в Средиземном море фашистские пираты потопили советское торговое судно "Комсомол" и ряд судов других государств с грузами для республиканской Испании. Поэтому в тамбурах были скрыты четыре орудия и два зенитных пулемета. Боевые расчеты огневых средств укомплектовали танковыми артиллеристами и пулеметчиками.

В день отплытия по приказу из Москвы с корабля были сняты почти все танкисты и отправлены в Ленинград. Военный груз сопровождала команда в пять человек под моим начальством. Непредвиденный отъезд основной группы советских добровольцев взвалил на оставшихся массу обязанностей. Наибольшая трудность состояла в подготовке орудийных и пулеметных расчетов из неопытных в военном отношении моряков. Подобрав из палубных матросов орудийную прислугу, я провел с ними несколько занятий, а когда лайнер еще находился в советских ведах, они поупражнялись в стрельбе из пушек. На другой день наш транспорт миновал Босфорский пролив, берега Греции и вышел в Средиземное море. Утром, войдя в каюту, я заметил на полу у двери письмо. С трудом разобрал написанные по-русски слова: "Твои большевистские единомышленники еще в Севастополе, как крысы с тонущего корабля, бежали с "Августина". Пока не поздно, бери лодку и спасайся. Иначе тебя ждет суровая кара. Доброжелатель". Я решил письмо никому не показывать, но усилить бдительность в охране груза.

На четвертый день пути в районе Бизерты поднялся штормовой ветер. В каюту ворвался механик-водитель танка Л. Мещеркин: "Из танкового трюма слышен металлический стук. Боюсь, что нарушено крепление!" Напялив брезентовую робу, я вслед за Мещеркиным вышел на ускользавшую из-под ног палубу. С трудом открыли трюмный люк и по скользкой от воды вертикальной металлической лесенке, еле удерживаясь, чтобы не сорваться, сползли на дно глубокого трюма. Перед нами открылась жуткая картина. Один танк сошел с подложенных под его гусеницы клиньев и бревен и свободно скользил по гладкому полу, нанося удары соседним

стр. 108


танкам, грозя в любую минуту протаранить корпус корабля. Чего только мы не делали, чтобы остановить машину, но 11-тонный танк, будто игрушечный, бросало из стороны в сторону. Мы, как акробаты, вертелись вокруг точно взбесившейся машины. При такой качке нелегко было устоять на ногах, а не то что бороться со стальной громадой. В конце концов нам удалось закрепить танк на месте. Вымотанные тяжелой борьбой и качкой, мы не в силах были подняться на палубу и улеглись на брезенте, сложенном в углу трюма. На следующий день нам повстречались два итальянских эсминца. Некоторое время они следовали за нами, "расстреливая" лайнер окулярами офицерских биноклей. Было видно, как расчеты торпедных аппаратов и орудий суетились на палубе, наводя в нашу сторону свою "аппаратуру". Однако вскоре они удалились.

На исходе шестых суток беспокойного путешествия лайнер подошел к берегам Испании. На огненно-красном горизонте показалась горная цепь Сьерра-Невады. Вскоре подошли к Картахене. В сумеречном свете вырисовывались силуэты кранов, кораблей и судоремонтного завода. С выгрузкой танков между тем произошла заминка: не оказалось кранов большой грузоподъемности. Пока портовые власти искали кран, мы отдыхали. Но грохот и трескотня заставили подняться на палубу. В освещенном прожекторами темно- синем небе летела группа самолетов, вокруг которых вспыхивали белые, ватные тучки зенитных разрывов. "Фашистские самолеты!" - воскликнул палубный матрос. Через мгновение близкий разрыв бомбы потряс воздух. Водяной столб обрушился на корабль. Меня отбросило в сторону, лайнер закачало, и на палубу с треском упали обломки мачты, осколки стекла и металла. Послышались стоны. "Неужели, не сделав ни одного выстрела по врагу, мы бесславно погибнем у причала?" - подумал я. Вокруг гремели разрывы бомб. Загорелись портовые склады и здания судоремонтного завода. Через некоторое время бомбежка прекратилась. Фашистские стервятники, сбросив оставшиеся бомбы на город, скрылись.

Во время разгрузки танков ко мне подошел капитан "Cabo San-Augustin" и, смущенно улыбаясь, спросил: "Что бы вы стали теперь делать с танками со снятыми башнями?" Не желая обидеть старого честного моряка, я примирительно сказал: "К счастью, в Севастополе было принято правильное решение, и поэтому сегодня танки могут прямо с корабля идти в бой..." Предвидя возможность повторного налета, солдаты особенно быстро разгружали судно. К рассвету все боевые машины оказались на берегу. Перед нашей группой стояла задача - за три дня подготовить и перегнать 50 танков в Арченовский учебный центр, находившийся в 90 км от Картахены.

Когда танки и часть их персонала перекочевали в Арчену, там к ним вскоре присоединились остальные танкисты, приехавшие из Ленинграда через Париж, а также добровольцы из 16 стран Европы и Америки. Начались учебные будни. По заданию республиканского командования предстояло в короткий срок сформировать Интернациональный танковый полк. На укомплектование прибыла большая группа молодых испанских антифашистов. После почти месячной напряженнейшей боевой учебы полк принял участие в тактическом учении и показал неплохие результаты на инспекторском смотре. Налаживались штабная и тыловая службы. "Что нас ожидает впереди? Как лучше вести бой с противником? Массированно, всем полком в качестве группы дальнего действия или же мелкими танковыми подразделениями непосредственной поддержки пехоты? Какие у противника танки и что представляет собой его противотанковая артиллерия?" - думалось нам.

Шел уже 15-й месяц кровопролитной войны. До 60% территории страны находилось в руках мятежников. Продовольственные запасы республики были на исходе. Надвигался голод. Получив значительные подкрепления от итальянских и немецких фашистов, Франко спешно готовился к генеральному наступлению на Мадрид. Республиканское командование предприняло ряд операций на Арагонском фронте. В наступательной операции с целью овладения укрепленным районом Фуэнтес-де-Эбро участвовал и Интернациональный танковый полк. То было его боевое крещение. Укрепленные позиции врага изрядно пострадали от атак воинов канадского, испанского, английского и американского батальонов 15-й Интернациональной бригады и нашего танкового полка, несмотря на крайне неблагоприятные условия для наступления.

стр. 109


Однако предательские действия командира армейского корпуса подполковника С. Касадо и его штаба не позволили развить первоначальные боевые успехи и завершить операцию. За неудовлетворительное руководство боем при Фуэнтес-де-Эбро Касадо был смещен со своего поста, а анархистская пехотная бригада за трусливое поведение в бою расформирована.

Волонтеры из Болгарии, Чехословакии и Советского Союза, немецкие и австрийские антифашисты изредка собирались вместе, чтобы послушать новости, поговорить или же просто спеть свои песни. На такое-то собрание советского землячества и созвал нас комиссар полка майор П. С. Фотченков. Большой светлый класс на окраине Тортосы, еще недавно еле вмещавший всех советских добровольцев полка, был теперь на треть не заполнен. Повсюду белели повязки и багровели следы ожогов. Перед началом собрания мы почтили память погибших соратников. Доклад об уроках последнего боя и о мерах по восстановлению боеготовности полка сделал полковник С. И. Кондратьев. Затем он зачитал полученную из Москвы телеграмму. Нарком обороны К. Е. Ворошилов высоко оценивал мужество, героизм и мастерство советских добровольцев-танкистов в бою под Фуэнтес-де-Эбро и передал им благодарность партии и правительства. Одобрение из Москвы подняло настроение однополчан и определенным образом отразилось на характере развернувшихся по докладу прений. Критикуя допущенные ошибки, наши добровольцы говорили о своих сокровенных думах. Отдельные выступления сохранились у меня в записи.

"За долгие часы, которые экипаж нашего подбитого танка провел в осажденной фашистами машине, я о многом передумал, - говорил представленный к званию Героя Советского Союза механик-водитель Владимир Кручинин. - Вспомнил заводскую кузницу в Ростове, куда на работу привел меня батя. Вспомнились седой Урал и гора Магнитная, куда по комсомольским путевкам я приехал с дружками, чтобы строить могучий завод. Вспомнил рабочих московского завода "Динамо", принявших меня в свои ряды... Все эти факты моей короткой жизни были только подготовкой к тому, что мы с вами делаем сейчас в Испании. Пройдут годы, и люди спросят у тех, кто переживет эту войну: "Что заставило вас, дорогие товарищи, побросать семьи, родные края и вмешаться в эту драку?" "Большое уважение и глубокое сочувствие к попавшему в беду трудовому народу Испании", - ответил бы я". Командир танковой роты лейтенант Алексей Разгуляев сказал: "Я горжусь тем, что из многих тысяч советских людей, пожелавших сражаться на стороне революционной Испании, высокая честь быть ее солдатом выпала на мою долю. Воюя с фашистами, мы защищаем не только испанский народ, но и другие народы от коричневой чумы. Честно говорю: большое счастье быть полезным для людей! Не скрою и того, что меня привлекла сюда и романтическая сторона этой благородной освободительной войны... Мой отец работал литейщиком, а я - слесарем на Сормовском заводе, жизнь рабочих которого описал наш Максим Горький. Для нас большевик Павел Власов был и остается примером служения пролетарскому делу. Вспомните его слова: "Социализм соединяет... мир во единое великое целое, и это - будет!" Вот для того, чтобы это стало возможным, я и приехал сюда".

Ноябрьский праздник застал нас под Мадридом, а на рассвете 15 декабря 1937 г. республиканские войска при поддержке танков неожиданно для франкистов пошли в наступление на расположенный в горах город Теруэль. Действуя умело и решительно, 11- я и 64-я коммунистические дивизии 16 декабря замкнули кольцо окружения, а 25 декабря наши танки, увлекая за собой республиканскую пехоту, ворвались в центр города. Фашистское командование, обескураженное потерей важнейшего опорного пункта, сняло с Мадридского фронта значительные силы и бросило их под Теруэль. Республиканские войска мужественно отражали многочисленные атаки вражеских дивизий, поддержанных авиацией и танками, нанесли им большие потери. В этой длившейся около двух с половиной месяцев битве народная армия проявила истинный героизм, отвагу и умение сражаться не только в обороне, но, и в наступлении. Престиж франкистского генералитета и его итало-немецких союзников еще раз был сильно поколеблен. Не останавливаясь подробно на Теруэльской операции, расскажу об одном хорошо запомнившемся эпизоде.

Ночь на 1 февраля 1938 г. выдалась холодной. После кромешного ада недавних боев на нашем, мулетонском участке фронта установилась такая тишина, что ушам

стр. 110


было больно. Вдруг послышалось далекое пение. Слаженная группа голосов выводила мелодию русской песни: "Во кузнице молодые кузнецы!" Услышать пение на передовой, где только что кипел кровопролитный бой, - не совсем обычное явление. Но еще более удивительно было то, что пели в горах Испании старинную русскую песню. Я пошел на голоса. В убежище около жестяной печурки сидели пожилые, усатые воины. "Салуд, камарадас!" - поздоровался я. "Салют, салют!" - ответил кто-то. "Хорошо поете", - сказал я, присаживаясь на снарядный ящик. Усачи переглянулись и с интересом посмотрели на меня. "Кем будете? Что делаете здесь?" - спросил меня сидевший рядом боец во французской каске. По известным соображениям я не мог рассказать, об участии в войне советских добровольцев и потому придумал историю о "мексиканском" гражданстве. "Мексиканские танкисты на советских танках?" - удивился солдат, но от дальнейших вопросов воздержался. Во время завязавшейся беседы я узнал, что нахожусь в стрелковом подразделении Интербригады, составленном из русских эмигрантов во Франции, большинство которых в свое время служили рядовыми либо младшими офицерами старой русской армии. На вопрос, что заставило их, далеко не молодых и многое испытавших людей, взяться за оружие, я услышал: "Прекраснее нашей матушки России нет страны! Мы, члены парижского "Союза возвращения на родину", присоединились к антифашистской борьбе, потому что ненавидим фашизм, а также потому, что желаем в борьбе с общим врагом заслужить право называться советскими гражданами и возвратиться на землю наших предков"... Позднее мне стало известно, что в республиканской армии сражались сотни русских эмигрантов. Они несли боевую службу в интернациональных бригадах, в республиканской артиллерии, авиации, инженерных частях, воевали в партизанских отрядах и работали в военной промышленности. Многие из них сложили свои головы на испанской земле...

Утром 20 февраля 1938 г. франкисты при поддержке сотен итальянских самолетов и десятков танков ринулись на наши теруэльские позиции. Республиканская пехота вынуждена была отступить. Прикрывая ее отход, последними покидали позиции танки роты Алексея Разгуляева. Вражеской бомбой на одном танке была повреждена силовая установка. Командир боевой машины австрийский коммунист Генрих Пуркшталлер и заряжающий Доминго Ортего были тяжело ранены. Механик-водитель Кручинин, раненный в спину, мог через аварийный люк выбраться под машину и оставить опасную зону, но он решил спасти товарищей. Переждав, когда несколько стих огонь, Кручинин взял на руки истекавшего кровью командира и вытащил его из танка. В этот миг пулеметная очередь из пикирующего вражеского истребителя сразила обоих.

Вскоре последовал приказ командования о передислокации. Наш полк расположился у деревни, Ла-Пуэбла-де-Вальверде. Это было затерявшееся в горах небольшое каталонское селение с узкими, горбатыми, выложенными булыжником улочками. Мрачного вида приземистые, подслеповатые постройки сиротливо жались к церковной громаде. Величественный готический собор резко подчеркивал убогость окружавших его крестьянских домов и нищету деревни... Штаб полка и подразделения разместились в оливковой роще за селением, а медицинский и хозяйственный взводы заняли пустовавшее трехэтажное здание рядом с собором. Там же, в светлых комнатах второго этажа, расположился полковой госпиталь. Утро 4 марта выдалось солнечное. Советская журналистка Е. Н. Кольцова привезла из Валенсии письма и газеты. Моя жена писала, что у нас в январе родился третий сын. Он был назван в честь В. И. Ленина Владимиром. Своей радостью я поделился с товарищами, которые соответственно отреагировали на это сообщение. Вытащили бутылку ароматной мансанильи. Но в это время послышался самолетный гул, и в безоблачном небе появилась стая фашистских бомбардировщиков. Они черной тучей нависли над Ла-Пуэбла-де-Вальверде. Мы полезли в подвал церковной сторожки. Когда бомбежка прекратилась, мы, выйдя наружу, увидели дымящиеся развалины собора. Трехэтажный дом с огромным опознавательным знаком Красного Креста на крыше, в котором еще час назад врач и медицинские сестры вели прием больных и раненых, был разрушен до основания. Отовсюду неслись стоны и просьбы о помощи. В результате налета в полку появились убитые и новые раненые, запасы медикаментов и продовольствия оказались уничтоженными.

стр. 111


10 марта, согласно приказу начальника генерального штаба республики В. Рохо, Интернациональному танковому полку предлагалось срочно прибыть в район Сегура-де- лос-Баньос, где развернулись ожесточенные боевые действия. Крупные силы интервентов и мятежников прорвали фронт от Фуэндетодос до Монтальбана. 24-я анархистская и 30-я дивизии в панике, отступали. Чтобы закрыть брешь и остановить противника, в район прорыва стягивались резервы республиканских войск. Поднятые по боевой тревоге подразделения полка форсированным маршем проследовали на север. Не прошло и трех часов, как 8 танков "БТ-5" из передового отряда, возглавлявшегося капитаном Петром Сиротининым, преодолев многокилометровый участок извилистой дороги, свернули на гладкое шоссе, проложенное в горной теснине западнее Монтальбана. Там они неожиданно наткнулись на встречную, растянувшуюся на сотни метров пехотную колонну итальянских легионеров; которая следовала без боевого охранения. Сидевший на башне переднего танка Сиротинин мгновенно оценил обстановку и, развернув разноцветные флажки, просигнализировал: "Внимание! Делай как я!" - после чего ударил из пулемета по хвосту колонны, отрезая фашистам путь к отступлению. Танкисты экипажей Бенито Суареса, Олдрл:иха Гакена и Михаила Сучкова с ходу атаковали голову и середину колонны. Они врезались в гущу легионеров и стали давить их гусеницами и расстреливать пулеметным огнем. Действия танкистов были столь стремительны, что противник не смог оказать сопротивления. 40 человек были захвачены в плен, а с ними 3 пушки, 12 пулеметов и пр.

Выслав вперед разведотряд и отправив в тыл пленных и трофеи, полк двинулся на Мартин-дель-Рио и Утрильяс. Западнее деревни Вальдеконехос танки разведотряда были встречены артиллерийским огнем противника. Стемнело. Перестрелка утихла. Экипажи занялись своими машинами, пополнили их боеприпасами и горючим, стали рыть танковые аппарели. Для установления контакта с пехотными частями и штабами республиканских войск были направлены офицеры связи на броневиках. Вскоре к нам стали подтягиваться группы солдат из отступивших ранее дивизий 12-го республиканского корпуса. Нещадно ругая своих начальников, они просили принять их в наш полк, чтобы продолжить борьбу с ненавистным врагом. Нам поневоле пришлось заняться формированием пехотных взводов и рот.

По мокрому шоссе тянулись на юго-восток толпы беженцев. Совсем недавно эти люди, как и весь трудовой народ Испании, радовались теруэльской победе и возлагали надежды на близкое поражение фашистской военщины, а теперь, укоризненно поглядывая в нашу сторону, уходили с обжитых мест. Утром артиллерия противника открыла по республиканским позициям ураганный огонь. Одновременно десятки самолетов "Савойя", "Юнкере" и "Фиат" обрушили на наши позиции бомбы и град пуль. Хорошо, что накануне танковые экипажи как следует окопались. Те из пехотинцев, кто, несмотря на наши советы, не стал рыть окопы, понесли потери. Затем двинулись вперед до 25 неприятельских танков "Ансальдо", а за ними - цепи пехоты. У некоторых республиканских бойцов не выдержали нервы, и они стали сначала отходить, но затем, увидя наши танки, вернулись в окопы. Подпустив итальянцев на расстояние 500 - 800 м, мы открыли по ним пушечный огонь. На одном "Ансальдо" слетела гусеница, и он беспомощно завертелся волчком; два других остановились, объятые черно-желтым пламенем. Остальные танки продолжали наступление, увлекая за собой пехоту.

Когда вражеские танки и пехота подошли на более близкое расстояние, батальоны республиканцев встретили их массированным ружейно-пулеметным огнем. Ряды мятежников и интервентов дрогнули. Запылали еще два их танка. Не выдержав, франкистская пехота повернула назад. Перегоняя друг друга, бросились наутек и оставшиеся "Ансальдо". Трижды противник атаковал монтальбанские позиции и всякий раз наталкивался на стойкое сопротивление. В тот же день по приказу генерала В. Рохо мы выделили танковую и броневую роты и срочно направили их на поддержку частей 35- й дивизии под командованием генерала Вальтера (Кароль Сверчевский), которые вели тяжелые бои в районе Каспе, Ихар и Альканьис. Бронетанковый отряд под командованием комиссара полка П. С. Фотченкова в составе танковой роты лейтенанта Алексея Разгуляева, броневой роты капитана Фелипе Гольяго и взвода боевого обеспечения быстро добрался до места назначения и сразу вступил

стр. 112


в бой с марокканской пехотой, наступавшей на Ихар. Фашистские генералы, не считаясь с потерями, бросали их в одну атаку за другой. Отражая натиск пехотных и кавалерийских частей противника, поддержанных авиацией и танками, республиканцы проявили большую стойкость и выдержку. Во время нашей контратаки в районе Арбалете танк "БТ- 5" А. Разгуляева, управляемый Михаилом Данилиным, неожиданно оказался в окружении пяти немецких танков "Т-1". Одного из них Разгуляев поразил с первого же выстрела, а вести прицельный огонь по другим уже не смог: оптические и смотровые приборы его бронебашни оказались разбитыми. Понимая, какую опасность представляют вражеские танки для изреженных боевых порядков республиканской пехоты, Разгуляев, заряжающий Гарсия и Данилин решили любой ценой сорвать их наступление и пошли на таран. От сильного удара лобовой частью бронекорпуса "БТ-5" ближний немецкий танк отлетел в сторону, опрокинулся набок и загорелся. Экипажи остальных фашистских машин струсили и, бросив на произвол судьбы свою пехоту, отошли. Атака противника была сорвана.

В последующие дни подразделения нашего полка активно действовали в обороне из засад, нанося чувствительные удары по рвавшимся к Монтальбану марокканским, итальянским и португальским батальонам. Когда однажды вражеская пехота, вклинившись в передний край обороны республиканцев, попала под перекрестный огонь с флангов и из глубины обороны и должна была задержаться, чтобы закрепиться, наши танки внезапными действиями из засады отсекли франкистскую пехоту от собственных танков, а затем уничтожили ее. Такие случаи повторялись не раз... Пасмурным днем на командный пункт полка, расположенный в лощине западнее деревни Утрильяс, пришел брюнет лет сорока. Одет он был скромно: коричневая замшевая куртка на "молнии" вылиняла от солнца, широкие брюки цвета хаки и изношенные черные ботинки. Досиня выбритое лицо выглядело усталым. "Полковник Малино, советник командующего маневренной армией", - представился он. "Командир танкового полка полковник Антонио Льянос", - в свою очередь, представился по-испански Кондратьев и, указывая на меня, добавил: "Это мой заместитель Валентин Рубио". "Вот и познакомились", - перейдя на русский и улыбаясь, сказал Малино. Несмотря на штатскую одежду, я сразу же узнал в нем Р. Я. Малиновского, с которым два года назад загорал на сочинском пляже и с азартом играл в волейбольной команде военного санатория. Беседы с этим бывалым воином, общительным и остроумным рассказчиком о его солдатских мытарствах в Русском экспедиционном корпусе во Франции в годы первой мировой войны и о незабываемых днях гражданской войны мы, молодые командиры, запомнили надолго. "Мне приятно сообщить, - сказал Малиновский, - что 10 дней тому назад Советское правительство наградило Вас, Степан Иванович, и Вас, Александр Александрович, орденами Красного Знамени. Высокими наградами отмечены и другие советские танкисты, с самой хорошей стороны проявившие себя в Теруэльском сражении. Поздравляю с наградой и желаю боевых успехов и невредимыми вернуться домой".

После того, как Кондратьев доложил армейскому советнику о состоянии полка и положении на нашем участке фронта, Малиновский рассказал, что 14 дивизий интервентов и мятежников, которые 9 марта прорвали в нескольких местах Восточный фронт, за истекшую неделю вклинились в оборону 18-го корпуса и угрожают Каспе, Андорре и Алькорисе. Фашисты, наступая к югу от р. Эбро, рассчитывали отрезать Каталонию от центральной части страны, выйти на Средиземноморское побережье и лишить Испанскую республику связей с внешним миром. Сорвать этот план было важнейшим делом... И вот позади 8 дней с начала нашего участия в оборонительных боях на Восточном фронте и изнурительных контратак, отступления и безвозвратных потерь. Более половины бойцов и командиров полка были выведены из строя. Потери бронетанковой техники составили свыше трети от первоначальной численности. Если бы не самоотверженная работа ремонтно-эвакуационной службы под руководством Района Гомеса, полк мог бы потерять боеспособность. 2-я танковая рота, в которой осталось 6 танков "БТ-5", расположилась за линией окопов 11-й дивизии, проложенных у перекрестка дорог западнее деревни Торревелилья. Толстые стены домов и высокие каменные заборы, окружавшие их, служили неплохим укрытием для людей и машин. Здесь имелся колодец, можно было развести костер, подогреть пищу и отдохнуть. Зная, что противник избегает ночных военных действий, свободные от

стр. 113


дежурства танковые экипажи спокойно возились у машин, перевязывали раны, готовили кофе. "Каррамба! Танкес фашистос!" - закричал вдруг молоденький лейтенант Хосе Санчес. Он стоял на башне боевой машины и, не отрываясь от бинокля, свободной рукой показывал на дорогу, тянувшуюся из деревни Кастельсерас. Там из пыльного облака выползал танк. На его башне полоскалась белая лента. Но где же вражеская пехота? Минут через десять к нашим позициям подъехал почерневший от копоти, с погнутым пулеметом и оборванными бортами "БТ-5". На его корме сидела группа итальянских солдат, а на привязи волочились два орудия. Машина остановилась. Медленно открылся передний люк, и оттуда показалось скуластое, в кровоподтеках, осунувшееся лицо Виталия Валуева, которого мы уже несколько дней считали погибшим. Его медного цвета волосы прилипли к потному лбу, а воспаленные от ожога глаза без ресниц смотрели настороженно. Держа наготове пистолет, он недоверчиво оглядывал обступивших машину. Но вот его взгляд остановился на мне. "Камарада Рубио?" - слабым голосом спросил он. Я ответил утвердительно и помог ему выбраться из танка. Возвращение с "того света" танкового экипажа всех обрадовало. Валуева очень любили в полку за открытый, отзывчивый характер, смелость в бою и высокое мастерство, которым он щедро делился с любознательными испанскими товарищами.

За скромной трапезой мы узнали, что произошло с этим экипажем. Прикрывая отход республиканского батальона из горящей Алькорисы, танк Валуева из засады обстрелял мотоколонну противника, мчавшуюся в Каланду. Передняя автомашина опрокинулась в кювет. Легионеры с других машин повели наступление на республиканский арьергард. В завязавшейся артиллерийской дуэли одно вражеское орудие умолкло, но и с "БТ-5" была сорвана гусеничная лента. Танк сполз в овраг, где днищем наехал на большой камень. Командир машины Анхел Менендес продолжал отстреливаться. Наступили сумерки. Огонь уже стих, когда один из последних выстрелов врага вызвал пожар в моторном отделении. Долго экипаж боролся с пламенем, защищая бензиновые баки. После того, как с пожаром было покончено, Валуев и Менендес вылезли наружу. Поблизости никого не было, и только отдаленная стрельба свидетельствовала, что противник вклинился в оборону народных войск. Поставив гусеницу на место, Виталий пытался вывести машину из оврага, но она днищем уперлась в камень и не трогалась с места... Забрезжил рассвет, на шоссе остановилась колонна приземистых фашистских танков. Вскоре "БТ-5" окружила толпа итальянцев. Защелкали фотоаппараты. Кто-то забрался на башню и попытался взломать запоры люка, но тут послышалась команда, и легионеры бросились к своим машинам. Через несколько минут колонна двинулась в путь, а два "Ансальдо" приблизились к республиканскому танку и, закрепив за его крюки буксирные тросы, стали тянуть "БТ-5" за собой. Почувствовав, что машина сошла с камня, Валуев завел двигатель и рванулся вперед. Трос выскочил из зацепления, а машина устремилась на восток. На перекрестке дорог у деревни Агуавиаши танк неожиданно натолкнулся на замаскированную неприятельскую батарею. Но ее орудийные расчеты растерялись и без сопротивления сдались в плен. Обезоружив солдат, танкисты усадили их на машину, а две пушки цепью закрепили за буксирные крюки и так возвратились в полк.

Франкисты использовали регулярные армейские соединения Германии, Италии и марокканских наемников. На штыках 300 тыс. итальянских, немецких, португальских, марокканских солдат и офицеров шел Франко к власти. С 22 по 26 марта свежие силы марокканского корпуса повели наступление к северу от р. Эбро. Республиканские части отходили. Одновременно Итальянский экспедиционный корпус возобновил боевые действия против 11-й дивизии. Снова завязались упорные бои. В течение 10 дней по линии западнее Альканьис - Кастельсерас - Ла-Кондоньера - Торревелилья отбивали атаки фашистов воины этой коммунистической дивизии и нашего танкового полка. Только после того, как противник обошел нас с флангов, мы вынуж-

стр. 114


дены были отойти на новые рубежи. Республиканские войска покидали свои позиции, истекая кровью, но отстаивая каждую высоту и каждый населенный пункт. А 30 марта в Гандесе нас ожидал приказ республиканского командования о выводе танкового полка в резерв...

Немало еще можно было бы рассказать о советских добровольцах. Своими ратными подвигами они снискали любовь и уважение испанского народа. Советское правительство наградило многих из них боевыми орденами и медалями, а 59 особо отличившихся воинов были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. 160 волонтеров Свободы не вернулись в СССР. Они покоятся в испанской земле. Бремя не сотрет в людской памяти подвиг героев Испании. Их дела вечно будут напоминать о благородном мужестве отдавших свою жизнь в борьбе с фашизмом. Участие интернационалистов в освободительной борьбе испанского народа в 1936 - 1939 гг. имело огромное морально- политическое значение, так как в этом историческом факте наиболее ярко воплотился тогда подлинный дух солидарности и интернационализма народов в их борьбе за мир и прогресс всего человечества.

Опубликовано на Порталусе 01 января 2017 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама