Рейтинг
Порталус

НА ПУТЯХ К ОКТЯБРЮ

Дата публикации: 08 декабря 2017
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
Номер публикации: №1512741642


(ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СТАРЫХ БОЛЬШЕВИКОВ ОБ УЧАСТИИ В РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОБЫТИЯХ (1605-1917 гг.).

За 60 лет Советской власти издано большое количество воспоминаний участников революционного движения в России. Увидели свет мемуары большинства выдающихся деятелей трех революций в нашей стране. Помимо того, опубликованы воспоминания ряда не столь известных, но тоже сыгравших свою роль участников исторического революционного движения. Хотя материалы последнего типа все чаще становятся достоянием читательских масс, архивы хранят еще немало документов такого рода. Их публикация помогает созданию обобщенной картины того широчайшего движения трудящихся, которое созидало на развалинах старого мира мир социалистический. Цель данной подборки воспоминаний как раз и состоит в публикации соответствующих материалов из Центрального государственного архива РСФСР, которые ранее не печатались.

Мемуарные свидетельства рядовых членов партии - участников революционных событий имеют важное значение для познания ценных деталей исторического прошлого. Поскольку эти воспоминания писались их авторами обычно не для печати, им присуща определенная специфика: своеобразие речи, особая авторская индивидуальность, неполнота описываемых событий. В то же время они порою дополняют уже известную картину важнейших исторических событий новыми интересными штрихами. Составители публикации попытались отобрать из находящихся в архиве материалов те, которые более других соответствуют вышеуказанным целям.

В конце 1960-х - начале 1970-х годов в ЦГА РСФСР поступили на хранение документы Комиссии по установлению персональных пенсий при Совнаркоме - Совете Министров РСФСР за 1923 - 1969 гг. (всего свыше 37 тыс. дел). Эта комиссия была создана в 1923 г. при Народном комиссариате социального обеспечения РСФСР декретом Совнаркома РСФСР "О персональных пенсиях лицам, имеющим исключительные заслуги перед Республикой"1 . В ее состав первоначально входили: нарком социального обеспечения или его заместители, представители Народных комиссариатов финансов, труда, РКП и ВЦСПС, позже в нее включались также представители Реввоенсовета СССР, Народного комиссариата просвещения РСФСР, Общества старых большевиков, Общества бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев2 . Основная функция комиссии - установление, увеличение и продление пенсий пенсионерам республиканского значения, имеющим особые заслуги перед Советским государством в области революционной, государственной, общественной и хозяйственной деятельности или выдающиеся заслуги в области культуры, искусства, науки и техники.

В составе фонда комиссии - две группы документов: подлинные протоколы ее заседаний и личные дела персональных пенсионеров республиканского значения. Пенсионные дела относятся к так называемым документам по личному составу, значение которых как массового исторического источника в научной печати высоко оценено3 . Они содержат богатую информацию, представляющую большую ценность как для исследований историко- биографического и социологического характера, так и для


1 СУ РСФСР, 1923 г., N 15, ст. 198.

2 По постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 20 мая 1930 г., Комиссия по назначению персональных пенсий была передана в ведение Совнаркома РСФСР, а с ноября 1956 г. она именуется Комиссией по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР (см. СУ РСФСР, 1930 г., N 25, ст. 325).

3 См. В. З. Дробижев. Некоторые вопросы передачи текста массовых источни-

стр. 119


изучения важнейших событий отечественной истории, в том числе революционных4 . Основу этой категории дел составляет определенный, обязательный комплекс документов, необходимый для рассмотрения и решения вопроса о возможности назначения персональной пенсии: письма-ходатайства, автобиографии, личные листки по учету кадров, документы, подтверждающие заслуги лица (отзывы, характеристики, воспоминания, мандаты, удостоверения, членские билеты, фотографии, вырезки из газет, журналов, награды, выписки из учетных карточек члена КПСС и т. д.).

Значительный процент личных дел, хранящихся в ЦГА РСФСР, составляют дела персональных пенсионеров, в прошлом революционеров-подпольщиков, участников революций 1905 - 1907 гг., Февральской буржуазно- демократической и Великой Октябрьской социалистической. Наиболее ценные документы в них - воспоминания, автобиографии, справки-подтверждения соратников. Они рассказывают о путях, которыми шли в революцию рабочие и крестьяне России, об их подпольной деятельности в годы борьбы с царизмом, об участии в революционных событиях с 1905 г. по 1917 г., о защите молодой Советской республики от интервентов и внутренней контрреволюции, о труде в мирные годы и боевых подвигах в Великой Отечественной войне. Такие документы, как почетные грамоты, удостоверения о наградах, приветственные адреса, протоколы различных заседаний и т. д., зачастую также входят в состав дел. В личных делах нередко встречаются автографы видных партийных и государственных деятелей - М. И. Ульяновой, Е. Д. Стасовой, Н. И. Подвойского, Е. М. Ярославского и других. Документы комиссии используются в научных и справочных целях Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, БСЭ, научно-исследовательскими и другими учреждениями.

Ниже публикуются подготовленные нами к печати отрывки из воспоминаний, написанных в разные годы старыми большевиками5 .

В. И. Самсонова, В. А. Сидорова

* * *

N 1

Кузьмин Иван Ефимович (1882 - 1964 гг.) - член Коммунистической партии с 1906 г., уроженец г. Старая Русса, Новгородской губ., участник революционного движения в Петрограде и Ревеле в 1906 - 1907 гг., делегат I и II Всероссийских съездов Советов, заместитель председателя Совнаркома Новороссийского округа, член подпольного Донского обкома РКП (б) в 1918 - 1920 гг., редактор газеты "Красное Черноморье", военком Новороссийского отряда особого назначения. С 1921 г. и до ухода на пенсию- на советской и хозяйственной работе.

События 9 января 1905 г. всколыхнули рабочую массу... Утром 9 января я шел с рабочими Петербургской стороны ко дворцу, но нас у Троицкого моста встретили ружейным залпом. Со мною в ряду шел Генаев Вас. (учен, столяра мастерской Воробьева, где я в то время и работал), он был ранен в ногу и свалился на снег. Это случилось и со многими другими товарищами. Началась невообразимая паника, и массы бросились, кто куда, но рабочие скоро оправились. В этот день, к вечеру, на Васильевском острове, на 4-й линии, я с товарищами строил баррикады... Из участников постройки баррикад помню Скворцова Дмитрия. Он с группой столяров принес двухручные пилы и топоры, и повсюду закипела работа по валке телеграфных столбов. Стаскивали их к месту главных баррикад...


ков. "Исторический архив", 1960, N 6, стр. 144; его же. О некоторых недостатках методики изучения политической и трудовой деятельности рабочего класса СССР в годы борьбы за построение социализма. "Вестник" МГУ, 1964, N 5, стр. 15 - 16, 20 - 21; М. С. Селезнев, М. Н. Черноморский. Вопросы создания источниковедческой базы по истории советского общества. "Вопросы истории", 1965, N 9, стр. 18 - 19; А. В. Елпатьевский. О научно- исторической ценности документов по личному составу. "Советские архивы", 1966, N 4; В. А. Сидорова. К вопросу об экспертизе ценности личных дел. "Советские архивы", 1972, N 3, и др.

4 См., например, М. П. Дьячкова. Новые документальные источники по истории революции 1905 - 1907 гг. "Вопросы истории КПСС", 1975, N 12, стр. 114 - 117.

5 Документы публикуются в извлечениях: опущены тексты, не относящиеся к освещению революционного движения или сугубо личного характера.

стр. 120


Осенью 1905 г., работая на багетной фабрике "Гофман", я принял участие в забастовке протеста против московского расстрела и за это был уволен как один из организаторов забастовки. Летом 1906 г. работал на столярной фабрике "Голинг" (Вас. остр.). При помощи тт. Петухова и Иванова Ник., которые также работали на фабрике столярами, я вступил в ячейку РСДРП(б). С сентября 1911 г. я поступил работать на завод "Сименс и Гальске", на котором партийная и профсоюзная работа велась довольно успешно. Я был выделен уполномоченным по сбору средств в фонд большевистской печати. Как сборщик был связан с редакцией газеты "Звезда", а затем с газетой "Правда". С весны 1912 г. после Ленского расстрела... мне в числе других товарище! пришлось проделать большую работу по подготовке завода к первомайской забастовке. В 1912 г. первомайская забастовка на заводе "Сименс и Гальске" вылилась в стодневную политическую стачку... Во время забастовки я все время, будучи рабкором газеты "Правда", имел связь с редакцией газеты "Правда" и получал сведения о пожертвованиях, поступающих на бастующих со всей России через редакцию газеты "Правда".

С конца 1913 г. с переездом на квартиру к тов. Наумовичу, старому большевику, с которым работал вместе у "Сименс и Гальске", наша квартира превратилась в настоящую большевистскую явочную квартиру. Партийные собрания, явки, переотправка литературы были обычным явлением. В начале 1915 г. за нашей квартирой началась слежка. В апреле 1915 г. у меня был произведен обыск, и я арестован и заключен в дом предварительного заключения, в конце мая был выслан из Петербурга с лишением права жительства в промышленных центрах. Я уехал на родину, в город Старую Руссу, в сентябре 1915 г. перебрался в Ревель и поступил на судостроительный завод "Беккер", где работал мой старый приятель. С поступлением на завод "Беккер" был выбран членом правления больничной кассы. Партийная работа на заводе велась усиленно, особенно среди эстонской группы рабочих... В 1917 г. в Февральскую революцию завод "Беккер" выступил первым, и рабочие завода... выбросили лозунг "Долой войну!" и повели за собой другие фабрики и заводы, воинские части и флот... Я повел рабочих в порт, где стоял военный флот. После некоторого колебания команды судов сошли на берег и присоединились к нам.

С первого дня Февральской революции я был выбран в Совет рабочих и воинских депутатов г. Ревеля, а затем - членом губисполкома и работал до октября 1917 года. За это время был выбран по партийной линии фракции большевиков в марте делегатом в Гельсингфорс... Был участником встречи В. И. Ленина и участником всех первых партийных собраний, проведенных в присутствии тов. Ленина, а также был на докладе, когда Владимир Ильич огласил свои тезисы... В начале октября 1917 г. был командирован в Петербург по делу эвакуации ревельских заводов. По приезде в Петербург мне организацией партии большевиков было поручено поехать в Нижний Новгород для передачи нижегородской партийной организации секретных распоряжений, а заводской партийной организации Петербургского зав. "Сименс и Гальске" было поручено (попутно) на Нижегородском заводе "Сименса" провести мобилизацию большевистских сил для вооруженной подготовки. Это задание было выполнено.

10 сентября 1934 года. Автограф. Машинопись. ЦГА РСФСР, ф. 539, оп. 5, д. 565, лл. 49 - 56.

N 2

Круглов Иван Сергеевич (1886 - 1972 гг.) -член Коммунистической партии с 1905 г., уроженец деревни Ново-Застолье, Бежецкого уезда, Тверской губ., моряк Балтфлота в 1908 - 1917 гг., участник революционных боев в Петрограде, делегат III Всероссийского съезда Советов, в 1917- 1919 гг. член Тверского губисполкома и председатель Тверской губчека по борьбе с контрреволюцией и саботажем, политкомиссар Волго-Каспийского военного флота в 1919 - 1920 годы. С 1921 г. до выхода на пенсию - на руководящей хозяйственной работе.

В августе 1905 г. через группу рабочих красильной фабрики Гука и других предприятий Василеостровского р-на я вступил в РСДРП(б). Партийными кружками руководили Макар, он же т. Ногин, Василий Петров (завод Речкина), Герасим Макаров

стр. 121


(фабрика Гука). После вступления в партию я был прикреплен для распространения литературы среди военных моряков 14-го и 18-го флотских экипажей, поскольку мно больше всего приходилось с ними соприкасаться при работе в летний период в Финляндском пароходстве. Удалось установить тесную связь моряков с рабочими и даже получить от моряков необходимое для организации оружие. Впоследствии парторганизация наша через моряка 18-го экипажа т. Козлова имела связь с кронштадтскими матросами, социал- демократами - большевиками...

В 1907 г. по предложению парторганизации я уехал из Питера с обязательной явкой в г. Либаву и поступил на пароход Восточного коммерческого общества. Около года плавал моряком на транспорте - возил уголь из Англии, имея одновременно связь с местной парторганизацией. В 1908 г. в октябре я должен был пойти на царскую службу. С этой целью я прибыл в Тверскую губернию для призыва. По совету Василеостровской организации (куда я заезжал по пути в Тверь), я должен был попасть обязательно во флот... 1 ноября 1908 г. я был зачислен во 2-й Балтийский флотский экипаж.

Не порывая связи с Василеостровской парторганизацией, я получил связь с Выборгской организацией и через т. Виноградова (завод Розенкранца) имел задания и вел работу среди новобранцев: читал листовки, брошюры, а с некоторыми матросами проводил беседы. Во время одной беседы заподозрен боцманом Новиковым, в результате чего был арестован и посажен в карцер, где и просидел три месяца; отговорился, что эти книжки были найдены в бумагах.

Летом 1909 г. был набор из кадровой роты на суда, и я попал на крейсер "Аврору". Этот крейсер готовился к заграничному плаванию. Я быстро освоился с матросами и повел революционную работу через матросов Москаленко, Лимонова и Иванюка. В заграничном плавании мне пришлось быть недолго: в декабре 1909 г. я был арестован вместе с другими матросами. У некоторых из них в койках была найдена нелегальная литература.

Когда было начато следствие, привлекли и меня, направили на транспорт "Океан", который возвращался из заграничного плавания. Мы были сняты с крейсера "Аврора" в Средиземном море и доставлены в Либаву. Из Либавы нас, 18 моряков, под конвоем привезли в Питер и посадили в военно-морскую тюрьму... Я был осужден сначала на пять лет дисциплинарного батальона, впоследствии мое дело было выделено, и Морской верховный суд присудил меня к двум годам одиночного тюремного заключения... В феврале 1912 г. я вышел из тюрьмы и был отправлен как матрос в разряде штрафных на военное судно...

В 1913 г. в декабре со службы я вышел матросом второй статьи в разряде штрафных. С военной службы я приехал на родину, но пробыл там всего лишь два месяца. Тяжелое положение семьи в деревне снова заставило меня искать заработка, и я уехал в Петербург, поступил в Финляндское легкое пароходство шкипером. С объявлением империалистической войны был мобилизован и отправлен в Кронштадт на судно заградителя мин "Нарова", имея на это судно партийную явку. Там среди мобилизованных рабочих были большевики (рабочий трубочного завода Богданович Н., завода "Лесснер" т. Медведев С. и др.). Судно "Нарова" было отправлено в Гельсингфорс, где была сосредоточена Балтийская эскадра кораблей, среди которых мы и вели работу. В 1915 г. с больших кораблей некоторых неблагонадежных матросов списали на берег, на мелкие суда. С "Наровы" я тоже был списан в Рижский залив (на тральщик "Капсюль", а после- на "Карамболь").

Буржуазно-демократическая революция 1917 г. меня застала на Рижском заливе под Усть-Двинской крепостью в Волдырях... Матросами судна "Карамболь" я был избран председателем судового комитета, а после организовал дивизионный комитет, куда входили "Канонерка" и "Грозящий". Я связался с Рижским комитетом РСДРП(б), Гельсингфорсской парторганизацией и Центробалтом, куда был введен членом от Рижской группы кораблей.

15 июня 1940 года. Автограф. Рукопись. ЦГА РСФСР, ф. 539, оп. 5, д. 157, лл. 132 - 134.

стр. 122


N 3

Пискарев Гавриил Алексеевич (1888 - 1953 гг.) - член Коммунистической партии с 1906 г., уроженец деревни Скородумки, Клинского уезда, Московской губ., участник московского Декабрьского вооруженного восстания 1905 г. и боев в Москве в 1917 г., красногвардеец, участник гражданской войны. С 1920 г. и до выхода на пенсию - на советской и хозяйственной работе.

В октябре 1905 г. начались массовые рабочие митинги и собрания (в саду "Аквариум", в "Эрмитаже", Политехническом музее, в университете и др. местах), на которых выступали ораторы разных политических партий и по- разному обрисовывали политическое и экономическое положение России, цели и задачи рабочего класса. Меня, как молодого рабочего, еще подростка, стали интересовать и увлекать эти собрания. Лучше всех мне нравились выступления и речи ораторов социал-демократов - большевиков тт. Смидовича, Литвина- Седого и др. товарищей-большевиков, которые призывали рабочий класс на борьбу против царского самодержавия, против угнетателей-капиталистов, фабрикантов и заводчиков, против банкиров и помещиков, - за народное демократическое собрание, за народное демократическое правительство, за 8- часовой рабочий день, за свободу печати, слова, собраний, за рабочие профсоюзы, за свободу политических партий и другие революционные лозунги. Я все больше проникался сознанием и убеждением, что единственно правильно говорят и призывают на борьбу рабочий класс - это большевики, поэтому надо идти за большевиками и поддерживать большевиков.

В октябре 1905 г. после того, как разнеслась по Москве весть об убийстве большевика тов. Баумана, все рабочие были возмущены и озлоблены этим гнусным убийством. В день похорон тов. Баумана удалось уговорить своих рабочих бросить работать и пойти на похороны тов. Баумана и примкнуть к многотысячной демонстрации, двигавшейся по улицам Москвы. За это я на другой же день был уволен из мастерской. В ноябре 1905 г. я поступил работать на Московский трамвай в Уваровский (ныне Артамоновский) парк на должность маляра-живописца. В это время среди рабочих-трамвайщиков, так же как и среди других московских рабочих, росло революционное настроение, каждый день происходили собрания и митинги рабочих, кондукторов и вагоновожатых, на которых обсуждались политические и экономические вопросы. Ораторы призывали рабочих на борьбу путем забастовок и на вооруженное восстание против царизма. Среди рабочих стали организовывать боевые вооруженные дружины и записывать желающих рабочих вступить в эти дружины. Я также вместе с другими молодыми рабочими-трамвайщиками записался в боевую дружину Миусского трамвайного парка в отряд тов. Виноградова и принимал участие в боях на баррикадах на Лесной улице...

После поражения Декабрьского вооруженного восстания, боясь репрессии со стороны полиции, в 1906 г. я поступил на работу в Сокольнические вагонные мастерские (ныне завод СВАРЗ), где продолжал интересоваться политической жизнью и принимать в ней активное участие. На этом заводе в то время работало около 600 человек рабочих (по тому времени это был большой завод). Среди рабочих этого завода много было партийцев, принадлежащих к разным политическим партиям. Большевистская организация насчитывала в своих рядах около 18 - 20 человек. Я стал выполнять разные мелкие партийные поручения. За мою активность и аккуратность... товарищи-большевики стали поручать мне более ответственные задания: распространение нелегальных прокламаций и газет, сбор денег среди рабочих на поддержание семей арестованных товарищей, связь с рабочими соседних фабрик и заводов и кустарных мастерских, расположенных в Сокольническом районе: шелкоткацкой фабрики "Мусси", трамвайного парка, деревообделочного завода Шапошникова - Челнокова, макаронной фабрики "Динг", Краснопрудной электрической подстанции и др. Часто поручалось сообщать рабочим предприятий о назначаемых массовках, которые в 1906 г. очень часто проводились в Сокольническом лесу. Меня эта политическая работа увлекала, и я гордился тем, что мне поручают партийные задания, и старался выполнить их быстро и аккуратно...

В ноябре 1906 г. парторганизация завода приняла меня в свои ряды, и с этого момента я стал членом РСДРП(б). В 1906 г. рабочие завода избирают меня делега-

стр. 123


том правления профсоюза низших служащих и рабочих Московского городского самоуправления (Союз коммунальников)... В феврале 1907 г. вспыхнула забастовка среди трамвайщиков Миусского трамвайного парка, которая затем охватила всех рабочих трамвайных предприятий и электрических станций Москвы. Для руководства этой забастовкой был избран стачечный комитет. Забастовка длилась больше месяца. 19 июля 1907 г. большой отряд полиции неожиданно окружил завод и под командой пристава и околоточных произвел повальный обыск в рабочих шкафах, разыскивая нелегальную литературу и оружие. Тут же был арестован и уведен конторщик т. Шалин. Все рабочие бросили работать, вышли на заводской двор и потребовали от пристава освобождения арестованного товарища. Пристав приказал городовым разогнать собравшихся рабочих, рабочие стали бросать в полицию камнями, городовые взяли оружие наизготовку и произвели несколько выстрелов в воздух, рабочие разошлись. В ту же ночь у многих рабочих, в том числе и у меня, были произведены обыски на квартирах, полиция искала нелегальную литературу, оружие и чистые незаполненные бланки паспортов. У меня нашли книжку "Эрфуртская программа" Каутского...

В 1909 г. подготовлялась новая забастовка трамвайщиков, но не была проведена ввиду массовых арестов среди рабочих, в числе арестованных был и я. После четырехмесячного тюремного заключения в Таганской, а затем в Бутырской тюрьме я был выслан из Москвы в Пермскую губ., Чердынский уезд, село Косса, на 2 года под надзор полиции. За побег из ссылки, который был неудачным,., срок был удлинен еще на 6 месяцев. В 1912 г. по возвращении из ссылки в Москву взят в солдаты на действительную службу и отправлен в 21-й пех. Муромский полк в Польшу. В полку была подпольная военная политическая организация, которая поддерживала связь с Варшавской организацией СДРП Польши и Литвы, откуда получала нелегальную литературу: листовки, прокламации - и распространяла их среди солдат. Я вошел в состав этой организации и вел подпольную агитационную работу среди солдат.

1 мая 1913 г. была организована конспиративная маевка для солдат, на которой присутствовало около 150 человек. Из Варшавы приезжал докладчик, которого мы переодели в военную форму солдата. Массовка происходила в лесу под видом игры в карты и орлянку и прошла удачно, но неделю спустя об этой массовке узнал командир полка полковник Новицкий, ему были сообщены фамилии организаторов массовки. Командир полка подверг нас, 5 человек солдат, строгому аресту на гауптвахте в одиночных камерах по 15 суток с лишением права отлучки из казармы на один месяц и предупредил: при повторении отдаст под суд в арестантские роты. Полковник Новицкий Ф. Ф. был либерально-прогрессивный человек и сочувствовал революционному движению. Во время гражданской войны перешел на сторону Советской власти и участвовал в боях против белых совместно с М. В. Фрунзе...

В марте 1914 г. я был демобилизован с действительной военной службы, а в августе месяце того же года вновь мобилизован в связи с начавшейся империалистической войной и был отправлен на фронт в район Восточной Пруссии. Прибыв на фронт в 1915 г., я был ранен и направлен на излечение в Москву в госпиталь. Находясь на фронте, я частенько с большим риском для жизни вел беседы и разговоры среди солдат о бессмысленности войны, о том, что рабочие и крестьяне, русские, немецкие, английские, французские и другие, одетые в серые шинели, не знают, во имя чего они проливают кровь и кого они защищают, и кому нужна эта война. Освободившись от военной службы, в 1916 г. я поступаю на работу в Золоторожский трамвайный парк маляром- живописцем, где и развертываю подпольную совместно с товарищами революционно-политическую работу среди рабочих, кондукторов и вагоновожатых трамвайного парка. Устанавливаем связь с рабочими завода "Гужон" и солдатами Астраханских казарм, находящихся по соседству с трамвайным парком.

В 1917 г. в первые же дни Февральской революции возглавил открытое революционное движение среди рабочих трамвайного парка и призвал их примкнуть к революции, вывел их на демонстрацию. 1 марта 1917 г. рабочие трамвайного парка единогласно избрали менц, как большевика, своим депутатом в Московский Совет рабочих депутатов первого созыва. В марте 1917 г. при выходе из подполья организовал в трамвайном парке легальную партийную ячейку РСДРП(б) и начал вербовать в члены партии политически сознательных и революционно настроенных рабо-

стр. 124


чих, кондукторов и вагоновожатых, разделявших политику большевиков. На первой же районной партийной конференции был выбран членом Рогожско- Симоновского райкома РСДРП(б) и работал совместно с тов. Землячкой Р. С, которая затем была секретарем этого райкома. По заданиям и путевкам МК и райкома партии я часто выступал на крупных собраниях и митингах как докладчик и агитатор, будучи депутатом Моссовета, выступал на пленумах Моссовета и вместе с другими товарищами-большевиками вел беспощадную борьбу с меньшевиками и эсерами, которых тогда было большинство в составе Моссовета. В 1917 г., при выборах в районные думы в Москве, я был избран членом и председателем V Рогожской районной думы...

По возвращении из Петрограда со II Всероссийского съезда Советов в Москву, 28 октября я принял участие в Московском вооруженном восстании против юнкеров и выполнял задания Московского военно-революционного комитета. По окончании уличных боев на улицах Москвы, когда юнкера сдались и большевики одержали победу, мне было поручено совместно с тов. Смидовичем произвести разоружение юнкеров Александровского военного юнкерского училища на Арбатской площади.

18 ноября 1946 года. Автограф. Машинопись. ЦГА РСФСР, ф. 539, оп. 5, д. 557 лл. 21- 30.

N 4

Сахарова Прасковья Федоровна (1890 - 1969 гг.)-член Коммунистической партии с 1912 г., уроженка деревни Тайдаково, Тульской губ., участница революций 1905 г. и 1917 г., председатель Союза швейников в 1919- 1922 гг., член ЦКК с 1923 года. На XVII съезде ВКП(б) была избрана членом Комиссии партийного контроля; в 1933 г. награждена орденом Ленина за партийную работу среди женщин.

Я была выслана [из Москвы] в 1912 г. с запрещением проживать в 63 пунктах. Запрещено было проживать в университетских городах, промышленных центрах, в Прибалтике и Туркестанском крае. После Бутырской тюрьмы я должна была выехать из Москвы с указанием места... Я решила ехать в Вологду, и мне дали проходное свидетельство. Из Вологды я уехала в Тотьму, куда был выслан мой муж В. В. Сахаров. Прожив пять месяцев в Тотьме, я вернулась в Москву и стала жить нелегально. В 1913 г., в связи с 300-летием дома Романовых, была дана амнистия политическим ссыльным, под которую подпал и мой муж и в июне вернулся в Москву. Я же в Москве проживать не имела права. Работы мы найти не могли, так как хозяевами крупных швейных мастерских были занесены на черную доску как неблагонадежные, и поэтому на работу в швейные мастерские нас не брали. В таком положении, то есть без работы, мы прожили месяца два. Жить становилось трудно. В это время мы узнали, что из Ташкента приехали люди, которые нанимают квалифицированных рабочих-портных и портних в фирму Яушевых по изготовлению верхнего дамского платья по парижским моделям. Посоветовавшись с товарищами, которые понимали безвыходность нашего положения (безработица), мы решили ехать.

В то время мы очень мало знали о Туркестанском крае... и потому, приехав в Ташкент, были поражены тем, что там увидели. Это была колония в самой неприкрытой форме. Узбекам в плохих, бедных халатах на осликах не разрешалось ездить по проспекту Кауфмана. В трамваях в первый вагон узбекам также не разрешалось садиться, а если они по незнанию входили в передний вагон, то кондуктор или вагоновожатый выталкивали их из вагона. Женщин не было видно, и если они появлялись, то были закутаны с головы до ног в какой-то балахон с паранджой на лице. Ташкент - красивый город. Красивы улицы, обсаженные белой акацией и тополями. Дома двух- и трехэтажные. Но это новый город, где жили в большинстве военные, буржуазия, купечество. Узбеков, и особенно узбечек, там почти не встречалось. Был также старый город, состоящий из маленьких мазанок из глины, где проживало исключительно узбекское население. В одном из таких домиков, граничащих с одной из улиц нового города, мы и поселились. В мастерской братьев Яушэвых, где мы стали работать, встретили троих политически мыслящих товарищей: Парфенова Якова, Сапожинского Прокопия и Царева.

стр. 125


"С чего начать?" - думали мы с В. Сахаровым... Мы решили проводить работу среди швейников и, во-первых, объединить всех передовых рабочих, а во- вторых, разработать устав и открыть профессиональный союз швейников. Так как мы с мужем получали сравнительно большое жалованье, то мы выписывали для нескольких рабочих газету "Правда" и предложили нашей группе найти таких лиц, на которых мы могли бы выписывать эту газету с тем, чтобы потом передавать ее в другие рабочие мастерские. Такие нашлись, и "Правда" стала любимой газетой многих рабочих швейных мастерских. Затем мы стали проводить сборы в фонд "Правды", которые проходили с большим подъемом. В конспиративных целях, чтобы скрыть организационную работу нашей группы, сборы проводили по мастерским сами рабочие. Таким образом, агитация среди рабочих стала разрастаться, мы создали кружок, в который вошел весь наш актив. В. Сахаров, он же руководитель кружка, Сапожинский, Парфенов, Царев, Колесников и П. Сахарова занимались изучением политэкономии. Читали журнал "Просвещение", где печатались статьи В. И. Ленина под псевдонимами Ильин, Тулин. "Просвещение" мы также на свои деньги выписывали.

Однажды, в один из воскресных дней, мы устроили на берегу реки Салар массовку, на которую из многих мастерских пришли рабочие, уже приобщившиеся к некоторой общественной работе. На этой массовке выступил Сахаров, указав собравшимся на значение профсоюзных организаций, на воспитание и политический рост рабочих, на укрепление их солидарности в борьбе с предпринимателями и подчеркнув, что в одиночку рабочие ничего не добьются, а организованно, объединившись в профсоюзы, могут добиться многого. Речь его была настолько яркой и убедительной, что глубоко запала в сердца рабочих. Рабочие многих мастерских стали говорить, что нужно почаще устраивать такие собрания. Наша шестерка (В. Сахаров, П. Сахарова, Сапожинский, С. Царев, Колесников, Парфенов) решила собираться после работы группами в чайханах, но только в таких, где меньше было народа, и проводить там беседы о прочитанном в "Правде" и журнале "Просвещение", а также среди надежных рабочих мастерских. Мне, женщине, в то время было очень трудно одной среди мужчин. Случай помог мне выйти из этого тяжелого положения. Мы жили на квартире у узбека. Недалеко от нашего дома, в тихом и прохладном месте, была чайхана, куда мы часто заходили с мужем после работы. Хозяин шашлычной и остальные узбеки привыкли, что мы бывали вдвоем, но все же всегда посматривали на меня недружелюбно. Тогда В. Сахаров попросил хозяина нашего дома, чтобы он объяснил владельцу чайханы, что мы его жильцы, муж и жена, что с нами ходят наши товарищи, с которыми мы вместе работаем. Хозяин выполнил наше поручение, после чего к нам стали относиться доверчивее и внимательнее не только хозяин чайханы, но и присутствующие узбеки, которые бывали там одновременно с нами. Тогда мы и решили устраивать наши групповые беседы в этой чайхане. Остальные товарищи проводили беседы в других чайханах.

Наладив таким образом связь с рабочими-портными почти всех мастерских Ташкента, мы стали искать связей с железнодорожниками, а также хотели узнать, существуют ли какие-либо революционно настроенные узбекские организации. Не может быть, думали мы, чтобы при таком рабском режиме, созданном наместником Туркестанского края, у узбеков не было бы революционной организации. Мы познакомились с неким Комаловым, который считал себя социал-демократом, входил в одну из наших групп. На наш вопрос, как нам установить связь с узбеками и железнодорожниками, он сказал, что у него есть знакомый армянин, который бывает у узбеков, и через него мы можем установить связь с революционно настроенными узбеками. Комалов оказался провокатором, он выдал всю нашу группу, и в марте 1914 г. все были арестованы.

Я стала ждать высылки из Ташкента. Очень конспиративно организовала сбор денег семьям арестованных товарищей по мастерским, который прошел сознательно и с большим чувством товарищеского долга. Все охотно шли на помощь. Потом послала телеграмму в Государственную думу следующего содержания: "В Государственную думу. В социал-демократическую фракцию (большевиков). В ночь на 13 марта в г. Ташкенте были арестованы В. Сахаров, С. Царев, Я. Парфенов, Ф. Захаров, Колесников, Сапожинский - все рабочие швейных мастерских". На телеграфе меня дол-

стр. 126


го расспрашивали, что это за фракция. Я категорически заявила, что в Думе есть рабочая с. д. фракция (большевиков) и я извещаю ее об арестованных лицах. Впоследствии текст этой телеграммы был опубликован в газете "Русские ведомости". После некоторых препирательств телеграмма была принята. Я была уверена, что мне предъявят или высылку, или арест. Однако вскоре после отправки телеграммы все арестованные товарищи были освобождены из тюрьмы. Всем нам выдали проходное свидетельство и выслали из Ташкента в 24 часа. Мы указали, что поедем в Саратов. В Саратове нам удалось получить на руки паспорта, и мы выехали уже свободно в Москву. В Москве я поступила работать в мастерскую Буланиной. Работницы там были очень отсталые, даже не состояли в профсоюзе. Я повела среди них работу, многие записались в члены профсоюза.

В 1914 - 1915 гг. я работала по пропаганде среди женщин, принимала участие в организации кружков, распространении листовок. У меня находилась нелегальная библиотека и партийная касса. Большую работу проводили против участия рабочих в военно-промышленных комитетах на предприятиях, куда старались втягивать рабочих меньшевики и оборонцы... После ареста думской пятерки - членов Государственной думы Петровского, Бадаева, Муранова, Самойлова и Шагова нам была прислана фотографическая карточка, на которой они были сняты группой в арестантских халатах и шапках во время своего этапа в Сибирь. Эти карточки нам печатал... Барышников. Мы их распространяли среди рабочих, указывая, как расправляется царское правительство с избранниками рабочих. Вместе с тем распространение карточек пополняло нашу партийную кассу. В начале 1916 г., примерно в марте месяце, этот самый Барышников принес мне на квартиру 500 штук карточек членов Государственной думы. После его ухода, часа через два, явилась ко мне полиция во главе с приставом и стала проводить обыск. По всему было видно, что они искали карточки. Но мы с матерью спрятали их на чердак, куда полиция не ходила и поэтому не могла их найти. Пристав мне заявил, что независимо от результата обыска он имеет ордер на мой арест. Я была арестована и препровождена в Бутырскую тюрьму. Впоследствии выяснилось, что Барышников был провокатором, он нас и выдавал... Просидев три месяца в Бутырской тюрьме, откуда меня несколько раз по ночам возили на допрос в охранное отделение, я в мае 1916 г. была выслана в Голодную степь.

Февральская революция застала меня уже в Восточной Сибири, Иркутской губ., в селе Качуге, на Лене. Как только наша колония узнала о том, что пало правительство Романовых, не дожидаясь амнистии, мы покинули ссылку и 300 верст до Иркутска ехали на розвальнях. В Иркутске мы узнали, что дана амнистия политическим ссыльным и заключенным. В Иркутск съехались тысячи бывших политкаторжан из всех каторжных тюрем: Александровского централа, Читы и т. д. По приезде в Москву я короткое время была секретарем городского партийного комитета, затем стала работать в профсоюзе швейников.

1955 год. Машинопись. Автограф. ЦГА РСФСР, ф. 539, оп. 5, д. 26, лл. 13 - 15.

N 5

Барухин Алексей Иванович (1895 - 1969 гг.)-член Коммунистической партии с 1912 г., уроженец деревни Колотово, Каргопольского уезда, Архангельской губ., участник революционных событий и борьбы с контрреволюцией в Петрограде, Терской области и Горской республике, делегат I Терского съезда Советов, член Терского облисполкома в 1920 году. С 1921 г. и до выхода на пенсию - в основном на партийной работе. Награжден орденом Красного Знамени.

В стране гремела революция 1905 - 1907 гг., когда я работал на лесопильном заводе в г. Онеге, Архангельской губернии. В этом городе была большая колония политических ссыльных. Среди них я жил и в долгие полярные ночи слушал малопонятные мне в то время споры о путях освобождения российского пролетариата. Но зато я с готовностью выполнял различные поручения. Весной 1907 г. я носил по воскресным дням от ссыльных записки, разные свертки и бумаги по заводам, по ело-

стр. 127


бодкам и ближайшим деревням. Ссыльные меня хвалили и всячески поощряли. В результате деятельности ссыльных в Онеге в 1907 г. состоялась первая (и большая) первомайская демонстрация рабочих лесопильных заводов и политических ссыльных. Полиция ничего не могла поделать с массой народа и заперлась в своем управлении, а город целый день был во власти демонстрантов. Это была первая в моей жизни первомайская демонстрация с красными флагами, с революционными песнями.

Вскоре колония была взбудоражена смертью одного ссыльного товарища, последовавшей от туберкулеза. Он был рабочий Харьковского паровозостроительного завода. С этим ссыльным я жил на одной квартире. Его звали Николаем Александровичем (фамилию забыл). Видя мой, не по возрасту, тяжелый 12-часовой труд, мой сосед по квартире жалел меня, заботился обо мне и учил понимать жизнь. "Подрастешь, Алеша, - часто говорил он мне, - иди тогда на большой завод, там ты поймешь, что такое жизнь". На похороны Николая Александровича стеклось большое количество народа. Сильные руки подняли гроб с телом моего друга и понесли через весь город с пением "Вечная память" и "Вы жертвою пали в борьбе роковой", а впереди на высоком древке развевалось и звонко хлопало от сильного полярного ветра Красное знамя с черной бахромой траура. На пути мне было поручено разбрасывать в толпе листовки, напечатанные на гектографе. На могиле товарища были произнесены речи на русском и грузинском языках (в Онеге было много грузинских крестьян).

Это была вторая в моей жизни демонстрация, с которой полиция тоже ничего не могла сделать и совершенно не препятствовала ей. Но зато, когда я в полярных сумерках возвращался с кладбища домой, меня схватил в охапку какой-то человек, притащил в полицию и поставил перед начальством. Человек этот, оказавшийся переодетым городовым, уверял своего начальника, что сам видел, как я разбрасывал на улице листовки. Меня допрашивали, но я плакал и упрямо твердил, что не только ни о каких листовках, но и о похоронах ничего не знаю, так как находился в это время у матери, которая служила в том же городе кухаркой у чиновника по крестьянским делам Никольского. К моему удивлению, запрошенный Никольский подтвердил, что я действительно во время похорон находился в гостях у матери на кухне. Это был первый мой арест за революционную деятельность.

Весной 1910 г. я поступил клапанщиком на Кубинский стекольный завод (Вологодской губ.). Рабочие здесь были страшно отсталы, забиты. По предложению администрации они долго собирали большую сумму денег и приобрели огромную икону Николая Чудотворца с киотом в богатом золотом окладе, установили ее посреди завода и жгли перед ней негасимую лампаду. В то же время сами жили в невероятной нужде, вечном долгу у хозяина за получаемые у него по заборным книжкам недоброкачественные продукты и мерли как мухи от туберкулеза и других болезней. Осенью я приехал в Петербург и, памятуя наказ моего онежского опекуна, поступил вначале чернорабочим по двору на машиностроительный завод акционерного общества Я. М. Айваз. В просторечии этот завод назывался "Новый Айваз". Вскоре я уже работал на сверлильном станке в цехе огромного современного завода.

Весной 1912 г. эхо залпов на Лене всколыхнуло весь рабочий Петербург. Наш завод объявил стачку протеста в ответ на наглость, брошенную в лицо рабочей России с трибуны Государственной думы царским министром Макаровым: "Так было - так будет". Рабочие "Нового Айваза", возглавляемые М. И. Калининым, заявили в своей резолюции протеста, что так было, но так больше не будет! Участие в массовой рабочей демонстрации по поводу Ленских расстрелов было моим первым боевым крещением в Петербурге. Влияние М. И. Калинина на молодежь, его беседы с нами имели решающее значение в определении политической физиономии многих из нас. 1912 год был для меня богат событиями. Вскоре прокатилась мощная первомайская стачка, создавался профессиональный союз "Металлист", выходила в свет наша "Правда". Во всех этих событиях я принимал участие: собирал пожертвования на "Правду" и с замиранием сердца читал в ней, что на "Новом Айвазе" рабочими собрано столько-то; убеждал молодежь вступать в профсоюз и был участником первого организационного собрания в доме графини Паниной на Выборгской стороне; ходил на конспиративные молодежные сходки, где старые большевики учили нас уму-разуму. В том

стр. 128


же 1912 году айвазовцы три месяца бастовали. Чтобы продержаться, нам приходилось быть и землекопами, и строителями, и пр. Рядом с "Айвазом" строилось большое заводское здание, на (5-этажной высоте которого я сверлил стальные балки перекрытия, сидя на них верхом. Это здание стало известным теперь всей стране как завод электрических лампочек "Светлана". В конце 1912 г. меня привел на конспиративное партийное собрание наш ремонтный слесарь Борисенко, руководивший моей работой, и рекомендовал как активного и хорошего товарища. Многие уже знали мою активность, и я стал большевиком.

В 1913 г. на первомайской демонстрации айвазовцам пришлось сильно подраться с полицией, которая пыталась у нас отнять Красное знамя и разогнать нас. Группа рабочих, человек 40, была загнана во двор полицейского участка в Лесном и жестоко избита, в их числе был и я. Навалилась империалистическая война. Мой близкий друг Володя Ильин, не желая служить в армии, поступил на работу в почтовое ведомство, но мундир почтальона не защитил его от мобилизации, и вскоре я ездил к нему в Красное село, где стоял лагерем 1-й Петроградский полк. Здесь, опираясь на Ильина, я вел среди его товарищей солдат агитацию за превращение империалистической войны в войну гражданскую против своей, отечественной буржуазии. Вскоре я с завода был уволен как неблагонадежный, но поступил на завод "Старый Лесснер". Здесь я был избран секретарем заводского партийного коллектива и стал членом Выборгского райкома. К этому времени многие старые большевики или сидели по тюрьмам, или ушли на фронт. На плечи молодых большевиков завода в числе 8 -10 человек выпала задача руководить политической жизнью завода с двухтысячным коллективом рабочих.

Несмотря на помехи со стороны оборонцев-меньшевиков и эсеров, мы до самой Февральской революции, то есть два года, с честью высоко держали знамя нашей партии, не раз возглавляли стычки рабочих с администрацией. В течение 1915 - 1916 гг. не раз приходилось нам выводить рабочих по призыву партии на улицу и вступать в открытую борьбу с самодержавием. Серьезные поручения давал мне лично Выборгский райком. Например, 9 января 1916 г. я выступал на заводе "Старый Парвиайнен". Ночная и дневная смены рабочих в количестве 4 тыс. человек покинули завод с революционными песнями и с восклицанием лозунгов: "Долой войну", "Долой самодержавие". Долгое время, чтоб сохранить меня от ареста, товарищи не разрешали мне выступать на общезаводских собраниях рабочих, но в конце 1916 г. пришлось все же выступить, и вскоре я был арестован по обвинению в принадлежности к партии большевиков и просидел в "Крестах" до Февральской революции 1917 года.

27 февраля 1917 г. восставшие рабочие и солдаты освободили нас из "Крестов". Разгромив остатки царского режима в уличных боях, мы вернулись на свой завод, где я сразу по поручению парторганизации приступил к созданию отряда Красной Гвардии. Молодежь знала меня еще до революции, это облегчило задачу. Молодые рабочие охотно шли в Красную Гвардию, и скоро наги отряд под девизом "Вперед!" вырос в хорошо сколоченную боевую единицу. Начальником отряда был поставлен старый солдат Силоенков, а я стал членом штаба с функциями политического комиссара. Вскоре я был избран в комитет заводских старост, а в Октябрьские дни стал его председателем.

10 января 1947 года. Автограф. Машинопись. ЦГА РСФСР, ф. 539, оп. 5, д. 190, лл 90 - 108.

Опубликовано на Порталусе 08 декабря 2017 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама