Рейтинг
Порталус

АНТИЦЕРКОВНАЯ БОРЬБА НАРОДНЫХ МАСС В РОССИИ В ТРУДАХ СОВЕТСКИХ ИСТОРИКОВ

Дата публикации: 12 ноября 2016
Автор(ы): И. З. КАДСОН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Источник: (c) Вопросы истории, № 3, Март 1969, C. 151-157
Номер публикации: №1478937417


И. З. КАДСОН, (c)

Борьба трудящихся масс против церкви является неотъемлемой чертой многих народных движений в эксплуататорском обществе. Формы ее, интенсивность и размах зависят от конкретных исторических условий и определяются в первую очередь тем местом, которое занимает церковь в данной социальной структуре, в экономической, политической и других сферах общественной жизни. Что касается России, то антицерковную борьбу можно смело считать органическим элементом классовой борьбы трудящихся масс в русском феодальном и буржуазном обществе. Об этом убедительно свидетельствуют посвященные данной проблеме работы советских историков, опубликованные в последние годы 1 . Примечательно и то, что авторы общих работ по истории клас-

 

 

1 А. М. Самсонов. Антифеодальные Народные восстания в России и церковь. М. 1955; И. У. Будовниц. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV - XVI веках. М. 1966; Н. А. Казакова. Борьба против монастырского землевладения на Руси в конце XV - начале XVI в. "Ежегодник" Музея истории религии и атеизма. Т. II. М. -Л. 1958; В. И. Корецкий. Борьба крестьян с монастырями в России XVI - начала XVII в. Сборник "Вопросы истории религий и атеизма" N 6. М. 1958; А. М. Борисов. Хозяйство Соловецкого монастыря и борьба крестьян с северными монастырями в XVI - XVII веках. Петрозаводск. 1966; Н. А. Барсуков. Соловецкое восстание. Петрозаводск. 1954; А. Х. Горфункель. Антицерковная борьба крестьян в XVII в. "Ежегодник" Музея истории религии и атеизма. Т. IV. М. -Л. 1960; А. А. Кондрашенков. Восстания монастырских крестьян в Исетской провинции в 60-х годах XVIII века. "Ученые записки" Курганского государственного педагогического института. Вып. 2. Курган. 1959; П. Г. Рындзюнский. Антицерковное движение в Тамбовском крае в 60-х годах XVIII в. "Вопросы истории религии и атеизма". N 2. 1954; В. П. Крикунов. Антицерковные настроения крестьян в пореформенной России. "Вопросы истории религии и атеизма". N 10. 1962; Д. П. Пойда. Борьба крестьян Правобережной Украины против духовенства в пореформенный период. Там же; М. М. Персиц. Атеизм русского рабочего. М. 1965; Н. А. Лебедев. Антицерковные и антирелигиозные настроения среди крестьян Нижегородской губернии в на-

 
стр. 151

 

совой борьбы в России стали уделять антицерковному ее аспекту значительно больше места, чем до сих пор. Все это позволило накопить большой фактический материал и значительно продвинуться по пути решения некоторых спорных проблем. Среди последних был в свое время вопрос о роли религиозного элемента в идеологии крестьянских движений. Новейшие исследования советских историков показывают, что его не следует преувеличивать. Особенно важным представляется этот вывод применительно к крестьянским войнам, знаменующим собою высшую форму классовой борьбы в феодальной России 2 .

 

Малоперспективными выглядят попытки связывать крестьянские войны с еретическими движениями. Примером подобного рода может служить утверждение В. И. Корецкого о том, что учение Феодосия Косого следует рассматривать как идеологическую подготовку Крестьянской войны начала XVII в., а требования крестьян, холопов и посадских низов, звучавшие в "прелестных письмах" Болотникова, были сформулированы Косым в религиозной форме уже в середине XVI века. "Религиозная оболочка в огне Крестьянской войны сгорела, - пишет В. И. Корецкий, - и антикрепостническая программа движения выступила в незатуманенном виде" 3 . Думается, что В. И. Корецкий преувеличил историческое значение ереси Феодосия Косого. Надо полагать, что громадное большинство участников Крестьянской войны начала XVII в. не имело ни малейшего понятия ни о нем самом, ни об его учении, а лозунги, с которыми обращался к народу Болотников, являлись идеологическим обобщением многовековой практики стихийной борьбы трудящихся масс. Этим и объясняется крайне примитивный их характер, предельно узкий политический горизонт восставшего крестьянства. Не подлежит сомнению, конечно, что взгляды Косого во многом созвучны болотниковским прокламациям, но ведь это могло быть результатом совпадения, переклички двух идеологических процессов, развивавшихся параллельно друг другу.

 

Особенно показательной в указанном смысле представляется синхронность таких крупных социальных движений, как раскол и восстание С. Разина. Оба имели антифеодальную направленность, но не соприкасались при этом практически ни в организационном, ни в идеологическом отношении. Ни старообрядчество, ни какие-либо другие религиозные течения и секты не смогли оказать серьезного идейного влияния и на крестьянские движения более позднего времени.

 

В свете всего сказанного одной из очередных задач советской исторической науки является объяснение этого специфического для феодальной России несовпадения классовой борьбы с религиозной реформацией. Попытки определить пути решения этой проблемы уже предпринимаются. А. И. Клибанов, в частности, считает, что их следует искать в стихийности и патриархальности, свойственных движениям русского крепостного крестьянства. Для участников первой Крестьянской войны, по его мнению, православная вера была мировоззрением, отражавшим их слабое политическое сознание и патриархальные взгляды. Крестьяне не были способны еще выступить против основ православной религии, поднять руку на "священный ореол феодальных институтов". Таким образом, дело как будто заключается в глубокой религиозности русского крестьянства, в неразвитости антицерковных тенденций крестьянских движений, что не мешало, однако, крестьянам, указывает сам А. И. Клибанов, громить при случае церкви и монастыри 4 .

 

Но при таком толковании общеизвестные факты антицерковной борьбы крестьянских масс выглядят как нечто второстепенное и случайное, не имеющее никакого самостоятельного значения. Русский крестьянин в XVII - XVIII вв. действительно еще не выступал против религии как формы мировоззрения, не был атеистом, но это отнюдь не исключало антицерковной направленности его борьбы, сама возможность которой предполагала, по крайней мере, индифферентное отношение к религии у крестьянских

 

 

чале XX в. "Вопросы истории религии и атеизма". N 7. 1959; Л. И. Емелях. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции. М. -Л. 1965, и др.

 

2 И. И. Смирнов, А. Г. Маньков, Е. П. Подъяпольская, В. В. Мавродин. Крестьянские войны: в России XVII - XVIII вв. М. -Л. 1966, стр. 309.

 

3 В. И. Корецкий. Указ. соч., стр. 194.

 

4 А. И. Клибанов. Реформационные движения в России в XIV - первой половине XVI в. М. 1960, стр. 94.

 
стр. 152

 

масс 5 . Что же касается масштабов этой борьбы, то достаточно вспомнить многолетнее движение монастырских крестьян накануне восстания Болотникова, массовые выступления их в 50 - 60-х годах XVIII в., уничтожение десятков церквей и сотен церковников в период Крестьянской войны 1773 - 1775 годов.

 

Более близкой к истине представляется точка зрения М. И. Шахновича, который считает, что русские крестьяне, боровшиеся в течение веков против помещиков, были менее религиозны, нежели крестьянство католических стран. Это объясняется тем, что в России церковь никогда не обладала, такой экономической силой и политическим могуществом, как в Западной Европе. Идеологическое влияние православной церкви на народные массы было значительно слабее, чем на Западе. Россия не знала такого клерикального засилья, "крестовых походов", религиозных войн, фанатизма и религиозных преследований, как западноевропейские страны 6 .

 

Думается, что незначительная роль религии в русских крестьянских движениях объясняется прежде всего несравненно меньшей, чем на Западе, ролью, которую играла она в жизни русского общества, подчиненным положением церкви по отношению к государству. Именно последнее было в глазах крестьянства олицетворением экономического, политического и всякого иного угнетения. Поэтому идейным знаменем антифеодальной борьбы становилось не религиозное учение, а наивный монархизм, мечта о "мужицком" царе, столь присущая мировоззрению русского крестьянина. Главный удар направлялся против феодального государства и помещика. Отсутствие глубокой религиозности делало русского крестьянина безразличным к идеологическому оформлению антифеодальной борьбы в виде религиозной ереси. Это же обстоятельство, очевидно, способствовало интернациональному характеру крестьянских движений в России. Охватывая порой громадную территорию с очень разнообразным по национальному составу и вероисповеданию населением, эти движения не знали серьезных внутренних конфликтов на религиозной почве. И это происходило в то время, когда подвергавшиеся насильственной христианизации народы Поволжья, Урала и других национальных районов громили церкви, истребляли православное духовенство, возвращались к прежним верованиям.

 

Разумеется, безразличие к судьбе православной веры или враждебность русского крестьянина по отношению к церкви нельзя объяснить только религиозным индифферентизмом. Главным здесь был вековой социальный антагонизм между угнетенным народом, с одной стороны, и многотысячной армией духовенства - с другой. Свидетельством тому может служить тот факт, что антифеодальная борьба на Руси постоянно приобретала антицерковный характер, начиная еще по крайней мере с XI века 7 . Этот ее аспект чаще всего находил свое выражение в выступлениях против монастырей.

 

В результате многолетних изысканий большой группы советских историков мы располагаем в настоящее время обширным материалом, позволяющим сделать выводы относительно основных особенностей антимонастырских выступлений крестьянских масс. Источниковедческая база значительно расширилась за счет так называемой "житийной литературы" (в прошлом "жития святых" как исторический источник недооценивались). Работы советских исследователей последних лет убедительно показали, что за религиозной, фантастической формой этой категории источников скрываются ценнейшие данные по истории классовой борьбы. Особенно большая заслуга принадлежит в этом плане И. У. Будовницу, автору единственной в своем роде монографии, целиком построенной на материалах житийной литературы. Одним из главных аспектов его исследования является изучение разнообразных форм борьбы, которую вело русское крестьянство против монастырей на протяжении XIV - XVI столетий. Автор отмечает исключитель-

 

 

5 А. Х. Горфункель справедливо отмечает, что хотя запашке монастырской земли или побегу из монастыря нельзя приписывать антирелигиозные или антицерковные мотивы, однако непременным предварительным условием таких действий является освобождение сознания крестьянина от "идеи греховности всякого выступления против святой обители" (А. Х. Горфункель. Указ. соч., стр. 251). Тем более это очевидно в отношении таких актов, как разорение церквей и монастырей, убийства церковнослужителей и т. п.

 

6 М. И. Шахнович. Критика легенды о "русском народе - богоносце". "Ежегодник" Музея истории религии и атеизма. Т. VI. М. -Л. 1962, стр. 287.

 

7 М. Н. Тихомиров. Крестьянские и городские восстания на Руси XI - XIII вв. М. 1955, стр. 99.

 
стр. 153

 

ную ожесточенность, с которой боролись крестьяне против монастырского землевладения. Крестьяне нередко изгоняли основателей монастырей и даже убивали их. Особенно острая и напряженная обстановка складывается в XVI в., вследствие чего развитие монастырей-вотчинников существенно замедлилось 8 . Выводы, к которым приходит И. У. Будовниц, находят подтверждение в работах других советских историков. В. И. Корецкий, например, изучающий борьбу крестьян с монастырями в XVI - начале XVII в., также отмечает ее длительный и упорный характер.

 

Столкновения крестьян с монастырскими властями продолжались иногда в течение столетий, из поколения в поколение. С Антониево-Сийским монастырем крестьяне вели борьбу с 20-х годов XVI в. до середины XVII столетия, с Челмогорским монастырем конфликт продолжался около 300 лет 9 . Не менее упорными были волнения монастырских крестьян в XVIII веке. Например, крестьяне вотчины Далматовского монастыря отказались впервые от барщинных работ еще в 1727 г. 10 , в 1763 г. поднялись на восстание, вошедшее в историю под названием "дубинщины", а позднее принимали активное участие в Крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева. Столь ожесточенный и стойкий характер борьбы крестьян против монастырей объясняется особенностями колонизационной деятельности последних и спецификой монастырского хозяйства. "Монастырь, - подчеркивает И. У. Будовниц, - выступал на таких же началах, как и другие феодалы, с той только разницей, что, эксплуатируя религиозные чувства населения и пользуясь огромной поддержкой центральной власти, он получал больше доходов и быстрее закрепощал окрестных крестьян" 11 . В последующие времена интенсивное наступление монастырей на хозяйства принадлежавших им крестьян было результатом быстрого втягивания монастырской экономики в товарно-денежные отношения 12 .

 

Большой интерес представляет вопрос о требованиях монастырских крестьян, о тех целях, к которым они стремились. Работы советских исследователей показывают, что в этом отношении движения монастырских крестьян ничем принципиально не отличались от борьбы других категорий феодально-зависимого крестьянства. В XVII в. они так же, как и крестьяне дворцовых вотчин, добивались перевода в категорию государственных. О совпадении интересов различных категорий крестьян свидетельствуют и факты их совместных выступлений. Монастырские крестьяне выступали вместе с черносошными 13 , в XVIII в. в Зауралье их действия развертывались одновременно с выступлениями государственных и приписных крестьян и были частью широкого крестьянского движения, охватившего этот край 14 . Самоотверженные и упорные усилия многих поколений крестьянства не остались бесплодными. П. К. Алефиренко, изучавшая положение в монастырской деревне накануне ее секуляризации, подчеркивает, что последняя была непосредственно обусловлена длительной и все возраставшей борьбой монастырских крестьян за перевод их в разряд государственных 15 . Что касается тех форм, в которые выливалась борьба крестьян монастырских вотчин, то и они типичны для всех без исключения категорий крепостного крестьянства. Это подача челобитных, судебные процессы против монастырей, потравы монастырских полей, побеги, захват монастырской собственности, убийства и избиения монастырской администрации, поджоги, восстания и пр. 16 .

 

Заслуживает внимания то обстоятельство, что, хотя действия монастырских крестьян были отмечены общей для всех крестьянских движений печатью раздробленности и стихийности, в них иногда обнаруживаются элементы сознательности и организованности. Н. А. Казакова, например, говоря о борьбе крестьян против монастырского зем-

 

 

8 И. У. Будовниц. Указ. соч., стр. 362.

 

9 В. И. Корецкий. Указ. соч., стр. 177, 180.

 

10 А. А. Кондратенко в. Очерки истории крестьянских восстаний в Зауралье в XVIII веке. Курган. 1962, стр. 39.

 

11 И. У. Будовниц. Указ. соч., стр. 358.

 

12 В. В. Мавродин. Крестьянская война в России в 1773 - 1775 годах. Восстание Пугачева. Т. I. Л. 1961, стр. 394.

 

13 А. М. Борисов. Указ. соч., стр. 132 - 133.

 

14 А. А. Кондрашенков. Указ. соч., стр. 67.

 

15 П. К. Алефиренко. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30 - 50-х годах XVIII века. М. 1958, стр. 214.

 

16 А. М. Борисов. Указ. соч., стр. 111.

 
стр. 154

 

левладения во второй половине XV - начале XVI в" указывает, что они обращались в суды организованно - всем миром, обвиняя монахов в захватах их исконных земель 17 . В 30 - 60-х годах XVIII в. монастырские крестьяне и выбранные ими "мирские челобитчики" действовали твердо и решительно, стремились к объединению с соседями с тем, чтобы выступать с ними сообща 18 . В ходе крестьянского восстания, охватившего вотчину Далматовского монастыря, была создана "мирская изба", ставшая его организационным центром 19 .

 

Говоря о формах, в которые выливалась антимонастырская борьба крестьянских масс, некоторые авторы не проводят, на наш взгляд, необходимого разграничения между ними. В одну и ту же рубрику включаются иногда такие различные формы протеста, как, скажем, восстания и челобитные, насильственный захват монастырской земли и судебный процесс против монастыря. Заметна тенденция рассматривать все эти акты как проявления классовой борьбы. П. К. Алефиренко считает даже, что подачу челобитных можно назвать активной ее формой, ибо крестьяне при этом выступали большими группами, действовали решительно и настойчиво, шли на немалые жертвы 20 .

 

Думается, однако, что к оценке подобных явлений следует подходить с другими критериями. Если взять такие формы классовой борьбы, как отказ от выполнения феодальных повинностей, захват монастырской или церковной собственности, побеги, поджоги, убийства или избиения церковнослужителей, наконец, вооруженные восстания, то нетрудно заметить, что все они объединяются одной общей чертой - отрицанием официальной законности, тех правовых норм, которые сложились в данном обществе и выражают интересы господствующих социальных слоев. Помимо того, каждая из них предполагает самостоятельные действия участников выступлений, направленные на разрешение социального конфликта в свою пользу, но никак не апелляцию к одним представителям эксплуататорского класса против других. Подача же челобитной или возбуждение против монастыря судебного иска этих весьма важных особенностей лишены. В каких бы энергичных выражениях ни была составлена та или иная челобитная, сколь бы решительно ни действовали крестьяне, добиваясь "правды" у высшей власти, фактом остается то, что они признавали при этом ее непререкаемый авторитет и искали справедливости у своих же классовых врагов. Следовательно, невозможно рассматривать классовую борьбу крестьянства как некий абсолютно стихийный процесс, шаблонно повторяющийся из поколения в поколение. Необходима четкая дифференциация тех или иных форм классовой борьбы в русской деревне, тщательное и глубокое изучение того, как развивалось сознание крестьянских масс, как медленно и мучительно изживались царистские и иные иллюзии. Что же касается конкретного вопроса о том, можно ли все- таки рассматривать подачу челобитной или возбуждение судебного иска как форму классовой борьбы, то он, думается, мог бы послужить поводом для многообещающей дискуссии.

 

В политической истории русского крестьянства особенно важным этапом является участие его в первой русской революции. Это было время, когда великорусский мужик начал становиться демократом, свергать попа и помещика. Антицерковным выступлениям крестьянских масс в 1905 - 1907 гг. посвящена специальная монография Л. И. Емелях. Автор ее предпринял попытку воссоздать цельную картину антицерковной борьбы русского крестьянства в эти годы, в самых различных ее формах и проявлениях. Период 1905 - 1907 гг. характеризовался массовым движением крестьян за конфискацию церковных и монастырских земель. Это требование выдвигалось также революционной социал-демократией и широко пропагандировалось среди крестьян 21 , позднее оно было подхвачено демократическими крестьянскими организациями, в том числе Всероссийским крестьянским союзом. Как видно из приводимых Л. И. Емелях данных, крестьяне выступали против церковнослужителей прежде всего как землевладельцев 22 . Очевид-

 

 

17 Н. А. Казакова. Указ. соч., стр. 154.

 

18 П. К. Алефиренко. Указ. соч., стр. 194; В. В. Мавр один. Указ. соч., стр. 398.

 

19 А. А. Кондратенко в. Указ. соч., стр. 77.

 

20 П. К. Алефиренко. Указ. соч., стр. 194.

 

21 Л. И. Емелях. Указ. соч., стр. 10 - 13.

 

22 Переплетение аграрного движения крестьян с антицерковным отмечает также Н. А. Лебедев. См. Н. А. Лебедев. Указ. соч., стр. 120.

 
стр. 155

 

но, таким образом, что антицерковная борьба крестьянских масс соответствовала главному классовому содержанию крестьянского движения как составной части буржуазно-демократической революции. Л, И. Емелях подчеркивает, что тактика крестьян относительно церковно-монастырского землевладения определялась их имущественным положением. Если безземельные крестьяне требовали принудительного отчуждения церковной и монастырской земли, то кулаки были не прочь поживиться за счет духовенства, но мирным путем, не преступая "закона" 23 .

 

В книге Л. И. Емелях показано, что клерикальные круги солидаризировались с самой крайней реакцией. Священники нередко отказывались читать крестьянам царский указ от 17 октября 1905 г., активно участвовали в "Союзе русского народа", помогали царизму подавлять революцию в деревне. Передовые крестьяне разоблачали черносотенное духовенство, давали отпор священникам, занимавшимся контрреволюционной пропагандой, многих из таких священнослужителей крестьяне изгоняли из деревень. Примечательной особенностью антиклерикального крестьянского движения в 1905 - 1907 гг. было то, что борьба против "крепостников в рясах" сопровождалась требованием "дешевой церкви". Крестьяне настаивали на том, чтобы духовенство было переведено на государственное содержание. Этот лозунг отражал низкий уровень политического сознания крестьянской массы, ибо, как справедливо подчеркивает Л. И. Емелях, такое решение вопроса еще больше увеличило бы зависимость церковников от государства 24 и, добавим от себя, упрочило бы союз между ними. Но раздавались и другие голоса. На Учредительном съезде Всероссийского крестьянского союза в декабре 1905 г. был поставлен вопрос о выборности духовенства, Л. И. Емелях приводит целый ряд фактов, свидетельствующих о том, что данное требование выдвигалось многими сельскими обществами, причем задолго до указанного съезда 25 . Более того, среди передовой части крестьянства под влиянием революционной социал-демократии зрела мысль о необходимости отделения церкви от государства и школы от церкви 26 . Не следует, разумеется, придавать этим фактам расширительное толкование и преувеличивать их значение, но сами по себе они весьма знаменательны.

 

Антицерковная борьба периода первой русской революции повлияла определенным образом и на отношение крестьянства к религии. В деревне стали распространяться антирелигиозные настроения, что в первую очередь объяснялось идейным воздействием пролетариата и его партии на крестьян. Но к этому толкала крестьянскую массу также и логика антицерковной борьбы. Последняя всегда стимулировала в крестьянской среде если не прямо атеистические тенденции, то по крайней мере религиозный индифферентизм. Выражалось это чаще всего в так называемых "святотатственных" действиях 27 . Факты, приводимые Л. И. Емелях, позволяют утверждать, что первая русская революция стала важнейшим этапом в процессе отхода крестьянской массы от религии и церкви. Эти и многие другие аналогичные свидетельства не оставляют сомнения в том, что в сознании широких крестьянских масс произошли глубокие сдвиги. Поэтому вполне обоснованным представляется тезис Л. И. Емелях относительно того, что и в данном отношении первая русская революция стала генеральной репетицией 1917 года 28.

 

Спад религиозности среди крестьян происходил под прямым влиянием передовой части рабочего класса. Развитие же атеизма в пролетарской среде неотделимо от процесса формирования классового самосознания пролетариата. Развитие этого процесса исследует М. М. Персиц в книге "Атеизм русского рабочего". Если круг исследований, посвященных антицерковным движениям среди крестьянства, можно назвать довольно широким, то в отношении русского рабочего класса такая литература до сих пор практически отсутствовала. Работа М. М. Персица в значительной степени восполняет этот пробел. Автор, на наш взгляд, правильно определяет основные факторы, лежавшие в

 

 

23 Л. И. Емелях. Указ. соч., стр. 21. Явление это не новое. Подобный же "оппортунизм" зажиточного крестьянства еще в 30 - 50-х годах XVIII в. отмечает П. К. Алефиренко. См. П. К. Алефиренко. Указ. соч., стр. 195.

 

24 Л. И. Емелях. Указ. соч., стр. 97.

 

25 Там же, стр. 96 - 97.

 

26 Там же, стр. 102 - 103.

 

27 См., например, И. У. Будовниц: Указ. соч., стр. 362.

 

28 Л. И. Емелях. Указ. соч., стр. 121.

 
стр. 156

 

основе постепенного формирования атеистических взглядов передовых пролетариев. Главную роль среди них играло вовлечение рабочих в сознательную классовую борьбу благодаря идейному и организационному воздействию революционной социал- демократии 29 .

 

В книге показана та активная, целеустремленная деятельность по атеистическому воспитанию пролетариата, которую проводили первые марксистские группы в России, петербургский "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", ленинские газеты "Искра" и "Вперед". Не удивительно поэтому, что главные этапы формирования и развития атеистических взглядов российского пролетариата совпадают по времени с важнейшими вехами исторического пути социал-демократического движения в России. М. М. Персиц справедливо подчеркивает, что начало массового отхода русских рабочих от религии самым непосредственным образом связано с революционными событиями 1905 - 1907 годов; Более того, самый процесс приобретает в это время качественно новый характер. Если до 1905 г. критическое отношение рабочей массы к религии не поднималось выше религиозного индифферентизма, то теперь ему на смену приходит отрицание религии в духе последовательного и решительного атеизма 30 . Немало способствовала усилению этого процесса контрреволюционная, антинародная позиция православной церкви. Особенно серьезное значение в этом смысле имели трагические события "кровавого воскресенья".

 

Важным объективным условием освобождения пролетариата от религиозных предрассудков являлась та обстановка, в которой рабочие оказывались в процессе индустриального труда и городской жизни. На его мировоззрении быстрее и полнее сказываются результаты общественного и культурного прогресса. Рабочий в своем атеизме идет быстрее и дальше крестьянина. И тем не менее, как отмечается в книге М. М. Персица, развитие атеизма в рабочей среде не было процессом легким и беспрепятственным.

 

Подведем некоторые итоги. Как нам кажется, ныне вполне можно говорить о значительно возросшем интересе исследователей к истории антицерковной борьбы трудящихся масс в России. Многочисленные исследования, появившиеся в последние годы, убедительно свидетельствуют об этом. Вместе с тем очевидна необходимость развития научных поисков как вширь, так и вглубь. В первую очередь следует восполнить пробелы в истории атеизма пролетарских масс, в частности в годы столыпинской реакции, первой мировой войны, в период Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны.

 

 

29 М. М. Персиц. Указ. соч., стр. 5.

 

30 Там же, стр. 23.

Опубликовано на Порталусе 12 ноября 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама