Рейтинг
Порталус

БИСМАРК И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФРАНКО-ПРУССКОЙ ВОЙНЫ

Дата публикации: 06 декабря 2016
Автор(ы): К. Б. ВИНОГРАДОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Источник: (c) Вопросы истории, № 7, Июль 1970, C. 207-214
Номер публикации: №1480981426


К. Б. ВИНОГРАДОВ, (c)

В теплые летние дни 1867 г. Париж был необычайно оживлен. Открывшаяся здесь всемирная выставка привлекла множество посетителей, в том числе десятки тысяч иностранцев. Монархи и наследные принцы европейских стран, хедив Египта и даже "глава правоверных" султан Турции почтили французскую столицу своим присутствием. В начале июня в Париж приехали русский царь Александр II и прусский король Вильгельм I. В их честь и в честь других королей и принцев, находившихся во Франции, император Наполеон III приказал устроить ряд пышных празднеств и балов. Город, как писали газеты, был "блистательно иллюминован", поражал роскошью и волшебством парадов и представлений. В первый же вечер по прибытии царь "инкогнито" побывал в театре "Варьетэ" на "Герцогине Герольштейнской" Оффенбаха. Эту же оперетту, в которой метко высмеивались распри между мелкими немецкими государствами, посетили первый министр Пруссии Бисмарк и начальник генерального штаба Мольтке. Парижане, считавшие приезд Бисмарка во Францию дерзостью, наблюдали, как "железный канцлер" хохотал до слез... Подобно всем иностранным гостям, Бисмарк провел немало времени, осматривая международную выставку. Своих впечатлений он не высказывал; передавали только, что Бисмарк долго стоял возле новой крупповской пушки, выставленной в прусском секторе. Это огромное орудие, весившее более 50 тонн, вызывало тогда немало разговоров среди посетителей. Не такие ли пушки будут решать судьбы предстоящих войн? Однако французская печать акцентировала внимание на другом - на выдающихся достижениях национальной индустрии и искусства, успехах транспорта и торговли. Почти половину дворца на Марсовом Поле, построенного для выставки, занимали французские изделия. Разве не свидетельствовало их высокое качество и вкус о превосходстве промышленности Франции, о том, что Париж остается столицей мира?..

 

Утром 6 июня "весь Париж, большой свет, горожане и народ"1 устремились в Булонский лес, где состоялся торжественный военный парад. "Вот император Наполеон... он едет на кровной буланой лошади", рядом с ним Александр II и Вильгельм I, оба "на великолепных вороных конях и в лентах Почетного легиона". Тут же и Бисмарк в белом мундире... Около двух часов монархи и другие именитые персоны наблюдали за церемониальным маршем отборных французских войск... "Зрелище было поистине чудесное", - восторгался очевидец2 . Французские официозные газеты твердили, что приезд монархов в Париж и парад в Булонском лесу продемонстрировали величие Франции и признание исторических заслуг ее императора всем миром. Сам Наполеон III пробовал представить Парижскую выставку как крупный успех своей политики. Он похвалялся тем, что "властителям и государям" была показана "Франция как она есть, великая, счастливая и свободная"... Выставка, говорил он, "откроет новую эру гармонии и прогресса" 3 .

 

На деле успех Наполеона был иллюзорен. Никакие инсценировки, никакие трескучие фразы не могли уже скрыть углублявшегося кризиса прогнившего бонапартистского режима и падения удельного веса Франции среди других великих держав. Политику Наполеона в 1866 г. называли "одной сплошной ошибкой". 1867 год не принес перемен. Попытки аннексировать герцогство Люксембург провалились. Небывалым позором закончилась мексиканская авантюра, эта "великая идея" императора, как ее еще недавно именовала буржуазная пресса. Ставленнику Наполеона III австрийскому эрцгерцогу Максимилиану не помогли ни кровавые репрессии, осуществлявшиеся по приказу командующего французским корпусом генерала Базена, ни маневры и сговор с местной католической верхушкой. Войска Базена эвакуировались, а самозваный "император" Мексики был казнен мексиканцами как раз во время торжеств по случаю выставки в Париже.

 

30 мая 1867 г. парижский корреспондент влиятельной брюссельской газеты "Independence Beige" сообщал, что французская дипломатия употребляет все возможное для сближения с Россией. Французская печать придавала преувеличенное значение

 

 

1 "Московские ведомости", 1(13).VI.1867.

 

2 Там же.

 

3 "Московские ведомости", 25.VI (7.VII).1867.

 
стр. 207

 

самому визиту царя в Париж - "первому дружественному посещению Франции русским самодержцем со времен Петра Великого!". Но рассуждения о "коренном повороте" в русско-французских отношениях не соответствовали истине. Не подтвердились репортерские сенсации о готовности французских министров пойти навстречу пожеланиям русской стороны относительно пересмотра некоторых статей Парижского трактата 1856 года. И последующие усилия посла в Петербурге Флери оказывались напрасными хотя бы уже потому, что в наиболее интересовавших русских руководителей ближневосточных делах, осложнившихся восстанием на Крите, французская дипломатия продолжала придерживаться прежнего курса. Даже русский канцлер Горчаков, серьезно обеспокоенный усилением Прусски, не видел особого смысла в дальнейших переговорах, пока позиция Парижа не изменится5 .

 

В условиях довольно острых англо-французских трений на Ближнем и Среднем Востоке и морского соперничества парижскому правительству трудно было рассчитывать на эффективную поддержку со стороны Великобритании против Пруссии. Неуклюжие попытки Франции овладеть важными бельгийскими железными дорогами и подобраться к контролю над экономикой, а быть может, и политической жизнью Бельгии, предпринятые в начале 1869 г., лишь увеличили подозрительность англичан. Лондон пригрозил, что, продолжая давление на Брюссель, Наполеон III "рискует вызвать перерыв в сердечных и дружеских отношениях между Англией и Францией"6 , и в апреле 1869 г. французскому кабинету пришлось пойти на еще одно бесславное отступление.

 

Более обнадеживающим казалось развитие контактов между Парижем и Веной. Посол в Австро-Венгрии герцог Грамон не жалел сил для сколачивания "Тройственного союза" (роль третьего партнера уже тогда предназначали Италии). Наполеон и его министр Руэ прибегли к довольно дешевому трюку, утверждая во время переговоров с австрийцами, что считают союз с Австро- Венгрией "морально заключенным" и будут придерживаться принятых обязательств 7 . Но до лета 1870 г. австрийская сторона так и не взяла на себя никаких точно сформулированных обязательств. Еще меньше шансов имелось на помощь со стороны Италии. Это предопределяла продолжавшаяся поддержка Францией "святого престола", ставшая тогда главной помехой завершению объединения Италии. В ноябре 1867 г. французские войска преградили путь отряду Гарибальди, шедшему на Рим. После сражения при Ментане Руэ публично заявил, что итальянцы никогда, никогда не получат Рим. Передавали, что Наполеон III был доволен исходом боя, в котором "так хорошо" показали себя новые ружья "шаспо" (сотни итальянских волонтеров были убиты и ранены). Разве французская армия не доказала вновь своего превосходства в Европе?! Но больше всех радовался Бисмарк: "Кабинет, враждебный нам, теперь невозможен" в Италии, писал он 8 .

 

В целом активность французской дипломатии в конце 60-х гг. не предотвратила дальнейшего ухудшения международных позиций Франции. Но, пожалуй, еще большие огорчения бонапартистской клике причиняли события на внутреннем фронте, и прежде всего быстрый рост классовой сознательности рабочих. Боевые весенние стачки 1870 г., частично парализовавшие даже военную промышленность, стали грозным симптомом грядущих потрясений. Большинство либеральных, самых что ни на есть оппозиционных лидеров можно было купить или переманить. Изящный пируэт направо, проделанный бывшим лидером буржуазного "левого центра" Э. Оливье, наглядно продемонстрировал это. Однако на парижских пролетариев, становившихся под знамена Международного Товарищества Рабочих, уже не действовали ни посулы, ни запугивание. Угроза надвигавшейся революции страшила Наполеона III. Какой же путь избрать? Еще в 1867 г. император говорил: предо мной лишь два курса - война или предоставление политических свобод. В конце весны 1870 г. его приспешник Персиньи охарактеризовал ту же альтернативу несколько иначе: строжайшие реп-

 

 

5 "Миссия Флери, - констатировал в июне 1870 г. французский журналист, - не подвинула ни на шаг вопрос о сближении... Русский канцлер ожидал инициативы со стороны (французского) посла" ("Московские ведомости", 5(17).VI.1870).

 

6 R. Millman. British Foreign Policy and the Coming of the Franco-Prussian War. Oxford. 1965, p. 141.

 

7 А. Дж. П. Тэйлор. Борьба за господство в Европе 1848 - 1918. М. 1958, стр. 222 - 223.

 

8 F. Darmstaedter. Bismarck and the Creation of the Second Reich. N. Y. 1965, p. 349.

 
стр. 208

 

рессии внутри страны или война вовне9 . Назначение Грамона министром иностранных дел, усиление роли маршала Лебёфа и других милитаристов показали, что правительство готовится к чрезвычайным решениям.

 

Глава прусского правительства и его министр иностранных дел, а с 1867 г. еще и канцлер Северо-Германского союза князь Отто фон Бисмарк внимательно следил за действиями французской дипломатии и приглядывался к тому, что вообще происходит во Франции. Позднее в "Мыслях и воспоминаниях" он напишет, как после войны с Австрией отчетливо представил себе ход дальнейших событий, как твердо вел прусский государственный корабль к намеченным целям - объединению Германии в прусско-немецкую империю, объединению, которое могло произойти только после победы над "вековечным врагом" - Францией. Многие буржуазные историки подхватили эту версию, а иные из них представляли дело даже так, будто Бисмарк заранее знал, когда именно наступит "час расплаты" с Францией, и как безжалостный охотник травил свою "очередную жертву"10 .

 

Давно уже внесены необходимые коррективы: прозорливость прусского канцлера тоже имела свои пределы. Точных сроков очередного прыжка вперед он, разумеется, не мог предвидеть. Позиции, завоеванные Пруссией в Германии, подчас казались ему еще очень непрочными, а поглощение южнонемецких государств - делом довольно отдаленного будущего. Конец 60-х гг. был нелегким периодом для Бисмарка. Конечно, его авторитет и престиж неизмеримо выросли в 1864 - 1866 годах. Однако по-прежнему он видел повсюду врагов, которые осложняют и без того трудную обстановку. Глубокую тревогу внушали прусским руководителям процессы, происходившие в Южной Германии. В апреле 1869 г. английский посол в Берлине писал: "В настоящий момент Южная Германия отдаляется, а не приближается к Северной Германии, и отвращение Юга к прусскому правлению и правительству становится день от дня сильнее"11 . И демократы и так называемые партикуляристы к югу от Майна не желали признавать господства Пруссии. Между тем приближался 1871 г., когда истекали сроки военных конвенций, навязанных Бисмарком южногерманским государствам.

 

В Северной Германии прежние разрозненные выступления рабочих сменились более организованной борьбой под руководств вом социал-демократической партии, основанной в 1869 году. Вожди пролетариата А. Бебель и В. Либкнехт вскрывали хитроумные маневры канцлера. Их разоблачения вызывали у него приступы ярости. С большим скрипом продвигалось вперед опруссачивание внутри Северо-Германского бунда. Бисмарк презирал либералов. Жалкие людишки! Но и они копошатся на его пути. Ничего не понимая в тонкостях политики, они призывают поскорее включить Баден в Северо-Германский союз. Нет, "плод еще не созрел"! Поспешность в слиянии Южной Германии с Северной грозит сорвать задуманную им "консолидацию" 12 . А самонадеянные генералы? Они рвутся в новый поход, не понимая, что войну с Францией нужно тщательно подготовить.

 

Бисмарк был зол на весь мир, нервничал, беспрерывно спорил даже с близкими ему приятелями-консерваторами. Постоянным явлением стали и его трения с королем Вильгельмом. Под маской любезности монарх едва скрывает неприязнь. Слишком часто прислушивается он к нашептываниям королевы Августы и кронпринца (оба они не терпели канцлера, который платил им той же монетой), умаляет заслуги Бисмарка и старается выпятить самого себя, завоевать популярность у подданных. Но что такого он совершил? На что он вообще способен, этот старый, усталый господин?! В один прекрасный день (в 1869 г.) канцлер признался, что больше не в состоянии "вести борьбу против короля". В прошении об отставке, которое, как он, впрочем, знал, будет отклонено, говорилось: "Министру следует быть более хладнокровным, менее раздражительным и прежде всего обладать хорошим здоровьем..." 13 . Жалобы на нездоровье не были пустой отговоркой. В те годы канцлер постоянно болел 14 , проводя це-

 

 

9 D. N. Raymond. British Policy and Opinion during the Franco-Prussian War. N. Y. 1921, p. 43.

 

10 См., например, F. Darmstaedter. Op. cit., pp. 345 - 347.

 

11 R. Millman. Op. cit., p. 165.

 

12 W. Mommsen. Otto von Bismarck in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Hamburg. 1966, S. 86.

 

13 Ibid., S. 89.

 

14 Даже в дипломатических документах фигурируют ревматизм и желтуха, от которых страдал глава прусского кабинета.

 
стр. 209

 

лые месяцы в своем имении в Варцине почти в полном одиночестве.

 

И все же в создавшейся обстановке Бисмарк в полной мере продемонстрировал присущие ему качества, в первую очередь упорство и незаурядную выдержку, а также умение разбираться в людях и их слабостях. Он выступал против тех, кто хотел бы ускорить бег времени, переведя стрелку часов вперед... "Мы не можем делать историю", - говорил он, призывая терпеливо ждать. Едва ли прав, однако, немецкий историк В. Рихтер, когда пишет, будто способность "летаргически выжидать" являлась чуть ли не основным политическим козырем Бисмарка15 . Не стоит принимать на веру и неожиданно скромные слова самого канцлера о бессилии человека перед лицом истории. Германский лидер умел не только "ждать", но и действовать, "подталкивать" историю...

 

В сфере внешней политики правящие классы Пруссии выдвигали основную задачу - подготовку и осуществление разгрома Франции. Не только юнкеры и милитаристы, но и промышленники и финансисты стремились к этому. Рейнские заводчики уже присматривались к ресурсам Эльзаса и Лотарингии; близкий к Бисмарку банкир Блейхредер в 1869 г. советовал канцлеру начать войну, чтобы "прояснить ситуацию" 16 . Уговаривать Бисмарка вести антифранцузский курс, разумеется, не было необходимости. Еще до 1870 г. он разделял и точку зрения сторонников аннексий: после победы у Франции следует отнять пограничные территории17 . Но Бисмарк лучше своих коллег понимал, что бой с Францией будет выгоден только в определенных условиях, когда он сведется к дуэли "один на один", а Франция сама начнет войну.

 

Оценивая международную обстановку, прусский политик приходил к заключению, что вероятность сохранения нейтралитета великими державами весьма значительна. Осенью 1865 г. Пальмеретон писал Расселу: "Желательно, чтобы Германия стала сильной с тем, чтобы контролировать две амбициозные и агрессивные державы, Францию и Россию". Текст этого письма, своего рода политического завещания Пальмерстона, конечно, не был известен в Берлине. Но позиция, какую занимала Англия в 1866 г. и позднее, говорила сама за себя. Нет! Лондон не будет препятствовать созданию могущественной Германской империи и ослаблению Франции. Петербургское правительство также скорее всего предпочтет остаться в стороне от конфликта. И даже Австрия, во всяком случае в начале войны, сохранит нейтралитет. Но гарантировать столь благоприятное отношение держав можно лишь путем самой тщательной "подготовительной работы". Ее-то Бисмарк и его агенты и вели, последовательно и энергично, с 1866 - 1867 годов. Так, немецкая пресса - причем не только официозная, но и многие слывшие "независимыми" газеты - послушно следовала негласным указаниям, исходившим от первого министра Пруссии. Время от времени она запугивала "врагов германского единства" (главным адресатом тут была Австро-Венгрия). Однако лейтмотив звучал иначе: Северо-Германский бунд ведет политику мира и первым никогда не нападет на Францию. В таком духе не раз высказывался и сам канцлер в беседах с репортерами и дипломатами. Например, в сентябре 1867 г. он дал успокоительное интервью британскому журналисту Битти-Кингстону: "Мы никогда не начнем войну.., ибо нам нечего от нее выиграть... Мы не сможем взять Эльзас, так как эльзасцы превратились во французов... Бельгию мы не хотим"18 . Так, заведомо лицемеря, говорил Бисмарк. Он не упускал шансов повлиять на мировое общественное мнение.

 

Другая линия его маневров состояла в том, чтобы "помочь" парижскому правительству совершать промахи в международных делах. Война с Францией неизбежно вспыхнет в ближайшем будущем, говорил Бисмарк одному саксонскому политику в конце 1869 года. Слишком много у Наполеона трудностей внутри страны; "вскоре ему ничего не останется, как отвлечь внимание нации от ее внутренних дел посредством внешней войны"19 . Если же у Франции возникнут новые внешнеполитиче-

 

 

15 W. Richter. Bismarck. L. 1963.

 

16 R. Kerdell. Furst und Furstin Bismarck. В. 1901, S. 419.

 

17 Теперь даже многие западногерманские буржуазные историки перестали доверять старой легенде, согласно которой милитаристы "заставили" Бисмарка осенью 1870 г. согласиться на захват Эльзаса и Лотарингии (см., например, статьи В. Липгенса и Л. Галля в "Historische Zeitschrift", 1968, Hf. 2, 3).

 

18 L. Snyder. The Blood and Iron Chancellor. Princeton. 1967, p. 162.

 

19 L. Steefel. Bismarck, the Hohenzollern Candidacy, and the Origins of the Franco-German War of 1870. Cambridge (Mass.). 1962, p. 240.

 
стр. 210

 

ские проблемы, то и они могут побудить Наполеона III к рискованным шагам, к новым, непоправимым ошибкам. Довольно отчетливо замыслы прусской дипломатии видны из письма Бисмарка послу в Петербурге от 9 марта 1869 года. Там говорилось, в частности, что в предстоящей войне Пруссия ни в коем случае не должна выглядеть нападающей стороной. Но Бисмарк надеялся на возможность создания такой ситуации, которая "вынудит Францию к наступлению или угрозе Германии". "Мобилизации, национальные манифестации в Германии и Италии, как и наши отношения к Бельгии и даже к Испании", - вот что может вызвать взрыв 20 .

 

"Даже к Испании"! Как ни удивительно, но именно Испания или, точнее, интрига Бисмарка, связанная с событиями за Пиренеями, действительно сыграла большую роль в развязывании франко-прусской войны. Революция 1868 г. привела к свержению Бурбонов в Испании. Ненавидимая народом королева Изабелла, прославившаяся за границей своими амурными похождениями, бежала во Францию. К власти пришли новые люди во главе с маршалом Хуаном Примом. Опасаясь развития революции, временное правительство провело через кортесы решение о сохранении монархического строя в стране. Диковинная монархия воцарилась в Испании: ей не хватало короля! Прим предпринял лихорадочные поиски подходящего претендента на вакантный престол. Европейская печать перечисляла вереницу кандидатов: бывший регент Португалии, сын Луи-Филиппа, два принца Савойской династии, австрийский эрцгерцог, сын королевы Виктории... 9 октября 1868 г. мюнхенская "Suddeutsche Presse" назвала принца Леопольда Гогенцоллерна. Вскоре одна из парижских газет уже иронизировала: Германия "поставляет" за границу очередного короля. В самом деле, упоминавшийся португальский регент "дом Фернандо" был по происхождению из рода Кобург-унд-Гота; немецкими принцами родились король Греции Оттон и "принц-супруг" английской королевы. В 1866 г. Карл Гогенцоллерн (младший брат Леопольда) стал первым королем Румынии; своих подданных он презирал, но зато, как отмечал Бисмарк, немало способствовал успеху германской коммерции в Румынии.

 

Леопольд Гогенцоллерн-Зигмаринген происходил из так называемой швабской ветви Гогенцоллернов. Маршалу Приму он представлялся весьма приемлемым кандидатом в короли Испании: добрый католик; женат на португальской инфанте и уже имеет сыновей; в близком родстве с Бонапартами (может быть, французы не станут мешать утверждению новой династии в Испании?). В сентябре 1869 г. после того, как по разным причинам отпали другие кандидаты, Леопольду было сделано первое полуофициальное предложение. Посланец Прима, член Государственного совета и бывший советник посольства в Берлине Э. Салазар прибыл в замок Вейнбург, где встретился с принцем и его отцом. Леопольду исполнилось тогда 35 лет. Он числился офицером гвардии в Берлине, но проводил время в своих поместьях и в солнечной Португалии, а также увлекался входившим тогда в моду альпинизмом. Зачем ему отказываться от такой привольной жизни? Говорят, в Испании повсюду анархисты и заговорщики? Отец принца Карл-Антон, известный в "высшем свете" под кличкой "падре Антонио", отнесся к предложению с большей серьезностью. Опытный политик, не лишенный честолюбия, он понимал, однако, какими последствиями чреват намеченный план. "Франция никогда не позволит Гогенцоллернам утвердиться по ту сторону Пиренеев", - писал он еще в конце 1868 года. Изрядно поломавшись, отец и сын в конце концов, уже в 1870 г., согласились "принести жертву" ради интересов родины. Согласились, потому что на принятии предложения Прима настоял Бисмарк. "Прусское правительство, то есть граф Бисмарк, в буквальном смысле слова сделали испанский вопрос", - говорил в 1872 г. Карл-Антон 21 .

 

В канун войны с Францией, 16 июля 1870 г., выступая в бундесрате, Бисмарк категорически заявил, что прусское правительство не имело никакого касательства к вопросу о кандидатуре. Он отрицал и свое личное участие в этом деле. Версия Бисмарка полностью опровергнута только в наши дни, когда стали доступны (и частично опубликованы) важные документы из государственных и семейных архивов того времени. Теперь несомненно, пишет один видный историк из ФРГ, "что Бисмарк действовал в пользу кандидатуры на трон Испа-

 

 

20 О. Bismarck. Die gesammelten Werke. Bd. 6b. В. 1931, N 1334.

 

21 J. Dittrich. Bismarck, Frankreich unti die spanische'Thronkandidatur der Hohenzollern. Munchen. 1962, Anhang N 96.

 
стр. 211

 

нии значительно интенсивнее, чем он это позднее представлял"22 .

 

Впервые выгоды возможного воцарения Леопольда в Испании в предвидении неизбежного падения Изабеллы прусский дипломат Г. Вертерн обрисовал еще в конце 1866 года. После революции 1868 г. испанский фактор все чаще приковывает внимание руководящих прусских деятелей. Несколько неофициальных посланцев Бисмарка и генерала Мольтке отбыли в Испанию. Миссию одного из них, Т. Бернгарди, Мольтке в своем напутствии прямо связывал с вероятной франко-прусской войной. Если эта война вспыхнет, позиция Испании может иметь немаловажное значение. Вполне возможно, что прусские агенты в своих усилиях склонить испанских лидеров к ориентации на Пруссию готовили почву и для' будущего короля Леопольда. На заключительном этапе решения вопроса о приглашении этого принца в Испанию предполагалось использовать весьма значительные суммы на подкуп депутатов кортесов и других лиц, ассигнованные из секретного, так называемого "Гвельфского фонда" 23 .

 

В конце 1869 г. обстановка в Испании снова стала осложняться. Прима беспокоила не только активизация республиканцев, но и диктаторские поползновения маршала Серрано, главного конкурента в борьбе за власть. Прим отправил Салазара с новой миссией в Германию. На сей раз прямо в Берлин, с письмами к Вильгельму и Бисмарку. Последний принял испанского дипломата 27 февраля 1870 г. и обещал свою поддержку в скорейшем получении положительного ответа от Гогенцоллернов. 9 марта Бисмарк продиктовал пространный меморандум, в котором акцентировались преимущества, какие получат Пруссия и династия Гогенцоллернов в случае принятия предложения испанцев. Рухнут замыслы создания антипрусского блока "католических держав", увеличится объем торговли с Испанией, а когда грянет война, Франции придется держать на пиренейской границе 1 или 2 армейских корпуса... С другой стороны, отказ Леопольда приведет к нежелательным последствиям, таким, как установление республики в Испании и рост революционного движения в Италии и Франции. На секретном совещании, созванном 15 марта, Бисмарка поддержали Мольтке, военный министр Роон и другие. Позиция Леопольда и "падре Антонио" сводилась тогда к тому, что они согласны подчиниться любому решению Вильгельма как главы всего клана Гогенцоллернов. Однако последний заупрямился: отказался передать принцу, что считает принятие им испанской короны необходимым (прусский монарх был, в частности, недоволен тем, что его столь долго держали в неведении). Несмотря на такой оборот дела, в ответном письме Приму канцлер выразил уверенность в благополучном "завершении наших проектов"24 .

 

Переписка между Берлином и Мадридом, касавшаяся кандидатуры Леопольда, была законспирирована самым тщательным образом и частично направлялась через Лондон (только бы не расшифровали французы!). Принц именовался "займом", Гогенцоллерны - "банкирами", Л. Бухер, доверенное лицо Бисмарка, дважды ездивший в ту пору в Испанию, - "доктором", и т. д.25 . В конце мая канцлеру удалось сломить сопротивление короля: тот уступил политическим аргументам Бисмарка. "Последний торжествует", - писал Карл- Антон сыну. Еще раз в Германию со всеми необходимыми полномочиями приехал Салазар. 20 июня из замка Зигмаринген он послал председателю кортесов кодовую телеграмму: "Карлисты вновь составляют заговор - следите за депутатом N 3". Это означало, что цель достигнута и осталось лишь получить формальное согласие Вильгельма. Оно было дано на следующий день.

 

Еще весной 1869 г. французский посол в Берлине Бенедетти обратил внимание прусского правительства на слухи относительно кандидатуры Леопольда Гогенцоллерна и дал понять, что Франция решительно возражает против нее. Прошел год. Позиция наполеоновского правительства, в этом Бисмарк был уверен, не изменилась. Оно не снесет спокойно тот неожиданный удар, который ему готовился. По свидетельству Карла-Антона, Бисмарк "использовал кандидатуру исключительно ради того, чтобы получить повод для войны против Франции" 26 . Может быть, слишком категориче-

 

 

22 W. Mommsen. Op. cit, S. 91.

 

23 L. Steefel. Op. cit., pp. 15 - 21.

 

24 Ibid., Appendix "B".

 

25 G. Bonnin. Bismarck and the Hohenzollern Candidature for the Spanish Throne. The Documents in the German Diplomatic Archives. L. 1957, NN18, 21, 54, 98, 100 etc.

 

26 J. Ziekursch. Politische Geschichte des neuen deutschen Kaiserreiches. Bd. I. Frankfurt a/M. 1925, S. 273.

 
стр. 212

 

ское суждение? Но вот запись разговора из дневника майора Ферзена, сделанная в июне. "Карл-Антон: "Что скажет о ней (кандидатуре. - К. В.) Франция? Не приведет ли она к осложнениям?" Ферзен: "Бисмарк говорит, что они его устроят"27 . Итак, пусть кортесы, как это предусматривалось, на секретной сессии возведут Леопольда на престол. Франция и весь мир окажутся перед свершившимся фактом! Скорее всего Наполеон III в этой ситуации пойдет напролом, причем ему придется иметь дело и с ухудшением отношений с Испанией.

 

Первоначальные расчеты Бисмарка не совсем оправдались. 21 июня Салазар телеграфировал в Мадрид, что дело окончательно улажено. За словами насчет карлистских заговоров в его тексте значилось: "До встречи 26" (июня). После усиленной дегустации испанских вин чиновник прусского посольства в Мадриде воспроизвел эту фразу так: "До встречи 9" (июля). Уверившись, что эмиссар вернется только через 17 дней, правительство Прима распустило кортесы.

 

Вечером 2 июля парижская "Gazette de France" оповестила о предстоящих переменах в Испании. 3 июля последовало официозное сообщение агентства Гавас на ту же тему. Еще накануне, осознав, что "утечка информации" неизбежна, маршал Прим сам рассказал о принятых решениях французскому послу. Как и можно было ожидать, правящие круги Франции немедленно развернули яростную кампанию в печати. Утром 6 июля на заседании кабинета Лебёф заверил в превосходстве французской армии над прусской. Возражая премьеру Оливье, заикнувшемуся о необходимости добиваться союза с Россией, Грамон высказался в пользу союза с Австро-Венгрией. Покручивая усы, Наполеон III, председательствовавший на заседании, внимал министрам без особого интереса. Затем он достал из ящика стола какие-то документы и заявил, будто австрийский канцлер Франц-Иосиф и итальянский король Витторио- Эммануэле еще в сентябре 1869 г. обещали ему самую широкую помощь. Кабинет санкционировал текст специальной декларации, предназначенной для опубликования. В тот же день Грамон оглавил ее в Палате. Мы не допустим, восклицал он, "чтобы иностранная держава, возведя одного из своих принцев на трон Карла V, изменила к нашей невыгоде существующее равновесие в Европе". Правые депутаты, придворные круги и крупная буржуазия всецело одобрили этот вызов, брошенный Пруссии. Наполеоновское правительство, считал английский посол, "сожгло за собой корабли, отрезав путь к отступлению".

 

Разгоравшийся конфликт привлек внимание европейской общественности и дипломатии. Большинство британских газет называло Францию зачинщицей. 12 июля "Times" сравнивала тактику Грамона с "методами американского кузена", добивающегося своих требований при помощи револьвера. Королева Виктория и министр иностранных дел Кларендон узнали о возможном водворении германского принца в Испании еще в марте. Кларендон сразу же оценил провокационный характер кандидатуры Леопольда, но ничего не предпринял для предотвращения кризиса28 . В июльские дни новый министр иностранных дел Гренвилл тоже не спешил с посредничеством. У английской дипломатии уже выработался верный способ "улаживания" споров между континентальными державами: она вмешивалась (конечно, "в интересах мира") только тогда и в такой форме, когда посредничество уже не могло предотвратить катастрофу. Активнее действовало петербургское правительство, преподавшее "советы благоразумия" в Берлине и в Париже29 . В общем же, как отмечал один из публицистов, "слабые попытки, сделанные некоторыми кабинетами.., разбились о слепоту французских государственных людей и твердую решимость немецкой военной партии, на стороне которой стоял теперь и Бисмарк" 30 .

 

В Берлине первый французский демарш по поводу Леопольда последовал еще 4 июля. Государственный секретарь Тиле ответил: прусское правительство абсолютно ничего не знает об этом деле, которое для него не существует. Официальные лица и дипломаты на местах стали твердить, что вопрос о кандидатуре касается только испанского народа и семьи Гогенцоллерн-

 

 

27 L. Steefel. Op. cit, p. 246.

 

28 16 марта королева написала кронпринцу, что у нее и Кларендона не сложилось никакого мнения о том, принимать ли предложение или нет (R. Millman. Ор. cit., p. 171). В тот период отрицательная позиция Лондона могла еще повлиять на колебавшихся Гогенцоллернов.

 

29 См. С. С. Татищев. Император Александр II... Т. II. СПБ. 1903, стр. 68.

 

30 Е. И. Утин. Вильгельм I и Бисмарк. Исторические очерки. СПБ. 1892, стр. 225.

 
стр. 213

 

Зигмаринген. В духе пожеланий Бисмарка они вели себя довольно сдержанно. "Газеты, однако (и как можно большее их число!), должны быть очень резкими", - инструктировал находившийся в Варцине канцлер 31 . Цель развернутой шовинистической кампании состояла в том, чтобы побыстрее создать необходимый "национальный подъем" в Германии и подлить масла в огонь того возбуждения, какое охватило общественные круги Франции.

 

Преждевременное раскрытие "испанского заговора" не огорчило Бисмарка, поскольку задуманный эффект был, казалось, налицо. Но потом прусский политик забеспокоился. Французская дипломатия избежала осложнений с Испанией; кроме того, она стала оказывать сильное давление на Вильгельма I, лечившегося на водах в Эмсе. Только бы тот остался твердым! Ведь "политически, - как телеграфировал Бисмарк в Эмс, - наше положение в случае французской атаки было бы весьма благоприятным"32 . Увы, жестокий, но трусоватый король не оправдал надежд своего министра. Он счел за благо посодействовать отказу Леопольда от предложенного трона33 . 13 июля газеты оповестили о завершении испанской интермедии. Но еще накануне Бенедетти получил указание добиться у Вильгельма дополнительных гарантий. Была ли это попытка развить дипломатический успех? Или сорвать наметившееся урегулирование?

 

Вечером 12 июля итальянский посол в Берлине Лонэ повстречал Бисмарка. "Редко видел я прусского министра столь удрученным и злым", - записал он. Канцлер только что вернулся в столицу в самом дурном расположении духа. Может быть, он сам ошибся, избрав неверную тактику? Не слишком ли засиделся он "в засаде"? Приставленные к Вильгельму люди явно не справились с порученным делом. Но каков король! А он-то, Бисмарк, еще собирается превратить его в германского императора! Даже от иностранных дипломатов Бисмарк не скрыл недовольства поведением Вильгельма. Канцлер провел бессонную ночь. Новости, поступившие утром 13 июля, не улучшили настроения. Как бы все не обернулось унижением для Пруссии! В одной из берлинских газет появилось сообщение, что "вследствие изменившихся обстоятельств" Бисмарк намерен вернуться в Варцин. До Парижа докатился слух, что канцлер уже опять у себя в Померании34 . На самом же деле он еще не считал игру проигранной. Собравшись к вечеру за обедом, Бисмарк, Роон и Мольтке обсуждали перспективы предъявления контртребований Франции35 . Именно в этот момент канцлеру доставили телеграмму из Эмса, извещавшую о новых претензиях Франции и о том, что "его величество решил больше не принимать графа Бенедетти". Четыре раза перечитал телеграмму Бисмарк, а затем взял свой большой карандаш...

 

Бисмарковский вариант эмсской депеши (смысл: Бенедетти показали на дверь) вполне удовлетворил собравшихся. Мольтке назвал его фанфарой, отвечающей на вызов. Сам же канцлер сравнил его с красной тряпкой для быка. Речь шла уже не об Испании, увлекавшейся боем быков, нет. "Галльский бык", вот кто теперь сорвется с цепи! Сведения о смертельном оскорблении ("пощечине", как выражался Грамон), нанесенном Франции, распространились в Париже тогда, когда город, по словам французского журналиста, обретал уверенность в благополучном исходе кризиса.36 . ...В ночь на 15 июля французский совет министров принял решение объявить войну Пруссии - последний и уже непоправимый промах, которого ожидал и который провоцировал Бисмарк. Впереди лежали кровопролитная борьба и разгром Франции.

 

 

31 R. Lord. The Origins of the War of 1870. New Documents from the German Archives. Cambridge (Mass.). 1924, p. 46.

 

32 F. Darmstaedter. Op. cit., p. 358.

 

33 Это сделал за принца "падре Антонио", так как путешествовавшего в Альпах Леопольда найти не удалось.

 

34 "La Revue de deux mondes", 15.VII.1870, p 509; "Московские ведомости", 4 (16). VII. 1870.

 

35 L. Steefel. Op. cit., pp. 186 - 188.

 

36 "La Revue de deux mondes", 15.VII.1870, pp. 502 - 507.

Опубликовано на Порталусе 06 декабря 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама