Рейтинг
Порталус

Д. А. ФУРМАНОВ И ИСТПАРТ

Дата публикации: 07 февраля 2017
Автор(ы): Д. К. ШЕЛЕСТОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1486466895


Д. К. ШЕЛЕСТОВ, (c)

Полвека назад та часть нынешнего проспекта Калинина, что идет от Кутафьей башни Кремля до стыка Арбатской площади и Суворовского бульвара, хоть и называлась еще по старинке Воздвиженкой, уже пробудилась от старомосковской спячки, - здесь в наспех приспособленных под учрежденческую работу помещениях кипела новая жизнь. В самом начале улицы, в здании напротив Манежа, работал аппарат Исполкома Коминтерна. Чуть выше, по этой же левой стороне, дом 5 занимал ЦК РКП (б), а через здание, в бывшем особняке Волконского, выведенном Л. Толстым в "Войне и мире" как дом Болконских, разместилась шумная семья редакций журналов Госиздата. В этом же доме 9 расположилась с 1922 г. в небольшой комнате редакция истпартовского журнала "Пролетарская революция". Вскоре на Воздвиженку, в дом 10 (ныне в нем находится центральный универмаг Военторга), перебрался из близлежащего Ваганьковского переулка и сам Истпарт1 .

Здесь весенним днем 18 марта 1923 г. прозвучал телефонный звонок и в трубке раздался приглушенный голос Д. А. Фурманова: "Что слышно?". Ответ был лаконичен: "У нас уже на руках, торопитесь"2 . Через некоторое время Фурманов уже поднимался по широкому лестничному маршу, ведущему в квартиру N 4, которую занимал Истпарт. Есть счастливая возможность увидеть его и сегодня таким, каким он был в то время: в конце 1922 г. замечательный русский художник С. В. Малютин написал портрет краснознаменца-военкома. Этот портрет (так уж совпало, что впервые он был экспонирован 19 марта 1923 г. на выставке "Красная Армия", которая открылась неподалеку от Воздвиженки, в старинном особняке на Кропоткинской улице)3 стал одним из высших достижений молодой советской живописи4 . Благодаря ему можно


1 Такое сокращенное название Комиссии по истории Октябрьской революции и РКП (б) ввел в обиход ее председатель - М. С. Ольминский. Комиссия была создана по указанию В. И. Ленина осенью 1920 г. в системе Наркомпроса, а с декабря 1921 г. преобразована в Истпартотдел ЦК РКП (б), который работал до мая 1928 г., когда был слит с Институтом В. И. Ленина при ЦК ВКП(б). В 1920-е годы Истпарт являлся ведущим научным учреждением по изучению революционного движения в России начала XX в. и истории советской эпохи (периодов Октября и гражданской войны). Наряду с центральным Истпартом под его руководством действовали местные Истпарты. Подробнее об Истпарте см.: воспоминания М. С. Ольминского, А. И. Ульяновой-Елизаровой, В. А. Адоратского, опубликованные в журнале "Пролетарская революция", 1930, N 5; Н. С. Комаров. Создание и деятельность Истпарта (1920 - 1928 гг.). "Вопросы истории КПСС", 1958, N 5; "Очерки истории исторической науки в СССР". Т. IV. М. 1966, стр. 214 - 222.

2 См. Дм. Фурманов. Дневники. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. IV. М. 1961, стр. 306.

3 Каталог художественной выставки "Красная Армия". Б. м., б. г.; Е. А. Кацман. Как создался АХРР. М. 1925, стр. 13.

4 Датировку и историю создания портрета см.: Дм. Шелестов. Когда создавался "Чапаев". "Литературная газета", 23.II.1972; подробнее о портрете см.: Д. Сарабьянов. С. В. Малютин, М. 1952; А. Абрамова. С. В. Малютин. М. 1952; Л. Зингер. Портрет в русской советской живописи. Л. 1966.

стр. 40


и сегодня, спустя полвека, представить себе вдохновенное лицо Фурманова в тот памятный день 18 марта, когда в истпартовской комнате ему вручили только что полученные из издательства томики "Чапаева". На первом из них он написал: "Уважаемому Пантелеймону Николаевичу Лепешинскому, чья рука по-дружески бережно, любовно прошлась по "Чапаеву" и устранила добрую половину его недостатков. Этой помощи никогда не забуду"5 .

Первый автограф на "Чапаеве" не случаен и не является только данью уважения: творческая история этого выдающегося произведения неотделима от Истпарта, под грифом которого вышли и два последующих его издания (второе в том же, 1923 г. и третье - в 1925 г. с предисловием А. В. Луначарского). Все они встали на полке личной библиотеки писателя бок о бок с комплектами журнала "Пролетарская революция". И это тоже не случайно. Ведь в девятой книжке журнала за 1922 г. была опубликована первая крупная повесть Д. А. Фурманова, "Красный десант", а в последующих, почти в каждой, вплоть до 1925 г., печатались его статьи, обзоры, рецензии. Среди них и исторический очерк "Мятеж в Верном 12 - 19 июня 1920 г." (1923, N 11) - одно из свидетельств того, что работа над "Мятежом", последним крупным произведением писателя, также полностью развертывалась в русле Истпарта.

Уже из простого этого перечня видно - создание всех основных произведений замечательного писателя-коммуниста настолько неразрывно связано с авторитетным историко-партийным учреждением, что можно образно сказать: он вошел в литературу через истпартовскую дверь. Однако этим не исчерпывается значение изучения сотрудничества Фурманова с Истпартом. Оно важно не только для литературоведения, но и для историографии, позволяет расширить понимание сложных процессов становления в начале 20-х годов советской исторической науки, в частности историографии гражданской войны и интервенции в СССР.

Самый факт сотрудничества Д. А. Фурманова с Истпартом литературоведам и историкам известен. Но и только. Несмотря на то, что творчеству писателя посвящена обширная литература (она насчитывает свыше 1,5 тыс. названий6 ), эта проблема не раскрыта с необходимой полнотой. Более того, в ее освещении нередко встречаются существенные искажения. В значительной мере такое положение объясняется тем, что она целиком выпала из поля зрения историков, которые почти совершенно не занимались Фурмановым как исследователем гражданской войны, в том числе и его работой в Истпарте. Произошла парадоксальная метаморфоза: если в 20-е годы кое-кто был склонен считать Фурманова только историком ("фактовиком"), а не художником, то теперь значение его вклада в изучение гражданской войны, по существу, забыто. Советское литературоведение добилось значительных успехов в освещении творчества Фурманова. В ряде работ7 глубоко раскрыта литературно-художественная деятельность Фурманова, исследованы многие аспекты его недолгой, но яркой жизни. В этих работах порой встречаются отдельные интересные наблюдения о сотрудничестве Фурманова с Ист-


5 Дм. Фурманов. Дневники, стр. 306.

6 См. библиографию в кн.: "Д. А. Фурманов. Летопись жизни и деятельности. Библиография. Материалы". "Ученые записки" Ивановского пединститута имени Д. А. Фурманова. Т. XXXII. 1963.

7 М. Серебрянский. Дмитрий Фурмамое. М. 1936; Е. Наумов. Д. А. Фурманов. М. -Л. 1951; В. Озеров. Д. А. Фурманов. Критико-биографический очерк. М. 1953; А. Бережной. Фурманов - журналист. Л. 1955; П. Куприяновский. Искания, борьба, творчество. Путь Д. А. Фурманова. Ярославль. 1967; Г. Владимиров. Солдат революции. Страницы жизни и творчества Дм. Фурманова. Ташкент. 1967; М. Рудов. Уполномоченный партии. Фрунзе. 1967; В. Черников. В наступлении (о Фурманове). Саратов. 1968; С. Шешуков. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. М. 1970; см. также "Д. А. Фурманов. Летопись жизни и деятельности. Библиография. Материалы".

стр. 41


партом. Однако нередко эта проблема замалчивается или освещается мимоходом, как "второстепенная", иногда с фактическими ошибками8 .

Особенно же недопустимо прямое искажение действительной сущности сотрудничества Фурманова с Истпартом, начало которому было положено еще в литературе 20-х годов. Вскоре после кончины Фурманова (в марте 1926 г.) вышла небольшая книжка Г. Лелевича9 , литератора и отчасти историка10 , который одно время был близок к писателю. Не вдаваясь в ее рассмотрение, обратим внимание только на одно положение. "Митяй, - писал Лелевич, - отнес рукопись "Чапаева" в Истпарт, и первое издание этой замечательной книги вышло под маркой этого научного учреждения. Я спросил Наю, верного боевого товарища и жену Митяя, почему он не обратился тогда ни в один из литературно-художественных журналов. Она объяснила, что он даже не смел думать о литературно-художественной ценности "Чапаева"11 . Таким образом, Лелевич попытался представить контакты Фурманова с Истпартом как явление случайное, вызванное неуверенностью молодого автора в своих литературных возможностях12 . Так родилась легенда, которой суждено было перешагнуть через десятилетия. Появление ее в какой-то мере можно объяснить тем, что литературная критика, положительно оценившая "Чапаева", не сразу поняла его новаторское значение, нередко принижала художественную ценность этого произведения13. В этих условиях и была сделана отмеченная выше попытка "оторвать" Фурманова от Истпарта как учреждения "не литературно-художественного".

Но так было в 20-е годы. В наши дни вопрос о высокой художественной значимости творчества Фурманова убедительно исследован и решен самой жизнью. Тем не менее легенда - и это подтверждает недостаточную изученность рассматриваемой проблемы - оказалась живучей. Не так давно в серии "Жизнь замечательных людей" была издана объемистая биография Фурманова, написанная А. А. Исбахом, близко знавшим выдающегося писателя. Совершенно неоправданно отказавшись от рассмотрения того, что связывало Фурманова с Истпартом, автор следующим образом объясняет выход "Чапаева" "под маркой" Истпарта: "Куда сдавать книгу?.. Может быть, туда же, в Истпарт, где так хорошо отнеслись к его "Красному десанту". Это, конечно, не из-


8 Так, в интересной в целом книге А. Ф. Бережного "Фурманов - журналист" отмечается положительное значение для Фурманова его работы в Истпарте (стр. 170). Вместе с тем в книге встречаются серьезные неточности. Например, автор дважды (стр. 152 и 179) утверждает, что летом 1920 г. в Верном (ныне Алма-Ата) действовал местный Истпарт, для сборника которого Фурманов якобы написал статью "Мятеж в Верном". В действительности эта статья была опубликована в верненской газете "Правда", и "местного Истпарта" в ту пору не существовало - ведь даже центральный Истпарт образовался только осенью 1920 года. Неправильно характеризует автор и центральный Истпарт. Дав неточное его название, он пишет: "Для печатания наиболее значительных работ было создано специальное издательство Истпарта, с января 1922 г. начавшее выпускать свой журнал - "Пролетарская революция" (стр. 161). В этой фразе по крайней мере три ошибки: 1) Истпарт не имел "специального издательства" (кстати, это мифическое издательство встречается во многих работах, в том числе в комментариях к собранию сочинений Фурманова - см. Дм. Фурманов. Собр. соч. Т. IV, стр. 502), его книги выпускал Госиздат; 2) журнал "Пролетарская революция" начал выходить не в 1922, а в 1921 г., когда были изданы его первые две книжки, третья помечена тем же годом, но фактически вышла в 1922 г.; 3) этот журнал не являлся органом какого-либо издательства (хотя его и (выпускал Госиздат) - он был органом Истпарта (до 1928 г.).

9 Г. Лелевич. Клинок и книга. Памяти Дмитрия Фурманова. М. 1927.

10 О литературной деятельности Г. Лелевича (Л. Г. Калмаисона, 1901 - 1945 гг.) см.: С. Шешуков. Указ. соч., стр. 27, а также статью в "Краткой литературной энциклопедии". Т. 4. М. 1967, стб. 108. Как историк он в начале 20-х годов опубликовал ряд работ и одно время был секретарем журнала "Пролетарская революция".

11 Г. Лелевич. Указ. соч., стр. 27.

12 В рассуждении Лелевича нетрудно сразу заметить изъян: если принять его, то как тогда объяснить выход третьего издания "Чапаева" также "под маркой" Истпарта - ведь в 1925 г. Фурманов уже был известным писателем?

13 См. об этом подробнее: В. Черников. Указ. соч., стр. 30 - 33.

стр. 42


дательство художественной литературы..."14 , Здесь, пожалуй, только одно соответствует истине: Истпарт действительно "не издательство", а все остальное надумано, как и у Лелевича. Но если появление легенды у последнего хоть как-то можно мотивировать, то повторение ее через 40 лет труднообъяснимо15 . Очевидно, чтобы правильно разобраться в вопросе о сотрудничестве Фурманова с Истпартом, нужно прежде всего восстановить фактическую сторону дела.

В начале лета 1921 г. 29-летний военком Д. А. Фурманов переехал в Москву и поселился в небольшой квартире в Нащокинском переулке. Конечно, он не мог знать, что пройдет время, и этот переулок станет улицей его имени, как не знал и того, что жизнь отвела на осуществление его творческих планов всего лишь неполных пять лет.

Именно эти творческие планы, намерение посвятить себя литературной деятельности и привели его в Москву. За его спиной осталось уже немало жизненных дорог - бывший военком привез с собой многочисленные записи, дневники, ранние литературные наброски. У него был и немалый журналистский опыт, пригодившийся для устройства на новом месте. В конце мая 1921 г. Фурманов получил должность начальника части периодической литературы отдела военной литературы Реввоенсовета республики, а в октябре был назначен заведующим редакцией журнала "Военная наука и революция"16 . Здесь он проработал около двух лет, до сентября 1923 года17 . Такова чисто внешняя сторона первых лет жизни Д. А. Фурманова в Москве. Но, разумеется, эта жизнь далеко не ограничивалась регулярным хождением из Нащокинского переулка в почти соседний Мертвый переулок (ныне переулок Островского), где находилась редакция "Военной науки и революции". Если попытаться охарактеризовать одним словом внутреннее содержание этой жизни, то таким словом будет поиск, целеустремленный, активный, творческий.

В исследованиях литературоведов хорошо показано, как входил будущий писатель в большую литературу, раскрыта его лаборатория, в которой вскоре родились замечательные творения. Вместе с тем их создание было тесно связано со становлением советской исторической науки. Начало 20-х годов было временем, когда широко развертывался сложный процесс осмысления только что отгремевшей великой борьбы 1917 - 1920 гг., как назвал эту эпоху В. И. Ленин18 .

Делая первые шаги в литературе, Фурманов прекрасно сознавал, что одних жизненных наблюдений и тех материалов, которые он привез с фронтов, недостаточно. Отсюда его особый интерес к истории, выявившийся еще до приезда в Москву, стремление проникнуть в самую суть событий, в первую очередь событий гражданской войны. Работая в военном журнале, он оказался в гуще идейной борьбы, которая развернулась в связи со становлением марксистско-ленинской военно-научной разработки этой проблемы. Все это, несомненно, имело большое значение для его становления как художника и историка. Но это только одна сторона вопроса.

Иногда можно встретить утверждения, что Фурманова связывала с "Пролетарской революцией" (а значит, и с Истпартом) военно-истори-


14 А. Исбах. Фурманов. М. 1968, стр. 231.

15 В научной литературе наряду с высокой оценкой деятельности А. А. Исбаха по пропаганде творчества Фурманова отмечались и существенные недостатки его выступлений, в которых встречаются "неточности и натяжки, вплоть до неправильного цитирования дневниковых записей Фурманова" (П. Куприяновский. С позиций научной требовательности. "Вопросы литературы", 1967, N 10, стр. 198).

16 В 1922 г. журнал получил новое название: "Военная мысль и революция".

17 Все биографические данные приводятся на основании "Дневников" Фурманова, а также книги "Д. А. Фурманов. Летопись жизни и деятельности. Библиография. Материалы".

18 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 40, стр. 9.

стр. 43


ческая работа19 . Нет, это совсем не так! Истпарт и его журнал ею не занимались. Ее вели совсем другие, армейские учреждения (Военно- историческая комиссия - ВИК, в ту пору официально называвшаяся Комиссией по исследованию и использованию опыта мировой и гражданской войн, Военно-научное общество при Академии РККА, такие же общества в округах и воинских частях, военные журналы). Фурманов был близок к ним, и эта тема еще ждет своего исследователя. Но его творческие интересы были шире проблем военной историографии, они властно диктовали необходимость перешагнуть за рамки только военной истории и овладеть широким пониманием событий 1917 - 1920 годов. Именно такой подход к истории революции и был характерен для Истпарта.

Пожалуй, одним из первых, кто попытался рассказать о том, как Фурманов пришел в Истпарт, был В. П. Полонский. Его воспоминания, опубликованные в 1927 г., и сегодня считаются в числе лучших20 . Однако никто не обратил внимания на то, что они излагают ряд фактов - и прежде всего относящихся к Истпарту - недостоверно. В изображении Полонского (он был в начале 20-х годов руководителем военно-издательского дела) получается так: однажды начинающий писатель принес ему рукопись "Чапаева", не зная, где лучше издать ее. Полонский познакомил молодого автора с директором Госиздата Н. Л. Мещеряковым, и тот с письмом направил его в Истпарт21 . Между тем из дневника Д. А. Фурманова видно, что дело обстояло иначе22 . В конце 1921 г. он закончил работу над повестью "Красный десант" и отдал ее редактору журнала "Красная новь" А. К. Воронскому23 . Тот после долгих проволочек отверг ее. Тогда Фурманов передал повесть в "Пролетарскую революцию", и там она сразу была опубликована. Так примерно к осени 1922 г. - точно дату определить, к сожалению, нельзя, - еще до того, как был написан "Чапаев", установился прямой контакт Фурманова с Истпартом. Возможно, в воспоминаниях Полонского произошла аберрация и Фурманов был направлен в Истпарт с "Красным десантом". Однако важнее подчеркнуть другое: его приход в Истпарт - вне зависимости от того или иного повода - стал постепенно определяться уже задолго до осени 1922 года. Об этом свидетельствует ряд фактов. Примечательна в этом плане одна из статей Фурманова конца 1920 года. В ту пору только что образовавшийся Истпарт выпустил обращение "Ко всем членам партии", (оно широко распространялось во всех партийных и советских организациях, армейских политорганах) с призывом сохранять исторические документы24 . Сличение его текста со статьей Фурманова "Историческая работа", опубликованной в екатеринодарской газете "Красное знамя" 27 ноября 1920 г., показывает, что статья была написана под влиянием этого обращения25 . Его отзвук можно обнаружить и в ряде материалов Фурманова, помещенных в 1921 г. в ивановской газете "Рабочий край"26 ,


19 П. Купринновский. Искания, борьба, творчество, стр. 330.

20 Там же, стр. 325.

21 См. Вяч. Полонский. О современной литературе. М. -Л. 1929, стр. 241; "Фурманов в воспоминаниях современников". М. 1959, стр. 121 - 122.

22 Дм. Фурманов. Дневники, стр. 272 - 273.

23 О нем см.: С. Шешуков. Указ. соч., стр. 42 - 48.

24 "Ко всем членам партии". М. 1920.

25 В то время Фурманов был начальником политотдела IX армии. Работавшая тогда с ним А. С. Шуцкевер свидетельствует: "Особое значение Фурманов придавал собиранию исторических материалов" ("Фурманов в воспоминаниях современников", стр. 94). В ноябре 1920 г. он выступил с докладом об исторической работе в армии на первой конференции партийных работников IX армии по информации ("Красное знамя" 4.X.1920).

26 Д. Фурманов. Помните про исторический материал. "Рабочий край", 12.VII.1921; речь Фурманова о сборе материалов по истории гражданской войны. Там же, 29.IX.1921; его же. Письмо партийным товарищам. Там же, 8.X.1921.

стр. 44


Связь с работой, которая развертывалась Истпартом, прослеживается и в инициативе Фурманова по созданию в 1921 г. Военно-исторической комиссии в Иваново-Вознесенске, которая, как он писал, должна установить контакт с "центральной военно-исторической комиссией и исторической комиссией при ЦК РКП"27 . Действительно, в начале следующего года военно- историческая комиссия в Иваново-Вознесенске была реорганизована в подкомиссию местного Истпарта28 . Фурманов, оставшись ее председателем, стал фактически внештатным сотрудником одного из истпартовских отделений. Вскоре "Пролетарская революция" (1922, N 5, стр. 321) сообщила о готовящемся в Иваново-Вознесенске сборнике по истории гражданской войны. Работа над ним шла под руководством Д. А. Фурманова29 . Нельзя пройти и мимо важной записи в дневнике писателя в августе 1921 г.: он с большим вниманием читает первую книгу, выпущенную Истпартом, - сборник "Из эпохи "Звезды" и "Правды". И не просто читает, но сразу публикует на него рецензию30 .

Тогда же на его рабочий стол ложатся по мере их выхода журнальные книжки "Пролетарской революции". Это издание он воспринял как крупное событие и откликнулся на него обстоятельным обзором первых восьми номеров, напечатанным в журнале "Военная мысль и революция". Характеризуя истпартовский журнал, Фурманов писал: он "является прежде всего журналом совершенно оригинальным, неповторимым, незаменимым"31 . В такую оценку стоит вдуматься. Очевидно, не случайно истпартовские издания стали для будущего автора "Чапаева" и "Мятежа" действительно незаменимыми32 .

В начале 1922 г., то есть в самый канун прихода в Истпарт, он записывает в дневнике: "Собираюсь писать большую вещь из истории гражданской войны" (24 января), "крепко думал и долго думал над большой работой из эпохи 905 - 8 годов..." (24 марта)33 . Эти два периода - один в большей, другой в меньшей мере - и станут основными в его творчестве. Если приведенные дневниковые записи сравнить с опубликованной в январе 1922 г. тематикой первоочередных работ Истпарта34 , то нетрудно убедиться, что замыслы Фурманова уже тогда совпадали с генеральной линией истпартовского плана, а возможно, и офор-


27 Д. Фурманов. Бойцам Иваново-Вознесенской губернии. "Рабочий край", 30.VII.1921. В связи с вопросом о Военно-исторической комиссии отметим еще одну неточность в книге А. Бережного. На стр. 161 говорится: "Центральная военно-историческая комиссия была создана при ГлавПУРе, местные - при губкомах и обкомах. Они также имели ряд журналов, в частности, журнал "Военная наука и революция". На самом деле ВИК входила сначала в состав Штаба РККА, а затем, с лета 1923 г., находилась при Реввоенсовете. Автор допустил здесь ошибку, очевидно, потому, что в то время председателем ВИК был В. А. Антонов-Овсеенко, являвшийся одновременно начальником ГлавПУРа. Что касается комиссий при губкомах и обкомах, то Иваново-Вознесенск был исключением, в других губерниях таких комиссий не было. Не являлся органом ВИК и названный журнал, он был центральным военно-научным, а не историческим журналом, позже, с 1926 г., получив новое название - "Война и революция", он стал органом Осоавиахима. Труды ВИК издавались в сборниках.

28 "Рабочий край", 5.II.1922.

29 Этот истпартовский сборник вышел через год под редакцией Фурманова (см. "Иваново-Вознесенская губерния в гражданской войне". Иваново-Вознесенск. 1923).

30 "Путь политработника", 1921, N 8; "Политработник", 1921, N 11 -12.

31 "Военная мысль и революция", 1922, N 5, стр. 152. Рецензия написана не позже начала октября 1922 г., когда журнал был сдан в производство. После этого Фурманов еще трижды откликался в печати на материалы "Пролетарской революции": на ее N 10 за 1922 г. и N 13 за 1923 г. в журнале "Военная мысль и революция" (1923, N 1, стр. 199 и N 3, стр. 193 - 194) и на N 14 за 1923 г. в журнале "Политработник" (1923, N5, стр. 67).

32 После одной из бесед с И. Э. Бабелем в 1924 г. Фурманов специально пометил в дневнике, что Бабель особую симпатию питает к "Пролетарской революции", где "так неисчерпаемо много ценного материала" (Дм. Фурманов. Дневники, стр. 342).

33 Там же, стр. 274, 281.

34 См. "Пролетарская революция", 1922, N 4, стр. 360 - 364.

стр. 45


мились под его влиянием. Естественно, что с тех пор, как Фурманов установил непосредственный контакт с Истпартотделом ЦК РКП (б), такое влияние усилилось35 .

Итак, к осени 1922 г. этот контакт был установлен. В сентябре Фурманов пишет для "Пролетарской революции" исторический очерк об октябрьских днях в Иваново-Вознесенске36 , в журнале помещаются его материалы о литературе по гражданской войне. Впрочем, большая часть этих историографических работ была напечатана в 1923 - 1924 годах. Пока же его фамилия почти на полгода исчезла со страниц журнала - в то время он был занят работой над "Чапаевым", рукопись которого была принесена на Воздвиженку в январе 1923 года. Нет, не с чьим-то письмом принес он ее сюда, и перед ним не стоял вопрос, куда сдавать книгу. "Чапаев", а затем и "Мятеж" - прямой результат творческого сотрудничества Фурманова с Истпартом, установившегося не за один день и не случайно. Немалую роль в этом сотрудничестве сыграли руководители Истпарта - старые большевики П. Н. Лепешинский и М. С. Ольминский.

В первой половине октября 1922 г. на Воздвиженке состоялась беседа начинающего автора с Лепешинским. Она имела огромное значение не только для создания "Чапаева", но и для всей творческой судьбы писателя. Пожалуй, впервые он встретил полную поддержку своих замыслов и понимание творческих устремлений. Интересно сравнить две его дневниковые записи того времени. В январе 1922 г. он пишет по поводу "Красного десанта": "Воронский указал на необходимость введения большей художественной лжи, выдумки, разнообразия положений за счет подлинной сущности операции. Я, помнится, упрямился, извращать дело не хотел, ибо оно и в действительности было полуфантастическим"37 . А несколько месяцев спустя, в октябре, другая запись: "Когда переговорил с Лепешинским в Истпарте он с большим одобрением отнесся к мысли написать о Чапаеве отдельную книжку, но выдержать ее предложил в исторических тонах больше, чем в художественных. Я согласился"38 . Сопоставление этих записей показывает творческое взаимопонимание Фурманова и руководителей Истпарта. Именно творческое, так как ориентация на "исторические тона" отнюдь не исключала художественную форму. Речь шла о жанре, о котором Фурманов позднее ясно сказал: "Я не смотрел на эти книжки ("Чапаев" и "Мятеж". - Д. К.) как на чисто художественные произведения (в прежнем толковании этого термина), как на повесть, рассказ, роман. Потому и форма необычная, потому там и документы, телеграммы, воззвания и т. п.". Именно в связи с этим он подчеркнул: "Я писал исторические, научно проработанные вещи, дав их в художественной форме"39 .

Контакт с Истпартом имел огромное значение в овладении Фурмановым марксистско-ленинской концепцией гражданской войны как наи-


35 Это подтверждают и некоторые исследователи творчества Фурманова. Так, А. Ф. Бережной пишет: "Выбор историко-революционной темы и метода ее разработки был, несомненно, сделан Фурмановым под влиянием работы в Истпарте" (А. Бережной. Указ. соч., стр. 170).

36 Д. Фурманов. Незабываемые дни. Октябрьские дни в Иваново- Вознесенске. "Пролетарская революция", 1922, N 10. Этот журнал, вышедший к 5-летию Октября, хранился в библиотеке В. И. Ленина в Кремле. Здесь же был и предшествующий номер с публикацией "Красного десанта", а также первое издание "Чапаева" и одна из рецензий Фурманова в журнале "Печать и революция" (см. "Библиотека В. И. Ленина в Кремле". Каталог. М. 1961, NN 2401, 6207, 7202).

37 Дм. Фурманов. Дневники, стр. 272 - 273. Между прочим, Воронский заявил Фурманову по поводу "Красного десанта": "А когда обработаете - попытайтесь направить в "Красный Архив" или в свой журнал "Военная наука и революция" (неопубликованная запись в дневнике Фурманова 18 января 1922 года. Архив Института мировой литературы имени А. М. Горького (ИМЛИ), ф. Фурманова, II. 62. 1577, л. 40 об.).

38 Дм. Фурманов. Дневники, стр. 286.

39 Дм. Фурманов. Собр. соч. Т. 4, стр. 477.

стр. 46


высшей формы классовой борьбы. В. М. Черников, изучая историю создания "Чапаева", установил, что автор его после беседы в Истпарте существенно переработал план книги. "В плановых набросках, созданных после переговоров с Лепешинским, - констатирует исследователь, - выдвигаются на первый план важнейшие исторические события с участием народных масс и при этом не только крестьянских, но и рабочих, воздействие последних на крестьянские полки. По-новому в этих планах говорится о Чапаеве: не как об исключительной личности, а как о вожде масс, сильном их силою и слабом их слабостью40 .

По указанию Истпарта, Госиздат тогда же, в октябре 1922 г., заключил договор с начинающим писателем на издание книги "Колчаковский и Уральский фронты (Чапаев)", рукопись которой должна была быть представлена в апреле 1923 года41 . Вдохновленный поддержкой Фурманов вплотную засел за рукопись и сдал ее значительно раньше срока. Как уже отмечалось, 18 марта 1923 г. первые томики "Чапаева" вышли в свет.

Успех книги (а прежде всего она получила высокую оценку в Истпарте, у П. Н. Лепешинского и М. С. Ольминского42 ) породил у Фурманова новые творческие замыслы. Но именно в это время он уделяет немало внимания кропотливой и на первый взгляд малозначительной работе: за относительно короткий срок - с весны 1923 г. до конца 1924 г. - в "Пролетарской революции" публикуется около 20 его статей43 , посвященных литературе по гражданской войне, в которых Фурманов выступает как историк этой проблемы.

Центральное место среди них занимает обширный обзор литературы о гражданской войне, вышедшей к 1923 году44 . По существу, это первая в 1920-х годах историографическая работа о периоде борьбы с интервентами и белогвардейцами. Фурманов выступил в ней как глубокий знаток современной ему литературы. Помимо личной библиотеки45 , он использовал фонды библиотек Председателя Реввоенсовета, Военно-научного общества, ВПК и Разведупра. В обзоре рассмотрено свыше 70 различных изданий, включая эмигрантские.

Констатировав вначале, что капитального труда по истории гражданской войны пока нет, Фурманов замечает, что "по журналам и периодическим сборникам имеются работы, куда более серьезно и полно освещающие и разрабатывающие отдельные эпизоды, чем это находим мы в появившихся книжках". После общей характеристики состояния литературы автор проводит разбор отдельных работ, группируя их по проблемам. Первая из таких проблем - литература о Красной гвардии. Следующая - общие работы и работы, в которых освещаются эпизоды и отдельные этапы боевых действий Красной Армии. Специальные разделы посвящены истории частей и военно-научным исследованиям. Затем следует разбор литературы по отдельным фронтам (юг, восток, национальные районы, запад, Петроград, врангелевский фронт).

В обзоре Фурманов проявил себя не только знатоком литературы, но и серьезным специалистом по истории гражданской войны, представляющим себе ее картину в целом и основные события в важнейших ре-


40 В. Черников. Указ. соч., стр. 51 - 52.

41 "Д. А. Фурманов. Летопись жизни и деятельности. Библиография. Материалы", стр. 193.

42 См. Дм. Фурманов. Дневники, стр. 294 - 300, 306, 312.

43 Часть из них подписана: Д. Ф., Игорь Кречетов, Дмитрий Кречетов, И. К. О псевдонимах и криптонимах Фурманова см.: "Дмитрий Фурманов - писатель-большевик". Иваново. 1951, стр. 68.

44 Д. Фурманов. Краткий обзор литературы (непериодической). О гражданской войне (1918 - 1920 гг.). "Пролетарская революция", 1923, N 5.

45 Это была, вспоминал писатель Ю. Либединский, "большая коллекция - иначе, пожалуй, не назовешь - уникальных изданий, посвященных гражданской войне" (Ю. Либединский. Современники. Воспоминания. М. 1961, стр. 93).

стр. 47


гионах. Это характерно и для его многочисленных рецензий, публиковавшихся не только в "Пролетарской революции", но и в других журналах. Если рассматривать их в совокупности, то можно отметить, что Фурманов охватил в них широкий круг вопросов. Так, он не раз акцентировал внимание на общих проблемах гражданской войны46 . В рецензиях на три тома военно- исторического сборника "Гражданская война"47 сочетается рассмотрение общих проблем с характеристикой борьбы в отдельных крупных районах. Фурманов постоянно и внимательно следил за изданиями по истории воинских частей и соединений48 . Кстати, была у него здесь особая, любимая тема - история Таманской армии, ее героического похода49 . Внимательно следил он и за разработкой истории партизанского движения50 . Из-под его пера вышел ряд критических материалов о белогвардейской литературе, интервентах и белогвардейцах51 . Его рецензии свидетельствуют о широком интересе автора к проблемам гражданской войны, стремлении проникнуть в суть событий 1918 - 1920 годов52 .

Вместе с тем на этих историографических работах не мог не сказаться тогдашний уровень советской исторической науки. Нетрудно заметить, что в поле зрения автора главным образом военные вопросы. Но это не субъективный их недостаток - военно-историческая разработка истории гражданской войны стояла тогда на первом плане. При этом Фурманов все же часто повторял, что историки только что отгремевших боев должны "осветить не только чисто военную сторону, но и идейное ее содержание"53 . Придавая большое значение изучению деятельности Коммунистической партии. В. И. Ленина, Фурманов не мог, однако, - и это тоже зависело от уровня развития науки - использовать во всем объеме ленинские труды, заложившие фундамент для исследований по истории гражданской войны. "Только теперь, - отмечал Фурманов за год до своей кончины, - когда здесь и там, изо дня в день в разных воспоминаниях и заметках встречается Ильич 1917 - 1919 - 1921 годов, - годов небывалой по размеру и напряженности гражданской войны, только те-


46 В рецензиях на книгу С. И. Гусева "Уроки гражданской войны" (журнал Западного фронта "Революция и война", 1921, N 9) и книги В. А. Антонова-Овсеенко "Строительство Красной Армии и революция" ("Политработник", 1923, N 3), "Записки о гражданской войне" ("Пролетарская революция", 1924, N 12).

47 "Пролетарская революция", 1923, N 4; 1924, NN 2 и 7.

48 Д. Фурманов. Два года в пламени войны. "Политработник", 1921, N 11 - 12; рецензии на юбилейные издания 30-й дивизии ("Печать и революция", 1923, N 1), сборники "15-я Сивашская дивизия" ("Пролетарская революция", 1923, N 8), "44-я Киевская дивизия" ("Пролетарская революция", 1924, N 8 - 9), "Червонное казачество" ("Печать и революция", 1924, N 6).

49 См. Д. Фурманов. По каменному грунту. "Рабочий край", 13.X.1921; его же. Епифан Ковтюх. "Красноармеец", 1923, N 54, а также его рецензии на книги Г. Батурина "Красная Таманская армия" ("Пролетарская революция", 1924, N 4) и А. Серафимовича "Железный поток" ("Пролетарская революция", 1924, N 6).

50 Рецензии на книги: Коротыгин. Партизанство ("Политработник", 1924, N 7); М. Голубых. Уральские партизаны ("Пролетарская революция", 1924, N 12); В. Яковенко. Записки партизана ("Печать и революция", 1925, N 5 - 6).

51 Рецензии на сборники: "Октябрьское наступление на Петроград и причины неудачи похода (Записки белого офицера)" ("Пролетарская революция", 1922, N 10); "Антанта и Врангель" ("Пролетарская революция", 1923, N 11); книги: Г. Немирович-Данченко. В Крыму при Врангеле ("Пролетарская революция", 1924, N 1); И. Тепер. Махно ("Печать и революция", 1924, N 4), а также предисловие Фурманова к книге: Я. Слащов. Крым в 1920 г. (М. 1924).

52 См. рецензии на книги: И. Подшивало в. Гражданская борьба на Урале в 1917 - 1918 гг. ("Печать и революция", 1925, N 4); В. Малаховский. Из истории Красной Гвардии ("Пролетарская революция", 1925, N 8); С. Минин. Город-боец ("Пролетарская революция", 1926, N 1). Следует отметить также публикацию его рецензий не только по гражданской войне - на книги: Ф. Самойлов. Воспоминания об Иваново-Вознесенском рабочем движении 1906 - 1911 гг. ("Пролетарская революция", 1924, N 5); И. Власов. Ткач Федор Афанасьев ("Пролетарская революция". 1925, N 7).

53 "Печать и революция", 1923, N 1, стр. 134.

стр. 48


перь начинаешь понимать, как была исключительна во всех областях роль великого учителя..."54 . "Надо учиться ленинизму - глубокому и верному пониманию жизни и человеческих отношений..."55 , -писал он в 1925 г. одному из начинающих авторов.

Выступая как историк, Фурманов не случайно занялся главным образом историографией, то есть историей изучения проблемы, ее литературой. Такой аспект давал ему возможность быть постоянно на переднем крае науки и вместе с тем глубже осмыслить концепционные вопросы истории гражданской войны в целом, не замыкаясь в каком-либо отдельном ее периоде. Его статьи, щедро рассыпанные по страницам истпартовского журнала и других изданий (всего в 1922 - 1926 гг. было опубликовано свыше 40 таких статей), были органической частью кропотливой работы, связанной со становлением изучения истории гражданской войны в первой половине 20-х годов. Они не прошли бесследно и для самого Фурманова, приобщили писателя к научно-исторической работе и тем самым укрепили фундамент его художественного творчества.

Одна из неопубликованных записей в дневнике Фурманова (от 28 августа 1924 г.) является интереснейшим свидетельством его отношения к Истпарту. С осени 1923 г. Фурманов начал работать в Госиздате политредактором - "добрым политакушером", как шутливо назвал его В. Маяковский56 . А через несколько месяцев, летом 1924 г., руководящий истпартовский работник М. А. Савельев предложил ему перейти в Истпарт. Отметив, что Савельев "крепко звал работать в отделе изучения гражданской войны", Фурманов далее записал в дневнике: "Чего же мне лучше, как не это? Обрадовался. Охотно дал согласие: это же куда лучше, интереснее, значительней, понятней, чем просматривать политотзывы и сверять - правильны ли они, зарезать или не зарезать по ним рукопись. И это нужно, и это важно, но это не мое. Я нужен и больше полезен в другом - с материалами по истории гражданской войны. Тут и должно быть мое главное, а остальное - впристяжку! Итак, я Максу (Савельеву. - Д. Ш.) дал свое согласие и не только устное - письменное (он поймал меня как-то в Истпарте и продиктовал текст, а я под этим расписался: я говорил, что хочу действительно работать в Истпарте!)"57 .

28 июня 1924 г. состоялось постановление Оргбюро ЦК РКП (б) о переводе Фурманова в Истпарт, и хотя в силу ряда причин58 он остался на прежней работе, а в Истпарте стал сотрудничать только по совместительству, приведенная дневниковая запись убедительно свидетельствует о стремлении писателя сочетать свою литературную деятельность с научно-исторической, обеспечивающей создание "научно проработанных вещей, данных в художественной форме".

Такой вещью, пожалуй, даже в большей мере, чем "Чапаев", стал "Мятеж" - первое произведение, рассказавшее о суровой борьбе за утверждение ленинской правды на одной из национальных окраин. И вновь в создании его решающую роль сыграло творческое содружество Фурманова с Истпартом59 . Впервые о туркестанской теме он заговорил на Воз-


54 "Пролетарская революция", 1924, N 12, стр. 317.

55 Дм. Фурманов. Собр соч. Т. IV, стр. 471.

56 Надпись В. Маяковского на одном из номеров журнала "Леф" (см. Н. Реформатская. Маяковский и Фурманов. "Огонек", 1951, N 15, стр. 19).

57 Архив ИМЛИ, ф. Фурманова. II. 62. 1580, лл. 37 - 37 об.

58 В цитированной дневниковой записи Фурманова говорится, что он полагал, что ему дадут "организовать, поставить работу Отдела (или подотдела) по изучению гражданской войны. Что же оказалось? Такого подотдела теперь они не думают открывать. Но им нужен редактор всевозможных рукописей... И только" (там же, л. 37 об.). Понятно, что работа "редактора всевозможных рукописей" не могла увлечь писателя. Кроме того, он не мог согласиться на штатную работу, требующую постоянного чтения рукописей, из-за болезни глаз. Поэтому и было решено, что он будет сотрудничать в Истпарте по совместительству.

59 Любопытно, что даже Лелевич, кстати, противореча своему утверждению о случайности сотрудничества Фурманова с Истпартом, писал о "Мятеже", что он создан

стр. 49


движение 16 февраля 1923 года. В этот день ему стало известно, что рукопись "Чапаева" принята Истпартом к публикации. Делясь планами, писатель коротко рассказал о семиреченских событиях. Но решающий разговор состоялся месяц спустя, 18 марта, то есть в день выхода в свет "Чапаева". Вот как Фурманов записал его результат в дневнике: "Теперь - теперь за "Мятеж". Лепешинский, который, видимо, намерен теперь держаться за меня как сотрудника... обещал выписать из Турктрибунала все "мятежные" материалы... Займусь этим делом солидно. На год, на полтора"60 . Через полгода, в сентябре 1923 г., в истпартовской комнате на Воздвиженке Фурманов получил присланные для него из Ташкента десять объемистых томов - "Дело о верненском мятеже в июне 1920 года". С их изучения и началась работа над новой книгой.

О работе Фурманова в 1923 - 1924 гг. над "Мятежом" написано немало. Замысел писателя рассказать об утверждении власти Советов в одном из национальных районов приобретал особо важное значение в первые месяцы после образования СССР. Это хорошо сознавал и Фурманов и поддерживавшие его замысел истпартовцы. Не дожидаясь завершения работы над книгой (она вышла в начале 1925 г.), "Пролетарская революция" опубликовала в конце 1923 г. ранний очерк Фурманова о верненском мятеже. Год спустя эта публикация неожиданно стала препятствием для помещения в истпартовском журнале законченных глав "Мятежа". Ссылаясь на нее, один из новых руководителей журнала, И. П. Флеровский, отказался печатать вторую часть новой книги Фурманова. "Флеровскому дал баню, отлаял"61 , - записал в своем дневнике писатель. Флеровский, недавний комиссар Балтфлота, был не из робких, и разговор приобрел, очевидно, крутой характер. Но не больше. Никаких принципиальных расхождений (как, например, за три года перед этим с А. К. Воронским) у Фурманова с журналом по-прежнему не было, и объяснять этим случайным конфликтом тот факт, что с 1925 г. он перестал печататься в "Пролетарской революции", было бы, конечно, ошибкой.

Впрочем, Фурманов сам объяснил действительную причину этого. Еще за несколько месяцев до конфликта с Флеровским он, отмечая необходимость отказаться от ряда работ в связи с загруженностью литературными делами, пометил в дневнике: "Из "Пролетарской революции"- тоже отказался"62 . После того как Истпарт дал путевку в жизнь "Чапаеву", в судьбе его автора произошли значительные изменения. Он все глубже входит в литературную жизнь, вскоре становится одним из руководителей Московской ассоциации пролетарских писателей. Его литературная профессионализация полностью определилась. Тем не менее творческий контакт и сотрудничество Фурманова с Истпартом продолжались вплоть до кончины писателя. Свидетельство тому - грандиозный замысел написания "Эпопеи гражданской войны", его последние чудесные и, скажем, "чисто истпартовские" очерки "Как убили Отца", "Талка", "Маруся Рябинина"63 .


"в той же полуистпартовской манере" (Г. Лелевич. Указ. соч., стр. 36). Первое издание "Мятежа" вышло в 1925 г. с типично истпартовским подзаголовком: "Очерки революционной борьбы в Семиречье".

60 Дм. Фурманов. Дневники, стр. 307.

61 Там же, стр. 339.

62 Там же, стр. 336.

63 В заключение кратко остановимся на реплике А. М. Горького по поводу Истпарта в письме к Фурманову из Италии 27 августа 1925 г. (М. Горький. О литературе. М. 1961, стр. 545 - 546). Незадолго перед тем Фурманов направил в Сорренто письмо и две свои книги - "Чапаев" и "Мятеж". В ответном письме Горький, не знавший до того автора этих книг, назвал их "интереснейшими и поучительнейшими", но высказал ряд существенных замечаний в отношении их литературных достоинств. Отстаивая новаторский метод, Фурманов, с благодарностью принявший критику, не во всем согласился с ней и изложил свою позицию в письме в Сорренто 9 сентября 1925 г. (Дм. Фурманов. Собр. соч. Т. IV, стр. 474 - 477). Эта переписка исследуется лите-

стр. 50


Итак, в наследие Фурманова - историка входят исторические очерки, истпартовский сборник под его редакцией, историографический обзор и более 40 статей-рецензий. Правильно определить значение этого вклада в изучение гражданской войны можно только при условии, если будет строго учтен уровень советской исторической науки первой половины 20-х годов, начальная стадия ее становления, что в полном объеме относится и к изучению борьбы с интервентами и белогвардейцами. Если работы о гражданской войне, вышедшие в 1918 - 1920 гг., имели преимущественно агитационный характер, то в последующие годы развернулась уже научная разработка проблемы. Она началась с накопления в первой половине 20-х годов первичного материала. Издания того времени имели нередко полумемуарный характер64 , были слишком фактографичны, освещались главным образом отдельные вопросы, порой эпизоды только что отгремевшей борьбы. Именно в этом общем потоке первоначальных исследований, которые предшествовали созданию первых обобщающих трудов о гражданской войне (они появились в середине 20-х годов65 ), находились и работы Фурманова.

Вместе с тем ограничивать его вклад в изучение истории первых лет Советской власти одними только этими работами нельзя. Его вклад - все творчество: он и в достоверности "полуфантастического дела", описанного в "Красном десанте", и в эпическом повествовании "Чапаева", и в суровой исторической правде "Мятежа". "Фурманов, - справедливо отмечал еще в 20-е годы М. Е. Кольцов, - открыл собой совсем новую ветвь нашей литературы. Он доказал делом, что сама по себе расплавленная бурлящая стихия революции, вылитая умелым, чутким мастером в литературные формы, может спокойно стать рядом с самыми изощренными видами беллетристики"66 . Именно в произведениях Фурма-


ратуроведами (см. об этом подробнее: В. Черников. Указ. соч., стр. 116 - 127). Мы остановимся на ней только в части, касающейся Истпарта. "О том, что историческое и педагогическое значение этих книг, - говорилось в письме Горького, - превышает их значение художественное, свидетельствует и тот факт, что "Чапаев" издан Истпартом". Это замечание Горького об Истпарте и сегодня может вызвать смущение. Думается, нужно учитывать, что оно относится к 1925 году. В 1930 - 1931 гг. Горький его вряд ли бы уже сформулировал таким образом. Как известно, в эти годы он выступил с инициативой создания фундаментальной "Истории гражданской войны" ("ИГВ"), которую первоначально предполагалось осуществить "в виде сборников научно-исторических статей и литературно-художественных произведений" ("Правда", 31.VII.1931). Задумывая это издание, Горький летом 1930 г. обратился с письмом к И. В. Сталину, в котором подчеркивал необходимость привлечения писателей к созданию "ИГВ" ("Летопись жизни и творчества А. М. Горького". Вып. 4. 1930 - 1936. М. 1960, стр. 37). Когда позднее было решено отказаться от сборников и готовить тома с последовательным изложением событий, было организовано написание серии книг, вышедших под грифом "ИГВ" ("Хлеб", "Чрезвычайный комиссар", "Пархоменко", "Повесть о полках Богунском и Таращанском" и др.). Больше того, ведь даже фильм "Чапаев" начал сниматься, так сказать, под грифом "ИГВ". Конечно, никаких параллелей между Истпартом и "ИГВ" проводить нельзя. Но и нельзя не учитывать, что Истпарт в условиях начального этапа становления советской исторической науки вел подобную работу. Недаром же П. Н. Лепешинский говорил по поводу "Чапаева": "Это одно из лучших наших изданий... Особенно в таком роде - в таком роде еще не бывало. Это ново" (Дм. Фурманов. Дневники, стр.. 306). Сотрудничество Истпарта с творческими организациями совершенно не изучено. А оно имело место и представляет несомненный интерес. Так, "Огонек" в 1923 г. (N 18, стр. 4) сообщал: "АХРР (Ассоциация художников революционной России. - Д. Ш.) готовит по программе, разработанной Истпартом, "Уголок Ленина" на сельскохозяйственной выставке". Об этом же писала "Правда" (23.VIII.1923).

64 Не случайно некоторые исторические очерки того времени сегодня воспринимаются как мемуары. Например, очерк Фурманова об октябрьских днях в Иваново-Вознесенске перепечатан в сборнике воспоминаний "Победа Великой Октябрьской социалистической революции". М. 1958.

65 Между прочим, автором одной из первых таких работ был преемник Фурманова на посту комиссара 25-й дивизии Б. М. Таль. Его популярный очерк истории Красной Армии выдержал в 1924 - 1929 гг. шесть изданий. В 30-е годы Б. М. Таль был членом Секретариата "Истории гражданской войны" и одним из авторов ее первого тома.

66 "Правда", 16.III.926.

стр. 51


нова наиболее ярко выявилось рождение нового, историко-литературного жанра "научно проработанных вещей", которые опираются на марксистско-ленинский анализ событий и вместе с тем сами способствуют углублению этого анализа, научно достоверному осмыслению событий.

Историография гражданской войны стала широко и систематически разрабатываться с конца 50-х годов. Естественно, что на первых порах изучение ее не могло охватить все стороны проблемы, поэтому из поля зрения историков выпали некоторые вопросы, в том числе и освещение роли Фурманова в изучении гражданской войны. Показательно, что В. П. Наумов, автор книги по историографии интервенции и гражданской войны, обобщивший более чем десятилетнюю работу многих исследователей в этой области, ограничился повторением самого общего положения о том, что Фурманову принадлежит один из первых историографических обзоров67 .

Однако есть возможность взглянуть на этот вопрос шире. И не только в связи с творчеством Д. А. Фурманова. Вопрос не сводится только к тому, выступал ли тот или иной писатель как историк (тем более, что вопрос о профессиональных историках Октября и гражданской войны применительно к рассматриваемому периоду - первой половине 20-х годов - имеет свою специфику и решается не так-то просто). Он гораздо шире: назрела необходимость всесторонне рассмотреть (разумеется, опираясь на литературоведческие исследования и бок о бок с ними) литературно-художественный вклад советских писателей в изучение гражданской войны, да и не только писателей, но и представителей других видов искусства социалистического реализма. Анализ творчества Д. А. Фурманова, его сотрудничества с Истпартом свидетельствует о том, что такая работа значительно обогатит историографию гражданской войны в СССР.


67 В. П. Наумов. Летопись героической борьбы. М. 1972, стр. 8.

 

Опубликовано на Порталусе 07 февраля 2017 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама