Владислав Фельдблюм

РОССИЯ В МИРОВОЙ ИСТОРИИ
(комментарии к телевизионным лекциям историка Андрея Сахарова)

На телеканале "Культура" 11-12 мая 2010 г. член-корреспондент РАН Андрей Николаевич Сахаров прочитал для студентов две лекции на общую тему "Россия как часть мирового цивилизационного процесса. Стенограммы этих лекций опубликованы на сайте портала "Око планеты":
http://www.oko-planet.su/fail/failvideo/videoscience/38658-academia-andrej-saxarov-rossiya-kak-chast.html

1. Вопросы без ответов

Начало первой лекции звучит многообещающе: "Дорогие друзья, сегодня я прочитаю вам лекцию, познакомлю с проблемой, которая, я думаю, является для нас для всех очень важной, существенной, о смысле истории, российской истории, о том, какова была эта история, как она соотносится с мировой историей, что представляет собой наша российская история, какое она место занимает в обшей системе истории человечества. И моя лекция называется «История России – часть мирового цивилизационного процесса».

Скажу сразу: внимательное ознакомление с лекциями вызывает разочарование. Не просматривается ни целостная картина мирового цивилизационного процесса, ни место России в этом процессе. Вместо этого предлагается набор неких вопросов общей истории и истории России, даётся перечень хорошо известных фактов, высказывается субъективное отношение лектора к этим фактам. В этом смысле заявленная цель лекций не достигнута. Проблема, которую лектор считает "очень важной, существенной", повисает в воздухе.

С лектором можно отчасти согласиться, когда он возражает против расхожих утверждений о том, что "у России особая стать", что "умом Россию не понять", что Россия сродни "Третьему Риму" и т.п. Лектор прав и в осуждении попыток "обособить нашу страну от мировой цивилизации, от мирового движения". Ему особенно претит, когда говорят, что нам "надо догнать, надо перегнать, надо повысить, надо усилить", то есть добиться тех "параметров образа жизни и свобод и обеспеченных всех нашей экономикой и социальными, политическими отношениями, которые есть на Западе". В этом лектор опять-таки усматривает стремление "отделить российские процессы, российского человека, российское сознание от общемировых процессов". Лектор ставит вопрос так: "Но в чем проблема, вот как это одно с другим сопрягается? Я все-таки думаю, что надо здесь нам договориться о тех критериях, о тех общих понятиях, которые вот и составляют сущность прогресса духовного, материального образа жизни, прав и свобод людей и так далее. И, когда мы с вами говорим о мировой истории, то, оказывается, что все страны, все народы, все континенты, как правило, идут по одному пути, по одному пути с особенностями, со своими какими-то национальными моментами, которые не подвластны другим странам и континентам народам. Но, тем не менее, основные пути они проходят все. Почему? Да потому, что история человечества- это организм единый ,организм цельный, только условия жизни людей на этой планете, на этих континентах разные: климатические, географические, демографические и прочие, они разные, но … и по-разному они воплощают вот те ценности, которые стегает человечество как цельный организм". Немного косноязычно, но в общем верно!

Далее лектор напоминает основные вехи мировой истории. Он начинает "с примитивных вещей", с отделения человека от животного мира, с изобретения колеса, с открытия огня, с создания лука и стрел, с появления древних цивилизаций, с возникновения письменности. Он снова подчёркивает, что "у нас общие корни, общая родня, как говорится, генетическая. И, я думаю, что вот это один из тех моментов, которые нам необходимо всегда помнить, когда мы говорим об общности человеческой цивилизации, об общности культуры. И Россия была там же, в этих корнях, в этой генетике". Развивая этот тезис, лектор рассказывает об истории образования, о создании университетов, об истории религий, об особом значении эпохи Возрождения, о великих географических открытиях, о формировании политического устройства и о многих других интересных вещах. Вот что говорит лектор о нашей стране: "И надо сказать, что в этом отношении наша страна тоже находилась в рамках вот этого общего цивилизационного политического развития. Мы тоже прошли и племенной строй, мы прошли и начало нашей государственности, мы прошли и период автократии, период империи, мы прошли периоды, связанные даже с диктатурой, периоды 20-го века с периодом диктатуры Сталина, с тоталитарным государством. В конце концов, вот в 90-е годы мы пришли к тому, что мы называем сегодня нашим демократическим государством, в Конституции которого записаны права и свободы людей, право частной собственности, право на рыночные отношения и так далее, и так далее. То есть, мы тоже вступили в эту систему, вступили в этот строй, хотя многим, конечно, это не нравится, и кто-то против этого выступает".

Далее лектор ставит важный вопрос: "Что явилось вот движущей силой, что явилось рычагом вот этого развития повсеместно, от глухих углов до таких крупных очень центров культуры? Я думаю, что правы те философы, историки, которые считают, что главный рычаг в развитии человечества, это человеческий интерес, человеческий интерес. Вот об этом говорили не только философы древности, крупные деятели историософы, экономисты 16-18-го веков, но и такой любимый нами до сих пор еще ценимый, уважаемый деятель, как Маркс, который в своих трудах говорил, что главный интерес человеческой истории – это интерес человека, интерес человека" (курсив мой - В.Ф.). Простим уважаемому лектору эту неточность. Маркс ни в одной строке своих трудов не говорил о том, что приписывает ему лектор. Трудно также понять, каких философов, историков и экономистов имеет в виду лектор. Зато об определяющей исторической роли человеческого интереса, факторов мотивации труда говорится в моих книгах по современной общеэкономической теории "К общеэкономической теории через взаимодействие наук" (1995) и "Вторжение в незыблемое: путь химика в политическую экономию" (2007). Обе книги в своё время были переданы в дар библиотеке возглавляемого лектором института и, возможно, были ему известны. Что же, ссылки на первоисточники с некоторых пор вышли из моды у многих из тех, кто считает себя серьёзными учёными. Поэтому не будем обижаться и двинемся дальше.

Цитируем лектора: "И вот как человек в своем интересе осуществлял это движение по мелочам в каждом отдельном случае, в каждом отдельном моменте, и, в конце концов, создавал и города, и дороги, и университеты, и прочее и прочее? И я думаю, что ответ здесь очень простой, что рычагом всего этого дела было наличие возможности для каждого человека иметь в личном интересе, иметь то, что он заработал своим трудом, то, что он добился своим вдохновением, своим талантом, своим упорством, и то, что он приобрел себе сам. Это вопрос, связанный с личной собственностью, с частной собственностью на орудие и средства производства". Автор подчёркивает, что "частная собственность – это великий двигатель человеческого прогресса. Вместе с частной собственностью идут рыночные отношения, идет человеческий интерес, вместе с частной собственностью развиваются и права и свободы людей, потому что давить человека и отдавать ему возможность свободно приобретать, создавать, присваивать, это невозможно. Там, где нет частной собственности, там нет свободы. Там, где есть частная собственность, там есть гарантия, что человек будет свободно развиваться и добиваться своего интереса".

Вот здесь и возникают серьёзные вопросы. Видимо, это лектор и сам понимает. Он говорит: "Но на этом мы не можем останавливаться. Проблема частной собственности, это проблема не только благодатная, могучая, движущая, но это проблема, связанная с большими потрясениями для людей, это борьба за собственность, это борьба за присвоение, это борьба за те блага, к которым человек стремится в рамках отдельной семьи, отдельного города, отдельного государства, отдельного региона. И проблемы частной собственности связаны не только с благодательными, с великими событиями в нашей истории, на нашей планете, и в том числе и в России, но и с кровавыми событиями, с борьбой, с войнами, и так далее, и так далее". Эта важная констатация делает честь лектору. Теперь у нас в России тьма-тьмущая частной собственности. И вместе с этой частной собственностью к нам пришли воровство, обман, жульничество, мошенничество, беспрецедентная экономическая преступность и коррупция. Несмотря на частную собственность, отечественное производство остаётся в упадке, страна впала в опасную и унизительную зависимость от заграницы даже в том, что касается лекарств, многих продуктов питания, одежды и обуви, высокотехнологичных товаров долговременного пользования. Благотворное влияние частной собственности почему-то не позволяет нам изготавливать даже отечественные компьютеры и мобильные телефоны.

Дальше возникают не менее серьёзные вопросы. Лектор формулирует их следующим образом: "Думаю, что любой человек, который меня сегодня слушает, он может задаться таким вопросом. Собственно говоря, а вот революции, о которых Маркс, Энгельс и Ленин, другие деятели революционные писали, говорили, какое место они занимают вот в этом процессе и на Западе, и на Востоке, и в России, в том числе? Какое значение имела, скажем, Октябрьская революция 17-го года, которая привела к крушению системы буржуазной, капиталистической, основанной на частной собственности, кстати говоря, и 70 с лишним лет эта система существовала в Советском государстве. Это что, прогресс истории, или это регресс истории? Это движение вперед, рывок вперед, или это откат нашей истории отечественной, в том числе и мировой истории?"

Ответ лектора звучит так: "Для основной массы населения российского того периода это был, несомненно, колоссальный прорыв, прорыв личностный…Россия к началу 20-го века была страной достаточно нищей, убогой, и люди жили, прямо скажем так, плохо. И вот для этих людей, как я их называю, униженные и оскорбленные, вот для этих людей, конечно, события 17-го года и последующее создание советской цивилизации – это было прорывом и прорывом достаточно серьезным вот к тем идеалам, к которым они стремились". Но что это были за идеалы? - спрашивает лектор. Он напоминает об отъезде и принудительной высылке из России множества умных и образованных людей, и это привело к тому, что страна оказалась интеллектуально обескровленной. Он напоминает нам о Шарикове и профессоре Преображенском. Но он, следуя теме своей лекции, пытается идти и дальше: "Мы можем задать себе такой вопрос, а вот на уровне мировой цивилизации того периода это был прогресс или это был не прогресс, это была остановка, откат или замедление человеческого прогресса?" Ответ не утешителен: по мнению лектора, страна "зашла в цивилизационный тупик". А раз так, то и развал СССР был, по мнению лектора, закономерным. Он говорит об этом несколько сбивчиво, но откровенно, с явным волнением: "И вот очень многие спрашивают сегодня, почему развалился Советский Союз, потому, потому, потому, и разведка американская работала, и виноват был, значит, там и Брежнев, виноват Горбачев, не туда повел, понимаете, и Ельцин, значит, приложил руку к тому, что это государство развалилось. Я думаю, что в сфере того, в силу того, о чем мы сегодня говорим, я думаю, что дело очень просто объяснялось, просто эта система не выдержала испытания временем, просто эта система 70 лет существовала, скрипела, она тужилась, она дала возможность иметь коммуналку и горячую воду, но она не дала возможность достигнуть того уровня, комфорта, образа жизни, свобод и прав, которые имели основные развивающиеся страны мира. В этом проблема была основная и главная. Система государственной собственности, система планового хозяйства, однопартийная система, в конце концов, которая руководила всей страной и с Генсеками, и прочее, и прочее, в конце концов, исчезла с арены мировой цивилизации".

И естественный заключительный вопрос: что же появилось взамен? Ответ звучит так: "Появилась сегодняшняя наша система, появилась система уже нового государства, новой демократии, новых отношений в экономике, новых социальных отношений, и сегодня идет у нас полемика: так что это 90-е годы? – лихие, проклятые, катастрофические, это откат от мировой цивилизации или это какое-то движение вперед? Я думаю, что, когда мы размышляем о том, о чем мы сегодня говорим, я думаю, мы должны эти проблемы очень четко разделять". По мнению лектора, 90-е годы вернули России главное - частную собственность. Вернулись рыночные отношения, права и свободы людей, которые записаны в нашей Конституции и гарантированы. Но вместе с этим "появились и явления, о которых мы с вами только сегодня говорили о том, что рынок и рыночные отношения и частная собственность привели вот к тем частнособственническим наживным, так сказать, тенденциям, которые порой разрушают и личность человека, и разрушают и многое в государстве, и приводят ко многим явлениям катастрофическим в социальных отношениях". Лектор продолжает эту мысль: "И в чем преимущество в этом смысле продвинутых стран, западных, скажем, развитых стран? Они сумели в течение столетий сбалансировать вот этот частный интерес, эти рыночные отношения, эту тенденцию человека к наживе любыми путями, этот капиталистический хищнический порыв человеческой личности сумели его сбалансировать моментами социальной охраны, социальной балансировки, социального обеспечения и поддержки малоимущих людей. Вот это то, чего в 90-е годы наши руководители и те, кто продвигал эти реформы в жизнь, не сумели сделать". Наконец-то лектор сказал нечто очень важное: наши реформаторы, затевая свои реформы, не смогли за несколько лет сделать то, на что у западных стран ушли столетия. Остаётся лишь спросить, а понимали ли наши преобразователи, на что они шли, с какими трудностями им придётся столкнуться и какие неимоверные лишения принесут их реформы множеству простых людей? Была ли у реформаторов программа действий, которая позволила бы за несколько лет сделать то, на что Запад потратил столетия? И если ничего этого не было, то не была ли "либеральная экономическая реформа" с самого начала бездумной и безответственной авантюрой? Эти вопросы остались за рамками лекции.

Откровенно либеральный образ мыслей нашего историка, лишь слегка сдобренный объективностью и попытками научного анализа, оставил без ответов многие серьёзные вопросы, изначально поставленные в лекции. Полностью обойдён вопрос о буржуазно-демократических революциях в западных странах: это были крупные вехи в мировой истории, они сопровождались грандиозным кровопролитьем, и отношение лектора к этим важным событиям осталось нераскрытым. Мнение лектора о нашем советском прошлом сводится к тому, что в этот период нашей истории не было западного комфорта, не было ничего, кроме коммунальных квартир и горячей воды в домах для миллионов малоимущих. Реальные достижения советского народа в промышленном строительстве, в культуре, в науке и технике - всё это осталось без внимания лектора. Здесь уместно процитировать мнение знаменитого тёзки нашего лектора, академика Андрея Дмитриевича Сахарова, выдающегося советского физика-атомщика и, одновременно, правозащитника, борца с тоталитаризмом. На него очень любят ссылаться наши интеллектуалы либерального толка. Так вот Андрей Дмитриевич Сахаров высказал своё отношение к советскому социализму следующим образом: "Доказана жизнеспособность социалистического пути, который принёс народу огромные материальные, культурные и социальные достижения, как никакой другой строй возвеличил нравственное значение труда...Без социализма буржуазный практицизм и эгоистический принцип частной собственности рождал "людей бездны"...Только конкуренция с социализмом, давление рабочего класса сделали возможным социальный прогресс ХХ века и, тем более, дальнейший, теперь уже неизбежный процесс сближения двух систем" (из статьи А.Д.Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе", которая была опубликована за рубежом в 1968 г. и стала идеологическим кредо правозащитного движения в СССР). Интересно, как бы прокомментировал эти слова наш уважаемый лектор? Возможно, он сказал бы, что А.Д.Сахаров просто вынужден был так говорить в той обстановке. Если так, то категорически не согласен. Академик А.Д.Сахаров был человеком величайшего мужества и несгибаемой воли. Это подтверждается всей его жизнью и деятельностью. И, кстати, он заслужил того, чтобы его имя было хотя бы упомянуто в рассматриваемой лекции!

Теперь о второй лекции Андрея Николаевича Сахарова. Сначала лектор высказывает своё отношение к тому, что принято относить к категории "имперского мышления". Он пытается "скорректировать" понятие империи. Он признаёт, что в своё время именно в рамках империй возникли такие культурные регионы, как Греция, Рим, Франкское государство Карла Великого, империя Чингисхана, Российская империя. "Оказывается, что в основном все культурные новации крупные мировые они возникали именно в рамках тоталитарных систем, или, по крайней мере, авторитарных систем, в рамках имперских государств", - говорит лектор. Вот как характеризует он Римскую империю: "Рим, как империя, дала жизнь огромным пространствам по своим главенствам, но одновременно Рим давил народы, собирал дань, использовал для комфорта и образа жизни развивающихся своих граждан богатства, захваченные в других странах и государствах. Но вместе с этим Рим строил города, дороги, развивал новые технологии, создавал блестящую юриспруденцию, организовывал такие армии, о которых в дальнейшем полководцы и военачальники только и мечтали. Наконец, Рим дал миру богословскую систему, философскую систему и многое, многое другое. Это все было в рамках Римской империи". В том же духе рассматривает лектор и другие империи. И вот он доходит до Российской империи: "И в этой связи мы можем отдать должное вот этому имперскому сознанию и имперскому наследию Российского государства. Скажем, то, что делал Александр Македонский, сопоставило в рамках вот организации пространства и обмена культурными ценностями, с тем, что, скажем, делал Петр Великий на территории Российской империи, или, скажем, Екатерина Вторая. То, что делал Карл Великий, создавая университет, создавая академию, сопоставимо с теми усилиями, которые делала императорская Россия, создавая и университеты, академии, институты, прочее, прочее. Это, я думаю, находится в одном ряду с теми явлениями, которые свойственны вообще истории мировой цивилизации".

Таким образом, лектор воздаёт должное созидательной исторической роли империй. Вот как рассматривает он этот вопрос применительно к России: "И вот, когда сегодня мы все привыкли говорить о том, что крепостное право – это проклятая судьба народа, что это злые люди Иван Грозный, в частности, отменил Юрьев день в 1581-ом году, что ввели это крепостное право, потому что были злые помещики, дворяне, и так далее и так далее, - это только половина правды. Но основная правда заключается в том, сегодня историки об этом откровенно говорят, что без крепостного права, без прикрепления крестьян к земле, не было бы российской армии, не было бы той системы, ценностей, которая защищала наша армия в рамках нашего государства. И крепостное право появилось потому, что необходимо было крестьян закрепить, необходимо было с них взять тот жалкий продукт, который они давали на своих скудных почвах, для содержания государства, содержания армии, то есть, частично крепостное право было связано с этими вопросами, связанными с природно-климатическими условиями. А, с другой стороны, с условиями внешнеполитическими. Вот этот внешнеполитический фактор в условиях России был фактором, который потрясающе отрицательно действовал на историю нашей страны, нашей цивилизации. Это страна открытая, открытая всем вторжениям, не только всем ветрам и холодным с севера, с северо-востока, но и всем вторжениям и с запада приходите к нам, понимаете, и проходите через огромное окно между Каспийским морем и Уральским хребтом, вот в этот коридор вторгались все эти марийцы, агулы, а авары, а впоследствии татаро-монголы, все приходили через эти коридоры из Азии, свободная страна, свободные границы. Вот этот огромный 4-угольник от Кавказских гор, от Причерноморья до Белого моря, от Карпат и до Урала, вот этот 4-угольник это Российская Восточно-Европейская равнина она свободна для всех вторжений. И для того, чтобы охранить свое государство и в Древней Руси с центром в Киеве, и в Московской Руси с центром в Москве, и в империи Российской с центром в Петербурге необходимо были дополнительные меры, средства, усилия, напряжения, в том числе и за счет эксплуатации крестьянства, и крепостного права и содержания армии, дворянской, прежде всего, и так далее, и так далее, вот внешнеполитический фактор имел большое значение. И практически до 15-го века Россия подвергалась экспансиям постоянным, постоянным. А, начиная с 15-го века создание Русского централизованного государства мы начали отвоевывать эти территории и на Западе, и на Востоке, и на Севере, и на Юге".

Лектор воздаёт должное и роли личности в российской истории: "Вы, наверное, обратили внимание на то, что когда мы говорим о Древней Руси, мы всегда с уважением, почтением и придыханием называем имена Олега, Игоря, Ольги, Святослава, знаменитого воина, Владимир это вообще вне конкуренции, Ярослав Мудрый он и был мудрый, и он и есть мудрый, в нашем сердце сохраняется, ну, Владимир Мономах. Это все выдающиеся люди, действительно, выдающиеся люди, которые строили, создавали великую Русь, начальное наше государство, колыбель трех братских народов – русского, украинского и белорусского. И каждый из них внес колоссальный вклад в развитие этого государства, этой цивилизации, этой системы, которая была в то время встроена в систему европейской цивилизации, позднее Московское государство. И вот тут начинаются уже проблемы, которые нас, с точки зрения, нашего самосознания, патриотизма нашего тревожат. Ну, скажем, что касается Ивана Третьего, то это был великий государь, создавший Русское централизованное государство. А вот что касается уже Ивана Грозного, тут возникает личностная проблема, как фактор развития страны. Одни говорят, что это был великий человек, который достоин чуть ли не того, чтобы его к лику святых причислить, это с одной стороны. А с другой стороны, да, и кроме того, впервые ставший царем, объявивший себя царем в нашей стране, и таким образом, как бы поднявший престиж страны, престиж государства, народа. А , с другой стороны, это деспот, это феодальный диктатор, это человек, который обязал опричнину, уничтожение и террор против собственного народа, который практически изничтожил лучших людей России того периода, всех своих соратников по избранной Раде. Одних казнил, других сослал, трети от него. убежали как Курбские и другие. Полководцы все были уничтожены, герои взятия Казани: Баратынский, Горбатый, были на Москве, здесь, казнены жуткой казнью". И в том, что касается Ивана Грозного, лектор делает следующий вывод: "Что это за человек такой? И какое значение он имел в российской истории? Вот две точки зрения, которые мы сегодня имеем и которые ведут спор между собой. С точки зрения вот нашей с вами лекции, нашего сегодняшнего разговора, прогресса личности, прогресса человечества, который основан на том, что в основе, у основ истории человеческой заложено счастье личности человека, и прогресс личности духовной, материальный, комфорта жизни, образа жизни, качества жизни, с этой точки зрения ,конечно, мы не можем говорить об Иване Грозном иначе, как о человеке, который личность, как представитель фактора личностного на долгие годы отбросил Россию от мировых цивилизационных путей, несмотря на то, что взял Казань, Астрахань и пытался взять, овладеть Прибалтикой. Конечно, при Грозном личность человека пала так низко, что она, я думаю, не могла подняться в течение десятилетий, а может, и столетий после этого безобразия опричного, который Грозный организовал в России". Казалось бы, всё верно. Но остаётся вопрос: сумел бы Иван Грозный без опричнины и других жестоких методов правления сделать всё то для России, что наш лектор считает положительным? История не имеет сослагательного наклонения, и трудно требовать от лектора ответа на этот вопрос. И всё же вопрос остаётся. От того, какой ответ на него давать, зависит понимание всего дальнейшего в российской истории и, в особенности, понимание нашего советского прошлого.

Интересные рассуждения мы слышим и о Петре Первом: "Конечно, прекрасно, что он построил Петербург по образу Амстердама, уложив там сотни тысяч людей на постройке. Конечно, прекрасно, что он пробился к Балтике и овладел выходами к Балтике, несмотря на том, что при нем армия в России была таковой, какой не снилось ни одной европейской стране, за время Петра 300 тысяч человек состояло в российской армии. Это огромное количество людей было оторвано от жизни реальной, созидательной жизни. И по данным специалистов, антропологов, рост человека за время петровских реформ последующих поколений уменьшился на несколько сантиметров. Этот было ужасно. Это было все результатом того жуткого состояния империи, в которое вверг ее Петр своими великими, несомненно, завоеваниями, реформами и прочими вещами. За счет крепостного труда он создавал мануфактуры, за счет рекрутов он создавал свою армию, за счет великого напряжения сил он создавал великую Россию. Но личность человека как таковая – вот цель нашей лекции, вот наш вопрос к Петру Первому. И надо сказать, что историки дореволюционные были в этом смысле единодушны, что Петр усилил давление на личность человека, он унизил человеческую личность не только крестьян и ремесленников, и рабочих мануфактур, но и унизил и дворян, и бояр, и духовенство, он уничтожил патриархию в России, поколебал основы православия. То есть, многое из того, что в дальнейшем оказало влияние отрицательное на историю страны, и в частности, установление крепостного права, это было связано с Петром. В то время, когда он был в Европе, был в Нидерландах, был в Англии он отрицательно отнесся к тем моментам в жизни Европы, которые создавали вот ту культурную среду, к которой Петр стремился. Он стремился создать такую культуру и такой быть в России, как в Голландии, как в Англии, но он не понял одного, что это все создается за счет вот тех прав и свобод людей, развития политической системы в виде парламента, парламентских установлений как в Нидерландах, и в Англии, которые и дают настоящий простор энергии человека и личности человека. Петр этого не понимал и не хотел понимать. Когда его привели в английский парламент, он не пошел в парламент, он в слуховое окно посмотрел, и сказал, здесь мужики управляют государством. Это был монарх, самодержец, абсолютный монарх. И только такими методами, методами монархическими, методами имперскими он представлял себе возможность строить свои реформы. Это были реформы, которые строились, развивались феодальными методами, методами Ивана Грозного. И там, где Грозный не преуспел в окончательном истреблении своих противников политических, то Петр это сделал очень жестко, и очень решительно, вплоть до того, что он послал на смерть своего сына. А ведь Алексей, его сын , он стоял на совсем других позиций, он стоял на позициях эволюционистских, на позициях реформирования страны по типу осторожного и очень аккуратного прагматичного Алексея Михайловича. Алексей Михайлович, это отец Петра, говорил про свою страну, про свой народ и про свое движение по пути к прогрессу, мы пойдем путем средним, не вторгаясь ни вправо, ни влево. Это была позиция Алексея Михайловича, это была позиция и Алексея, сына Петра Первого, но это не была позиция Петра. И, когда созрел заговор против Петра Первого во главе с его сыном Алексеем, Петр этот заговор разгромил, очень многих уничтожил заговорщиков, в том числе и самого Алексея, но в число этих заговорщиков вошло такое количество , в том числе и сторонников Петра Первого, в том числе его ближайшие соратники : и князь Голицын, и князь Долгорукий, который подавлял восстание Болотникова, и в Астрахани, что он ужаснулся. И он не стал их трогать, он не стал их трогать, потому что оказалось, что большинство элиты было против вот этих преобразований. И, когда Петр умер, Россия вздохнула свободно, Россия в конце концов получила отдых от того напряжения, в которое вверг ее Петр Первый. Это была личность, которая оказала огромное влияние и позитивное, и негативное, с точки зрения вот тех ценностей, о которых мы сегодня с вами говорим, на ход всей российской истории" (курсив мой - В.Ф.).

Что касается 20-го века, то лектор отмечает особенно большое личностное влияние в нашей истории такой фигуры, как Иосиф Сталин. Точнее, лектор признаёт значительное влияние на наш исторический путь таких людей, как Николай Второй со своими ближайшими соратниками-реформаторами Витте и Столыпиным, а также Ленина, который, по выражению лектора, "действительно был мозгом и мотором Октябрьской революции". Но Сталин - ключевая фигура. Лектор утверждает, что Сталин "практически, уже начиная с 20-х годов, подверг ревизии даже все те положения, которые исповедовал, которые продвигал в России Ленин, который после гражданской войны и в начале 30-х годов понял, что вот теми левыми методами, теми репрессивными методами, теми методами, которые начисто зачеркивали прежние рычаги цивилизационные мировые, в России отменять невозможно". Если Ленин перешёл к НЭП-у, этой лазейке для частных собственников, позволившей прекратить в стране голод и начать возрождение деревни, а также создать частный интерес для работы промышленности, то для Иосифа Сталина, как считает лектор, "эти моменты были неприемлемы". Для Сталина, по мнению лектора, "были образцами Иван Грозный и Петр Первый. Но не в той части, которая характеризовала реформаторские начинания Ивана Грозного, когда он был молодым, и провел ряд реформ прогрессивных, не в той части, которая говорит о том, что Петр Первый благодетельные какие-то шаги сделал в области контактов с Западом, и перенимании некоторых западных обычаев и традиций из Европы, а в той части, где Иван Грозный и Петр Первый железной рукой крушили своих противников , истинных и мнимых, и железной рукой достигали тех целей, которые они считали возможными достигнуть. В частности, железной рукой Петр Первый проводил индустриализацию, такой же железной рукой проводил Сталин и свою индустриализацию. Петр Первый железной рукой прикрепил крестьян к заводам и фабрикам, Сталин провел коллективизацию, которая разорила крестьянство, с одной стороны, а, с другой, дала возможность этой индустриализации получить рабочие руки, которые бежали стремглав из деревни в город и составляли новую составляющую советского рабочего класса. И только после смерти Сталина в 53-ем году Россия, как после Петра, вздохнула и стала немного отдыхать, потому что вся система, созданная Сталиным, она оказалась практически незыблемой до падения этой системы в конце 80-х – в начале 90-х годов".

В заключение лектор подводит итог сказанному: "Для 20-го века времена наступали другие. Но ментальность вот эта, что страну можно держать только централизованно, только единой монаршей волей, она эта ментальность сохранялась у нас и в 20-ом веке и частично дожила до сегодняшнего дня. Сегодня мы говорим с вами очень часто и очень много о великой России. На каждом шагу мы слышим «великая Россия, величие России», и мне бы хотелось свою лекцию закончить вот вопросом, а что такое великая Россия, как понимать понятие «великая Россия и величие России»? одни говорят, нас уважали и нас боялись, это была огромная страна, сильная армия, сильная промышленность, блестящее образование, и прорыв в космос и так далее и так далее. Другие говорят, это было правильно, но это было все в отсталой, нищей стране за счет людей. Так что же такое великая Россия? Я думаю, что великая Россия и, может быть, со мной вы согласитесь, может, не согласитесь, в свете вот той лекции, с которой мы сегодня с вами познакомились, и в силу тех слов, которые сегодня говорил, великая Россия – это, прежде всего, величие человека, величие человека. Всякая великая страна, великое государство, прежде всего, велико тем, насколько велик в этой стране в этом государстве человек. Личность человека, комфорт жизни человека, область его жизни, его качество жизни. Если это все на уровне современной цивилизации, это великая страна, действительно. Если этого нет, если вместо этого вам дают противовес какой-то в виду суррогат какой-то, пусть это суррогат и очень значительный и очень важный в виде огромных пространств, в виду сильной армии, и военно-промышленного комплекса, и в виду того, что нас боялись и уважали, это вызывает у меня вызывает вопрос, у меня вызывает вопрос, что считать основной величия страны? Достижения в спорте, замечательно, достижения в образовании – прекрасно, достижения в комфорте жизни и прочее, прочее - замечательно. Для чего вообще жить?! Для чего мы живем и для чего мы существуем? Для того, чтобы грозить другим, для того, чтобы уважение вызывалось только за счет нашей силы, мощи и так далее? Это один вопрос. Но я думаю, что это критерий очень сомнительный. И думаю, что большинство наших людей последнее время особенно после известных перемен в 80-98-е годы, приходят к выводу, что все-таки величие страны заключается в несколько ином, именно в величии нашего человека, в его достижениях, его комфорте. И в этом смысле мы можем соревноваться и должны соревноваться с западом, и не противопоставлять восток и запад, а понимать, что там, где на западе этого величие достигнуто путями движения тех рычагов и тех двигательных сил, которые были в течение всей истории – это одно. Если это величие достигается каким-то путем, которое мировая цивилизация отвергла и обошла уже стороной – это совсем другое. Я глубоко уверен в том, что наш народ, наш народ, народ, действительно великий, и народ, который действительно способен путем преодоления тех исторических трудностей, которые выпали на его долю, в конце концов, привести нашу страну к действительному величию нашего государства, нашего народа, заключается в величии личности отдельного человека и на этом основании - всей страны в целом. Вот, на этом мне хотелось закончить свою лекцию". (Для тех, кто усмотрит у лектора некоторое косноязычие, сообщаю, что все цитаты из лекций даются точно по стенограмме - В.Ф.).

К сожалению, вторая лекция разочаровывает не меньше первой. Здесь сказано много общеизвестного, с чем нельзя не согласиться. Но заявленная тема в целом осталась нераскрытой. Не случайно после прослушивания двух пространных лекций о месте России в мировом цивилизационном процессе одна из студенток, Юлия Воропаева, задала неожиданный вопрос: "Скажите, пожалуйста, а как вы оцениваете место современной России в мировом цивилизационном процессе?" Ну и ну! Или лектор ничего не сказал, или студентка ничего не поняла. Лектор дал следующий ответ: "Думаю, что место России в современном цивилизационном процессе значительное, очень важное и прежде всего, это значение заключается в том, что на больших территориях Евразии наш народ начал в соответствии с общими цивилизационными законами строить новую свободную, демократическую Россию на базе тех ценностей мировых, которые использовал весь мир для развития цивилизационного вот нашей планеты. Если меня спросите, какова главная роль нашего народа в 20-ом веке, я смело могу сказать, что это великий народ велик тем, что он превозмог великую тоталитарную систему, нашел в себе силы, возможности, талант, смелость и сокрушил вот ту систему, которая на уровне современной цивилизации мешала, затрудняла движение нашего народа. Это подвиг. Подвиг совершил тот народ, который в свое время совершил Октябрьскую революцию, который родил поколения, которые, в конце концов, поняли тупиковое состояние этой системы, и эти поколения детей и внуков вершителей Октября, этой системы преодолели эту систему в 80-90-е годы и строят сегодня новую систему под руководством молодых, талантливых, демократически настроенных лидеров". Сказано красиво, но яснее не становится. Чего сто'ит вот такой оригинальный кульбит: народ сначала совершил подвиг - Октябрьскую революцию, а затем совершил второй подвиг - отказ от завоеваний этой самой революции?! Не знаю, поняла ли студентка. Лично я не понял.

2.Междисциплинарный подход

Лекции историка Андрея Сахарова лишний раз показывают кризисное состояние нашего обществоведения и нашей исторической науки. Оно не случайно и является следствием застарелой разобщённости различных научных дисциплин и как следствие - неспособность на системное, всестороннее исследование социальных систем и процессов во всей их сложности и противоречивости. Давно прошли времена, когда историю можно было изучать в отрыве от экономики и политической экономии. Общественное производство - сложная система, и его историческое движение не понять без использования достижений естествознания, математики и, конечно, всего комплекса гуманитарных наук. А движение общественного производства лежит в основе исторических процессов. К такому системному междисциплинарному подходу наши гуманитарии оказались неготовыми. Замкнувшись в рамках привычных и уютных представлений, эти "учёные" не дают себе труда заглянуть в книги и статьи из этой междисциплинарной области даже тогда, когда их преподносят, что называется, на блюдечке с голубой каёмочкой! Заранее извиняюсь перед читателями за то, что придётся и здесь повторить кое-что из того, о чём говорил ранее.

Существует опасность, что страна будет блуждать ощупью, в плену эмпиризма и эмоциональных всплесков, шарахаясь от одного политического акцента к другому. Это будет продолжаться до тех пор, пока власть чётко не заявит, а общественное сознание не воспримет достаточно широкий и непредвзятый научно-исторический подход к оценкам нашего прошлого. Подход без излишних эмоций, без искажения и умолчания. Подход, основанный на осознании всей грандиозности, сложности и противоречивости пути, пройденного народом. Подход, содержащий серьёзный научный анализ и вытекающий из него достоверный политический прогноз. Такой подход выработать трудно, но необходимо. Его становлению и пытается способствовать современная общеэкономическая теория - междисциплинарная и математическая политэкономия.

Мы не будем здесь рассматривать междисциплинарные аспекты естествознания. Это самостоятельная интересная тема, но подходы здесь общепризнаны и чаще всего не вызывают серьёзных споров. Иное дело - взаимодействие гуманитарных наук и естествознания, гуманитарных наук и математики. На этом поле уже сломано множество копий, и сражение продолжается. Хорошо сказал об этой проблеме Владимир Иванович Вернадский. Отметив, что у нас пока нет ни социальной физики, ни социальной механики, он поставил вопрос: является ли это следствием коренного различия природных и общественных явлений или для этого просто ещё не пришло время? Его ответ был вполне оптимистичным (В.И.Вернадский. Избранные труды по истории науки. - М.: "Наука", 1981, с. 223). Но он был не первым, кто интересовался этой проблемой. Известно, что ещё Фридрих Энгельс в "Диалектике природы" сожалел о том, что политическая экономия - это "совершенно чуждая нашим естествоиспытателям область". По мнению Джона Бернала, при всех очевидных различиях общественных и естественных наук, они являются не обособленными учениями, а "единым исследованием единого развивающегося общества, сколько бы ни было его разветвлений и как бы они ни различались между собой" (Дж.Бернал. Наука в истории общества. Пер. с англ. - М.: Изд. ин. лит-ры, 1956, с. 537).

Взаимопроникновение методов и понятий различных наук уже к середине прошлого столетия стало важнейшей тенденцией развития - интеграцией научного знания. Это особенно актуально при изучении сложных систем. К их числу относится и общественное производство. Традиционные методы, привычные для наших штатных экономистов и социологов, здесь уже не срабатывают. Пришло время междисциплинарных исследований. Глубоко прав выдающийся русский и американский экономист Василий Леонтьев: "Для того, чтобы углубить фундамент нашей аналитической системы, необходимо без колебаний выйти за пределы экономических явлений, которыми мы ограничивались до сих пор" (Василий Леонтьев. Экономические эссе. Пер. с англ. - М.: "Политиздат", 1990, с. 271). Эти замечательные слова я взял в качестве эпиграфа к одной из моих книг.

Непростые отношения складывались у общественных наук и с математикой. Они и до сих пор подозрительно и недоверчиво относятся друг к другу. В то же время, как справедливо отметил академик Н.Н.Моисеев, "принципиально нематематических дисциплин вообще не существует" (Н.Н.Моисеев. Человек, среда, общество. - М.: "Наука", 1982). Гуманитарные науки уже давно в той или иной степени нуждаются в математическом мышлении. Математика - это мостик между гуманитарным и естественно-научным мышлением. К настоящему времени математика уже глубоко проникла в экономику. Но эти попытки ещё не затрагивали самого главного в политической экономии - учения о труде и общественном производстве. Решающий шаг в этом направлении сделан в моих многолетних междисциплинарных исследованиях.

Современная общеэкономическая теория - результат взаимодействия наук. Она является междисциплинарной и математической. В этом её главное отличие от экономического учения Карла Маркса и советской политической экономии. Задача создания новой науки оказалась слишком сложной, чтобы её можно было решить научными средствами времён Маркса-Энгельса. Только теперь это стало возможным. Для этого потребовался современный уровень развития естествознания и гуманитарных наук. Потребовались нестандартные системно-аналитические подходы и сравнительные исследования на стыках наук, далёких друг от друга. Потребовалось применение математических методов исследования в гуманитарных науках. Потребовалось обобщение огромного исторического опыта, включая опыт новейшей истории нашей страны. Обо всём этом можно прочитать в моих книгах.

В современной общеэкономической теории впервые выводится уравнение "одушевлённой производственной функции" (уравнение ОПФ). Принципиально важно, что из уравнения ОПФ в качестве частных случаев вытекают уравнения производственных функций конкретных социально-экономических систем. Впервые появилась возможность сформулировать основные экономические законы не только в словесной, но и в строгой математической форме. В сущности, появились достаточные основания говорить о рождении новой науки – математической политэкономии. Эта наука отвечает, в частности, на важный вопрос, на который не ответили (да и не могли в то время ответить) К.Маркс и Ф.Энгельс. Это вопрос об истоках и объективных факторах исторической жизнеспособности современного капитализма. Известно, что классики марксизма считали основным законом капитализма закон прибавочной стоимости. Современная общеэкономическая теория считает это недостаточным. Она впервые даёт математически строгую формулировку основного экономического закона капитализма вообще и современного – в частности. Не станем утомлять читателя сложными математическими формулами, а отметим лишь главное.

Современный капитализм – многофакторная система, с большим количеством степеней свободы. Уравнение ОПФ современного капитализма отражает ключевые факторы и тенденции, благодаря которым капитализм сумел исторически своевременно преобразоваться в существенно иную социально-экономическую систему. К числу этих факторов и тенденций относятся обуздание рыночной стихии, макроэкономическое регулирование, освоение новых природных ресурсов, расширение экономического пространства и глобализация рынков, планирование важнейших направлений общенационального развития, координация деятельности государственного и частного секторов в общенациональных интересах, систематическое отслеживание и устранение рыночных дефектов, значительное повышение оплаты труда по сравнению со временами раннего капитализма, снижение безработицы, тенденция к гуманизации труда и рассредоточению собственности, большие достижения научно-технического прогресса.

Новая общеэкономическая теория обобщает, продолжает и развивает экономические учения Карла Маркса, Альфреда Маршалла, Василия Леонтьева и других выдающихся экономистов применительно к современным историческим условиям. "Одушевлённая" производственная функция и другие соотношения современной общеэкономической теории - это, в сущности, и есть те самые "первые уравнения", которые намеревался, но так и не успел вывести Маркс. Он сообщил о своём намерении приступить к этой новой работе в "Экономических рукописях 1857-1859 годов" - первоначальном варианте "Капитала" (К.Маркс, Ф.Энгельс, сочинения, том 46, часть 1, с. 449). То, что не суждено было сделать этому великому человеку, оказалось возможным в наше время. В советской политической экономии коренное противоречие капитализма формулировалось как противоречие между общественным характером производства и частным способом присвоения его результатов. Но современный капитализм, в отличие от раннего, представляет собой систему сосуществования и взаимодействия уже различных форм собственности. Кроме того, сегодня можно считать вполне доказанным, что не форма собственности сама по себе, а экономическая эффективность собственника важна для жизнеспособности той или иной общественной системы.

Новая общеэкономическая теория определяет основное противоречие современного капитализма как противоречие между необходимостью экономического роста для удовлетворения потребностей людей, с одной стороны, и сохраняющейся мотивацией их труда путём экономического принуждения, сохраняющейся борьбой между работниками и собственниками за результаты труда, сохраняющейся и переходящей на межгосударственный уровень конкуренцией, разъединяющей общество и препятствующей сознательному решению обостряющихся глобальных проблем, с другой. Разъединение в обществе перед лицом общей опасности – вот то главное, что выходит теперь на первый план. Карл Маркс в четвёртом томе «Капитала» отметил эту черту капитализма: «Разъединение выступает в нынешнем обществе как нормальное отношение.…Такова тенденция развития той общественной формации, в которой преобладает капиталистический способ производства» (К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, 2-е издание, том 26, часть 1, стр. 419). Так же, как когда-то в СССР в отношении социализма, теперь снова возникает вопрос о возможности выживания современного капитализма лишь в одной или немногих богатых, «отдельно взятых», странах на фоне обостряющихся глобальных проблем, определяющих судьбу каждой страны и каждого жителя нашей общей планеты.

В современной общеэкономической теории вся история человечества предстаёт перед нами как единый акт объективно обусловленной, последовательной смены преобладающих на каждом историческом этапе факторов мотивации труда и соответствующих им общественно-экономических формаций. В ходе исторического процесса действует общий экономический закон и преодолевается основное противоречие каждой формации – несоответствие между преобладающим фактором мотивации труда и объективной необходимостью экономического развития для удовлетворения потребностей общества. Человечество неумолимо стремится к освобождению от насилия, к тому, чтобы работать стало интересно. Это простое и очевидное человеческое стремление лежит в основе классовой борьбы, социальных революций, всех зигзагов и хитросплетений истории. Оказывается, его не так просто реализовать. Для этого необходим определённый, достаточно высокий уровень социально-экономического развития, как личности, так и общества. Для этого человечество проходило, и ещё будет проходить те ступени, которые можно называть общественно-экономическими формациями или, в западной терминологии, стадиями экономического роста.

Этот раздел хотелось бы закончить не своими словами, а кратким и точным прогнозом, с которым всё сказанное выше оказывается в удивительном согласии: «Экономический человек преходящий. И вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека» (Н.А.Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизведение издания 1955 года. – М., Наука, 1990, стр.151). Трудно лучше выразить приверженность принципам социальной справедливости и гуманизма, чем это сделал Николай Александрович Бердяев, которого советское руководство вскоре после Октябрьской революции выслало из страны и считало её ярым врагом.

3. От математической политэкономии - к аналитической истории

Важной чертой нашего времени является переход истории как описательной науки на более высокий уровень - аналитической истории. В определённом смысле можно говорить даже о разработке простейших математических моделей общеисторического процесса. В своей замечательной книге Арнольд Тойнби высказал поразительно глубокую мысль: «Действующие силы истории не являются национальными, но проистекают из более общих причин…Вглядываясь в историю с этой точки зрения, мы в мутном хаосе событий обнаружим строй и порядок и начнём понимать то, что прежде казалось непонятным» (А.Дж.Тойнби. Постижение истории. Пер. с англ. – М., Прогресс, 1991, стр. 25). Теперь, с помощью математической политэкономии, оказалось возможным реально приблизиться к пониманию «действующих сил истории», о которых говорил Арнольд Тойнби. Это может внести заметный вклад в историческую науку: описательная история получает реальные шансы перейти на более высокую ступень познания - трансформироваться в аналитическую историю. Для этого необходимо, прежде всего, более тесное творческое взаимодействие исторической науки с политической экономией.

Как и любая наука, политическая экономия всегда была представлена множеством школ и направлений. Первые эмпирические наблюдения можно найти у авторов красочных памфлетов и басен XVII-XVIII веков. Затем появились гениальные предвестники классической политэкономии в лице Уильяма Петти. Период активного формирования политической экономии как науки был отмечен двумя альтернативными направлениями: физиократов и меркантилистов. Они способствовали становлению классической политической экономии. Но по мере её развития нюансы во взглядах снова привели к альтернативе, на этот раз в виде марксизма и неоклассицизма. Шло время, возникали новые представления, множились альтернативы. Марксистская политэкономия, сохраняя и приумножая ортодоксальных сторонников, дала ответвление в виде институционализма. Неоклассическая политэкономия, в свою очередь, разделилась на полемизирующие между собой школы кейнсианцев, австрийцев, неорикардианцев, чикагцев и др. Но и внутри каждой школы взгляды подчас оказывались не только различными, но и диаметрально противоположными (Й.Шумпетер и Ф.Хайек у австрийцев или Дж.Р.Коммонс и Дж.К.Голбрайт среди институционалистов). Что же касается нашего времени, и особенно в нынешней России, то можно наблюдать исключительно широкий разброс мнений, граничащий с полной разноголосицей.


Различия между альтернативными школами и направлениями возникали, как правило, из-за различного понимания природы экономического поведения людей. Например, марксистов больше всего интересовало влияние воспроизводственного процесса на поведение людей. Они считали наиболее важными социальные отношения, противоречия между собственниками и работниками. Неорикардианцы основывали свой анализ экономического поведения на моделях капиталистического производства, в которых доминировал физический количественный подход. Их внимание было сосредоточено на технических соотношениях, а не на социальных явлениях. Институционалисты связывали экономическое поведение с культурными ценностями и обычаями. Посткейнсианцы обращали основное внимание на макроэкономические агрегированные модели.

Между тем, особую ценность всегда имеют те научные исследования, в которых сложная проблема изучается в максимальной степени комплексно, системно. Именно такие исследования всегда были и остаются дефицитом в политической экономии. К числу наиболее интересных работ относится книга «Альтернативы экономической ортодоксии: перечитывая политическую экономию», изданную в Нью-Йорке и Лондоне в 1987 году (“Alternatives to Economic Orthodoxy: A Reader in Political Economy / Ed. By R. Albelda, Ch.Gunn, W.Waller. – New York, London, M.E.Sharpe, Inc., 1987). В итоге обширного исследования, авторы констатируют совпадение взглядов различных школ, по крайней мере, по пяти основным принципам политической экономии:
- признание сложности и систематической взаимозависимости социальных явлений;
- признание наличия социального конфликта и его исторической обусловленности;
- признание факта постоянных социальных перемен;
- признание необходимости планирования для удовлетворительного развития современного индустриального общества;
- признание необходимости демократизации принятия экономических решений.
Современная общеэкономическая теория согласуется с этими принципами. Более того, она позволяет конкретизировать эти принципы применительно к современным историческим условиям. При этом центральной проблемой остаётся выявление наиболее общих объективных тенденций развития общественного производства.


В этом плане представляют интерес многолетние исследования экономистов «Римского клуба», посвящённые глобальному математическому моделированию социально-экономических процессов. Начало этим исследованиям было положено блестящими разработками американца Джея Форрестера, профессора Массачусетского технологического института, выполненными в 70-х годах минувшего столетия (Дж.Форрестер. Мировая динамика. Пер. с англ. – М., Наука, 1978). Джей Форрестер использовал метод системной динамики для математического моделирования экономического развития в сложных многофакторных системах. Моделирование позволяло отразить ускоряющийся или замедляющийся экономический рост, стагнацию, возникновение кризисов. Эти процессы описывались системой дифференциальных уравнений, которую решали на ЭВМ с помощью специального языка программирования DINAMO. В математической модели Форрестера учитывался ряд взаимосвязанных экономических факторов: численность населения, капиталовложения (фонды), географическое пространство, природные ресурсы, загрязнение окружающей среды, производство продуктов питания. Кроме того, модель учитывала темпы рождаемости и смертности, а также «качество жизни».

По расчётам Форрестера население и фонды растут до тех пор, пока уровень запасов природных ресурсов не понизится настолько, что начинает сдерживать дальнейший рост. По мере истощения ресурсов мир оказывается неспособным обеспечивать максимальный уровень населения. В том же направлении влияют загрязнение окружающей среды, теснота населения и нехватка продуктов питания. Согласно расчётам по этой модели, население достигнет максимальной численности к 2030 году, а затем начнёт быстро сокращаться. Это означало бы всемирную катастрофу. Правда, Форрестер делает оговорку, что его модель не учитывает в полной мере достижения научно-технического прогресса.


В целом, расчёты Форрестера показали, что при сохранении традиционного направления общественного развития неизбежен серьёзный кризис во взаимодействии человека с окружающей средой. Такая перспектива беспокоит Форрестера. Он считает, что она грозит человечеству «исчезновением личной свободы». Либо мировой кризис, либо регламентация потребления, а отсюда – неизбежность планирования. Эта альтернатива его не устраивает, а что лучше, он не знает. Он пишет: «В рамках общепринятых решений экономических и социальных проблем…не существует долгосрочных решений. Если мир не сможет прийти к состоянию устойчивого равновесия, то решение надо искать в других направлениях» (стр.128). В каких именно направлениях – он не уточняет.

Со времени этих исследований прошло уже много времени. Появились и другие разработки «Римского клуба». Но в концептуальном плане работы Джея Форрестера остаются непревзойдёнными. Академик И.С.Шкловский подробно анализировал результаты работы экономистов «Римского клуба». По его мнению, проблему выживания человечества сможет решить «только остановка роста производства и жёсткая регламентация в использовании ресурсов и их регенерации, сочетающаяся с тратой львиной доли национального продукта на борьбу с загрязнением среды» (И.С.Шкловский. Вселенная, жизнь, разум. – М., Наука, 1987, стр. 280-283). Такая постановка вопроса, если она действительно не имеет альтернативы, неизбежно означает серьёзное социально-экономическое переустройство в масштабах всей планеты.


Современная общеэкономическая теория использует другой подход к анализу той же проблемы. В основе этого подхода – не формально-статистический или чисто количественный, а естественнонаучный и качественно-математический анализ мировой динамики и её объективных социально-экономических последствий. Выше уже было сказано, как современная общеэкономическая теория объясняет и прогнозирует динамику смены общественно-экономических формаций. К этому можно добавить, что удалось разработать относительно простую обобщённую математическую модель мировой динамики в историческом измерении, описанную в моей книге «К общеэкономической теории через взаимодействие наук». Модель не позволяет делать точные количественные расчёты, но она пригодна для качественного имитационного исследования социально-экономической динамики в долговременном периоде. Модель включает семь уравнений и учитывает влияние природных ресурсов, численности населения, производственных фондов, объёма экономического пространства, научно-технического прогресса и факторов мотивации труда на изменение во времени «функции мирового богатства» (ФМБ). Наличие в модели факторов мотивации труда принципиально отличает её от всех предыдущих.

Модель демонстрирует противоречивую, возвратно-поступательную динамику социально-экономического развития на протяжении истории человечества. При этом обнаруживается важная общеисторическая закономерность: мировая динамика с самого начала проявляет тенденцию к всё менее возвратному и более поступательному характеру развития. В своём движении к прогрессу человечество ведёт себя как гигантская самообучающаяся система. Спады становятся всё менее глубокими, продолжительность ремиссий всё более сокращается, скорость и уровень подъёмов увеличиваются, при общем экспоненциальном росте ФМБ в общеисторическом масштабе. Исторический процесс как бы «спрессовывается во времени». Эти результаты вполне согласуются с хорошо известным феноменом сжатия сроков научно-технического прогресса. Волны технологических изменений, порождавшиеся научными открытиями, следовали одна за другой с всё более короткими интервалами. Промежуток времени между открытиями «чистой» науки и началом их использования в технике всё время сокращался. Понадобилось около ста лет, чтобы паровая машина заняла своё полноправное место в промышленности; для электрической энергии этот срок составил менее пятидесяти лет; для двигателя внутреннего сгорания период широкого использования сократился до тридцати лет. Ещё меньше времени прошло от открытия цепной реакции деления атомных ядер до её практического использования.


В заключение этого раздела вернёмся к его началу. Аналитическая история необходима для того, чтобы не только объяснять прошлые исторические события, но и надёжно прогнозировать будущее. Но к аналитической истории можно прийти только на пути активного творческого взаимодействия исторической науки со многими другими научными дисциплинами и использования современных методов исследования, в частности, математического моделирования социально-экономической динамики.

4. Россия в развивающемся мире

В научных журналах наши историки и философы продолжают задаваться бесконечными вопросами типа "кто мы", "откуда мы", "где мы". Это на их языке называется "поисками нашей идентичности". Средства массовой информации с неослабевающим интересом возвращаются к оценкам нашего советского прошлого: одни яростно охаивают его, другие наоборот превозносят, в зависимости от личных пристрастий и партийных симпатий. Куда идти, каким путём? - в нынешнее кризисное время эти вопросы особенно актуальны. Мнения подчас прямо противоположные. И это характерно не только для рядовых граждан, но и для элиты, влияющей на решения властей. А власти, в условиях дефицита интеллектуальной ясности, нередко предпочитают просто ничего не делать. Оправдывают бездействие известным медицинским принципом "не навреди". Принцип полезный. Но на нём далеко не уедешь: надо иногда и меры принимать во избежание летального исхода по причине халатности врачей!

Подчас поражает примитивно-однобокая оценка нашей истории, в частности её советского периода. Одни без устали ругают Октябрьскую революцию и большевиков, буквально обливают грязью всё советское прошлое. Но это не мешает им и до сих пор пользоваться тем, что было создано ещё в советской стране, поскольку нового пока построено далеко не столько, сколько необходимо. Другие, наоборот, ностальгируют по большевистской власти, упорно не хотят видеть ничего, даже бесспорно хорошего, в нашей новой жизни. Разруха в головах и ожесточённое противостояние подогреваются жизненными невзгодами, несправедливостью, оскорбительным и унизительным разрывом между немногими сверхбогатеями и массой бедняков. Столь высокое социальное расслоение невозможно оправдать никакими доводами здравого смысла, и оно продолжает усугубляться. Людям трудно поверить обещаниям, что положение может измениться к лучшему в результате новаций, рассчитанных на длительную перспективу. Такая обстановка негативно влияет и на умонастроения интеллектуалов. Многие склонны к крайним оценкам, жизнь не благоприятствует широкому и непредвзятому мышлению.

Например, сколько можно сокрушаться по поводу "трагедии" в нашей истории - Октябрьской революции 1917 года? Сколько можно сваливать на советскую власть все наши прошлые и настоящие беды? До каких пор в советском прошлом будут усматривать только репрессии и другой негатив, игнорируя бесспорные социально-экономические достижения? Вспомним историю. Революции происходили во многих странах. Начало европейским буржуазным революциям положила революция в Нидерландах. Много лет продолжалась английская буржуазная революция 17-го века. Она сопровождалась кровавыми событиями. Армия Оливера Кромвеля несколько лет сражалась с королевскими войсками. В 1645-1648 г.г. они были разгромлены, а в 1649 году был казнён король Карл I Стюарт. Но на этом исторические коллизии не закончились. В 1653 г. была установлена военная диктатура Кромвеля, но в 1660 г. вновь пришла к власти монархия Стюартов, признавшая основные буржуазно-демократические завоевания. Но и это было ещё не всё. В 1688-1689 г.г. произошла так называемая "славная революция". Она представляла собой государственный переворот, который окончательно закрепил власть буржуазии. И как же после всех этих событий англичане относятся к своей истории? Хорошо относятся. В современной Англии уживаются королевская власть с правительственной властью, монархические атрибуты прошлого - с современными реалиями. Народ Англии бережно хранит память о своей богатой истории и её героях.

Не менее драматичной была и Великая французская революция. Один из её деятелей, Жорж Дантон, активно участвовал в подготовке восстания. В 1792 году был свергнут, осуждён и казнён король Людовик ХVI, а в 1794 году был казнён по приговору революционного трибунала и сам Дантон. Революционеры не пожалели даже великого учёного Антуана Лавуазье, одного из создателей современной химии. Он был откупщиком и за это казнён по приговору всё того же революционного трибунала. Всё это не мешает нынешним французам чтить память и о династии Бурбонов, и о своей революции, и о Дантоне, и о Лавуазье.

А разве не было пролито море крови во время гражданской войны в США между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом в 1861-1865 г.г.? В результате разгрома основных сил южан и победы Севера установилось господство буржуазии и было официально уничтожено рабство. Этот драматичный период американцы помнят, изучают и описывают в произведениях искусства. Но никому из мало-мальски серьёзных людей в Америке и в голову не приходит обливать грязью историю своей страны.

Что касается нашей российской истории, то отношение в обществе к её персонажам слишком часто характеризуется односторонним подходом и крутыми поворотами от одних оценок к прямо противоположным. Царь Иван Грозный по праву почитается за объединение русских земель и укрепление российской государственности. И это при том, что он ввёл опричнину (прообраз наших органов госбезопасности), что его внутренняя политика сопровождалась массовыми репрессиями и усилением закрепощения крестьян и что ему были присущи крайняя жестокость и несдержанность.

Другого русского самодержца, Петра Первого, называют Великим. Он осуществил масштабные реформы, в ходе которых построил новые заводы, развил торговлю, основал Сенат, создал регулярную армию и флот, разделил страну на губернии, построил Петербург, открыл новые учебные заведения, основал Академию наук. Он проявил себя незаурядным полководцем в ходе успешных военных сражений. Но при этом предпочитают не принимать во внимание, что он пришёл к власти путём коварного свержения и заточения в монастырь своей сестры царевны Софьи. Умалчивают и о восстании стрельцов (1698), которое было вызвано усилением тягот и притеснениями начальников. Стрелецкое восстание было подавлено с необычайной жестокостью. Более тысячи стрельцов было казнено сразу же, а последующие следствия и казни длились ещё девять лет. Оставляют вне поля зрения и то, насколько жестокими методами проводились реформы Петра и какую цену заплатили за них простые люди. Угнетение народных масс достигло невиданных масштабов и привело к массовым акциям протеста (Архангельское и Булавинское народные восстания и др.).

Вспомним начало ХХ столетия, царствование Николая II, японскую и первую мировую войны: страна, конечно, развивалась, но с какими лишениями для рабочих и крестьян! В условиях крайнего обострения всех социальных противоречий стали абсолютно закономерными и революция 1905 года, и революция в феврале 1917 года, и последующая Октябрьская революция, и Гражданская война. Главное, что определяло весь ход последующих событий, это суровая необходимость выживания и развития страны в условиях разрухи, враждебного окружения, отсутствия иностранной помощи, угрозы внешней агрессии. Не собираюсь оправдывать жестокость сталинского режима. Но утверждаю: при таких неимоверных трудностях власть едва ли могла оставаться белой, мягкой и пушистой. Ещё не известно, что стало бы со страной в 1941 году или даже раньше при более слабом руководстве. Охотников за российскими землями и природными богатствами всегда предостаточно!

Сейчас модно рассуждать о том, что "тиран" и "изверг" Сталин делал всё не так, как надо было делать. Но в каких условиях он пришёл к власти? Страна была в разрухе. Не было ни промышленности, ни науки, ни кадров. Надо было всё создавать с нуля. И это - в крайне неблагоприятной международной обстановке, без сколько-нибудь серьёзной иностранной помощи, под угрозой агрессии извне. Конечно, можно было продолжать НЭП, отдать всё на откуп рыночной стихии. Но в этом случае страна развивалась бы крайне медленно и, скорее всего, была бы уничтожена или в 1941 году, или ещё раньше.

Критикуя Сталина, мы должны самокритично оценивать и наши собственные ошибки и просчёты. Разве "демократы" в России 90-х годов, которые смешивают Сталина с грязью, делали всё правильно? Разве страна не заплатила высокую цену за поспешные и непродуманные реформации? Невиданный спад производства, миллионы обнищавших, множество погубленных жизней. И это - на фоне неслыханного обогащения кучки привилегированных! Вдохновители и авторы этих "реформ" и до сих пор уверены в своей непогрешимости, в том, что другого пути не было. Но многие в России думают иначе. И в этом - одна из причин того, что большой процент населения продолжает чтить память Сталина, под руководством которого, что бы ни говорили, страна превратилась в великую мировую державу. Более того, в будущем нельзя исключить и такого развития событий, когда большинство населения захочет нового Сталина. Это вполне возможно, если мы и дальше будем бороться с коррупцией и всякого рода воровством, мошенничеством, жульничеством главным образом на словах, а не на деле. Это совсем не исключено, если мы и дальше такими черепашьими темпами будем восстанавливать и развивать отечественное производство, впадать в опасную зависимость от заграницы, переживать кризис за кризисом вместе с теми, куда мы столь плотно и необдуманно "интегрированы". Это очень вероятно, если и дальше будет сохраняться и усугубляться недопустимое и позорное для цивилизованной страны социальное расслоение в нашем обществе.

Как уже говорилось, современная общеэкономическая теория рассматривает историю цивилизации, со всеми её поворотами и зигзагами, как закономерный общеисторический процесс, как единый акт освобождения человечества от насилия и стремления построить более справедливое и гуманное общество. История России - составная часть этого процесса. Более того, что бы ни говорили, Россия вот уже сто лет объективно является фактическим лидером этого процесса. Без признания этого фундаментального тезиса мы не сможем понять нашего прошлого и настоящего, не сможем двигаться по пути прогресса. Нам необходимо бережно хранить и уважать всю нашу историю. Надо беспристрастно оценить и наше советское прошлое. В нём было всё. Был энтузиазм строителей нового мира. Было искреннее желание власти привести страну к счастливому будущему. Была жестокость власти, часто неоправданная. Были просчёты в политике. Была героическая победа в Великой Отечественной войне. Было восстановление в невиданно короткий срок разрушенного народного хозяйства, и это - не меньший подвиг, чем победа в войне. Были впечатляющие достижения в развитии науки, в создании новой техники, в культуре и искусстве, которые возвеличили человека труда и раскрыли его творческие возможности. Был выход в космос, осуществлённый впервые в мире. Было создание великой мировой державы, второй после США по общему уровню экономического развития. Но наступил и период застоя, который в конце концов привёл страну к печально известным событиям.

По историческим меркам нам незачем стыдиться нашего советского прошлого. Более того, мы можем им гордиться. Что бы ни говорили, но в общеисторическом масштабе это всё-таки была попытка огромной страны совершить революционный прорыв к более справедливому общественному строю, в отдалённое будущее человечества. И эта попытка необратимо изменила мир. Современный капитализм переживает невиданный по масштабам системный кризис. Мир является свидетелем нарастающего обострения глобальных угроз. Оно происходит на фоне безудержного эгоизма и пагубной разобщённости людей перед лицом общей опасности. Народы всё настойчивее ищут разумную альтернативу этому неустойчивому развитию. Огромный исторический опыт нашей страны будет обязательно востребован. Нам необходимо планомерное и целеустремлённое развитие, основанное на разумной координации и мотивации экономической деятельности, а не на мелочной регламентации и подавлении любой инициативы. Нашим лидерам необходима политическая воля, основанная на глубоком понимании объективных законов социально-экономического развития и трезвом анализе текущей ситуации. Следовательно, нужна и твёрдость, но основанная на правосудии, а не на жестокости.

5. Заключение

Главный недостаток лекций историка Андрея Николаевича Сахарова в том, что на основе его подхода невозможно понять настоящее и прогнозировать будущее России. Если от примитивно-либерального мышления перейти к более широкому взгляду на мир, то выясняется, что человеческие потребности не сводятся исключительно к повседневному жизненному комфорту. Человеку как общественной личности требуется нечто большее. Это потребности в познании окружающего мира, в свободном общении с себе подобными, в наслаждении вдохновенными творениями культуры и искусства, в планировании жизни своей и своих близких, в трудовом самовыражении и признании окружающими собственной нужности и значимости. Это и потребности в любви и дружбе, потребности творить добро, причём бескорыстно и самоотверженно. Словом, потребность ощущать себя именно человеком, а не бессловесной жующей скотиной или послушным роботом.

Если исходить из этого, то величие страны и её граждан перестанет измеряться исключительно уровнем жизненного комфорта. Советские люди жили скромно. Но они были великими гражданами великой страны. Они своим трудом создавали великую страну, которая смогла совершить героический подвиг - одержать победу в Великой Отечественной войне, в короткий срок восстановить разрушенные города и сёла, стать второй страной в мире по уровню экономического развития, первой вырваться в космическое пространство. Обо всём этом наш лектор не сказал студентам ничего или пролепетал что-то невнятное насчёт того, что "система тужилась, скрипела, а потом рухнула". Да, страна напрягалась, "тужилась" и "скрипела", потому что необычайно тяжёлыми были объективные условия, слишком много приходилось воевать и залечивать раны. И это не вина народа, это его великий подвиг.

Развал СССР, конечно, не был исторически предопределён, как внушает студентам наш историк. Это трагическое событие стало величайшей геополитической катастрофой двадцатого века. Советский вариант социализма и в самом деле страдал определёнными социально-экономическими противоречиями, и об этом сказано в моих книгах. Но эти противоречия не были антагонистическими. Их можно и нужно было преодолеть без развала страны, поэтапно, планомерно, эволюционным путём. Об этом говорит, в частности, опыт динамично развивающегося Китая, где сохранилась и руководящая роль коммунистической партии, и плановая система развития народного хозяйства. Не нашлось в советской стране своего Дэн Cяо Пина. На крутом повороте истории советские и российские лидеры оказались не на высоте. Вместо этой горькой правды студентам преподносят либеральный гимн жизненному комфорту как главному двигателю истории, как чуть ли не единственному мерилу величия страны и её граждан.

Прошу понять меня правильно. Не выступаю в ханжеской роли аскета. Понимаю, что удовлетворение жизненных потребностей объективно является целью общественного производства. Возражаю лишь против примитивного и одностороннего истолкования сложных этапов исторического процесса. Такое толкование, исходящее из уст остепенённых и титулованных учителей нашей молодёжи и "вершителей" нашей исторической науки, оказывает плохую услугу молодому поколению, закладывает мину огромной разрушительной силы под будущее России. А оно, наше будущее и наше величие, зависит от того, сумеет ли страна в своём дальнейшем развитии взять четырё исторических рубежа.

Во-первых, в кратчайший срок восстановить и развить отечественное производство важнейших жизненно важных товаров, включая и высокотехнологичные товары долговременного пользования. Это необходимо, чтобы обеспечить устойчивое бескризисное развитие страны, её самодостаточность и национальную безопасность при любых зигзагах и поворотах мировой экономической конъюнктуры. Во-вторых, не допустить самоизоляции от внешнего мира, сохранить и развить взаимовыгодное международное сотрудничество, продолжать приобщение к лучшим образцам мировой культуры, науки и техники. В-третьих, навести порядок в собственном доме, устранить вопиющие социальные противоречия, построить такое общество, в котором материальные блага будут приобретаться законным путём, на основе трудолюбия, таланта и способностей, на основе честного и продуктивного бизнеса, а не путём обмана, воровства, мошенничества, жульничества, имитации реальной работы. И, наконец, подать пример разумной и эффективной политики другим народам, заслуженно стать мировым интеллектуальным лидером, направить усилия человечества на решение обостряющихся глобальных проблем, на преодоление пагубной разобщённости в условиях общей опасности, на выживание и развити в нашем общем и единственном доме - на планете Земля.

Ярославль, июль 2010 г.