Референт по вопросам колониальной политики во французской палате депутатов Пьер Делонкль, комментируя ту "грандиозную картину колониальной империи", которая была показана на парижской колониальной выставке 1931 г., писал недавно в "Illustration":

"Почему мы заняли эти огромные области? Это было сделано для того, чтобы освободить население этих областей, но не для того, чтобы его подавить. Никогда солдаты и офицеры не вели "войну против войны" в столь подлинном смысле этого слова, как солдаты и офицеры нашей колониальной армии. Если циничная вражеская пропаганда говорит о "черноте бесчестия", которым является наша армия в глазах тех, кто ее боится и ей завидует, то мы не страшимся дискуссии по этому вопросу и утверждаем, что такие войска являются для Франции предметом гордости. Если сегодня Франция вместе с колониями по территории является третьей в мире державой (превосходящей САСШ), а по населению стоит на пятом месте, то это является следствием политики, существенный элемент которой составляет человечность!"

Парижская колониальная выставка совпала с новой волной карательных экспедиции, массовых казней и выжигания деревень, которыми заняты сейчас эти "благородные" французские войска в Индо-Китае. Да если бы и не происходили в дни выставочных торжеств в Париже кровавые бои с индо-китайскими крестьянами, восставшими под знаменем советов, выставка эта все равно была бы высшим достижением самой циничной империалистической лжи. И сколько бы сотен миллионов франков ни было израсходовано на эту международную "потемкинскую деревню", перенесенную к берегам Сены, выставочные торжества не изгладят из памяти трудящихся масс колоний и полуколоний кровавых страниц, вписанных французской республикой в историю империалистической колониальной политики.

Парижская выставка совпала с десятилетием героической борьбы риффского народа против испанских и французских оккупантов, деливших между собою Марокко. Воспоминания о событиях, начавшихся десять лет назад, приобретают снова свежесть и злободневность в связи с революцией в Испании, ибо как ни стремится "демократическая" испанская республика продолжать в Марокко политику испанской монархии и фашистской диктатуры Примо де Ривера, все же весь государственный аппарат Испании слишком глубоко потрясен революционными событиями, которые не могут пройти бесследно для народов испанских колоний. Французский журнал "Le Monde colonial" сообщал вскоре после переворота в Испании о "трудностях", возникших в связи с этим переворотом в испанской зоне Марокко. "Говорят, - писал с тревогой этот журнал, - о новом Абд эль Криме, подымающем мятежи племен, и о волнениях внутри оккупационных войск". Перед лицом этой опасности французский журналист напоминал испанцам о необходимости совместной франко-испанской работы в Марокко. Но империалистическая Франция надеется на себя больше, чем на трещащую по швам буржуазную Испанию, которую французам уже приходилось однажды вытаскивать из риффской трясины. И при этом, конечно, не на пацифистские речи о "свободе" и "человечности", которые годятся только для парижской выставки, а на средства, более приспособленные к "мароккским условиям". О том, каковы эти средства, можно судить по опубликованному французским военным м-вом в 1930 г. положению о "марокканских гуммах" (смешанных пехотно-кавалерийских батальонах из "покорившихся марокканских племен"), приспособленных к быстрым переброскам и вооруженных легкой артиллерией, станковыми и ручными пулеметами. Только по областям, "замиренным" подобными гуманными средствами, и мог в октябре 1930 г. совершить свою "триумфальную поездку" по Марокко президент французской республики Думерг, поехавший туда после очень длительного перерыва, в течение которого французским президентам предлагали держаться подальше от этой осчастливленной Францией и Испанией страны1 .

Заглянем же поближе в этот крайний северо-восточный уголок Африки и напомним историю его последнего десятилетия. Пример Марокко особенно интересен, ибо Мы имеем в данном случае дело с племенами, наполовину кочевыми, сохранившими еще многочисленные пережитки, патриархально-родового строя, не сложившимися еще в нацию и создающими элементарные условия своего национального формирования уже в процессе самой революционной борьбы с империализмом.

Режим империалистического закабаления Марокко сложился в основных чертах накануне мировой войны. Английский либерал Э. Д. Морель, описавший в книге "Десять лет секретной дипломатии" борьбу между Фракцией, Германией и Англией за раздел Марокко, характеризует итоги этой борьбы как "окончательный удар неприкосновенности и независимости Марокко". Чем же привлекает Марокко империалистических хищников?

Но говоря уже о стратегическом значении Марокко, определяющемся тем, что эта страна лежит у ворот, ведущих из Атлантического океана в Средиземное море, т. е. на перекрестке двух больших военно-политических и торговых дорог, соединяющих Европу с Азией и Западную Африку с Европой, Марокко само - богатая добыча и в экономической борьбе между империалистами. Хотя производительные силы Марокко до сих пор развиты крайне незначительно, однако, импорт, например, во французское Марокко вырос с 1913 по 1925 г. в шесть раз, а экспорт - в двенадцать раз. Еще большее значение придают империалисты перспективам дальнейшей эксплоатации Марокко, имеющего большие возможности для производства хлопка и огромные минеральные богатства. В борьбе за колониальную сверхприбыль, за военно-политическое укрепление своих позиций, за то, чтобы ослабить своего конкурента, все империалистические державы проявляли к Марокко неуклонно повышающийся интерес. "У нас было много "друзей", - писал вождь риффского восстания Абд эль Крим, - слишком много "друзей", гораздо больше, чем это нам требовалось".

Что же несли с собою эти империалистические "друзья" разорванному ими на части Марокко?

Марокко в промышленном отношении - очень слабо развитая страна. Построенные французами и испанцами портовые сооружения и железные дороги служат исключительно для военных целей и для выкачивания из страны сельскохозяйственного сырья и минералов

--------------------------------------------------------------------------------

1 Chavrebiere кончает свою "Историю Марокко" идиллическим описанием этой поездки, во время которой каиды племен встречали Думерга финиками и молоком, но ничего не сообщает о том, как проезжали предварительно по территориям этих племен "марокканские гуммы" (C. de Chavrebiere, "Histoire du Maroc", Paris, 1931, p. 513).

--------------------------------------------------------------------------------

Последние добываются в незначительном количестве рудников, также принадлежащих иностранным компаниям. Иностранцам принадлежат и электрические установки; обрабатывающей промышленности в Марокко не существует. Население занимается преимущественно земледелием, а в глубине страны, в особенности в горных районах, живут скотоводческие племена. В городах живет меньше десяти процентов населения преимущественно ремесленники и небольшое количество рабочих, но значение городов как центров внешней торговли растет очень быстро.

Одним из первых следствий проникновения европейского капитала в Марокко было развитие торговли с каидами и патриархами родов, которые стали с этого времени усиливать эксплоатацию подчиненных им племен, родов и семей. Вскоре же после прихода европейцев начался и массовый захват земли коренного населения. Прямым насилием или же с помощью подлогов и подкупов вождей европейцы захватывали в свои руки огромные территории. Экспроприированные ими земли лишь в ничтожной части становились крупными имениями, обрабатываемыми при помощи наемной рабочей силы и машин, а большей частью служили предметом бешеной земельной спекуляции со стороны банков и торговых обществ и в конечном счете сдавались в кабальную аренду обезземеленному коренному населению.

Огромные земельные территории отчуждались в качестве колонизационных фондов для европейских переселенцев. Так, только во французской зоне в послевоенное время отчуждалось в среднем 65 тыс. га земли в год. В 1927 г. 2500 европейских земледельцев во французском Марокко занимали 700 тыс. га земли из общего количества 3 млн. га, находящихся под зерновыми культурами. Следуя примеру империалистов, туземная феодальная знать - чиновники марокканского султана, каиды многих оседлых племен - и купеческие слои стали захватывать в свои руки племенные и общинные земли, оттесняя кочевников в горные районы страны и низводя все более широкие слои оседлых земледельцев на положение закабаленных владельцев ничтожных земельных участков.

Обнищание туземного населения ускорялось быстрым ростом налогового обложения (достигшего в 1923 - 24 гг. 100 фр. на душу населения). Проведение железных дорог и секвестр земель ухудшили также и положение кочевых племен, так как значительно уменьшили их доходы от перевозки товаров, сократили территории кочевок и нарушили привычные караванные пути. Обнищание крестьянского населения явилось причиной быстрого развития ростовщичества, присосавшегося к крестьянскому хозяйству, и истощавшего его вконец.

Эксплоататорская часть коренного населения, в лице окружающей султана верхушки феодальной знати, отдельных подкупленных французами или испанцами каидов привилегированных племен и тонкой прослойки наиболее богатых городских купцов, получала долю в этом грабеже коренного населения. Но подавляющее большинство арабов и кабилов было обезземелено, нищало из-за тяжелых налогов и принуждено было работать в каторжных условиях либо на землях, принадлежавших европейцам или туземным помещикам и ростовщикам, либо на рудниках французских и испанских компаний. Создавшиеся вследствие введенной европейцами системы земельной собственности, налоговой системы и роста торговли туземная земельная аристократия и торгово-ростовщические элементы представляли ничтожную часть населения и сложились не во всех племенах. Но все племена одно за другим превращались в рабов французского и испанского капитала, поддерживающего свою власть в оккупированных районах" при помощи огромных оккупационных армий.

Таковы были условия, приведшие в конце 1920 г. и в начале 1921 г. к восстанию кабильских племен горного Риффа - восстанию, которое вылилось затем в национально-освободительную войну, длившуюся в течение шести лет.

----------

Испания сама провоцировала восстание, стремясь поскорее покончить с непокорными риффскими племенами, так как именно в это время распространились слухи об открытии колоссальных горных богатств на территории Риффа.

Абд эль Крим, вождь племени бениуриагель, одного из двенадцати кочевых кабильских племен, населяющих территорию горного Риффа на границах испанской и французской зоны, делал все, что было в его силах, для того чтобы оттянуть разрыв с испанцами. Но массы кочевников и каиды отдельных племен, территории которых находились под наибольшей угрозой, требовали немедленного выступления против испанцев. Медлительность вождя уже вызывала брожение в племенах. "Наш авторитет, - пишет Абд эль Крим в своих мемуарах, - был под угрозой. Необходимо было действовать энергично, если я хотел сохранить свой престиж и избавить страну от порабощения. Тогда я решил действовать твердо, чтобы сразу покончить со всеми зачатками брожения".

Когда испанские войска заняли Дар-Абара, особо важный стратегический пункт, Абд эль Крим перешел к активным действиям. С небольшим отрядом в триста всадников он атакует испанцев под Дар-Абара и наносит им тяжелое поражение: испанцы потеряли более 400 чел. убитыми, риффы приобрели большие военные трофеи. Но еще большим был политический эффект этой первой победы: от всех горных племен к Абд эль Криму стали присоединяться отряды добровольцев для борьбы против испанцев. В июле 1921 г. в шестидневном ожесточенном бою под Ануалем риффские племена разбивают наголову 20-тысячную армию испанцев под командой ген. Сильвестра. Испанская армия была уничтожена почти целиком: 15 тыс. чел. во главе с командующим пали в был или были взяты в плен. Риффы захватили двести пушек, тысячи винтовок, миллионы патронов и т. д. Риффы получили теперь возможность вооружить и организовать для борьбы многие примкнувшие к ним племена. Через месяц после битвы под Ануалем Абд эль Крим разбил под Монт-Арруи остатки испанской экспедиционной армии и вышел к стенам Мелильи - испанского порта на берегу Средиземного моря. Но испанские милитаристы не могли примириться со своим поражением. В 1924 г. испанский диктатор Примо де Ривера отправляет в Марокко 175-тысячную армию под начальством будущего диктатора Испании ген. Веренгера, сохраняй за собой верховное командование армией. Успех этих высоких полководцев оказывается не большим, чем их предшественников: 6 ноябре-декабре 1924 г. Абд эль Крим разбивает эту армию и отбрасывает ее к морю. Ценность захваченных им к этому времени военных трофеев достигает миллиардов франков. К началу 1925 г. Абд эль Крим владеет двумя третями захваченной испанцами с 1912 г. территории. Остатки испанских войск удерживаются только в прибрежных крепостях под защитой своего флота.

----------

Блестящие победы, одержанные Абд эль Кримом, позволяют ему уже в начале 1922 г. достигнуть больших успехов и в деле национальной консолидации риффских племен. Враждовавшие до сих пор племена убеждаются в том, что только объединенными усилиями они могут успешно бороться против чужеземных захватчиков. Так самый процесс борьбы против империализма создает элементарные предпосылки национальной консолидации.

В феврале 1922 г. появляется прокламация, подписанная вождями всех риффских племен, объявлявшая Абд эль Крима эмиром Риффа, и тем самым кладется основание независимого риффского государства. Абд эль Крим создает постоянную армию, централизует финансы, пытается завязать дипломатические связи с различными странами. Успехи его антиимпериалистической борьбы в короткое время делают его самым популярным человеком не только в Марокко, но и среди мусульманского населения Алжира и Туниса; он принимает делегатов из Египта и Аравии. Но тем самым его победы выходят уже за рамки антииспанской борьбы и становятся реальной угрозой для всех империалистических держав, закабаляющих народы Африки и Аравийского полуострова. И первой чувствует перед собой угрозу Франция, которая еще недавно пыталась использовать риффов в своей борьбе против испанцев. В феврале 1924 г. ген. -губернатор французского Марокко маршал Лиоте пишет в своем докладе м-ру ин. дел Франции: "Непосредственной опасности, конечно, еще нет, но для нашего укрепления в Марокко вряд ли может быть менее благоприятный момент, чем основание у берега Средиземного моря на таком небольшом расстоянии от Феца автономного мусульманского государства обладающего современной организацией и опирающегося на многочисленное и необыкновенно воинственное население. Такое государство не только стало бы притягательным центром для всех враждебно к нам настроенных и недовольных нами элементов, но и для тех кругов в Марокко, именно для молодежи, горизонт которых в течение последних лет, в особенности благодаря войне и событиям на Востоке, значительно расширился. Здесь уже возникли многочисленные разнообразные течения, направленные против иностранцев".

Последовавший в конце 1924 г. разгром Абд эль Кримом 175-тысячной армии испанцев должен был внести еще большее беспокойство в руководящие круги империалистической Франции. Французы уже до этого успевают принять подготовительные меры к борьбе против независимого Риффа, фактически провоцируя войну с ним. Они устраивают ряд блокгаузов и сосредоточивают большую армию на границе испанской зоны, отрезав таким образом риффов от долины Уэрги, откуда, армия и кочевники Риффа получали съестные припасы с тех пор, как с моря они были отрезаны испанской блокадой. Этот шаг французов имел тем большее значение, что в руках французских войск оказались районы, откуда снабжались водой поля многих оседлых племен. Абд эль Криму оставалось теперь либо уморить с голоду свой народ и свою армию, либо же ворваться на территорию французского протектората. Он сделал последнее. В мае 1925 г. начались столкновения на широком фронте, риффы оттеснили передовые части французов, захватили ряд французских постов и продвинулись в глубь французской зоны. Эмиссары Абд эль Крима подымали восстания племен в тылу французской армии, вооружали эти племена и руководили их борьбой. В конце апреля риффы переходят в решительное наступление и создают непосредственную угрозу столице французского Марокко - Фецу. В мае благодаря восстанию племен в районе Таза Абд эль Крим угрожает отрезать французское Марокко от Алжира. Ситуация для французов становится критической, и в июне французская армия начинает отступление по всему фронту. Положение французской армии еще более осложняется не только восстаниями местных племен, но и выявившейся во время наступления Абд эль Крима ненадежностью сенегальских батальонов и других цветных войск в составе французской армии.

Французский империализм начинает понимать, что затеянная им самим война с риффами грозит окончиться такими же результатами, как испано-риффская война. Перед лицом этой опасности французский империализм забывает свои длившиеся десятилетиями споры с Испанией, и в июле 1925 г. в Мадриде подписывается соглашение между Испанией и Францией о совместной борьбе против риффов. Одновременно маршал Лиоте добивается присылки на фронт новых войсковых пополнений, а французский парламент добавляет еще миллиард франков к тем миллиардам, которые к 1924 г. были уже истрачены Францией на оккупацию Марокко1 , и к более чем двум миллиардам пезет, истраченным испанцами на военные операции в Марокко. Теперь риффам приходится иметь дело с Испанией, выставившей 175-тысячную армию, и с Францией, сосредоточившей к концу 1925 г. на фронте 10 дивизий, т. е. более 100 батальонов, не считая вспомогательных войск численностью до 200 тыс. чел. и с 40 тыс. завербованных на французское золото марокканских стрелков. Французские агенты, пользуясь неограниченными кредитами и полным содействием марокканского султана, объявившего Абд эль Крима мятежником, подкупают вождей некоторых племен. Соотношение сил, принимая во внимание, что Абд эль Крим не мог выставить более 40 тыс. всадников, становится слишком неравным, не говоря уже о колоссальном техническом перевесе на стороне империалистических армий, обладавших укрепленными и защищенными флотом приморскими базами, ж. -д. линиями, артиллерией, танками, самолетами и т. д.

В августе французы комбинированным наступлением войск и авиации занимают территорию племен тсулей и бранов и почти целиком их уничтожают. В начале сентября французы возвращают себе все захваченные риффами посты, переносят войну на территорию самого Риффа и соединяются с испанскими войсками, действующими с севера.

 
--------------------------------------------------------------------------------

1 По некоторым подсчетам, война в Марокко обошлась Франции в 12 тыс. солдатских жизней и 4 млрд. фр. (P. Semard, "La guerre du Riff", Paris, 1921, p. 17).
--------------------------------------------------------------------------------

Абд эль Крим бросает в борьбу все свои резервы и в ожесточеннейших боях прорывает фронт противника. Французские и испанские войска в панике отступают на север. Но это - последняя победа риффов.

Племена были уже ослаблены неравной борьбой. Многие племена отзывали своих воинов из армии для того, чтобы защищать свою собственную территорию, подвергавшуюся разгрому со стороны оккупационных войск. Подкупленные французами марокканские партизаны захватывают Таргист, а испанцы овладевают столицей Риффа Алжиром. После этого начинается наступление на Рифф со всех сторон. В жестоких боях риффская армия тает. Наконец, в июле 1926 г. недалеко от Таргиста окруженный со всех сторон противником Абд эль Крим с отрядом в двести человек складывает оружие. Через несколько дней французский пароход увозит его сначала в Марсель, а затем на затерянный в водах Индийского океана остров Реюньон. Среди дымящихся развалин марокканских деревень представители правительства Франции награждают французских генералов орденом Почетного легиона. Парижская биржа подымает курсы марокканских акций.

----------

Для понимания перспектив борьбы за национальное освобождение Марокко необходимо учесть уроки пройденной полосы борьбы. Первый вопрос, который естественно встает при "этом, заключается в том, можно ли вообще считать революционной борьбу, которую вели марокканские племена под руководством своей племенной верхушки, неспособной, конечно, на социальное раскрепощение трудящихся масс Марокко.

В условиях полукочевого хозяйственного строя антагонизм между родовой верхушкой и массой кочевников и земледельцев развит еще слабо. Племенные и родовые связи затушевывают зреющие классовые противоречия. Авторитет каидов и других вождей племен хотя и ослабевает под влиянием классовой диференциации, вызванной вторжением купеческого и ростовщического капитала и размыванием натурального строя хозяйства, но процесс этот происходит очень медленно. Удары, наносимые грабительской, захватнической политикой империалистов интересам племени в целом, легко ведут к сплочению народных масс вокруг вождей племен, которые берут на себя инициативу борьбы против империализма, конечно, не в интересах трудящейся массы, а в своих собственных интересах. Это, однако, не мешает тому, что даже аристократическая родовая или племенная верхушка оказывается на время представительницей общенародных интересов, поскольку она возглавляет борьбу против чужеземного империализма и поскольку в среде этих племен не выдвинулись еще другие социальные силы, могущие оспаривать у вождей племен руководство антиимпериалистической борьбой. Если поэтому в Марокко продавшийся французскому империализму султан Мулай-Юсуф, который опирается на высшую, уже офеодализировавшуюся благодаря захвату общинных и племенных земель знать, не мог пользоваться и не пользовался никаким авторитетом, то племенные вожди, к которым принадлежал и сам Абд эль Крим, еще были способны выступить в качестве представителей общенародной борьбы против империализма.

Этого и не хотели понять антиленинские оппортунисты во. французской компартии, когда они в органе "Revolution proletarienne" писали в июле 1925 г.: "Руководители французской компартии относятся к Абд эль Криму, как наши русские товарищи к Сун Ят-сену. Другими словами, они считают его представителем революционного национального пролетарского движения. Но это не причина, чтобы французские коммунисты неумеренно поддерживали Абд эль Крима, который представляет совершенно иные социальные слои и преследует совершенно иные цели... Кемаль-паша был воплощением национального движения, а не выступления племен одной незначительной провинции".

"Без сомнения, - отвечает на это рассуждение резолюция VI пленума ИККИ, - мы должны бороться с социальными и религиозными предрассудками, с панисламизмом колониальных народов и содействовать развитию у них массового рабоче-крестьянского движения. Но когда воинственные племена восстают против империализма метрополий и воюют за свою независимость, мы должны вести борьбу не против их вождей, хотя бы им и свойственны были некоторые предрассудки, а против империализма, который стремится подчинить их. Тот своеобразный коммунист, который хочет бороться против Абд эль Крима в тот момент, когда французская буржуазия старается утопить в крови восстание риффов, восклицает: "Марокко - марокканцам, но не Абд эль Криму". Ту же позицию занял несколько позже Пенлеве (военный министр Франции. О. Т. ) в палате, заявив, что он желает вести переговоры не с Абд эль Кримом, а непосредственно с племенами. Это позиция социал-патриотов и французского империализма, оправдывающая разбойничьи колониальные войны"1 .

В этом ответе Коминтерн исходил из нашего отношения к национально-освободительным движениям, формулированного Лениным еще во время мировой войны. "Даже для тех колониальных стран, - писал Ленин в 1915 г., - где нет рабочих, где есть только рабовладельцы и рабы и т. п., не только не нелепо, а обязательно для всякого марксиста выставлять лозунг самоопределения"2 . Отношение марксиста к тому или иному вождю, к той или иной группе в колониальных странах определяется прежде всего тем, способна ли эта группа вести действительную борьбу за национальное самоопределение, т. е. национально-революционную войну против империализма. В Марокко, где классовая диференциация среди туземных племен была еще очень слаба и ее, выражаясь словами Ленина, надо было еще "дождаться", племенной вождь Абд эль Крим оказался на время способным возглавить освободительную борьбу против империализма.

Задача международного пролетариата заключалась в том, чтобы, не закрывая глаза на слабости этого движения, ясно видеть его революционное значение и всячески содействовать его победе над империализмом, ибо только в процессе борьбы с империализмом, в процессе разоблачения на практике слабостей руководства вождей племен могло начаться выделение самостоятельных революционных элементов, способных поднять борьбу на более высокую ступень. В странах вроде Марокко с очень слабой прослойкой пролетариата "выделение коммунистических элементов в единую партию, - говорит т. Сталин, - может происходить

--------------------------------------------------------------------------------

1 Стенограмма VI пленума ИККИ, стр. 683.

2 Ленин, собр. соч., т. XIII, стр. 374.

--------------------------------------------------------------------------------

лишь в ходе борьбы с империализмом, особенно после победоносной революционной войны против империализма"1 .

Каковы же были основные слабости освободительной борьбы риффов, возглавлявшейся Абд эль Кримом? Первая и одна из важнейших особенностей этого движения заключалась в том, что его социальная база была крайне сужена неспособностью вождей движения пойти на какие-либо мероприятия, облегчающие положение крестьянского большинства населения Марокко. Ни в мероприятиях риффского правительства, ни в пропаганде эмиссаров Абд эль Крима специальные интересы крестьянства - земельный вопрос, налоговой гнет, ростовщическая кабала - не нашли какого бы то ни было отражения. Особенно отрицательно это должно было повлиять на настроения оседлого земледельческого населения, которое постепенно убеждалось в том, что победа Абд эль Крима над испанцами и французами означала бы для трудящихся земледельцев только перемену хозяина, но нисколько не облегчила бы тяжелой участи крестьянства. Этим и объясняется то обстоятельство, что оседлые племена с самого начала борьбы оставались большей частью в стороне от нее, а впоследствии дали даже немало партизан в отряды, навербованные марокканским султаном для борьбы с Абд эль Кримом. Но и кочевники имели немало оснований выражать недовольство социальной политикой Абд эль Крима, хотя им победа над французами и испанцами сулила более непосредственные и близкие выгоды прежде всего в смысле расширения территорий кочевок. Расходы и жертвы, которые должны были нести кочевые племена в связи с войной, были велики. Риффские племена выплачивали Абд эль Криму около 600 млн. пезет военных налогов, не считая штрафов, контрибуций и т. д., между тем как вся расходная часть риффского бюджета, по признанию самого Абд эль Крима, не превосходила 200 млн. пезет.

Племенной сепаратизм был вторым главнейшим препятствием, стоявшим на пути победы над чужеземным гнетом. В ходе борьбы неоднократно бывало так, что даже верные идеям освободительной борьбы племена в самый решительный момент отзывали с фронта своих воинов для защиты своей собственной территории. Многие племена в самом Марокко, не говоря уже об Алжире и Тунисе, оставались глухими ко всем призывам восставших риффов и даже оказывали деятельную помощь французам и испанцам, прельстившись теми привилегиями, которые были им обещаны за счет мятежных племен. Империалистам удавалось так же ловко использовать вражду между оседлыми и горными кочевыми племенами.

Этот сепаратизм племен, совершенно неизбежный при полуфеодальном характере руководства, всячески поддерживался и раздувался империалистическими державами. Тяга к национальному объединению, к преодолению племенной раздробленности создавалась в самом процессе борьбы с империализмом, питалась уроками и опытом этой борьбы.

Еще в меньшей степени сумел Абд эль Крим взяться за разрешение задачи объединения антиимпериалистической борьбы различных арабских народностей за границами Марокко. Между тем одна из главных предпосылок империалистического гнета на арабском Востоке заключается именно в том, что арабские народности искусственно разорваны на десятки "государств", над которыми фактически властвуют различные империалистические державы, и внутри этих "государств" империалистами раздувается племенная борьба. Задача свержения империалистического гнета могла разрешиться тем успешнее, чем в большей степени удалось бы создать единый антиимпериалистический фронт всех арабских народностей.

Необходимо, однако, отметить, что опыт борьбы в конце концов толкнул Абд эль Крима к тому, чтобы начать действовать в этом направлении, хотя он и пытался облачить революционную идею национального восстания в реакционно-религиозную панисламистскую форму. В августе 1925 г. он опубликовывает воззвание, в котором мы читаем:

-------------------------------------------------------------------------------
1 Сталин, "Вопросы ленинизма", стр. 264.
--------------------------------------------------------------------------------

"От имени эмира Абд эль Крима к народам Алжира и Туниса. Я обращаюсь к вам, славные народы, от имени риффской нации, которая начала борьбу за дело свободы, за торжество божественного слова и за победу мусульман... Едва только риффский народ разгромил испанцев и изгнал их из своей страны, едва только он приступил к мирному труду, как тираническая Франция объявила нам войну с целью овладения нашей страной. Франция и Испания объединились ныне против нас, подобно тому как англичане, итальянцы, французы и греки объединились прежде против турок, чтобы покончить с этой мусульманской страной и разделить ее. Но турецкий герой Кемаль-паша стал во главе своего народа, разбил врагов и восстановил независимость своей страны... Мусульмане Алжира и Туниса! В нашу столицу являются делегации из Феца, Мекнеса, Маракеша, Тетуана и других городов Марокко, равно как из Триполи, Египта, Палестины, Сирии, Ирака, Турции, Индии. Все эти делегации выражают твердую уверенность в торжестве дела риффской республики и оказывают нам моральную и материальную поддержку. Мусульмане Алжира и Туниса! Настал момент для всех мусульманских народов Триполи, Египта, Палестины, Сирии, Ирака - порвать цепи рабства, прогнать насильников и освободить свою территорию. Воспользуйтесь этим благоприятным обстоятельством и восстаньте вместе с нами, чтобы освободить всю нашу территорию".

Призыв этот был сделан, однако, в момент, когда поражение риффов было уже близко. До этого риффское правительство во всей своей деятельности руководствовалось не столько ставкой на всеарабскую борьбу против империализма, сколько политикой использования противоречий между различными империалистическими державами, борющимися за сферы влияния на арабском Востоке1 . В этой политике, взятой самой по себе, ничего худого нет, как не было, например, ничего худого в том, что американцы использовали французов против англичан во время войны за независимость Америки, или как использовали ирландцы немцев против англичан в 1916 г. Но на арабском Востоке превращение этой тактики в основную стратегическую линию неизбежно связано с поддержкой власти той или иной империалистической державы над другими арабскими народами и племенами. А это неизбежно ведет к увековечению племенной раздробленности - главного козыря в руках империалистов. Конечно, в том, что Абд эль Крим не сумел поставить ставку на всеарабскую борьбу против империализма, в том, что он очень поздно поставил эту задачу и не сумел ее осуществить, нет ничего случайного, и это не связано с теми или иными личными качествами Абд эль Крима как вождя движения. Это обусловлено более глубокими социальными причинами: племенные вожди не могли подняться до идеи всеарабского восстания, ибо их собственное существование было обусловлено племенным строем и это мешало им преодолеть племенную раздробленность.

Наконец, третьей причиной, обусловившей поражение риффов, была недостаточная поддержка, оказанная их освободительной борьбе со стороны европейского пролетариата.

Правда, в движении Абд эль Крима принимало участие немало европейцев. Огромное значение имела, несомненно, кампания против марокканской войны, развернутая французской компартией. Именно антимилитаристическая кампания французской компартии способствовала тому, что банковские круги в Париже и французская военщина наталкивались внутри страны на очень серьезное противодействие марокканской войне. Это затянуло начало военных действий и позволило Абд эль Криму использовать это время для подготовки к борьбе. Агитационная работа французских коммунистов способствовала

--------------------------------------------------------------------------------
1 Одной из крупнейших военно-политических ошибок, сделанных риффами во время войны, было то, что они не попытались занять главный опорный пункт испанцев - Мелилью. Позже Абд эль Крим признал, что эта ошибка проистекала из боязни "международных осложнений", т. е. из политики, на которую мы выше указывали (см. об этом "Abd el Krim, "Memuaren", Dresden, 1927, стр. 74).
--------------------------------------------------------------------------------

также разложению в рядах оккупационной армии и, в частности, сделала совершенно небоеспособными цветные войска. Восставшим риффам была хорошо известна эта самоотверженная работа передовых французских рабочих, и они считали французских пролетариев единственными друзьями Риффа во Франции. Но французская компартия была тогда еще недостаточно сильна. Ее революционной антиимпериалистической агитации противостояла предательская работа "социалистов". Подготовленная французской компартией всеобщая 24-часовая стачка протеста против войны в Марокко была сорвана социал-патриотами. В мае 1925 г. вождь французских "социалистов" Ренодель заявил с трибуны французского парламента: "Я был бы очень удивлен, если бы Германия не следила с вниманием и симпатиями за деятельностью Абд эль Крима. Мы являемся также свидетелями того, как большевизм стремится проводить националистическую пропаганду среди колониальных народов всего мира, чтобы расширить свое влияние и при этом не ради распространения революционных идей, а для укрепления колониального национализма и интересов России как мировой державы". Так вожди французских социал-предателей поддерживали версию французского генерального штаба о том, что Абд эль Крим является не то германским, не то большевистским агентом.

Французская военщина полностью использовала услуги II интернационала, перебросив десятки свежих батальонов в Марокко и подавив риффское восстание.

Но освободительное антиимпериалистическое движение среди трудящихся масс Марокко тем самым не было прекращено. Со времени подавления движения Абд эль Крима не проходит ни одного года, чтобы то в одном, то в другом уголке Марокко не вспыхивали крестьянские восстания. 1930 г. и начало 1931 г. ознаменовались новыми выступлениями крестьян.

Эти вспышки антиимпериалистической борьбы в Марокко характеризуются большей чем в 1921 - 1926 гг. самостоятельностью революционных выступлений крестьянства. В процессе распада первобытной общины и рода крестьянство начинает размежевываться с феодализирующейся, вовлекающейся в торговые операции и срастающейся с империалистической системой эксплоатации племенной верхушкой. Этот процесс протекает медленно вследствие малочисленности, отсталости и политической неорганизованности рабочих в Марокко, но он все же происходит, и с проявлениями этого процесса, усиливающегося сейчас под влиянием мирового хозяйственного, кризиса, приходится уже серьезно считаться как туземным господствующим классам, так и чужеземным поработителям страны. Перспектива революционного развития Марокко заключается в объединении стихийно возникающих локальных вспышек борьбы крестьянских масс и в высвобождении крестьянства из-под влияния реакционных слоев туземного общества. Эта задача может быть выполнена тем успешнее, чем прочнее будет связана освободительная борьба в Марокко с рабочим и крестьянским движением в более передовых арабских странах, где уже сложились кадры туземного пролетариата, и с европейским рабочим движением, возглавляемым Коминтерном.

Окрепшее со времен риффской войны коммунистическое движение в Европе сумеет оказать более действенную помощь национально-освободительной, антиимпериалистической борьбе на арабском Востоке. В обстановке всеобщего кризиса капитализма, развала всей его хозяйственной системы и победоносного социалистического строительства в Советском Союзе, являющегося мощным противовесом системе империалистического рабства, классовое размежевание в национально-освободительных движениях на Востоке происходит ускоренными "кризисными темпами". Европейский пролетариат, в особенности коммунистический авангард, рабочего класса Франции и Испании, имеет в большей степени, чем это было в 1921 - 1926 гг., возможность возглавить плебейско-крестьянские массы Марокко в их освободительной борьбе.

Назревающее сейчас в Марокко революционное движение покажет большую степень классового размежевания, и большую самостоятельность, и революционную целеустремленность в выступлениях социальных низов арабских и кабильских племен.

Французского журналиста, на тревогу которого по поводу возможности появления в Марокко "нового Абд эль Крима" - мы указывали в начале статьи, можно "успокоить": нет, нового Абд эль Крима, думается нам, в Марокко теперь не будет. Десять лет насаждения в Марокко франко-испанской "свободы" и "человечности" не прошли бесследно. Они пробудили и пробуждают к борьбе против "цивилизации" капиталистических рабовладельцев новые кадры бойцов, которые подымут освободительную, борьбу в Марокко на высшую ступень.