Рейтинг
Порталус

ГЕРМАНСКИЙ НАЦИОНАЛ-ФАШИЗМ

Дата публикации: 05 декабря 2013
Автор(ы): В. КАСИМЕНКО
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ
Источник: (c) Борьба классов, № 4, Апрель 1932, C. 83-103
Номер публикации: №1386253997


В. КАСИМЕНКО, (c)

Нынешний кризис и расшатывание капиталистической системы, приостановка роста влияния социал-демократии и начавшееся ее развитие по нисходящей линии заставили буржуазию для спасения своего господства форсировать создание массовой фашистской партии, форсировать развертывание своих боевых организаций.

Крупный рост национал-фашистской партии и ее успехи в связи с последними президентскими выборами в Германии должны приковать наше внимание; мы должны усилить нашу борьбу против этого отряда буржуазной контрреволюции.

Что представляет собой эта партия? Какова история ее возникновения? Что дало ей силы? Каков ее путь и каковы ее роль и значение в развитии и обострении классовой борьбы в Германии?

-----

В начале февраля 1921 г. улицы Мюнхена впервые после падения Баварской советской республики увидели убранные во все красное грузовики. На грузовиках развевались какие-то новые знамена: на большом красном полотнище скромно виднелся белый кружок, в центре которого находился крест с заломанными краями. С грузовиков разбрасывались листовки, приглашавшие на собрание национал-социалистической германской рабочей партии. Самое большое в Мюнхене помещение (цирк Кроне) вечером оказалось набитым битком: свыше 5 тыс. чел. пришли послушать, что окажет новая политическая партия. Почти не известный никому оратор не разочаровал собравшихся: Адольф Гитлер (так звали этого оратора) развернул перед слушателями яркую картину того упадка, к которому пришла Германия. Он бичевал роскошь жизни верхушки общества на фоне нищеты народных масс, он со всей резкостью показал неслыханное национальное унижение Германии, задыхающейся под оковами версальского мира.

Он громил марксизм, но не как обычный агитатор любой буржуазной партии: он заклеймил марксизм как орудие интернационального финансового капитала, показав, как вожди с. -д. - Шейдеман, Мюллер, Носке - изменили своим принципам, как исключительно с их помощью интернациональная биржа сковала Германию версальской цепью. Он напал на финансовый капитал, об'явив банкира паразитом общества, сосущим вое соки из масс. Он призывал немецких рабочих освободиться от яда интернационализма: разве ударили французские, английские, американские рабочие палец о палец, чтобы предотвратить неслыханное разграбление и национальное унижение Германии? Он звал на борьбу за возрождение национальной чести германского народа, за великую свободную Германию, в которой воцарится настоящий немецкий социализм и социальная справедливость.

Падкая на сенсацию мелкобуржуазная мюнхенская публика, заполнявшая цирк, слушала с некоторым недоверием резкие выпады Гитлера против биржи ростовщиков, банкиров, но она успокоилась, когда Гитлер вскрыл подлинную сущность своей программы, бешено напав на коммунистов, "не признающих ни отечества, ни честно приобретенного имущества и толкающих Германию в пропасть разрухи и анархии".

Умелая игра Гитлера на националистических струнках привела собравшихся в восторг. Оратор имел большой и шумный успех. После собрания о Гитлере и национал-социалистической партии в Мюнхене заговорили.

-----

Полтора года понадобилось новой партии, которой суждено было стать гегемоном германского фашизма, для того чтобы вырваться из неизвестности на широкую арену политической жизни.

В мае 1919 г., через несколько дней после падения Баварской советской республики, Гитлер вступил в небольшую группу, гордо называвшую себя "немецкой рабочей партией"; он был седьмым по счету членом этой партии.

В своей книге "Моя борьба", ставшей евангелием германского фашизма, Гитлер говорит, что к политической деятельности его толкнула ненависть к революции. Но организация, созданная им, значительно отличалась от бесчисленного количества кружков, об'единений, отрядов, созданных после революции озлобленными контрреволюционерами. В то время Германия кишела такими организациями, в большинстве которых решающее место принадлежало контрреволюционному офицерству. Они играли крупнейшую роль, и без них Носке не удалось бы задушить пролетарскую революцию в Германии. Но они имели в своем распоряжении только одну политическую идею: ненависть к революции, борьбу за реставрацию монархической Германии. Будущее в германском контрреволюционном движении принадлежало не им.

Новая партия видела основную слабость контрреволюционных отрядов: отсутствие в их лозунгах и идеях притягательной силы для масс, отсутствие под этими организациями прочной массовой опоры. Национал-социалистическая партия поставила перед собой центральной задачей завоевание масс для дела контрреволюции.

Гитлер понимал, что в такой стране, как Германия, с огромным удельным весом пролетариата, в стране, в которой угроза пролетарской революции определяла все течение политической жизни, одними националистическими лозунгами, как бы ярко ни были они раскрашены, массы завоевать нельзя, и, оценив положение, он избрал оружием своей борьбы за массы социальную демагогию. Поэтому он и назвал свою партию "национал-социалистической немецкой рабочей партией", хотя она ничего общего не имела ни с рабочим классом, ни с социализмом; поэтому и программа национал-фашистов - знаменитые "неизменные" 25 пунктов, принятые новой партией в 1920 г., - является своего рода кривым зеркалом, отразившим большевистскую опасность, непосредственно нависшую над германском капитализмом.

Программа выдвигает ряд положений, общих всем националистическим группировкам Германии: создание "великой Германии", включающей в свои рамки немецкое население всего мира; уничтожение версальского и сен-жерменского мирных договоров; возвращение германских колоний; создание сильной армии и т. п. В этой части оригинальным является пожалуй лишь пункт, требующий, чтобы гражданином государства был только человек "чистой расы", в жилах которого течет чистая немецкая кровь, и отнимающий у евреев и других наций гражданские орава.

Решительное отрицание парламентаризма также не является отличительной особенностью национал-фашистской программы: все националистические организации Германии после революции являлись противниками парламентской системы.

Иной характер носит социально-экономическая часть программы. Она начинается общими и ничего не говорящими положениями, которые впоследствии были об'явлены сердцевиной настоящего, не фальсифицированного "немецкого социализма": "Первый долг каждого гражданина государства - выполнять творческую работу, духовную или физическую. Индивидуальная деятельность не должна вредить интересам общества, а должна развиваться в его рамках и служить пользе всех. Общее благо стоит выше блага отдельной личности".

За этим введением следуют те демагогические требования программы, которые должны были завоевать массы.

"Мы требуем уничтожения всех нетрудовых доходов. Всякое личное обогащение благодаря войне должно считаться преступлением перед народом. Мы требуем полной конфискации всех военных прибылей.

Мы требуем огосударствления всех уже обобществленных предприятий (трестов).

Мы требуем беспощадной борьбы с теми, кто своей деятельностью вредит общим интересам. Подлые преступники перед народом, ростовщики, спекулянты и т. п., должны наказываться смертной казнью, не обращая внимания на их религию и расу.

Мы требуем земельной реформы, соответствующей нашим национальным потребностям, издания закона о безвозмездной экспроприации земли для общеполезных целей, уничтожения процентов по ипотекам и ликвидации всякой земельной спекуляции". Особый пункт программы был рассчитан на завоевание мелкобуржуазных элементов:

"Мы требуем создания здорового среднего сословия и его сохранения, немедленной муниципализации крупных универсальных магазинов и сдачи их в аренду по дешевым ценам мелким торговцам и ремесленникам: следует обязательно оказывать предпочтенные мелким ремесленникам при поставках государству, провинциям и общинам".

Программа заканчивалась требованием создания сильной диктаторской власти, опирающейся на сословные и профессиональные камеры. С такой программой, которая лживо раздавала обещания всем классам, которая обещала рабочим огосударствить тресты и ликвидировать нетрудовые доходы, крестьянам - экспроприировать землю и уничтожить власть ростовщика, ремесленникам и торговцам - покончить с властью банкира и оптового торговца, национал-социалистическая партия двинулась в поход за массы.

Не менее характерен был и внешний символ, избранный национал-фашизмом: цвета и рисунок национал-социалистических знамен. Можно без конца декламировать, как это делают лидеры национал-фашистов, что красный цвет знамени символизирует социальную идею движения, белый - националистическую, свастика - миссию арийцев и антисемитизм; на самом деле красное знамя национал-фашистов, издали почти не отличающееся от знамен пролетарских организаций, было выбрано благодаря той притягательной силе, - которую оно имело у масс в Германии. Оно должно было также сбивать с толку массы и мешать им различить истинный характер фашистского движения Гитлера, как и "социалистическая" и "рабочая" вывеска новой партии.

Национал-социалисты широко развернули агитационную деятельность; массовые собрания следовали одно за другим; политическая реклама, как и техника проведения массовок, была организована Гитлером с большим искусством. Начиная от кричащих зазывных плакатов и кончая обязательным предписанием проводить все собрания вечером, так как "вечером массу легче взять под свое влияние, ее воля, способность сопротивления чуждым воздействиям ослабевает", все до малейших деталей было тщательно продумано. Национал-фашистский агитатор не должен был заниматься теоретическими рассуждениями, его долгом являлось разжигать страсти, бить" на чувство, уметь приспосабливаться к массе и играть на ее слабых струнках.

Успех национал-социалистических собраний должен был закрепляться простым, но сильно действующим средством, честь изобретения которого принадлежала Гитлеру: малейшие попытки возражать оратору приводили к тому, что возражавший выбрасывался с собрания избитым до полу смерти. Для этих целей были созданы особо подготовленные группы из наиболее надежных национал-фашистов, но преимуществу бывших военных; их террор должен был помешать проникновению идейных противников на национал-социалистические собрания. Очень быстро эти группы были реорганизованы в так называемые штурмовые батальоны с более широкими задачами, заботливо воспитывавшиеся в духе бешеной ненависти к пролетариату: из них должны были формироваться основные боевые кадры национал-фашизма, подготовленные для гражданской войны, для активного белого террора.

Первым крупным выступлением штурмбатальонов был поход на Кобург в октябре 1922 г. В Кобурге было сильно влияние коммунистов, и националистические группировки чувствовали себя в нем неважно.

 На организованный реакционерами "немецкий день" вооруженные штурмовые батальоны выехали особым поездом. В городе рабочие массы встретили дефилировавших под своими знаменами ударников контрреволюции свистом " шумом.

Национал-фашистам в первый раз пришлось доказывать свою боеспособность в сколько-нибудь солидном масштабе. Они напали на ничего не подозревавшую толпу, избивая беззащитных и невооруженных рабочих и оставляя после себя десятки изувеченных. Буржуазия Кобурга могла вздохнуть спокойной грудью: национал-социалисты оказались славными ребятами, несмотря на свои подозрительные красные знамена.

После этого опыта волна террора национал-фашистских батальонов прокатилась по всей Баварии, с особой силой обрушиваясь на те местности Баварии, в которых было сильно пролетарское влияние. Повсюду повторялась одна и та же картина: организованные и вымуштрованные фашисты внезапно налетали на не имевших оружия рабочих, избивая их и громя рабочие организации.

Национал-социалистическая партия быстро завоевала симпатии реакционных элементов Баварии. Энергия, проявленная ее организаторами, демагогия, поднятая почти на высоту искусства, готовность в любую минуту громить пролетарские организации заставляли тянуться к национал-фашистам самые разнородные элементы. В ряды национал-фашистов вступали безработные чиновники, националистические офицеры и интеллигенты, мечтавшие о реванше Франции, разоренные инфляцией мелкие лавочники, ремесленники. К национал-социалистам примкнул Людендорф - фактический диктатор Германии в последние годы войны, столп и надежда германской контрреволюции. Национал-социалисты становились в Баварии силой.

Обстановка некоторым образом им благоприятствовала. Инфляция повлекла за собой острое ухудшение жизни широких масс и усилила колебания разорявшейся мелкой буржуазии; оккупация Рура французскими войсками с начала 1923 г. создавала идеальные условия для националистической агитации. Баварская буржуазия быстро оценила ту огромную пользу, которую могли принести национал-фашисты: в кассу национал-социалистической партия полился поток пожертвований баварских буржуа. Национал-социалисты не удовлетворялись одной поддержкой "лучших национальных элементов Германия". В их кассу стекались средства из разных источников: франки, гульдены, доллары, чехословацкие кроны пользовались здесь не меньшей любовью, чем марки.

С. -д. и левобуржуазная печать неоднократно обвиняла национал-социалистов, утверждая; что в это время они работали в дружественной связи и получали субсидии от швейцарской, английской и даже французской разведок. Во всяком случае точно установлено, что эти "рыцари" национальной честя Германии получили 60 тыс. марок от Муссолини.

Описывая историю первого периода развития национал-социалистической партии, Гитлер с удовлетворением заявляет: "Когда я четыре года назад примкнул к движению, у нас не было даже штемпеля. 9 ноября 1923 г. последовал роспуск партии и арест ее имущества. Стоимость последнего, включая шее ценные об'екты и газету, достигла уже 170 тыс. золотых марок". Борьба с "тлетворным" духом материализма за "победу духа национальной чести и возрождение немецкого идеализма" оказалась достаточно выгодным делом.

Выросла и организация: 30 тыс. национал-социалистов насчитывала одна Бавария осенью 1923 г.

Гитлер мечтает с такими силами о широком плане фашистского переворота во всей Германия. Вместе с Людендорфом он вырабатывает практическую программу действий: национал-социалисты захватывают власть в Баварии и превращают Баварию в исходный пункт похода на Берлин, который приведет к перевороту во всегерманском масштабе.

Этот план не был беспочвенной утопией: Бавария являлась самой реакционной частью Германии; Кар, глава баварского правительства, и генерал Лоссов, командовавший частями рейхсвера, были в резком конфликте с германским правительством и с своей стороны были готовы к походу на Берлин. Дело продвинулось настолько далеко, что северные границы Баварии укреплялись на случай вооруженного конфликта, практически разрабатывались вопросы предотвращения забастовок (особенно у железнодорожников), неизбежных при перевороте. В план переворота и создает" "национальной директории" были посвящены и влиятельнейшие круги Пруссии, его поддерживали крупнейшие промышленники, помещики, военные.

Но Гитлер не хотел ждать. Он мечтал одним ударом превратиться в господина Германии и надеялся, что, выступив первым, он поставит перед совершившимся фактом переворота м увлечет за собой все остальные реакционные группировки.

Он переоценил свои силы и до известной степени сорвал переворот, подготовлявшийся Каром.

8 ноября, в день годовщины ноябрьской революции 1918 г., Гитлер и Людендорф внезапно захватывают власть в Мюнхене и вынуждают Кара и Лоссова публично солидаризироваться с переворотом. Гитлер берет на себя роль руководителя "всегерманского правительства, назначает премьером Кара, руководителем германской армии - Людендорфа. В самой большой пивной Мюнхена, зал который был свидетелем этого "исторического события", Гитлер сообщает собравшимся о перевороте, об'являет общегерманское правительство свергнутым и торжественно восклицает: "Завтрашний день увидит Германию свободной или нас всех мертвыми!"

Путч сорвался. Гитлеру удалось только несколько часов побыть диктатором. Кар и Лоссов ночью изменили ему, решив, что обстановка в Германии еще не созрел" для переворота, и отдали приказ рейхсверу и полиции стрелять в национал-социалистов, если те не отступят без боя. 9 января Гитлер и Людендорф организуют шествие своих отрядов по Мюнхену. Полицейская часть, на которую натолкнулся отряд, открывает по нему огонь и кладет путчу конец.

"Завтрашний день" увидел многих участников путча арестованными, десяток рядовых национал-социалистов убитыми, а самого Гитлера - удирающим во весь дух из Мюнхена в роскошном автомобиле одного своего приятеля.

-----

Если бы попытка переворота исходила от коммунистов, то их судьба была бы проста: военно-полевой суд быстро и беспощадно расправился бы с ними. Но Гитлера те ожидал расстрел, он мог быть спокоен за свою жизнь: ведь во главе германской республики стоял Эберт, тот Эберт, который заявлял, что он "ненавидит революцию, как смертный грех"... А Гитлер ненавидел революцию ведь не менее сильно. Весной 1924 г. разыгралась комедия суда над организаторами мюнхенского путча. Гитлер был приговорен к пяти годам крепости, Людендорф оправдан. Не прошло и полугода, как Гитлер был снова на свободе.

Неудача фашистского путча побудила национал-социалистов всерьез замяться своей реорганизацией - несколько лет уходит на перестройку партии и на подготовку к более широкой деятельности. Любопытно проследить за литературой реакционных кругов Германия 1924 - 1926 гг. Центральным вопросом в ней является фашизм. Опыт итальянского фашизма изучается с величайшей тщательностью, малейшие детали разбираются со всей немецкой добросовестностью. Но это изучение далеко не носит "академического", оторванного от жизни характера. В каждой строчке, посвященной фашизму, чувствуется, что все взвешивается с точки прения того, насколько к как может быть приспособлен итальянский опыт к германским условиям. И национал-социалисты изучали этот опыт и проводили большую реорганизационную работу, поставив перед собою цель - выйти за границы Баварии и раскинуть свою сеть по всей Германии. Три - четыре года заняла перестройка рядов национал-социалистов. Создать организацию, охватывающую всю страну, располагающую сильными военными отрядами, реорганизованными штурмовыми батальонами, связаться с решающими кругами германской буржуазии, проникнуть в поры государственного аппарата - таковы были те основные задачи, на разрешение которых национал-фашисты бросили все свои силы.

Гитлеровцы создали своеобразную, довольно крепко сколоченную партийную организацию. Внизу - уличные и производственные ячейки, объединяемые в окружные и областные организации; наверху - свет партии, местопребыванием которого был назначен Мюнхен. Никаких выборных организаций, комитетов - все партийные функционеры назначаются сверху, важнейшие из них - непосредственно Гитлером, являющимся несменяемым вождем партии.

В национал-социалистической партии нет никаких дискуссий и голосований - Гитлер и его доверенные отдают приказы, дело низовых организаций - выполнять их. На массовых собраниях официальными ораторами развиваются одни и те же идеи, основным содержанием которых являются бешеные нападки на коммунистов, умелое разжигание национализма, погромный бесшабашный антисемитизм и освещение всех жгучих вопросов дня (безработица, кризис, нищета масс и т. п.) в том духе, чтобы слушатель был подготовлен к выводу: во всем виноваты версальский мирный договор и "ноябрьские преступники" (те, кто совершил революцию 1918 г.). В то же время ярко разрисовываются те блага, которые ожидают Германию, когда национал-фашисты, будут стоять у власти "в строить "Третью империю"1 .

Под руководством национал-социалистической партии работает ряд подсобных организаций: национал-социалистическим студенческий союз, женская организация,

--------------------------------------------------------------------------------

1 Первая империя" - Германская империя средних веков; "Вторая империя" - Германия 1871 - 1918 гг.

--------------------------------------------------------------------------------

"гитлеровская молодежь" - национал-фашистский союз молодежи, союз врачей, союз национал-социалистов юристов. Важнейшими из этих организаций являются студенческий союз, получивший на выборах 1930 г. во всех высших учебных заведениях Германии не менее 30 - 40 проц. всех студенческих голосов, и "гитлеровская молодежь" - организация, развивающая большую и небезуспешную работу, главным образом среди мелкобуржуазной молодежи.

Особенно большое внимание отдали национал-социалисты укреплению штурмбатальонов. Их организация приняла строго военный характер. В штурмовых батальонах была введена единая форма военного образца: коричневый костюм, кепи, на плечах кокарда с фашистским крестом, ранец. Во главе областных штабов и отдельных отрядов поставлены офицеры, при чем преимущество отдавалось тем, кто имел путчистский опыт и опыт работы под начальством Носке в 1918 - 1920 гг. Национал-фашистские штурмбатальоны впитали в себя людской состав таких контрреволюционных офицерских организаций, как "Консул", "Оргеш", бригада Эрхардта и т. п., в них нашли себе приют убийцы Либкнехта, Ратенау и Эрцбергера.

Все наиболее активистски настроенные элементы контрреволюционного офицерства в конце концов оказались именно здесь, и, как правило, на командных постах.

Версальский договор обязывает германское правительство строго следить за тем, чтобы спортивные и милитаризованные союзы в Германии не имели в своем распоряжении оружия. Этот запрет не мешает конечно фашистским союзам Германии - Стальному Шлему и национал-фашистским штурмбатальонам в первую очередь - иметь большие запасы оружия.

За 1930 - 1932 гг. в имениях симпатизирующих национал-фашистам помещиков десятки раз находили склады оружия, состоявшие не только из винтовок и гранат, но и из легких и тяжелых пулеметов.

Можно смело считать, что на один обнаруженный склад оружия приходятся десятки необнаруженных. Таким образом надо иметь в виду, что штурмбатальоны довольно хорошо снабжены оружием.

Гитлер, впрочем, издал приказ, запрещающий национал-социалистам под страхом исключения из партии ношение оружия, - приказ, неизменно фигурирующие в судебных процессах как лучшее доказательство полной безобидности штурмбатальонов. До сих пор не был исключен из партии по этому приказу ни один национал-фашист, хотя десятки и сотни их был привлечены к суду за убийства коммунистов и рабочих, совершенные конечно не голыми руками.

Формально обязанности штурмбатальонов остались прежними - охрана собраний. На деле же национал-социалисты создали армию в 200 - 300 тысяч по-военному организованных и обученных фашистов, имеющих оружие и подготовленных к ведению гражданской войны.

Но содержание партийного аппарата и штурмбатальонов стоит денег и притом больших денег. Известно, что ни одна партийная организация в Германии не располагает такими огромными средствами, как национал-фашистская. Откуда взялись эти средства?

Опыт мюнхенского путча показал необходимость крепкой связи национал-фашизма с хозяевами индустрии и финансов Германии.

Но капитаны индустрии и банков не любят вкладывать свои деньги в несолидные? предприятия. В их кругах по отношению к национал-социалистам наблюдалась известная настороженность: некоторые принимали всерьез демагогические требования программы национал-социалистов; некоторые, зная настоящую цену этим требованиям, побаивались риска, последствий, к которым эта демагогия может привести вне зависимости от доброй воли национал-фашистов; некоторые просто рассматривали национал-социалистическую партию как несерьезную авантюристскую группу.

На преодоление этого недоверия Гитлеру пришлось затратить известные усилия. Он добивался знакомства с влиятельными промышленниками и в личных и групповых беседах неутомимо разъяснял так истинные цели национал-социалистов. Отвечая одному туповатому буржуа, упрекавшему национал-фашистов в социалистических тенденциях и в невыполнимости их обещаний, он дал классическое определение существа всей национал-социалистической агитации, заявив, что: "цирковой плакат показывает всякие невозможные вещи, чтобы сначала завлечь людей в цирк; то, что ям там будет предложено, в конечном счете их удовлетворит"...

А так как Гитлер не особенно высокого мнения о потребностях масс, - в беседе со Штрассером он сообщил, что он достоверно знает, что "большинство рабочих не хочет ничего другого, кроме хлеба и зрелищ", - то и национал-социалисты могли не стесняться в своих речах.

Буржуазия обязывала дать твердые гарантии верности ей и поэтому к "неизменной" программе социал-фашизма, принятой в 1920 году, были сделаны комментарии, которые должны были успокоить тех, кто не доверял благонамеренности национал-фашистов. Так например в апреле 1928 года Гитлер опубликовал следующее раз'яснение к § 17 программы, говорившему о безвозмездной экспроприации крупного землевладения:

"Так как национал-социалистическая германская рабочая партия стоит на почве частной собственности, то само по себе разумеется, что выражение "безвозмездная экспроприация" создает лишь юридическую возможность отчуждения земель, незаконно приобретенных или плохо управляемых с точки зрения общественного блага. Таким образом оно направлено в первую очередь против еврейских спекулятивных земельных обществ".

Так национал-фашистский "социализм", оказалось, заключался в... признании частной собственности, а ликвидация крупного землевладения была сведена к обещанию ликвидировать "еврейскую" земельную спекуляцию.

Что касается хотя бы банков, то обертеоретик национал-фашистов Федер в одной своей речи в рейхстаге не хуже комментировал постоянные выпады национал-социалистов против "паразитического" финансового капитала:

"Мы стоим принципиально на почве частной собственности. Мы хотим социализировать лишь денежное обращение. Мы признаем большое общественное значение банкиров, которые не должны быть отстранены... Мы не намерены ликвидировать прибыли... (Обращаясь к лидеру народной партия Дингельдею): Вы не имеете никаких оснований подсовывать нам социалистические тенденции"...

В тайных обращениях к отдельным промышленникам национал-фашисты прямо говорили, чего они хотят. Вот содержание циркуляра, рассылавшегося национал-фашистами в 1927 г. промышленникам и банкирам.

"Секретно.

Многоуважаемый господин!

Национал-социалистическая рабочая партия включила в свою программу и Защиту благоприобретенной собственности. Благодаря энтузиазму ее последователей и ее твердой организации только лишь она одна в состоянии действительно выступить против террора слева. К сожалению, это невозможно сделать без значительных денежных средств. Поэтому нам не остается ничего другого, как обратиться к национально-немецким и национально-отечественно настроенным кругам индустрии и торговли с просьбой о поддержке... За хорошее применение денег дает вам полную гарантию честность нашего движения".

Естественно, что в конце-концов национал-фашистам удалось постепенно преодолеть недоверие среди некоторых буржуазных кругов. По мере того, как обострялось внутреннее положение в Германии и грозный призрак большевизма надвигался все ближе, симпатии тяжелой индустрии и финансового капитала все более передвигались в сторону национал-фашистов.

Кридорф, лично посетивший один партейтаг национал-социалистов и пришедший в восторг от штурмбатальонов, Тиссен, Борзаг и многие другие магнаты тяжелой индустрии развязали свои кошельки для национал-фашистов.

Но национал-социалистов нельзя было доверить самим себе - все-таки элементы авантюризма и политического шарлатанства в их среде вызывали большие опасения. Руководить национал-фашистами взялся вождь немецкой национальной партии, партии тяжелой индустрии и крупного землевладения - газетный король Германии Гугенберг. С 1929 г., со времени совместной кампании немецких националистов и национал-социалистов против Плана Юнга, ведет свое начало дружественный союз этих двух партий, представляющих крайнее правое крыло немецкой контрреволюции. Фактическим гегемоном этого союза являются немецкие националисты.

Национал-социалисты не потеряли внешней независимости и организационно не сомкнулись с немецкими националистами. Гитлер сохранил возможность неограниченно декламировать, копируя Муссолини, и вполне возможно, что он лично убежден в том, что не он пришел к Гугенбергу, а Гугенберг пришел к нему. Но преимущественно мелкобружуазная по составу партия национал-фашистов целиком была поставлена на службу тяжелой индустрии, и вся ее стратегия и тактика стали определяться интересами тех классовых сил, которые стоят за спиной немецких националистов.

Национал-социалистическая "рабочая" партия обрела наконец своего хозяина.

Конечно, ни сам Гитлер, ни его помощники никогда не верили в искренность демагогической программы собственной партии. Но среди национал-социалистов "первого призыва" была известная прослойка мелкобуржуазных романтиков, ненавидевших спекулянта, банкира, ростовщика почтя так же остро, как и социализм, и мечтавших о "Третьей империи", которая покончит с тем, о чем особенно тяжело думать мелкому буржуа в послевоенной Германии, и с большевистской опасностью. Острая ненависть к режиму, созданному в Германии после ноябрьской революция 1918 года, туманные мечты о какой-то новой социальной справедливости, стремление образовать самостоятельный фронт - эти настроения мелкобуржуазного утопизма нашли свое отражение в "неизменных 25 пунктах" программы национал-социалистов 1920 года. Путч 1923 года явился переломным моментом в развитии национал-социалистической партии. Реорганизованная партия трезво, цинично и расчетливо предложила свои услуги германской буржуазии на предмет борьбы с большевизмом и стала послушным орудием тяжелой индустрии и финансового капитала.

После путча влияние национал-фашистов сильно упало. Если в 1923 г. в Баварии было 30 тыс. национал-фашистов, то даже еще в 1927 г. по всей Германии их число не превышало 17 тыс., и выборы в рейхстаг 1928 г. дали национал-социалистам всего 800 тыс. голосов.

Тем не менее, национал-социалисты стали к этому времени несравненно сильнее, чем в 1923 г. Они уже вышли за рамки Баварии - их организации раскинулись по всей Германии. В Пруссии, Саксонии, Тюрингии национал-фашисты стали уже твердой ногой.

Создана была охватывающая всю страну организация, создана пресса; штурмовые батальоны национал-фашистов знакомили со своей формой и своими нравами Северную Германию, завязывались важные связи с промышленно-фанансовыми кругами. К этому времени национал-социалисты впитали в свою организацию ряд более мелких фашистских организаций.

Первые признаки экономического кризиса в Германии еще более оживили работу национал-фашистов. Ухудшение экономического положения Германии ставило на очередь подготовку решительного наступления буржуазии на рабочий класс и неминуемо должно было повлечь за собой обострение классовой борьбы, угрозу массовых выступлений пролетариата. В этих условиях национал-социалисты с их вымуштрованными штурмбатальонами приобретали в глазах немецкой буржуазии гораздо больший вес, чем в относительно спокойную полосу 1924 - 1928 гг.

Не меньшее значение имел для национал-социалистов тот факт, что мелкая буржуазия попала под удары кризиса. Изверившиеся в старые "традиционные" буржуазные партии и в некоторой части своей весьма недоверчиво, враждебно относящиеся к пролетарскому движению широкие слои мелкой буржуазии начали теперь остро интересоваться вопросами политической жизни. Они воспринимали программу национал-фашистов как откровение.

Мелкобуржуазная публика массами валила на собрания национал-фашистов, с воодушевлением слушала заманчивые обещания уничтожить рабство процента, покончить с крупными торговыми домами, покончить с еврейским финансовым капиталом. Организация национал-фашистов быстро росла, уже в 1928 г. увеличившись до 120 тыс. членов. Местные выборы, происходившие в Германии на протяжении 1928 и 1929 гг., показывали уже ту размежевку классовых сил, которая со всей отчетливостью выявилась на выборах в рейхстаг в 1930 году. Только две партии, как правило, выигрывали голоса: коммунисты и национал-социалисты. Старьте "традиционные" буржуазные партии - немецко-национальная, народная, демократическая - быстро теряли своих избирателей. Начала все быстрее терять своих избирателей и социал-демократия. Гитлер уже всерьез начинает думать о власти. Но нужно было окончательно рассеять некоторое предубеждение отдельных слоев буржуазии против национал-социалистов, вызывавшееся или непониманием национал-фашистской демагогии, или опасением, что она может в конце-концов привести массы не к фашизму, а к коммунизму. Национал-социалистам надо было выдержать своего рода "экзамен ша государственную зрелость".

Такой экзамен национал-социалисты выдержали. В январе 1930 года один из лидеров партии - Фрик - был избран министром внутренних дел правительства Тюрингии и пробыл на этом посту около 1 1/2 лет. Его деятельность способна была рассеять все опасения: Фрик не только не предпринимал никаких рискованных экспериментов, но и со всей решительностью проводил еще более реакционную политику, чем имперское правительство, и даже перещеголял его, явившись инициатором так называемого "негритянского налога" (поголовного налога) в Тюрингии. Правда, вся деятельность Фрика "находилась в вопиющем противоречии с агитацией национал-социалистов вне Тюрингии и не имела ничего общего с той яркой картиной "Третьей империи", бороться за которую призывали массы национал-фашистские ораторы. Тем хуже было для этих масс. Этот откровенно реакционный курс национал-фашистского руководства привел к "расколу" в партии. От партии откололась небольшая группа "революционных национал-социалистов" во главе с Отто Штрассером, стоявшая на платформе старой программы национал-социалистов и обвинявшая Гитлера в измене национал-социализму в угоду крупной буржуазии.

В брошюре Штрассера "Министерское кресло или революция" содержится замечательнейшая запись переговоров, которые в мае 1930 г. вел Гитлер с Штрассером и которые кончились их полным разрывом.

В этих переговорах Гитлер с величайшим цинизмом заявил Штрассеру, что только идиоты могут думать, что национал-социалисты, придя к власти, будут проводить в жизнь "социалистические" пункты своей программы, что рабочая масса этого и не потребует, так как она хочет только хлеба и зрелищ, что ей чужды всякие идеалы.

Опубликовывая эти переговоры, Штрассер несомненно еще больше повысил а кии" Гитлера в буржуазных кругах. Что касается Штрассера, то он остался главой небольшой группки национал-фашистских функционеров, командиром без армии.

Важным этапом в развитии национал-фашистской партии явился лейпцигский процесс (сентябрь 1930 г.) трех офицеров рейхсвера, обвинявшихся в организации национал-социалистических ячеек в рейхе-вере. На этом процессе Гитлер дал торжественную клятву в там, что национал-социалисты не намерены организовывать путча, что они завоюют власть легальным путем, многообещающе добавив: "и тогда покатятся головы ноябрьских преступников" (организаторов ноябрьской революции 1918 года).

На сентябрьских выборах в рейхстаг в 1930 г. национал-социалисты получили 6.400 тыс. голосов. Но национал-социалистам не удалось выполнить ту основную задачу, которую они ставили перед собой: прорваться в ряды "марксистских" партий: потерянные социал-демократией избиратели целиком ушли к коммунистам, ее только не растерявшим своих избирателей, но и получившим прирост в 1.320 тыс. голосов. Избирательная победа национал-социалистов была неразрывно связана с поражением старых буржуазных партий (главным образом народной партии и партии немецких националистов). Национал-социалистам удалось увлечь за собой большую часть мелкобуржуазных и пролетарских избирателей этих партий. Национал-социалисты победили лишь потому, что опта выступили на выборах с антикапиталистической платформой. Наряду с безудержной шовинистической демагогией национал-социалисты об'явили "беспощадную" борьбу финансовому капиталу, банкам, бирже, обещали ликвидировать безработицу, уничтожить налоги, душащие мелкую буржуазию города и крестьянство, ликвидировать все нетрудовые доходы и т. п.

Вся тактика национал-социалистов после перевыборов в рейхстаг сводилась к тому, чтобы, оказывая фактическую поддержку важнейшим мероприятиям кабинета Брюнинга сохранить видимость непримиримой оппозиции существующей системе, сохранить возможность отводить возрастающее недовольство мелкобуржуазных масс в свое русло.

В рейхстаге национал-социалисты голосовали против всех предложений об улучшении социального страхования, против "повышения налогов на буржуазию, оказывали полную поддержку налоговой и таможенной политике Брюнинга. Когда ком-фракция внесла предложение о прекращении платежей по плану Юнга, национал-социалисты помогли правительству провалить это предложение. В своих речах в рейхстаге национал-социалисты всячески подчеркивали свою благонамеренность.

После нескольких месяцев такой "положительной" парламентской работы в феврале 1931 г. национал-социалисты вынуждены были произвести демагогический маневр - они покинули рейхстаг вместе с немецко-национальной партией, заявив, что они не хотят иметь ничего общего с "системой" и возвращаются в народ продолжать бороться с существующим строем. И тут национал-социалисты предусмотрительно хлопнули дверью рейхстага за день до того, как на его пленуме должно было стоять на голосовании предложение коммунистов о прекращении платежей по плану Юнга, оказав и на этот раз существенную поддержку Брюнингу. Но этот маневр не смог предотвратить роста недовольства в рядах части национал-социалистов, видевших резкое противоречие между предвыборными обещаниями национал-социалистов и их деятельностью в рейхстаге и начинавших понимать, что национал-социализм является послушным орудием тяжелой индустрии и финансового капитала в его борьбе с угрозой пролетарской революции. Учащались случаи выходов из национал-социалистической партии. Ряд национал-социалистов переходил в коммунистическую партию. Особенно большой шум и беспокойство в широких буржуазных кругах вызвал переход Шерингера в компартию.

18 марта 1931 года лейтенант Шерингер, главный обвиняемый в процессе о национал-социалистической пропаганде в рейхсвере, приговоренный к 1 1/2 годам крепости, человек, который по заявлениям национал-социалистов является лучшим сыном немецкого народа и отважнейшим борцом национал-социализма, подал заявление о вступлении в коммунистическую партию.

Шерингер с полной отчетливостью заявил, что он окончательно убедился в том, что национал-социализм является гвардией злейшей реакции, что главная задача национал-социалистов состоит в спасении капитализма и организации террора против рабочего класса и что место честного борца за национальное и социальное освобождение Германии - только в рядах коммунистической партии.

Переход Шерингера к коммунистам произвел в политических кругах Германии впечатление разорвавшейся бомбы.

Пресса Гутенберга и национал-социалистов пыталась об'яснить его "психическим заболеванием", но смазать значение выступления Шерингера ее удалось, и тревогу, охватившую широкие буржуазные круги, лучше всего выразил "Берлинер Тагеблатт", который, обращаясь к тем группам капиталистов, которые поддерживали национал-социалистов, писал: "Может быть перемена Шерингера заставит их встряхнуться? Жизнь других им не важна. Но может быть им важнее их собственный кошелек? Взбесившимся мелким буржуа, составляющим большинство среди 6 1/2 миллионов, должно быть сказано, куда ведет путь. Господа биржевые короли, генералы в отставке, крупные промышленники! Желаете ли вы пережить изменение, происшедшее с Шерингером, в масштабе миллионов?"

В начале апреля 1931 года "раскололась" берлинская организация национал-социалистов. Отколовшуюся от партии группу в 2 - 3 тыс. чел. (преимущественно из состава берлинских штурмовых батальонов) возглавил Штеннес, бывший начальником штурмовых отрядов всей Восточной Германии. Группа Штеннеса пред'явила Гитлеру по существу тоже обвинения, что и Отто Штрассер. Национал-социалистическая партия "обуржуазилась", пережила тот же процесс, что и германская социал-демократия. Партиям в лице официального руководства изменила принципам "немецкого социализма", отказалась от революционной борьбы за власть и взяла курс на легальность, на коалицию с Брюнингом. Новый проект хозяйственной программы партии обещает рабочему классу меньше, чем даже программа капиталистической государственной партии.

Группа Штеннеса остается верна "старому славному знамени" национал-социализма и будет вести борьбу за старые идеалы.

Этой группе была суждена такая же судьба, как и группе Штрасеера, с которой она несколько месяцев спустя и слилась, что однако мало увеличило вес нового об'единения.

Национал-фашистскому руководству пришлось серьезно задуматься над вопросом о том, как предохранить партию опт подобных неприятностей. Вывод, сделанный Гитлером, сводился к следующему: социальная демагогия должна быть ослаблена, так как опыт покарал, что она является слишком острым оружием; фашистские ряды должны быть беспощадно очищены от ненадежных элементов.

С "бунтом" Штеннеса было быстро покончено. Гитлер исключил его участников из партии и назначил специальных комиссаров для чистки партии, в течение шары недель исключивших из партии несколько тысяч человек. Секретные циркуляры национал-фашистов следующим образом оценивали значение этой чистки:

"По инициативе нашего вождя Адольфа Гитлера революционные элементы, активисты, решительно и бесповоротно исключаются из партии. Как ни печален весь этот жалко провалившийся пасхальный бунт, он все же принес партии "большую пользу, заключающуюся в том, что партия отныне будет очищена от всех революционных и разлагающих элементов".

Одновременно с чисткой национал-фашисты начали усиленно подчеркивать легальность своей тактики и лойяльность по "отношению к государству. При появлении "чрезвычайного декрета Гинденбурга о борьбе с политическими беспорядками (направленного всем острием против компартии и предоставившего полиции бесконтрольное право закрывать политические собрания, распускать политические организации и т. д.) Гитлер предложил всем местным организациям национал-фашистов безоговорочно выполнять все требования декрета под страхом немедленного исключения из партии его нарушителей. В приказе по партии в связи с этим Гитлер писал, что он рассматривает всякую попытку путча как безумие: "Я поклялся в строгой легальности партии и не позволю никому сделать меня клятвопреступником". Гитлер и другие виднейшие лидеры национал-фашистов прямо заявляли, что они исключают Штеннеса как "революционера", пытающегося столкнуть лбами правительство и национал-фашизм. Национал-фашисты так настойчиво поддерживали свою лойяльность, что "Форвертс" уже обрадованно заговорил о "просветлении" национал-социалистов, гордо заявив, что оно является результатом... бесстрашной борьбы социал-демократии против фашизма! Этим заявлением германские социал-демократы еще раз помогли национал-фашизму скрыть от широких масс тот несомненный факт, что национал-фашизм по существу поддерживал правительство Брюнинга и что крики о его "непримиримой" оппозиции "системе" были чистейшим шарлатанством.

На некоторое время рост национал-фашизма замедлился. Но с осени поднялась новая волна, и все выборы показывали прирост голосов, подаваемых за национал-социалистов. Национал-фашистам удалось мобилизовать вокруг себя широкие мелкобуржуазные массы, удалось умело использовать тяжелую нужду крестьянства и обещаниями покончить с несправедливыми налогами и властью ростовщиков увлечь за собой значительные слои крестьянства.

На Гарцбургской конференции "национальной оппозиции" (октябрь 1931 г.), в которой приняли участие национал-социалисты, немецкие националисты (партия Гугенберга), "Стальной шлем", помещичье-кулацкий Ландбунд, была развернута ближайшая программа германского фашизма: правительство Брюнинга должно уступить место диктатуре национального блока, эта диктатура должна твердой рукой навести "порядок", сокрушить большевизм, инфляция даст выход из кризиса (и обогатит еще более капитанов тяжелой индустрии и крупных помещиков).

После этой конференции в "политических кругах" германской буржуазии все настойчивее стали говорить о привлечения национал-фашистов к власти. Центр - партия Брюнинга - высказал полное принципиальное согласие на коалицию с национал-фашистами. И Гитлер и Брюнинг готовы были на коалицию еще после сентябрьских выборов 1931 г. Гитлер запросил тогда очень высокую цену - министерство внутренних дел, армию и полицию. Сделка тогда не состоялась. Переговоры осенью 1931 года также не привели к успеху: центр соглашался допустить национал-фашистов к участию в правительственно не желал передавать им руководящей роли - и по соображениям внешней политики, боясь обострения положения с заграницей, и не желая согласиться на инфляционистскую политику, невыгодную тем группам финансового капитала и химической индустрии, которые представляет Брюнинг.

Теперь этот вопрос вновь стал в порядок дня, и результаты борьбы за президентский пост, в которой Гитлер получил сначала, в первом туре, 11.300.000 голосов, а во второй 13.417.460 голосов, очевидно снова приведут к переговорам о включения национал-фашистов в правительство. Во всяком случае, ряд капиталистических групп, поддерживающих на выборах Гинденбурга, уже настаивает на том, чтобы национал-социалисты были введены в правительство.

Классовый характер правительства не изменится от замены Брюнинга Гитлером - оба являются проводниками интересов монополистического капитала Германии. Разница между ними заключается в том, что Брюнинг стремится осуществлять фашистскую программу по частям, тогда как Гитлер является сто ройником быстрых темпов фашизации Германии, считая, что момент для открытой фашистской диктатуры вполне назрел.

Брюнинг, выражая настроения наиболее осторожных кругов германской буржуазии, вполне откровенно раз'яснял в рейхстаге после Гарцбургской конференции Гитлеру, что его методы постепенного осуществления фашистской программы являются наиболее надежными, так как говорил он, открытая фашистская диктатура сразу создаст единый фронт рабочего класса под руководством коммунистов и поставит под угрозу существование германского капитализма. Основной смысл теперешней борьбы между различными группами внутри германской буржуазии, и в первую очередь между национал-социалистами и социал-фашистами, заключается в решении вопроса: насколько изменение методов государственного управления соответствует интересам буржуазии, насколько оно обусловлено передвижкой классовых сил в стране. От того или иного ответа на этот вопрос зависит, кого должна буржуазии предпочесть в качестве управляющего делами буржуазии: старого, испытанного управляющего - социал-демократию и католический центр, которым будут помогать фашистские боевые организация, или же фашистов, которые будут работать вместе с центром и опираться на опыт т фактическую помощь социал-демократии. Между правительством социал-демократов и правительством национал-социалистов устанавливается та разница, что первое проводит политику империалистической буржуазии, действуя наряду с террором преимущественно обманом, а второе, отнюдь не уступая первому в самой гнусной лжи и демагогам, действует преимущественно террором.

Национал-фашисты утверждают, что к началу 1932 г. национал-социалистическая партия об'единила в своих рядах 900 тыс. человек, а штурмовые батальоны - 400 тыс. Вероятно эти цифры несколько преувеличены. Но все последние выборы конца 1931 г. в Гессене, Вюртемберге, Гамбурге, Ольденбурге показывают значительный прирост голосов, поданных за национал-фашистов, получивших около 35 проц. всех голосов. На президентских выборах 1932 г. национал-фашисты получили более 30 проц. всех голосов. По сравнению с последними парламентскими выборами они выросли более чем вдвое.

Кого ведет за собой национал-социалистическая партия? Совершенно бесспорным является тот факт, что подавляющее большинство национал-фашистских избирателей рекрутируется из мелкобуржуазных слоев города и деревни. Все успехи национал-фашизма как широкого движения вызваны тем, что ему удалось вовлечь мелкую буржуазию города и значительные слоя крестьянства в фарватер своей политики. Это завоевание мелкобуржуазного избирателя национал-фашистской партией, служащей финансовому капиталу и тяжелой индустрии, связано с разгромом старых, "традиционных" буржуазных партий, с размыванием их массовой мелкобуржуазной и полупролетарской базы, привлекаемой в основном в лагерь национал-фашизма его социальной демагогией.

Национал-фашисты включили в свой состав разнообразные классовые элементы - от гогенцоллернского принца Августа-Вильгельма до отдельных групп безработных.

Мелкобуржуазные элементы однако составляют основное ядро в составе национал-социалистической партии. Мелкий торговец, хозяин небольшой мастерской, содержатель пивной, ремесленник, служащий, чиновник, академическая молодежь, не видящая перед собой перспектив в современной Германии и возлагающая огромные надежды на "Третью империю" Гитлера, - массы этих представителей нищающей и разоряемой кризисом мелкой буржуазии наполняют национал-фашистские собрания, восторженно внимают обещаниям покончить с властью ростовщика, с "рабством процента", ликвидировать универмаги и т. д. и составляют основной массив городских национал-фашистских организаций.

Тяжело страдающие под ударами кризиса, разоряемые высокими налогами и сокращением сбыта сельскохозяйственной продукции, крестьянские слои, разуверившиеся в политике немецких националистов и аграрных помещичьих организаций, жадно слушают заманчивые обещания национал-фашистских агитаторов уничтожить налоговый гнет и власть ростовщика и в значительной массе отдают свои голоса национал-фашистам.

Таков основной состав национал-фашистской партии. Но в этой пестрой массе мы встречаем и безработных генералов, и тайных советников, и представителей крупных банкирских домов и трестов, фабрикантов, адвокатов, профессоров, священников и т. д. и т. п.

Национал-фашисты затратили и тратят в настоящее время много энергии на то, чтобы проникнуть в рабочую среду. Организация производственных ячеек, стенгазеты, перенятые у коммунистов национал-фашистами, издание специальной массовой литературы для рабочего читателя, курсы для функционеров, предназначенных работать на производственных предприятиях, - целая система подобных мероприятий должна была обеспечить расширение влияния национал-социалистов в рабочих массах. Особенно интересно отметить, что национал-социалисты очень тщательно изучают опыт работы компартии и стремятся перенять ее методы работы. Подражание коммунистам доходят напр. до того, что национал-фашисты заимствовали мотивы всех популярных песен у коммунистов, и часто марширующую колонну фашистов издали можно принять за пролетарскую группу не только благодаря красному знамени, но и по боевой революционной мелодии, в которую облечены фашистские песни.

Национал-фашисты работают на - предприятиях в известном смысле в самой благоприятной для них обстановке: при полной поддержке предпринимателей, с величайшей охотой берущих национал-социалистов на работу и во всем идущих им навстречу. В настоящее время в Германии достаточно быть коммунистом, для того чтобы при первом подходящем случае быть выброшенным с предприятия. Национал-фашистская же карточка является прочной страховкой от безработицы.

Несмотря на все эти благоприятные условия, национал-фашистам не удалось проникнуть в основные массы рабочего класса.

Как правило рабочие голоса, собранные фашистами на выборах, принадлежит или тем рабочим, которые прежде голосовали за буржуазные партии (народную партию, немецких националистов и т. п.), или рабочим мелких предприятий, имеющих десяток - полтора рабочих, владельцы которых зачастую не держат рабочих не национал-фашистов, или наконец безработным.

Те демагогические лозунги,, которые имеют огромную притягательную силу для мелкой буржуазии (например уничтожение рабства процента), неспособны воодушевлять и мобилизовывать вокруг национал-фашистского знамени рабочие массы. Еще меньший энтузиазм могут вызвать в рабочих кругах туманные положения "истинного немецкого социализма" вроде: "общее благо выше блага личности" и т. п.

 
Притом никакая демагогия ре сможет прикрасить ту практическую работу, "которую развертывают национал-фашисты на предприятиях, - создание групп штрейкбрехеров, помощь предпринимателям в их борьбе против пролетарских организаций, - работу, которая повседневно доказывает рабочим массам, что национал-фашисты являются агентами капиталистов на производстве.

Мелкобуржуазная в своей подавляющей массе национал-социалистическая партия является орудием германского финансового капитала и тяжелой индустрии. Особенно большое влияние на национал-социалистов имеют магнаты рурского горнозаводского капитала во главе с Тиссеном, тесно связанные с руководящим штабом национал-фашистов и снабжающие их огромными средствами.

Национал-фашизм не является единственным отрядом германского фашизма. Нет ни одной группы буржуазии в Германии, которой были бы чужды фашистские тенденции. Фронт германского фашизма тянется от Гитлера и Гугенберга до Брюнинга и Зеверинга, Вельса и Тарнова, представляющих его "левое" крыло. Спасти германский капитализм от надвигающейся пролетарской революции путем перехода к методам открытой диктатуры, путем террора против революционного пролетариата - на этой платформе стоит и "Стальной шлем", и помещичье-кулацкий Ландбунд, и партия центра, и германский социал-фашизм со своей военной организацией "Рейхсбаннер". Разница между ними - лишь в методах и темпах осуществления этой программы.

Национал-фашизм является наиболее агрессивным отрядом германского фашизма, сумевшим собрать вокруг себя широкие мелкобуржуазные массы. Он усовершенствовал методы работы националистических организаций германской буржуазии. Специальностью национал-фашистов являются массовые собрания, умело инсценируемые, с оркестрами, парадами штурмбатальонов, с бьющими по нервам Эффектами. Национал-фашисты располагают лучшими ораторами Германии.

Обладая огромными средствами, притекающими в кассу национал-социалистов из рук Тиссенов, Феглеров и других магнатов тяжелой индустрии, национал-социалисты развернули свою деятельность с огромным размахом.

-----

Что сулит трудящимся Германии "Третья империя" Гитлера? "Гессенская программа" национал-фашистов дает яркий ответ на этот вопрос. В сентябре 1931 года гессенские национал-социалисты выработали "проект первого об'явления населению после падения нынешних властей и преодоления коммуны", переданный правительству Гессена одним порвавшим с национал-фашизмом участником совещания, на котором вырабатывался этот проект.

После переворота вся власть передается руководству штурмовых батальонов национал-фашистов.

"Всякое распоряжение штурмового отряда, кем бы из командного состава оно ни было отдано, должно быть немедленно выполнено. Сопротивление будет, как правило, "караться смертью".

В 24 часа всякое оружие должно быть сдано штурмовым батальонам. Всякий, у кого будет после этого срока найдено оружие, расстреливается на месте. Рабочие, служащие, чиновники обязаны продолжать свою работу. Сопротивление этому, попытки стачках или саботажа караются смертной казнью. Новые чрезвычайные декреты, как и старые, оставленные в силе, должны безоговорочно выполняться. "Отказ в подчинении им влечет за собой смертную казнь.

Вводятся принудительная трудовая повинность всего населения, начиная с 16 лет. От нее освобождаются лишь члены штурмовых отрядов и чиновники. Только выполняющее повинность получают продовольственные карточки. Все жизненные припасы находятся в распоряжение командования штурмовых батальонов и выдаются их уполномоченным по первому требованию безо всякой компенсации. Невыполняющим угрожает смертная казнь. Организуются специальные полевые суды. Такова программа расстрелов и виселиц, которые готовят национал-фашисты революционному пролетариату. В центре экономической программы национал-фашистов стоит требование инфляции, путем которой тяжелая индустрия в аграрный капитал намерены освободиться от своих миллиардных долгов. На совещания промышленников и банкиров в Берлине в октябре 1931 г. экономический эксперт национал-фашистов Вальтер Функ, обосновывая национал-фашистские экономические планы, многообещающе заявил: "Общественные предприятия сумеют тогда использовать снижение себестоимости, вызванное радикальным понижением заработной платы. Экспорт также чрезвычайно усилится, так как он будет форсироваться без оглядки на жизненный уровень. Гитлер сумеет выколотить резиновой дубинкой из марксистов их убеждение, что "собственность является кражей". Эти заявления бросают яркий свет на те блага, которые ждут трудящихся Германии в "Третьей империи" Гитлера.

Но может быть национал-фашисты добьются освобождения Германии от цепей версальского мирного договора?

"Национальная" программа национал-фашистов имеет такую же ценность, как и национал-фашистский "социализм". Гитлер десятки раз об'яснял американской, английской и французской буржуазии в своих интервью, что исторической миссией национал-фашизма является спасение Германии и всей Европы от большевизма и что его националистическую фразеологию нужно рассматривать прежде всего под этим углом зрения, что он не намерен расторгать существующие договоры. Все го несколько дней назад, перед президентскими выборами, в интервью с американским журналистом Гитлер еще раз заявил, что он не намерен аннулировать версальский договор нити план Юнга.

Эмиссары Гитлера, раз'езжавшие по Франции, Англии и Италии в 1930 - 1931 ст., дали буржуазным кругам Антанты десятки успокоительных заверений относительно целей, которые преследуют национал-фашисты во внешней политике, и доказывали, что национал-фашисты будут служить англо-американскому и французскому капиталу за сходную плату: Гитлер уверен, что ценой включения Германии в антисоветский фронт он выторгует некоторые уступки от держав-победительниц.

Поэтому лживый характер национал-фашистской националистической демагогии не подлежит никакому сомнению, и национал-фашисты будут так же верно выполнять версальский договор и план Юнга, как и правительство Брюнинга.

Истребление революционного авангарда пролетариата, неограниченное господство белого террора, невиданное ухудшение положения трудящихся, инфляция и каторжная трудовая повинность, включение Германии в антисоветский фронт и сохранение цепей версальского договора и плана Юнга - такова реальная программа национал-фашизма, программа, которая должна спасти германский капитализм от большевизма и обеспечить германской буржуазия неограниченную эксплоатацию трудящихся.

-----

Прослеживая развитие национал-фашизма, необходимо остановиться на той роли, которую сыграла в его истории социал-демократия, так как успехи национал-фашизма связаны с ней самым тесным образом.

В бурные послевоенные годы социал-демократия стояла у колыбели германского фашизма. Кровавый пес германской революция Носке явился организатором контрреволюционных офицерских отрядов, образовавших основу германского фашизма. Под крылом Эберта могли беспрепятственно возникать и развевать свою работу многочисленные фашистские организации. Социал-демократия, взлелеявшая ростки германского фашизма, заботливо оберегала его от ударов и спасла от разгрома после капповского путча, после путча Гитлера. В истории германской социал-демократии не найти ни одного случая, когда ее министры и чиновнике карали бы фашистских убийц, попадавших в их руки.

В борьбе за спасение германского капитализма социал-демократия покарала, что она может не хуже Муссолини проводить белый террор и топить в крови пролетарские восстания. Только с ее помощью германский капитализм устоял на ногах и спасся от разгрома.

Когда национал-фашизм укрепился и перешел в наступление, когда угроза фашизма с каждым днем приобретала все более острее значение, социал-демократия поставила себе целью прокрыть наступление фашизма и парализовать революционную активность масс в их борьбе с фашизмом.

Германской социал-демократии принадлежит заслуга запрета Союза красных фронтовиков - единственной боевой пролетарской организации, давшей отпор террору национал-фашистских убийц. Разгул террора штурмовых батальонов никогда не принял бы широких размеров, если бы Союз красных фронтовиков не был запрещен.

Несмотря на запрещение штурмовых отрядов национал-фашисты имеют огромные запасы оружия. С-д. полиция с большим искусством отводила удар от национал-фашизма всякий раз, когда обнаруживались тайные склады оружия, в которых новенькие пулеметы и винтовки, гранаты и патроны таинственно превращались при прикосновении к ним рук социал-демократических полицейских в груду ржавого металла. Запретив штурмовые отряды, правительство, во-первых, помогло Гитлеру освободиться от отрядов, ставших неудобными, так как в них имелись люмпен-пролетарские и частично пролетарские элементы. Во-вторых, оно помогло Гитлеру "легализоваться", сделать дальнейшим шаг для участия в правительстве. Недаром Брюнинг и Зверинг в своих последних речах указывают на свою готовность сотрудничать с национал-социалистами, если последние проявят лойяльность к существующему порядку.

Национал-фашисты убили и искалечили десятки и сотни германских рабочих. С 1923 г. по 1931 г. убито национал-фашистами 323 рабочих и ранено 740. В последние годы не проходит ни одного дня, когда бы в том или ином углу Германии национал-фашистские убийцы не нападали на рабочих. Буржуазная печать неизменно выгораживает национал-фашистов, освещая эти случаи как "коммунистические бесчинства", виновниками которых являются коммунисты.

В тон им вторит всегда и социал-фашистская печать, оказывая ценную моральную поддержку фашистскому террору и посильно участвуя в той бешеной травле, которая ведется против коммунистов.

Все те успехи, которых добился фашизм в Германии, была бы немыслимы без этой огромной помощи социал-демократии, прикрывавшей наступление фашизм, обезоруживавшей пролетариат, расчищавшей путь фашизму; социал-демократия пролагает путь к фашизму.

Сентябрьские,. выборы в рейхстаг 1930 г. обнажили все обострение классовых противоречий в Германии и показали быстрое нарастание революционного под'ема широких рабочих масс, сплачивающихся вокруг компартии, и превращение национал-фашизма в центр притяжения боевых сил контрреволюции. Они с особой остротой выдвинули перед германской буржуазией задачу парализовать активность рабочего класса.

Выполняя этот социальный заказ, социал-демократия выдвинула теорию "меньшего зла", стремясь удержать массы от борьбы против диктатуры буржуазии, облегчить фашизму осуществление его задач. Сущность этой теории сводится к следующему. Из двух зол надо выбирать меньшее. Правительство Брюнинга-Гинденбурга плохо. Оно правит страной без рейхстага, оно проводит чрезвычайные декреты, оно поддерживает капиталистов, ликвидирует социальное страхование, взвинчивает налоги. Но несравненно большим злом является угроза прихода к власти Гитлера. Поэтому, чтобы не допустить победы фашизма, социал-демократия должна терпеть, "толерировать" правительство Брюнинта.

И социал-демократия "терпит" во имя этой высокой цели правительство проведения фашистской диктатуры, поддерживая каждое мероприятие правительства Брюнинга и расчищая дорогу национал-фашизму.

Правительство Брюнинга не просуществовало бы и недели, если бы оно не опиралось на безоговорочную поддержку социал-демократии. Социал-демократия поддерживала все диктаторские мероприятия Брюнинга и не за страх, а за совесть помогала ему проводить программу монополистического капитала, стремящегося переложить издержки кризиса на плечи трудящихся масс путем безудержного сокращения заработной платы, беспощадной урезки социального страхования, взвинчивания налогов и т. п. Политика социал-демократии оказала неоценимые услуги национал-фашизму. Овса стремилась парализовать активность рабочих масс и раздробить силы рабочего класса, она помогала Брюнингу громить компартию и шаг за шагом ликвидировать остатки парламентаризма в Германии.

Социал-демократическая политика "меньшего зла" получила одобрение широких кругов германской буржуазии. Эта предательская политика германской социал-демократии встретила горячую поддержку и со стороны ренегата коммунизма контрреволюционера Троцкого, вместе с газетой "Форвертс" травившего компартию за ее решительную борьбу против правительства Брюнинга и пытавшегося убедить германский пролетариат, что во имя спасения от прихода к власти Гитлера "можно сблокироваться с самим чертом и его бабушкой".

Политика социал-демократии не проходила ей даром - не было ни одних выборов в Германии за последние два года, которые не показывали бы потерю социал-демократических голосов, и по мере быстрого падения влияния социал-демократии в рабочих массах в глазах германской буржуазии повышалось значение национал-фашизма, укреплялась тенденция допущения национал-фашистов к власти.

Социал-демократия быстро реагировала на этот поворот хозяйской политики и осенью 1931 г. выступила с рядом заявлений, доказывающих, что германская буржуазия и в данном случае может рассчитывать на ее полную лойяльность.

Брейтшейд, Тарнов и ряд других вождей германской социал-демократии заявили, что правительство Брюнинга - Гитлера все же лучше, чем правительство Гитлера, являясь "меньшим злом", и в качестве прикрытия поддержки блока центра и национал-фашистов выдвинули аргумент, что влияние национал-фашистов в массах упадет, если они будут допущены к власти. "Форвертс" 22 ноября 1931 г. прямо предлагал проделать такой "эксперимент":

"Партия, которая, пребывая в оппозиции, растет, как грибы после дождя, может быстро свернуться, как только она будет освещена солнцем государственной власти. Если бы национал-социалисты несли за последние 13 лет хотя бы десятую долю той ответственности, которую несла социал-демократия, то вероятно от них не осталось бы и следа"

Через несколько недель "Форвертс" заявил уже о согласии социал-демократии терпеть и чистое правительство Гитлера.

"Если бы существовала уверенность, - говорит одна его декабрьская передовая, - что национал-социалисты, находясь у власти, будут уважать те правила демократии, при помощи которых они пришли к власти, то мы все были бы готовы допустить их к власти скорее сегодня, чем завтра".

Социал-демократия и фашизм разными методами выполняют одну и ту же социальную задачу-задачу разгрома классовых рабочих организаций и поддержки и укрепления капитализма. Именно это делает их близнецами. Это однако не означает, что между ними нет различий и разногласий, что их методы и интересы во всем сходятся. Между социал-демократией и национал-социалистами конечно существуют разногласия, но это - разногласия частного порядка. Это - разногласия между двумя фракциями, стремящимися к сохранению капитализма и борющимися против пролетарской революции.

Одним из таких противоречий между ними является вопрос об "идеологии" для рабочих масс.

Национал-социалисты считают, что потуги социал-демократии рядиться в марксистские революционные одежды играют наруку действительным марксистам и революционерам - коммунистам. Поэтому нужно покончить с фразами о марксизме, классовой борьбе, интернационализме, оставляя самое необходимое, неизбежное - "социализм", превращенный в национальный, сверхклассовый "социализм", оставляющий частную собственность в руках эксплоататорских классов и обещающий рабочим "третье царство".

Социал-демократия старается доказать буржуазии преимущества своих методов работы. Но если вопрос об участии Гитлера в правительстве будет буржуазией решен положительно, социал-демократия конечно ничего реального против этого иге предпримет, ибо для германской социал-демократии, как и для ее хозяев, есть одно зло, величайшее зло, по сравнению с которым бледнеет все, ради избежания которого социал-фашизм пойдет на все. Таким злом, "наибольшим злом" является угроза пролетарской революции, угроза диктатуры пролетариата. И в свете этой угрозы и следует рассматривать политику социал-демократии, этого "левого" крыла германского фашизма, и видеть единый фашистский фронт от Зеверинга, Брейтшейда, Троцкого до Гитлера и Гутенберга, единый фронт, которому противостоит единственная антифашистская сила в Германии - германская коммунистическая партия.

Опубликовано на Порталусе 05 декабря 2013 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама