Академия наук СССР. Институт этнографии. Изд-во Академии наук СССР. М. и Л. 1941. 104 стр. + 43 илл. 3 р. 50 к.

Книга Ю. П. Аверкиевой - первая монография о ранних формах рабства, вышедшая за годы советской власти. Автор поставил перед собой важную задачу - "показать на конкретном материале индейского общества, как и в силу каких причин в нед-

рах первобытно-общинного строя, в условиях которого живут индейцы, возникает рабство, становящееся могильщиком этого строя" (стр. 6).

Рабовладение на северозападном побережье Америки было зафиксировано различными источниками достаточно широко, и это даёт возможность проследить его вполне основательно. Экономической основой северозападного побережья Америки - и в этом его своеобразие - были рыболовство и морокой промысел. Рабство же, как показывает большинство известных истории и этнографии примеров, развивалось обычно в условиях земледелия и скотоводства. Отсюда и возникло представление, будто рабовладельческий способ производства возможен лишь в условиях скотоводческого и земледельческого хозяйства. Поэтому особенно важна вторая часть задачи, сформулированной автором: "Показать, что рабство возникает не только на основе перехода к скотоводству и земледелию, но и на основе рыболовства, что решающее значение имеет не сама по себе данная отрасль производства, а уровень развития производительных сил" (стр. 6). Основным в данном случае является такой рост производительности труда, который обеспечил вполне свободно производство постоянных запасов и для внутреннего потребления и для регулярной межплеменного обмена.

Автор привлёк богатый и разнообразный материал. Ю. П. Аверкиева использовала материалы своей полевой работы, собранные ею во время экспедиции американского этнографа Франса Боаса (1930 - 1931), в которой она принимала участие. Эти данные прекрасно дополняют богатую этнографическую литератору на русском и английском языках, посвящённую индейцам Северозападной Америки. Литература использована Ю. П. Аверкиевой критически, так как, по справедливому её замечанию, "обшей чертой всех этих (прежних. - Б. Ш.) исследований является то, что они ограничиваются лишь эмпирическим описанием отдельных сторон жизни и быта племён..." (стр. 13). Автору пришлось самостоятельно пролагать себе дорогу, так как "несмотря на многочисленность этнографических трудов о племенах побережья проблема рабства осталась почти не изученной" (стр. 13). Ю. П. Аверкиева указывает, что большинством этнографов-американистов "рабство обычно считалось всего лишь незначительной "случайностью" в жизни индейских племен" (стр. 14). Особое значение поэтому имеет тот факт, что исследование института рабства у североамериканских индейцев произведено советским автором. Только марксистско-ленинский метод позволяет осветить во всю ширь проблему возникновения и развития рабовладения как способа производства.

Большой заслугой автора книги является то, что наряду с этнографическими описаниями им привлечён богатый фольклор индейских племён. Многочисленные красочные мифы и легенды рисуют условия жизни рабов, их происхождение, количество, использование, - словом, дают - картину даже более полную, чем описания путешественников и учёных. Автор прекрасно показал, как при правильном методе использования этого рода источники могут дать обильный, полнокровный и сочный материал.

Переходя к рассмотрению отдельных глав книги, остановимся в первую очередь на главе V, в которой описывается своеобразный институт потлача. Автор совершенно прав, когда замечает, что вопрос о потлаче имеет большое значение в изучении проблемы рабства (стр. 52). С этой точки зрения, следовало бы, пожалуй, посвятить потлачу особую главу, а главное - развить высказанную автором мысль и связать непосредственно институт потлача с развитием рабовладения. Сюда же следовало бы отнести и данные о раздаче рабов на потлачах (стр. 76), а также данные об убийстве рабов на потлачах (стр. 78). Приведённые автором данные можно было бы пополнить яркими фактами, которые наблюдал Бельчер во время своей поездки в 1836 - 1842 гг.: "Когда вождь хочет ущемить другого вождя, он приносит в жертву определённое количество своих рабов. На это оскорбление другой вождь должен ответить тем, что он убивает не меньшее, а даже по возможности большее число рабов. Так идёт до тех пор, пока не будут перебиты все имеющиеся рабы" ¹ .

Перед нами, несомненно, явление общего порядка с потлачём, и здесь явно выступает момент усиления социального престижа вождя и рабовладельца.

Далее, в главе VI автор останавливается на вопросе о количестве рабов. Автор считает цифры Симпсона для тлинкит (одна треть свободного населения) или Сирота, приводимы" Мак-Лиодом (половина всего населения), весьма преувеличенными. Однако результаты переписи, произведённой между 1836 и 1846 гг., показали, что численность рабов среди населения северозападного побережья варьировала от ¹ /₇ у тлинкит до ¹ /₂₀ у южных квакиютль. О количестве рабов в одних руках данные мифов и легенд сходятся с показаниями путешественников: если средней цифрой было 10 - 12 рабов, то у больших вождей число их доходило до 30 - 40. Эти цифры чрезвычайно высоки. Если мы сравним их с цифрами античного рабства, то они оказываются равными или даже превышающими количество рабов в одном владении в Афинах. Эти высокие цифры нельзя признать типичными для патриархального рабства, и они заставляют задуматься.

Также заставляют задуматься данные о развитой работорговле и обмене рабов. Интенсивный поток рабов, идущий в двух направлениях - с юга и севера, наличие рынков рабов, установление определённых цен на рабов - всё это также не характерно для патриархального рабства.

Высокий процент рабов ко всему насе-

¹ Бельчер. Материалы для истории русских заселений по берегам Восточного океана, стр. 104. СПБ. 1861.

лению, а также данные о работорговле дали повод Мак-Лиоду сравнивать экономическое значение рабства для племён северозападного побережья со значением рабства для плантационных районов Америки. Автор правильно критикует это положение Мак-Лиода: "С таким сопоставлением, конечно, согласиться нельзя; автор сравнивает две формации, не имеющие никаких параллелей между собой. Эта ошибка автора совершенно не случайна; она обща для всей буржуазной науки, пытающейся доказать изначальность всех категорий капиталистического общества" (стр. 96). Но, тем не менее, факты наличия большого количества рабов и ?развитой работорговли требуют пристального внимания и на первый взгляд представляются малопонятным". Объяснение может быть найдено в результате исследования вопроса об использовании рабов и изучения исторической обстановки, сложившейся на северозападном побережье Америки.

Как фольклор, так и этнографические описания свидетельствуют о том, что в домашнем хозяйстве и собирательстве количество используемых рабов было невелико.. На патриархальную семью в 20 - 30 человек приходилось 3 - 5 человек, занимавшихся подноской воды и топлива, уборкой помещения, собиранием ягод и плодов. Но в морском промысле и в рыболовстве рабы занимали более значительное место. На каждую лодку приходилось не менее 6 рабов-гребцов; рабы использовались также и в качестве охотников, а на чистку рыбы ставились десятки рабов. Следовательно, именно в морском промысле и рыболовстве рабочая сила рабов применялась больше всего. Очевидно, это и способствовало усиленному развитию рабства. Обращаясь к истории индейцев сезерозападного побережья Америки и их взаимоотношениям с европейцами, можно начертить линию развития у них рабства.

Ритуальное использование рабов, а также упоминание о них в фольклоре являются доказательством того, что рабство существовало у северозападных индейцев до соприкосновения их с европейцами. Об этом же говорит и то обстоятельство, что рабство было распространено повсеместно по всему северозападному побережью, у всех населявших его племён. По-видимому, к моменту знакомства с европейцами оно находилось в ранней, типично патриархальной форме. От этого периода остались такие черты, как запрет взаимного порабощения членов одной фратрии хотя бы различных племён и выкуп военнопленных своей фратрии у соплеменников и соседей, а также адаптация освобождаемых рабов и безнаказанность спрятавшегося в момент ритуальной церемонии раба от предстоящей ему смерти.

Но в первый период после прихода европейцев рабство быстро модифицировалось и перешло на более высокую стадию развития.

Ещё в 1582 г. испанская экспедиция Франсиско Галли достигла северозападного побережья Америки. Никаких описаний жителей эта экспедиция не оставила. Участник большой экспедиции Беринга в 1741 г, Стеллер дал описание жилища и предметов, обихода тлинкит, но он пробыл на американском берегу всего несколько часов и не видел самих туземцев. После описания Стеллера имеется перерыв в литературных источниках до 80-х годов XVIII в., за исключением очень краткого описания Кука, бывшего здесь в 1778 году. Но, безусловно, в эти 35 - 40 лет европейских купцов, в том числе русских, привлекали сюда обилие ценнейших мехов и лёгкость наживы. Они неоднократно посещали северозападное побережье. Очевидно, результатом этих поездок и была организация купцами Голиковым и Шелеховым Русско-американской компании в 1781 году.

Уже в эти годы и русские, и Ла-Перуз, и Ванкувер отмечают наличие у индейцев железа безусловно европейского происхождения. Следовательно, и до того индейцы были затронуты влиянием цивилизации, проникшей сюда путём обмена и торговли. В силу того, что целью охоты индейцев была добыча мехов мировой ценности, индейцы северозападного побережья сразу попали в орбиту жесточайшей колониальной эксплоатации. Вследствие этого развитие всех сторон их общественного быта, а в особенности связанных с торговлей, шло искусственно быстрым темпом. Рабы покупались для морского промысла, продукт их охоты сбывался на мировой рынок. Вот чем, по-видимому, объясняется несоразмерно высокое развитие рабства в этом районе.

Это искусственно быстрое развитие и деформация патриархального рабства, очевидно, продолжались недолго. Вскоре наступил период двойной системы эксплоатации, ярко обрисованный автором на стр. 97, когда рабы оказались под двойным гнётом колониального капитала. Этот процесс привёл к полной ликвидации рабства к концу XIX в., и во время своего посещения северозападного побережья автор встречал лишь слабые указания на этот существовавший некогда институт. Собранный на месте общеэтнографический материал помог автору воссоздать отживший уклад.

Однако, хотя рабство у индейцев северо-западного побережья развивалось искусственно быстро и несколько деформировалось, оно сохранило черты патриархальной ею стадии, представляющей большой интерес для советских историков и этнографов. Именно в свете конкретных данных о ?ранних формах рабства могут быть полностью раскрыты условия возникновения рабовладельческого строя, при котором "основой производственных отношений является собственность рабовладельца на средства производства, а также на работника производства - раба, которого может рабовладелец продать, купить, убить, как скотину" ¹ .

Издательство Академии наук, выпустив-

¹ История ВКП(б). Краткий курс, стр. 119. М. 1938.

шее книгу, хорошо оформило её. Книга иллюстрирована фотографиями автора, сделанными во время экспедиции 1930 - 1931 годов.

Несколько спорным представляется принятое автором начертание иностранных фамилий латинским шрифтом. Было бы естественно дать их в русской транскрипции и склонять согласно существующим правилам относительно иностранных собственных имён.

Работа Ю. Аверкиевой сочетает лучшие традиции американской этнографической школы с марксистско-ленинским методов" Она послужит пособием для исторических факультетов при изучении этнографии, первобытной и древней истории.

Б. Шаревская