Как учит И. В. Сталин: "Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определённой эпохи, эпохи подымающегося капитализма. Процесс ликвидации феодализма и развития капитализма является в то же время процессом складывания людей в нации"¹ . Вместе с тем отдельные элементы или признаки будущей национальной общности подготовляются в ходе длительного исторического развития того или другого народа. Таким образом, нация имеет свою предисторию, формирующую те элементы (язык, территория, экономическая жизнь и психический склад), которые на определённой ступени общественно-экономического развития складываются в национальную общность.

В истории афганцев бросаются в глаза два обстоятельства. С одной стороны, афганцы гораздо позже, чем более развитые народы Средней Азии и другие, населяющие территорию современного Афганистана народы, совершили переход от общинно-родового строя к феодализму. С другой стороны, нельзя не отметить относительно быстрые темпы развития афганского общества: всего лишь сто лет отделяют окончательное сложение феодального строя на рубеже XVIII и XIX вв. от начала развития капитализма на рубеже XIX и XX веков² . Само собой разумеется, что афганцы вступили в эпоху капитализма с огромными пережитками общинно-родового строя как в своих общественных отношениях, так и в быту и в сознании людей.

Пока, однако, остаётся неясным, каков был общественный строй афганцев до того времени, когда в течение XIV-XVIII вв. они постепенно распространились по южным и северным скатам Сулеймановых гор, захватили земли местного оседлого населения (у таджиков - на западе, у различных индийских народностей на востоке) и отчасти истребили его, отчасти обратили в своих зависимых, подданных³ и подневольных арендаторов⁴ . Во всяком случае, именно тогда устанавливается резкое различие между свободным афганским населением,

¹ И. В. Сталин. Соч. Т. 2, стр. 303.

² Решающим обстоятельством представляется влияние, оказанное на афганцев таджиками, народом высокой культуры и развитого феодального строя, составлявшим основную массу оседло-земледельческого и городского населения Герата, Кандагара и Кабула до завоевания их афганцами.

³ Для обозначения зависимого населения в противоположность свободному у западных афганцев в ходу термин "хемсая" - в смысле вассал, лицо подневольное, а у восточных афганцев - "факир" - в смысле подданный. Это значение "факир" было также распространено в Бухаре и в узбекских ханствах левого берега Аму-Дарьи, на что лично указывал автору проф. А. А. Семёнов.

⁴ Настоящий очерк касается глазным образом национального развития западных афганцев, афганцев собственно Афганистана, в отличие от восточных афганцев, которые сначала (в 1849 г.) частично, а затем (в 1893 г.) и почти полностью были оторваны англичанами от своих собратьев. Их исторические судьбы представляют ряд особенностей и заслуживают отдельного рассмотрения. При разграничении 1893 г. некоторые племена (моманды, вазиры) были поделены между англичанами и эмиром Абдуррахманом, так что часть их отошла в состав Британской Индии, а другая часть осталась за Афганистаном. В последнее время, в связи с подъёмом национального движения среди восточных афганцев (особенно после расчленения Индии на Пакистан и Хиндустан), для обозначения территории, занятой афганцами на северо-западе Индии, всё чаща употребляется название Патанистан, или страна патанов.

владеющим землёй на началах коллективной племенной собственности, и обезземеленным, зависимым населением завоёванных территорий. Растёт имущественное неравенство в среде самих афганцев, складываются наследственная в определённом роде (хан-хейле) ханская власть и замкнутое духовное сословие. Серьёзнейшим изменениям подвергаются институты племенного самоуправления, традиционный передел земли по едокам (хуля веш) либо вовсе исчезает, как у дурраниев, либо заменяется переделом (бадлон веш), закрепляющим и сохраняющим неравенство наследственных наделов⁵ . Возникает частная собственность на землю. Превращение "афганской военной демократии" в классовое общество создало предпосылки для образования государства. Держава Ахмед-шаха была орудием феодализирующейся племенной знати (в первую очередь дурранийских ханов) и облегчила ей как приобретение огромной военной добычи в грабительских походах на Индию и Иран, Так и дальнейший захват земель таджикского и хезарейского крестьянства в Кандагарской и Кабульской областях. Весьма ценные данные об этом процессе феодализации афганцев приводит Роулинсон, извлекший их в 1841 г. из актов Кандагарского архива, восходящих к началу правления Ахмед-шаха. Если Надир-шах во время своего индийского похода впервые пожаловал в 1739 г. дурраниям 6 тыс. кульба земли (её обрабатывали крестьяне-таджики) в тиюль за несение военной службы, сохранив 3 тыс. кульба земли за оброчными таджикскими крестьянами, 1 тыс. кульба в качестве земель шахского домена (халисе)⁶ , то к концу XVIII в. дуррании, а в первую очередь их ханы, захватили эти земли целиком. Они экспроприировали поливные земли таджикских крестьян и присвоили себе их новоорошённые (ноуабад) и богарные земли, что сопровождалось ростом феодального землевладения дурранийской знати, в зависимости от которой оказались не только таджикские земледельцы, но и многие ранее свободные дуррании, осевшие за это время на землю⁷ . Процесс окончательного сложения феодального общества и государства завершается у афганцев в первой четверти XIX в., в период так называемой удельной раздробленности, когда в каждом из уделов, на которые распалась держава Ахмед-шаха, образуется тягловое податное крестьянство, сложившееся путём постепенного слияния бывших свободных, но теперь обезземеленных афганцев и хамсая. Распад страны на четыре крупных территориальных удела-государства (Герат, Кандагар, Кабул, Пешавер) с относительно крепкой властью, подавлявшей внутреннюю усобицу, подготовил почву для "собирания Афганистана" эмиром Дост-Мухаммедом (1826 - 1833), властителем Кабульского удела⁸ .

⁵ Переход от хуля веш к бадлон веш знаменует глубокое изменение всего социального строя племени и самого принципа распределения земли. Принцип распределения земли по едокам (хуля - значит, по-пушту, рот), когда каждый член племени получал равный земельный надел, не исключая женщин и детей, постепенно вытесняется другим принципом, а именно - свободным членом племени почитается лишь тот, кто имеет наследственный надел земли, причём размеры последних между собой неравны. Как правило, при бадлон веш женщины и дети вообще исключаются при распределении земли. Беллью приводит любопытные данные о распределении земли у юсуфзайского племени камальзан в первой половине XIX века. В клане мардан этого племени из 72 наследственных наделов около трети (24 надела) сосредоточивались в руках одной семьи хана, в то же время были многие семьи, которые владели только половиной и даже третью земельного надела. См. Bellew H. A general report ot the Yusufsais, p. 196. Lahore. 1864.

⁶ В конце XVIII в. покупка и продажа земли среди дурраниев была широко распространена, о чём свидетельствует текст купчей крепости 1784 г., приведённой Мухаммед Гобаром в его книге "Ахмед-шах Баба и Афган", стр. 118. Кабул. 1944.

⁷ Малоизвестный отчёт Роулинсона о дурраниях (Report on the Dooranee tribes dated 19-th. April 1841) помещён в качестве приложения во втором томе изданной С. М. Макгрегором (MacGregor) "Central Asia", p. 824 - 825. Calcutta. 1871.

⁸ До настоящего времени распад Афганистана на уделы подле свержения садозайской династии рассматривался как период ослабления военной мощи афганцев и потери

Сложение феодального строя у афганцев происходило неравномерно, ряд племён продолжал ещё жить в условиях старого экономического быта, а афганское общество и даже государство в целом характеризовались наличием значительных ещё пережитков родоплеменных отношений. Это отражалось и на структуре государственного аппарата и в особенности на военной организации афганцев. Несколько иначе шёл процесс сложения классового общества, а затем и государства у афганцев восточного ската Сулейманового хребта, занимавших земли между этими горами и рекой Индом. У них, правда, отмечается возникновение нескольких княжеств (у хаттаков - ещё в конце XVI в.; у юсуфзаев долины Пянджкоры - в конце XVIII в.), но эти государственные образования сколько-нибудь значительной роли не играли, ибо основная масса восточноафганских племён сохраняла свою полную независимость. Этим, собственно, и объясняется слабость Пешаверского княжества, или удела, возникшего после распада державы Ахмед-шаха. Княжившие здесь "баракзайские братья" распространили свою власть и собирали налоги лишь с незначительной округи, примыкавшей к Пешаверу. Что же касается наиболее сильного и многочисленного из восточноафганских племён - юсуфзаев, - то оно "баракзайским братьям" налогов не платило, военной службы не несло и власти их не признавало. Огромная раздробленность восточных афганцев и конфликты между племенной знатью и массой свободных членов племени (например, юсуфзаев) облегчали сначала сикхам, а затем англичанам завоевание равнинных афганских областей правобережья Инда и длительный отрыв их от Афганистана. Попытка кабульских эмиров, собирателей страны, воссоединить эти области в составе афганского государства потерпела окончательную неудачу в 1849 году.

После того как англичане, разбив в 1849 г. соединённые афгано-сикхские силы, аннексировали Пенджаб и вышли на границы Афганистана, основное внимание в политике Дост-Мухаммед-хана было обращено на завоевание таджикских и узбекских земель за Гиндукушем, а также на присоединение сначала Кандагарского (1855), а затем Гератского удела (1863). Таким образом, выход колониальных хозяев Индии на границы Афганистана не только пресек попытку кабульских эмиров распространить свою власть на афганские земли между Сулеймановыми горами и Индом, но направил завоевательную энергию "собирателя Афганистана", эмира Дост-Мухаммед-хана, в сторону областей, где афганцы либо составляли ничтожное меньшинство (как в Герате, где в 1846 г., - по данным Ферье, их было всего 10%) либо где их вовсе не было (Чар-Вилает и Бадахшан)⁹ . После поражения (1838 - 1842) английских захватчиков, потерпевших неудачу в первой попытке превратить Афганистан в свою колонию и в плацдарм для дальнейшей экспансии в сторону Средней Азии, англичане стали поощрять захват Дост-Мухаммедом Герата и Чар-Вилаета. Очевидно, Остиндская компания исходила в этом из расчёта в дальнейшем овладеть Афганистаном со всеми его новыми приобретениями. Афганская экспансия на северо-запад была нужна англичанам и в целях противодействия России и Ирану, а главное, она отвлекала кабульского эмира от опасного вмешательства в дела восточных афганских областей, захваченных в 1849 г. самими англичанами. Но было бы в корне неправильным объяснить афганскую экспансию за Гиндукушем только коварной политикой англичан. Это была не единственная, и тем более не основная причина

ими территорий, завоёванных Ахмед-шахом в Иране и Индии, причём игнорировались важнейшие внутренние процессы и, в частности, окончательное сложение феодального строя у афганцев.

⁹ См. Ferrier J. Caravan Journeys and wanderings in Persia. Afghanistan. Turkestan and Belochistan. Перевод с французской рукописи W. Tesse, p. 183. London. 1857.

этой экспансии. Дело в том, что завоевание части Туркестана давало верхушке афганского правящего класса богатую добычу, земли и доходы, она превращала новозавоёванные узбекские и таджикские территории в свою феодальную колонию. Более того, богатые пастбища Бадгиза и Балха издавна посещались афганскими кочевниками во время их ежегодных перекочёвок, и овладение этими территориями открывало возможность не только более полного использования указанных пастбищ, но и массовой колонизации края афганскими кочевниками, переходившими к оседлости. Нельзя забывать, что именно за Гиндукушем сосредоточены лучшие пастбища Афганистана, 2/3 поливных и 3/5 богарных земель (в округлённых цифрах). До сих пор до 200 тыс. афганцев-кочевников ежегодно появляются со своими стадами в Бадгизе¹⁰ . Так афганское государство начинало превращаться в многонациональное государство, в котором афганская народность, или, точнее, её правящая верхушка, стала занимать привилегированное и господствующее положение.

Централизованное многонациональное афганское государство феодально-абсолютистского типа окончательно складывается в последней трети XIX века. Его экономическими предпосылками являлись рост городов, начало специализации сельского хозяйства и возникновение торгового земледелия, развитие обмена за пределами ранее замкнутых районных рынков. Его классовыми предпосылками являлась потребность афганских помещиков в сильном аппарате власти, способном прекратить феодальную усобицу, обеспечить внутреннюю безопасность и создать условия для подавления как афганского крестьянства, так в ещё большей степени неафганских народностей, превращенных в основной объект эксплуатации со стороны верхушки господствующего класса афганской народности. Его внешнеполитической предпосылкой была необходимость укрепления государства и его вооружённых сил перед лицом смертельной опасности, угрожавшей независимости и целостности Афганистана со стороны английских колониальных завоевателей. Нет никаких сомнений, что двукратное нападение Англии на Афганистан - сначала в 1838 - 1842 гг., а затем в 1878 - 1880 гг. - и длительные справедливые войны, которые народы Афганистана вели против колониальных захватчиков, имели большое значение для усиления эмирской власти и сложения афганского многонационального централизованного государства. В данном случае отпор, оказанный народами Афганистана англичанам, видимо, сыграл примерно такую же роль, какую сыграла борьба против нашествий с Востока в образовании русского многонационального государства. Образование централизованного государства, лишение феодальных ханов политической независимости, ликвидация внутренних усобиц и войн, установление безопасности дорог покровительство афганскому купечеству, отдельные мероприятия протекционизма и меркантилизма, направленные против засилия иностранных купцов и товаров, дали, в свою очередь, толчок дальнейшему развитию внутреннего обмена и положили начало возникновению национального афганского торгового капитала. Это не должно, однако, заслонять основного факта, а именно - похерю Афганистаном своей независимости в результате второй англо-афганской войны (1878 - 1880) и установление английского контроля над внешней политикой эмирства. В то же время эмир Абдуррахман-хан (1880 - 1901) сохранил полную самостоятельность во внутренних делах. Афганистан имел таможенную автономию не знал ни режима капитуляций, ни концессий, ни иностранных займов. Все же мероприятия Абдуррахман-хана могли лишь замедлить, но не остановить процесс быстрого проникновения иностранных промышленных товаров на афганский рынок, процесс превращения Афганистана в экономическую полуколонию Англии и России. Индусское, всё ещё

¹⁰ Поляк А. Гератская провинция. Рукопись диссертации, стр. 75.

влиятельное купечество превратилось в этих условиях в компрадорскую буржуазию, экономическую и политическую агентуру англичан. Слабость буржуазных элементов афганского общества наряду с сохранением кочевого и полукочевого быта ряда афганских племён и неспособностью центральной власти окончательно сломить силу афганской племенной знати сужала абсолютистские тенденции политики эмира Абдуррахмана и ограничивала его мероприятия по централизации страны. Тем не менее ему удалось создать крепкую регулярную армию, единый административно-полицейский аппарат, разветвлённую охранку и, наконец, поставить под контроль эмирской власти мусульманское духовенство.

Афганистан к концу XIX в. представляется несравненно более централизованным и политически объединённым государством, чем Иран этого времени. Именно в последней трети XIX в. определяются нынешние границы Афганистана, его территориальный, а вместе с тем и национальный состав. Англо-русские соглашения 1873, 1885 и 1895 гг. о северных границах Афганистана характеризуются В. И. Лениным как акты раздела Средней Азии между Англией и Россией¹² . При этом соглашениями не были приняты во внимание экономические связи, культурное, а в прошлом и политическое единство узбекского и таджикского народов на левом и правом берегах Аму-Дарьи, не был принят во внимание и тот факт, что к 1873 г. многие узбекские ханства между Гиндукушем и Аму-Дарьёй либо вовсе не были покорены афганцами либо находились в двойной вассальной зависимости - от Бухары и Кабула одновременно¹³ . Царское правительство по ряду причин пошло навстречу английским требованиям. Что же касается англичан, то последние были заинтересованы в максимальном расширении афганской территории на север, считая, что Афганистан, признанный Россией вне сферы её влияния, рано или поздно станет колониальной добычей Англии. Таким образом, граница в 1873 г. была проведена по реке Аму-Дарье, и единые узбекский и таджикский народы оказались политически искусственно раздробленными. Двадцать лет спустя, после установления русско-афганской границы, была определена англо-афганская граница. Под угрозой войны Англия в 1893 г. вынудила эмира Абдурпахмана признать так называемую границу Дюранда, что означало отрыв от Афганистана большей части независимых восточно-афганских племён, занимавших территорию так называемой "ничьей земли" - между индийской административной границей 1849 г. и собственно Афганистаном. Так, в результате империалистического вмешательства около половины афганцев были оторваны от своей родины, в то время как в самом Афганистане афганцы

¹² Относительно разграничения 1885 г. Ленин писал: "Грабят ("делят"). Среднюю Азию (Россия и Англия)" (В. И. Ленин "Тетради по империализму", стр. 620. Госполитиздат. 1939).

¹³ По русским архивным данным, положение в Афганском Туркестане даже после разграничения 1873 г. рисовалось в следующем виде: "Пользуясь тем, что власть афганцев была фактически прочной только в центральной части этого Туркестана, окраинные вилайеты были только данниками, остававшимися со своими родовыми правителями - узбекскими султанами; эмиры (бухарские. - И. Р. ) Насрулла-хан и Музафар-хан часто пользовались их помощью и участием в войне с восточными и другими соседями. В последние 12 лет правительство Бухары, удержав на левом берегу Аму-Дарьи только узкую полосу с кочевыми туркменами с ничтожной надбережной крепостцой Керки, пыталось закрепить своё влияние на северо-западную часть Чар-Вилаета и частыми сношениями с родовыми султанами и принятием от них повременных тартуков и раздачей чинов (амаль)". Центральный Военно-исторический архив (ЦВИЛ), д. 6931 "О положении дел в Афганистане по донесению нашего военного агента 27 июля 1880 г. - 9 декабря 1880 г.". Журнал N 7, стр. 2. Еще более призрачный характер носила до правления Абдуррахман-хана афганская власть в Бадахшане, что могли воочию наблюдать в 1879 г. русские путешественники Матвеев и Гродеков (см. сборник материалов по Азии, вып. V).

составляют примерно половину его жителей (около 5 1/2 млн.), остальное же население принадлежит к многочисленным неафганским народностям.

Афганское многонациональное государство, созданное афганскими помещиками, возникло до того, как сами афганцы сложились в нацию. При рассмотрении процесса национального формирования афганцев нельзя упускать из виду прежде всего того обстоятельства, что сами афганцы подвергались широкому культурному и экономическому влиянию более развитых народов (таджиков, узбеков, различных индийских народностей). Характерно, что хотя афганский (пушту) литературный язык сложился ещё на рубеже XV-XVI вв., государственным языком Афганистана с 1747 г. стал таджикский язык и оставался им на протяжении почти двух веков. Языком городского населения и lingua franca во всех частях Афганистана был и в значительной мере остаётся и в настоящее время таджикский язык. Торговля, ремёсла, города были в XVIII и в начале XIX в. (за исключением Кандагара) таджикскими на западе Афганистана, индийскими - на востоке. Это единодушно подтверждают все путешественники¹⁴ . Заметная афганская прослойка начинает появляться в городах лишь со второй половины XIX века. Складывающаяся культура афганцев находилась под исключительно сильным влиянием таджикской и индийской культур. Именно то обстоятельство, что афганцы попали в среду народов, стоявших на более высокой ступени развития и давно обладавших сложившимися феодальными отношениями, объясняет нам сравнительно быстрые темпы процесса феодализации афганцев. Только люди с предвзятым мнением могут изображать историю современного Афганистана "как историю одних афганцев.

Но не одно только влияние более передовых народов наложило большой отпечаток на исторические судьбы афганской нации. Племенная спайка, наличие военной организации, тесно связанной с племенной, свободолюбие и демократизм, воспитанные общинно-родовым стро-

¹⁴ Из многочисленной литературы укажем на труды Фостера, проехавшего из Индии через Кабул - Кандагар - Герат в 1782 - 1783 годах. Он пишет о Кабуле и других городах Восточного Афганистана: "Города и местечки главным образом населены индусами и пенджабскими мусульманами" (Foster G. Voyage du Bengal a Petersbourg. V. II, p. 33. Paris. 1800). О роли индусов в Афганистане этот же путешественник пишет: "Индусы, а в первую очередь пешаверские, содействуют увеличению богатства этого города как превосходством своих ремёсел, так и своими торговыми навыками" (там же, стр. 71 - 72). Ещё более категоричен Маунтстюарт Эльфинстон, возглавивший в 1809 г. первое английское посольство в Афганистан. Он пишет следующее о национальном составе городского населения этой страны: "И здесь-то поражаешься тому обстоятельству, что большая часть этой части населения не состоит из афганцев". (Mountstuart Elphinstone. An account of the Kingdom of Caubul and its dependencies in Persia Tartary and India; comprising a view of the Afghan Nation and a history of Dooranee Monarchy, p. 254. London. 1815). Эльфинстон, далее, сообщает, что "афганцы не держат лавок, не занимаются ремёслами и торговлей. Эти отрасли хозяйственной деятельности находятся в руках таджиков и индусов. Большинство населения, замятого в упомянутых отраслях деятельности, принадлежит к таджикам, нации, которая живёт вперемежку с афганцами по всей западной части их страны. Таджиков можно встретить и на востоке, где, однако, указанные занятия чаще находятся в руках хиндки, народа индийского происхождения, который по этой части Афганистана рассеян так же, кик таджики на западе страны" (там же, стр. 254 - 255). Об этом же говорят многочисленные другие европейские путешественники и разведчики, посещавшие Афганистан в первой половине XIX века. Характерно, что в языке пушту слова для обозначения различных профессий и ремёсел, за исключением относящихся к кочевому быту, обычно заимствованы из таджикского, персидского, арабского и различных индийских языков. Афганцы, в частности, заимствовали из этих языков слова: "портной", "красильщик", "гончар", "чесальщик хлопка", "мыловар", "ювелир", "золотых дел мастер", "кирпичник", "аптекарь", "парфюмер", "прачка", "цырюльник", "зубной врач", "коробейник", "бакалейщик" и многие другие.

ем и ещё долго сохранявшиеся в сознании афганцев как его наследие и пережиток, поголовное вооружение народа наряду с относительно слабым развитием классовых противоречий на раннефеодальной стадии дали афганцам возможность в народных войнах дважды отстоять свою страну от нашествия англичан - в 1838 - 1842 и в 1878 - 1880 годах. Борьба бедного и свободолюбивого народа за свою независимость против Сефевидов, Моголов, сикхов и главным образом англичан наложила глубокий отпечаток на формирование национального самосознания афганцев и нашла широкое отражение в патриотических мотивах афганского фольклора и лучших произведений литературы. Сыграли свою роль также и рошенитское антифеодальное и антимогольское движение XVI в., возглавленное Баязидом Ансари, равно как и последующие народные движения. Нельзя, однако, забывать и того, что племенная организация очень рано стала орудием эксплуатации и подавления покорённых народов, превращенных афганскими племенами в своих подданных и арендаторов (хамсая, факир, хийдки). В дальнейшем пережитки патриархального быта и племенного единства мешали трудящимся афганцам понять истинную сущность эксплуататорской власти их ханов и знати, затрудняли классовую борьбу внутри афганского общества, облегчали афганской правящей верхушке осуществлять политику угнетения неафганских народностей, противопоставляя им афганцев в качестве господствующей и привилегированной народности.

В последней четверти XIX в. в Афганистане зародилась историческая литература, отражавшая новые веяния и тенденции. Её появление было связано с оформлением афганского феодально-монархического национализма¹⁵ . Начало развития внутреннего рынка, политическое объединение страны под железной рукой эмира Абдуррахман-хана (1880 - 1901), окончательное сложение афганского многонационального государства происходит в сложных внутренних и международных условиях. Для расстановки внутренних сил характерны относительная слабость афганского города и буржуазных элементов афганского общества, сохранение в общественном и политическом строе пережитков родо-племенных отношений (особенно у афганцев), наличие беспощадного подавления и эксплуатации неафганских народностей (составлявших большинство в стране) со стороны господствующей афганской народности, точнее, со стороны её феодально-помещичьей верхушки. В то же время эмирская власть, опираясь на афганских помещиков и действуя в их интересах, ликвидировала политическую раздробленность, окончательно подчинила и поставила на службу себе мусульманское духовенство, объединило страну и стремилось увеличить её обороноспособность против угрозы колониальных держав, в первую очередь Англии - основного врага Афганистана, оторвавшего у него в 1893 г. афганские земли, расположенные по восточному склону Сулеймановых гор. Воссоединение этих земель с их афганским населением стало основной задачей внешней политики Абдуррахман-хана.

Феодально-монархический национализм, выражавший интересы афганских помещиков, не мог не носить антиимпериалистического характера и отражал стремление объединить всех афганцев под властью кабульского эмира, вернуть утраченную независимость, что было возможно лишь в борьбе с колониальными державами, в первую очередь Британской империей. Сравнительная отсталость Афганистана, меньшая развитость классовых противоречий в среде самих афганцев (по сравнению с неафганцами), положение афганцев в качестве гос-

¹⁵ На примере Афганистана чётко прослеживаются классовые этапы в развитии национального движения, впервые установленные И. В. Сталиным в его классической работе "Как понимает социал-демократия национальный вопрос?" (И. В. Сталин. Соч. Т. 1).

подствующей национальности в многонациональном государстве на долгий срок определили гегемонию феодально-монархических элементов в национальном движении.

Основными историческими произведениями этого периода являются труды самого эмира Абдуррахман-хана: "Таквим-уд-дин", "Тадж-ат-таварих" - и вышедшая позже "Сурадж-ат-таварих", обстоятельная трёхтомная работа Фаиз Мухаммеда, изданная в 1913 г., но целиком примыкающая по своим идейным установкам к писаниям этого эмира ¹⁶ . В указанной литературе обоснование всесилия эмирской власти и проповедь полной покорности ей, осуждение феодальной анархии и её гибельных последствий для народа и государства преподносятся в духе панисламизма. Так, война за независимость Афганистана и воссоединение всех афганцев проповедуются в форме джихада - священной войны с неверными¹⁷ .

Панисламизм в целом характеризуется В. И. Лениным как течение, пытающееся "соединить освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиции ханов, помещиков, мулл и т. п."¹⁸ . Реакционная сама по себе идеология панисламизма в зависимости от конкретно-исторических условий становилась в разных странах Востока оболочкой весьма разнообразных по своему характеру и содержанию общественных движений, как направленных против империализма (Индия, Индонезия конца XIX и начала XX в.), так и движений, открыто инспирируемых и поддерживаемых им (турецкий панисламизм и его использование немецким империализмом). Афганский панисламизм был своеобразной формой феодально-монархического национализма, он имел антиимпериалистическую направленность и свои исторические особенности. В частности, эмир Абдуррахман никогда не высказывался за государственное объединение всех мусульман и не признавал верховенства турецкого султана как халифа. В проповеди объединения всех афганцев и в направленных к этому мероприятиях Абдуррахман-хан широко использовал мусульманское духовенство пограничной полосы как известное централизующее начало среди вековой раздробленности и апеллировал к национальным чувствам восточно-афганских племён в форме религиозного единства и священной войны против поработителей-англичан. Сам эмир, следуя традициям Ахмед-шаха, претендовал на верховную власть не только в светских, но и в религиозных делах и, пользуясь слабостью экономических позиций духовенства (мы имеем в виду относительно меньшее развитие вакуфного землевладения в Афганистане по сравнению с Турцией, Ираном и Средней Азией), стремился использовать знамя ислама для укрепления собственных позиций и царской власти.

Новой ступенью в развитии афганского феодально-монархического национализма явилось младоафганское движение. Оно зародилось в эпоху пробуждения Азии под влиянием русской революции

¹⁶ "Таквим-уд-дин" был в 1889 г. опубликован на персидском языке в Кабуле. Второе произведение Абдуррахмана, "Тадж-ат-таварих", вышло в свет в Кабуле в 1894 году. "Сурадж-ат-таварих" Фанз Мухаммед-хана был опубликован в Кабуле в 1913 году.

¹⁷ "Сейчас призыв к джихаду - войне с неверными - является всеобщим, так как некоторые города и области ислама находятся в обладании и под гнётом неверных - и из близлежащих городов неверных доходят слухи, что враги веры и племена неверных хотят завладеть вашими думами, вашими семьями, вашими детьми и вашим имуществом. Поэтому сейчас в соответствии с айатами Аллаха и законами шариата для всех жителей государства ислама (Афганистана. -И. Р. ) и для всех последователей веры последнего из пророков джихад является долгом и религиозным обязательством" ("Таквим-уд-дин", стр. 9. Кабул). Англичане здесь прямо не названы, как, впрочем, и во всём тексте книги, ибо Абдуррахман-хан боялся открыто обострять отношения с ними и давать повод к новым протестам со стороны англо-индийского правительства. Однако всякий афганец прекрасно понимал, о ком здесь идёт речь и кто именно угрожает семьям, детям и имуществу афганцев, кто держит под своим гнётом афганские города и области.

¹⁸ Ленин. Соч. Т. XXV, стр. 289.

1905 г. и тех национально-освободительных движений, которые всколыхнули затем весь Восток. Оно отражало и более высокое социально-экономическое развитие, достигнутое Афганистаном в эти годы. В младоафганском движении наряду с лучшими представителями помещичьей аристократии, такими, как Сердар Махмуд Тарзи и царевич Амапулла, участвовали представители узкой прослойки буржуазной интеллигенции и национальной афганской торговой буржуазии.

Младоафганцы восприняли панисламистские тенденции Абдуррах-мана¹⁹ . Если Абдуррахман решительно отвергал верховенство султана-халифа, то младоафганцы солидаризировались с панисламистским движением в целом, что выражало их протурецкие и пронемецкие симпатии. Необходимо также отметить связи младоафганцев с антибританскими элементами среди мусульман Северной Индии. Афганский панисламизм расценивался в британских правительственных кругах как враждебная сила. Так, верховный комиссар Северо-Западной пограничной провинции Индии Русс Кеппель говорил русскому генералу Ермолову, посетившему Индию в 1911 г.: "Для Англии было бы несомненно выгоднее раз и навсегда покончить с политикой "буферов" и иметь соседом великую и державную Россию вместо вероломных и диких горцев и афганцев - кроме того, наряду с поголовным вооружением, опасен для Английской Индии в Афганистане фанатизм, разгорающийся отчасти на почве панисламизма, отчасти на почве национализма" ²⁰ . Афганские эмиссары с их реакционной панисламистской агитацией проникли также тогда в Бухару и Туркестан, где они подверглись репрессиям русских властей²¹ .

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую эру в развитии человечества. Только благодаря Советской России смог Афганистан сбросить цепи английского протектората и восстановить свою независимость. Война за независимость была важным рубежом в формировании афганской нации. К власти пришёл Аманулла, и многие младоафганцы заняли высшие государственные посты. Они пытались сохранить свои панисламистские тенденции, о чём мы можем судить по речам самого эмира и его министров, по статьям официозных газет и даже по законодательным актам. Однако в новых условиях младоафганцы уже не могли полностью оставаться на своих прежних идеологических позициях.

Война за независимость дала огромный толчок афганскому национальному чувству. Это была не только освободительная, но и национально-освободительная война, и она вызвала большой национальный подъём среди зарубежных афганцев, в ту пору открыто, с оружием в руках, выступивших за присоединение к Афганистану Амануллы. Вместе с тем мировая империалистическая война 1914 - 1918 гг. и последовавшая за ней блокада Афганистана англичанами (1919 - 1921) создали объективно благоприятные экономические условия для усиления афганской торговой буржуазии за счёт компрадорской индусской. Далее, надо иметь в виду, что реформы Аманулла при всей своей классовой ограниченности и верхушечности укрепили политическое единство Афганистана и способствовали дальнейшему развитию внутреннего рынка (отмена внутренних таможен, строительство дорог, создание современных средств связи, меры покровительства национальной промышленности и торговле). Младо-

¹⁹ В своё время я старался показать это на примере их руководящего органа, единственного журнала в Афганистане при эмире Хабибулле (1901 - 1919), "Сурадж-ул-Ахбар". Рейснер И. Афганистан, стр. 137. М. 1929.

²⁰ Отчёт Ермолова министерству иностранных дел о поездке в Индию (ЦВИА, ф. 2000, оп. 2, д. 2882, стр. 35 - 40).

²¹ Сборник "Революционное движение в Туркмении 1908 - 1917 гг.", кн. IV, стр. 248. Ашхабад-Москва, 1946.

афганцы подняли значение языка пушту, ввели его преподавание в школе, приступили к его научному изучению. Таким образом, дальнейший шаг в процессе складывания афганцев, Афганистана в нацию был сделан в условиях антиимпериалистической борьбы, но при сохранении руководящей роли афганских помещиков во главе с Амануллой. Как аграрный вопрос, так и национальный остались неразрешёнными.

Панисламизм более не отвечал возросшему национальному сознанью самих афганцев как в самом Афганистане, так и за рубежом (независимые племена). Более того, лозунги борьбы за "чистоту ислама", "охраны основ правоверия" и возврата к теократическо-средневековому государству становились идеологическим оружием феодальной реакции, провозгласившей при поддержке британского империализма борьбу против младоафганского режима и эмира Амануллы. В Средней Азии панисламизм стал знаменем контрреволюции и прямым орудием империализма в заговорах и восстаниях против советской власти. В Индии после подавления революционного подъёма 1919 - 1921 гг. британский империализм пользуется растущей поддержкой панисламистских лидеров Всейндийской мусульманской лиги в деле разжигания индусско-мусульманской розни и раскола национального движения. Несмотря на явную непригодность идей панисламизма для целей создания светского и национального государства, к чему, по сути дела, стремились Аманулла и его сподвижники, младоафганцы медленно и неохотно меняли свои прежние идеологические позиции в афганской буржуазно-помещичьей верхушке явно сосуществовали две противоречивые тенденции: одна - к проведению верхушечных реформ, не останавливаясь перед насильственным подавлением сопротивления реакционного ханства и духовенства; и другая - к сделке с реакционным ханством и духовенством в целях совместной расправы с крестьянами и скотоводами, мало что выигравшими от преобразований Амануллы и проявлявшими стихийное недовольство младоафганским режимом. До поры до-времени верх брала прогрессивная тенденция, хотя во время Хостинского восстания 1924 - 1925 гг. Аманулла пошёл на значительные уступки силам реакции, пытаясь достигнуть соглашения с ханством и духовенством. Однако это соглашение оказалось лишь временным перемирием-до нового реакционного восстания 1928 - 1929 годов. Эта же борьба двух тенденций вызывала срывы и колебания во внешней политике Афганистана. Отстаивая независимость Афганистана против посягательств английского империализма, младоафганцы не могли не видеть, что первым и основным условием успеха в этой борьбе является сохранение и упрочение дружественных отношений с СССР. Вместе с тем афганская правящая верхушка не раз пыталась осуществить свои захватнические планы за счёт Советской Средней Азии, давала приют басмаческим бандам, снабжала их оружием, выступала в качестве друга и покровителя последнего эмира бухарского, мракобеса и деспота, бравшего от англичан деньги и оружие для расправы с собственным народом и борьбы с советской властью в Туркестане и Закаспии. Эта реакционная тенденция афганской внешней политики, не раз грозившая сорвать дружественные советско-афганские отношения, неизменно выступала в панисламистском обличье "защиты ислама" и "единства всех мусульман". Однако при всех срывах и колебаниях в своей внутренней и внешней политике Аманулла-хан продолжал борьбу как с империализмом за независимость Афганистана, так и с внутренней реакцией, срывавшей его реформы и тянувшей к капитуляции перед империализмом. За годы его царствования дружба с СССР не только не ослабла, но, наоборот, укрепилась. И. В. Сталин даёт следующую оценку деятельности Амануллы-хана в эти годы: "Борьба афганского эмира за независимость Афганистана является объективно революционной борьбой, несмотря на монархический образ взглядов эмира и его сподвижников, ибо она ослабляет, разлагает, подтачивает империализм, между тем как борьба таких "отчаянных" демократов и "со-

циалистов", "революционеров" и республиканцев, как, скажем, Керенский и Церетели, Ренодель и Шейдеман, Чернов и Дан, Гендерсон и Клайнс, во время империалистической войны, была борьбой реакционной, ибо она имела своим результатом подкрашивание, укрепление, победу империализма"²² .

Переломный момент в идеологической эволюции младоафганцев наступил в 1928 г. после возвращения Амануллы из его поездки за границу, когда он основал "партию независимости и обновления" с чисто светской и национальной программой, где ни словом не упоминались ни панисламизм, ни мусульманская религия. Во втором пункте этой программы мы читаем, что "охрана независимости страны, как в настоящее время, так и в будущем, от всякого рода опасностей является высокой патриотической и национальной обязанностью каждого члена партии независимости и обновления". В четвёртом пункте одной из важнейших задач партии объявлялось воспитание чувства патриотизма и национального единства ²³ .

При всей своей верхушечности реформы Амануллы находили революционный отклик за рубежом Индии, и самое существование независимого Афганистана у ворот порабощенной Индии было совершенно нетерпимым явлением в глазах английских империалистов.

В том же 1928 г. младоафганский режим пал под общим натиском британского империализма и внутренней реакции, выступавшей под знаменем ислама против внутренних преобразований и самостоятельной внешней политики Амануллы. После, сложных перипетий внутренней классовой и национальной борьбы к власти пришёл Надир-хан, короновавшийся в конце 1929 года шахом. Он восстановил господство афганских помещиков и привилегированное положение афганской верхушки, он консолидировал на реакционной основе и объединил весь помещичье-феодальный класс, восстановил и расширил права и преимущества духовенства и ханов, жестоко подавил выступление крестьянства (Кух-и-Даманское восстание в 1930 г.). Своей национальной политикой Надир-хан стремился подавить и ограничить всякую попытку национальных движений неафганских народностей. Центром деятельности созданного им режима стала борьба с "внутренним врагом". Этому же соответствовала и внешняя политика. Сговор с империалистами и отказ от борьбы за воссоединение с Афганистаном томившихся под английским игом афганцев пограничной полосы Индии были основой его внешней политики, что, разумеется, не означало ещё отказа от попыток использования противоречий между СССР и Англией и сохранения видимости добрососедских отношений с СССР. Царствование Надир-хана и его преемника было вместе с тем временем как значительного проникновения империалистических держав в Афганистан (займы, концессии), так и роста капиталистических отношений в самом Афганистане. Именно за последние 20 лет господствующее положение во внутренней и внешней торговле страны заняла афганская торговая буржуазия, стала создаваться афганская промышленная буржуазия, возник афганский пролетариат. Автомобильные дороги впервые связали между собой все важнейшие области страны, местные рынки слились в обшеафганский рынок. Происходивший процесс характеризуется вместе с тем сращением верхушки афганской буржуазии с феодально-помещичьими элементами в форме поддерживаемых и субсидируемых государством монопольных компаний ширкетов, которые целиком захватили целые отрасли торговли и стали могучим орудием афганской эксплуататорской верхушки. В огромной степени усилились классовые и национальные противоречия. К старому гнёту афганских

²² И. В. Сталин. Соч. Т. 6, стр. 143 - 144.

²³ Программа партии независимости и обновления; Низам-намэ фирке-и теджадод во истеклал (персидский текст), стр. 1 - 2. Кабул. 1928.

чиновников и помещиков присоединилась конкурентная борьба афганской торговой буржуазии с местным неафганским купечеством. В условиях, когда правящая верхушка стремилась к сговору с империализмом и широко открыла ворота сначала немецко-фашистскому, а после разгрома Германии американскому проникновению, когда в огромной степени, и притом по-новому (развитие капитализма при сохранении засилья феодалов-помещиков, феодальной эксплуатации и деспотического режима), в стране обострились внутренние противоречия, как классовые, так и национальные, - в афганском национализме было неизбежным яркое проявление реакционно-шовинистических тенденций. В 1936 г. в качестве государственного был введён язык пушту, что явилось исторически неизбежным следствием складывания самих афганцев в нацию. Однако это сопровождалось принудительной, военно-полицейской афганизацией неафганских народностей, которые были лишены возможности развивать свои древние национальные культуры. Их насильственно зачисляли в афганцев и отрицали за ними даже право именоваться узбеками, таджиками и туркменами. Возникновение и довольно стремительное развитие этой тенденции в афганском национализме приходится именно на тот период времени, когда у афганцев впервые сложились необходимые предпосылки для развития современной исторической науки (основание академии наук, университета, нескольких высших учебных заведений, музеев и библиотек) и когда возник глубокий и вполне понятный интерес к изучению исторического прошлого своей родины. Можно сказать, что именно сейчас, на наших глазах, у афганцев собственно впервые формируется сколько-нибудь отчётливое представление о собственном прошлом, о роли, которую народы Афганистана сыграли и призваны играть в мировой истории. И нельзя не испытывать горечи и тревоги, когда видишь, как целая плеяда афганских учёных вносит в решение этой задачи элементы расовой вражды и необузданного шовинизма. Впрочем, буржуазия всегда старалась воспитывать "свой" народ в духе ненависти к другим народам, и Афганистан не представляет в данном случае исключения.

Чтобы ввести читателя в курс современной афганской историографии, представленной именами Али-Кохзада, Наджибуллы, хан Бурхан уд-дин Кушкеки и Гобара, мы приводим ниже отрывок из книги афганского историка муллы Мухаммед Гобара, вышедшей в 1944 г. и удостоенной правительственной премии ²⁴ . Гобар дал обстоятельное монографическое исследование об Ахмед-шахе и в приводимом отрывке выражает официозную точку зрения с большей осторожностью и сдержанностью, чем более развязные афганские шовинисты, вроде Наджибуллы-хана: "Афганистан был значительным государством в южной части Азии. Это государство простиралось от Аму-Дарьи до Оманского залива и от древней Парфии (современный Хорасан и Сеистан) до реки Инд. Афганистан представляет не только центр индо-европейской ветви народов, которые развили свою деятельность от берегов Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи до Атлантического океана, но в эпоху, предшествовавшую исламу, оказывал решающее влияние на язык, верования, политику и искусство соседних арийских народов в Мавераннахре, Иране и на широких просторах Индии.

Афганистан (древняя Бактрия) и Хорасан (древняя Парфия) явились источниками языка, верований и обрядов Индии и Ирана. Афганистан за много веков до нашей эры подарил Ирану религию Зороастра, а во времена греческого и тохаридского государств (V век н. э.) господствовал над странами Мавераннахра, Кашмиром, Хотаном и Индией. В век ислама - от эпохи султанов сафаридов, саманидов, газневидов и гуридов до эпохи тимуридов и абдалидов - Афганистан властвовал с изменением

²⁴ Перевод с персидского принадлежит мне - И. Р.

времени и места над Мавераннахром, Ираном и Индией. Владея бактрийской культурой и культурой ислама, Афганистан начиная со времён Авесты занял видное место в мифах и истории арийцев Востока. Имена Яма, Рустема, Зороастра, Авеста, Канишки, Бермека, Сафара, Самана, Махмуда, Шехаб-уд-дина наряду с именами Абу-насра, Авиценны, Абу-Рейхани, Моулеви Руми и многих других являются свидетелями славного прошлого Афганистана.

В дальнейшем Афганистан прошёл через несколько больших этапов своей истории. Не прошло и ста лет со времени Зороастра и бактрийское государство ещё продолжало существовать, как ахемениды напали на Афганистан. Хотя знаменитый Кир сложил свою голову, встретив сопротивление сеистанских саков, защищавших Западный Афганистан, тем не менее военное и политическое влияние ахеменидов распространилось на Афганистан. Эта страна несла военные повинности и платила налоги, но в противоположность Ирану ничего не восприняла от незрелой ахеменидской культуры.

Во время похода Александра. Македонского (IV в. до н. э.) ахемениды обратилась в бегство и открыли грекам ворота Афганистана. Греки с большими потерями захватили страну, но вскоре обафганились (уподобились афганцам), основали победоносное государство и положили начало бактрийскому искусству.

В VI в. христианского летосчисления начался второй этап афганской истории. Сассаниды заключили союз с тюрками Туркестана для разделения и разорения Афганистана. Они оставили тюркам Бадахшан и Каттаган, а сами захватили Мазар-и-Шериф, Мерв, Герат и Сеистан. Ноуширван не только совершил политическую ошибку, указав путь в афганскую арийскую страну чуждому по происхождению народу (тюркам), но ещё и оказывал ему в какой-то мере помощь.

Махмуд Газневид, дальновидный падишах и прекрасный дипломат, повторил ошибку Ноуширвана. Он разрешил многим тысячам туркмен пасти своя стада и заниматься скотоводческим хозяйством в Хорасане, В конце концов эти самые туркмены явились причиной разгрома газневидского государства при потомках Махмуда. Туркмены захватили часть северных областей Афганистана, завоевали весь Иран, нанеся значительный ущерб этим культурным странам. Так продолжалось до тех пор, пока сами туркмены не стали коренными жителями Афганистана и Ирана в результате смешения с местным населением.

После утверждения власти туркмен в афганском Тохаристане интерес к этой области проявили также китайцы, которые вторглись в неё в VII в. н. э. Не приходится сомневаться, что Афганистан в этот период много потерпел от чужеземцев. Что же касается сассанидской культуры, то в силу её искусственного характера она заметной пользы Афганистану не принесла.

Когда возник ислам и арабы начали свои завоевания, сассанид Яздигерд, подобно Дарию, обратился в бегство перед лицом врага и указал арабам путь в Афганистан и Мавераннахр. В эпоху ислама Афганистан вступил в новую жизнь. В лице Абу-Муселема Хорасанского и семьи Бермеки Балхского афганское влияние стало истоком перемены политического режима и развития науки, опередившей науку арабов. Более того: в III веке ислама афганцы, представленные тахиридским правительством в Герате, выступили, чтобы вернуть себе независимость. В том же веке афганские сафариды, не ограничиваясь этой первоначальной целью, - заложили основу освобождения всех мусульман-арийцев. Именно поэтому Якуба сеистанского можно назвать. Рустемом Афганистана в эпоху ислама.

Начиная с периода саманидских афганских падишахов Балха и кончая падением Кутб-уд-дина Хорезм-шаха и появлением монголов Афганистан преуспевал на пути прогресса и культуры, возродив в новых формах

свою былую культуру и утерянное политическое величие. В этот период на протяжении нескольких веков Индия служила вторым политическим, научным и культурным центром Афганистана.

Тяжёлым и мрачным был третий этап истории Афганистана. Он начинается завоеванием Чингис-хана (VII в. хиджры) и заканчивается смертью эмира Тимура Гургана (VIII в. хиджры). Потомки Тимура ассимилировались в стране, привязались к её природе и в противоположность джагатайцам устроили свою столицу в Афганистане²⁵ .

Таким образом, полностью раскрываются шовинистские устремления современной афганской историографии, а именно:

1. Родиной афганцев (пуштунхуа) провозглашается обширное пространство от Кашмира и Инда на востоке; на северо-западе пуштунхуа включает Хорасан (с Балхом и Мервом); на севере в качестве границы объявляется Аму-Дарья, на юге - Индийский океан. Более лапидарно это изложено в афганском учебнике истории для средней школы²⁶ . Здесь, Афганистан и афганцы полностью отождествляются с древней Арианой и арийцами, а затем с таджикским Хорасаном и его населением, что, впрочем, делает и сам Гобар, особенно в своей программной статье "Роль Афганистана в цивилизации ислама"²⁷ , где он пишет: "Подобным образом страна древних ариев, или исламская страна Хорасана, т. е. нынешний Афганистан, с одной стороны, одарил мир ислама своей риторикой, математикой и астрономией, и, с другой стороны, передал ему (миру ислама) философию и медицину Индии, ставшую доступной афганцам в бассейне Инда и восточной части их (афганцев) родины". Таким образом, Хорасан, который вплоть до XVI в. составлял органическую составную часть Средней Азии и был населён её народами, ничего общего не имевшими с позднейшими афганскими завоевателями, нагло объявляется "искони афганской землёй" и отождествляется с Афганистаном, причём афганские шовинисты с помощью этого нехитрого трюка надеются наложить руку и приписать себе государственность и великую средневековую культуру, созданную народами Средней Азии.

2. Культура стран и государств, соприкасавшихся с территорией нынешнего Афганистана и включавших его в свой состав, объявляется якобы созданием афганцев. (Напомним, что да XVIII в. афганского государства вообще не существовало.) Они якобы дали миру Зенд-Авесту и Риг-Веду; они создали культуру древней Индии и древнего Ирана, как об этом повествовал Али Кохзад в своём докладе "О культурных связях между Афганистаном и Ираном", прочитанном в Калькутте; "Афганистан был колыбелью арийцев Авесты и арийцев Веды,., зачинателем санскритской литературы.:. Афганистан с его зороастрийским духом расширил и переработал относительную ограниченность и узость буддийской философии"²⁸ .

Афганцы же якобы определили культурное развитие Средней Азии, как об этом развязно пишет Наджибулла-хан в своей книге "Ариана ве Афганистан". Афганцы провозглашаются также подлинными создателями и носителями или, во всяком случае, бродилом и передовым элементом пресловутой "культуры ислама"²⁹ .

3. Афганский народ и афганская культура декларируются носителем чисто арийского расового начала, что должно обосновать её превосход-

²⁵ См. Мир Гулям Мухаммед Гобар. Ахмед-шах, отец афганцев, стр. 91 - 95. Кабул. 1944.

²⁶ Переводом с пушту наиболее интересных отрывков его меня любезно снабдил М. Г. Асланов.

²⁷ Журнал "Afghanistan" N 1 за 1946 год. Кабул.

²⁸ Ахмед-али Кохзад. Тарих-и-Афганистан. Т. II, стр. 4. Кабул. 1948.

²⁹ Наджибулла-хан. Ариана ве Афганистан. Лекции, прочитанные преподавателем политической истории Афганистана Наджибуллой-ханом на факультете права и политических наук в 1940 году.

ство над всеми другими культурами. Наджибулла-хан в цитированной "Ариане ве Афганистан" указывает на неполноценный характер индийской и иранской культуры в силу смешения арийцев с семитскими элементами в Иране и дравидскими - в Индии, подчёркивая, что одни афганцы якобы сохранили свою пресловутую "арийскую чистоту". Гобар указывает на особую роль афганцев как лидеров и освободителей "мусульман-арийцев" от арабского ига. Правда, с разгромом фашистской Германии эти мотивы реакционного расизма выступают в несколько смягчённом виде, как свидетельствует предисловие Али Кохзада к недавно вышедшему второму тому многотомника афганской истории, где этот учёный отмежёвывается от расовой теории фашизма. Но нельзя пройти мимо того факта, что отравленные семена фашистского расизма дали значительные ростки на почве афганской реакции. Можно ожидать, что колониальное проникновение новоявленных претендентов на мировое господство - американских империалистов - не преминет оказать своё влияние на афганских шовинистов.

4. Труды современных афганских историков построены на прямой фальсификации фактов. Это, в частности, надо отнести к отожествлению Хорасана с Афганистаном. Так, например, таджикская держава Саманидов нагло объявляется афганской.

Не менее беззастенчивое отношение проявляют некоторые афганские историки к событиям современности. В учебнике истории для средней школы вообще не упоминается СССР и та решающая помощь, которую оказал Советский Союз делу завоевания и укрепления независимости Афганистана. Все преобразования и борьба за независимость эмира Амануллы целиком приписаны заслугам сердара Надир-хана и его братьев, что же касается Амануллы, то он изображён врагом афганского народа.

Равным образом опорочен выдающийся борец за независимость своей родины, крупнейший дипломат и государственный деятель Афганистана, объединитель страны - эмир Абдуррахман-хан. Вот что пишет о нём упомянутый учебник: "За 22 года своего царствования он не открывал школ, не построил дорог, конституции у него не было; убивал он по своей воле и насильно конфисковывал имущество; он изгнал многих учёных мужей родины, а некоторые сами бежали из страха перед ним. Эмир Абдуррахман-хан применял к населению наказания варварских времён. Короче говоря, царствование покойного эмира Абдуррахман-хана не было периодом развития и прогресса, и пуштунхуа (родина афганцев) потерпела за эти годы большой ущерб" (стр. 41).

В ещё большей степени проявляет ту же тенденциозность придворный историограф Надир-шаха - Бурхан-уд-дин Кушкеки. В своей книге "Надир афган" он попросту приписывает все заслуги Амануллы своему покровителю и рисует его в качестве некоего сверхчеловека и воплощения всевозможных добродетелей. Так же изображает Ахмед-шаха и его время М. Гобар. Грабительские походы этого шаха на Индию он рисует в плане своеобразного легитимизма и бескорыстного желания восстановить "законную власть" того самого Великого Могола, которого афганский победитель унизил, ограбил и превратил в свою марионетку. Афганские завоеватели фальшиво изображаются друзьями индийцев и чудом дисциплинированности и бескорыстия, хотя на самом деле афганцы грабили и насильничали в Индии ничуть не меньше Надир-шаха Хорасани и других чужеземцев, вторгавшихся в Индию. Но это детали.

По существу же, надо остановиться на двух-трёх основных, так сказать программных, установках современной афганской историографии. Её утверждение о том, что Хорасан тождественен с нынешним Афганистаном, является таким же мифом, как арийская чистота происхождения афганцев и басни об их выдающейся культурной и цивилизаторской роли в древности и в средние века. Родиной афганцев - являются Сулеймановы

горы, и процесс их расселения к северу и югу от этих гор происходил достаточно поздно и достаточно хорошо прослеживается не только по арабо-персидским историческим источникам и афганскому фольклору, но и на основании свидетельств таких современников, как Тимур и Бабур³⁰ .

Монгольское нашествие, гибель городов и массовое истребление древнего таджикского населения районов к югу от Гиндукуша, очевидно, облегчило и интенсифицировало этот процесс расселения афганцев. Как бы то ни было, юсуфзаи только в XVI в. овладевают Сватом и Хаштнагаром; в Герате и его области афганцы впервые были поселены шахом Абассом в XVI веке. Ещё в 70-х годах XIX в. Ферье исчислял афганское население Герата в 10% общего числа жителей этой провинции. Дуррани завершают завоевание Кандагарского района в конце XVIII в., окончательно подчиняя и отчасти вытесняя таджиков, хезарейцев и ряд других народностей. Афганские завоеватели-переселенцы обосновываются сколько-нибудь прочно к северу от Гиндукуша только в XIX веке. Лишь в конце этого века афганцы становятся хозяевами Хезараджата и Кафиристана (ныне Нуристан). Афганцы не могли быть носителями высокой культуры в древности и средние века, потому что они намного позже других народов в пределах нынешнего Афганистана совершили переход от общинно-родового строя к классовому обществу и феодализму. Раньше этот переход совершился у западных афганцев, где классовые общества сложились, повидимому, в XVI - XVII вв., государственность возникла только в первой половине XVIII в. (кандагарское княжество Мир Вейса в 1709 г., гератское княжество Зульфикар-хана в 1716 г., а в 1747 г. держава Ахмед-шаха). Окончательное сложение феодального строя и торжество территориально-феодальной организации относится к началу XIX в., к периоду так называемой удельной раздробленности Афганистана. Афганцы позже остальных народов Афганистана сложились в народность, перешли к феодальному строю, создали своё государство и неизбежно подвергались воздействию и влиянию более культурной среды в Индии, Средней Азии и Иране, равно как воздействию таджиков и узбеков и ряда индийских народностей в самом Афганистане. Афганский город с афганским торгово-ремесленным населением создаётся только в XVIII веке. Ремесло и торговля не только в XVIII, но и в XIX в. и даже в начале XX в. остаются преимущественно в руках таджиков и индусов. Не случайно было и то, что, отражая огромное значение таджикской культуры в Афганистане, таджикский язык буквально до наших дней оставался государственным языком Афганистана и сейчас

³⁰ Первым в науке это высказал русский академик Дорн, подробно разобравший свидетельства арабских и персидских историков и пришедший к выводу, что родиной афганцев являются Сулеймановы горы, где они жили с незапамятных времён являясь автохтонным населением. См. опубликованную Дорном на английском языке работу "History of the Afghans", translated from the Persian of Neamet Ullah. 4. 2-я, стр. 65 , 72. Лондон. 1836. Дальнейший вклад в дело разработки сложной проблемы этногенеза афганцев и процесса их постепенного расселения за пределы своей первоначальной родины - района Сулеймановых гор - был сделан знаменитым русским востоковедом В. В. Григорьевым в его капитальном труде "Кабулистан и Кафиристан" СПБ 1867 и, наконец, блестящим обобщением всей почти столетней работы русских востоковедов (Дорн, Григорьев, Ханыков) по вопросам населения Афганистана явилась книга Н. А. Аристова "Об Авганистане и его населении". СПБ. 1898 где он с большой эрудицией обосновывает и подтверждает мнение Дорна, что именно Сулеймановы горы были первоначальной родиной афганцев. Приведём это место из книги Аристова - "Корнем авганского народа были керларчии, именующие себя поныне пухтунами под каким именем они уже были известны Геродоту, китайским историкам около Р. Х. (пу-ту, или пу-ду). и индийцам с древнейших времён (патан), обитали уже в качестве одной из восточных ветвей иранских народов в северной половине Сулеймановых гор. Остальные три группы авганских племён произошли от выселившихся из северной половины Сулеймановых гор пухтунских отраслей, смешавшихся в новых местах с различными народностями или, принявших в свой - состав крупные инородные массы в качестве особых племен" (стр. 29).

остаётся языком огромного большинства - всего городского населения Афганистана и сельского населения его таджикских районов.

Не может быть и речи о какой-либо расовой "чистоте" афганцев. Чистых рас не бывает, и это наглядно прослеживается на примере афганцев. Достаточно назвать многочисленное тюркское племя хильджи, после своего переселения на газнийское плато постепенно слившееся с туземным населением; достаточно указать на сложный этногенез самой афганской народности, впитавшей ряд неафганских этнических групп, и вспомнить о процессе насильственной афганизации таджиков Кандагарской области, который вдел особенно интенсивна в XVIII и продолжался в XIX веке, чтобы выявить необоснованность этих высказываний афганских шовинистов.

Нельзя, однако, игнорировать их политического смысла. За претензиями на культурную гегемонию афганцев в Иране, Индии и Средней Азии, за произвольным приписыванием к афганцам ряда культурных и государственных деятелей этих стран выступают планы политической гегемонии и территориальной экспансии. Тем более, что своим отождествлением Афганистана с древней Арианой и среднеазиатским Хорасаном афганские шовинисты расширяют пределы пуштунхуа за счёт чужих, не населённых афганцами земель и пытаются обосновать "исторические права" афганцев на захват и подчинение этих территорий. Таким образом, афганские шовинисты сеют вражду и недоверие между Афганистаном и его соседями, что вряд ли соответствует интересам самого афганского народа, Но теория реакционного панафганизма имеет и другую сторону. Она провозглашает всех жителей Афганистана, в том числе и неафганцев, составляющих свыше половины населения страны, единой афганской нацией, являясь тем самым орудием насильственной афганизации узбеков, таджиков, хезарейцев, туркмен и т. д. Доктрина "единой афганской нации" служит удобным оправданием самого разнузданного национального, гнёта в отношении неафганских народностей Афганистана, отрицания национального существования упомянутых народностей и отказа им в праве национального развития и самоопределения. Появление этой доктрины не может рассматриваться иначе, как показатель значительного обострения национальных противоречий и усиления националы него гнёта по сравнению с тем положением, какое существовало в Афганистане во времена Амануллы.

Таким образом, панафганизм, оформившийся в годы второй мировой войны, во время ориентации афганских реакционных кругов на фашистскую Германию, стремится привить народу расовое высокомерие, шовинизм, враждебность и презрение к другим соседним народам. Претензии афганских шовинистов на включение ряда чужих земель в понятие афганской родины (пуштунхуа) являются не чем иным, как маскировкой широких планов территориальных захватов, экспансии за счёт соседних государств. Установка афганских шовинистов, приписывающих афганцам роль культурного гегемона в развитии Ирана, Индии и Средней Азии в древности и средние века, при всей своей нелепости и несоответствии фактам, служит той же политической цели. В самом Афганистане панафганизм отрицает существование других народностей, кроме афганцев. Все жители Афганистана, будь они таджиками, хезарейцами или узбеками, должны считаться афганцами. В школьном пособии по афганской конституции провозглашается доктрина "два языка - одна нация", то, есть, несмотря на то что население Афганистана говорит не только на пушту, национальном языке афганцев, но и на таджикском, не говоря уже о других не столь распространённых, как таджикский, языках (узбекский, персидский и т. д.), всё население страны объявляется единой афганской нацией. Эта доктрина является оправданием самого жестокого национального гнёта в отношении неафгансккх народностей, их насильствен-

ной афганизации, отрицанием их права на своё национальное существование и развитие. Панафганцы начисто отрицают самое существование национального вопроса в Афганистане, видимо, потому, что в действительности здесь дело обстоит далеко не благополучно.

Реакционный панафганизм находится в глубочайшем противоречий с национальными интересами самого афганского народа, препятствуя объединённым выступлениям всех народов этой страны в борьбе за мир и демократию, за разрешение аграрного и национального вопросов. Панафганизм является также орудием агрессивных внешнеполитических замыслов афганской реакции и наряду с ныне вновь проповедуемым в этой стране панисламизмом пользуется всяческой поддержкой и сочувствием американских империалистов. Насыщая афганскую национальную идею реакционным, расистским содержанием и придавая ей шовинистический характер, панафганизм является также препятствием в деле осуществления одной из важнейших прогрессивных исторических задач, стоящих перед афганским народом. Мы имеем в виду объединение всех афганцев в состав единого национального государства, объединение западных и восточных афганцев в одно политическое целое. В условиях колониального порабощения англичанами восточные афганцы, насильственно ото рванные от Афганистана и раздробленные между зоной независимых племён (2377 т.), британскими дистриктами (3038 т.) и мелкими туземными княжествами (Дир, Баджаур и т. д.), прошли долгий путь героической национально-освободительной борьбы и мучительно-уродливого капиталистического развития³¹ . Они всё больше сознают себя частью афганской нации, среди них крепнет экономическая общность, у них сложилось развитое классовое общество, включая афганский пролетариат и буржуазию. До падения прогрессивного режима Амануллы (1928) их освободительные движения ориентировались на присоединение к Афганистану и пользовались большой материальной и моральной поддержкой Кабула. После установления реакционного режима Надир-шаха в Афганистане и при внутреннем изменении классовой основы освободительного движения восточных афганцев (перелом наступил в 1930 г.) оно стало частью общеиндийского национального движения и проходило под руководством Всеиндийского национального конгресса. Сейчас, когда индийская крупная национальная буржуазия стала опорой англичан и пошла на расчленение Индии на Пакистан и Хиндустан, восточные афганцы (патаны), подобно другим народам Индии, не добились права осуществить своё национальное самоопределение и после позорной комедии "плебисцита" были насильственно включены в Пакистан ³² . Здесь афганцы остаются на положении национально угнетённого народа, подвергающегося, как и раньше, жестокому гнёту и эксплуатации. В северо-западной пограничной полосе Индии по-прежнему хозяйничают англичане, пакистанские войска под командой тех же англичан проводят террористические мероприятия против афганского населения, подвергают воздушной бомбардировке мирные деревни пограничной полосы. Власти насильственно навязывают афганцам чуждый им язык урду, объявленный государственным языком Пакистане. Часть афганцев пограничной полосы, привлечённая перспективой лёгкой добычи и обманутая панисламистской пропагандой, была использована также силами империализма и реакции во время недавней войны за Кашмир. Однако все эти события не только не ослабили, но, наоборот, усилили национально-освободительное движение афганцев Индии.

³¹ Эти данные взяты из "Indian Census Report", 1941.

³² Референдум состоялся в июле 1947 года. Правом голоса пользовались 600 тыс. человек, т. е. всего около 10% населения северо-западной пограничной провинции. Фактически же голосовало менее половины имевших право голоса, а из числа голосовавших только половина (150 тыс.) выступала за присоединение к Пакистану. Короче говоря, за это решение из 6 млн. населения пограничной полосы голосовало 150 тыс., или около 3%.

В этих условиях правящие круги Афганистана принимают ряд мер, чтобы использовать в своих интересах это движение зарубежных афганцев, лишить его революционного и демократического характера, подчинить его своему влиянию. Афганское правительство, которое, как известно, целиком отрицает право неафганских народностей Афганистана на самоопределение и образование своего государства, официально высказывается за национальное самоопределение афганцев Индии. Так, в день празднования 23-й годовщины независимости Афганистана король Афганистана Мухаммед Захир-шах заявил в своей речи: "В этот радостный час, когда наш свободный и храбрый народ отмечает праздник независимости, наши сердца с теми афганскими братьями, которые стремятся добиться признания своих законных прав и привилегий. Мы не можем быть безучастными к их судьбе... Мы не хотим воспользоваться этим столкновением (имеются в виду столкновения между пакистанскими властями и зарубежными афганцами. - И. Р. ), чтобы расширить свою территорию. Мы хотим лишь, чтобы было учтено желание самих дюрандовых афганцев (т. е. афганцев, отторгнутых от Афганистана по дюрандову соглашению 1893 г. - И. Р.) и чтобы определение судьбы зарубежных афганцев было предоставлено без всяких условий и ограничений самим афганцам"³³ . Позиция афганского правительства, не выставившего требования политического объединения всех афганцев, видимо, обусловлена как нежеланием осложнить отношения с Пакистаном, так и тем обстоятельством, что благодаря засилию в Афганистане реакции идея о присоединении к нему афганцев Индии гораздо менее популярна, чем это было во времена Амануллы. Тем не менее печать Афганистана неизменно подчёркивает национальную общность афганцев по обе стороны францовой границы. В Кабул прибывают делегации от афганцев пограничной полосы, в Афганистане проводится языковая реформа, имеющая определённую политическую направленность и ставящая целью сблизить между собой различные диалекты языка пушту. Столица Афганистана Кабул с его академией и университетом объявляется общеафганским культурным очагом.

Причиной последовавшего в начале 1949 г. обострения афгано-пакистанских отношений послужила, однако, не проблема национального самоопределения афганцев Индии и даже не заинтересованность в этом афганского правительства, а вмешательство англо-американских империалистов, провоцирующих афгано-пакистанский конфликт, дабы усилиться и закрепить своё влияние в той и другой стране³⁴ .

* * *

Афганский народ завершает в наше время процесс своего складывания в нацию, что неминуемо приведёт и к политическому объединению афганцев, ныне искусственно разделённых границей 1893 года. Но на этом пути остаётся немало препятствий - гнёт феодальных пережитков и средневековых отношений, произвол властей, засилие помещиков. Без ломки средневекового аграрного строя и решительной демократизации всего государственного устройства не может быть завершён и процесс национального становления афганцев. Но самым большим и опасным врагом афганского народа является империализм. Он стремится превратить афганцев в пушечное мясо новой войны, а их страну - в плацдарм против Советского Союза, пытается вызвать столкновение между Афга-

³³ Газета "Ислях" от 13 августа 1947 года.

³⁴ Е. Артамонов в своей статье "Вмешательство английских и американских империалистов в афгано-пакистанский конфликт" с полным основанием указывал: "Стремление империалистов ликвидировать даже номинальную независимость некоторых из находящихся в этом районе государств путём насильственного объединения в послушные Лондону и Вашингтону блоки - такова подлинная подоплёка афгано-пакистанского конфликта". "Новое время" N 26 за 1949 г., стр. 11.

нистаном и Пакистаном, чтобы затем выступить в качестве арбитра-распорядителя их судьбы.

Таким образом, задача борьбы с остатками средневековья и внутренней реакцией соединяется с борьбой за мир, против империалистических поджигателей войны, за независимость Афганистана, против американо-английских посягательств на неё. Вместе с тем последнему этапу складывания афганцев в нацию соответствует изменение классового содержания национального движения. Вместо феодально-монархического и помещичье-буржуазного национализма, выродившегося в злобный шовинизм нынешних афганских реакционеров, всё более и более дают себя знать освободительные идеи, носителем которых является сам народ - молодой афганский пролетариат и основные массы афганского крестьянства.