Одной из интересных с точки зрения разоблачения движущих сил внешней политики США проблем истории второй мировой воины является вопрос о взаимоотношениях США и "правительства" Виши во главе с Петэном, Лавашем, Дарланом и другими предателями французского народа. Как известно, США, которые с момента развязывания войны в Европе (сентябрь 1939 г.) помогали Англии и Франции, а в декабре 1941 г. сами вступили в войну против Германии, Италии и Японии, вместе с тем в годы 1940 - 1942 поддерживали нормальные дипломатические отношения с французской агентурой. Гитлера и даже заключали с ней экономические и политические соглашения. И всё это делалось невзирая на то, что "правительство" Виши не только находилось под строжайшим контролем Гитлера, но и помогало ему в войне против Объединённых наций, а следовательно, и против США. И во время американо-вишийских отношений и после их прекращения эта сторона внешней политики государственного департамента США подвергалась резкой критике в самой Америке и за её рубежами.

В конце войны тогдашний государственный секретарь США Корделл Хэлл попытался "объяснить и оправдать" американскую политику в отношении предателей из Виши. С этой целью он поручил профессору Вильяму Ланджеру написать "совершенно независимое" и "беспристрастное" исследование указанного периода (1940 - 1942) политики США в вопросе о вишийском "правительстве". Книга Ланджера "Наша ставка на Виши" вышла в 1947 году¹ .

Хотя сам Ланджер в предисловии никаких сведений о себе не сообщает, в этой книге имеется немало данных, позволяющих судить не столько о научных трудах автора, сколько о его связях с американскими государственными органами. По словам Ланджера, государственный департамент предоставил ему все необходимые документы для "всестороннего освещения" исследуемой проблемы. Оставляя пока в стороне вопрос о том, насколько исчерпывающе использовал Ланджер эту документацию, - следует отметить, что в книге имеются действительно чрезвычайно обширные ссылки на ряд до того времени секретных документов. В распоряжении Ланджера находилась документация не только государственного департамента, но и военного департамента и так называемого ведомства стратегической службы (военная разведка), а также специальный архив адмирала Леги, бывшего послом США при "правительстве" Биади. Кроме того Ланджер пользовался полным стенографическим отчётом о процессе Петэна, а также стенограммами допросов гитлеровских военных преступников, - допросов, которые производились "особой следственной комиссией государственного департамента". Если верить Ланджеру, то помимо использования перечисленных документов он провёл ряд личных бесед с руководящими представителями государственного и военного департаментов, например, с Буллитом, Мерфи (агент Рузвельта, находившийся почти в течение всего исследуемого периода во Французской Северной Африке), адмиралом Лепи, начальником стратегической разведки генералом Донованом и др.

Наконец в распоряжении Ланджера находились захваченные у гитлеровцев документы, а том числе протоколы переговоров между Гитлером, Петэном, Лавалем,

¹ W. Langer. Le jeu americain a Vichy (франц. перевод). Paris. Plon. 1948. В оригинальном американском издании книга носит название "Our Vichy Gamble". В дальнейшем в сносках мы указываем страницы французского издания.

Дарланом и Франко. Таким образом, Ланджер располагал исключительно важной я обширной документацией.

Что же получилось в результате исследования, предпринятого Ланджером по поручению и под руководством государственного департамента?

Автор начинает с описания крушения Франции летом 1940 г., довольно полно и точно рисуя последние дни кабинета Рейно. Для характеристики позиции капитулянтов Ланджер приводит заявление генерала Вейгана, который так формулировал дилемму: "капитуляция или революция". Эта формулировка Вейгана, отражавшая не только его личные взгляды, делается понятной в свете известного заявления товарища Сталина о правителях Франции, которые, "дав себя запугать призраком революции, с перепугу положили под ноги Гитлера свою родину, отказавшись от сопротивления"² . В дальнейшем своём изложении Ланджер, хотя весьма скупо и неохотно, останавливается на том, какую роль играло "запугивание призраком революции" в поведении как вишийцев, так и их друзей из Вашингтона. В частности, он сообщает об откровенных разговорах американского посла в Виши адмирала Леги с Дарланом, касавшихся в первую очередь перспектив войны. В одной из таких бесед, 4 июня 1941 г., Дарлан изложил Леги, не встретив каких-либо возражений, свой прогноз дальнейших событий. Он сообщил Леги о предстоящем нападении Гитлера на Советский Союз, причём выразил убеждение, что "это нападение на Россию продлится не дольше, чем греческая или югославская операции"³ . Он, Дарлан, не видит каких-либо возможностей для англичан выиграть эту войну. Далее следовало заявление Дарлана: "Если война продлится, коммунизм охватит всю Европу". Это заявление также было известным отражением того "призрака революции", о котором говорил товарищ Сталин, анализируя причины разгрома Франции.

На ту же тему Петэн говорил с Леги 27 июня, т. е. уже после нападения Гитлера на Советский Союз. Петэн был уверен в том, что "Германии удастся захватить районы России, расположенные у германской границы, и создать независимые буферные государства"⁴ , что должно было, по мнению Петэна, вызвать падение советского режима и "уничтожить угрозу коммунизма".

В этом же контексте интересно сообщение Леги о разговоре с Дарланом в начале октября 1941 г., после чего Леги телеграфировал в Вашингтон: "Неожиданные трудности, встреченные немцами в России, привели к тому, что французские власти, включая Дарлана и других коллаборационистов, начинают склоняться к нашей точке зрения. Их окончательная позиция зависит от исхода русской кампании (Гитлера)"⁵ . Это невольное признание значения и роли Советского Союза в дальнейшем развитии мировых отношений тем более характерно, что оно было высказано почти в самом начале гитлеровского нашествия на СССР.

Далее Ланджер передаёт разговор между Леги и Лавалем 27 апреля 1942 г., т. е. после возвращения Лаваля (по требованию Гитлера) в состав правительства. Лаваль с присущей ему наглостью заявил, что "США совершили серьёзную ошибку вступая в войну, и что в случае победы Советской России и Англии над Германией большевизм неизбежно распространится по всей Европе. В этих условиях он (Лаваль) предпочитает видеть Германию победительницей в войне"⁶ . Ланджер не приводит никаких комментариев к этим гнусным словам предателя Лаваля ни со стороны его собеседника Леги, ни со своей собственной стороны⁷ .

² И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза, стр. 20. 5-е изд.

³ В. Ланджер. Указ. соч., стр. 1661.

⁴ Там же, стр. 178.

⁵ Там же, стр. 200.

⁶ Там же, стр. 263.

⁷ В марте 1950 года вышли мемуары адмирала Леги. Одновременно с изданием в США их французский перевод был напечатан в номерах "Фигаро" от 7 по 26 марта 1950 года. Эти мемуары не только ничего не прибавляют к данным книги Ланджера, но, наоборот, сообщают об американо-вишийских отношениях значительно более скупо, нежели это делает Ланджер. Последний использовал архив Леги, в то время как бывший посол США в Виши опубликовал даже не свой дневник, а скорее воспоминания о пребывании в Виши. Мемуары Леги опубликованы под вычурным названием "Я там был". Содержание мемуаров Леги может быть сведено к следующим основным положениям:

Наконец, следует отметить также весьма интересные сообщения американского посла в Лондоне Бидла, касающиеся французской коллаборационистской группировки вокруг Петэна-Дарлана - Лаваля. Отметив влияние Дарлана в морских кругах Франции, Бидл сообщил, что политику Петэна-Дарлана поддерживают финансовые и промышленные дельцы, которые ещё до войны обратили свои взоры к нацистской Германии и "рассматривали Гитлера как спасителя Европы, которой угрожает коммунизм"⁸ .

"Эта группировка, - писал Бидл из Лондона в начале 1942 г., - так же мало может считаться состоящей из французов, как соответствующие члены такой же группировки в Германии, состоящей из немцев, так как интересы этих двух группировок настолько переплетены, что их невозможно различить; всё их внимание сосредоточено на развитии их промышленных и финансовых интересов"⁹ . Нельзя отказать Бидлу в правильности характеристики космополитической физиономии руководящих кругов французской буржуазии, лидером которых была вишийская клика Петэна - Лаваля - Дарлана.

Характерно, что все приведённые Ланджером высказывания вишийских предателей, Лаваля, Дарлана и др., не вызывают с его стороны, как и со стороны его информаторов (Леги, Бидл), каких-либо критических замечаний или комментариев, а заявления относительно франко-германской космополитической "общности интересов" автор воспроизводит без каких-либо возражений, в стиле "беспристрастного летописца". В этом нет ничего удивительного: защищаемая Ланджером политика США в отношении Виши является одним из доказательств общности взглядов французских коллаборационистов и их вашингтонских покровителей.

Для первого знакомства с методами "исследовательской работы" Ланджера следует обратить внимание на то место, где он сообщает о том, как посол США во Франции, небезызвестный Буллит, решил остаться в Париже в момент капитуляции, чтобы предложить свои услуги по сдаче французской столицы. Ланджер не нашёл.

1. Решение об установлении дипломатических отношений с "правительством Петэна" и вся политика ухаживания за Петэном принадлежали лично президенту Рузвельту. Хотя Леги весьма скупо сообщает о своей переписке с президентом, тем не менее 2 - 3 письма Рузвельта, цитируемые Леги, не оставляют сомнений в позиции Рузвельта.

2. Всё, что сообщает Леги, также не оставляет сомнений в том, что США, поддерживая тесный контакт с Петэном - Лавалем - Дарланом, преследовали три цели: не допустить захвата французского флота Гитлером, а по возможности захватить этот флот самим, захватить или, во всяком случае, подготовить всё необходимое для захвата африканских колоний Франции и, наконец, поддерживать реакционный режим Петэна для создания во Франции плацдарма американской экспансии. О первых двух целях американской политики Леги пишет с достаточной ясностью. О третьей он, конечно, умалчивает.

3. Леги не скрывает, а, наоборот, довольно "подробно говорит об англо-американских противоречиях и борьбе за раздел французского наследства. С особым удовольствием Леги сообщает о непопулярности де Голля среди даже тех французских кругов, которые настроены антигермански и которые считали, что де Голль является платным агентом англичан.

4. Леги почти ничего не сообщает о деятельности американского агента в Северной Африке Мерфи, подготовившего высадку американских войск и находившегося в контакте с Жиро, Дарланом и др.

5. Леги всячески старается показать, что Петэн был "внутренне" на стороне союзников. Напомним, что мемуары Леги появились как раз в то время, когда защитники Петэна пытались добиться освобождения этого старого предателя. Такую же попытку Леги предпринял и в отношении Франко, о котором он пишет, что "в заботе о сохранении строгого (?!) нейтралитета он (Франко) в действительности был на стороне союзников" ("Фигаро" от 9 марта 1950 года). Если "реабилитация" Петэна имеет своей задачей облегчить его освобождение, то "реабилитация" Франко должна подготовить соответствующую атмосферу для американского предложения об отмене резолюции Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций 1946 г., направленной против Франко.

6. Мемуары Леги сопровождаются небольшим предисловием Трумэна, в котором последний сообщает, что эти мемуары написаны по его непосредственному предложению. Подчёркивание того факта, что "ставка на Виши" исходила непосредственно от Рузвельта, показывает явное желание Трумэна представить дело так, что его ставка на французскую реакцию совершенно не расходится с политикой Рузвельта.

⁸ В. Ланджер. Указ. соч., стр. 177.

⁹ Там же, стр. 117.

вернее, не захотел найти другого объяснения этому решению Буллита, кроме ссылки на то, что оно соответствовало американской традиции, осуществлённой дважды - в 1870 и 1914 годах¹⁰ . Ссылка на "американскую традицию" - это лишь попытка скрыть подлинную роль Буллита в момент катастрофы, роль, о которой Ланджер вообще умалчивает.

Обращают на себя внимание и комментарии Ланджеря к позиции Рейно накануне передачи власти Петэну. Касаясь последующих объяснений Рейно, пытавшегося притвориться сторонником безусловного сопротивления, Ланджер задаёт вопрос: почему же в таком случае именно Рейно рекомендовал в качестве своего преемника Петэна, прекрасно зная, что правительство, возглавляемое Петэном, немедленно запросит перемирия?¹¹ . Ланджер признаёт позднейшую аргументацию Рейно неубедительной и для объяснения поведения Рейно и его коллег по кабинету министров приводит точку зрения заместителя Буллита - Бидла. В телеграмме в Вашингтон Бидл сообщал, что Петэн был избран главой нового правительства потому, что его считали единственным человеком, который может убедить народ принять тяжёлые условия перемирия и "который сможет в то же время предотвратить резолюцию"¹² .

Таким образом, Ланджер характеризует позицию французских капитулянтов в основном правильно, но отнюдь не потому, что он "объективен", а потому, что позиция французских капитулянтов не вызывала в правящих кругах США каких-либо существенных возражений. Капитуляция Франции открывала перед США возможность получения французского "наследства". Сознательно или бессознательно, автор очень выпукло описывает борьбу, которую вели между собой Англия и США, стремясь урвать каждый для себя ценное наследство, оставшееся после разгрома и капитуляции Франции, и в первую очередь французский флот.

Пытаясь "идеологически" подкрепить позиции США в борьбе за овладение французским флотом, автор описывает резко антианглийские настроения французского правительства в момент переговоров о капитуляции и полную его уверенность в том, что Англия вынуждена будет капитулировать в течение ближайшего времени вслед за Францией. Ланджер передаёт заявление Вейгана о том, что "в течение трёх недель Англии свернут шею, как цыплёнку"¹³ .

Мнение Дарлана (и Вейгана) разделяли и правящие круги США, которые летом 1940 г. также ожидали крушения Великобритании. В частности, такого мнения придерживался государственный секретарь Хэлл, который выразил эту точку зрения на специально созванном им 12 октября 1940 г. собрании чиновников военного и морского департаментов. Характерно и то, что во время встречи представителей Англии и Франции 19 июня 1940 г. (Александер и адмирал Паунд, с одной сторону, и адмиралы Дарлан и Офан - с другой) английская сторона потребовала перевода французского флота в английские порты, соглашаясь только при этом условии освободить Францию от союзнических обязательств и дать ей "право" капитулировать. Французские представители торжественно обещали ни в коем случае не отдавать своего флота в руки немцев, и англичанам пришлось отказаться от своего требования. Ясно, что в тот момент Англию интересовала главным образом судьба французского флота. Чтобы понять, почему и Англия и США были так "заинтересованы участью французского флота, достаточно привести сравнительную таблицу флотов США, Англии,

¹⁰ В. Ланджер. Указ. соч., стр. 21.

¹¹ Там же, стр. 40.

¹² Там же, стр. 41.

¹³ Там же, стр. 78, 79.

¹⁴ A. Hardy. History of Sea War. Vol. I, p. 14. London. 1918.

Франции, Италии, Японии и Германии, чего не делает сам Ланджер. Сравнение даёт следующую картину (см. табл. на стр. 97).

Приведённая таблица лучше всяких рассуждений показывает немалую роль, какую мог сыграть в войне французский военно-морской флот в зависимости от того, сражался бы он на стороне держав "оси" или Объединённых наций или же оставался бы в состоянии "неучастия в войне". Помимо того таблица ясно показывает тот интерес, с каким каждый из союзников (США и Великобритания) стремился получить этот флот в свои руки.

В связи с вопросом об антианглийских настроениях руководителей "правительства" Виши автор сообщает любопытный разговор Дарлана (заместителя Петэна и морского министра) с послом США Буллитом (телеграмма Буллита от 1 июля). Выразив убеждение, что Англия вынуждена будет в свою очередь капитулировать, Дарлан заявил, что он "ни в коем случае не переведёт французский флот в Англию, будучи совершенно убеждённым в том, что Англия никогда не вернёт Франции ни одной единицы этого флота, и в том, что в случае, если Великобритания выиграет войну, её отношение к Франции будет отнюдь не более великодушным, чем отношение Германии"¹⁵ . В данном случае нет оснований отказать Дарлану до известной степени в здравом смысле. Однако нельзя и не добавить, что подозрение, высказанное Дарланом в отношении Англии, в равной мере относится и к США.

Апологетическое изображение политики Вашингтона по отношению к "правительству" Виши начинается у Ланджера с подчёркивания личной роли Буллита в этом вопросе. В то время, как правительство США ещё колебалось в определении своей позиции, Буллит" вернувшись из Франции в конце июля 1940 г., немедленно заявил, что "маршал Петэн пользуется всеобщим уважением во Франции и делает всё возможное, чтобы установить порядок при наличии безнадёжного хаоса"¹⁶ . Ланджер приписывает Буллиту чуть ли не решающую роль в установлении дипломатических отношений с Виши. Однако эта версия терпит немедленно крах. "Вначале, - продолжает автор, - думали последовать примеру англичан и установить по крайней мере отношения с новой Францией (Ланджер имеет в виду движение де Голля. - Б. Ш. ), но вскоре же отдали себе отчёт в том, что невозможно будет оказывать какое-нибудь влияние На судьбу французского флота иначе, как будучи представленными в Виши. Более того, невозможно было оправдать разрыв дипломатических отношений иначе, как изменениями, происходившими во внутреннем положении Франции. Однако политика, которой мы традиционно следовали в вопросе о признании, никогда не считалась с формой иностранных правительств или идеологией, которую они представляют. Мы не разрывали наших отношений ни с фашистской Италией, ни с нацистской Германией"¹⁷ .

Эта тирада Ланджера показывает, что установление дипломатических отношений с "правительством" Виши вовсе не было делом рук одного Буллита, а явилось результатом определённой ставки правящих кругов США на Виши. Недаром и не случайно книга Ланджера носит название "Американская ставка на Виши". Ссылка же на "традиционную политику США в вопросе о признании" явно притянута за волосы. Как увидим дальше (и Ланджеру это не удается скрыть), на установление дипломатических отношений с Виши повлиял вопрос о судьбе французского флота. Однако этот вопрос был очень важным, первым по времени, но не единственным. Наряду с ним фигурировал не менее, если не более, важный вопрос о захвате Америкой североафриканских владений Франции.

Было бы, однако, неправильно ограничивать цели политики США по отношению к Виши задачей простого империалистического захвата (флота и колоний). Как ни старается Ланджер уверить читателей в том, что внешняя политика США никогда не считалась - в частности, по отношению к Виши - с вопросом о режиме той или иной страны, - его старания не достигают цели. Достаточно напомнить, что американские дипломаты во всех своих беседах с Петэном, Лавалем, Дарланом и другими вишийцами насчёт "опасности большевизма" и тому подобных тем никаких критических замечаний не делали. Вынужденный под нажимом широкого общественного

¹⁵ Ланджер. Указ. соч., стр. 65.

¹⁶ Там же, стр. 78.

¹⁷ Там же, стр. 78 - 79.

мнения дать публичное объяснение по поводу отношений с Виши, государственный секретарь США Хэлл, перечисляя аргументы в пользу этих отношений, тщательно избегал упоминания об одной из главных причин, которая сыграла свою роль наряду с вопросом о захвате французских колоний и флота. Этой причиной была сознательная поддержка со стороны США французского фашистского режима, дабы не допустить во Франции победы подлинно демократических сил. Мы можем за Ланджера ответить на поставленный им от имени той части американской печати, которая критиковала "ставку на Виши", риторический вопрос: "Почему США отвергают фашизм, когда он называется Гитлер, и не отвергают его, когда он называется Петэн?" Сам Ланджер уклоняется от ответа, потому что иначе ему нужно было признать, что правительство США поддерживало реакционный фашистский режим Петэна для борьбы с французским народом и рассчитывало, что этот режим будет орудием агрессивной американской политики после войны.

Фашистская природа де Голля для американских государственных деятелей была также очевидна. Однако де Голль был "неподходящим", во-первых, потому, что он вынужден был для вида апеллировать к вооружённому сопротивлению французского народа, хотя в действительности он к этому вовсе и не стремился; а во-вторых, потому, что он был английским агентом. Эти два обстоятельства были аргументами в пользу Виши и против де Голля.

Таким образом, сознательная и целеустремлённая поддержка фашистского режима Виши правящими кругами США преследовала не только, непосредственную империалистическую задачу захвата французского флота и французских колоний, но и более отдалённую цель - использование режима Виши в борьбе против французского народа и против "опасности большевизма", - имея в виду послевоенную агрессию против СССР.

В захвате французского флота или хотя бы части его англичане попытались опередить американцев. Первая попытка Черчилля овладеть хотя бы частью французского флота была сделана 3 июля 1940 г. в Оране (Марс-эль-Кебир), где английские военные суда обстреляли французские корабли и попытались их захватить. Следующая попытка, преследовавшая двойную задачу (захват французских линкоров и одновременно захват французских колоний), была предпринята в Дакаре в сентябре 1940 года. Там впервые действовали сторонники де Голля. Эта попытка, как известно, кончилась провалом. Что касается французских владений в западном полушарии, то английские империалисты, стоявшие за спиной де Голля, пытались захватить два небольших острова у побережья Ньюфаундленда - Сен-Пьер и Микелон. Правда, Черчилль и Идеи отрицали какое-либо участие Англии в захвате этих островов. Более того, Идеи утверждал, что высадка на этих островах деголлевских сил под командой адмирала Мюзелье оказалась для лондонского правительства "сюрпризом". Но все эти оправдания (перед США) были шиты белыми нитками, и в Вашингтоне это отлично понимали.

Кроме указанных выше двух английских попыток (Оран и Дакар), ни Великобритания, ни США не пытались захватить французский флот, вынужденно удовлетворяясь тем, что Петэн время от времени повторял торжественные обещания не выдавать флот гитлеровца.

Иначе обстояло дело с вопросом о французских колониальных владениях в Северной Африке. Ланджер пишет, что президент Рузвельт уже давно придавал огромное значение проекту операций США против Северной Африки. "Весь этот район представлял явно жизненный интерес для США"¹⁸ , - пишет Ланджер.

В декабре 1941 г. Рузвельт послал Буллита в Северную Африку и на Ближний Восток, чтобы на месте изучить возможности плана вторжения. Этот же план рассматривался зимой 1941 г., когда Черчилль прибыл в Вашингтон. План вторжения в Северную Африку, разумеется, преследовал не одну лишь военно-стратегическую цель, а был связан с давнишним интересом монополистического капитала США к северо-африканским колониям Франции.

В октябре 1940 г. Вейган был назначен специальным уполномоченным "правительства" Виши в африканских владениях Франции. С этого момента США начинают свою игру с "правительством" Виши в вопросе о Северной Африке. Главным дей-

¹⁸ Ланджер. Указ. соч., стр. 299.

ствующим лицом в этой игре стал Роберт Мерфи, советник посольства США в Виши и ближайший сотрудник Буллита, прибывший в декабре 1941 г. со специальной миссией в Северную Африку.

26 февраля 1941 г. Мерфи подписал с генералом Вейганом особый протокол, который получил впоследствии название договора Вейган - Мерфи и который был утверждён правительством США и адмиралом Дарланом, тогда заместителем Петэна. Протокол весьма не сложен: США берут на себя доставку в Северную Африку необходимых ей промышленных запасов, в том числе и горючих материалов. "Правительство" Виши в лице Вейгана берёт на себя обязательства, во-первых, не реэкспортировать эти продукты и, во-вторых, допустить представителей правительства США к контролю над распределением и потреблением ввозимых товаров.

Не трудно догадаться, что в данном случае речь шла не о простом торговом соглашении и не о приобретении нового рынка сбыта для американских автомобилей, бензина и продовольствия. Допущенные в Северную Африку американские контролёры должны были подготовлять необходимые условия для захвата США французских колоний в Африке. Ланджер не скрывает этого смысла упомянутого соглашения. Он прямо отмечает, что одним из наиболее существенных пунктов соглашения было допущение контроля со стороны агентов США: "Государственный департамент со своей стороны немедленно признал наличие возможностей, которые открывает этот проект (договор Мерфи - Вейгана), возможностей, которые далеко перекрывают простое экономическое соглашение, распространяясь на военную и морскую область. Представители военного и морского департаментов были также запрошены, и им было предложено доставить персонал, "который сверх своей миссии контроля мог бы доставлять информацию, представляющую интерес для военного и морского департаментов"¹⁹ . Естественно, что оба департамента с восторгом приняли договор, легализующий их разведку.

Так началась "американская ставка на Виши" с целью укрепления французской реакции и захвата с её помощью французской колониальной империи. Английские империалисты не скрывали своего отрицательного отношения к американским усилиям захватить Северную Африку. Однако положение Англии в тот момент было настолько тяжелым, что они ничем не могли помешать Вашингтону в этой его игре.

Ланджер не лишает себя удовольствия поиздеваться над позицией англичан в отношении Виши. Подчёркивая, что англичане не раз открыто критиковали Вашингтон и его политику "ставки на Виши", Ланджер тем охотнее напоминает о факте переговоров между Черчиллем и Петэном. В Лондон явился 22 октября 1940 г. посланец Петэна профессор Луи Ружье, уполномоченный вступить в переговоры с Черчиллем об улучшении франко-британских отношений. Переговоры Ружье с Черчиллем и лордом Галифаксом были зафиксированы в меморандуме, который Ружье называет "джентльменским соглашением" и который был, по словам Ружье, одобрен Петэном. Основными пунктами "джентльменского соглашения" были следующие: "Если Франция откажется помогать Германии, Англия согласна допустить транспорты с продовольствием из Северной Африки во Францию, а равно не допускать, чтобы генерал де Голль атаковал французские колонии, при условии, что "правительство" Виши со своей стороны не сделает никакой попытки вернуть те колонии, которые от него уже отпали в пользу де Голля. Англия обязывается равным образом не нападать на маршала Петэна в своих радиопередачах. Однако Франция должна обещать не уступать своих баз немцам и возобновить вооружённую борьбу в тот момент, когда Англия даст доказательства, что она в состоянии вооружить и высадить свои войска во Франции или её колониях. Франция должна принять все необходимые меры для того, чтобы французский флот скорее был взорван, нежели попал в руки немцев или итальянцев. Наконец, по словам Ружье, в соглашении был ещё один пункт, прибавленный англичанами: если генерал Вейган поднимет восстание в Северной Африке, он может вновь рассчитывать на полное сотрудничество правительств и народов Британской империи и, кроме того, получит часть помощи, доставляемой из США"²⁰ .

Когда Ружье опубликовал свою книгу, где изложил цитированный нами меморандум, и когда накануне процесса Петэна его адвокаты хотели использовать это

¹⁹ Ланджер. Указ соч., стр. 146.

²⁰ Там же, стр. 91.

свидетельство Ружье для доказательства того, что Петэн был тайно связан с союзниками (в лице Англии), Черчилль в специальном заявлении в парламенте 12 июня 1945 г. формально отрицал заключение какого бы то ни было договора, хотя и признавал, что переговоры имели место. Отвечая на это заявление Черчилля, Ружье публично подтвердил в "Нью-Йорк таймс" (от 21 июля 1945 г.) своё первое заявление и настаивал на том, что "джентльменское соглашение" было заключено. Ланджер у понадобилось упомянуть об этих переговорах Ружье с Черчиллем, чтобы оправдать американскую политику в отношении "правительства" Виши простым доводом: дескать, не только Вашингтон, но и Лондон также вёл переговоры с "правительством" Виши И даже заключал с ним секретные соглашения.

Не останавливаясь на том, насколько отвечает действительности заявление Ружье о соглашении Черчилля с "правительством" Виши, можно с уверенностью сказать, что самый факт лондонских переговоров в октябре 1941 г., не отрицаемый Черчиллем, не оставляет сомнений в том, что никаких принципиальных различий в отношении к фашистскому, прогитлеровскому "правительству" Виши между Лондоном и Вашингтоном не было. Косвенным доказательством наличия какого-то соглашения между Черчиллем и Петэном служит и сообщаемый Ланджером факт, что английский король при посредстве посла США направил 25 октября персональное послание маршалу Петэну, в котором заверял его в постоянной доброжелательности Великобритании к Франции. В то же время обратился к Петэн у и президент Рузвельт, но предупредил его, что в случае любой прямой или косвенной помощи Виши немцам, выходящей за пределы условий перемирия, "для США будет невозможно в нужный момент своим влиянием содействовать тому, чтобы Фракция сохранила свои колонии"²¹ . Таким образом, и Лондон и Вашингтон систематически проводили политику "кнута и пряника" в отношении Петэна и его "правительства". Всё дело было в том, кому первому - Вашингтону или Лондону - удастся договориться с "правительством" Виши.

Можно не сомневаться также и в том, что Петэн и Вейган при помощи Ружье действительно пытались зондировать позицию Англии и на всякий случай заполучить дополнительный козырь в виде секретного соглашения Виши - Лондон. Это было им тем более необходимо, что как раз во время пребывания Ружье в Лондоне состоялось свидание Петэна и Лаваля с Гитлером в Монтуаре (24 октября 1941 г.). Протокол этого свидания, извлечённый из захваченных гитлеровских документов, Ланджер публикует полностью.

Характерно, что на вопросе о французских колониях спекулировал и германский империализм. Обе воевавшие стороны обещали вишийским политикам сохранение колоний за Францией в награду за помощь, причём обе стороны сознательно обманывали, так как стремились сами захватить эти колонии. Пункт 4-й протокола переговоров в Монтуаре чрезвычайно интересен. Приведём его полностью: "Фюрер заявил главе Французского государства, что после поражения Англии и возвращения Германии её колоний будет приступлено в рамках общего регулирования в момент заключения мира к новому перераспределению колониальных владений на африканском континенте, перераспределению, которое, обеспечивая гармонию взаимных интересов, будет считаться с политическими и экономическими потребностями заинтересованных европейских государств. Это относится прежде всего к четырём державам: Германии, Италии, Франции и Испании. В той мере, в какой новый порядок в Африке внесёт необходимые территориальные изменения в область нынешних колониальных владений Франции, державы оси берут на себя обязательство в момент заключения мира с Англией позаботиться о том, чтобы Франция получила территориальные компенсации, чтобы в конечном счёте она сохранила в Африке колониальные владения, в основном равные тем, которыми она владеет в настоящий момент".

Это обещание Гитлер давал при условии полного сотрудничества Франции с гитлеровской Германией. Документ говорит сам за себя и не нуждается в особых комментариях.

Переговоры Черчилль - Ружье, о которых мы писали выше, были продолжены при посредстве Шевалье - члена правительства Петэна и в прошлом университетского товарища лорда Галифакса - и велись по той же схеме: Франция ни в коем случае не должна выдавать немцам свой флот или уступать какую-либо базу. Франция не сде-

²¹ Ланджер. Указ. соч., стр. 101, 102.

лает попыток вновь захватить те свои колонии, которые перешли под управление де Голля (иначе говоря, попали под английский контроль). За это англичане, несмотря на блокаду, соглашались допустить доставку во Францию продовольствия, бензина, каучука и других товаров. Петэн соглашался в принципе с этими предложениями, но подчёркивал, что, поскольку немцы находятся на территории Франции, она вынуждена соблюдать условия Перемирия и, в частности, статью 9-ю, обязавшую французов ничем не помогать врагам Германии. Ясно, что Петэн пытался лавировать и шантажировать в этом вопросе.

Если переговоры Галифакс - Шевалье происходили в секрете от американцев, то последующие стадии переговоров Лондона с Виши не только не скрывались от США, но велись при их посредстве. Так, 13 января 1941 г. государственный секретарь Корделл Хэлл передал по просьбе Черчилля адмиралу Леги запрос для Петэна, как он смотрит на все эти предложения англичан. Через 10 дней тот же Хэлл передал новое послание Черчилля Петэну о том, что Великобритания окажет всяческую помощь уходу французского флота (части французского флота. - Б. Ш. ) из Александрии, если французское правительство решит переехать в Северную Африку и занять снова своё место в войне.

Посылая эти свои предложения Петэну, как Черчилль, так и Рузвельт делали вид, будто речь идёт о чисто военных переговорах, а совсем не о соперничестве Англии и США в деле захвата африканских колоний Франции. Этим и объясняется то обстоятельство, что сообщения Черчилля пересылались в Виши при посредстве Хэллэ, Северная Африка была объектом вожделений не только со стороны США и Великобритании, но и франко-германских империалистов.

Ланджер пишет: "Банки и общества, принадлежавшие коллаборационистам, имели огромные интересы в Северной Африке и других французских колониях, где были их филиалы. Они рассчитывали извлекать из Северной Африки ресурсы, которые можно было предоставить в распоряжение немцев. Полагали, что только в течение 1941 г. не менее 5 млн. тонн товаров, в большинстве случаев вывезенных из Северной Африки, могут быть выгружены в средиземноморских портах Франции. Эти товары, в частности сырьё, были предназначены для производства вооружений, как, например, кобальт, молибден, марганец, высококачественная железная руда, не говоря уже о продовольствии. Вполне возможно, что от 60 до 80% всех этих товаров должны были идти немцам"²² .

Такая явная помощь Гитлеру со стороны французских коллаборационистов находилась в резком и явном противоречии с тем, что в то же самое время США оказывали помощь Англии. Получалось, что США правой рукой помогали англичанам воевать против гитлеровской Германии, а левой рукой помогали Гитлеру (при посредстве высокоценного стратегического сырья) воевать против Англии, в частности бомбардировать её с воздуха.

Ланджер, конечно, понимает двусмысленность такого положения и "деликатно" выражает это в следующей форме: "Принимая во внимание характер и политику режима Дарлана, можно было считать, что для США совершенно бесцельно поддерживать отношения с вишийским правительством"²³ . Однако самый вопрос ставится автором лишь для того, чтобы оправдать продолжение американской политики соглашения и сотрудничества с "правительством" Виши. С этой целью Ланджер нанизывает целый ряд "оправдывающих" обстоятельств. Здесь прежде всего фигурируют пресловутые "противоречия" между Петэном, с одной стороны, и Дарланом - с другой. Петэн, как уверяет Ланджер, был настроен определённо антигитлеровски, в отличие от Дарлана и Лаваля. Окружение Петэна, которое Ланджер прямо называет кагулярами и участниками "Французского действия" (l'Action Francaise), дескать, тоже не всё было настроено прогитлеровски.

Старания Ланджера понятны. Государственному департаменту США не легко было сохранять и укреплять свои отношения с фашистом Петэном, так как широкие народные массы США решительно протестовали против поддержки французских коллаборационистов. Не случайно поэтому государственный секретарь Хэлл, как уже упоминалось выше, вынужден был публично объяснить, почему США поддерживают кон-

²² Ланджер. Указ. соч., стр. 178, 179.

²³ Там же, стр. 179.

такт с "правительством" Петэна: "Основной аргумент, в силу которого он (Хэлл) поддерживает отношения с Виши, - это возможность получать оттуда ценные сведения и одновременно действовать против прогитлеровских элементов"²⁴ (в составе французского правительства). Хэлл добавлял, что адмирал Леги оказывает мощную поддержку Петэну в его сопротивлении "ужасному давлению", которое тот выносит. Если бы, дескать, этой помощи не было, то победили бы наихудшие элементы французского правительства (Виши). В качестве "историка" Ланджер понимает, насколько слабы и неубедительны подобные доводы. Вот почему он не перестаёт подыскивать всё новые и новые оправдания для политики США.

Выше мы говорили о том, что США в вопросе о североафриканских колониях Франции делали ставку на генерала Вейгана, который фактически являлся правителем Северной Африки с осени 1940 года. Когда под гитлеровским давлением Вейган был 18 ноября 1941 г. отозван из Северной Африки, казалось, что планы США в отношении этой территории окончательно провалились. И действительно, руководящие деятели США проявили явные колебания. Как сообщает Ланджер, на следующий день после отозвания Вейгана заместитель Хэлла Самнер Уэллс заявил вишийскому послу в Вашингтоне, что это "неизбежно приводит к полному изменению той политики, которую правительство США до сего времени вело по отношению Франции"²⁵ . Однако эта "колебания" государственного департамента США весьма быстро прекратились. Ланджер глухо говорит о том, что государственный департамент США отдавал себе отчёт в опасности, угрожавшей Северной Африке по мере того, как войска Роммеля отступали перед англичанами на запад. Ланджер продолжает: "...повидимому, именно ввиду этой опасности (Роммель) преждевременное решение о приостановке действия экономического соглашения (Мерфи - Вейган) было отменено, и уже 6 декабря 1941 г. адмирал Леги получил телеграмму, в "которой ему поручалось сообщить Петэну, что если последний возобновит свои заверения относительно французского флота и французских колоний и если он заявит, что отозвание Вейгана не означает никаких изменений политики Виши в Северной Африке, то правительство США возобновит программу экономической помощи"²⁶ . Ланджер добавляет, что эта телеграмма была доведена до сведения Петэна-Дарлана 11 декабря и что необходимые заверения были даны на следующий день. Таким образом, с удовлетворением констатирует автор, "американская политика снова вернулась в старое русло".

И на этот раз реальные интересы монополистического капитала США в деле помощи французской реакции и завладения флотом и колониями Франции победили "идеологические" соображения относительно недопустимости связей с фашистским "правительством" Виши, явным союзником гитлеровской Германии. Характерно, что решение о неизменности американской политики в отношении Виши было принято именно в тот момент, когда США вступили в войну с гитлеровской Германией.

Пока американская "ставка на Виши" заключалась в переговорах и соглашениях с Вейганом, а затем с генералом Жиро, государственный департамент мог обманывать общественное мнение Америки ссылками на "существенную разницу" между Вейганом, с одной стороны, и Петэном, Лавалем, Дарланом - с другой. Между тем в октябре 1942 г. на африканской сцене появился Дарлан. Ланджер невразумительно сообщает, что появление Дарлана в Северной Африке будто бы было вызвано тяжёлым заболеванием его сына. Эта "болезнь" весьма способствовала быстрому соглашению между Мерфи и Дарланом. Интересно отметить, что, по словам Ланджера, Мерфи, получив сообщение о том, что Дарлан в Алжире, сказал: "Очень хорошо, будем отыскивать Дарлана"²⁷ . Соглашение с Дарланом вызвало резкие протесты в самой Америке. Даже чиновники государственного департамента США, столь привыкшие обманывать общественное мнение собственной страны, не нашли в себе смелости утверждать, что Дарлан не является стопроцентным агентом Гитлера и чем-либо отличается от Лаваля. Понадобились новые аргументы. Разумеется, Ланджер их находит. Он прежде всего заявляет, что все высшие французские офицеры, которые оказались в Африке, как

²⁴ Ланджер. Указ. соч., стр. 267.

²⁵ Там же, стр. 205.

²⁶ Там же, стр. 211.

²⁷ Там же, стр. 362.

Ногес, Жуан, Эстева, даже сам Жиро, полностью признавали авторитет Дарлана. "В этих условиях, - пишет Ланджер, - было прямо чудом, что Дарлан появился на сцене, поскольку он был законно (?! - Б. Ш. ) назначен командующим всех французских сил - наземных, воздушных, равно как и морских. Офицерский корпус признал его авторитет и был готов за ним следовать"²⁸ . Правда, Ланджер вынужден признать, что вследствие соглашения с Дарланом США оказались связанными "с вишийцем наиболее печальной известности"²⁹ и что это была "потрясающая ситуация", которая требует долгих объяснений. Но вместо этих долгих объяснений автор ссылается на генерала Эйзенхауэра, который в своём докладе писал, что "решение вести переговоры с Дарланом было продиктовано чисто военными соображениями". Ланджер поучительно прибавляет: "Мы находились в состоянии войны, и военные соображения были суверенными"³⁰ .

Так Ланджер пытается "объяснить" соглашение с Дарланом исключительно военными соображениями и при помощи этого трюка отделаться от подлинного ответа на столь деликатный вопрос. Но не так поступил Корделл Хэлл, по чьему заказу написана книга Ланджера.

Выступив на двух прессконференциях - 8 и 9 ноября 1942 г., т. е. уже после высадки американских войск в Северной Африке, - Хэлл представил эти события как оправдание "всей американской политики в вопросе о Виши", причем, разумеется, объявил "ставку на Виши" политикой, которая своей конечной целью имела якобы "освобождение Франции".

Для оправдания "ставки на Виши" Хэлл привёл пять аргументов:

1. Получать неделю за неделей с территории, подчинённой гитлеровской власти (сама Франция), а равно из Северной Африки исключительно важную информацию о подрывной деятельности держав оси и о других важных сторонах международной обстановки.

2. Поддерживать тесные отношения с французским народом и повсюду воодушевлять руководителей сопротивления державам оси.

3. Сохранять основную концепцию свободы французского народа с целью конечного восстановления французских учреждений такими, какими они были до немецкой оккупации.

4. Продолжать наблюдать на месте, и притом очень близко и точно, всю эволюцию франко-немецкой обстановки, созданной перемирием 1940 г.; сопротивляться давлению на Францию, которое осуществляла Германия, добиваясь, чтобы Франция вышла из границ перемирия и сотрудничала с Германией; систематически мешать выдаче французского флота или хотя бы части его немцам и оказанию военной помощи германским армиям; та же цель должна была преследоваться в отношении французских баз Средиземноморья и Атлантики.

5. Наконец, подготовлять наиболее действительным образом средства и территорию для посылки военной экспедиции в средиземноморскую зону и помогать англичанам в их нынешних операциях³¹ .

Сам Ланджер вынужден признать, что далеко не все были убеждены этими доводами Хэлла. Из соображений "объективности автор приводит даже ряд выступлений в печати США против фальшивой аргументации государственного секретаря. В самом деле, выступить с подобными "объяснениями" можно было только пренебрегая общественным мнением своей собственной страны. О каком "воодушевлении руководителей сопротивления" болтал Хэлл, когда было хорошо известно, что американские агенты в Виши ничего общего с подлинным сопротивлением французского народа и его вождями не имеют и вместо этого поддерживают врагов и душителей движения Сопротивления французского народа? О каком сопротивлении попытке Германии получать помощь от Франции болтал Хэлл, когда США на деле и особенно в силу соглашения Мерфи - Вейган не только смотрели сквозь пальцы, но и помогали снабжению немецких армий и, в частности, армии Роммеля. Сам Ланджер приводит выдержку из одного американского документа за август 1942 г., где сообщалось о том, что Герма-

²⁸ Ланджер. Указ. соч., стр. 378.

²⁹ Там же.

³⁰ Там же, стр. 379.

³¹ Там же, стр. 382.

нией было вывезено из Французского Марокко огромное количество кобальта и железной руды. Эти виды сырья прибывали в Марсель в течение 1941 г., и значительная часть их переправлялась дальше державам оси. Многие из судов, которые перевозили эти грузы во Францию, немедленно возвращались в Тунис, нагруженные военными припасами для армий Роммеля в Ливии. Без всякого сомнения, Северная Африка представляла собой огромную брешь в блокаде Германии³² . И после всего этого автор" книги, ничтоже сумняшеся, цитирует "аргументы" Хэлла.

Резкие противоречия между США и Англией во французском вопросе наметились уже в первый момент после военного разгрома Франции и её капитуляции перед гитлеровской Германией. В то время как США решили продолжать дипломатические отношения с "правительством" Виши, Черчилль, как известно, поставил ставку на де Голля, провозгласившего создание движения "Сражающейся Франции". Рузвельт ни на одну минуту не сомневался в том, что де Голль является стопроцентным английским агентом, и это своё убеждение не раз высказывал открыто.

Связь между Черчиллем и де Голлем зародилась ещё в тот момент, когда Рейно накануне капитуляции командировал де Голля в Лондон. Вашингтон не скрывал своего отрицательного отношения к де Голлю с его "Сражающейся Францией", упорно отказывая ему в поддержке именно потому, что он был английским агентом. Эту антидеголлевскую политику Рузвельт настойчиво и систематически проводил вплоть до захвата Северной Африки американскими войсками. После захвата деголлевскими силами островов Сент-Пьера и Микелона Идеи резко упрекал американского посла в Лондоне Вайнанта, указывая, что Вашингтон делает ошибку, "унижая де Голля и усиливая позицию правительства Виши"³³ . Вскоре после этого лорд Галифакс, британский посол в Вашингтоне, в связи с предстоявшими переговорами между Рузвельтом и Черчиллем предложил допустить и деголлевских наблюдателей наряду с представителями других эмигрантских правительств, находившихся в Лондоне. Заместитель Корделла Хэлла Самнер Уэллс немедленно отклонил от имени Рузвельта это предложение.

Как объясняет Ланджер эти англо-американские разногласия? Объяснение, данное в книге, исключительно лицемерно и рассчитано, повидимому, на людей, которым можно всучить любую лживую версию, шитую белыми нитками. Ланджер указывает, что, мол, США не могли поддерживать де Голля, поскольку они твёрдо решили сохранить отношения с Виши. Такое "объяснение" ничего не объясняет, ибо каждый вправе задать вопрос, чем же объясняется решение Вашингтона поддерживать отношения с Виши. Далее, автор книги ссылается на то, что "государственный департамент в соответствии с позицией президента держался твёрдо решения не вмешиваться во внутренние французские дела"³⁴ . Что может быть лицемернее этой фальшивой ссылки на "невмешательство" США во внутренние французские дела? Как будто всему миру неизвестно, как последовательно и настойчиво именно США проводили (и проводят) активную политику вмешательства во внутренние дела Франции, и не только Франции.

Лишь в конце своего длинного разглагольствования на эту тему Ланджер слегка приоткрывает одну из действительных причин нежелания Вашингтона поддерживать де Голля. По словам Ланджера, де Голль, совершенно непопулярный в Северной Африке, не мог бы помочь США её захватить. Руководители же французской администрации в Северной Африке представляли гораздо больший интерес, нежели де Голль и его группа. Именно они могли либо помочь США либо, наоборот, парализовать их усилия в захвате Северной Африки. "Вот почему, - заканчивает Ланджер, - нам необходимо было использовать их помощь, а что касается собственно французских дел, принять все их условия"³⁵ . Ланджер в конце концов договаривается до признания, что захват Северной Африки и был одной из основных целей, которые преследовала внешняя политика Вашингтона в отношении Франции. О другой, не менее существенной причине - о желании поддержать и укрепить позиции вишийской реакционно-фашистской группировки во Франции - Ланджер, конечно, умалчивает.

В августе - сентябре 1942 г., т. е. в момент подготовки высадки в Северную Африку, имела место переписка между Рузвельтом и Черчиллем. 30 августа 1912 г. в те-

³² Ланджер. Указ. соч., стр. 278, 279.

³³ Там же, стр. 231.

³⁴ Там же, стр. 311.

³⁵ Там же, стр. 513.

леграмме на имя Черчилля Рузвельт настаивал на том, чтобы в Северной Африке высадились исключительно американские войска. "Операция должна быть предпринята, - писал он, - исходя из того, что французы окажут меньшее сопротивление американским войскам, нежели британским. Я пойду даже дальше и скажу, что почта убеждён в том, что одновременная высадка американцев и англичан вызовет сопротивление всех французов в Африке, тогда как высадка только американских войск, без англичан, даст реальный шанс не натолкнуться на какое-либо сопротивление французов или же встретить лишь символическое сопротивление"³⁶ . Это заявление Рузвельта опиралось, в частности, на сообщение Мерфи, который неоднократно телеграфировал о том, что "руководители французской администрации в Северной Африке ни в коем случае не желают ни британской интервенции, ни тем более участия в этой интервенции де Голля"³⁷ .

Черчиллю пришлось постепенно уступить этому американскому нажиму. 16 сентября 1942 г. Рузвельт писал Черчиллю: "Я считаю необходимым, чтобы де Голль был совершенно устранён от этой операции (высадка в Северной Африке)"³⁸ . Как известно, незадолго до самой высадки Черчилль пытался убедить Рузвельта в том, что нужно сообщить де Голлю о высадке хотя бы накануне самой операции, причём объяснить ему, что эта американская операция должна была проводиться в полном секрете. Однако Рузвельт и на это не пошёл. Черчиллю пришлось уступить. Де Голль узнал о высадке только в тот момент, когда она уже шла полным ходом.

В дальнейшем Черчиллю пришлось полностью капитулировать в этом вопросе перед США. После высадки американских войск США и Англия "договорились о том, что гражданская администрация в Северной Африке будет поставлена целиком под контроль американцев"³⁹ . Наконец, Черчиллю пришлось согласиться и на то, чтобы командующим французскими силами в Северной Африке был признан генерал Жиро, к которому США питали "доверие". По этому поводу Эйзенхауэр докладывал военному департаменту, что "вся операция является американской, происходившей под руководством США, и участие в ней британцев может иметь своим объектом только помощь, но не руководство"⁴⁰ .

Выше отмечалось "внезапное" появление Дарлана в Северной Африке. Дарлан немедленно предъявил свои "права" на руководящую роль и потребовал себе пост политического главы. В результате организованных при содействии американцев переговоров между Дарланом и Жиро было достигнуто соглашение о том, что "Дарлан будет являться политической главой Северной Африки, в то время как Жиро будет командующим французскими войсками"⁴¹ . Это соглашение окончательно устраняло де Голля от какого бы то ни было участия в делах Северной Африки. Черчиллю пришлось ограничиться воззваниями к Рузвельту о том, что необходимо справедливо отнестись к де Голлю и, во всяком случае, избежать создания двух соперничающих правительств во французской эмиграции; одного, поддерживаемого Англией, и другого, поддерживаемого США. Из этих воззваний ничего не получилось. В телеграмме от 11 января 1942 г. Рузвельт писал Черчиллю: "Мы должны дать понять всем трём "примадоннам" (де Голлю, Дарлану и Жиро. - Б. Ш. ), что вся обстановка в настоящий момент подчинена военным условиям и что всякое решение, принятое кем-либо из них или всеми тремя, должно быть изучено и аппробировано Эйзенхауэром"⁴² . Иными словами, Рузвельт решительно отвергал вмешательство не только де Голля, но и самого Черчилля в вопросы, касавшиеся Северной Африки. То, что захвачено американцами, остаётся в их руках. Единственная уступка, "а которую пошёл Рузвельт, было согласие на назначение в Северную Африку британского представителя, который, по существу, никакой власти не имел.

Соглашение Жиро, Дарлана и покровительство, оказываемое США Дарлану, вызвало бурю протестов в Англии и в самой Америке. Эту политику Соединённых

³⁶ Ланджер. Указ. соч., стр. 302.

³⁷ Там же, стр. 326.

³⁸ Там же, стр. 304.

³⁹ Там же, стр. 339.

⁴⁰ Там же, стр. 342.

⁴¹ Там же, стр. 371.

⁴² Там же, стр. 385.

Штатов называли "презренной сделкой" с квислингом, "изменой идеалам союзников". Ланджер коротко сообщает об этой буре протестов, преуменьшая её значение. Казалось, не было выхода из запутанной обстановки, создавшейся в Северной Африке. Но, как часто бывает в истории, помогло "чудо": Дарлан был убит 24 декабря 1942 года. Ланджер пишет об этом в нарочито пренебрежительном тоне: "Вопрос о том, был ли убийца политическим агентом, или его жест был действием единичного фанатика, не представляет какого-либо интереса для нас"⁴³ . "Убийца был быстро осуждён и казнён в полном секрете", - добавляет Ланджер. Подозрительная краткость этого сообщения и показное отсутствие интереса к личности убийцы весьма симптоматичны со стороны Ланджера: не скрывается ли за этим деланным пренебрежением к убийству Дарлана нечто другое?

Книга заканчивается моментом свидания Рузвельта и Черчилля в Казабланке в конце января 1943 года. Во время этих переговоров козырем в руках Черчилля продолжал оставаться де Голль, а в руках Рузвельта - Жиро, назначенный главой Северной Африки после убийства Дарлана. Но на стороне Рузвельта было явное преимущество: в его руках был не только козырь в лице Жиро, но и значительна больший козырь в лице самой Северной Африки, захваченной США.

В последних строчках своего заключения Ланджер утверждает, что, если бы сейчас США нужно было вновь действовать в вопросе о взаимоотношениях с Виши, они бы поступили именно так, как поступали в период 1940 - 1942 годов. С точки зрения американских интересов, пишет он, "это было по существу здоровой политикой, хотя она может быть и казалась мало привлекательной. Этой политике можно было противопоставить лишь аргументы сентиментального или идеологического характера. Но подобные аргументы, - заявляет Ланджер, - всегда опасно делать фундаментом внешней политики, они могут пускаться в ход только тогда, когда они совпадают с действительно национальными интересами". "Пока не будет доказано, что де Голль и его движение смогли более эффективно, нежели наши отношения с Виши, способствовать торжеству американских интересов, всякие доводы против нашей политики не будут иметь никакой цены"⁴⁴ .

В этих заключительных словах Ланджера отражена действительная суть поведения США в вопросе о Франции - "американские интересы". А самые интересы заключались в поддержке французской реакции и в захвате Северной Африки. Для обеспечения этих "интересов" были хороши все средства, вплоть до открытой поддержки фашистского режима Петэна - Лаваля - Дарлана, вплоть до оказания помощи гитлеровским армиям, сражавшимся против союзников США, вплоть до доставки в Германию из Северной Африки драгоценного стратегического, сырья. Таков волчий закон империалистической политики.

В этом смысле книга Ланджера представляет значительный интерес для советских читателей. Помимо воли автора, помимо воли его заказчиков из государственного департамента США, Ланджер помогает раскрыть некоторые действительные пружины внешней политики американского монополистического капитала в вопросе о Франции.

⁴³ Ланджер. Указ. соч., стр. 395.

⁴⁴ Там же, стр. 414.