В буржуазной исторической литературе, особенно французской, необыкновенно успешная реализация французских займов 1871 - 1872 гг., предназначенных для оплаты контрибуции Германии, рассматривалась всегда как доказательство, во-первых, финансового могущества Франции, оказавшейся способной после разорительной войны мобилизовать в кратчайший срок громадную сумму, а во-вторых, доверия к этому финансовому могуществу европейских финансовых кругов, так как лишь заграничная подписка на трехмиллиардный заем 1872 г. дала около 32 млрд. франков. Головокружительный успех подписки расценивался современной французской прессой как своеобразный реванш за Седан и Мец. Тьер хвастливо заявлял, что "вся Европа принесла нам свои деньги"¹ . По словам одного из русских банкиров, бывшего в то время в Париже, даже некоторые серьезные французские газеты предлагали иллюминировать Париж "в честь 40 млрд. франков"² .

По официальным данным, заем 1871 г. на сумму в 2 млрд. франков был перекрыт подпиской на 55%³ , а заем 1872 г. на сумму в 3 млрд. франков был покрыт подпискою на 42 млрд. франков⁴ . Версию об исключительном успехе подписки на заем как внутри Франции, так и в других европейских странах принимает и автор наиболее обширного в советской историографии исследования по истории Франции во второй половине XIX в. - проф. А. З. Манфред⁵ .

Между тем материалы, обнаруженные нами в Ленинградском Центральном историческом архиве, дают основание считать вышеприведенную версию об исключительном успехе займов 1871 - 1872 гг. преувеличенной. В записке на имя царя от 4 ноября 1872 г. министр финансов России Рейтерн сообщает, что им получено письмо от одного из русских банкиров (фамилия его не названа), находившегося в Париже в период реализации займа 1872 г., в котором излагается закулисная сторона выпуска этого займа. К записке приложена выписка из письма упомянутого банкира (на французском языке)⁶ .

По словам автора письма, в момент утверждения займа Ассамблеей в Версале "великие банкиры Парижа", которые являлись одновременно и регентами Французского банка и "имели большое влияние на г-на Тьера (гг. Ротшильд, Пилле-Виль, Оттингер, Малле, Андре и др.)", добились от него обещания, что подписка на заем будет проводиться лишь при условии внесения в качестве первого взноса солидного аванса, для того, чтобы иметь уверенность, что на заем подписались настоящие капиталисты и чтобы с первого же момента часть "этой большой операции" попала бы в "весьма крепкие руки (dans des mains tres fermes)"⁷ . В соответствии с пожеланием банкиров декрет

¹ По материалам Архива Института литературы АН СССР. Цитируем по А. З. Манфред. Внешняя политика Франции 1871 - 1891 гг. М. 1952, стр. 43.

² Центральный государственный исторический архив в Ленинграде (ЦГИАЛ), фонд канцелярии по кредитной части министерства финансов, д. 281, л. 217.

³ L. Say. Les finances de la France sous la troisieme republique. V. I, Paris. 1898, pp. 375 - 376, 411.

⁴ Там же.

⁵ А. З. Манфред. Указ. соч., стр. 42 - 45 и др.

⁶ ЦГИАЛ, фонд канцелярии по кредитной части министерства финансов, д. 281. лл. 216, 217 - 220.

⁷ Там же, лл. 217 - 218.

об эмиссии займа предусматривал взнос при подписке в размере 12,5 франка наличными за каждые 100 франков по номиналу (то есть 1/8 номинальной стоимости облигаций).

Однако, вопреки декрету, уже на другой день после выпуска займа президент Тьер разрешил при подписке в виде залога вносить не только наличные деньги, но и ценные бумаги, котировавшиеся на бирже Парижа. Автор письма не указывает причину, побудившую изменить первоначальные условия. Мы полагаем, что в целях политической рекламы успеха займа Тьер стремился раздуть любыми методами цифру подписки.

Для стимулирования подписки французское правительство обязалось платить биржевым маклерам вознаграждение в размере 0,25% с суммы проведенной им подписки. Поскольку маклеры были заинтересованы в увеличении суммы подписки, а наличных денег при подписке не требовалось, то "господа биржевики" раздули подписку до суммы в 10 миллиардов франков.

Еще более рекламный характер носила подписка за границей. Проводить ее Тьер предложил банкам Лондона, Берлина, Франкфурта, Гамбурга, Кельна, Брюсселя, Амстердама, Вены, Копенгагена и даже Константинополя. При этом за границей при подписке вообще не требовали никакого залога. (Его, по собственной инициативе, потребовали лишь лондонские банки.) Банки же получали от французского правительства комиссионные в размере 1/2 процента от подписки. Можно лишь удивляться, что при этих условиях сумма подписки за границей достигла только 30 млрд. франков⁸ .

Сумма реально оплаченной подписки по займу 1872 г. все же достигла 3,5 млрд. франков, то есть заем был размещен с превышением против объявленной при выпуске суммы. Это, бесспорно, говорит о наличии во Франции в тот период значительных свободных капиталов. Но цифра в сорок миллиардов франков, которой спекулировали в политических целях и сам Тьер и французская пресса, была раздута закулисными махинациями Тьера и его сподвижников, претендовавших на титул "освободителей отечества".

⁸ Там же, л. 219.