Реакционная схема социальной истории Соединенных Штатов.

"American Historical Review". Washington. 1960, N 4, pp. 496 - 511.

Усиление реакции в США, особенно резко обозначившееся во многих областях общественной жизни после второй мировой войны, проявилось и в области исторической науки. Американские реакционные буржуазные историки взялись заново переписывать историю США - в духе откровенной апологетики монополистического капитализма. Особенно усердствуют в выполнении этого заказа монополистов представители "школы истории бизнеса", в частности А. Невинс и другие. Этим усердием пронизана и статья Роуленда Берт-

хоффа "Американский социальный порядок. Консервативная гипотеза".

Бертхофф начинает свою статью словами, взятыми из речи, которую произнес в 1950 г. на собрании Американской исторической ассоциации тогдашний ее президент, военный историк С. Е. Морисон: "Мы нуждаемся в истории США, написанной с точки зрения здорового консерватизма". По словам Бертхоффа, 1951 - 1960 годы были десятилетием "динамического консерватизма" в политике и благоприятным временем для пересмотра истории американского общества.

Бертхофф констатирует, что за последнее время ряд историков отошел от установившихся определений в оценке отдельных эпизодов американской истории, но с сожалением отмечает отсутствие "широкого консервативного синтеза". Историки, говорит он, были недостаточно предприимчивы. Эта инертность, по его мнению, объяснялась не только "показным либерализмом ученых, чьи работы были написаны в эру прогрессизма и "нового курса", но также и тем, что поиски нового синтеза не осуществлялись при изучении социальной истории, а главным объектом внимания была история идей.

Вопросом первостепенной важности для историков, изучающих американский социальный порядок, Бертхофф считает определение центральной темы, вокруг которой они могли бы объединить материал. "...Центральным и непреходящим фактором на протяжении всей истории американского общества является его характерная мобильность", - заявляет он. Вот эта-то "мобильность", "изменчивость" и должна быть, по его мнению, главной темой социальной истории США. Бертхофф выделяет три вида "физического и социального движения", сыгравших важную роль в создании американских общественных институтов: 1) внутренняя миграция (движение на запад и приток населения в города); 2) иммиграция; 3) "социальная или вертикальная мобильность, питавшаяся наличием свободных земель и расширяющейся торговлей и промышленностью... и создавшая нашу характерную структуру классов общества". При этом автор подчеркивает взаимозависимость этих различных видов "мобильности".

Затем Бертхофф переходит к изложению "общей гипотезы специфической эволюции американского социального порядка". В этой эволюции он выделяет три фазы. Первая охватывает XVII и XVIII вв. (до 1815 г.) и характеризуется, по его мнению, сравнительно слабой "мобильностью" и установлением довольно прочного социального порядка.

Вторая фаза - XIX столетие - это "эпоха огромной миграции, иммиграции, социальной мобильности, во время которой недавно установленный социальный уклад стал в высшей степени дезорганизованным и, по сути дела, беспорядочным".

Бертхофф подробно останавливается на второй фазе. Движение на запад, иммиграция, последствия промышленной революции - все эти моменты он расценивает как факторы, предопределившие "социальный беспорядок" в Америке XIX столетия. Для характеристики взглядов Бертхоффа показателен и его подход к некоторым другим проблемам истории США этого периода. Бертхофф пытается с точки зрения своей консервативной схемы оценивать движение аболиционистов; рабочее движение первой половины XIX в. и аграрные движения второй половины столетия (в частности популизм) он расценивает как "реакционные".

О третьей фазе Бертхофф пишет: "Наконец, после переходного периода, примерно между 1900 и 1930 гг., когда закончились заселение свободных земель и иммиграция и началась попытка глубокой реорганизации, мы за последние тридцать лет создали общество, которое, хотя и является высокомобильным, представляет собой более единое целое, чем общество XIX в., и в этом смысле больше сравнимо с обществом XVIII в.".

"В известном смысле широкая буржуазная однородность восемнадцатого столетия была восстановлена", - провозглашает Бертхофф. В этом утверждении - суть псевдонаучных изысканий автора. Здесь что ни слово, то искажение действительного хода событий. Во-первых, "общество XVIII в." не было однородным, и американская революция конца века, покончившая с английским господством и с остатками феодализма, доказала это весьма наглядно; вместе с тем революция почти не затронула рабства и тем самым оставила почву для дальнейшего обострения антагонизма внутри молодого государства.

Во-вторых, антагонизм между буржуазией и пролетариатом, возникший с появлением этих классов, никогда не затихал, и сегодня противоречия между ними куда острее, нежели в XIX веке. Мощное забастовочное движение в США в последние годы - яркое тому доказательство.

Автор выступает с панегириком "государству всеобщего благосостояния", каковым, по его мнению, являются ныне США. Повторяются избитые фразы о том, что уже более не неизбежны кризисы, что рабочий класс стал богаче, а плутократия беднее.

Начав с изменчивости американского общества, Бертхофф кончает прославлением устойчивости существующего в США социального порядка. Его реакционная схема, представляющая историю США в виде круговорота, направлена в первую очередь на оправдание и защиту капиталистического порядка в США. Таков политический смысл этой "консервативной гипотезы".