Рейтинг
Порталус

© САМЫЙ СТРАННЫЙ ИЗ ФАРАОНОВ

Дата публикации: 07 ноября 2016
Автор(ы): В. А. АЛФЕЕВА
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ
Источник: (c) Вопросы истории, № 9, Сентябрь 1968, C. 204-208
Номер публикации: №1478542274


В. А. АЛФЕЕВА, (c)

Нет ничего удивительного в том, что люди, когда-либо пытавшиеся преобразовать эпоху в соответствии со своим замыслом, даже через тысячелетия приковывают к себе внимание. Такова фигура Эхнатона (1419 - ок. 1400 гг. до н. э.), самого необычного из древнеегипетских фараонов1 , реформы которого породили исключительно интересный период в жизни Египта и запечатлелись в блестящем взлете художественного творчества. От той эпохи остались удивительные творения скульпторов и живописцев. Покоряют и нежно вытесанная из розовато-желтого песчаника головка Нефертити и совершенное, с неуловимой тенью печали лицо Киа, поздней любви Эхнатона. Сохранился скульптурный портрет самого фараона: странное, несколько удлиненное лицо, узкий нос, крупный, чувственно и нервно изогнутый рот. При всей ее неповторимости жизнь этого фараона была звеном в цепи событий в истории древнего Египта, которые в конечном счете предопределили неудачный исход дерзкого замысла Эхнатона. Каким же был Египет при его ближайших предшественниках? Завоевательные походы первых фараонов XVIII династии позволили еще Тутмосу I (1538 - 1525) называть себя "владыкой вселенной"2 , хотя у него было для этого гораздо меньше оснований, чем у Тутмоса III (1503 - 1491). Семнадцать победоносных походов этого фараона в Сирию, Финикию, Митанни, во все крупнейшие страны, окружавшие долину Нила, сделали Египет самой мощной державой в известном египтянам мире. От укреплений Малой Азии, от берегов Евфрата, с островов Средиземного моря, из Вавилонии и Сирии, от оазисов Сахары, от плоскогорий сомалийского берега и верхних нильских порогов бесконечной вереницей тянулись по улицам Фив посланцы с данью. Перечни сотен городов, завоеванных Тутмосом III, длинные списки добычи, рельефы с изображением его битв украшали стены храма Амона в столице, поражая египтян. Проходили по улицам разноязыкие послы азиатских стран. Доставляли в гавань свой пестрый груз нубийские барки. Заходили сюда и финикийские галеры, которых раньше никогда не видел Верхний Нил. Из них выгружали тончайшие ткани, золотые и серебряные изделия мастеров Малой Азии, Кипра, Крита, Эгейских островов, окованные золотом колесницы, сводили по сходням прекрасных лошадей для конюшен фараона. Проносили неисчислимое количество всего, что вырастало на полях, в садах и виноградниках Азии. Под сильной охраной спускали на берег годичную дань в виде гигантских золотых колец. Ежегодно в конце сентября бросали якорь в гавани военные галеры возвратившегося из похода Тутмоса III. Из них появлялась новая добыча и дары. Проходили по улицам связанные пленники, с заплетенными бородами, в ярких шерстяных одеждах, женщины, несшие детей, завернутых в концы плащей. А в недолгий зимний перерыв между походами Тутмос совершал ревизионную поездку по всему Египту, разбирая дела местных правителей, закладывая вдоль Нила храмы, обелиски в память о победах и в честь верховного фиванского божества Амона 3 .

 

Воинственность и слава Тутмоса III привели к апогею культа Амона, на которого вскоре поднял руку Эхнатон, когда он упразднил его вместе с сонмом других крупных и мелких богов, почитавшихся испокон веку. Все завоеванные Тутмосом III земли покорялись во славу Амона, предназначались ему в символический дар и, считалось, были подчинены благодаря его прямому содействию. Бесчисленными дарами расплачивался с богом за свои победы фараон. Уже после первого похода, под Мегиддо, Тутмос устроил три празднества победы, каждое из которых длилось пять дней и совпадало с самым большим праздником Амона, и принес в дар богу три города в Южном Ливане, богатейшее собрание золотой и серебряной посуды, драгоценных камней и изделий. Он отдал храмам Амона обширные земли в Верхнем и Нижнем Египте с огромными стадами и множеством своих азиатских пленников. В течение всего царствования только фиванскому храму он передал 14 тонн золота. Храмы владели землями, золотыми рудниками, виноградниками, мастерскими, рабами. Жречество Амона составляло самую богатую и влиятельную прослойку в обществе, способную даже противопоставить себя власти фараонов и стремившуюся направлять их волю. А Тутмос III, клявшийся, что никого не будет перед ним на опасной горной тропе, когда он ведет войско навстречу врагу, "великий силою в бою, делающий груду трупов из всех сам, совершенно один", "доблестный царь, превосходная крепость свое-

 

 

1 См. В. Авдиев. Древнеегипетская реформация. М. 1924, стр. 69.

 

2 Б. Тураев. История Древнего Востока. Т. I. Л. 1936, стр. 261.

 

3 Д. Брэстед. История Египта с древнейших времен. Т. I. М. 1915, стр. 317 - 333.

 
стр. 204

 

му войску, стена из меди..., мощный рукою, подобного которому не случалось быть"4 , в перерыве между битвами развлекавшийся охотой на слонов и таким запечатленный современными ему летописцами, - этот фараон стал для правящей верхушки египтян на несколько столетий идеалом властителя. Жрецы вложили в уста Амона гимн в честь Тутмоса III, который создает яркое представление об этом идеале. Между длинным перечнем покоренных, сожженных и устрашенных городов, стран и народов звучали строки таких славословий:

 
Я дал им увидеть твое величество,
                как кружащуюся звезду,
Когда в огне разбрасывает она пламя...
Я дал им увидеть твое величество,
                                как юного быка,
Твердого сердцем, рогатого
                            и непреоборимого;
Как крокодила, владыку страха в воде,
К которому нельзя приблизиться...
Как яростного льва..., как парящего
                                               ястреба,
Схватывающего то, что он видит,
                    когда ему захочется...5
 

Завоеванное походами Тутмоса III могущество Египта позволило вступившему на престол три с половиной десятилетия спустя Аменхотепу III (1455 - 1419), отцу Эхнатона, царствовать долго и спокойно. Упрочились мирные отношения с азиатскими правителями. Он столь щедро одаривал их золотом, что те считали, будто в Египте золота "столько же, сколько и земли", и, в свою очередь, отправляли фараону заверения в вечной дружбе, а в его гарем - дочерей. Аменхотеп III посвящал свои дни строительству очередных храмов, развлечениям и охоте. Его сын вступил на престол как Аменхотеп IV. Новое имя, Эхнатон, возникло уже после разрыва со жречеством и прежней, официальной религией. Нет точных сведений о том, как начался этот разрыв. Известно только, что уже в первые годы царствования рядом с фиванским храмом Амона, в насажденном в честь Амона саду с благовонными деревьями, доставленными из далекой страны Пунт экспедициями царицы Хатшепсут и Тутмоса III, в этой святая святых официальной веры, Аменхотеп IV возвел храм другому богу. Это было вызовом и сигналом к борьбе. Новый храм был посвящен Атону - "единому, всеозаряющему, животворному" Солнцу, верховным жрецом которого объявил себя сам фараон. На шестом году царствования разрыв оформился окончательно. Аменхотеп IV запретил богослужения в честь Амона и всех прежних богов. Громадные владения жречества были конфискованы. Бесчисленные храмы по всей стране были закрыты. Имена богов соскабливались со стен. Сам фараон сменил имя Аменхотеп ("Амон доволен") на Эхнатон ("Угодный Атону") и вместе с семьей, приближенными, воинами, новым жречеством, ремесленниками, художниками и мелким служилым людом покинул Фивы - государственную столицу и центр культа Амона. В год царствования шестой, на четвертый месяц Всходов, 13 числа, поднявшись по течению Нила, Эхнатон вышел на берег в широкой долине на восточном берегу, окаймленной неприступными скалами. На сверкающей колеснице из золота, сопровождаемый приближенными, он прибыл к месту, где должен был возникнуть храм Атону. Здесь совершилось "жертвоприношение большое отцу его (Атону) хлебом, пивом, откормленными быками, безрогими тельцами, птицами, вином, плодами, фимиамом, зеленью всякою доброю в день основания Ахетатона - Атону живому"6 . Эту надпись высекли на камне одной из 14 пограничных стел новой столицы Ахетатон ("Горизонт Атона"). На другой стеле сохранилась клятва Эхнатона никогда не переступать этих границ. Возведенный в долине город с храмами Атону, дворцами, парками, садами, прудами, с богатыми кварталами вельмож, с гробницами в скалах был объявлен "землей бога".

 

Несомненно, социальной причиной реформы была борьба фараона со жречеством, наложившим тяжелую руку на царский скипетр. Упразднение культа Амона наносило жрецам сокрушительный удар. Но борьба за власть оставалась стержнем внутренней политики всех фараонов. Не только этим интересна для нас реформа Эхнатона, хотя самый размах борьбы и ее бескомпромиссность тем более удивительны, что вел ее человек, едва достигший совершеннолетия. Реформа Эхнатона вызывает особый интерес прежде всего смыслом тех новшеств, теми идеями, которые были выдвинуты в ходе борьбы. В скованном суевериями древнем Египте новым стал даже тип храма. Прежние храмы вели из света во мрак культовой молельни, озаряемой лишь светильниками у алтарей, доступ к которым имели только жрецы и фараоны. Сумрачного состояния души требовала самая природа прежних богов, рассчитанных на устрашенное почитание. Культ Атона носил иной характер. Главным ритуальным обрядом сопровождался восход солнца. Оживали при восходе берега Нила, распускались голубые и белые лотосы, поднимались из зарослей папируса стаи птиц, оглашая пробудившийся мир пронзительными криками. В этот рассветный час в храме, представлявшем собой громадный, открытый солнцу двор, празднично оформленный пилонами, статуями фараона и росписью, у многочисленных жертвенников жители Ахетатона приносили дары солнцу. Стоя на верхней площадке главного алтаря, на который уже были возложены цветы, овощи, плоды и птицы, Эхнатон взмахивал кадильницей с

 

 

4 "Хрестоматия по истории древнего мира". М. 1950, стр. 77 - 78.

 

5 См. Д. Брэстед. Указ. соч., стр. 333. Здесь и ниже тексты гимнов приводятся с сокращениями, в свободном пересказе.

 

6 Ю. Перепелкин. Переворот Амен-Хотпа IV. Кн. II. М. 1967, стр. 147.

 
стр. 205

 

фимиамом. Нефертити, жена его, "красавица, прекрасная в диадеме с двумя перьями, владычица радости, полная восхвалений"7 , и дочери мелодично позванивали в систры. Музыканты, аккомпанировавшие на арфах и лютнях, придворные и жрецы, молящиеся нараспев, произносили слова гимна: "Прекрасен твой восход на горизонте, о живой Атон, зачинатель жизни! Встают люди, омывают тело, воздевают руки, радуясь рождению нового дня. Зеленеют деревья и травы, пасутся стада, взлетают над болотами птицы, поднимая крылья в знак поклонения тебе! Всплескивает рыба в воде, и корабли плывут вверх и вниз по реке. Твои лучи объемлют все страны, которые ты сотворил. Ты даешь дыхание, чтобы оживить творения твои, утешаешь ребенка, чтобы он не плакал, помогаешь птенцу разбить скорлупку и выйти на свет. Ты даешь жизнь и отдаленным странам, оплодотворяя дождем их земли. Как многочисленны и прекрасны творения твои - люди, животные, цветы, травы, все, что есть на земле, в воде и в воздухе!"8 .

 

В эпоху торжества жестокой и грубой силы, когда предшественники Эхнатона подвешивали на носу барки, возвращаясь из похода, пленников вниз головой, - этот гимн кажется необычным и удивительным. Один из самых первых в мире пессимистов, измученный горечью жизни и популярный еще у современников Эхнатона, в проникновенных словах восхвалял смерть: "Смерть стоит сегодня предо мной, как выздоровление перед больным, как благовоние мирры, как сидение под парусом в ветреную погоду, как запах цветов лотоса... Смерти ждет моя душа, как воин ждет возвращения домой на военном корабле после многолетнего пребывания в плену"9 . Новое верование призывало ценить жизнь, открывало глаза на земную красоту, называя природу "зеркалом Атона". Проявления Атона нужно было не только понять, но и как бы воспринять всем существом в радостном ощущении бытия. Этому же способствовали яркость и общедоступность культа. В культе Атона одним из важных моментов стало своеобразное поклонение истине. "Владыкой истины" именовался бог. В титул фараона вошло постоянное определение "живущий истиной". Полностью этот частично изменявшийся в разные годы титул звучал так: Возлюбленный Атона, владыка Земли, великий царствованием в Ахетатоне, властитель добрый, превознесший имя Атона, царь, живущий правдою, Неферхепру-Ра-Уаэнра, сын Ра Эхнатон, кому дано жить вековечно вечно. Символом Атона стал диск с лучами, заканчивающимися рукой с крестообразным знаком жизни - "ахн". Атон как единственный источник энергии и непрерывной жизни приобрел вселенские черты. Этот первый в истории монотеизм на полтора тысячелетия предвосхитил христианство.

 

Почему же реформа Эхнатона, как пишет В. И. Авдиев, "подобно гигантской буре потрясла до самых основ весь традиционный строй древнеегипетской жизни"?10 . Жизнь человека той эпохи пронизывалась религиозностью. Религия была основной формой идеологии. В ней сливались нравственные, эстетические, политические представления, в ее символах формировались начала философских идей. Эти системы мистико-религиозных представлений ко времени Эхнатона были чрезвычайно запутанны, сложны и противоречивы. Многочисленные боги, поклонение которым шло еще от времени обожествления животных (Тот с головой ибиса, Хатор с головой коровы, Сохмет с головой льва, Анубис с головой шакала, Себек с головой крокодила и другие), дополнялись верховными божествами - Птах, Ра, Амон. Каждого сопровождал целый пантеон родственных божков, и каждый из них имел власть, ограниченную территорией различных городов и номов, а все они вместе обладали силой только в Египте. Эта громоздкая система идейно дробила страну, тормозила ее единение. Причиной сокрушения прежних богов стало желание подорвать власть жрецов и упрочить монархию. Но частично прогрессивное значение новой религии, независимо от субъективных пожеланий фараона, пожалуй, даже превысило значение реформы как политического мероприятия, далеко опередив рядовое сознание века.

 

В общественной жизни Египта уже складывались условия, способствовавшие зарождению монотеизма. Развитие торговых и политических связей; необходимость владеть языками покоренных народов; пребывание войск в других странах; сотни тысяч пленных иноземцев в Египте; браки фараонов с иностранными царевнами - все это обусловливало знакомство с религиями, литературой, искусством, наукой народов Нубии, Сирии, Двуречья, Ливии и Крита. Расширялись духовные горизонты египтян, усложнялся и утончался строй их мыслей и представлений, оживлялся весь ритм жизни. Новые, мощные веяния требовали освобождения от сковывающих традиций и расшатывали вековые догмы. Эти сдвиги подготавливали атмосферу для новых идей, нового мировосприятия. В период, когда Египет стал централизованной державой, прежняя ступень политического сознания должна была остаться позади. Развитие идеи "мирового владычества" подготавливало почву для возникновения идеи единого бога для всего Египта, а затем и всех покоренных стран. Таким божеством и стал Атон. Солнце с древности обожествлялось в Египте. В Верхнем Египте оно почиталось как крылатый диск под именем Гора, слившегося с богом-соколом, покровителем царской власти. Для усиления авторитета Амона фиванские жрецы сделали своего бога-барана тоже воплощением солнца, поместив солнечный диск между бараньими рогами. В Гелиополе поклонялись древнему Ра, "создателю мира", имя которого также оз-

 

 

7 М. Матье. Во времена Нефертити. Л. -М. 1965, стр. 59.

 

8 См. Б. Тураев. Указ. соч., стр. 286.

 

9 См. там же, стр. 233.

 

10 В. Авдиев. Указ. соч., стр. 12 - 13.

 
стр. 206

 

начало солнце. Дополнением к Ра служили Атум, обозначавший солнце в момент заката, и Хепер, бог вечного становления и движения, символом которого стали жуки-скарабеи. Истоки представлений об Атоне ближе всего были именно к гелиопольскому культу. Но Атон стал символом более емким, более осмысленным и значимым для мировосприятия, чем весь сонм прежних богов. А связанная с ним и властно проводившаяся в жизнь система мировоззрения четче служила фараонову единовластию. Новые идеи сказались и в поэзии, живописи, скульптуре, архитектуре, в быте. В век, когда доблесть фараонов определялась их сходством с яростным львом, когда к ногам победителей складывали отрубленные у врагов руки, как после битв Тутмоса III, появление у власти человека, подобного Эхнатону, было по-своему поразительным. Конечно, Эхнатон оставался царем, а природа его власти - деспотической. И тем не менее нигде он не изображен ни захватывающим земли, ни карающим врагов. А ведь даже царица Хатшепсут, предшественница Тутмоса III, украшала стены храмов такими изображениями. В отличие от своих предшественников Эхнатон не вел войн. Рельефы, живописные и скульптурные портреты, сохранившиеся отливки с масок Эхнатона, самый характер реформы создают впечатление о нем как о человеке, погруженном в философские размышления, с богатым, сложным и утонченным внутренним миром. В нем угадывается некоторая созерцательность, обостренное, почти чувственное ощущение полноты бытия, его радости, горечи и красоты. Так личное переплелось с требованиями политики.

 

В ту эпоху едва ли было много людей, до конца понимавших смысл реформы. Культура широких слоев египетского народа была слишком низка для того, чтобы воспринять сущность и глубину нового верования. Реформа носила элитарный характер, она не была приспособлена к уровню масс, которые в лучшем случае восприняли лишь ее внешние формы. "Желая изменить миросозерцание своего народа, дать ему новую религию и новое искусство, Эхнатон... упустил из виду, что ни новыми словами, ни новыми бытовыми формами он не сможет наполнить ту духовную пустоту, которая, образованная ломкой традиций, медленно наполняется лишь течением времени и ростом новой культуры", - писал советский исследователь11 . Становлению нового мировоззрения могло бы способствовать искусство, в котором с наибольшей силой сказалось освобождение от обязательных догм. Такого совершенства, свежести, яркости и пленительного своеобразия в древнем Египте оно, возможно, уже больше не достигало. Скульптура, живопись взрывали шаблоны и трафареты, освященные веками. О памятниках искусства Ахетатона написано много12 .

 

Исключительно интересны росписи дворцовых залов, молелен, загородных усадеб столицы, построенных по замыслу Эхнатона. Иногда все помещение оформляется в виде нильского берега: тонкие колонны, напоминающие стволы папируса; цветы и бутоны лотоса, повторяющиеся в росписях стен и пола; порхающие в зарослях птицы. Эти мотивы встречались в египетском искусстве и раньше. Но никогда прежде не было в них такого богатства сюжетов и красок, такой свободы и утонченного изящества исполнения, такого увлечения красотой линии и цвета, живого разнообразия форм и орнаментов. Та же естественность появилась и в изображениях людей, сменив канонизированную стилизацию поз и жестов. От портретов прежних фараонов, одинаково монументальных, резко отличаются изображения Эхнатона: характерный удлиненный череп, аскетические черты, узкие плечи, слабые, тонкие руки. Он часто запечатлен в семейном кругу: с Нефертити и царевнами, с которыми он играет, поклоняется Атону, присутствует при погребении дочери. Шедеврами мирового искусства остаются прославленные работы современника Эхнатона скульптора Тутмеса: цветной бюст Нефертити в синем головном уборе, ее же дивная песчаниковая головка, портреты царевен. Об этих работах можно сказать словами археолога, обнаружившего их при раскопках мастерской скульптора: "Описывать бесцельно. Нужно смотреть!" И можно лишь сожалеть, что принадлежащий тому же Тутмесу скульптурный портрет Эхнатона был разбит на мелкие куски преследовавшими память о фараоне его ближайшими потомками.

 

Находило ли отклик искусство Ахетатона у современников? Несомненно, иначе оно не могло бы возникнуть. Но, видимо, это были преимущественно художники или не слишком большая прослойка людей, Приобщенных к культуре. Могла ли создать эта прослойка и те выходцы из средних слоев населения, на которых опирался Эхнатон, столь мощную опору, чтобы противостоять ненависти давно и прочно сцементированной касты жречества? Так возникает главная социально-политическая проблема реформы. Приближенные фараона - новые жрецы, военачальники, придворные - в высеченных на стенах гробниц повествованиях о своей жизни слишком часто упоминают о дарах, которыми осыпал близких людей фараон, и о выгодах, сопровождавших следование его учению. Но ни заменяли ли чиновничеству эти дары идеологию? Ведь даже самый близкий Эхнатону чиновник Эйе после смерти фараона не менее ревностно снова возносил молитвы и возлагал дары Амону! Политика Эхнатона не удовлетворяла и воинов, воспитанных на памяти о богатой добыче их предков. В древности внешнее и внутреннее положение государства определялось, конечно, не степенью духовного раскрепощения человека в нем, а прежде всего способностью подавлять, отражать и захватывать. А в царствование Эхнатона давление Египта на соседние страны ослабло. Нашествия хеттов.

 

 

11 Там же, стр. 69.

 

12 См., например, М. Матье. Искусство древнего Египта. Л. -М. 1961; ее же. Искусство древнего Египта. М. 1958; ее же. Во времена Нефертити.

 
стр. 207

 

восстания местных князьков, грабительские набеги кочевых орд на владения Египта поставили даже верных его подданных в чрезвычайно трудное положение. Из многих городов приходили письма с просьбой о помощи и призывами к мести: "Город Тунип плачет, слезы его льются, и нет помощи ему"; сплошной жалобой звучат письма царя Библа; "все города, порученные мне царем, попали в руки варваров", - сообщает правитель Сидона. Тревожные вести доходили из Тира: "Да печется царь о своей земле, да печется: отпали все царские области... Потеряны все вассалы, нет их больше на стороне царя... Погибает вся область царя, моего господина!"13 . Впрочем, Эхнатон не дожил до распада своей державы. А последующие правители, отказавшись от религиозной реформы, опять восстанавливали и расширяли завоеванное.

 

Эхнатон умер рано. Ему было около тридцати пяти лет, из которых семнадцать он царствовал. К последним годам его жизни относится еще одна тайна, лишь недавно разгаданная: восстановлен подлинный текст молитвы к фараону, высеченный на стене гробницы женщины, любимой им, - Киа. Это самый поздний отзвук эпохи Ахетатона, сохранивший ее своеобразную мелодию: "Буду слышать я дыхание сладостное, выходящее из уст твоих. Буду видеть я доброту твою ежедневно, таково мое желание. Буду слышать я голос твой сладостный, подобный прохладному дыханию северного ветра. Будет молодеть плоть моя от любви твоей. Будешь давать ты мне руки твои с питанием твоим, буду принимать я его, буду жить я. Будешь взывать ты во имя мое вековечно. Да слышу я голос твой во Дворце солнечного камня, когда творишь ты службу отца твоего, Атона живого. Слышу я голос твой непрестанно, живу я, слушая сказанное тобою. Да будешь жить ты, как солнце, повседневно, вековечно вечно"14 . Не совсем лишены оснований предположения, что Эхнатон был отравлен: даже от амарнского периода сохранилась роспись, изображающая покушение на него. И трудно представить, что жрецы не пытались его уничтожить, используя любые средства. Он не оставил ни сыновей, ни достойных сподвижников. Корона с золотым уреем, символом царской власти, перешла к Сменхкара, мужу его дочери, затем к юному Тутанхамону, затем к Эйе и Харемхебу, выдвинувшимся еще при Эхнатоне. Новые фараоны делали все, чтобы вычеркнуть из истории память об их предшественнике и его боге. Они стерли, растоптали и уничтожили то, что было создано Эхнатоном.

 

Последующая полоса жизни Египта столь же загадочна, как начало правления Эхнатона. Сменхкара и его жена исчезли неожиданно и необъяснимо. При Тутанхамоне, ребенком вступившем на престол, царский двор покинул Ахетатон и возвратился в Фивы. В Коронационном декрете бедствия, постигшие Египет, объяснялись "гневом Амона", восстанавливались все права и владения былых храмов. Тутанхамон умер восемнадцатилетним. За его плечами выросла фигура Эйе, ближайшего сподвижника Эхнатона, пользовавшегося его доверием и писавшего: "Я был хвалим своим владыкой... Я был первым из вельмож, во главе людей. Я был хвалим за то, что я говорил; я был награжден за то, что я делал. Я был правдив на земле, восхваляя Атона живого!"15 . Но этот текст остался в покинутом Ахетатоне. Эйе фактически правил страной при Тутанхамоне, и скорее всего не ребенку, а именно ему принадлежал Коронационный декрет. Было ли это отступничество вынужденным? Или Эйе оказался одним из равнодушных к идеям, но рвущихся к власти царедворцев? Во всяком случае, он закрепил эту власть женитьбой на вдове Тутанхамона, дочери Эхнатона (кстати, присвоив заупокойный храм бывшего мужа своей жены), но вскоре тоже умер. Наконец, на престоле прочно утвердился крупнейший военачальник страны Харемхеб, воцарение которого было инсценировано как "воля Амона". Торжество жречества при Харемхебе стало полным. Завоевывая себе влияние, он, не имевший законных прав на престол, с особенным рвением преследовал память об Эхнатоне, одновременно стирая имена следовавших за ним трех правителей и заменяя их собственным именем на стенах храмов и на памятниках. Теперь уже он присвоил заупокойный храм Эйе, раньше принадлежавший Тутанхамону. Прежние традиции вступили в свои права. Харемхеб удваивал, утраивал владения храмов Амона и возводил новые. По приказу Харемхеба началось уничтожение Ахетатона, к тому времени окончательно покинутого. Прекрасный город громили с ненавистью: разбивали, крушили, дробили великолепные статуи, рельефы, храмы и дворцы. Руины Ахетатона постепенно занесло песком, их на тысячелетия укрыла пустыня. Имя Эхнатона и трех его преемников стремились вычеркнуть из истории: если верить официальным летописям, Харемхеб правил сразу после Аменхотепа III. И только в случае крайней необходимости упоминалось о царствовании "проклятого из Ахетатона".

 

 

13 См. Б. Тураев. Указ. соч., стр. 291 - 298.

 

14 См. Ю. Перепелки н. Переворот Амен-Хотпа IV. Кн. III. М. 1967, стр. 127.

 

15 М. Матье. Во времена Нефертити, стр. 13.

Опубликовано на Порталусе 07 ноября 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): Эхнатон



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама