Рейтинг
Порталус

К ИСТОРИИ АНГЛИЙСКОЙ ДИПЛОМАТИИ В 1908-1911 ГОДАХ

Дата публикации: 28 декабря 2016
Автор(ы): И. С. ГАЛКИН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ
Номер публикации: №1482885767


И. С. ГАЛКИН, (c)

Накануне первой мировой войны европейские государства маскировали свои империалистические устремления ловкими маневрами, лживой пропагандой. Дипломатия западных держав старалась представить свою международную политику, в том числе балканскую и ближневосточную, как политику незаинтересованности, политику миротворческую. Между тем внимательное изучение документов и анализ внешнеполитического курса европейских держав даже за короткий период, предшествовавший первой мировой войне, говорит об обратном. Именно их заинтересованность в балканских делах накануне войны превратила этот район в пороховой погреб Европы, и не случайно он явился очагом, где вспыхнуло пламя первой мировой войны. В данной статье прослеживаются зигзаги английской политики и дипломатии, которые отчетливо свидетельствуют о том, что за спиной Турции и балканских государств стояли главные режиссеры ближневосточной политики - английские и германские империалисты. Они-то и стремились одержать верх в ожесточенной борьбе за передел мира, нередко игнорируя интересы своих союзников по военным блокам.

Правящие круги Англии понимали, что в борьбе за мировое господство, против возрастающей германской угрозы наиболее действенным средством является укрепление Антанты. В письме к английскому посланнику в Вене Картрайту один из руководящих чиновников Форин оффис, А. Никольсон, сетовал на то, что Россия и Франция - трудные союзники, но все же считал, что "лучшим средством для сохранения европейского мира является сохранение неослабленной нынешней группировки держав"1 . Под "группировкой держав" Никольсон подразумевал Антанту, а под "европейским миром" - морское и колониальное господство Англии. Хорошо осведомленный и опытный дипломат, он не случайно обронил фразу о том, что Россия и Франция являются трудными союзниками. В Форин оффис понимали, что англо-русский союз 1907 г. служил лишь прикрытием противоречий между двумя державами, что Россия стояла на пути английской экспансии на Ближнем Востоке. Вместе с тем в Лондоне сознавали, что в плане общеевропейских и мировых противоречий русско-английские противоречия должны быть отодвинуты на второй план2 .

Позиция Англии в "Боснийском кризисе", как известно, была явно антирусской. Американский историк У. Ланжер, касаясь ближневосточной проблемы 1908 - 1912 гг., утверждал, что английское правительство решительно отказалось поддержать план А. Извольского об изменении


1 "British Documents on the Origins of the War. 1898 - 1914". Ed. by G. Gooch and Harold Temperley. Vol. 1-XI. L. 1926 - 1938 (далее - "British Documents"). Vol. IX-2, N 632.

2 См. J. W. Buchanan. My Mission to Russia. Vol. I. L. 1923, p. 91.

стр. 100


режима проливов, однако Ланжер совершенно без всяких оснований, без ссылок на какие-либо документы пишет, что "Извольский мог бы успешно отрегулировать эту часть своей программы (то есть договориться с Англией и Францией о свободном проходе для русских военных судов через Босфор и Дарданеллы. - И. Г.), если бы не оппозиция, организовавшаяся в С. - Петербурге по вопросу о проливах"3 . Известно, что в так называемом меморандуме британского министра иностранных дел Э. Грея от 14 октября 1908 г. в завуалированной форме содержался отказ поддержать план Извольского со ссылкой на неблагоприятный момент для положительного разрешения вопроса о проливах4 . Грей и его ведомство ревниво следили за малейшими симптомами русской политики на Ближнем Востоке, и каждый самостоятельный шаг Петербурга немедленно встречал противодействие Лондона. Вместе с тем основной заботой Грея было сохранение Антанты как надежного оплота британского могущества. Поэтому Англия не скупилась на посулы, чтобы удержать Россию на своей стороне, иначе, писал Грей, "мы бы попали в такое положение, которое недавно обрисовал император Вильгельм и при котором мы должны были бы с шапкой в руке идти в Берлин и ждать от него приказаний"5 .

Данное Извольским во время переговоров с австрийским министром иностранных дел А. Эренталем в Бухлау в сентябре 1908 г. согласие на аннексию Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией, поспешная аннексия этих двух славянских областей при поддержке Германии и молчаливом согласии Англии вызвали раздражение в правящих сербских кругах против России. Создавшейся на Балканах ситуацией поспешила воспользоваться Англия. Сначала английские правящие круги попытались снискать доверие в Константинополе путем "предостережения" Порты от якобы готовящегося нападения Болгарии на Турцию. Когда в 1908 г. состоялось провозглашение независимости Болгарии, Грей предложил турецкому послу в Лондоне Рифаат-паше довести до сведения правительства султана, что, видимо, Болгария не ограничится провозглашением независимости, а попытается расширить свою территорию. Ввиду этого Грей советовал Порте безотлагательно приступить к подготовке мобилизации всех родов войск, расположенных в Европейской Турции6 . Два дня спустя после первых переговоров с турецким послом Грей вновь напомнил Рифаат-паше, "что если только Порта не примет всех зависящих от нее мер с целью внушения Болгарии осмотрительности, то к будущей весне балканские государства, расположенные ныне оказать Турции помощь в борьбе с Болгарией, усмотрят в бездеятельности Порты признак ее слабости и станут домогаться для себя компенсаций, опираясь на нарушение Болгарией Берлинского трактата"7 .

Лондонские "предостережения" Порте были вызваны отнюдь не желанием Грея "спасти" Османскую империю от "воинственно" настроенной Болгарии, которая вовсе не намерена была тогда выступать против Турции и отвергла предлагавшуюся как раз в то время царской Россией военную конвенцию 8 . Британские дипломаты рассчитывали на завоевание симпатий в Константинополе, хотя в Англии приобретал все большую популярность старый гладстоновский лозунг: "Растерзать тело


3 W. Langer. Russia, the Strait's Question and the Origins of Balkan League 1908 - 1912. "Political Science Quarterly", 1928, N 3, p. 322.

4 См. "Материалы по истории франко-русских отношений". М. 1922, стр. 530; "British Documents". Vol. V, N 377, р. 441.

5 "British Documents". Vol. VII, N 409.

6 Архив внешней политики России (далее - АВПР). Политический архив, ед. хр. 1031, л. 19.

7 Там же.

8 "Красный Архив", 1925, т. 8, стр. 8. Донесение полковника Леонтьева на имя начальника генерального штаба от 1.Х.1908 года.

стр. 101


Турции". Тогда же активизировали свою деятельность на Балканах агенты находившегося в Лондоне "Балканского комитета". Под видом защиты христианских народов Балканского полуострова и сохранения мира на Ближнем Востоке британские правящие круги стремились обеспечить свои империалистические интересы в восточной части Средиземного моря и противостоять возраставшему германскому влиянию на Ближнем Востоке, в частности, в Турции. По мнению английских дипломатов, этой цели должна была служить поддержка турецко-сербского сближения осенью и зимой 1908 г., а также содействие турецко-австрийским переговорам о равновесии на Балканах 9 . Расчеты Грея строились на том, что и турки и сербы, учитывая соглашение Извольского - Эренталя, будут одинаково прислушиваться к голосу Лондона, тем более, что белградские правящие круги после аннексии Австро- Венгрией Боснии и Герцеговины видели в Англии защитницу сербских интересов.

Вместе с тем в русской печати появились статьи в поддержку "идеи Балканской конфедерации под гегемонией Турции, как лучшего способа защитить интересы Балкан и обеспечить необходимый противовес Австрии"10 . План образования Балканской конфедерации с включением в нее Турции поддержал Извольский в своем выступлении в Государственной думе в декабре 1908 года. Его речь в Думе была встречена с одобрением как правительственными кругами, так и буржуазной оппозицией11 .

Форин оффис прилагал большие усилия к тому, чтобы Болгария отказалась от своих претензий к Турции. В конечном итоге Англия стремилась создать своеобразный Балканский союз под главенством Турции, в котором интересы "опекаемых" Греем христианских народов отошли на второй план. Этот союз, по замыслам его организаторов, должен был "держать в спокойствии Сербию" и другие балканские страны12 . Все эти планы маскировались Лондоном как желание способствовать "соглашению чисто оборонительного характера" между балканскими христианскими государствами и Турцией13 .

Политика великих держав на Балканах вызывала пристальный интерес в широких кругах общественности Сербии, Болгарии и Черногории, а турецкая революция 1908 г. оживила надежды угнетенных народов Албании и Македонии на достижение независимости. Усиление национально- освободительных тенденций среди балканских народов не входило в расчеты английского правительства. Вот почему Англия, сколачивая под своей эгидой блок на Ближнем Востоке, стремилась парализовать всякие самостоятельные выступления славянских государств. Об этом недвусмысленно говорится в переписке Форин оффис с английскими дипломатическими представителями в Белграде, Софии, Цетинье14 .

Однако переговоры об образовании Балканского союза закончились полным провалом. Правда, справедливости ради следует отметить, что провал английских дипломатов в этом вопросе последовал не потому, что в Константинополе, Белграде, Софии, Цетинье не доверяли лондонским политикам, нет, англичане сделали все, чтобы поверили в их "незаинтересованность"; переговоры провалились потому, что слишком велики были противоречия как между балканскими государствами и Турцией, так и между самими балканскими государствами: Румыния находилась в союзных отношениях с Австро-Венгрией и стремилась завя-


9 "British Documents". Vol. V, N 427, pp. 481 - 482.

10 "Новое время", 8.Х. 1908.

11 См. "Стенографический отчет Государственной думы". Третий созыв. Сессия II, заседание 31, 12.XII.1908 г., стр. 2629.

12 См. W. Schroder. England, Europa und der Orient. Stuttgart. 1938, S. 12.

13 "British Documents". Vol. V, M" 447, 468, pp. 498, 514.

14 Ibid. NN 447, 451, 468, pp. 498, 500, 514.

стр. 102


зать дружбу с Турцией, чтобы контролировать устремления Болгарии; внимание правящих кругов Болгарии, Сербии и Греции привлекала находившаяся под гнетом Турции Македония. Далеко не были урегулированы сербо-австрийские и болгаро-турецкие отношения. В то время как Болгария оказалась на грани войны с Портой, Сербия проявляла враждебность по отношению к Австро- Венгрии. Болгария не была в ссоре с Веной, Сербия же была весьма заинтересована в поддержании хороших отношений с Портой, по крайней мере до тех пор, пока не обеспечит себе выход к Адриатическому морю. Старая вражда между Грецией и Турцией из-за Крита также накладывала отпечаток на отношения между этими странами15 . Поэтому не выдерживает критики объяснение причин провала переговоров о создании Балканского союза 1908 г., содержащееся в работе германского историка В. Шредера. Он объясняет этот провал наряду с другими причинами тем, что в то время "не выявилась хоть сколько-нибудь собственная цель английской политики на Балканах"16 . Провал английской дипломатии, пытавшейся сколотить ближневосточный блок, направленный как против Германии, так и против России, отнюдь не означал провала английской ближневосточной политики. Более того, английская дипломатия с еще большим упорством стремилась прибрать к рукам нити балканской политики, чтобы направить ее в желаемое русло.

После неудачной попытки сколотить Балканский союз с участием Турции и одновременно при изоляции России английская дипломатия неоднократно давала знать через своих представителей в Белграде и Софии, что всякое сближение между балканскими государствами без Турции не может быть принято благосклонно в Лондоне17 . Так, Э. Грей настойчиво внушал Болгарии, что английское правительство "будет с удовольствием приветствовать сближение Болгарии с Турцией"18 . Несколько позднее Сербии также было указано, что всякий союз на Балканах без участия Турции не может рассматриваться как положительное явление19 . Когда сербское правительство в 1909 г. обратилось к Англии со специальным меморандумом, в котором доказывалась насущная необходимость создания союза балканских государств, и выражало надежду, что Лондон окажет воздействие на Болгарию в сближении ее с Сербией, эта инициатива не получила английской поддержки20 .

Все интриги английской дипломатии вокруг мнимого сохранения целостности Османской империи и обеспечения мира на Ближнем Востоке, на страже которого должен был стоять проанглийский Балканский союз с участием Турции, имели цель прикрыть весьма прозрачную английскую политику защиты Турции от притязаний Австро-Венгрии на Салоники. Эта же политика должна была создать барьер на пути национально-освободительной борьбы балканских народов, а также противостоять интересам России в проливах. Развернувшаяся национально-освободительная борьба на Балканах опрокинула расчеты Англии. Ие меняя своей основной внешнеполитической линии на Ближнем Востоке, британская дипломатия изменила тактику борьбы против славянских народов на Балканах и против России и была вынуждена поддержать идею союза балканских государств без Турции. При этом она зорко следила за тем, чтобы соглашения между балканскими странами,


15 См. W. Langer. Op. cit; И. С. Галкин. Дипломатия европейских держав в связи с освободительным движением народов европейской Турции в 1905 - 1912 гг. М. 1960.

16 W. Schroder. Op. cit., S. 13.

17 "British Documents". Vol. IX-1, N 2, p. 2. Телеграмма Грея Уатхейду от 15.IV. 1909 года.

18 Ibid, N 59, p. 65.

19 Ibid, N 81, p. 89.

20 M. Boghi tschowisch. Die Auswartige Politik Serbiens 1903 - 1914. Bd. I. Geheimakten aus serbischen Archiven. B. 1928. 7(20).VIII.1909 года.

стр. 103


если они окажутся неизбежными, своим острием были направлены против Австро-Венгрии и стоявшей за ее спиной Германии, но отнюдь - не против Турции, в которой британские экономические интересы были довольно велики. Антиавстрийская позиция Лондона внешне импонировала антиавстрийской политике России, а по сути дела, учитывая позицию Англии в вопросе о проливах, была антирусской.

Все зигзаги английской внешней политики накануне первой мировой войны, ее двойственность и провокационная сущность могут быть понятны только с учетом англо-германских противоречий, сыгравших определяющую роль в возникновении и ходе первой мировой войны. Англия, рассматривавшая страны Ближнего Востока как мост из Европы в Индию, не хотела мириться с экспансионистской политикой Германии и ее союзницы Австро-Венгрии на Балканах и в Турции. Обе группировки - и Тройственный Союз и Тройственное Согласие, лихорадочно готовясь к войне за передел мира, в лице своих главных участников - Германии, с одной стороны, и Англии - с другой, ревниво следили за поведением своих союзников и всеми мерами старались уберечь от развала сложившиеся военные коалиции.

История англо-русских отношений накануне мировой войны, анализ ближневосточной английской политики дают основание заключить, что Англия всегда выступала застрельщиком антирусской политики на Ближнем Востоке, в то же время всячески стараясь удержать Россию в рамках Тройственного Согласия. Достаточно указать хотя бы на антирусскую политику Англии на Балканах и в Турции, на англо-русские отношения в Персии21 . Таким образом, Англия проводила далеко не дружественную политику по отношению к России, хотя и состояла с ней в союзе. Английское правительство не желало связывать себя каким-либо твердым соглашением о своей политике в отношении России и отрицательно реагировало на русские попытки сближения. Поэтому позиция Англии по отношению к Германии не была до конца ясна для Петербурга вплоть до начала мировой войны.

Русско-английское соперничество в Персии, решительный отказ Англии поддержать Россию в вопросе о проливах неизменно учитывались германскими дипломатами. Германия не раз пыталась взорвать Антанту путем политического соглашения с Россией. Во время Потсдамских переговоров между Вильгельмом II и Николаем II в 1910 г. германские правящие круги вновь сделали попытку вбить клин между Англией и Россией. От потсдамского свидания не осталось никаких документов, но архивы хранят большую предварительную и последующую переписку между канцлером Германии Т. Бетман-Гольвегом и русским министром иностранных дел С. Сазоновым, между статс-секретарем по иностранным делам Германии А. Кидерлен-Вехтером и послом Германии в России Ф. Пурталесом. Из этой переписки можно заключить, что германские империалисты добивались отрыва России от ее союзников, стремились получить от нее поддержку своих планов внедрения в Турцию и Пер-


21 В настоящей статье не ставится задача осветить англо-русские отношения в Персии от заключения англо-русского союза в 1907 г. и до начала мировой войны. Британская империалистическая политика в Иране до первой мировой войны в советской литературе мало освещена. Зарубежная буржуазная литература, особенно английская, трактует этот вопрос апологетически, оправдывая английскую экспансию в Иране. С тех же империалистических позиций и явно в антирусском духе освещает англо-русские отношения и В. Шредер в упомянутой работе. Шредер - сторонник англо-германского блока, направленного против России, искажает историю русско-английских отношений перед первой мировой войной. Он считает, что политика Англии была политикой "сплошных уступок и жертв британских интересов" во имя сохранения России в составе Антанты (стр. 20). Между тем он вынужден был признать, что, несмотря на империалистическое размежевание сфер влияния в Персии между Англией и Россией по договору 1907 г., первая была недовольна тем, что ее значительная по своим размерам внешняя торговля встречала препятствия в Северной Персии (стр. 32). Англия стремилась подчинить своему контролю всю Персию и этим вызывала протесты царской России.

стр. 104


сию. Однако Сазонов отказался подписать обязательства общеполитического характера с Германией. Соглашение, заключенное в 1911 г., содержало пункты частного характера, важнейшим среди которых было признание Россией права Германии на постройку Багдадской железной дороги; Германия со своей стороны признавала Северную Персию сферой влияния России22 .

Выступление Бетман-Гольвега в рейхстаге в 1910 г., еще до подписания соглашения, было также рассчитано на подрыв англо-русских и англо- французских отношений. Бетман-Гольвег провокационно заявил, что якобы на переговорах в Потсдаме было установлено, "что оба правительства Германии и России. - И. Г.) не войдут ни в какие комбинации, острие которых было бы направлено против одного из них"23 . Это было равнозначно тому, что Россия разрывает англо-русский союз. Первоначально в Париже и особенно в Лондоне так и расценили заявление Бетман-Гольвега. Опасение, что Россия отойдет от Англии, призрак русско-германского сближения повергли в уныние английских дипломатов. Никольсон предостерегал, что отказ в поддержке России может вынудить последнюю к соглашению с Германией. Во время Потсдамских переговоров ему уже казалось, что Англия лишилась поддержки России, он уже видел перед собой мрачную картину недалекого будущего, когда Германия достигнет своей цели - всемирной гегемонии, а "мы все стали бы послушны Берлину и должны были бы подчиниться его диктату"24 .

Так как переговоры между Россией и Германией о Северной Персии и Багдадской железной дороге продолжались почти до середины 1911 г., английские дипломаты пережили немало бессонных ночей, гадая, чем же закончатся эти переговоры. Никольсону уже мерещился союз трех императоров, тем более что о соглашении Австро-Венгрии и России Лондон сам хлопотал немало. "По моему мнению, - писал Никольсон, - нельзя отрицать того, что так или иначе будут стараться воскресить в той или иной форме союз трех императоров. Быть может, при некоторых условиях нам предложат присоединиться, быть может, оставят нас в стороне..."25 . Никольсон полемизировал с теми, кто сомневался в возможности англо-германского конфликта. "Я не вижу, почему мнение о том, что он (конфликт. - И. Г.) вполне возможен, называют "преступным"26 , - писал он. Английские буржуазные общественные круги расценивали заявление Т. Бетман- Гольвега в рейхстаге как провал английской внешней политики. Газета "Observer" писала, что Англия "в жизненном вопросе ее политики имеет одним защитником меньше"27 . Англия серьезно опасалась, что не сможет защитить далее свое мировое могущество, которое, впрочем, уже давно пошатнулось под напором другого, более молодого капиталистического хищника - Германии. Англия ищет и даже требует от царской России защиты британских интересов в Персии от натиска германского империализма, требует от России вложения капиталов в строительство стратегических железных дорог в Персии. Когда Сазонов ответил на это требование отказом, сославшись на то, что Государственная дума не ассигнует деньги и не даст гарантии на строительство железных дорог в Персии, так как русское правительство не располагает достаточными средствами для строительства необходимых


22 См. "Сборник договоров России с другими государствами 1856 - 1917 гг.". М. 1952. Док. N 64, стр. 405 - 407.

23 "Die Grosse Politik der Europaischen Kabinette 1871 -1914" (далее: "Die Grosse Politik"). Bd. XXVII. T. II. B. 1925, N 10159, Beilage 2.

24 "British Documents". Vol. IX-1, N 108, p. 121. Письмо Никольсона Гардингу от 9.II.1910 года.

25 Ibid. Vol. X-1, N 637.

26 Ibid., vol. IX-1, N 108, p. 121. Письмо Никольсона Гардингу от 9.II.1910 года.

27 "Diplomatische Aktenstucke zur Geschichte der Ententepolitik der Vorkriegsjahre". Hrsg. von B. Siebert. B. -Leipzig. 1921. Bd. II, N 325. Письмо А. Бенкендорфа Сазонову от 15.I.1911 года.

стр. 105


железных дорог внутри России, английский посол в России Дж. Бьюкенен заявил русскому министру иностранных дел: "Если Россия не может вложить необходимый капитал и не может дать никаких гарантий, то пусть она оставит мысль о постройке дороги и расстанется со своим влиянием в Персии"28 . Боясь, что Россия окажется в антианглийском лагере, Э. Грей уже подумывал об отставке29 .

Однако, как ни велики были противоречия между державами Антанты, англо- германские противоречия заставили Англию улаживать споры со своим союзником, чтобы сохранить за собой Россию с ее огромной армией. Поэтому как бы вызывающе ни вела себя Англия в средневосточной политике, какие бы интриги она ни строила против России, когда вспыхнул марокканский кризис 1911 г. и Англия оказалась лицом к лицу со своим противником - с Германией, Бьюкенен 9 августа 1911 г. писал Никольсону: "Мы не можем себе позволить даже в самом малом отказаться от русских симпатий"30 . По мере обострения марокканского кризиса между Францией и Германией Англия постепенно раскрывала подлинные цели своего вмешательства в конфликт. Еще 27 июля 1911 г. "Daily Telegraph" писала, что "мы не можем оставаться в роли зрителя в то время, когда Франция в Тропической Африке жертвует территорией для того, чтобы защитить, сохранить .в силе "Сердечное согласие". 28 июля газета "Eirointes" прямо заявила, что Англия не допустит, чтобы Германия основала свою морскую базу не только в Марокко, но и в любом другом месте Африканского материка. "Для Франции совершенно безразлично, будет ли Германия владеть морской базой на африканском берегу или нет, это поединок только между Германией и Англией. Нам остается только сказать Франции и Германии, - угрожали английские империалисты, - заключайте какие вам угодно соглашения, но, если вы только допустите создание германской морской базы на Атлантическом океане, мы будем драться"31 .

Итак, Англия вмешалась во франко-германский конфликт не только потому, что английские империалисты боялись потерять доверие французов и "Сердечное согласие" могло дать трещину, но и потому, что Англия не хотела допустить "создания германской военной базы на Атлантическом океане". Верные своей традиции, англичане и на сей раз решили, что они будут драться чужими руками - руками французов и русских.

Если марокканский конфликт 1911 г. не привел к общеевропейской войне, то в этом нет никакой заслуги как английской, так и германской дипломатии. В то время как обострение франко-германских отношений достигло наибольшего напряжения, выяснилось, что те, на кого рассчитывало английское правительство в борьбе против германского империализма, отнюдь не обнаружили рвения воевать за английские интересы. 24 августа 1911 г. газета "Новое время", являвшаяся официозом министерства иностранных дел России, писала, что "ход событий понуждает русскую дипломатию выступить теперь с добрыми услугами в этом споре (франко-германском. - И. Г.), отравляющем европейское спокойствие без всяких достаточных оснований". Русский посол в Париже Извольский в беседе с министром иностранных дел Франции настойчиво рекомендовал во что бы то ни стало пойти на улаживание конфликта с Германией. Больше того, Извольский предлагал французам посредничество России в переговорах с Германией. Вскоре А. Нератов в Петербурге заявил французскому послу, что война из-за Марокко - страны, в которой Россия не имеет никаких интересов, будет крайне не-


28 "British Documents". Vol. XI-1. L. 1926, N 690.

29 "Diplomatische Aktenstucke". Bd. II, N 342, S. 27 - 28. Телеграмма Бенкендорфа Сазонову от 21.I.1911 года.

30 "British Documents". Vol. X-1, N 806.

31 См. "Современник", 1911, кн. XII, стр. 213.

стр. 106


популярна в России и даже в случае ее успешности настроит русское общественное мнение против союза с Францией32 . К тому же на совещании французского и русского генеральных штабов в Царском Селе 31 августа 1911 г. в полной мере выяснилась неподготовленность царской России к войне.

Таким образом, Франция не могла надеяться на помощь русских штыков. А тот, кто больше всех бряцал оружием, кто считал марокканский конфликт 1911 г. "поединком между Германией и Англией" - английские империалисты, рассчитывая воевать чужими руками, подготовили в английскую экспедиционную армию лишь четыре пехотные дивизии и одну кавалерийскую. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что без участия России при мизерной английской помощи Франция не сможет вести войну с Германией, французские правящие круги решили пойти на уступки. На сговорчивость с немцами их теперь подталкивали и англичане. Г. Асквит всеми мерами пытался повлиять на Францию, указывая, что сейчас невыгодно раздражать Германию. Он учитывал при этом, что Россию нельзя пока втянуть в войну из-за ее неподготовленности и что в Англии в это время широко развернулось массовое рабочее движение.

Как ни велики были англо-германские противоречия, проявившиеся в марокканском кризисе 1911 г., английские дипломаты могли натягивать струны лишь до определенного предела. Каждый раз, когда франко-германский конфликт доходил до положения, чреватого европейской войной, английское правительство проверяло прочность англо-русского союза. Оно рассматривало царскую Россию как союзницу, которая в случае войны с Германией должна была поставить под ружье миллионы солдат и отвлечь на себя основные силы противника. Считаясь с Россией как с огромной силой, а потому всячески стараясь удержать ее на своей стороне, английские правящие круги в то же время ревниво следили за каждым шагом российской дипломатии. Развивая активную агрессивную политику на Ближнем Востоке, стремясь упрочить свое господство в восточной части Средиземного моря, они неизменно выступали против естественного желания России получить свободный выход из Черного моря через проливы в Средиземное море.


32 "Материалы по истории франко-русских отношений", стр. 701.

 

Опубликовано на Порталусе 28 декабря 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама