Печатаемая ниже впервые на русском языке недавно найденная и до сих пор известная лишь очень ограниченному кругу лиц статья Фридриха Энгельса "The Workingmen of Europe in 1877 г." имеет не только большой исторический интерес, но ока сохранила и по сей день актуальную политическую злободневность. Многие из затрагиваемых в ней Энгельсом проблем, как увидит читатель, и по нынешний день представляют собою основные проблемы международного рабочего движения. Вокруг них ведутся и сейчас бои между коммунистами и с. -д., между борцами за линию Коминтерна и правыми и левыми уклонистами. Взять хотя бы вопрос о фракционности в партии пролетариата, вопрос о единстве партии. И Энгельс и Ленин придавали ему, как известно, первостепенное значение. Именно поэтому для Энгельса имеет большое значение, например, тот факт, что в 1877 г. была преодолена "маленькая, но деятельная секта", угрожающая единству рабочего движения. Напомним теперь ту политическую оценку, какую давал Маркс деятельности сект в рабочем движении и, в частности, "маленькой, но деятельной секте" бакунистов в 1-м Интернационале. В письме к т. Ф. Вольте от 23 ноября 1871 г. Маркс писал:1 "Развитие социалистического сектантства я истинного рабочего движения стоят друг к другу в обратном отношении. Секты имеют свое (историческое) право на существование лишь до тех пор, пока рабочий класс не созрел для самостоятельного исторического движения; с наступлением же этого момента сектантство в сущности становится реакционным. И в истории Интернационала повторился тот общеизвестный факт, что отживающее стремится обновиться и удержать свою позицию во вновь нарождающихся формах. История Интернационала - это беспрерывная борьба Генерального совета с диллетантскими опытами и сектами, стремившимся занять в рядах самого Интернационала позицию против истинного рабочего движения.

Борьба эта велась на съездах, а еще в большей степени в частных совещаниях Генерального совета с отдельными секциями". Второй вопрос, на котором останавливается Энгельс, это вопрос о значении парламентских выборов в Германии. Этот вопрос Энгельс рассматривает с точки зрения развертывания перед пролетариатом революционных перспектив. Значение успеха германской с. -д. на выборах в рейхстаге в 1877 г. для Энгельса состоит, конечно, не в количестве приобретенных мандатов, а в том, что выборы "дали германской рабочей партии возможность сосчитать свои боевые силы". Участие рабочего класса в политической борьбе, вопреки учению той же "маленькой, но деятельной секты", которая звала не к борьбе за уничтожение капитализма, а все свое внимание уделяла "великому действию" против государства - вот самое для него важное.

Такие вопросы, как отношение организованного пролетариата к государству, его участие или воздержание от политической борьбы имели тогда, также, как и сейчас, злободневный характер и занимали все лучшие умы в рабочем движении.

Огромнее значение имеет то место, где Энгельс дает характеристику исторической роли французских рабочих, роли французского пролетариата во всей истории Франции, начиная с Великой революции 1789 г. Нельзя, кстати сказать, не отметить полного "единства, полной общности взглядов Энгельса и Ленина на этот вопрос. Ленин, которому не было известно это место, писал когда-то, что "беспартийные", неорганизованные в класс рабочие 1789 и 48 гг. были передовыми борцами французской и немецкой революций"1 , что французский пролетариат своей борьбой "переделал, перевоспитал переобучил, переродил французскую буржуазию, сделав ее республиканской. Характеристики оценки роли французского рабочего класса в истории Франции, целиком совпадающие с многочисленными высказываниями Ленина, а также исторические предвидения, высказанные

--------------------------------------------------------------------------------

1 Эти, как и другие, цитаты из писем Маркса и Энгельса взяты из книги: "Маркс и Энгельс - письма" (под ред. Адоратского, "Московский рабочий", 1923 г.).

1 Ленин, собр. соч., т. XVI, стр. 186.

--------------------------------------------------------------------------------

в этой статье Энгельсом, вполне оправданы историей. Отметим хотя бы, например, перемену после 1870 г. в политическом настроении масс французского крестьянства, которое отвернулось от бонапартизма и "сделалось республиканским".

"Эта перемена, по оценке Энгельса, имеет величайшую важность. Она не только означает, что всякая монархическая реставрация во Франции отныне безнадежна. Она означает также приближение союза между городскими рабочими и крестьянством деревни". Всем ныне известно, что после политического кризиса в конце 70-х годов прошлого века, вызванного борьбой между монархической и республиканской фракциями в лагере французской буржуазии, монархическая реставрация была окончательно похоронена, хотя рецидивы в виде "буланжизма" повторялись еще некоторое время. Третья империя укрепилась не в последнем счете благодаря позиции французской деревни. Всем нам это теперь ясно, но Энгельс уже тогда на основе только наметившихся сдвигов предвидел и безошибочно наметил дальнейший процесс исторического развития Франции.

Чрезвычайный интерес представляют также высказывания Энгельса по вопросам внешней политики царизма. Их интерес состоит, в частности, в том, что Энгельс, применяя марксистский метод анализа текущих политических событий, сумел предсказать будущее.

"Для русского правительства оставался только один путь спасения, путь, который соблазняет все правительства, столкнувшиеся с непосредственным сопротивлением народа: внешняя война". К такому выводу приходит Энгельс после тщательного анализа русской действительности после 1861 г. Это стало вполне установленным лишь долгое время спустя, когда стали известными факты и документы, не известные тогда Энгельсу. Объявляя войну Турции ради "освобождения славянских братьев", Александр II 24 апреля 1877 г. в выпущенном манифесте объявлял всему миру и своим подданым "о намерении действовать независимо от других держав, когда мы сочтем это необходимым и когда честь России этого потребует". А между тем когда русский Мальбрук только в поход еще собирался, были заключены с Австро-Венгрией соглашения в Вейхштадте (1876 г.) и 15 января в Будапеште, согласно которым: 1) в результате войны с Турцией не должно быть создано большое славянское государство и 2) за нейтралитет Австро-Венгрия получала право на приобретение Боснии и Герцоговины. Русский царь выдал головой "наследственному" врагу славянства тех самых славян, ради которых он начал войну.

Таким образом, будущие "приобретения" царизма были вполне определены еще до войны, и если правительство Александра II все-таки решилось на войну, то только потому, что этого требовала внутренняя политика. Ни одно из указанных нами соглашений не могло быть известно Энгельсу в 1878 г.

Небезынтересно будет привести мнение Маркса о политических последствиях русско-турецкой войны и значении военного поражения царизма для международной революции, высказанное им в то же время. В письме к Зорге от 27 сентября 1847 г. Маркс писал:

"Кризис (на Ближнем Востоке) является новым поворотным пунктом в истории Европы. Что касается России, состояние которой я изучил по русским оригинальным источникам, неофициальным и официальным (последние доступны только немногим лицам и были доставлены мне моими друзьями в Петербурге), то она давно находится накануне переворота: все необходимые для этого элементы созрели. Молодцы турки на годы ускорили взрыв ударами, нанесенными не только русской армии и русским финансам, но и командовавшей армией династии (царю, наследнику и шести другим Романовым). Переворот начнется secundum artem (по правилам искусства) игрой в конституцию, et il y aura un beau tapage (и будет хорошенькая потасовка). Если судьба не будет к нам особенно немилостива, мы еще доживем до этого торжества. Глупости, которые проделывают русские студенты, являются только симптомом, но сами по себе не имеют никакого значения. Но это хороший симптом. Все слои русского общества находятся экономически, морально и интеллектуально в состоянии полного разложения.

Революция на этот раз начнется на Востоке, бывшем до сих пор нетронутой цитаделью и резервной армией контрреволюции.

Господин Бисмарк был рад ударам турок, но он не хотел, чтобы дело зашло слишком далеко. Слишком ослабленная Россия не могла бы, как во время франко-прусской войны, держать в узде Австрию. А если и в России дело дойдет до революции, то где же будет последняя династия для династии Гогенцоллернов?" Статья Энгельса под общим названием "Европейские рабочие в 1877 г." была напечатана отдельными корреспонденциями в американском еженедельнике "Labor Standard" в марте 1878 г. Этот журнал издавался приблизительно в 1876 - 1881 г. (точно не установлено) деятелем ирландского рабочего движения Мак-Доннелем. Последний был в хороших отношениях с Марксом и Энгельсом и в конце 1871 г. или в начале 1872 г. эмигрировал в САСШ, снабженный рекомендательным письмом Энгельса к Зорге, жившему тогда в Нью-Йорке. "Labor Standard" сохранился в единственном только экземпляре и хранится в нью-йоркской публичной библиотеке. Этот экземпляр недавно найден биографом Энгельса Густавом Маейром, статья Энгельса сфотографирована, переведена на немецкий язык, снабжена предисловием и напечатана в августовском номере социал-фашистского "Gesellschaft" за 1931 г.

У нас есть ценное свидетельство относительно влияния этой статьи на тех, которые ее читали в то время. М. Беер в своей "Истории социализма в Англии" пишет об одном из деятелей Британской социалистической федерации: "Джемс Макдональд, портной по профессии, был секретарем лондонского союза портных и лондонской федерации тред-юнионов; стал социалистом, прочитав статью Энгельса в "Labor Standard".