Проблема разграничения международного публичного и международного частного права, как и любая крупная научная проблема, продолжает и, видимо, еще длительное время будет оставаться предметом заинтересованного обсуждения2.

К сожалению, отечественная наука не выходит за пределы тех изысканий, которые были отражены в трудах Л.А. Лунца по международному частному праву3, в неоднократно переиздававшемся учебном пособии М.М. Богуславского4. Особенно удручает, что вновь повторяются идеи так называемой трансформации, чем игнорируются положения Конституции РФ (ч. 4 ст. 15).5

Поскольку вновь повторяются рассуждения о цивилистической природе международного частного права", было бы целесообразно вспомнить об истоках цивилистической концепции в нашей науке и о тех контраргументах, которые выдвигались учеными в противовес этой концепции. В настоящее время на страницах журнала "Государство и право" (1996, № 4) получила отражение дискуссия по вопросам хозяйственного права, где затрагиваются схожие вопросы.

Говоря об истоках цивилистической концепции в международном частном праве, мы полагаем целесообразным остановиться на работах Лазаря Адольфовича Лунца, который наиболее емко выразил эту концепцию. Л.А. Лунц полагал, что "Международное частное право как отрасль права и отрасль правоведения есть область отношений гражданско-правового характера в ... широком смысле слова, возникающих в международной жизни"6. В сноске к данному определению Л.А. Лунц пишет: "Это область отношений по "гражданским делам" (возникающим из гражданских, семейных и трудовых отношений), о которых говорится наряду с некоторыми другими делами в ст. 1 Основ гражданского судопроизводства". Таким образом, из определения вытекает, что, во-первых, речь идет об отношениях гражданско-правового характера (при этом делается ссылка на ст. 1 Основ гражданского судопроизводства); во-вторых, и это связано с первым, что речь идет о гражданско-правовых отношениях в широком смысле слова и, в-третьих, что отношения эти возникают в международной жизни.

Прежде всего встает вопрос: как понимать приведенное определение, когда в нем говорится, что международное частное право есть область отношений гражданско-правового характера и одновременно в сноске указывается, что это область отношений по "гражданским делам" (возникающим из гражданских, семейных и трудовых отношений), которые рассматриваются наряду с некоторыми другими делами в ст. 1 Основ гражданского судопроизводства. Следуя логике автора и судя по текстуальному соотношению двух приведенных положений, видимо, второе из них автор считает положением, уточняющим и поясняющим первое. Таким образом, можно сказать, что международное частное право есть область отношений гражданско-правового характера, т.е. область отношений по "гражданским делам" (возникающим из гражданских, семейных и трудовых отношений), о которых говорится наряду с некоторыми другими делами в ст. 1 Основ гражданского судопроизводства.

Если в первой части определения рассматриваются вопросы материальные, то во второй части его, т.е. в приведенном пояснении, - проблемы процессуального характера Таким образом, имеет место пояснение вопросов материального права через процессуальные термины. Конечно, в принципе такое пояснение не может, видимо, вызвать особых возражений, если бы речь шла об адекватных понятиях по их объему. В данном случае этого не происходит. И отсюда становится понятным, почему автор не приводит полностью положений ст. 1 Основ гражданского судопроизводства, а ограничивается замечанием о "некоторых других делах", которые освещаются в ст. 1 Основ. Дело в том, что полный текст ст. 1 (ч. II), где говорится об этом, выглядит следующим образом: "Законодательство о гражданском судопроизводстве устанавливает порядок рассмотрения дел по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых и колхозных правоотношений, дел, возникающих из административно-правовых отношений, и дел особого производства. Дела, возникающие из административно-правовых отношений, и дела особого производства рассматриваются по общим правилам судопроизводства за отдельными изъятиями, установленными законодательством Союза ССР и союзных республик7.

Таким образом, из текста, так сказать, вырываются определенные его части, вне связи с другими, чем нарушается смысловая окраска статьи. Полное текстуальное воспроизведение статьи показало бы, что законодатель поставил перед собой совершенно определенную цель, что речь идет о комплексе вопросов, относящихся к ведению гражданского судопроизводства (скажем, в отличие от уголовного судопроизводства), а вовсе не о какой-то однородной группе вопросов, могущих подтвердить концепцию автора. Таким образом, имеет место пояснение, которое в сущности ничего не поясняет.

В последующем изложении, несмотря на приведенную сноску (о гражданско-правовых отношениях в широком смысле слова), автором это поясняется более подробно. Однако, по существу, единственным аргументом в пользу существования гражданско-правовых отношений в широком смысле слова является указание на то, что в них в ряде случаев используются гражданско-правовые, цивилистические инструменты и категории.

Наиболее полно, пожалуй, автор поясняет эту свою мысль применительно к области семейных отношений. Он пишет: "... хотя советское семейное право не входит в состав советского гражданского права, все же в семейном праве используется целый ряд цивилистических категорий: правоспособность, дееспособность, форма волеизъявления (при совершении брака), последствия несоблюдения этой формы и т.д. Имущественные отношения в семье регулируются в основном путем применения ряда цивилистических категорий. Естественно, что при регулировании семейных отношений, возникающих в условиях международной жизни, получают применение многие из тех категорий международного частного права, которыми руководствуются в области отношений гражданского права, возникающих в тех же условиях. То же относится и к некоторым вопросам трудового права, поскольку они связаны с использованием гражданско-правовых категорий (договора, ответственности за ущерб, исковой давности и т.п.)8.

Действительно, здесь применяются такие категории, как договор, правоспобосность, дееспособность и т.д., хотя, впрочем, как известно, они используются не только в гражданском праве, но и в других отраслях внутреннего права, а также и в праве международном, естественно, со свойственными ему особенностями. Собственно говоря, никто не отрицает важного значения гражданско-правовых категорий и широкой сферы их применения. Ими оперируют ввиду необходимости регулирования различных имущественных отношений, возникающих в названных областях. Однако делать на этом основании вывод о том, что семейные, трудовые и т.п. отношения, возникающие в условиях международной жизни, входят в область отношений гражданско-правового характера, было бы, на наш взгляд, недостаточно обоснованно, ибо это начисто стирало бы специфику названных видов отношений. Наличие гражданско-правовых категорий, гражданско-правовых инструментов в любой отрасли права ни в коем случае не делает эти отрасли гражданско-правовыми. Когда говорят о предмете той или иной отрасли права, то при этом прежде всего имеются в виду объективные различия социально-экономического и политического содержания общественных отношений. И в этом аспекте, естественно, семейное право регулирует самостоятельную область общественных отношений - отношения семейные, трудовое - трудовые и т.д.

Как справедливо отмечает А.Г. Пергамент: "Семья основывается на личных отношениях ее членов, в силу чего многие вопросы регулирования имущественных отношений в семье решаются, исходя из необходимости достигнуть определенных личных отношений между ее членами, а при этом условии они неизбежно оказываются "подчиненными" личным. К семейно-имущественным отношениям неприменимы общие принципы гражданского законодательства (возмездность, эквивалентность и др.), на основе которых регулируются гражданско-правовые отношения (в том числе те, участниками которых являются члены одной семьи)"9. В другой своей работе, написанной несколько ранее с С.Я. Паластиной, А.И. Пергамент отмечает в этой связи целый ряд весьма интересных и важных моментов. Говоря о том, что еще Д.М. Генкин в 1939 г. обосновал самостоятельность семейного права, авторы далее пишут, что семейное право регулирует "особый вид общественных отношений, возникающих в связи с заключением брака, рождением и воспитанием детей. Поведение людей в этой сфере общественных отношений специфично и отличается от их поведения в процессе производства и обмена". Такие особенности гражданского права, как возмездность, эквивалентность, восстановление прежнего имущественного положения и др., не присущи советскому семейному праву. "Отсюда, - пишут авторы, - и неприемлемость субсидиарного применения гражданско-правовых норм к семейным отношениям, если это прямо не предусмотрено законом. При наличии пробелов в семейном законодательстве необходимо применять по аналогии другую семейно-правовую норму либо исходить из общих принципов законодательства о браке и семье". Авторы считают, что существо таких институтов, как опека и попечительство, требуют их выделения из состава гражданского права и отнесения к семейному праву. Основная обязанность опекуна, а затем и попечителя - воспитание несовершеннолетнего подопечного -аналогична родительским обязанностям. В равной мере аналогичны родительским обязанности опекуна по охране имущественных интересов и по представительству интересов подопечного, в том числе гражданско-правовых10.

В иностранной доктрине также имеются высказывания о неправомерности отнесения семейных вопросов к международному частному праву. Так, имея в виду международное частное право как отрасль права, утверждается, что международное частное право является частью гражданского права, за исключением регулирования семейных отношений, которые относятся к внутригосударственному семейному праву. При этом считается, что коллизионные нормы до тех пор, пока они содержат правила для применения семейного права определенного государства, являются составной частью семейного права.

В подтверждение мнения Л.А. Лунца, С.Н. Лебедев отмечает: " О гражданско-правовых отношениях в широком (цивилистическом) понимании применительно к сфере международного частного права говорят в том смысле, который, например, вкладывают Основы гражданского судопроизводства (ст. 1, 4 и др.) в понятие "гражданские дела", охватывающие и семейные, и трудовые отношения. В связи с рассматриваемой проблемой (о природе международного частного права. - В.Х.), однако, представляется достаточным ограничиться гражданско-правовыми отношениями в собственном, или узком, смысле слова, поскольку включение соответствующих правил, касающихся семейных и трудовых отношений, в состав международного частного права в качестве его подотраслей либо их обособление, или "оставление" в составе семейного и трудового права (рассматриваемых в одних странах, в том числе СССР, как самостоятельные отрасли, а в других как подотрасли гражданского права) и т.д. составляет самостоятельную проблему"11. Иными словами, налицо совершенно очевидная невозможность отстоять аргументирование концепцию Л.А. Лунца о гражданско-правовых отношениях в широком смысле слова. Попытки представить данный вопрос в качестве самостоятельной проблемы ничего в этом плане не меняют, ибо автор согласен ограничить себя гражданско-правовыми отношениями в узком смысле слова.

Более обоснованными представляются суждения предыдущих авторов. В этой связи прежде всего необходимо отметить фундаментальные выводы и положения А.И. Пергамент и С.Я. Паластиной, которые наглядно выбивают всякую почву из-под ног сторонников концепции гражданско-правовых отношений в широком смысле с подключением отношений семейных как во внутреннем плане, так и в международной сфере.

Остановимся еще на одной области отношений, которая, по мысли Л.А. Лунца, входит в состав гражданско-правовых отношений в так называемом "широком смысле слова". Речь идет о трудовых отношениях. В нашей литературе еще в середине 50-х годов А.Е. Пашерстником было отмечено, что все содержание трудового правоотношения "нельзя сводить к имущественной стороне. Не менее существенное значение имеют те элементы трудового правоотношения, права и обязанности, которые связаны с самим процессом труда, с отношениями сторон в этом процессе, с порядком проведения труда. Мы имеем в виду дисциплину труда, охрану труда, технику безопасности, повышение квалификации работников и многие другие элементы, составляющие вместе с имущественными содержание трудового правоотношения".12

В более поздней литературе отмечалось, что "аргументы Пашерстника А.Е. - неопровержимые и исчерпывающие. В течение 20 лет, последовавших за опубликованием его работы, тезис о том, что трудовое право - часть гражданского, никто больше в советской литературе не выдвигал".13

Интересно также отметить, что аргументы, приводящиеся в доказательство принадлежности трудового права к гражданскому праву и необходимости применения при регулировании трудовых отношений норм гражданского права как субсидиарного источника права весьма напоминают те, которые приводятся Л.А. Лунцем в подтверждение принадлежности к гражданско-правовым отношениям в широком смысле отношений трудовых. Вот важнейшие из них: наличие общих юридических понятий, пограничных институтов "на стыке" двух отраслей, имущественных элементов в трудовых правоотношениях (наряду с неимущественным и др.)14.

Нельзя не сказать и о такой, казалось бы, исконно цивилистической области, как авторское право. Так, в частности Э.П. Гаврилов, ссылаясь на работы Б.С. Антимонова и Е.А. Флейшиц, а также В.А. Дозорцева, пишет, что, согласно выдвинутой ими теории, "содержание авторского договора составляет выдача разрешения или возложение обязанности, а не отчуждение или уступка прав. Ведь если содержанием авторского договора действительно является "разрешение", а не уступка прав, то очевидно, что авторские договоры вообще не входят в понятие гражданского обязательства, поскольку нормы обязательственного права выражают движение материальных благ, динамику гражданских прав и обязанностей. Если гражданско-правовой договор есть соглашение, направленное на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, а авторский договор не изменяет прав автора, то тогда действительно авторские договоры не имеют отношения к обшей части обязательственного права и для них должны быть сформулированы особые нормы"15.

Встречаются высказывания и об определенной обособленности международного (внешнего) хозяйственного права. Конечно, и здесь присутствуют гражданско-правовые конструкции и формы. Тем не менее скажем, Г.К. Матвеев констатирует: "Унификация материально-правовых норм служит высшей формой правового сотрудничества между государствами в области регулирования гражданско-правовых (особенно хозяйственно-правовых) связей в современном международном обороте".16 Верное, на наш взгляд, высказывание, ибо хозяйственные связи - это самостоятельный предмет регулирования. В этом же плане авторы "Курса международного права" пишут, что в силу многих причин между отдельными положениями международного договора и внутригосударственными нормами могут возникать коллизии. "Это чаще всего касается сферы гражданско-правовых, административных и хозяйственных отношений"17. Иными словами, очевидно, что имеет место учет самостоятельного предмета регулирования хозяйственных отношений.

Показательно, на наш взгляд, был решен данный вопрос в постановлении Совета Министров СССР "О дальнейшем совершенствовании сотрудничества министерств и ведомств СССР, объединений, предприятий и организаций с соответствующими органами, предприятиями и организациями других стран - членов СЭВ в области науки, техники и международной специализации и кооперирования производства". Пункт б постановления гласит: "Установить, что всесоюзные промышленные объединения, объединения "Загранпоставка", производственные и научно-производственные объединения, предприятия и организации могут осуществлять с разрешения отраслевых министерств и ведомств СССР, которым они подчинены, на основе хозяйственных (гражданско-правовых) договоров по сотрудничеству прямые производственные и научно-технические связи с организациями и предприятиями других стран - членов СЭВ в целях выполнения обязательств Советской стороны, вытекающих из международных договоров (соглашений) СССР с этим странами, а также развития внутриотраслевой кооперации"18. Иными словами, высший орган государственного управления со всей очевидностью исходит из того положения, что гражданско-правовые договоры - это средства регулирования, которые применяются для нормирования имущественных отношений, что не стирает специфики предмета регулирования - хозяйственных отношений.

В аспекте необходимости учета предмета регулирования интересным представляется замечание М.М. Богуславского о том, что "следует также иметь в виду и саму природу регулируемых отношений. Так, условия перевозки в силу технических особенностей международного железнодорожного оборота требуют прежде всего создания прямых, а не коллизионных норм. Такое положение характерно и для валютно-финансовых отношении.

Нельзя не указать и на то, что использование гражданско-правовых форм может иметь место не только в областях, которые традиционно относятся к международному частному праву. Такое использование возможно и в случаях регулирования межгосударственных отношений. Это особенно ярко проявилось при создании международно-правовых норм, касающихся имущественной ответственности в международном космическом праве. Юридический подкомитет Комитета ООН по космосу, подготовивший соответствующую конвенцию в качестве основного метода при решении этих вопросов, использовал "заимствование цивилистических форм, приемов и методов , исходя из того, что в гражданском праве различных стран могут быть выявлены самые общие приемы и формы, с помощью которых разрешаются споры, возникающие в обязательствах по возмещению вреда". Таким образом, и здесь речь идет не о гражданско-правовых отношениях, а о гражданско-правовых формах регулирования имущественных отношений. Возможность отыскания и выделения таких общих приемов и форм коренится и проистекает из того известного обстоятельства, что в основе их в различных странах лежат воспринятые ими принципы и формы регулирования имущественных отношений, заложенные еще в римском праве. Такие общецивилистические приемы и конструкции могут рассматриваться, на наш взгляд, в качестве своеобразного эсперанто, пригодного для целей экономического общения.

В плане возможности и, мы бы сказали, необходимости отыскания общих приемов и форм гражданско-правового характера в праве различных государств весьма убедительно представляется решение этого вопроса в ОУП СЭВ, когда при отсылке к материальному праву страны-продавца имеется в виду отсылка именно к общим положениям гражданского права, а не к специальным нормам, регулирующим отношения между хозяйственными организациями данной страны19. Именно эти общие положения являются "общими" для различных стран, что и дает возможность их эффективного функционирования20.

Как отмечается в работе "Новый этап экономического сотрудничества СССР с развитыми капиталистическими странами", "временами можно встретить утверждения (в основном среди юристов), что в широком смысле слова все формы внешнеэкономических связей являются внешней торговлей: и купля-продажа лицензий, и предоставление услуг типа лизинга, и поставка комплектующих изделий по промышленной кооперации21. С определенной точки зрения справедливость подобного утверждения не вызывает сомнения, поскольку все эти отношения опосредуются сделками купли-продажи. И в политико-экономической теории их можно рассматривать на соответствующем уровне обобщения как единые элементы товарно-денежного обращения, где в виде товара выступают различные продукты и услуги, а в виде денег - различные валюты. Однако такой подход в данном случае нецелесообразен. Он скрывает различия в форме и значимости отдельных составных элементов сделки купли-продажи, что и является сутью проблемы"22.

В литературе по международному частному праву мы может встретить подтверждения справедливости этого замечания в адрес юристов. Так, Л.А. Лунц писал: "Государственная монополия внешней торговли распространяется на всю область отношений данной страны по ее внешнему торговому обороту, охватывает все виды внешнеторговых сделок, включая все виды технических услуг и научно-технического сотрудничества, которым присущи эквивалентность, возмездность и которые носят, следовательно, товарно-денежный характер. Все эти товарно-денежные отношения опосредуются применением гражданско-правовых и гражданско-процессуальных категории23.

Очевидно, автор распространяет применение гражданско-правовых и гражданско-процессуальных категорий на все виды отношений, где имеет место эквивалентность, возмездность, и которые, следовательно, носят товарно-денежный характер, что конечно, правильно. Однако, как отмечалось выше, существуют и такие сферы, которые, имея свой собственный предмет регулирования, не более чем опосредуются применением гражданско-правовых категорий, что не изменяет их основного социально-экономического и политического содержания. Собственно, уже само слово "опосредуются" говорит само за себя, т.е. осуществляется посредством их, но они не составляют содержания этих отношений, наполняясь в каждой из конкретных сфер правового регулирования таким содержанием, которое свойственно для данной области.

Еще в меньшей степени можно говорить о гражданско-правовых отношениях, когда речь идет о правовом регулировании имущественных отношений, возникающих в деятельности международных (межправительственных) организаций, являющихся субъектами международного права. Тем не менее гражданско-правовые формы, цивилистические конструкции находят применение и здесь. Именно в этом ключе нужно рассматривать те замечания, которые были сделаны на этот счет Лунцем, специально исследовавшим этот вопрос. "Международная организация пользуется правами юридического лица (гражданской правоспособностью), вступая также в меру необходимости в гражданско-правовые (а почему не имущественные? - В.Х.) отношения разного рода... По вопросу о праве, подлежащем применению к разнообразным отношениям, в которые вступает международная организация (межгосударственная), господствующая доктрина может быть кратко сформулирована так: ... для отношений с гражданами и юридическими лицами -гражданское и коллизионное право на общих основаниях"24. Далее в статье идет ссылка на Дженкса, который писал, что международные организации "не имеют ни национальности, ни домицилия в смысле общего права". Для определения статуса международной организации ее оседлость не имеет значения, так как "международная организация присутствует везде в соответствии с составом ее членов и в меру своего влияния". Вместе с тем Дженкс подчеркивал, что оседлость организации "может иметь значение для определенных целей, в особенности для международных организаций, совершающих коммерческие сделки. В этих случаях признается целесообразным принять местное право для (этих) определенных целей. Вообще говоря, статус международной организации и во многих случаях право, которому она подчиняется, не могут быть определены каким-либо критерием, аналогичным домицилию, местопребыванию или месту инкорпорации без того, чтобы был нарушен ее международный характер". Далее Лунц отмечает, что, "обладая правами субъекта гражданского права, международная (межгосударственная) организация тем самым не лишается принадлежащего ей как субъекту международного права судебного иммунитета (от использования которого она в конкретном случае может отказаться) . Ставя вопрос: какие нормы права подлежат применению к гражданско-правовым отношениям, в которых участвует международная организация в качестве стороны, он далее пишет": "Согласно господствующему взгляду вещные права на недвижимость подчинены закону rei sitae.. Что касается договорных отношений, в которые вступают международные организации с лицами, не являющимися субъектами международного права, то суд или арбитраж должен здесь применять законодательство, на которое указывают принятые в его стране общие коллизионные нормы. Такова господствующая доктрина". "Известны случаи, - продолжает Лунц, - когда международная организация подчиняет свои отношений "общепринятым принципам права", в особенности тогда, когда она заключает арбитражное соглашение... В доктрине на Западе существует тенденция подчинения такого рода сделок "общим принципам права цивилизованных народов" или их подчинения "международному праву". Обе эти тенденции для социалистических стране неприемлемы... Нельзя ... принять подчинения отношения, в котором участвует в качестве стороны физическое или юридическое лицо, международному праву: такие лица не являются субъектами международного права"25. Приведенные выше положения Лунца и Дженкса фактически свидетельствуют о двух различных оценках правового регулирования так называемой "частно-правовой деятельности международных (межгосударственных) организаций". Причем все это доктринальные разработки, применяющиеся в условиях отсутствия каких-либо твердых специальных нормативных актов по данным вопросам. Нам представляется совершенно верным подход к этим вопросам Дженкса, его суждения о неприменимости к частно-правовой деятельности организаций таких общецивилистических конструкций, как домицилий, оседлость, национальность и т.п. Правильным является и подчеркивание международной личности организации, которая присутствует везде в соответствии с составом ее членов, в меру ее влияния и, хотелось бы добавить, в соответствии с ее уставом. Именно уставом должны быть определены вопросы, касающиеся правового регулирования частноправовых отношений. В условиях отсутствия такого регулирования условно могут быть приняты за основу некоторые общецивилистические конструкции, однако их применение может иметь место только тогда, когда они не противоречат межгосударственной правосубъектности международных организаций.

Надо сказать, что вопросы правового регулирования частно-правовой деятельности международных организаций в доктрине разработаны недостаточно. Даже в таком авторитетном издании, каковым является монографическая работа Г.И. Морозова "Международные организации", наличие частно-правовых вопросов деятельности международных организаций лишь констатируется без анализа и каких-либо рекомендаций. Так, он пишет: "Значительная сфера правосубъектности международных межправительственных организаций (ММПО) лежит в области международного частного права. Они заключают договоры частно-правового характера, в том числе на приобретение недвижимости, включая землю, а также движимого имущества, получают собственность от других ММПО, заключают контракты на производства работ, арендуют суда и заключают договоры о перевозке, имеют счет в банках, возбуждают дела по частно-правовым искам в национальных судах и прибегают к услугам международного арбитража, получают ссуды, заключают общие соглашения с государством нахождения штаб-квартиры об использовании его почтовых марок и почтовой службы в целом (за исключением организаций, имеющих собственную почтовую администрацию, и др.)26.

В этой связи небезынтересно отметить, что в литературе существует различие во мнениях по вопросу о том, относятся ли имущественные отношения, закрепленные в международном договоре, к сфере международного публичного права. Так, Ф.И. Кожевников отмечал, что не всякий договор, заключенный между государствами или их органами, имеет международно-правовой характер и, следовательно, характер международного договора. Например, сделка купли-продажи, хотя бы и заключенная между представителями правительств, не всегда является актом международного права27. С другой стороны, И.С. Перетерский считал, что, заключая договор о передаче собственности или вступая в иные имущественные отношения с другим государством, государство совершает международно-правовой акт. Речь идет о межгосударственном праве, к которому обыкновенная цивилистическая концепция в ряде случаев не подходит. Эти правоотношения регулируются не нормами гражданского права отдельных государств, а в первую очередь тем международным договором, который лежит в основе соответствующих правоотношений. Важно также и то, что споры по таким отношениям будут разрешаться международно-правовыми способами и ответственность также не будет иметь гражданско-правового характера28. Как нам представляется, следует согласиться с последним мнением, подчеркивающим, что в данном случае не подходит обыкновенная цивилистическая концепция. Иными словами, как раз то положение, о котором мы говорили выше при рассмотрении вопроса о международных организациях. В то же время это не исключает применения в таких правоотношениях цивилистических конструкций, которые применяются всегда, когда речь идет об имущественных отношениях, в основе которых лежит передача за вознаграждение вещного, обязательственного или какого-то иного права или хозяйственной ценности между сторонами.

Все это не может не привести нас к выводу о том, что отношения, включаемые в традиционную цивилистическую концепцию международного частного права, не обладают социальной однородностью, компактностью и единством, необходимыми для объединения в рамках одной отрасли права, что в круг отношений, включаемых доктриной в состав международного частного права, входят не только гражданско-правовые, но и другие отношения, возникающие в условиях международной жизни. Как показывает практика, эти отношения чрезвычайно многообразны и их круг под влиянием разнообразных факторов современного международного общения постоянно расширяется.

Приведенные выше положения доктрины об истоках цивилистической концепции звучат достаточно современно в свете дискуссии по вопросам хозяйственного права, получившей, как отмечалось выше, отражение на страницах журнала "Государство и право". Любопытно отметить, что в некоторых случаях аргументация буквально повторяется, и это естественно, ибо речь идет, по сути дела, о тех ж.е самых дискуссионных вопросах, о тех же самых амбициозных попытках некоторых цивилистов "объять необъятное", поместить в, так сказать, прокрустово ложе цивилистики смежные правовые области.

Мы уже приводили выше суждения доктрины об определенной специфике хозяйственных отношений в международном общении. Внутри страны это проявляется еще более ярко. Фактически имеет место самостоятельность предмета регулирования - хозяйственные отношения, правовое обслуживание которых лишь частично покрывается средствами гражданского права. Более того, пытаясь как-то выйти из этого положения, составили ГК РФ пошли по пути многочисленных отсылок к другим нормативным актам, выделения положений, которые касаются только хозяйственной деятельности, и т.п. Все это изложено достаточно сумбурно и в практическом плане неблагоприятно для использования в регулировании хозяйственных отношений. По сути дела, имеет место элементарная эклектика. Эти негативные моменты могли бы быть устранены принятием предпринимательского кодекса РФ. И как бы мы ни называли его - "Сборник законов"29 или как-то иначе, уйти от того обстоятельства, что в европейских странах вопрос этот решен с практической пользой, нельзя. И вряд ли стоит говорить о том, что тексты соответствующих европейских кодексов не столь уж и важны, т.е. недопустимо впадать в субъективизм. Бесспорно, составителями ГК РФ проведена большая и важная работа. Субсидиарное применение его положений в различных областях неизбежно на практике. Однако, как справедливо отмечает академик В.К. Андреев, не следует и "перекладывать на новый лад старые научные догмы о предмете отрасли гражданского права, включая в него нормы земельного, трудового, природоресурсного и природоохранительного законодательства"30.

Отношения в сфере предпринимательской деятельности, по мнению одних авторов31, суть те же товарно-денежные отношения, и они могут нормально развиваться лишь в "форме гражданских правоотношений" "только с использованием институтов гражданского права", "с его специфическим инструментарием", в качестве которого называются: право- и дееспособность, институт юридического лица, понятие сделки... договорное обязательства и т.п. Иными словами, как отмечалось выше, те же самые аргументы, которые приводились Л.А. Лунцем для обоснования принадлежности семейных и трудовых отношений к сфере международного частного права.

Иная точка зрения на данный вопрос - у академика В.В. Лаптева"32. "Регулирование предпринимательской деятельности только средствами частного права невозможно", "должно быть обеспечено институционное единство регулирования отношений по горизонтали и по вертикали", - пишет он. Иными словами, предпринимательские отношения - это не те же самые отношения, которые являются предметом гражданского права.

Мы уже отмечали выше, что при подготовке международно-правовых конвенционных норм, касающихся имущественной ответственности, в международном публичном космическом праве использовалось в качестве основного метода "заимствование цивилистических форм, приемов и методов", исходя из того, что "в гражданском праве различных стран могут быть выявлены самые общие приемы и формы, с помощью которых разрешаются споры, возникающие в обязательствах по возмещению вреда"33. Речь идет именно о цивилистических "формах, приемах, методах", а не о цивилистическом содержании самих регулируемых отношений. Иными словами, имеет место то, о чем пишет В.А. Рахмилович: "специфический инструментарий", "форма отношений" и т.д.

Подобно тому как международное публичное право, насколько известно, никто еще не пытался отнести к гражданскому праву, так и хозяйственное право с его самостоятельным социально-экономическим содержанием отношений не может входить в состав гражданского права. Регулирование этих отношений осуществляется с использованием инструментов гражданского права, да и то лишь частично. Можно, конечно, при большом желании гипертрофировать роль гражданского права, однако в этом нет практически полезного эффекта, напротив, создаются трудности в предпринимательской сфере, которая в настоящее время не имеет адекватного правового обеспечения.

Конечно, постепенное отпочкование от гражданского права тех или иных правовых комплексов в определенной мере сужает сферу его применения, однако вряд ли когда-либо специалистам этой сферы (ученым и практикам) может грозить опасность оказаться невостребованными. В этой связи, как нам представляется, отпадает необходимость заниматься приватизацией смежных областей, и прежде всего международного частного права, как это произошло с хозяйственным правом. Тем более делать это явочным порядком с попытками обоснования post factum.



1 См., например: Международное частное право. Современные проблемы / Отв. ред. М.М. Богуславский. М., 1994; Живковский М. Правовая природа международного частного нрава и его место в системе права: анализ истории и современного состояния концепции и практики. София , 1990; Purra Aranguren G. General course of private law. Re-cueil des Cours de 1'Academie de droit international. T. 210 de la Collection, 1989, La Haye, p. 9-223; Gothot P. (Recensio). -Rev. critique de droit international prive. T. 83. P., 1994, № 4, p. 857-868; Ritter F. Das gemeinschafts privatrecht und die euro-paischc Integration. - Juristenzectung - Tiibingen, 1995, Jg. 50, № 18.S.849-858.

2 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., 1973; Лунц Л.А., Садиков О.Н., Марышева Н.И. Международное частное право. М., 1984.

3 О более ранних работах см. подробнее: Храбсков В.Г. Соотношение международного публичного и международного частного права в русской дореволюционной доктрине. -Правоведение, 1979, № 5,с.91-96.

4 См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1982; Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1984.

5 См.: Международное частное право. Современные проблемы. М.,1994,с.83.

6 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права (Общая часть). М., 1973, с. 12.

7 См.: Лунц Л.А Указ. соч., с. 12.

8 См.: Основы законодательства Союза ССР и союзных республик. М., 1971, с.213.

9 См.: рецензия А.И. Пергамента на работу Н.М. Ершовой "Имущественные правоотношения в семье". М., 1979. - Сов. гос. и право, 1981, № 2, с. 149-151.

10 См.: Пергамент А И., Паластина С Я. Развитие советского законодательства о браке и семье. - Сов. гос. и право, 1975, №96, с. 47-48.

11 См.: Лебедев С Н. О природе международного частного права. - Советский ежегодник международного права, 1979, М., 1981,с.62-63.

12 См.: Пашерстник А.Е. Теоретические вопросы кодификации общесоюзного законодательства о труде. М., 1955, с. 58.

13 См.: Гинцбург Л.Я. Соотношение советского трудового и гражданского права, - Сов. гос. и право, 1978, № 1, с. 64.

14 См.: Гинцбург Л.Я. Соотношение советского трудового и гражданского права, - Сов. гос. и право, 1978, № 1, с. 65.

15 См.: Гаврилов Э.П. Авторское право в системе гражданского права. - Правоведение, 1978, № 4, с. 40-41.

16 См.: Матвеев Г.К. Международное частное право и пути дальнейшего его развития Республиканский межведомственный сборник. Проблемы проведения. Вып. 41. Киев, 1980, с. 119.

17 См.: Курс международного права / Под ред. Ф.И. Кожевникова. 1981, с.125.

18 См.: Собрание постановлений СССР, 1981, № 21, с. 122

19 См.: Богуславский М.М. Правовое регулирование международных хозяйственных отношений. М., 1970, с. 66.

20 См.: Тенденции развития космического права / Отв. ред. А.С. Пирадов. М., 1971, с. 192.

21 См.: Новый этап экономического сотрудничества СССР с развитыми капиталистическими странами / Отв. ред. А.И. Бельчук.М.,1978, с. 13.

22 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975, с. 137.

23 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975, с. 134.

24 См.: Лунц Л.А. О трудовых отношениях в рамках международных (межгосударственных) организаций и гражданско-правовых отношениях этих организаций. - Труды ВНИИСЗ "Проблемы совершенствования советского законодательства". М.,1975, с.133.

25 См.: Лунц Л.А. О трудовых отношениях в рамках международных (межгосударственных) организаций и гражданско-правовых отношениях этих организаций. - Труды ВНИИСЗ "Проблемы совершенствования советского законодательства". М.,1975, с.137.

26 См.: Морозов Г.И. Международные организации (некоторые вопросы теории). М.,1974, с. 274-275.

27 См.: Кожевников Ф.И. Учебное пособие по международному публичному праву (Очерки). М., 1947, с. 26.

28 См.: Перетерский И.С., Евгеньев В.В. Советская позиция в вопросе о репарациях после второй мировой войны. Ученые записки АОН. Вып III. M., 1949, с. 78.

29 См.: Рахмилович В.А. О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации. - Гос. и право, 1996, №4, с. 121.

30 См.: Андреев В.К. Гражданский кодекс Российской Федерации и новейшее законодательство. - Гос. и право, 1996, №4, с. 13.

31 См.: Рахмилович В.А. Указ. соч., с. 119.

32 См.: Лаптев В.В. Проблемы совершенствования предпринимательского законодательства. - Гос. и право,1996, № 4, с. 59.

33 См.: Тенденции развития космического права, с. 192.