Рейтинг
Порталус

С. М. КАШТАНОВ. ОЧЕРКИ РУССКОЙ ДИПЛОМАТИКИ

Дата публикации: 18 декабря 2016
Автор(ы): А. Л. ХОРОШКЕВИЧ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1482094211


А. Л. ХОРОШКЕВИЧ, (c)

М. Изд-во "Наука". 1970. 502 стр. Тираж 4000. Цена 1 руб. 88 коп.

За последние 20 - 25 лет ни одна область источниковедения не развивалась так быстро и не порождала столько споров, как дипломатика. Издание основного комплекса русских актов XIV - начала XVI вв.1 с особой остротой поставило задачу осмысления с марксистско-ленинских позиций значения актов как источников по социально-экономической и политической истории. Л. В. Черепнину удалось раскрыть классовый и политический смысл актов, выяснить их происхождение. Ему же принадлежит первый опыт дипломатической кодикологии2 .

В "Очерках русской дипломатики" доктора исторических наук, старшего научного сотрудника Института истории СССР АН СССР С. М. Каштанова рассматриваются вопросы теории, методики и археографии актового источниковедения. С. М. Каштанов повторяет данное им ранее определение актов как документов договорного характера, в которых в форме юридических норм зафиксированы экономические и политические сделки, и считает допустимым комплексный метод изучения актов. Он отстаивает выдвинутые им положения относительно дипломатики как актового источниковедения, которые оспариваются рядом советских и зарубежных авторов3 . Так, американский ученый Э. Кинан защищает старое представление о дипломатике как "исследовании формы, в ее эволюции, местных вариантах, культурном контексте". Он считает категории дипломатики формальными и в связи с этим критикует классификацию документов, предложенную С. М. Каштановым, так как это классификация не самих документов, но некоторых отношений, регулирование которых отражается в них. По мнению Кинана, это уже не дипломатика, а историческая интерпретация. Не вскрывать движущие силы истории, а скрывать их, не переходить от источника и через источник к реальной истории - таков объективный смысл рассуждений Э. Кинана. С. М. Каштанов исходит из того, что дипломатика - это специальная историческая дисциплина, то есть наука с конкретным предметом изучения и специфическим методом, выполняющая по отношению к актам все задачи общего источниковедения. Основным методом изучения актов является формулярный анализ, хотя при исследовании внешней и внутренней формы актов дипломатика пользуется методами и других специальных исторических дисциплин (палеографии, филигранологии, текстологии и т. д.). Для иных же видов источников формулярный анализ является вспомогательным.

Автор совершенствует методику дипломатического исследования - формулярного анализа, давно уже применяемого и в иностранной и в советской литературе. В отличие от своих предшественников, ограничивавшихся изучением самой общей схемы построения формуляра (классики западноевропейской дипломатики) или клаузул (школа А. С. Лаппо- Данилевского), С. М. Каштанов исследует даже формуляры отдельных грамот. Разделение формуляра на различные "типы" (условный, абстрактный, конкретный, индивидуальный) и сопоставление статей, оборотов и элементов этих формуляров в пределах разновидностей, групп и отдельных актов позволило ему установить особенности последних и проникнуть в социально- экономическую жизнь изучаемой эпохи. Однако, характеризуя метод исследования актов, С. М. Каштанов не-


1 Корпус их пополнен С. М. Каштановым, который в V части рецензируемой книги опубликовал около 80 новонайденных или известных по дефектным спискам грамот XIV - XVI веков.

2 Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы. М. 1949; М. 1951.

3 См. С. М. Каштанов, А. А. Курносов. Некоторые вопросы теории источниковедения. "Исторический архив", 1962, N 4; "Материалы обсуждения в редакции". Там же; Н. Е. Носов. "Новое" направление в актовом источниковедении. "Проблемы источниковедения". Т. X. 1962; А. А. Зимин. О методике актового источниковедения в работах по истории местного управления в России первой половины XVI в. "Вопросы архивоведения", 1962, N 1; В. В. Фарсобин. К определению предмета источниковедения (Историографические заметки). "Источниковедение истории советского общества". Вып. II. М. 1968, стр. 402; E. L. Keenan. Recent Developments in Paleography and Diplomatics. "Kritika". Vol. VI. 1970, N 2, pp. 65 - 77. См. также замечания в рецензиях на книгу С. М. Каштанова "Социально-политическая история России конца XV - первой половины XVI в." (М. 1967): В. В. Дорошенко, З. К. Янель ("История СССР", 1968, N 5); Б. Н. Флоря ("История СССР", 1969, N 3); G. Alef ("American Historical Review", 1970, N 5); J. Fennell ("Jahrbucher fur Geschichte Ost-Europas", 1968, N 2).

стр. 168


достаточно показал разницу между текстологией актов и нарративных источников. На первый взгляд эта разница не так велика. Сопоставлению и изучению текста определенного списка, затем группы списков, редакции, казалось бы, соответствует сравнение группы актов внутри разновидности, затем актов определенной разновидности и т. д., то есть анализ индивидуального формуляра, конкретного, абстрактного и условного. Однако текстология актов уже на уровне конкретных формуляров включает постатейное сопоставление, мобилизацию ряда других источников.

Вторым недостатком предложенной С. М. Каштановым методики исследования актов следует считать нерасчлененность им диспозицио, то есть основной части акта. Деление акта на части отражает чисто формальный подход, унаследованный от буржуазной науки, поэтому мельчайшие детали начального и конечного протоколов не ускользнули от внимания буржуазных ученых и не остались без соответствующего названия4 . Изучение же диспозицио не входило в их цели и не входит поныне. Между тем для полного и всестороннего исследования этой части акта необходимо ее формальное расчленение. Такие попытки уже предпринимались А. А. Зиминым5 . Выделение в жалованной грамоте вотчинной (может быть, точнее, владельческой) и иммунитетной части фактически относится к диспозицио. Хотя такое разделение тематическое, оно точно соответствует постатейному делению актов, в особенности нерусских. "Вотчинная", или "владельческая", часть диспозицио претерпела определенную эволюцию. В жалованных грамотах великих князей литовских и их наместников конца XIV - начала XV в. указывались только географические координаты передаваемой земли. В середине XV в. во "владельческую" часть вошли основные угодья, в конце века - все тянувшие к определенному поселению угодья. В начале XVI в. перечисление всевозможных видов угодий стало уже формулой ради формулы, и делать на ее основе заключения, например, об уровне развития хозяйства было бы по меньшей мере легкомысленно.

Кроме того, выделение отдельных частей диспозицио позволило бы точнее сопоставлять ее с аналогичной частью купчих грамот и на этом основании получить более точные сведения о мобилизации земли.

Опираясь на ленинскую теорию отражения, С. М. Каштанов в качестве главной ставит проблему отражения фактов в историческом источнике. Источник, в том числе и актовый, отражает, причем неадекватно, лишь отдельные стороны фактов; разные факты в одном и том же источнике отражены с разной степенью неполноты и неадекватности.

Вопрос о проникновении через внешнюю форму акта к его внутренней форме, то есть "к структуре и стилистическим особенностям текста документа", и через содержание акта к его внешнему и внутреннему содержанию С. М. Каштанов решает путем формулярного анализа диспозицио тарханных грамот 30 - 40-х годов XVI в., политические причины выдачи которых уже неоднократно были предметом его исследований. В "Очерках" он обращается к анализу той части диспозицио, которая была определяющей для грамот этой разновидности и содержала освобождение от налогов и пошлин (дани, ямских денег, посошной службы, городового дела, тамги и некоторых других). Конкретные выводы автора расширяют представление о социально-экономическом и политическом развитии России в рассматриваемое время. Наличие различных типов формуляра свидетельствует об отсутствии единых экономических и политических традиций в Русском государстве середины XVI века.

Говоря о дипломатической кодикологии, С. М. Каштанов следующим образом характеризует задачи этой науки: исследование внешних (место хранения, переплет, формат, количество листов, водяные знаки бумаги, расположение и почерки основных текстов и т. д.) и внутренних (состав сборника, особенности текстов скопированных актов сравнительно с их подлинниками, заголовки при списках и т. д.) признаков сборников актов. Эта программа систематического изучения внешних и внутренних признаков сборника более полная и последовательная, чем та, которая была принята в предшествующих исследованиях, в том числе и самого С. М. Каштанова. Применив ее к сборнику 1905 Погодинского собрания, он показал, что сборник, в котором находится ряд интереснейших документов, принадлежит собирательской деятельности


4 С. М. Каштанов предлагает русские эквиваленты латинским названиям (что, на наш взгляд, не нужно), но сам употребляет то русские, то латинские наименования.

5 А. А. Зимин. Очерки по истории феодального землевладения и хозяйства Московского государства. Кандидатская диссертация. М. 1947, стр. 103 - 104.

стр. 169


П. М. Строева, искусственно составившего его не ранее второй половины 1831 г. из кусков подлинных книг Троице-Сергиева монастыря. Установление этого факта ставит более общую проблему происхождения сборников актов частных собраний XIX в. (Погодинского и Толстого), проливает свет на методы работы русских историков и археографов первой половины XIX века.

Книга С. М. Каштанова вскрывает бесплодность буржуазной формальной дипломатики. Автор выступает против тех, кто непосредственно "черпает" сведения из источника, не подвергнув его предварительному анализу. "Очерки" показывают, что настоящий историк не может не быть источниковедом, а вдумчивый источниковед не может не быть историком.

Рецензируемая работа, конечно, не исчерпывает всех возможностей изучения жалованных грамот даже XVI века. Другие разновидности актов этого периода ждут своих исследователей. Особенно интересные результаты об эволюции земельной собственности и социальной структуре общества могут дать купчие грамоты. В пределах внимания С. М. Каштанова были акты центрально- русского района, именуемого Северо-Восточной Русью; новгородские акты привлекаются им эпизодически; особенности псковских, западнорусских актов не охарактеризованы. Предстоит серьезная работа по исследованию белорусских и украинских актов, большая часть которых не только не издана, но и не выявлена в фондах Литовской метрики в Москве и Варшаве и Главного Трибунала (Великого княжества Литовского) в Вильнюсе. Нуждается в переосмыслении бескрайний фонд западноевропейских, византийских и других актов.

Опубликовано на Порталусе 18 декабря 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама