О НЕОПУБЛИКОВАННОЙ РУКОПИСИ Н. И. ТУРГЕНЕВА "ЗАМЕЧАНИЯ НА КНИГУ М. КОРФА "ЖИЗНЬ ГРАФА СПЕРАНСКОГО"

Подбор опубликованных в дореволюционное время материалов об одном из выдающихся представителей первого поколения русских революционеров, Н. И. Тургеневе, носил тенденциозный характер. Документы, характеризующие взгляды Тургенева-декабриста, обычно замалчивались, а материалы, показывающие его "политическую благонадежность", усиленно популяризировались. Начало такому тенденциозному подходу положил сам Н. И. Тургенев, опубликовав в 1872 г. отрывки или выписки из писем к нему его брата Александра Ивановича за 1826 - 1828 годы¹ . Публикуя письма Тургенева к своим братьям, А. А. Фомин предавал гласности только то, что могло доказать непричастность автора писем к событиям 14 декабря 1825 года². Такую же цель преследовала публикация многочисленных "оправдательных записок" Н. И. Тургенева. После Октябрьской революции увидели свет письма Н. И. Тургенева к брату Сергею Ивановичу³ . К сожалению, эпистолярное наследство Н. И. Тургенева и многие другие документы не опубликованы до настоящего времени. Кроме материалов декабристского периода деятельности Тургенева, большой интерес представляют неопубликованные его статьи 60 - 70-х годов, особенно "Замечания на книгу М. Корфа "Жизнь графа Сперанского", сделанные в 1862 г. Эти "Замечания" сохранились в двух экземплярах в Рукописном отделе Института русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский дом), в архиве братьев Тургеневых⁴ . В "Замечаниях" не столько разбирается книга М. Корфа, сколько рассматривается деятельность М. М. Сперанского.

Н. И. Тургенев хорошо знал Сперанского и его планы преобразования России. В архиве братьев Тургеневых хранятся неопубликованные документы Сперанского: "Отрывок о комиссии Уложения 1802 г., два наброска относительно законодательства, а также "Введение к Уложению государственных законов" (копия), "План финансов" и ряд других материалов, характеризующих политические взгляды Сперанского.

Вначале Тургенев приветствовал преобразования, проводимые Сперанским⁵ , и осуждал его отставку, называя ее "одним из актов деспотизма, равного которому в царствование Александра до тех пор не было"⁶ . Возвышение и падение Сперанского, писал он в дневнике, "не доказывает 1-е - порядка, 2-е - осторожности" со стороны Александра I⁷ , хотя с финансовыми проектами Сперанского Тургенев и не был согласен. В 1816 г. Тургенев собирался подарить Сперанскому экземпляр заканчиваемого им "Опыта теории налогов" и надеялся, что Сперанский сможет приобрести себе славу и признательность России, улучшив российское законодательство⁸ .

Однако личное знакомство со Сперанским, совместная служба в Государственном совете показали Н. И. Тургеневу, что между ними лежит "непроходимая про-

¹ "Письма А. И. Тургенева к Н. И. Тургеневу". Лейпциг. 1872.

² А. А. Фомин. Николай Иванович Тургенев в письмах к своим братьям. "Русская старина". 1901, кн. 5, стр. 237.

³ "Декабрист Н. И. Тургенев. Письма к брату С. И Тургеневу". М. -Л. 1936.

⁴ Рукописный отдел Института русской литературы (ИРЛИ) АН СССР (Пушкинский дом), ф. 309, д. 1120, лл. 1 - 22, 23 - 52.

⁵ См. "Дневники и письма Н. И. Тургенева за 1806 - 1811 годы". Т. I. СПБ. 1911, стр. 390. Письмо от 3(15) февраля 1810 года.

⁶ Н. И. Тургенев. Россия и русские. Ч. 1. Изд. "Библиотеки декабристов". М. 1907, стр. 198.

⁷ "Дневники Николая Ивановича Тургенева за 1811 - 1816 годы". Т. II. СПБ. 1913, стр. 195. Запись в дневнике от 8 июня 1812 года.

⁸ "Декабрист Н. И. Тургенев. Письма к брату С. И. Тургеневу", стр. 166, 347.

пасть". Н. И. Тургенев смотрел на свою работу в Государственном совете как на выполнение общественного долга; он стремился все проходившие через его руки дела решать "в пользу крестьян", так как, по его словам, "бедные крестьяне никакой почти защиты не имеют". Сперанский же оставался верным защитником интересов дворянства, сторонником сохранения крепостного права. На этой почве между Н. И. Тургеневым и М. М. Сперанским происходили серьезные столкновения. Рассуждения Сперанского в Государственном совете Тургенев называл вздором и возмущался тем, что "высшие классы как будто освободили себя от действия законов", даже тех несправедливых законов, которые существовали в России⁹ .

Н. И. Тургенев был привлечен к суду за активное участие в деятельности тайных обществ декабристов. М. М. Сперанский выступил одним из его судей и, как писал Тургенев, старался отстранить подозрения в своем сочувствии декабристам "жалким отвратительным усердием в обвинении беззащитных подсудимых"¹⁰ .

Оказавшись изгнанным со своей родины, Н. И. Тургенев не видел той России, какой она стала после 1825 года. Либерально-реформистские тенденции, проявлявшиеся у молодого Тургенева, значительно усилились в 60-е годы XIX века. Он не верил в победу революции, неправильно определял пути развития России, идеализировал реформы 60-х годов. Вместе с тем Н. И. Тургенев общался с Герценом и Огаревым¹¹ , сотрудничал в "Колоколе"¹² , переписывался с прежними друзьями - Глинкой, фон Бриггеном и др.

Начало деятельности Сперанского вызывало одобрение Тургенева, но в дальнейшем к его реформам он относился отрицательно. Неопубликованная рукопись о книге Корфа наглядно свидетельствует об этом. Тургенев находил Сперанского человеком способным и даже талантливым, но "со слабым, гибким и мелким характером". Самым важным трудом Сперанского, который мог бы его несколько возвысить в "мнении и уважении общем"¹³ , он считал "Начертание общего государственного устава", или план государственного преобразования, который представлял, по мнению Н. И. Тургенева, нечто вроде государственного устава или конституции. Тургенев упрекал барона Корфа за то, что он не обмолвился ни одним словом об этом документе. Он критиковал план государственного преобразования Сперанского за его половинчатость, нерешительность, за непонимание необходимости уничтожения крепостного права. Н. И. Тургенев писал: "О самом главном, важном, жизненном предмете для России, т. е. о крепостном праве, г-н Сперанский в своем проекте упоминает только в нескольких словах, толкуя, что закрепощение крестьян должно как-то исчезнуть почти само собой, вследствие двух указов, которые написать, думал он, не трудно"¹⁴ . Тургенев считал, что крепостное право само по себе не исчезнет, как не исчезнут и другие язвы, подтачивавшие Россию¹⁵ .

Тургенева не удовлетворял план государственного преобразования еще и потому, что "все дела государственные долженствовали сосредоточиваться в Государственном совете, т. е. в канцелярии совета и восходить оттуда к престолу", что в нем "не было и помину" о главных началах судопроизводства - о гласности, о введении суда присяжных, не упоминалось о свободе книгопечатания, вероисповедания и многих других "правах и вольностях"¹⁶ .

⁹ "Дневники и письма Николая Ивановича Тургенева за 1816 - 1824 годы". Т. III. Птгр. 1921, стр. 265, 329 - 330, 362.

¹⁰ Н. И. Тургенев. Чего желать для России. Лейпциг. 1868, стр. 184.

¹¹ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 3065, л. I; дд. 3933, 3931, 3932, 2711, лл. 1 - 2; Центральный государственный архив литературы (ЦГАЛИ), ф. 501, оп. 1, д. 163, л. 1; д. 92, лл. 1 - 1об.

¹² "Колокол", 1 июля 1858 г., л. 18; 15 апреля 1859 г., лл. 40, 41; 1 мая 1860 г., л. 70; 15 июня 1862 г., л. 136; 1 февраля 1863 г., л. 155.

¹³ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, лл. 41, 42; ср. Н. И. Тургенев. Россия и русские. Ч. I, стр. 200.

¹⁴ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, лл. 42об. - 43; ср. Н. И. Тургенев. Россия и русские. Ч. 1, стр. 201.

¹⁵ "И уничтожить, разрушить недостаточно на словах, на бумаге, указами и решениями. И то и другое, дабы быть действительным, прочным, должно от теории перейти в практику, от слов к делу". Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 230а, л. 288 об.; д. 1629.

¹⁶ Там же, д. 1120, лл. 42об., 43.

Отмечая некоторые заслуги Сперанского в области просвещения и финансовой деятельности Н. И. Тургенев указывал, что в общем преобразовательная деятельность Сперанского потерпела полный крах. Это явление он объяснял двумя обстоятельствами: непониманием Сперанским "важнейших и настоятельнейших" потребностей русской жизни, в разрешении которых имелась существенная нужда, забвением "самого главного", важного жизненного вопроса для России - вопроса об отмене крепостного права.

Тургенев упрекал Сперанского также за то, что он оторвался от действительности, от "живой жизни народа". Он писал, что Сперанский настолько углубился в "мир воздушных построений пером и чернилами, в мир, одним словом, "бюрократический", что "лишился способности видеть, что совершалось наяву, в мире опыта, в мире практическом, в коем лежит жизнь народная"¹⁷ . Беда Сперанского, по мнению Тургенева, состояла в том, что он "страдал бумажной болезнью", чересчур преувеличивал спасительную силу бумаг, что он сосредоточил "всю свою публичную деятельность на сих бумажных реформах, запер себя навсегда в пределах этого бумажного мира", который он и начал перестраивать, не зная или не желая знать иного мира. А между тем, рассуждал он далее, от перестройки бумажного мира никак нельзя ожидать "чего-либо решительного для блага народа". Наоборот, многочисленные бумаги, превращаясь в указы и законы, тяготели над жизнью народа, давили ее¹⁸ .

Тургенев упрекал Сперанского в игнорировании интересов народа. "Подумал ли когда-нибудь г-н Сперанский думою сердечной о нашем бедном народе, о наших мужиках? - писал он. - Подумал ли он о наших судах, где по делам уголовным, для простого народа_; нет ни суда, ни правосудия, и где все ограничивается произвольным следствием? Что г-н Сперанский никогда не думал о закрепощенных крестьянах, это, к несчастью, слишком очевидно". В записках, представляемых Александру I, в письмах Сперанского из Перми, в личных беседах с царем речь шла о чем угодно, начиная от теоретических умозаключений о свойствах различных властей до предметов религиозных и мистических, но "нигде не видно ни помину, ни следа каких-либо рассуждений о бедственном положении народа"¹⁹ .

Разбирая вопрос об учреждении министерств²⁰ , Н. И. Тургенев отмечал, что это преобразование носило чисто формальный характер. Вместо борьбы за представительную форму правления, существовавшую в большинстве европейских государств, Сперанский, как и другие реформаторы, ограничивался лишь введением новых титулов и названий. Тургенев доказывал бесполезность преобразований, "в одних формах и названиях заключающихся"²¹ , так как в условиях абсолютной монархии первый министр легко мог превратиться в великого визиря.

Он признавал, что с введением министерств укрепился государственный аппарат, несколько ускорилось и облегчилось течение дел, и вместе с тем спрашивал, "производятся ли они лучше, справедливее?". По мнению Тургенева, там, где везде и во всем царил произвол, управление коллегиальное ("т. е. несколькими, решающими дела в общем совещании, вместо одного, решающего их в споем кабинете") хоть в какой-то степени ограничивало правительственный произвол. В этом отношении, говорил Тургенев, многие не без причины сожалели об уничтожении коллегий. Замена коллегий министерствами расстроила отношения, которые существовали ранее между различными высшими правительственными учреждениями и инстанциями. Поэтому Тургенев считал, что вред, происходивший от такого беспорядка, превзошел ту пользу, которую могла принести бюрократизация государственного аппарата "в скорейшем и удобнейшем течении дел". Тургенев спрашивал: "Какую нравственную пользу, какое нравственное добро оно принесло для государства, для народа? Почувствовал ли народ некоторое улучшение в своем положении со времен учреждения министерств? Уменьшились ли злоупотребления, притеснения всякого рода? Менее ли народ стал платить

¹⁷ Там же, лл. 25, 26об., 33.

¹⁸ "Это и не могло быть иначе. Желая истинную, так сказать, живую жизнь народа заменить волею свыше, бумаги, орудие этой воли, должны были неминуемо теснить жизнь, ослаблять ее, а не усиливать". Там же, лл. 25об. - 26.

¹⁹ Там же, лл. 47 - 47об.

²⁰ Там же, л. 26об.

²¹ Там же, л. 4.

взяток? Менее ли он стал терпеть от своеволия, от произвола чиновников?" - я приходил к выводу, что эта реформа не улучшила положение народа²² .

Тургенев высмеивал историю создания министерства полиции, в состав которого были включены дела "от полиции до медицины", а также деятельность министра "внутренних или почтовых дел" и др. Еще более резкой критике подверг Тургенев указ о создании Государственного совета. По его мнению, в состав нынешних государственных советов должны были входить не титулованные вельможи, а люди деловые, "кои, каждый по своей части, в состоянии составлять новые узаконения, судить о них и защищать их перед Законодательными палатами"²³ . Сперанский же перепутал новые учреждения со старыми. Он "сотворил" совет по новой форме, но наполнил его старым содержанием, в результате чего совет более походил на старинные верховные советы, давно отжившие свой век. Хотя Н. И. Тургенев одобрял стремление Сперанского пополнить состав чиновничества лицами, окончившими средние и высшие учебные заведения, но его не удовлетворяли указы о придворных званиях и об экзаменах на чин. Он сам составлял "Проект правил для службы гражданской", который должен был заменить оба упомянутые выше указа²⁴ .

Особенно резкой критике подвергал Тургенев проект гражданского уложения, отличавшийся, по его мнению, "грубой и поистине непостижимой несостоятельностью". Мечты Сперанского о даровании России краткого, систематического, доступного для всех уложения привели на практике к созданию "чудовищного", "неуклюжего" крепостного свода законов, который давил все живое. Тургенева удивляло, что Сперанский, издавая свод законов, не только не подумал отменить некоторые хотя бы наиболее жестокие, или безнравственные, или просто "варварские" законы, тормозившие развитие России, но, наоборот, "обогатил" свод давно отжившими постановлениями. Он с горечью отмечал, что жестокость наших законов, "жестокость, очевидная и отвратительная, не тронула чувствительного и столь религиозного сердца г-на Сперанского. Его рука не дрогнула, помещая в свод узаконения, определяющие дать женщине до 100 ударов плетьми с вечною ссылкою в Сибирь за малейшую кражу"²⁵ .

Тургенев критиковал барона Корфа, который идеализировал Сперанского, изображая его человеком добрым, кротким, "незлобивым" в частной жизни. "В законодателе или собирателе законов, - писал Тургенев, - мы находим человека холодного, вполне равнодушного к участи злосчастных своих сограждан, жестокого, неумолимого я иногда бестолкового"²⁶ .

Высмеивая слепое преклонение Сперанского перед французским законодательством, Тургенев подчеркивал, что в составлении гражданского уложения надо искать источники и средства только в своем собственном народном законодательстве: "Исправляйте, изменяйте, отменяйте негодное и отжившее, дополняйте новым, живым, современным, разумным, только не оставляйте в стороне коренного, заветного, с чем сроднилась жизнь народная"²⁷ . Тургенев возмущался тем, что русский реформатор был очарован Наполеоном, этим "диким завоевателем и угнетателем народа, непримиримым врагом человеческой свободы"²⁸ . Однако, критикуя галломанию Сперанского, Тургенев противопоставлял ему Штейна. Он утверждал, что Штейн "спас Германию, что без него Пруссия могла бы сделаться каким-нибудь Департаментом французской империи", что Штейн "своим именем вызвал Германию на восстание против французов"²⁹ . Тургенев идеализировал графа Сиверса, отдельных английских государственных деятелей - Роберта Пиля, Каннинга и других; отмечал "благодетельные последствия" пребывания молодых людей в "чужеземных странах"³⁰ .

²² Там же. лл. 26 - 26об., 27об. Ср. предисловие Н. И. Тургенева к книге "О суде присяжных и о судах полицейских в России". Русский заграничный сборник. Часть 5, тетрадь 1.

²³ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, лл. 37об., 38.

²⁴ "Декабрист Н. И. Тургенев. Письма к брату С. И. Тургеневу", стр. 242.

²⁵ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, лл. 40, 41, 41об.

²⁶ Там же, лл. 41об. - 42; ср. М. Корф. Жизнь графа Сперанского. Т. 1. Ч. II. СПБ. 1861, стр. 374 - 375.

²⁷ Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, л. 44об.

²⁸ Там же, лл. 29, 29об., ср. Н. И. Тургенев. Чего желать для России, стр. 59 - 60.

²⁹ Рукописный отдел. ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, лл. 34об. - 35.

³⁰ Там же, лл. 31 об. - 32, 32 - 32об., 42об., 45об., 49.

Рассматривая новое устройство Сибирского края, организованное Сперанским, Тургенев отмечал "совершенно беззащитное" положение народа и особенно крестьян и полагал, что нужно было "дать этим страдальцам какое-либо ограждение и в личности и в состоянии, одним словом, дать им хоть некоторую возможность самоуправления"³¹ . Особенно большое негодование Тургенева вызывало поведение Сперанского в последние годы его жизни. Переписка Сперанского с Аракчеевым - "эти акафисты, воспеваемые настоятелю святой обители Грузинской, производят самое отвратительное впечатление", - писал Тургенев. Сперанский оказался единственным человеком в России, который написал книгу в защиту бестолковых, жестоких, кровавых, варварских военных поселений. "Здесь не одно соболезнование, не одна жалость владеет нами при виде такой преступной слабости. Человек, оправдывающий, защищающий подобные ужасы и злодейства, делается нравственно их соучастником и, несмотря на все добрые и великие качества, не должен найти и не найдет пощады в истории"³² .

В заключение "Замечаний" Тургенев делает некоторые выводы и "поучения для потомства". Он одобрял инициативу Сперанского в проведении различных преобразований, отмечая, что почти все остальные русские верховные сановники мешали всякому прогрессу, смотрели назад, а не вперед, ориентировались на "прошедшее, на отсталое, гнилое, а не на живое и свежее, настоящее и будущее". Но Тургенев осуждал самонадеянность Сперанского, кабинетный метод решения дел "с глазу на глаз", рекомендовал подвергать широкому обсуждению различные проекты и законы³³ . Он критиковал реформы Сперанского за их формальный, половинчатый характер, за игнорирование интересов народа, за то, что в них не ставилось осуществление основной задачи - отмены крепостного права.

³¹ Там же, л. 39об.; ср. М. Корф. Жизнь графа Сперанского. Т. 1, Ч. II, стр. 201 - 202.

³² Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 309, д. 1120, л. 49об.

³³ Там же, лл. 50 об. - 51.