Соотношению перевода и лингвистики в последние годы уделяется все возрастающее внимание. Работы, касающиеся этой проблемы, столь многочисленны и многообразны, что можно наметить уже общую типологию исследований, посвященных проблеме "перевод - лингвистика". Их можно разделить на три группы: I) работы, в которых положения языкознания используются для обоснования теории и практики перевода. Таковы известные книги А. Б. Федорова, В. Н. Комиссарова, А. Д. Швейцера, Я. И. Рецкера, Л. С. Бархударова и др.; 2) работы, в которых показывается преломление общелингвистической (или общесемиотической, психолингвистической) проблематики в переводе как в особом виде речевой деятельности, как в двуязычном лингвистическом эксперименте. По этому аспекту имеется ряд представляющих интерес публикаций [1], но что касается монографий, то эта "экологическая ниша" пока еще остается незаполненной; 3) работы, в которых сами переводы обоснованно используются для лингвистических исследований. Таковы статьи, диссертации, монографии сопоставительного характера.

Полная версия публикации

В свете того необычно быстрого скачка, который сделала лингвистика за последние тридцать лет, мало кто рискнет утверждать, что, в то время как историческое и сравнительное языкознание являются сложными науками, доступными лишь посвященным, дескриптивная лингвистика является сравнительно простым делом. Сорок лет назад Фердинанд де Соссюр абсолютно правильно сформулировал сложные проблемы лингвистической науки, когда писал: "D'une facon generale il est beaucoup plus difficile de faire de la linguistique statique que de l'histoire" [1]. Несомненно, он имел в виду все области синхронной лингвистики, а не только фонологию и фонетику. С тех пор в области фонологии были сделаны большие успехи Трубецким, Пражским лингвистическим кружком, американскими и английскими лингвистами. Область фонем, морфем и морфофонем разработана в Соединенных Штатах настолько полно, что можно без преувеличения сказать, что эта область почти исчерпана. Последние публикации можно даже рассматривать как показатели конца целой эпохи в дескриптивной лингвистике, и если рассматривать их в тесной связи с последними дискуссиями между лингвистами, этнографами, психологами и даже инженерами, можно считать, что они являются началом новой фазы поисков, которую Роман Якобсон назвал как-то "вторым фронтом".

Полная версия публикации

«En un certain sens on peut parler à la fois de l’immutabilité et de la mutabilité du signe (linguistique)»
«В известном смысле можно одновременно говорить о неизменяемости и изменяемости языкового знака» [2].
Это замечание Соссюра издатели его «Курса» — Балли и Сешей — сопровождают следующим примечанием, разрушающим, кстати сказать, его кажущуюся «диалектичность»: «Было бы ошибочно упрекать де Соссюра в том, что он, приписывая языку два противоположных качества, иллогичен или парадоксален; противопоставлением двух броских выражений («deux termes frappants») он хотел только крепко подчеркнуть ту истину, что язык преобразуется без того, чтобы говорящие могли его преобразовывать. Можно также сказать, что он недосягаем (intangible), но и. неизменяем (inalterable) » [3].

Полная версия публикации

Интерес к социальной дифференциации языка, одной из центральных проблем современной социолингвистики, восходит к тому периоду, когда в трудах К. Н. Державина, В. М. Жирмунского, Н. М. Каринского, Б. А. Ларина, Е Д. Поливанова, A. M. Селищева, Н. В. Сергиевского, Л. П. Якубинского и других советских ученых намечались первые контуры марксистской социолингвистики. Между тем социологическим направлением, которое разрабатывалось в советском языкознании в 20-е и 30-е годы, и современной советской социолингвистикой прослеживаются тесные преемственные связи. И ранним трудам советских языковедов, и работам советских социолингвистов 70-х и 80-х гг. присуща принципиальная методологическая ориентация на исторический материализм как на общую социологическую теорию марксизма.

Полная версия публикации

Лозунг "иностранные языки в массы" поставил на очередь для всего Союза [ССР] вопрос, который для национальных республик, входящих в состав Союза, был всегда актуальным, - это вопрос о двуязычии. Поэтому, может быть, явилось бы нелишним осветить его с научной точки зрения, тем более что в западноевропейской литературе появились течения, ставящие вопрос на неправильный, с моей точки зрения, путь.

Полная версия публикации

§ 1. Понятие смешения языков - одно из самых неясных в современной лингвистике, так что, возможно, его и не следует включать в число лингвистических понятий, как это и сделал А. Мейе (B. S. L., XIX, p. 106) [1].
В самом деле, просматривая некоторые статьи, трактующие вопрос о смешении языков, мы склонны думать, что термины "Sprachmischung", "gemischte Sprache" были введены только в результате реакции на известные представления прошлого века, когда язык рассматривался как некий организм и когда охотно говорили об органическом развитии языка как о единственно законном, в противоположность неорганическим нововведениям, рассматриваемым как болезни языка. Для молодого поколения лингвистов этот этап является уже полностью пройденным; однако мы еще помним, какое большое значение придавалось в свое время как чистоте расы, так и чистоте языка. Правда, широкая публика и в настоящее время находится еще во власти громких слов.

Полная версия публикации

Мысль о тесной связи языка и общества возникла в сознании людей, по-видимому, очень давно.
Основная трудность исследования этого вопроса заключается в том, что эта идея, содержась во многих высказываниях, не формулируется в форме тезиса: язык - общественное явление. Имплицитное выражение этой идеи можно найти и в утверждении некоторых древнегреческих философов о возможности возникновения названий предметов на основе договоренности между людьми, и в высказывании Г. Лейбница о языке как лучшем зеркале человеческого духа, и в известном положении Вильгельма Гумбольдта, согласно которому язык возник как следствие необходимости в общении, ив работах К. Фосслера, А. Мейе, Ш. Балли, Ж. Вандриеса и целого ряда других исследователей. Только увлекшийся идеями Чарльза Дарвина А. Шлейхер был склонен утверждать, что языки представляют естественные организмы, независимо от воли людей возникающие, развивающиеся и отмирающие. Языкознание Шлейхер считал поэтому естественной наукой.

Полная версия публикации

В последние годы внимание лингвистов все больше привлекают проблемы, связанные с формированием и дальнейшим функционированием пиджинов, вспомогательных языков, не имеющих собственного коллектива носителей, и развившихся на их основе креольских языков. Языки этих типов представляют немалый интерес для общего языкознания, поскольку их изучение может пролить свет на некоторые вопросы, связанные с поисками причин и направлений языковых изменений вообще.

Полная версия публикации

Когда короли станут философами, а философы - королями, когда средний американец станет спокойнее относиться к своему соседу и предоставит каждому заниматься тем делом, к которому он имеет склонность и интерес, вот тогда - поскольку классовые различия потеряют свое значение - едва ли будет необходимость говорить о социальных диалектах. Но пока это время не наступило, пока общественное положение человека оценивается в зависимости от того, насколько его английский язык соответствует принятым в господствующей культуре стандартам правильной речи, сохранится необходимость выяснения роли языковых показателей социальных различий в любом данном сообществе. Каждый из своего собственного опыта знает, что такие показатели существуют, хотя в отдельных случаях он может неправильно расценивать действительное значение той или иной черты. Вот один из примеров такой ошибки, которую может совершить каждый. Почти до тридцати лет я не мог себе представить, что по-настоящему образованный и культурный человек может не различать такие пары слов, как horse "лошадь" и hoarse "хриплый", dew "роса" и do "делать", или такие слова, как merry "веселый", marry "жениться" и Mary "Мэри" [1].

Полная версия публикации

Разработка "социологической лингвистики" (или "лингвистической социологии") с недавних только пор ведется во Франции и Германии и почти не начиналась еще у нас [1]. Больше всего "научных заготовок" для нее сделано в этнологической диалектологии последнего полустолетия. Литературные языки с этой точки зрения не разрабатывались, хотя в науке о них накоплено попутно много ценных данных именно социологического порядка (например, в работах акад. Шахматова по русскому языку). Мало материалов и почти нет исследований по всем - кроме литературного - "говорам города". Этот последний пробел, мне кажется, более всего и задерживает развертывание стоящих на очереди работ по социологической лингвистике.
Применительно к современным явлениям (оставляя пока в стороне генетические проблемы) центральной темой этого нового направления в языкознании будет состав и структура языкового быта города.
Только вслед за ней может быть широко и достоверно трактована вторая тема - о языковом взаимодействии города и деревни.
Может показаться, что последний вопрос давно уже поднят был лингвистами, но от рассмотрения "отношений литературного языка и народных диалектов" до нашей второй темы - большая дистанция, еще не пройденная.

Полная версия публикации