Рейтинг
Порталус

ПРОФЕССОР ЕМИЛ ГЕОРГИЕВ. СЛАВЯНСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ ДО КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ

Дата публикации: 25 декабря 2015
Автор(ы): М. П. СОТНИКОВА
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ЛИНГВИСТИКА
Источник: (c) Вопросы истории, № 3, Март 1953, C. 98-103
Номер публикации: №1451054915


М. П. СОТНИКОВА, (c)

София. Издание Болгарской Академии наук. 1952. 96 стр.

 

Литература, посвященная происхождению славянской письменности, многочисленна и очень разнообразна. Нет, пожалуй, ни одного крупного филолога, лингвиста, палеографа XIX - XX вв., который в той или иной связи не касался бы этой проблемы. И всё же, вследствие крайне ограниченного количества и случайности источников, наука до сих пор не располагает общепринятым решением данной проблемы.

 

Особенно длительным является спор по вопросу о том, какой из древнеславянских алфавитов составлен Кириллом - кириллица или глаголица. Ответ на этот вопрос до сих пор служил одновременно и ответом на вопрос о том, какой из этих двух алфавитов старше, так как Кирилл долгое время считался составителем древнейшего славянского алфавита.

 

Одни учёные считают, что Кирилл изобрёл тот алфавит, который впоследствии был известен под названием кириллицы, другие утверждают, что Кирилл изобрёл глаголицу. Единого мнения по этому вопросу в науке до сих пор нет.

 

Рецензируемая книга доктора Емила Георгиева опубликована Болгарской академией наук в дискуссионном порядке. Автор книги предлагает новую и довольно убедительную гипотезу происхождения славянской письменности, которая, несомненно, поможет правильному решению данного вопроса. При этом ценность работы Е. Георгиева определяется не только весьма убедительной концепцией автора, но и привлечением нового круга источников, использованных для доказательства этой концепции.

 

Е. Георгиев, не ограничиваясь источниками, традиционно используемыми для решения интересующей нас проблемы, привлекает новый конкретный материал (например, новейшие эпиграфические данные). В работу Е. Георгиева включены почти все известные в настоящее время науке источники по начальному периоду существования славянской письменности, и потому в дальнейшем она может служить необходимым справочником для всех, занимающихся проблемой славянской письменности.

 

Рецензируемая работа привлекает к себе внимание прежде всего самой необычностью постановки вопроса, какой из двух алфавитов изобретён Кириллом. Древнейшим славянским алфавитом д-р Георгиев считает не алфавит, изобретённый Кириллом, а алфавит, возникший в результате постепенного усвоения славянами греческого письма.

 

Это отделение вопроса о том, какой из двух славянских алфавитов старше, от вопроса, какой из них является изобретением Кирилла, открывает перед исследователями новые возможности решения проблемы происхождения славянской письменности, в чём можно убедиться уже и на работе самого Е. Георгиева.

 

Книга д-ра Георгиева представляет собой дальнейшее развитие высказанной автором ранее в ряде работ1 гипотезы о возникновении славянской письменности до изобрете-

 

 

1 "Произходъм на кирилицата". Просвета I, 1936, стор. 1182 - 1187; "Началато на славянската писменост в България. Старобългарските азбуки". София. 1942.

 
стр. 98

 

ния славянской азбуки Кириллом-Константином.

 

В данной работе Е. Георгиев пытается пересмотреть проблему происхождения славянской письменности на основе указаний И. В. Сталина о взаимоотношениях базиса, надстройки и языка в его основополагающем труде "Марксизм я вопросы языкознания". Исходя в самой постановке вопроса из общественно-экономического развития славянского общества и основываясь на подробном исследовании всех имеющихся источников, д-р Е. Георгиев приходит к выводу, что письменность у славян, и притом кирилловская, существовала ещё задолго до изобретения славянской азбуки Кириллом. Алфавитом, составленным Кириллом, автор считает глаголицу, которая, однако, представляет собой лишь сравнительно поздний этап начального развития славянской письменности. Привлекая новые источники, а также пытаясь пересмотреть и прочесть по-новому уже известные науке источники, Е. Георгиев приходит к важнейшему выводу - о появлении письменности у славян до их христианизации.

 

Автор показывает, что славянская письменность проходит через несколько этапов своего начального развития, причём каждый из этих этапов связан с определёнными явлениями в общественно-экономическом развитии славянского общества.

 

Первый из известных этапов славянской письменности - употребление славянами для письма "черт" и "резов", о которых сообщает древнеболгарский автор Храбр Черноризец, - соответствует началу классового расслоения славянского общества, предшествовавшего образованию обособленных славянских государств.

 

Далее, с появлением у славян первых государственных объединений и вовлечением славян в систему феодальных государств, "черты" и "резы" сменяются греческими и римскими буквами. Постепенно из греческого письма возникает особенное, славянизированное письмо, наиболее развитой формой которого явилась так называемая кириллица. Из латинского же письма возникает письмо хорватов, словенцев, чехословаков и поляков.

 

Позднее, продолжает Е. Георгиев, Кирилл и Мефодий, отвечая стремлению славян к культурному и племенному обособлению и сопротивлению германизации славян в бассейне Среднего Дуная, создали новое славянское письмо - глаголическое. Это письмо - "ни греческое, "и какое-либо иное, а новое, созданное для славян письмо" (стр. 6).

 

Новый период в развитии славянской письменности - период её расцвета в конце IX - начале X в., отмеченный в Болгарии высоким развитием литературы и культуры, - наступил, как утверждает Георгиев, в значительной мере благодаря деятельности Кирилла и Мефодия и их учеников.

 

Даже изложенная в таком общем виде концепция Е. Георгиева вполне оправдана, ибо правильны исходные позиции автора. В правильности этих позиций мы убеждаемся, сравнивая постановку и решение интересующей нас проблемы д-ром Георгиевым с тем, как ставилась и решалась данная проблема в старой, буржуазной науке. Появление славянской письменности буржуазная наука объявила результатом христианизации славян и считала его единовременным актом, сведя начало славянской письменности к изобретению славянской азбуки Кириллом-Константином. Подобное представление буржуазной науки о начале славянской письменности объясняется тем, что с христианством буржуазная наука связывала не только начало славянской письменности, но и начало славянской культуры в целом, что соответствовало общим идеалистическим позициям буржуазной науки, согласно которым причину возникновения каждого нового явления она видела в толчке извне.

 

Аналогично решает буржуазная наука и вопрос о происхождении русской письменности. Её появление неизменно связывалось с крещением Руси и потребностями христианского культа. Только советская наука на основе марксистско-ленинской методологии разрешила важнейшие проблемы начальной истории древней Руси. Работами советских историков, археологов, литературоведов, историков искусства установлены местные корни русского ремесла, искусства, литературы и самобытный и независимый характер древнерусской культуры в целом. Иначе решается советской наукой вопрос о начале русской письменности: существование на Руси письменности до официального принятия христианства стало в нашей науке общепризнанным фактом, вошедшим уже и в учебную литературу2 .

 

Советские учёные исходят из того положения, что возникновение письменности, как крупнейшее явление в истории человечества,

 

 

2 "История СССР". Ч. I. Под ред. Б. Д. Грекова. Госполитиздат. 1947, стр. 84.

 
стр. 99

 

не может быть единовременным актом, а представляет собой длительный исторический процесс, подобно другим явлениям, например, возникновению государства, процесс, зависящий от определённых изменений в социально-экономическом развитии человеческого общества. Поэтому-то новейшая советская работа, касающаяся изучения начального периода русской письменности, указывает на важнейшее значение вопроса об исторических предпосылках возникновения письменности на Руси3 .

 

Правильное решение вопроса возможно только путём выяснения жизненно необходимых внутренних потребностей древнерусского общества в письменности, возникших в связи с происшедшими в нём социально-экономическими и политическими изменениями. Акад. Б. Д. Греков4 считает, что потребность в письменности у русских появилась задолго до признания христианства государственной религией и что христианство было не причиной, а только одним из факторов, усиливших потребность в письменности и ускоривших усовершенствование славянского алфавита.

 

Как мы видели выше, автор рецензируемой книги приходит к тем же выводам относительно начального периода славянской письменности. Это большое достижение работы Е. Георгиева является достижением болгарской науки в целом. Оно свидетельствует о том, что болгарские учёные успешно пытаются разрешать крупнейшие исторические проблемы с позиций передовой научной теории.

 

Е. Георгиев не ограничивается простым перечислением источников, подтверждающих возникновение славянской письменности задолго до эпохи Кирилла и Мефодия. Он пробует осветить конкретно-исторические условия начального существования славянской письменности и убеждается в том, что появление и первоначальное развитие письменности у славян обусловливаются определёнными нуждами: "Письменность возникает из потребности установить новые общественные классы и удовлетворить культурным нуждам имущего класса" (стр. 5). Действительно, развитие письменности в обществе, где процесс классообразования ещё не завершился возникновением государства, определяется потребностями оформляющихся классов.

 

Несомненно также, что громадное значение для развития письменности имели и усложнившиеся культурные нужды имущего класса - феодалов. Не следует, впрочем, при объяснении возникновения славянской письменности ограничиваться только этими двумя причинами.

 

Выясняя причины возникновения и начального развития письменности, необходимо в первую очередь учитывать указание И. В. Сталина на то, что причинами развития письменности являлись нужды государственного управления и' развивающейся торговли:

 

"Дальнейшее развитие производства, появление классов, появление письменности, зарождение государства, нуждавшегося для управления в более или менее упорядоченной переписке, развитие торговли, ещё более нуждавшейся в упорядоченной переписке, появление печатного станка, развитие литературы - всё это внесло большие изменения в развитие языка"5 .

 

Справедливость этого указания подтверждается широким и многообразным применением письменности на Руси X в., что удалось проследить6 даже на таких случайных и скудных источниках, какими являются источники о начальном периоде русской письменности.

 

Предположение Е. Георгиева, что ещё задолго до эпохи Кирилла и Мефодия существовала сравнительно упорядоченная славянизированная азбука, вполне убедительно. Свидетельства существования такого письма содержатся, как это показывает Е. Георгиев, уже в самих источниках (стр. 37 - 59). А обратившись к истории византийско-славянских связей IX - X вв., автор установил, что при тех сложных и разнообразных экономических, политических и культурных взаимоотношениях, которые существовали в то время между славянами и Византией, болгары должны были иметь довольно упорядоченное славянское письмо. Потребность в нём ощущалась при дипломатических сношениях, и в торговле, и в частном быту, и в религии (стр. 27). Эти потребности усиливали и ускоряли приспособление греческой азбуки к славянским

 

 

3 См. Д. С. Лихачёв. Возникновение русской литературы. Изд. АН СССР. М. -Л. 1952, стр. 14 - 24; см. также его же. Исторические предпосылки возникновения русской письменности и русской литературы. Журнал "Вопросы истории", 1951, N 12, сир. 30 - 54.

 

4 Б. Д. Греков. Киевская Русь. Учпедгиз. 1949, стр. 384 - 385.

 

5 И. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. Госполитиздат. 1950, стр. 26 - 27.

 

6 См. Д. С. Лихачёв. Указ. соч.

 
стр. 100

 

звукам. Однако славянизация греческой азбуки произошла не сразу, а совершалась постепенно, пока не закончилась образованием кириллицы (там же).

 

Позволим себе, однако, не согласиться с мнением автора, что славянизация греческой азбуки ускорялась также и нуждами самих греков. Е. Георгиев пишет: "Греки чувствовали необходимость записывать те звуки, которые не были известны греческой азбуке" (стр. 27). Между тем для славянского общества пополнение греческой азбуки буквами Б, Ж, Ц, Ч, и пр., то есть славянизация греческой азбуки, было насущной внутренней необходимостью славянских стран, определяемой их экономической, политической и культурной жизнью. Для греков же возможность записывать специфически славянские звуки служила лишь некоторым облегчением сношений со славянским миром. Вряд ли греки сами изобретали знаки для изображения новых для них славянских звуков. Во всяком случае, греческие рукописи с особыми дополнительными знаками для передачи славянских звуков не найдены, и самое существование таких рукописей в прошлом сомнительно. Поэтому, как нам кажется, Е. Георгиеву не следовало именно этот аргумент считать самым сильным в системе доказательств наличия совершенной славянизированной греческой азбуки до эпохи Кирилла и Мефодия и заключать им, как самым решающим, главу, посвященную условиям славянизации греческой азбуки.

 

Наличие двух форм древнейшего славянского письма - кириллицы и глаголицы - автор объясняет тем, что славяне получили письменность двумя различными путями: во-первых, путём постепенного усвоения греческого письма (возникновение кириллицы) и, во-вторых, путём составления новой азбуки определённым лицом (изобретение Кириллом глаголицы) (стр. 14, 40). Автор доказывает это, сравнивая обе азбуки между собой и с греческим письмом, а также учитывая историю возникновения и первоначального развития письменности у других народов. Сравнивая начертания отдельных букв в кириллице и в глаголице и особенно тех знаков, которые обозначают звуки собственно славянские (Ш, Ю, Б, - стр. 12 - 13), Е. Георгиев приходит к заключению, что, во-первых, кириллица является более древним славянским алфавитом и, во-вторых, что Кирилл при составлении, глаголицы использовал некоторые знаки кириллицы. Древность кириллицы подтверждается, как показывает автор, и порядком букв в обоих алфавитах (стр. 13).

 

Останавливаясь на происхождении глаголицы (стр. 73 - 82), д-р Георгиев отрицает зависимость глаголицы от греческого минускульного письма. К уже имеющимся в науке доводам против этой гипотезы Тэйлора - Ягича Лескина он прибавляет ряд новых интересных соображений. Георгиев показывает, что данная гипотеза о происхождении глаголицы от греческого минускула противоречит самим источникам (стр. 74 - 75), что при внимательном рассмотрении комбинаций, предложенных Тэйлором и Ягичем для объяснения отдельных глаголических букв, их теория оказывается полностью несостоятельной (стр. 75). Как уже отмечалось, сам Е. Георгиев считает глаголицу "делом единоличного вдохновения" (стр. 77).

 

Среди других доводов автора в пользу этого мнения следует отметить остроумное наблюдение, что глаголице в целом свойственна та же нарочитая сложность и искусственность графики, которая обычна для изобретённых азбук. При этом Георгиев приводит любопытные аналогии из истории письменности на других языках (стр. 78 - 79). Автор утверждает, что кириллица возникла из греческого письма таким же образом, как греческое письмо из финикийского (стр. 23, 83 - 84), как латинское - из греческо-этрусского, как из латиницы, в свою очередь, возникли немецкий, французский, чешский, польский и другие алфавиты (стр. 15 - 16, 83 - 84). Ценный аргумент в пользу "естественной" зависимости кириллицы непосредственно от греческого письма извлекает автор из наблюдения над численным значением букв в кириллице и глаголице (стр. 22 - 23). Числа в кириллице обозначаются только буквами греческого происхождения и в том же порядке, что и в греческой азбуке. Новые же буквы, введённые для изображения славянских звуков, цифрового значения в кириллице не имеют. В глаголице же цифровое значение букв установлено по порядку букв в азбуке, что автор считает признаком изобретения ее одним лицом - Кириллом.

 

Очень интересно также наблюдение Георгиева, что буквы кириллицы, соответствующие чисто славянским звукам, были созданы двумя способами: переделкой греческих букв, близких по звучанию славянским звукам, путём применения диакритических знаков (Б, Ж, Ъ, Ю, - стр. 16 - 20) и заимствованием из чужих языков неко-

 
стр. 101

 

торых буквенных знаков, отражающих чисто славянские звуки (Ц, Ч, Ш - стр. 21).

 

Нет возможности останавливаться на всех соображениях автора. Достаточно сказать, что доводы Е. Георгиева в целом весьма убедительны, и предложенное им объяснение наличия в древнейшей славянской письменности двух различных систем письма можно считать вполне удовлетворительным.

 

Мало удачным кажется только самый термин, применяемый автором для обозначения возникновения письменности путём постепенного усвоения письма соседнего народа. Д-р Георгиев назвал этот способ "историческим" и считает, что в то время, как глаголица является делом одного творца - Кирилла, - кириллица, возникшая путём славянизации греческого письма, имеет "историческое" происхождение. Данный термин неудачен уже по одному тому, что в истории народа не бывает явлений неисторических. Поэтому единовременное составление глаголицы Кириллом - такое же историческое явление, как и возникновение кириллицы в течение длительного периода времени. С другой стороны, и постепенное усвоение соседнего алфавита производилось отдельными, к сожалению, безымянными для нас людьми; следовательно, и в этом случае так же, как при изобретении азбуки одним лицом, можно говорить об инициативе отдельных личностей, хотя эта инициатива и была несколько иного порядка, чем в деятельности Кирилла.

 

Как отмечалось выше, для доказательства своей гипотезы д-р Е. Георгиев среди других источников привлекает и древнейшие славянские надписи.

 

Долгое время эпиграфика была лишь вспомогательной исторической дисциплиной. Однако в последнее время ввиду значительного роста фонда древнейших надписей (вспомним берестяные грамоты, обнаруженные в Новгороде в 1951 - 1952 гг. раскопками А. В. Арциховского) появилась возможность превращения эпиграфики в самостоятельную отрасль исторической науки, способную решать крупные исторические проблемы. Особенно ценным источником эпиграфический материал является для истории начального периода русской и славянской письменности. Об этом свидетельствует и рецензируемая работа.

 

Важное научное значение имеют Преславские надписи, открытые в 1949 г. болгарскими академиками Кр. Миятевым и И. Гошевым, в которых читаются дата 893 г. и имена болгарских царей Бориса и Симеона (стр. 59 - 60). Эти надписи подтверждают существование кириллицы в IX в. и позволяют отказаться от распространённого среди некоторых учёных мнения, что кирилловское письмо создано в начале X в. Климентом Охридским. Об этом же отчасти свидетельствует и Добруджанская надпись 943 г., открытая в Добрудже при строительстве канала Дунай - Чёрное море (стр. 61), доказывающая ранее распространение кириллицы в Добрудже. Автор останавливается также и на других надписях - Зографской 980 г., Самуиловской 993 г., Варошской 996 г. и т. д. Все они говорят о прочной кирилловской традиции, сложившейся у славян к X веку.

 

В ряде используемых Е. Георгиевым надписей есть и древнейшая русская надпись "гороухща", открытая на обломке глиняной корчаги раскопками 1950 г. под руководством Д. А. Авдусина7 в Гнездове под Смоленском (стр. 60 - 61). Автор правильно рассматривает её как несомненное свидетельство популярности кириллицы на Руси не только в начале X, но и в конце IX века. Следует, однако, отметить, что доктору Е. Георгиеву, очевидно, осталась неизвестна статья П. Я. Черных, в которой он предлагает хотя и не меняющее смысла гнездовской надписи, но всё же иное её прочтение8 .

 

К сожалению, автор, судя по его работе в целом, пользуется очень ограниченным количеством работ советских авторов, касающихся интересующего нас периода. Между тем привлечение работ советских учёных не только устранило бы некоторые имеющиеся в работе Е. Георгиева неточности как общеисторического, так и историографического характера, но и позволило бы ему уточнить свою концепцию, подкрепив её рядом дополнительных аргументов. Так, говоря о возникновении феодальных отношений у славян и русских и о проникновении к ним христианства (стр. 5 - 6), нельзя обойти молчанием работы ряда крупнейших советских учёных, в первую очередь акад., Б. Д. Грекова. Полезно было бы также учесть некоторые материалы дискуссии о периодизации СССР феодального периода, прошедшей на страницах журнала "Вопро-

 

 

7 Д. А. Авдусин. Раскопки в Гнездове. "Краткие сообщения" Института истории материальной культуры АН СССР. Вып. XXXVIII. 1951, стр. 77 - 80.

 

8 "Две заметки по истории русского языка". "Известия" АН СССР. Серия литературы и языка. 1950, N 5.

 
стр. 102

 

сы истории" в 1949 - 1951 годах. Касаясь славяно-византийских связей IV - X вв. и роли славян в этих взаимоотношениях, невозможно обойтись без использования достижений крупных советских византологов, - например, работ проф. М. В. Левченко9 . Наконец, трактуя о самом происхождении и начальном развитии славянской письменности, нельзя не остановиться на нескольких советских работах, авторы которых пытаются разрешить ряд частных вопросов, касающихся начального периода русской и славянской письменности. Таковы работы А. Ф. Вишняковой10 , которая, привлекая к изучению греческую кабалистическую тайнопись, напоминающую начертаниями глаголицу, развивает взгляды А. Е. Карского; Е. Э. Гранстрем11 , пришедшей к важному выводу о том, что "славянское письмо есть результат самостоятельного графического творчества народа, применяющего и изменяющего это письмо в зависимости от нужд своего языка"; Е. М. Эпштейна12 , который ставит вопрос о тождестве различных нерасшифрованных знаков, обнаруженных археологами на многих бытовых предметах, "чертам" и "резам", о которых Храбр сообщает как о дохристианской форме славянского письма.

 

Очевидно, недостаточным знакомством с советской научной исторической литературой объясняется и следующее положение автора: "Современная советская наука решительно отвергает устаревшую норманскую теорию. Кроме Н. Н. Никольского против норманской теории писали П. Я. Черных, М. Н. Тихомиров и др." (стр. 52). Во-первых, советская наука отвергла норманскую теорию не потому, что она "устарела", а потому, что в самой своей основе эта теория лженаучна; её клеветнический характер отмечал ещё М. В. Ломоносов. Во-вторых, говоря о борьбе советской науки против тенденциозной и лживой норманской теории, недостаточно ссылаться лишь на статью по сравнительно частному вопросу или на газетную заметку, как это делает автор.

 

Клеветническая и антинаучная норманская теория, состоящая на вооружении современной реакционной буржуазной науки, пытающейся очернить великое прошлое русского народа, опровергается огромным материалом, добытым советскими историками, археологами, лингвистами, антропологами. Норманская теория разгромлена в трудах крупнейших советских учёных, основывающихся в своих выводах на марксистско-ленинской теории развития человеческого общества и объективном исследовании всех имеющихся в распоряжении современной науки источников.

 

Книга д-ра Е. Георгиева представляет собой значительное явление современного славяноведения.

 

Место этой работы в современной науке определяется не только гипотезой автора, приближающей решение проблемы происхождения славянской письменности. Место данной работы в основном определяется конечным выводом д-ра Георгиева о том, что народ, у которого есть длительная письменная традиция, нельзя считать варварским (стр. 83), выводом, имеющим такое же важнейшее политическое значение, как и выводы советских учёных, проследивших истоки оригинальной русской культуры в древнейшей истории восточного славянства и доказавших тем самым, что самобытная русская культура не обязана своим возникновением ни чьей-либо личной инициативе, ни какому-нибудь иноземному "просвещенному" влиянию.

 

Этот вывод Е. Георгиева свидетельствует о том, что учёные дружественной нам Болгарии стоят в одном строю с учёными Советского Союза в их общей борьбе с реакционной буржуазной лженаукой.

 

 

9 М. В. Левченко. Византия и славяне в VI - VII вв. "Вестник древней истории", 1938, N 4/5; см. также А. В. Мишулин. Древние славяне и судьбы Восточно-Римской империи. "Вестник древней истории", 1939, N 1/6; его же. Древние славяне и крушение Восточно-Римской империи. "Исторический журнал", 1941, N 10 - 11; Е. Э. Липшиц. Славянская община и её роль в формировании византийского феодализма. "Византийский временник". Т. I. M. 1947; её же. Византийское крестьянство и славянская колонизация. "Византийский сборник". М. -Л. 1945; Б. Т. Горянов. Славяне и Византия в V - VI вв. н. э. "Исторический журнал", 1939, N 10.

 

10 "Из истории греческой письменности". Сб. "Вспомогательные исторические дисциплины". Изд. АН СССР. 1937.

 

11 "О связи Кирилловского устава с византийским унциалом". "Византийский временник". Т. III. 1950, стр. 229.

 

12 "К вопросу о времени происхождения русской письменности". "Учёные записки" ЛГУ. Вып. 15. 1946, стр. 26.

Опубликовано на Порталусе 25 декабря 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама