Рейтинг
Порталус

"КОРОЛЕВСКОЕ ЗВАНИЕ В ЭТОЙ ЗЕМЛЕ БЕСПОЛЕЗНО..."

Дата публикации: 14 февраля 2018
Автор(ы): Т. А. ПАВЛОВА
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СЕМЬЯ, ДОМ, ЛАЙФСТАЙЛ
Номер публикации: №1518610013


Т. А. ПАВЛОВА, (c)

30 января 1649 г. в Лондоне, на площади перед королевским дворцом Уайтхолл, на глазах у многих тысяч людей палач отрубил голову "законному владыке" Англии, королю по "божественному праву" и по "праву наследования" Карлу I Стюарту. Многолетняя борьба народа против королевского произвола "была доведена до последнего решительного конца"1 . Перед этим суверена судили открытым судом за преступления "перед богом и народом" и приговорили к казни как "тирана, изменника и убийцу, открытого и беспощадного врага английской страны". Этот небывалый, невероятный в жизни средневекового мира акт символически как бы ознаменовал начало нового общественного строя, нового правосознания, новой истории2 .

Неудивительно, что это событие до сих пор привлекает к себе внимание историков различных школ и направлений. За последние 30 лет число работ по проблемам Английской революции середины XVII в. резко возросло как за рубежом3 , так


1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 22, с. 308.

2 Маркс и Энгельс характеризовали революцию 1640 - 1660 гг. в Англии как победу буржуазии, означавшую тогда "победу нового общественного строя, победу буржуазной собственности над феодальной, нации над провинциализмом, конкуренции над цеховым строем, дробления собственности над майоратом, господства собственника земли над подчинением собственника земле, просвещения над суеверием, семьи над родовым именем, предприимчивости над героической ленью, буржуазного права над средневековыми привилегиями" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 6, с. 115).

3 Наиболее значительные из новейших работ: R. H. Tawney. The Rise of the Gentry: a Postscript. "Economic History Review", 1954, vol. VII, N 1; C. V. Wedgwood. The Causes of the English Civil War. "History Today", October 1955; H. R. Trevor-Roper. The Social Origins of the Great Rebellion. "History Today", June 1955; ejusd. The General Crisis of the 17th Century. "Past and Present", 1959, N 16; Ch. Hill. The Century of Revolution 1603 - 1714. N. Y. 1961; ejusd. Society and Puritanism in Pre-Revolutionary England. L. 1964; ejusd. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford. 1965; ejusd. God's Englishman. Oliver Cromwell and the English Revolution. L. 1970; ejusd. The World Turned Upside-down. L. 1972; H. E. Aylmer. The Struggle for the Constitution 1603 - 1689. L. 1963; L. Stone. The Crisis of the Aristocracy. 1558 - 1641. Oxford. 1965; ejusd. The Causes of the English Revolution, 1529 - 1642. L. 1972; O. Lutaud. Winstanley, son oeuvres et le radicalisme "Digger" 1648 - 1660. Lille. 1973; C. Holmes. The Eastern Association in the English Civil War. Cambridge. 1974; J. S. Morrill. The Revolt of the Provinces. Conservatives and Radicals in the English Civil War, 1630 - 1650. L. 1976, etc.

стр. 112


и у нас4 . Тщательно изучаются экономические предпосылки революции и роль в ней различных социальных группировок; извлекаются из архивов все новые факты политической и религиозной истории; по-иному интерпретируются уже известные документы. При этом преобладает тенденция пересмотра традиционных концепций революции в целом и отдельных ее аспектов. Таков "спор о джентри" - ожесточенная полемика о причинах и движущих силах революции5 . Либерально-вигская "объективистская" концепция, созданная Т. Маколеем, С. Гардинером и Ч. Ферсом, ныне уже не может удовлетворить даже буржуазных исследователей. Наиболее серьезные из них ищут объяснение революционного кризиса в экономической и социальной сфере. Их взгляды отражают возросшее влияние марксистской концепции в мировой историографии. Другие, а их на Западе гораздо больше, пытаются извратить сущность "конфликта середины XVII в.", интерпретировать его с субъективистских и идеалистических позиций. Достаточно назвать работы Х. Тревор-Ропера, уже подвергавшиеся критике в советской исторической науке6 ; откровенно антимарксистские выступления американского историка Дж. Хекстера7 ; реакционные построения П. Загорина8 . Число "оригинальных" концепций возрастает. При этом важнейший методологический вопрос - о движущих силах революции - оставляется в стороне, а на первый план выдвигаются частные вопросы: "Прайдова чистка" и роялистские заговоры9 , взаимоотношения англичан с шотландцами, история "охвостья"10 и т. п.

Особенно заметно стремление буржуазных историков к размыванию классовых граней между боровшимися группировками, попытки показать, что представители одних и тех же имущественных слоев участвовали в гражданской войне и на стороне парламента, и на стороне короля и что поэтому революция была не классовым конфликтом, а "бессмысленной" борьбой руководимых честолюбивыми или корыстными интересами лиц и групп людей11 . Наконец, ряд зарубежных историков пытается искать объяснение революционных событий в чисто религиозной сфере, отбрасывая социально- экономические и политические проблемы12 . Эти авторы демонстрируют пре-


4 Основные: "Английская буржуазная революция XVII в.". Тт. I - II. М. 1954; В. М. Лавровский, М. А. Барг. Английская буржуазная революция XVII в. М. 1958; С. И. Архангельский. Крестьянские движения в Англии в 40 - 50-х годах XVII в. М. 1960; М. А. Барг. Народные низы в Английской революции XVII в. М. 1967; Г. Р. Левин. Демократическое движение в Английской буржуазной революции. Л. 1973; В. М. Лавровский. Сборник документов по истории Английской буржуазной революции XVII в. М. 1973; Т. А. Павлова. Вторая английская республика. М. 1974; Ю. М. Сапрыкин. Политическое учение Гаррингтона. М. 1975. Более подробную библиографию (до 1967 г.) см. Т. А. Павлова. Английская буржуазная революция в освещении советской историографии. "Вопросы истории", 1968, N Ю.

5 См. И. И. Шарифжанов. Исторические предпосылки Английской революции XVII в. в освещении современной английской и американской буржуазной историографии. "Средние века". Вып. 41. 1977.

6 М. А. Барг. О концепции Английской буржуазной революции XVII в. в работах Х. Тревор-Ропера. "Новая и новейшая история", 1959, N 2; его же. Об одной несостоятельной концепции западной историографии. Там же, 1973, N 5; его же. Освещение межформационных кризисов в современной западной историографии. "Критика современной буржуазной и реформистской историографии". М. 1974; В. Ф. Семенов. Проблема аграрного переворота в Англии XVI - первой половины XVII в. в английской историографии. "Ученые записки" Московского пединститута им. В. И. Ленина, 1967, N 275: "Вопросы историографии"; Е. Д. Воробьева. Некоторые вопросы экономической истории Англии первой четверти XVII в. в трудах современных английских историков. "Ученые записки" Калининградского пединститута, 1964, вып. II; К. Б. Виноградов. Очерки английской историографии нового и новейшего времени. Л. 1975.

7 J. H. Hexter. Reapprisals in History. L. 1967.

8 P. Zagorin. The Court and the Country. The Beginning of the English Revolution. L. 1969.

9 D. Underdown. Royalist Conspiracy in England 1649 - 1660. New Haven. 1960; ejusd. Pride's Purge. Politics in the Puritan Revolution. Oxford. 1971.

10 L. Kaplan. Politics and Religion during the English Revolution. The Scots and the Long Parliament, 1643 - 1645. N. Y. 1976; B. Warden. The Rump Parliament, 1648 - 1653. Cambridge. 1974.

11 См., например, D. Brunton, D. H. Pennington. Members of the Long Parliament. L. 1954; D. Underdown. Pride's Purge; B. Warden. Op. cit.

12 W. M. Lament. Godly Rule. Politics and Religion 1603 - 1660. L. 1969; J. F. Wilson. Pulpit in Parliament. Puritanism during the English Civil Wars, 1640- 1648. Princeton (New Jersey). 1969; J. C. Mac Gee. The Godly Man in Stuart England. Anglicans, Puritans and the Two Tables, 1620 - 1670. New Haven. 1976.

стр. 113


небрежение к очевидным фактам политической и социальной борьбы, а их работы пронизаны идеализмом и субъективизмом, порою даже мистикой. Таким работам противостоят факты. Живая историческая реальность убедительнее любых натянутых интерпретаций, как бы остроумно ни были они аргументированы.

Революция в Англии назревала исподволь, в те времена, когда абсолютизм, казалось, переживал здесь эпоху расцвета. Уже в правление Елизаветы I, во второй половине XVI в., классы, родившиеся в недрах феодального общества, - буржуазия и новое дворянство (джентри), - умели продемонстрировать свою силу и влияние. Развивались промышленность и торговля. В дворянских поместьях хозяйство перестраивалось на буржуазный лад: общинная земля, испокон веков служившая крестьянам, огораживалась, и на ней предприимчивый хозяин разводил овец, чтобы потом торговать шерстью, мясом и умножать свой капитал. Один и тот же человек оказывался и землевладельцем, и промышленником либо купцом одновременно. В этом состояла особенность общественного строя Англии, столь ярко отразившаяся затем в характере революции. Этим новым классам мешали феодальные ограничения, которые сковывали свободу торговой и предпринимательской инициативы. Особенно усилилось недовольство при Стюартах - Якове I и Карле I, пытавшихся пополнить казну за счет возрождения давно забытых феодальных поборов. Они пользовались правом "королевской прерогативы", чтобы ослабить влияние парламента, в котором заседали представители буржуазно-дворянских классов, а для подавления недовольства вводили в действие чрезвычайные феодальные суды - "Звездную палату" и "Высокую комиссию".

Недовольные избрали идейным знаменем кальвинизм. Протест против королевского абсолютизма достиг апогея в 1640 г., когда Карл I для вотирования новых налогов был вынужден созвать парламент, получивший название Долгого. Парламент сразу же начал революционные действия. Уже через неделю после открытия сессии был арестован всемогущий королевский фаворит граф Страффорд, затем заключен в Тауэр еще один советник короля, ненавистник религиозного свободомыслия архиепископ Лод. В марте 1641 г. начался открытый процесс над Страффордом. И здесь заговорили в полный голос народные массы. Многотысячная толпа, несколько дней и ночей бушевавшая перед Уайтхоллом, заставила короля и лордов уступить ее требованиям. 12 мая на площади перед Тауэром голова всесильного временщика была отсечена палачом.

Но казнь Страффорда не разрешила назревших проблем. Наоборот, политические, экономические, религиозные противоречия нарастали. Осенью 1641 г. вышел своеобразный манифест оппозиции "Великая ремонстрация", в которой буржуазия и новое дворянство намечали общую программу. В ее основе лежало требование неприкосновенности буржуазной собственности на землю, движимое имущество и коммерческие доходы. Попытка Карла I арестовать лидеров парламентской оппозиции провалилась: их спрятали, а когда опасность миновала, с триумфом возвратили в палату. Не в силах управлять вышедшими из повиновения подданными, Карл уезжает в Йорк и формирует армию. Он отвергает примирительные "19 предложений", посланные ему парламентом. 22 августа 1642 г. королевское знамя с гербами по четырем углам и короной в центре торжественно водружается в Ноттингеме в знак объявления парламенту войны. Парламент в это время собирал вокруг себя силы революции. На смену письменным обвинениям против Карла, изложенным в многочисленных памфлетах, пришла подготовка войны с оружием в руках. Организуется и вооружается лондонская милиция, идет сбор средств, вербуются наемники и добровольцы. Эта разношерстная толпа, едва ли заслуживавшая названия армии, не сравнима с блестящим, тренированным в многодневных охотах и битвах войском роялистов. Первые же сражения показывают, что, если парламент хочет победить, он должен создать собственную регулярную, хорошо обученную армию, способную противостоять стремительным атакам конницы "кавалеров".

За создание такой армии берется один из самых энергичных и умных вождей революциондого лагеря, Оливер Кромвель. Благодаря его активности, смелости, уме-

стр. 114


нию привлечь преданных общему делу людей из народа парламент в короткое время получает организованную, сплоченную, дееспособную силу. Дисциплина в ней поддерживается снизу, от осознания высоких идеалов и правоты дела, за которое ведется борьба. Эта армия начинает одерживать победы над роялистами. С пением псалмов вчерашние возчики, сапожники и подмастерья бьют "кавалеров" при Уинсби и Марстон-Муре, под Нэсби и Бристолем. В 1646 г. первая гражданская война закончилась победой парламентских войск. Карл I бежал из своей ставки в Оксфорде, сдавшись на милость шотландцам. Данный этап революции завершился изданием ордонанса об отмене "рыцарского держания". Буржуа-землевладельцы, заправлявшие делами в Долгом парламенте, объявили все земли, находившиеся от короля в феодальной зависимости, своей частной собственностью, свободной от феодальных платежей и повинностей. Отныне феодальные поземельные отношения были разрушены, буржуазия и новое дворянство получили право распоряжаться освобожденной от прежних пут собственностью. Однако крестьянское держание - копигольд - отменено не было. Свобода от феодальных ограничений оказалась односторонней: она распространялась только на земли богачей и знати. Крестьянская же зависимость от лордов сохранялась. Этот акт определил собой компромиссный, половинчатый характер буржуазной революции. Знаменательно, что именно этот факт замалчивается буржуазной историографией, стремящейся смазать классовый характер событий.

Но борьба была еще далека от завершения. Раскололся сам парламент. В нем ширятся распри между пресвитерианами - сторонниками примирения с королем - и ин-Депендентами, желавшими добиться более существенных преобразований. В недрах армии появляется партия левеллеров, политических уравнителей, требовавших равенства всех людей перед законом и реального правления палаты общин. Эти демократические требования были опаснее для респектабельных пресвитериан и финансовых воротил Сити, чем соглашение с королем. В парламенте принимается решение: армию распустить, монарха вернуть на трон, несколько урезав его власть. Однако армия не согласна с этим решением. И революционная инициатива переходит к "низам". Левеллеры открыто требуют установления народного суверенитета, правления однопалатного парламента, уничтожения феодальных титулов, званий и привилегий, разрушения сословных границ. 3 июня корнет Дж. Джойс захватывает в плен короля, находившегося под присмотром пресвитериан в замке Холмби.

Тут уже и лидеры индепендентов поняли, что армию надо остановить, иначе она заведет революцию слишком далеко. Кромвель тайно покинул Лондон и прибыл в расположение воинских сил. Он стал во главе армии и повел ее на Лондон, но не для того, чтобы добиться выполнения демократических требований, а чтобы взять ее под контроль, направить движение по иному руслу и не допустить углубления революции. Отважный на поле брани, генерал превратился в миротворца и начал переговоры с королем. В армии и по всей стране вспыхнуло яростное возмущение. "Если Кромвель, - писали левеллеры, обращаясь к массам, - сейчас не раскается и не изменит своих намерений, то пусть знает, что прежде вы почитали справедливого, искреннего и храброго Кромвеля, любившего свою страну и свободу народа больше жизни и ненавидевшего короля как кровавое чудовище, так что если Кромвель перестанет быть таковым, то перестанет пользоваться вашим расположением"13 .

Индепендентам пришлось изменить тактику. Они согласились обсудить левеллерскую программу на общеармейском совете в Петни, где ожесточенно отстаивали свои принципы управления страной "посредством короля, лордов и общин", выступали против требования всеобщего избирательного права и защищали незыблемость частной собственности. Левеллеры ни за что не хотели уступать. Именно тогда впервые прозвучало: "Бог обрек королевскую власть на гибель... Если королевский сап не соответствует свободам Англии, а нарушает их, надо его уничтожить"14 . Полковник Т. Рейнсборо заявил даже: "Что касается меня, то я против короля!"15 . Такие речи наводили ужас на знать. Гранды, как называли офицеров-индепендентов, прервали


13 "Puritanism and Liberty". L. 1938, p. 442.

14 W. Clarke. The Papers. Vol. I. L. 1891, p. 377.

15 Ibid., p. 272.

стр. 115


прения и приказали агитаторам возвратиться в полки. Левеллерская конституция "Народное соглашение" вместо вынесения на референдум была передана на рассмотрение в Совет офицеров. Попытка левеллерского восстания в полках близ Уэра была подавлена, в армии водворено спокойствие.

Между тем король бежал из Хемптон-Корта на о. Уайт, откуда надеялся перебраться на континент. Роялистские еры воспрянули духом. То там, то здесь начали вспыхивать мятежи. Шотландцы заключили с Карлом I тайный союз, и в мае 1648 г. развернулась вторая гражданская война. На время интересы индепендентов и левеллеров вновь совпали. И тем, и другим было ясно, что мирные переговоры с королем ни к чему не приведут, что революционные силы должны одержать теперь решительную победу. Собравшиеся в Виндзоре армейские офицеры решили: "Карл Стюарт, человек кровавый, должен быть призван к ответу за пролитую им кровь и за тягчайшие преступления против дела божьего и народа этой несчастной нации"16 . Совет армии постановил, что "ни этот король и никто из его потомков не будут королями в Англии"17 . Это решение объединило индепендентов и левеллеров, возродив в народной среде надежды на Кромвеля.

Благодаря достигнутому единству военные действия против роялистов развивались успешно. Кромвель одерживал одну победу за другой. Сдался казавшийся неприступным Пемброк. Шотландцы были наголову разбиты у Престона. Вслед за тем пал Колчестер. Но пока армия сражалась, пресвитериане, напуганные ее успехами, затеяли переговоры с королем. Парламентская делегация отправилась в Ньюпорт, город на Уайте, и королю дали почувствовать, что, уступи он хоть немного, ему вновь будут возвращены трон, почести и богатства. Однако трусливый, двуличный и недальновидный Карл I не смог извлечь выгоды из создавшегося положения. Он лавировал, тянул, придирался к словам, а сам тем временем тайно собирал войска в Ирландии и готовился к побегу. Двурушничество и лживость монарха, а еще больше - примиренческая позиция пресвитериан вызвали новое бурное возмущение в революционном лагере. Судьба короля отныне стала судьбой революции. Победоносная армия требовала суда над кровавым преступником как воплощением ненавистных феодальных порядков.

Консерваторы-пресвитериане, уже перешедшие в лагерь контрреволюции, пытались, объединившись с роялистами, спасти короля. Но они не смогли удержать раскрутившееся маховое колесо революции. 2 декабря 1648 г. армия заняла Лондон. 6 декабря отряд драгун полковника Т. Прайда очистил парламент от пресвитериан и обеспечил индепендентам твердое большинство в палате общин. Король был переведен из Ньюпорта в Виндзорский замок, где помещен под усиленной стражей.

Мы подошли к кульминационному пункту революции - концентрации ее внутренних сил перед тем громовым ударом, который сокрушил старый строй в Англии18 . 1 января 1649 г. палата общин постановила: "Карл Стюарт... задался целью полностью уничтожить древние и основные законы и права этой нации и ввести вместо них произвольное и тираническое правление, ради чего он развязал ужасную войну против парламента и народа, которая опустошила страну, истощила казну, приостановила полезные занятия и торговлю и стоила жизни многим тысячам людей... Посему король должен быть привлечен к ответу перед специальной судебной палатой, состоящей из 150 членов, назначенных настоящим парламентом"19 . 4 января: палата приняла три резолюции: "1. Народ, находящийся под водительством божьим, является источником всякой справедливой власти. 2. Общины Англии, собранные в парламенте, будучи избраны народом и представляя его, имеют высшую власть в государстве. 3. То, что общины объявят законом в парламенте, должно иметь силу закона, хотя бы


16 W. Allen. A Faithful Memorial of That Remarcable Meeting of Many Officers of the Army in England, at Windsor Castle, in the Year 1648. London, 1659, "Somers Tracts". Vol. VI. L. 1811, p. 501.

17 "The Writings and Speeches of Oliver Cromwell". Vol. I. Cambridge (Mass.). 1937, p. 604.

18 Юридический аспект процесса над Карлом I разобран в статье: М. А. Барг. Карл I Стюарт. Суд и казнь. "Новая и новейшая история", 1970, N 6. Мы касаемся здесь более общих моментов.

19 "Journals of the House of Commons". Vol. VI. L. 1813, p. 107.

стр. 116


ни король, ни лорды не соглашались на это"20 . Так веками существовавшая традиция была уничтожена и народ объявлен источником всякой власти. Фактически этот акт устанавливал в стране республику.

8 января "Верховный суд справедливости" собрался в Расписной палате Вестминстера. Суд над королем перестал быть "угрозой фанатиков": казавшееся невероятным стало реальностью. Старинная палата Вестминстера (бывшая спальня Генриха III Плантагенета) была когда-то разукрашена стенной росписью, изображавшей библейские сцены и жития святых. Золото и пурпур красок давно выцвели, скульптуры вдоль оконных проемов пооблупились, но палата по-прежнему была одним из самых значительных залов Вестминстера. В 1568 г. Елизавета I перевела сюда судей, обвинявших Марию Стюарт в мужеубийстве и предосудительной связи, и именно здесь заточенной шотландской королеве был вынесен предварительный приговор: "Виновна!". Теперь фрески были скрыты роскошными французскими гобеленами с изображением подвигов Геракла. И снова тут предстояло вынести предварительный приговор венценосцу.

Огонь огромного камина освещал помещение. Свечи трепетали в канделябрах. Входили и выходили бесшумные клерки... 53 человека отважились судить короля. У остальных из намеченных палатою общин 150 не хватило мужества, и они спешно покинули Лондон, ссылаясь на "неотложные дела" в отдаленных поместьях, или сказались больными. Собравшиеся в Вестминстере судьи были членами "очищенной" Прайдом палаты общин и армейскими офицерами. Среди них - кромвелевские полковники Э. Уолли, Дж. Оки, Т. Прайд, Т. Гаррисон, Дж. Хыосон, А. Ивер, Т. Хортон, У. Гоффе. В дальнейшем их число будет то больше, то меньше, но никогда не подымется выше 67. "Чего можно ожидать от такого суда?" - презрительно цедили роялисты. Пресвитериане пожимали плечами. Прайд в прошлом был возчиком, Ивер и Хортон - слугами, Гаррисон - клерком. Председателем избрали судью Дж. Брэдшоу - человека, ничем себя до тех пор не проявившего. Ему выдали великолепную алую мантию и шляпу с высокой тульей, под которую осторожный судья подшил стальные пластины.

О работе суда, проходившей в Расписной палате с 8 по 20 января, никто ничего не знал. То, о чем совещались судьи, осталось тайной. 9 января сарджент (судейский чиновник) под звуки труб прочел народу в Вестминстер-холле, а затем в Чипсайде и на Старой Бирже прокламации, приглашавшие свидетелей обвинения против Карла Стюарта явиться в Расписную палату и дать показания. Еще стало известно, что для открытого процесса избран Вестминстер-холл, самый большой зал в королевстве.

Кромвель в те дни был очень занят. Надо было участвовать в заседаниях Совета армии, парламента и Верховного суда. Выбор был сделан, и приходилось идти до конца. Он взялся за организацию суда с той решимостью, собранностью и хваткой, с которыми планировал большие сражения: вел переговоры с пресвитерианами Сити, чтобы привлечь их на свою сторону или хотя бы нейтрализовать; настаивал на открытом ведении процесса: народ должен видеть, что совершается правосудие, а не осуществляется заговор. Кто-то из членов палаты общин предложил отменить палату лордов. - Не время! Вы что, посходили все с ума? - накинулся на него Кромвель, не пытаясь скрыть гнева. - Вы хотите восстановить против себя пэров именно сейчас, когда нам нужен самый тесный союз?21 .

А тут еще самонадеянный графский сынок О. Сидней заявил: король не может быть судим никаким судом; если короля судить и казнить, народное возмущение сметет и судей, и самоё власть на земле. - Никто и не пошевелится! - опять вспылил Кромвель. - Говорю вам, мы снесем ему голову, и вместе с короной!22 . - Он имел основания так говорить. Помимо того, что поток петиций с требованиями суда и казни не прекращался, международная обстановка была исключительно благоприятной. Франция, главный союзник короля, была расколота и потрясаема Фрондою. Королева-ре-


20 "The Parliamentary History of England from the Earliest Period to the Year 1803". Vol. III. L. 1820, p. 1257.

21 E. Hyde. Earl of Clarendon. State Papers. Vol. II. Oxford. 1773. Appendix, pp. L-LI.

22 "The Writings and Speeches...". Vol. I, p. 736.

стр. 117


гентша уже бежала с малолетним королем из Парижа, Лувр опустел, жене Карла I Генриетте-Марии не на кого было опереться. Голландия тянула, выжидая, и с большой прохладцей отнеслась к настойчивым мольбам принца Уэльсского, ибо ей не было резона ввязываться в чужую распрю. Флот же принца Руперта был слишком жалок, чтобы рискнуть высадить десант и освободить короля, запертого под семью замками.

Всем казалось, что именно Кромвель решает дело. Он стал могучим антиподом королю. Республиканцы и левеллеры смотрели на него с надеждой, роялисты - с ненавистью и страхом. Даже иностранные державы молча склонили перед ним голову. Пришла бумага от голландских Генеральных Штатов с рекомендацией новых послов, и адресована она была не королю, и не парламенту, и не Совету армии, а лично Кромвелю. Неожиданно к нему домой явился кузен Джон Кромвель, ранее бежавший с роялистами в Голландию. Он попросил о разговоре наедине. Проверив, достаточно ли плотно закрыта дверь, Джон заговорил о судьбе короля. Предстоящий суд он назвал величайшей гнусностью и намекнул, что все европейские дворы возмущены готовящимся процессом. Он развернул перед Кромвелем чистый лист бумаги, на котором стояли подписи Карла I и принца Уэльсского, скрепленные государственной печатью. - Вы можете написать на этом листе, - сказал он, - любые условия, на которых согласны сохранить королю жизнь. - Напрасно Кромвель старался отделаться от назойливого родственника, ссылаясь на волю армии и народа. Кузен сыпал угрозами и требовал немедленных действий. Наконец, он согласился подождать до вечера, ибо Кромвелю надо было посоветоваться с офицерами. Было около часа ночи, когда Джон, все еще меривший шагами гостиничный покой, услышал стук в дверь. Незнакомый офицер сообщил ему, что ответа не будет. Совет офицеров вынес решение: король должен умереть23 .

До суда оставались считанные дни. В Расписной палате обсуждали последние детали процесса. Карла I было решено перевести из Виндзора в дом некоего Р. Коттона, непосредственно примыкавший к зданию Вестминстера. Сад дома выходил к Темзе. 19 января короля под усиленной охраной перевезли в Лондон, затем на барже доставили к дому Коттона. Кромвель подошел к окну Расписной палаты и увидел, как король идет по саду между двумя шеренгами стражников. - Господа, - сказал Кромвель, обратясь к судьям. - Он идет сюда, и мы теперь должны свершить великое дело, на которое смотрит сейчас вся страна. Мы должны решить теперь же, какой ответ мы дадим королю, когда он предстанет перед нами, ибо первый его вопрос будет: какой властью и по каким полномочиям мы его судим? - Скорый на язык Г. Мартен ответил: - Именем общин, и собравшегося парламента, и всего доброго народа Англии!24 .

Буржуазные историки, даже либерально настроенные, при описании суда над Карлом I пытаются подчеркнуть его "незаконность", показать "насилие над королем" и грубость судей, якобы не имевших юридических оснований для приговора. Они упорно замалчивают факт прямого участия народных масс, прежде всего революционной армии, и в суде, и в исполнении приговора. Суд начался 20 января. 67 судей, предшествуемые стражей с алебардами, торжественно вступили на помост, приготовленный в Вестминстер-холле, и расселись на обитые красным сукном скамьи. Брэдшоу поместился посередине, в кресле темно-красного бархата. Кромвель по своему обыкновению занял место в одном из задних рядов. Он хорошо видел оттуда стол, покрытый ковром, на который положили знаки верховной власти - меч и скипетр. Напротив председателя и спиною к залу находилось кресло для подсудимого. Помост отделяли от мест для публики два деревянных барьера, между которыми встали вооруженные солдаты. По обеим сторонам помоста наверху были устроены галереи для знатных лиц.

Затем широчайшие двери Вестминстер-холла распахнулись, и внутрь хлынула простая публика. Было дозволено пускать всех, без различия пола, возраста и состояния. Разношерстная густая толпа в считанные минуты заполнила зал до отказа. На галереях


23 Этот эпизод рассказан современником Кромвеля (J. Heath. Flagellum: or the Life and Death... of Oliver Cromwell. L. 1663, pp. 67 - 69).

24 "Writings and Speedres...". Vol. I, pp. 734 - 735.

стр. 118


расселись именитые горожане и иностранные послы. Многие были в масках. В торжественном молчании, нависшем над сотнями голов, раздались тяжелые шаги и звяканье оружия: на помост вышли 20 стражников, за ними в сопровождении офицеров - король. Входя, он окинул судей ненавидящим взглядом и сел в кресло, не сняв шляпы. Потом, приподнявшись, оглядел замерший зал и уселся снова. На его лице застыла презрительная улыбка.

Началась перекличка. Первым было названо имя Брэдшоу, вторым - Т. Фэрфакса. И тут случилась заминка: генерала в зале не оказалось. - Он слишком умен, чтобы явиться сюда! - крикнула с галереи женщина в маске. То была леди Фэрфакс25 , жена главнокомандующего армией. Встал Брэдшоу. - Карл Стюарт, король Англии, - произнес он. - Общины Англии, собранные в парламенте, в соответствии со своим долгом перед справедливостью, перед богом, нацией и самими собою, в соответствии с властью, которая им доверена народом, учредили эту высшую палату правосудия, перед которой вы предстали. Выслушайте предъявленное вам обвинение26 . - Генеральный прокурор Дж. Кук начал читать обвинительный акт. Монарх был наделен ограниченной властью, говорилось в нем, и обязан был управлять страной в согласии с ее законами. Но, задавшись коварной целью присвоить тираническую власть, он уничтожил права и привилегии народа, злоумышленно развязал против него кровопролитную войну и пытался вести ее с помощью иноземного вторжения. "И все это предпринималось с единственной целью - отстоять личный интерес, произвол и претензии на прерогативы для себя и королевской фамилии в ущерб интересам народа, общему праву, свободе, справедливости и миру этой страны". Карл объявлялся ответственным "за все измены, убийства, насилия, пожары, грабежи, убытки, причиненные нации в указанных войнах", и "как тиран, изменник и убийца, открытый и беспощадный враг английской страны" призывался к ответу от имени своего народа27 .

При последних словах Карл громко рассмеялся, а с галереи раздался тот же голос: - Это ложь! Ни половина, ни даже четверть народа Англии не согласны с этим! Оливер Кромвель - негодяй и предатель! "Стреляйте в нее!" - раздалась команда начальника стражи. Но выстрела не последовало: леди Фэрфакс вывели из зала28 . Когда порядок был восстановлен, король заговорил: "Я желал бы знать, какой властью я призван сюда? Еще недавно я вел переговоры на острове Уайт с обеими палатами парламента, и мне доверяли. Мы почти решили все условия мира. Я желал бы знать, какой властью, я разумею законную власть, я вырван оттуда и привезен стада?" Брэдшоу ответил: - Властью и именем народа Англии, который избрал вас королем. - "Я отвергаю это", - сказал Карл. И недаром. Он был сыном Якова I, убежденного защитника теории божественного происхождения королевской власти. Эту теорию, развитую и обоснованную в трактатах отца, Карл I знал так же хорошо, как слова воскресной обедни. "Англия никогда не была выборной монархией, - продолжал он. - Она была наследственной монархией на протяжении последней тысячи лет... Покажите мне законные основания вашего суда, опирающиеся на слова божьи, Писание или конституцию королевства, и я отвечу"29 .

Карл I твердо стоял на этих позициях. "Помните, - сказал он, - я ваш король, ваш законный король. Мои полномочия, унаследованные по закону, вручены мне самим богом. Я не предам их, отвечая новой, незаконной власти". Брэдшоу понял, что допустил оплошность: королю не надо было давать в руки этот козырь. В самом деле, никогда еще до того и ни по каким существующим законам монархического государства народ не судил своего короля. И никакой суд с точки зрения этих законов не мог быть правомочен. На повестку дня вставал отныне вопрос о создании новых, совсем иных законов. Иначе король окажется прав в своем непризнании законности народного суда. А продолжить судебную процедуру было очень важно: только так судьи мо-


25 "Cobbett's Parliamentary History of England". Vol. III. L. 1806, p. 1260.

26 "Complete Collection of State Trials and Proceedings". Vol. IV. L. 1828, p. 995. Здесь и ниже диалоги приводятся в сокращенном виде, в соответствии с официальными записями процесса.

27 Ibid., pp. 1070 - 1072; "Cobbett's Parliamentary History". Vol. Ill, p. 1260.

28 "Complete Collection of State Trials". Vol. V. L. 1828, p. 1150.

29 Ibid., pp. 995 - 996; C. Walker. The History of the Independency. Pt. II. L. 1649, pp. 91 - 102,

стр. 119


гли показать народу законность собственных действий. - Сэр, вы задали вопрос, и вам ответили. Теперь суд ожидает от вас определенного ответа, - сказал Брэдшоу. - Для вас, может быть, наши полномочия неудовлетворительны, но мы знаем, что они основаны на воле бога и народа Англии30 . - Король, однако, стоял на своем. При чем здесь чья-то воля? Существует определенный, раз навсегда заведенный порядок вещей. Человек не вправе нарушать его... Препирательства могли продолжаться до бесконечности, но тут подали голос выходцы из народа, недовольные оттяжкой дела, солдаты. "Справедливости, справедливости!" - закричали они. Заседание отложили до понедельника.

Пользуясь оплошностью Брэдшоу, Карл на следующем заседании 22 января приготовился к нападению. В самом начале он был предупрежден, что его молчание будет расцениваться как признание вины. И он начал говорить. Он доказывал, что является защитником народных прав: "Если бы речь шла только обо мне, я ограничился бы сделанным в первый день заявлением о незаконности этого суда... Но дело не только во мне, речь идет о свободах и правах народа Англии"31 . - Сэр, - возразил Брэдшоу, - мы не позволим вам оспаривать власть Верховного суда справедливости: он заседает здесь по воле нижней палаты, перед которой вы ответственны. "Нет, я отвергаю это, - настаивал король. - Назовите мне хотя бы один прецедент; разве подобное когда-нибудь происходило в Англии?" Здесь он был прав. Да, прецедентов не существовало. Все, что совершалось сейчас под видавшими виды дубовыми балками Вестминстер-холла, происходило впервые: подданные сами и на открытом процессе судили своего короля за государственную измену. Но Брэдшоу на этот раз нашелся: - О том, сколь великим другом прав и свобод народа вы являетесь, пусть судит вся Англия и весь мир. О намерениях человека говорят дела, и ваши намерения запечатлели кровавые следы по всей стране32 . - "Справедливости, справедливости!" - снова закричали солдаты.

На третий день, 23 января, все повторилась. Карл отказывался признать законность суда и отвечать на обвинения. В этот день палата общин вынесла решение, что отныне она будет действовать "властью парламента Англии"33 . Тем самым власть короля была окончательно отвергнута. 24 и 25 января суд допрашивал свидетелей. 33 человека явились в Расписную палату, чтобы обвинить короля в вероломстве, порабощении собственного народа и пролитии невинной крови. Одни рассказывали, что сами видели, как Карл поднимал свое знамя в Ноттингеме в августе 1642 г., чтобы начать войну против парламента. Другие свидетельствовали, что монарх в полном вооружении вел войска против своих подданных. Третьи говорили, что роялисты в присутствии короля безжалостно грабили и истязали пленных. Один ремесленник поклялся, что после взятия роялистами Лестера король позволил солдатам грабить безоружных пленных, срывать с них одежду и колоть их кинжалами у него на глазах. Когда один из его офицеров попытался прекратить эти варварские действия, Карл сказал: "Что мне за дело, если они зарежут хоть втрое больше; ведь это мои враги". Свидетель Г. Гуч сообщил, что, ведя мирные переговоры с парламентом на Уайте, король в то же время посылал его к принцу Уэльсскому с приказом собрать войска для отвоевания трона34 .

В результате Карл был признан "тираном, предателем и убийцей, открытым врагом Английского государства". 26 января 62 члена суда в Расписной палате приняли решение, что король приговаривается к смерти "путем отсечения головы от тела"35 . 27 января Вестминстер-холл был снова полон народа. Короля ввели под крики: "Справедливости! Справедливости!", "Казни! Казни!". На этот раз король, по-прежнему не снимавший шляпы, не сел в кресло, а обратился к Брэдшоу: "Сэр, позвольте мне сказать одно слово. Я надеюсь, что не подам повода прерывать меня, - только одно сло-


30 "Complete Collection of State Trials". Vol. IV, pp. 996 - 997

31 Ibid., pp. 998 - 999.

32 B. Whitelock. Memorials of the English Affairs from the Beginning of the Reign of Charles I. Vol. II. Oxford. 1853, pp. 501 - 507.

33 "Journals of the House of Commons". Vol. VI, p. 123.

34 C. V. Wedgwood. The Trial of Charles I. L. 1964, pp. 148 - 149.

35 B. Whitelock. Op. cit. Vol. II, p. 507; "Complete Collection of State Trials" Vol. IV, p. 1113.

стр. 120


во!". - Но, сэр, вас выслушают в свое время, - был ответ. - Выслушайте сперва суд. - "Я желаю, чтобы меня выслушали, - настаивал король, - это касается того, что намерен сказать суд. Поспешный приговор не так легко отменить". - Вас выслушают до вынесения приговора. Господа, - Брэдшоу обратился к залу, - обвиняемый уже несколько раз представал здесь перед судом, чтобы ответить за свои тяжкие преступления, известные всей стране. Однако он упорно не желал признавать свою вину. Приговор ему уже вынесен, но мы согласны предоставить ему слово, если он не будет подвергать сомнению законность суда.

Все затаили дыхание. "Я желаю, - торжественно сказал король, - чтобы меня выслушали лорды и общины в полном составе. Я хочу сделать им одно предложение, которое гораздо важнее для мира королевства и для свободы моих подданных, нежели для моего собственного спасения"36 . Зал заволновался. Что задумал король? Быть может, он хочет отречься от престола в пользу сына? Или предложить более радикальные условия мира? А может быть, это очередная уловка? Изощренные в юридических тонкостях судьи понимали, что просьба короля отрицает их правомочность не прямо, а косвенно. Некоторые заколебались. Из задних рядов раздался громкий шепот: - Что у нас, сердца из камня? Люди мы или нет? - Это говорил полковник Дж. Дауне. На него зашикали, но он повысил голос: - Пусть я поплачусь за это жизнью, но дайте мне сказать! - Кромвель, сидевший перед ним, резко обернулся. Глаза его метнули молнии: "Вы в своем уме? О чем вы думаете, полковник? Вы что, не можете сидеть спокойно?" - Нет, не могу. - Дауне вскочил. - Милорды! - крикнул он, - послушайтесь своей совести, не отвергайте просьбы арестанта! Я прошу суд удалиться на совещание!

В зале поднялся шум. Судьи нерешительно встали с мест и вышли в соседнюю комнату. "Зачем вы нарушили ход заседания? - Кромвель был очень рассержен. - Разве вы не понимаете, что имеете дело с самым жестоким, самым коварным из людей? Его не следует щадить, его упрямству не надо потворствовать. Ни одному его слову нельзя верить! Признайтесь, может быть, вы хотите спасти своего старого господина?". Дауне отвечал дерзко. Кромвель потерял терпение. - Довольно! - сказал он. - Не будем слушать разглагольствований этого неустойчивого человека. Лучше вернемся в зал и исполним свой долг37 . - Авторитет его был непререкаем. Судьи вернулись на места. Брэдшоу отверг требование короля и произнес длинную, полную юридических терминов, обоснований и библейских ссылок речь, в которой вспоминались события времен Эдуарда II, Ричарда II и Марии Стюарт. - Существует договор, - говорил он, - заключенный между королем и его народом, который накладывает обязательства на обе стороны: долг суверена - защищать свой народ, долг народа - верность суверену. Если король однажды нарушил клятву и собственные обязательства, он уничтожил свой суверенитет... Мы творим великое дело справедливости. Если даже нам, творя его, суждено погибнуть, мы божьей милостью не отступимся38 . Карл вскакивал, пытаясь отвечать и протестовать. Но приговор был произнесен: "Упомянутый Карл Стюарт как тиран, изменник, убийца и открытый враг присуждается к смертной казни через отсечение головы от тела". Члены суда встали в знак одобрения приговора. Карл вскочил. "Так вы не дадите мне слова, сэр?"- обратился он к Брэдшоу. - Сэр, вы не можете быть выслушаны, - ответил тот. - Не могу, сэр? - С вашего позволения нет, сэр. Стража! Уведите арестанта! - Но позвольте! Я не могу говорить после приговора? С вашего позволения, сер, я могу говорить после любого приговора. - Карл путался в словах, заикался, смертельная бледность покрыла его лицо. Солдаты окружили его и повлекли из зала. Раздавались крики: "Справедливости! Казни!"39 .

Итак, приговор был оглашен. Теперь предстояло собрать подписи судей. И снова возникли трудности: многим было страшно ставить свое имя под смертным приговором королю. Одно дело - молча подняться вместе со всеми в зале, выражая одобрение, и совсем другое - собственноручно начертать под приговором свое имя. Про-


36 "Complete Collection of State Trials". Vol. IV, p. 1004.

37 Ibid. Vol. V, pp. 1211 - 1213.

38 Ibid. Vol. IV, pp. 1009 - 1016.

39 Ibid., pp. 1017 - 1018; B. Whitelock. Op. cit. Vol. II, p. 510.

стр. 121


тив казни открыто выступали Генеральные штаты Голландии, шотландское правительство, французский король Людовик XIV. В парламент, Совет армии, суд, к Кромвелю и Фэрфаксу приходили от роялистов письма с просьбой отменить приговор. Ежедневно появлялись и зачитывались памфлеты-протесты, исходившие из тех же рядов. Лорд Фэрфакс пытался смягчить судей, указывая на опасность новой гражданской войны, если приговор будет приведен в исполнение. Однако ничто не смогло поколебать решимость кромвелевских офицеров. Полковники Уолли, Оки, Дж. Хетчинсон, Гоффе, Прайд, Гаррисон, Ивер, Хортон первыми подписали приговор. Не медлили и парламентские республиканцы: Э. Ледло, Мартен, лорд Грей. Других приходилось уговаривать, даже заставлять. Письменно засвидетельствовать свое согласие с приговором они никак не решались, стараясь ускользнуть под любым предлогом. И это дело Кромвелю пришлось взять в свои руки.

27 января он пришел в палату общин и стал убеждать тех ее членов, которые были одновременно членами суда, подписать приговор. В тот же день он потребовал, чтобы все судьи поставили подписи. Сам он подписался под приговором третьим и при этом в шутку вымазал чернилами лицо Мартена, который отплатил ему тем же. Так, с перепачканным лицом и лихорадочно блестящими глазами, шумный и напористый, он переходил от одного к другому, упрашивая, угрожая, издеваясь. 29 января сбор подписей продолжался в палате общин. Один из ее членов, не посещавший заседаний суда, заглянул туда и хотел удалиться незамеченным. "О, нет! - закричал Кромвель. - Те, кто вошел сюда, должны поставить свои подписи. Я хочу, чтобы они сейчас же поставили свои подписи!" Увидя полковника Р. Ингольдсби, который тоже не являлся на заседания, он подбежал к нему, схватил за руку, подтащил к столу, на котором лежал приговор, и, вложив перо в его пальцы, с громким смехом водя его рукой, вывел: "Ричард Ингольдсби". - Хоть вы и скрывались от меня все это время, - приговаривал он, - вы теперь должны подписать эту бумагу, как и все мы. - Так набралось 59 подписей40 .

На площади перед Уайтхоллом застучали молотки: сооружался помост для казни. Его, как и плаху, обтянули черным сукном. Открытый процесс должен был завершиться всенародной казнью. Рано утром 30 января в одну из комнат Уайтхолла вошли Кромвель и несколько офицеров. - Надо приготовить приказ палачу, - сказали они. - Полковник, - обратился Кромвель к Хаяксу. - Вам следует сделать это. Так значится в решении суда. - Ханке стал отказываться, хотя знал, что генерал не терпит возражений. Кромвель молча посмотрел на него, затем шагнул к маленькому столику с письменным прибором, стоявшему у двери, взял лист бумаги и стал писать. Закончив, он подал перо другому, офицеру, Ф. Хэкеру. - Подпишите вы, полковник. Не будем полагаться на такого упрямого и ненадежного малого. - Хэкер взял перо, наклонился и, не сказав ни слова, поставил свою подпись41 .

А в это время площадь перед Уайтхоллом уже заполнялась народом. Все теснее становилось на балконах. Крыши трещали под тяжестью зрителей. Кто половчее, взбирался на деревья. Послышался топот копыт: отборные отряды "железнобоких" плотно окружили помост и выстроились вдоль стен дворца. В два часа пополудни Карл, весь в черном, вышел на помост из окна Банкетного зала в сопровождении епископа и нескольких офицеров. Его уже ждали палач и помощник, одетые в костюмы моряков. Они были в париках, лица скрыты масками и накладными бородами. Король заметил, что плаха невысока. Чтобы положить на нее голову, ему придется склониться очень низко. - Так надо, сэр, - ответил палач. Карл, заглядывая в листок бумаги, произнес небольшую речь. Он говорил о своей невиновности, обвинял парламент в развязывании войны, армию - в применении "грубой силы"; себя же упрекал лишь в том, что допустил казнь Ограффорда, и заявлял, что стоит за "народную свободу"; но "не дело подданных участвовать в управлении государством"42 . Никто, кроме стражи, не разбирал слов Карла I. Да никто больше и не верил английскому монарху.


40 "Writings and Speeches...". Vol. I, p. 743; "Complete Collection of State Trials". Vol V pp 1218 - 1219; E. Hyde, Earl of Claarendon. The History of the Rebellion and Civil Wars in England. Vol. VI. Oxford. 1888, pp. 222 - 223.

41 "Complete Collection of State Trials". Vol. V, pp. 1180 - 1181.

42 Ibid. Vol. IV, pp. 1137 - 1139.

стр. 122


Окончив речь, Карл опустился на колени и положил голову на плаху. Ему повезло: палач одним ударом топора отсек голову. Подручный подхватил ее и высоко поднял: - Вот голова изменника!

Для Кромвеля и его ближайших соратников казнь короля была "славным делом справедливости". Этот акт народного возмездия стал наивысшим политическим достижением буржуазной революции. Люди третьего сословия одержали верх над абсолютизмом и аристократией. Они глубоко верили в то, что казнь монарха необходима для дела свободы, и расправились "с неограниченной монархией довольно демократическим способом"43 . Эта казнь отныне и навсегда развеяла миф о неприкосновенности, "надлюдской значимости" монаршей особы. Великий прецедент был создан. Не будь его, идеалы республики не смогли бы прочно овладеть сознанием европейских народов. Казнь Карла I 30 января 1649 г. - урок и для современной буржуазии. Имея в виду Великую Октябрьскую социалистическую революцию, Ленин писал: "Ее (буржуазии. - Т. П.) слуги обвиняют нас в терроре... Английские буржуа забыли свой 1649, французы свой 1793 год. Террор был справедлив и законен, когда он применялся буржуазией в ее пользу против феодалов. Террор стал чудовищен и преступен, когда его дерзнули применять рабочие и беднейшие крестьяне против буржуазии!"44 .

30 января палата общин объявила государственным преступником всякого, кто станет провозглашать наследником престола любого из потомков Карла Стюарта. 6 февраля была уничтожена палата лордов. 7 февраля последовал знаменательный билль: "Опытом доказано, и вследствие того палатою объявляется, что королевское звание в этой земле бесполезно, тягостно и опасно для свободы, безопасности и блага народного. Посему отныне оно отменяется"45 . Это было провозглашение республики. На новой государственной печати вместо профиля короля теперь изображались крест и арфа - геральдические символы Англии и Ирландии - и стояла надпись: "В первый год свободы, милостью божьей восстановленной".

Республика недолго просуществовала в Англии. В 1653 г. Кромвель под давлением демократических сил разогнал "охвостье" Долгого парламента, превратившееся в своекорыстную олигархическую клику. В стране был установлен протекторат - военная диктатура. А еще через несколько лет был заключен компромисс со старым режимом: в Англию вернулись изгнанные Стюарты, и произошла реставрация. Однако полного возвращения к старым порядкам не последовало. Английские короли постепенно подпадали под контроль буржуазно-дворянских классов. Компромисс был ознаменован "Славной революцией" 1688 года. После нее монархи в Англии уже никогда не правили единолично. Старый миропорядок был сокрушен. Наступило новое время, началась новая история.


43 В. И. Ленин. ПСС. Т. 23, стр. 439.

44 В. И. Ленин. ПСС. Т. 37, стр. 59.

45 "Cobbett's Parliamentary History". Vol. III, p. 1285.

Опубликовано на Порталусе 14 февраля 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама