Рейтинг
Порталус

П. Г. РЫНДЗЮНСКИЙ. КРЕСТЬЯНСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ (60 - 80-е ГОДЫ XIX В.)

Дата публикации: 20 января 2017
Автор(ы): П. Я. БУКШПАН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ТЕХНОЛОГИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 1, Январь 1968, C. 177-180
Номер публикации: №1484904682


П. Я. БУКШПАН, (c)

П. Г. РЫНДЗЮНСКИЙ. Крестьянская промышленность в пореформенной России (60 - 80-е годы XIX в.). М. Изд-во "Наука". 1966. 260 стр. Тираж 1400. Цена 1 руб. 30 коп.

 

Книга старшего научного сотрудника Института истории АН СССР, доктора исторических наук П. Г. Рындзюнского представляет собой заметное явление в научной исторической литературе по проблемам капитализма. Автор убедительно аргументирует выбор темы. Крупнокапиталистические формы хозяйства после падения крепостного права в России не сразу получили повсеместное распространение. Огромные массы населения еще долго трудились в сфере мелкотоварного производства. Между тем специальное изучение у нас мелкотоварного производства в деревне и городе той поры и соответствующего ему общественного уклада1 отстает от сегодняшних потребностей науки, стремящейся всесторонне осветить такую кардинальную проблему, как генезис

 

 

1 Следует заметить, что употребление понятия "мелкотоварный уклад", отнесенного ко времени развития капиталистической формации, вызывало основательную критику у ряда историков. Сошлемся, например, на статью: Н. Л. Рубинштейн. О мелкотоварном производстве и развитии капитализма в России XIX в. "История СССР", 1962, N 4.

 
стр. 177

 

капитализма в России. П. Г. Рындзюнский обосновывает и хронологические рамки исследования. Проникновение капитализма в сельские промыслы в конце XIX в. показано и раскрыто еще в трудах В. И. Ленина. Переходные же 60 - 80-е годы в этом отношении пока недостаточно изучены. Это и послужило причиной того, что автор поставил своей задачей рассмотреть крестьянскую промышленность России именно в первые пореформенные десятилетия.

 

Остановимся на тех основных вопросах истории крестьянской промышленности, которые поднимает автор. При изучении крестьянской промышленности прежде всего возникает вопрос о том, каков был ее удельный вес в хозяйстве страны по объему продукции и по количеству занятых в ней работников. П. Г. Рындзюнский убедительно показал, что из-за несовершенства статистики тех лет, в частности транспортной статистики, данные деревенской мелкой промышленности (по числу заведений и работников, по объему производства) нельзя признать хотя бы приблизительно верными (стр. 82). Они явно преувеличивают роль мелкотоварного крестьянского (кустарного) производства в экономике страны. Точка зрения автора здесь такова. "...В ту эпоху, - отмечает П. Г. Рындзюнский, - когда фабричная промышленность смогла охватить лишь сравнительно немногие отрасли производства, мелкой и вместе с тем по существу уже крупной, но рассеянной промышленности оставалось большое место в производстве необходимых жизненных продуктов" (стр. 78). Здесь дана описательная, пожалуй, приблизительная характеристика места крестьянской мелкой промышленности, не отделенной от крупной, купеческой, притом мануфактурного типа. В другом месте суждение автора определеннее: экономическая эффективность мелкотоварного производства в промышленности (если оно не было прочно связано с крупными капиталистическими предприятиями) оставалась небольшой (стр. 261). По-видимому, дальнейшие исследования П. Г. Рындзюнского в этой сфере позволят дать еще более точный ответ.

 

Автор не ограничивает территориально предмет своего исследования. Это очень хорошо. В то же время понятно, что одни лишь общероссийские показатели развития мелкотоварного промышленного производства в таком случае недостаточны для глубокого исследования. Слишком отличались друг от друга разные районы страны. Поэтому в книге прослеживается распределение районов России (от крупных областей до уездов и даже отдельных населенных пунктов) по степени их втягивания в промышленное и торговое развитие, причем исследователь стремится выяснить "динамическую картину такого распределения" (стр. 99). Это позволило ему определить общую для Европейской России тенденцию: с конца 60-х годов до 1879 г., с кратковременным перерывом в 1876 - 1877 гг., заметен весьма быстрый рост мелкопромыслового населения; затем - крутое падение, регистрируемое до 1883 года (стр. 124).

 

Автор сознательно обращает меньше внимания на ткацкие промыслы. Между тем известно, что распространенное в среде крестьян (особенно Московской, Владимирской и других центральных губерний) текстильное производство вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции частично сохраняло мелкотоварный промысловый характер. Интерес специалистов к этому вопросу объясняется и необходимостью продолжить работу И. В. Мешалина о текстильной промышленности крестьян в период зарождения и постепенного развития элементов капитализма в экономике страны2 . Нам кажется в данной связи, что если бы эта часть труда П. Г. Рындзюнского оказалась полнее, то тогда более насыщенной материалами стала бы в главе второй та ее часть, которая озаглавлена "Сельская промышленность и экономические кризисы". Зато влияние экономических кризисов на крестьянскую промышленность в целом, на отдельные ее отрасли и на разные категории сельских промышленников рассмотрено в книге всесторонне. Автор показал, что деревенские промышленники домануфактурной стадии испытывали на себе циклические колебания производства не только как производители промышленных товаров для деревни, но и как крестьяне. В качестве последних, чувствительные заодно и к явлениям аграрного кризиса, они были охвачены процессом массового социального расслоения. Промышленные кризисы, как это отмечает П. Г. Рындзюнский, более последовательно проявлялись в тех отраслях экономики, где капиталистические основы производства явились наиболее прочными (например, в кожевенной промышленности). В промыслах "слабых промышленников" не наблюдалось цик-

 

 

2 И. В. Мешалин. Текстильная промышленность крестьян Московской губернии в XVIII и первой половине XIX века. М. -Л. 1950.

 
стр. 178

 

личности развития, хотя кризис способствовал потере ими экономической самостоятельности и подвергал необратимому процессу - хозяйственной деградации.

 

Необходимо отметить, что автор раскрыл предмет исследования во всей его сложности, в многообразии реальных экономических и организационных форм, поскольку дифференциация в ведущих отраслях деревенской промышленности наблюдалась "в разных направлениях и по разным признакам" (стр. 126). Вместе с тем возникает любопытный вопрос: как конкретно теряли кустари экономическую самостоятельность, если они ею, по существу, не обладали? Этот вопрос тесно связан и с другим: поскольку осуществлялось деление отраслей кустарного производства на такие, в которых уже прочно утвердилась капиталистическая система, и на те, где ее не было (самые мелкие сельские промыслы), то какая же система господствовала у мелких товаропроизводителей? Думается, что здесь можно говорить о многообразии способов и методов проявления системы капитализма в сельской промышленности, как "крупной", так и мелкой, ибо капитализм в "чистых формах" есть, как правило, только теоретическая конструкция.

 

Более трети книги посвящено экономической характеристике крестьянских промыслов (стр. 126 - 216). Наряду с общими данными о развитии капитализма в крестьянских промыслах в книге содержится много фактического материала и авторских суждений по проблемам сырья, техники производства, оборотов денежных средств, капитальных вложений. Тех, кто интересуется экономической историей России периода капитализма, привлечет показ П. Г. Рындзюнским картины последовательного и неуклонного вторжения торгового капитала в среду мелких промышленников, превращения части из них в его агентов. В результате последние становились эксплуататорами других мелких промышленников. Наиболее удачливые оказывались посредниками между кустарями и рынком сбыта. Они превращались в ростовщиков или богатели от грабительских махинаций. Материалы источников, приводимые автором, решительно опровергают распространенную в буржуазной литературе версию "трудового происхождения первоначального капитала". Чаще всего, констатирует исследователь, капиталист вырастал из мелкого промышленника, когда он становился перекупщикам, продолжая заниматься промыслом (стр. 137). Безусловно, автор прав и тогда, когда отмечает, что, раскрывая пути поступления продукции деревенской промышленности на рынки сбыта, современный исследователь прямо познает утверждавшуюся систему производственных отношений. П. Г. Рындзюнский пишет о купцах-скупщиках, которые в пореформенное время нередко переставали представлять обособленный торговый капитал. Они становились агентами крупного капиталистического производства и эксплуатировали деревенских промышленников, которые вступали в систему крупной капиталистической индустрии, приобретая заодно новое социальное качество (стр. 138).

 

Сырьевая проблема в крестьянских промыслах рассматривается в связи с вопросом о влиянии феодальных пережитков на промысловую деятельность крестьян. В исторической литературе ранее бытовало мнение, что крестьянские промыслы (в отличие от земледельческих занятий) свободны от воздействия многих пережитков предшествующего способа производства. Но когда в монографии освещается вопрос об источниках сырья для крестьянской деревообрабатывающей промышленности, то читателю сразу становится видно, что эти источники, как правило, находились в руках помещиков.

 

В тесной взаимосвязи изучены здесь проблемы техники производства и оборотов денежных средств (стр. 180 - 207). В своей массе крестьянские предприятия технически и организационно почти не изменялись. Любое проникновение элементов новой техники, даже самое скромное, неизбежно предполагало для большинства непосредственных производителей затрату денежных средств. И они шли по пути экстенсивного развития производства, прибегая к удлинению рабочего дня. Из этого автор делает важный социально-экономический вывод: в те годы усилился отрыв крестьянина, особенно на неплодородных землях, от сельского хозяйства; промысел постепенно оттеснял земледелие (стр. 189 - 190, 195 - 197).

 

Проблему капиталовложений П. Г. Рындзюнский тоже рассматривает с точки зрения судеб мелкого крестьянского промысла (стр. 207 - 216). Крестьянин не мог вести дело без достаточного предварительного накопления денежных средств. Немалое значение приобретал деревенский кредит, или, проще, ростовщические операции. Однако такого рода кредитование следует считать отрицательным явлением, так как оно, до

 
стр. 179

 

поры до времени поддерживая мелких товаропроизводителей, оттягивало их конечное разорение (стр. 207, 214) и переход их в разряд фабрично-заводских рабочих. Были и другие причины, тормозившие этот процесс. Таким образом, деревенская промышленность, пишет автор, подготовляла кадры для крупного фабрично-заводского производства; но она же в некоторой мере задерживала переход обедневших крестьян в ряды рабочих, "укрепляя у мелких промышленников деревни мелкобуржуазные иллюзии" (стр. 252). И все же процесс пролетаризации промыслового крестьянства со временем усиливался. П. Г. Рындзюнский считает, что сейчас еще рано делать здесь исчерпывающие выводы.

 

Представляется существенным заключение автора о том, что в мелком товарном производстве имелось изрядное число наемных рабочих (стр. 218). Правда, только дальнейшие исследования позволят уточнить, как велико было использование в среде мелких промышленников наемного труда. Тем не менее освещение положения наемных рабочих в самом мелком производстве, а также сопоставление размеров содержания наемных работников в мелкой крестьянской промышленности с заработками рабочих на городских крупных предприятиях, несомненно, привлекут к себе внимание наших специалистов по истории рабочего класса. Проделанная П. Г. Рындзюнским работа дала ему возможность сделать следующий основной вывод: в деревенском промысле были заняты кадры людей, социально родственные складывавшемуся городскому пролетариату. Но другая сторона мелкого производства была глубоко консервативной: "Кустарь - вполне сложившийся мелкий собственник и предприниматель, более среднего крестьянина- земледельца зараженный духом буржуазного накопительства и рабского преклонения перед частной собственностью. В обстановке развивавшегося капитализма он упорно смотрел в прошлое" (стр. 256).

 

В заключение скажем несколько слов о вводной части работы. Автор в краткой, порой, к сожалению, слишком краткой, форме излагает здесь ряд своих положений по важнейшим теоретическим вопросам: первоначальное накопление капитала, промышленный переворот, относительное аграрное перенаселение, особенности российского капитализма. Бросается в глаза, что по первым двум вопросам точки зрения П. Г. Рындзюнского и большинства других наших историков, занимающихся проблемами генезиса капитализма, не вполне совпадают. Мы поддерживаем последних, но в то же время считаем важным отметить, что концепция П. Г. Рындзюнского заслуживает полного внимания и, вероятно, вызовет полезную дискуссию, прежде всего, наверное, там, где автор по-своему оценивает роль мелкотоварного производства. По его мнению, в России имел место процесс параллельного становления капиталистических отношений и мелкотоварного уклада, неизбежно приводящий к обособлению этого уклада.

 

Оригинальное научное исследование П. Г. Рындзюнского в малоизученной области истории российского капитализма, несомненно, будет способствовать дальнейшей работе наших историков и экономистов в этом направлении.

Опубликовано на Порталусе 20 января 2017 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама