Ш. Х. ЧАНБАРИСОВ. Формирование советской университетской системы (1917 - 1938 гг.). Уфа. Башкирское книжное изд-во. 1973. 472 стр. Тираж 1200. Цена 2 руб. 13 коп.

Монография доктора исторических наук, ректора Башкирского государственного университета имени 40- летия Октября Ш. Х. Чанбарисова - заметное событие в историографии советского культурного строительства. Ее место определяется как ролью самих университетов, являвшихся базой формирования системы высшего образования в стране, так и фактом относительно слабой изученности проблемы. По существу, эта книга - первое исследование значительного масштаба по истории университетского образования в СССР. Акцентируя внимание на основных партийных и государственных мероприятиях, автор последовательно и всесторонне освещает сложный, временами противоречивый процесс революционного преобразования университетов, длившийся примерно первые 20 лет Советской власти. Благодаря этому труду теперь можно значительно полнее, чем прежде, судить об истории становления советских

стр. 136

университетов и об истории преобразования высшей школы в целом. Сказанным не умаляется значение ранее вышедших трудов¹ , а лишь подчеркивается, что с выходом монографии Ш. Х. Чанбарисова исследование истории высшего образования в СССР поднялось на новую, более высокую ступень.

Книга начинается с освещения положения университетов и состояния университетского образования в царской России. Автором убедительно характеризуется двоякая роль университетов как правительственных учебных заведений, с одной стороны, и очагов просвещения, объективно служивших выявлению дарований в народных массах - с другой. В работе показано нарастание кризиса университетской системы, усиление, в связи с вступлением на арену политической борьбы пролетариата, борьбы передового студенчества с самодержавием.

Последующее изложение выдержано в проблемно-хронологическом плане, что представляется наилучшим методом анализа проблемы. В главе "Октябрь и университеты" центр тяжести сосредоточен на подготовке университетской реформы, бывшей центральным пунктом политики Советской власти в области высшей школы. Убедительно выявлена ошибочность мнений исследователей, говорящих о "коренной ломке", которой якобы подвергся аппарат высшего образования ² . В том-то состояла мудрость партии, исходившей из указаний В. И. Ленина, что глубокое реформирование вузов проводилось постепенно, шаг за шагом, с сохранением вопреки стараниям "левых" системы высшего образования как таковой. При этом Ш. Х. Чанбарисов справедливо критикует две крайности в подходе к вопросу о времени проведения реформы. Он трактует ее расширительно и в конечном счете приходит к выводу, что реформа как совокупность мер по коренной перестройке университетской системы, насчитывая четыре этапа, совпала по времени с периодом утверждения социалистического общества. Следует отметить особую тщательность в подходе автора к деталям, связанным с подготовкой реформы. И это оправдано, так как именно в процессе такого исследования хорошо видно, насколько вдумчиво и терпеливо органы Наркомпроса проводили партийную линию, преодолевая сопротивление реакционной профессуры и буржуазного студенчества.

Дав ценную фактическую сводку об университетах, открытых в первые годы Советской власти, автор правильно указал на причины бурного университетского строительства. Среди них первой по значению была жажда народных масс к знаниям. Жаль, однако, что утверждение этой мысли не сопровождается хотя бы обобщенной характеристикой творческой деятельности на местах в области высшей школы.

Книгу отличает стремление ее автора к комплексному освещению истории университетов. Вслед за главой, посвященной начальному этапу реформирования университетов и служащей как бы исходным плацдармом для широкого освещения темы, в логической последовательности излагаются вопросы пролетаризации университетов, выработки их целевых задач, решения проблемы научно-педагогических кадров, утверждения наилучших методов преподавания. Выбор этих вопросов, безусловно, правилен. Именно они в совокупности составляют предмет исследования в его наиболее полном виде.

Общая положительная оценка книги не исключает наличия в ней некоторых спорных, недостаточно разработанных или нерешенных вопросов. Одним из них является материальный аспект культуры. В отличие от тех историков, которые изучают духовные процессы вне должной связи с материальными условиями, Ш. Х. Чанбарисов уделяет материальному аспекту определенное внимание. Им, в частности, проведен специальный анализ роли материального обеспечения студентов в пролетаризации университетов (гл. III, пар. 3), рассмотрены некоторые важные мероприятия, связанные с созданием лучших условий жизни для преподавателей (гл. V, пар. 2) и т. д. Тем не менее этот замысел до конца не реализован. В книге отсутствуют основные данные о финансировании университетов, строительстве зданий, обеспеченности оборудованием, изменении заработной платы преподавателей и стипендий студентов. Что же касается финансового кризиса, обостривше-

¹ А. С. Бутягин, Ю. А. Салтанов. Университетское образование в СССР. М. 1957; В. В. Украинцев. КПСС - организатор революционного преобразования высшей школы. М. 1963; Е. В. Чуткерашвили. Кадры для науки. М 1968, и др. Имеется также довольно большое число работ, посвященных истории отдельных университетов.

² См. Т. М. Кернаценская. К истории образования Народного Комиссариата просвещения РСФСР и управления высшей школой (октябрь 1917 г. - август 1918 г.). "Труды" МГИАИ. Т. 19. М. 1965, стр. 97.

стр. 137

гося во второй половине 1921 г. и приведшего к серьезным потерям на фронте просвещения, то хотя о нем и упоминается в ряде мест, более детально он не исследуется. Между тем следует заметить, что такая сторона культуры, как ее материальные условия, без которых духовный прогресс невозможен, все еще относится к числу наименее разработанных.

Ш. Х. Чанбарисов исследует реорганизацию университетов в тесной связи с общественно-политическим положением, реализуя на конкретном материале марксистский методологический принцип историзма. Обстановка первых послереволюционных лет, период восстановления народного хозяйства, эпоха индустриализации страны - все это отнюдь не "фон", как это бывает в некоторых работах, а основа, анализ которой дает возможность объяснить те или иные изменения в области высшего образования. Особенно удачно проведена эта линия при характеристике отраслевой реорганизации высшего образования и выработки новых целевых установок университетов. Процесс этот происходил в конце 20-х-начале 30-х годов. Критикуя отдельных историков, склонных расценивать допущенные тогда ошибки и перегибы как проявление чуть ли не вредительства, автор показывает прежде всего объективные причины реорганизации, состоявшие в резком обострении проблемы инженерно-технических кадров, вызванном развертыванием социалистической реконструкции. Здесь взаимосвязь образования, хозяйства и политики раскрыта четко и убедительно. Столь же хорошо выявлена роль объективных и субъективных факторов, влиявших на перестройку университетов в утилитарном плане в первые годы восстановительного периода. Однако там, где связь и взаимозависимость между культурой (образованием), политикой и экономикой не столь очевидны, вопрос - автором не исследуется.

В литературе, например, поставлен вопрос о соотношении между политикой "военного коммунизма" и культурой³ , и сейчас весьма важно провести его исследование применительно к разным отраслям культуры. Из приводимого в книге материала (стр. 196, 265, 378 и др.) видно, что политика "военного коммунизма" коснулась и высшей школы. Но как и в чем выразилось ее воздействие - этот вопрос нуждается в специальном изучении. То же относится и к проблеме влияния новой экономической политики на высшую школу, поскольку специальных исследований, посвященных этому вопросу в экономическом, политическом и идеологическом аспектах, пока нет. Вызвал ли переход к нэпу упоминавшийся выше утилитарный подход к университетскому образованию, или это не было непосредственно связано с нэпом? Каковы другие специфические линии проявления нэпа в жизни вузов? Существует ли четкая зависимость между периодизацией истории вузов и этапами новой экономической политики? Эти и другие вопросы нуждаются в основательном изучении.

Одной из важнейших задач Советской власти в области профессионального образования была его пролетаризация - подготовка специалистов из среды рабочих и крестьян, что в конечном счете радикально решало проблему создания преданной делу социализма интеллигенции. Ш. Х. Чанбарисов уделяет пролетаризации университетов большое внимание. Он подробно освещает роль в этом процессе рабфаков, партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, значение новой системы управления вузами, показывает конкретные условия возникновения рабфаков, объясняет причины их сравнительно долгого существования (около 20 лет). Затем в книге делается вывод со ссылкой на известное высказывание А. В. Луначарского о рабфаках как о пожарных лестницах, приставленных к стенам вузов для продвижения в их аудитории рабоче-крестьянской молодежи, о неизбежности ликвидации рабфаков. Так оно и было в действительности: во второй пятилетке началось сокращение сети рабфаков, а в 1941 г. был закрыт последний из них. "Важнейшим фактором, подготовившим отмирание рабфаков, - заключает автор, - была победа социализма в стране. После ликвидации эксплуататорских классов отпала необходимость в сохранении классового принципа при отборе молодежи в университеты и институты, в сохранении особых рабочих школ" (стр. 193). Это - общепринятое мнение. Однако проблема социального регулирования не столь проста. Жизнь показывает, что и вывод Ш. Х. Чанбарисова и вывод Н. М. Катунцевой, автора специального исследования о рабфаках, о том, что "в на-

³ См., например, В. Т. Ермаков. "Военный коммунизм" и культурное строительство во второй половине 1918 - начале 1921 года. "История СССР", 1974, N 6, стр. 136 - 149.

стр. 138

стоящее время рабфаки стали уже достоянием истории"⁴ , нуждаются в определенных коррективах. По-видимому, учитывая факт создания в наше время подготовительных отделений в вузах, следует подвергнуть эту проблему более глубокому теоретическому и историческому анализу.

Большое внимание Ш. Х. Чанбарисов уделяет решению проблемы научно-педагогических кадров. Его принципиальные выводы идут в развитие положений, обоснованных ранее такими исследователями истории интеллигенции, как, например, С. А. Федюкин⁵ . Ш. Х. Чанбарисов конкретизирует тему на материале научно-педагогических кадров. Интересна его попытка раздельно оценить политические позиции естественно-научной и гуманитарной интеллигенции (стр. 321, 348). Он делает вывод, что в целом первая группа была политически более прогрессивной. Основательный анализ этих групп ученых, осуществленный прежде всего через призму их научной деятельности, может дать весьма ценные выводы. Известное высказывание В. И. Ленина о том, что "инженер придет к признанию коммунизма не так, как пришел подпольщик-пропагандист, литератор, а через данные своей науки... "⁶ , историками культуры пока что не раскрыто.

В более тщательном изучении нуждаются общественно-политические позиции профессуры и преподавателей. Едва ли, например, можно относить к одной группе всех перечисленных на стр. 318 ученых и говорить, что все они "сразу же после Октябрьской революции порвали со старым миром и сплотились вокруг Советской власти". Было бы целесообразнее деление научной интеллигенции дать в одном месте, а не обращаться к этому вопросу дважды (в пар.пар. 1 и 3 главы V). Хотелось бы также пожелать автору продолжить исследование форм и методов борьбы за старую интеллигенцию, выяснив при этом роль ее профессиональных объединений (СНР), вопрос о которых в монографии фактически обойден. А именно они менее всего изучены, тогда как о деятельности ВАРНИТСО, которой и автор уделяет немало внимания, написано много.

Монография завершается главой об организации учебного процесса в университетах - одной из лучших в книге. Автор показывает себя в ней и как историк педагогики, с полным знанием трактующий вопросы теории и методики преподавания. И здесь он чужд крайностей в оценке тех или иных методических приемов 20-х - 30-х годов. Он устанавливает причины их утверждения в высшей школе и выявляет как отрицательные, так и положительные их стороны. Объективность в самом лучшем смысле этого слова пронизывает все изложение, убеждая читателя в справедливости окончательных выводов. Можно не сомневаться в том, что не только специалист-историк, рассматривающий исследование Ш. Х. Чанбарисова под определенным углом зрения, но и любой преподаватель вуза найдет в этой главе много интересного и практически полезного.

Рецензируемый труд - фундаментальное исследование, результат многих лет упорного труда. Большинство наших замечаний носит характер пожеланий, высказанных в надежде, что автор продолжит исследование. Имеются, правда, в книге и отдельные недостатки историографического и структурного порядка, а также мелкие упущения, на которые также следовало бы обратить внимание.

Для монографии такого объема и значения скромна историография. Многие работы только названы, их конкретная роль в изучении проблемы не выяснена. Почему, например, основное достоинство историко- партийной по замыслу монографии В. В. Украинцева состоит в ее историко-партийной направленности? Автор критикуется за то, что затронул лишь отдельные и неглавные проблемы. Следовало бы назвать эти основные проблемы. Фактически выпала из историографического введения литература 20-х - 30-х годов. Обзор источников также представляется слишком беглым.

В связи с оценкой историографии уместно замечание, относящееся не только к рецензируемой книге. Подобный недостаток встречается и в работах других авторов. Ш. Х. Чанбарисов называет различные труды, некоторые из них оценивает как "содержательные", "серьезные исследования", вносящие "значительный вклад", и т. д., и т. п. К сожалению, во многих случаях дело ограничивается "реверансом" в сторону предшественников. Конкретный материал этих работ в монографии встречается редко, а иногда и совсем отсутствует. По-

⁴ Н. М. Катунцева. Роль рабочих факультетов в формировании кадров народной интеллигенции в СССР. М. 1966, стр. 187.

⁵ С. А. Федюкин. Великий Октябрь и интеллигенция. М. 1972.

⁶ В. И. Ленин. ПСС. Т. 42, стр. 346.

стр. 139

нятно, что использование ранее вышедших трудов могло носить и не столь прямой характер. Автор, осмысливая материал, собранный другими исследователями, делает собственные выводы. И тем не менее в монографии следовало более полно отразить накопленный наукой материал, что ни в коей мере не ослабило бы значение собственного авторского труда.

И, наконец, о некоторых "мелочах", которых в столь солидном труде могло и не быть. Сборник статей А. В. Луначарского о народном образовании, вышедший в 1958 г., на который дается много ссылок, называется так: "А. В. Луначарский о народном образовании". На книгу П. А. Зайченко о Томском университете делаются разные ссылки (см., например, стр. 8, 217). В одном случае даже не указан автор и подзаголовок. Нельзя делать "безликие" сноски на литературу и архивные источники, если, допустим, цитируются оценочные положения. Для читателя небезразлично, кому принадлежат те или иные оценки, достойны ли они доверия (см., например, стр. 58, сноски 2, 4; стр. 180, сноска 3). Следует называть критикуемых авторов, а не ограничиваться ничего не говорящей сноской на "отдельных исследователей" (стр. 267, сн. 1; стр. 272, сн. 2; стр. 443, сн. 2).