В.Н. Томалинцев

Фигуры Танатоса. Философский альманах. Пятый специальный выпуск. СПб., 1995

Если оставить в стороне религиозные рассуждения о переселении душ и философские размышления о круговороте вещей, то в самых общих чертах представления о жизни и смерти укладываются в понятия «движение» и «покой». Не от того ли в русском языке умершего называют покой-ником, а умереть значит — у-покоиться, у-покоить душу, уснуть навеки.

«Движение» и «покой», «динамика» и «статика» как «жизнь» и «смерть» — понятия парные, а, как известно, у парных понятий существует глубокая диалектическая связь. В данном случае, как ни покажется это на первый взгляд парадоксальным, такая связь обнаруживается во влиянии статики смерти на динамичность жизнедеятельности и активности человека, его подвижность и инициативу, поскольку именно знание о бренности своего существования обрекает одних — натуры пустые или поверхностные — на страх опоздать «пожить», то есть развлечься, погулять; других — натуры творчески одаренные — на беспокойство за начатое дело.

В молодости, как правило, человек полон сил и надежд, и о смерти задумывается мало. В зрелом же возрасте и особенно в старости приобретенный опыт во многом снижает привязанность к жизни. «Старость, — говаривал А.Шопенгауэр, — это как старый, поношенный халат: и носить стыдно и выбросить жалко».

Поэтому сама смерть мало занимает человека, по-настоящему человека пугает (помимо предсмертных страданий) только возможность неожиданной преждевременной кончины, которая сопряжена с разрушением выношенных намерений и планов и с гибелью уже предпринятых усилий. Чем обостреннее осознание конечности собственного существования, тем сильнее стремление к самореализации. Чем яснее понимание собственных задач и возможностей, чем острее ощущение конечности собственного бытия.

Человека, путь которого озарен чувством собственного предназначения, знание о смерти толкает к решительным действиям, принуждает отказаться от всего мелкого, незначительного, суетного.

Страх творческого человека перед смертью - это не страх за себя, это страх за свое дело, которое поручено ему не начальством, не людьми, но природой, эволюцией, а, возможно, и самим Господом Богом. В этой ситуации человек живет с мыслью: «Если не я, то кто же? »

Размышления о смерти не только не расслабляют и не деморализуют творчески одаренную личность, но напротив мобилизуют весь ее внутренний потенциал, заставляют ее собраться, сконцентрироваться на самом важном, на самом необходимом.

Часто под давлением драматических обстоятельств — болезни, увечья, преследований, угрозы физической расправы - человек активнее реализует свои внутренние силы, более ярко раскрывает свои способности и дарования.

В этом отношении показателен пример француза Алена Бамбара, впервые в одиночку на маленькой яхте преодолевшего Атлантический океан. Когда Ален Бамбар отправился в свое рискованное путешествие, он страдал многими неизлечимыми болезнями, среди которых был рак желудка и эмфизема легких. Зная, что он обречен, Ален Бамбар решил пожертвовать собой ради осуществления научного эксперимента, который должен был доказать, что человек способен противостоять стихии океана и в случае кораблекрушения имеет шанс на спасение. Интересно, что из этого путешествия Ален Бамбар вернулся практически здоровым.

Русские писатели А.Солженицын и В.Солоухин, узнав о том, что у них рак, не только не стали писать меньше, но сделали свои занятия литературой еще более интенсивными. Не зря, видимо, говорится, что «на миру и смерть красна».

Во многом смерть связана с процессами очищения и обновления. Она дает путь, освобождая место, всему новому, молодому, здоровому, и дело жизни сохранить это таковым.

Таким образом, смерть в целом для человека — явление крайне нежелательное, выступает вместе с тем и животворящим фактором, стимулирующим креативность и здоровое самолюбие.

Ничто не может подвигнуть к самоотдаче, к самоотверженности в работе как столкновение знания о краткости своего земного пребывания и веры в свое призвание. «Когда подохнем, тогда и отдохнем», — грубовато, но верно говорят по этому поводу в народе. Так творческая активность противостоит смерти, и в этом ее главная антиэнтропийная функция.

Такое отношение к собственному делу неизбежно ведет и к философскому осмыслению проблем жизни и смерти, и нравственно-эстетической рефлексии. В свою очередь, философия и должна, как указали еще древние, подготавливать человека к достойной смерти.