Карпицкий Н.Н. Энергийность смыслового бытия // Современная парадигма науки и образования: Сборник материалов Всероссийской заочной научно-практической конференции (28-29 октября 2010 г.) Уфа: РИЦ БашГУ, 2010. С. 217-220.

Карпицкий Н.Н. Энергийность смыслового бытия

В. фон Гумбольдт полагал, что язык следует понимать не как Ergzeugtes (продукт) эргон, а как Erzeugung (энергию) [1, 69]. В греческом языке продукт – эргон означает завершенное действие, а энергия – сам процесс действия. Применительно к языку такое понимание еще раньше было сформировано в восточно-христианском богословии на основе неоплатонической традиции: Бог познаваем в своих энергиях, но непостижим по сущности. Имена Божии относятся к энергии, но не к сущности.
Чтобы феноменологически раскрыть понятие энергии, необходимо преодолеть ее однобокие трактовки. Нельзя сводить энергию только к модусу сущности. Хотя энергия – это частное выражение сущности, тем не менее, сущность как целое продолжает присутствовать в энергии. Энергия – это актуализация частного аспекта сущности, которое потенциально содержит в себе все бесконечное содержание сущности. Если при истолковании энергийности языка мы будем подразумевать только речепорождающую энергию, то опять же получим редуцированное понятие языка как незавершенного процесса. Энергийность языка заключается не только в том, что формирование смысла слов носит процессуальный характер, но и в том, что процессуальность характеризует уже сформированный и воплощенный в слове смысл.
Смысл слова, с одной стороны, содержит смысловую определенность, а с другой стороны, указывает на неопределенное поле возможных интерпретаций. Смысловая определенность предполагает, что в акте понимания устанавливается такая соотнесенность со смыслом, которая исключает любое содержание за пределами актуально данного в понимании. Идеал смысловой определенности – четкий и однозначный термин. Смысловая энергия, в отличие от смысловой определенности, указывает на поле возможных интерпретаций, которое спонтанно расширяется в каждом новом акте понимания. Это есть первичная содержательная неопределенность, которая является основой смыслового бытия. Собственно в этом спонтанном расширении поля содержательной неопределенности и происходит актуализация смысловой энергии. Никак иначе энергия не может быть дана. В этом и заключается ее процессуальность.
Сказанное можно рассмотреть на примере. Допустим, я слышу имя человека и понимаю, о ком идет речь. Однако смысл имени хотя и понятен, но не выражает сущность самого человека. В имени фиксируется лишь данность человека окружающим людям, однако, сам этот человек обладает свободной волей, способной принципиально изменить эту данность. Поэтому имя выражает только энергию человека – его внешнее выражение для других.
Но, вместе с тем, имя нельзя сводить только к обозначению частного выражения человека вовне, ведь имя относится к самому человеку как целому. Следовательно, в частной энергии потенциально присутствует весь человек во всех его прочих возможных проявлениях. Энергийность имени не сводится к самому процессу рече- или смыслопорождения. Если бы это было так, то я бы все время находился в процессе понимания смысла человеческого имени, но никак не мог бы до конца понять, о ком идет речь. Напротив, если я слышу имя, то я сразу понимаю, кто под ним подразумевается. Однако имя обозначает не просто человека, но человека свободного, способного себя изменять. Следовательно, смысл имени указывает не только на определенность, в которой человек выразил себя, но и на его способность самовыразиться по-иному. Имя указывает на возможности человека быть собой по-другому, и в каждом акте понимания имени происходит расширение неопределенного поля этих возможностей. В этом заключатся энергийность имени.
В соответствии с западной философской традицией содержательность уже подразумевает определенность. Однако это противоречит исходной интуиции человека, в которой самость дана как содержательная неопределенность. Содержательность может раскрываться на разных уровнях: на интуитивном, на чувственно-эмоциональном и на смысловом. В самом широком понимании содержательность усматривается в соотнесенности с собственным раскрытием вовне. На уровне рефлексии предполагается, что содержательность раскрывается в соотнесенности с другими смыслами. Сама по себе смысловая соотнесенность еще никак не указывает на определенность. Эта определенность возникает только тогда, когда в смысловой соотнесенности дополнительно есть нечто такое, на основе чего можно видеть, что именно в данной содержательности принципиально отсутствует.
Например, человек может соизмерять, соответствует ли его собственный поступок ему самому. Самость выявляется в первичной интуиции себя внутреннего как именно себя. Она содержательна, так как именно через соотнесенность с ее содержательностью выявляется, в соответствии ли с собой совершен данный поступок. Через осмысление различных поступков самость может стать предметом рефлексии. Однако осмысление самости принципиально не позволят нам определить, какие поступки для человека невозможны, так как поступок совершается свободно, и человек всегда сохраняет способность измениться и начать поступать по-другому. В акте понимания самости невозможно определить, какие именно содержательные моменты должны быть из нее принципиально исключены. В этом и заключается неопределенность самости, несмотря на то, что она содержательна, и эта содержательность вполне доступна пониманию.
Совпадение содержательности и неопределенности раскрывается в становлении. Невозможность исключить что-либо в акте понимания из содержания самости указывает на потенциальную бесконечность ее содержательности, которая реальна, так как постоянно актуализируется в своих конкретных выражениях вовне. Человек обладает свободой воли, в которой содержится потенция поступать по-разному. Эта потенция и составляет неопределенное содержание самости, которое актуализируется в конкретных человеческих поступках. Таким образом, содержательная неопределенность может быть осмыслена только в своей динамичности как актуализации неопределенной потенции. В волевом акте, потенция, несмотря на свою бесконечность и неопределенность, интуитивно дана вся, в противном случае ее актуализация была бы невозможна. В акте воли эта потенция узнается, но в каждом новом акте она узнается по-особому. Соотнесенность во всевозможных актах воли различных форм интуитивной данности потенции раскрывает характер ее содержательности без приведения к определенности.

Литература
1. Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. С. 35-298.