"Асса" и другие произведения этого автора: Кн. 3: Слово за слово.

СПб.: Сеанс, Амфора, 2008. - 440 с. 5000 экз. (п) ISBN 978 - 5-901586 - 22 - 8, 978 - 5-367 - 00719 - 0, 978 - 5-901586 - 30 - 3, 978 - 5-367 - 00867 - 8

Наличие двух обязательных ингредиентов хорошего, крепкого - то есть интересного не только автору, но и читателю - "мемуара" заметно тут с самых первых строк: 1) Сергею Александровичу Соловьеву есть что рассказать и 2) Сергей Александрович Соловьев умеет это рассказать. Внушительный том читается на одном дыхании: сбить читательское дыхание - и то ненадолго - могут разве что всякие-разные житейские мелочи вроде неизбежной пересадки в метро. Так что читателю близка и понятна легкая авторская грусть финальной реплики "...мне нужно было все-таки когда-нибудь и чем-нибудь закончить бесконечную эту книгу. Вот пробил час".

Бесконечная не бесконечная, но книге воспоминаний под номером 3 предшествовали два других столь же внушительных тома. Так что в итоге получилось немало, хотя понятно, что не рассказано все равно гораздо больше. В книге под номером 3 так же многолюдно и многособытийно, как и в предыдущих двух. БГ и Александр Абдулов. Великая Передряга (так Соловьев называет горбачевскую перестройку: сам творец Передряги в книге тоже присутствует) и развал Госкино. А. П. Чехов и И. С. Тургенев. Давид Боровский и Валерий Левенталь. Восхваление "чистого искусства" и неоднозначное отношение к критике. Бернардо Бертолуччи и Питер Богданович. Театральные постановки и юбилейный вечер к 100-летию Пастернака в Большом театре. Сергей Курехин и Александр Кайдановский. Ну и конечно, "фильм-фильм-фильм!". Осуществленные и неосуществленные замыслы: от трагикомической истории проката соловьевской "Черной розы" (где слово "прокат" вовсю заиграло своим вторым - мошенническим - смыслом) до столь же трагикомичной истории с так и не состоявшейся (и, - хочется повторить вслед за автором, - слава Богу!) совместно с американцами экранизацией "Свидания с Бонапартом" Булата Окуджавы. (А вот насчет другого упомянутого в книге нереализованного замысла хочется сказать "очень жаль". Представляете себе фильм "Пацаны" в постановке Соловьева с Высоцким в главной роли? Вот именно что "ого!")

Главы различаются по настроению, объему, а местами и жанру. Объединяет их одно: любовь автора к описываемым "соседям по веку" и преклонение перед их человеческим и профессиональным даром. Иногда преклонение это достигает просто невероятного градуса. Соловьев повторяется, "заговаривается" и как-то уж слишком усердно переводит стрелки читательского внимания (и зрительского восторга) на других: это не я, это все они, они! а я просто при сем присутствовал. Скажем, подготовка того же юбилейного вечера Пастернака в пересказе одолеваемого скромностью автора выглядит приблизительно так: Николай Губенко (тогдашний министр культуры СССР и давний друг Соловьева) все пробивал, утрясал и согласовывал, Валерий Левенталь творил, выдумывал, пробовал, а отвечавший за все это мероприятие Сергей Александрович скромно курил себе в сторонке да иногда названивал по утрам по служебному телефону Губенко с неизменным анекдотичным вопросом "Але, это прачечная?"

Интересно, что и многие фильмы Соловьева начинались как бы вдруг, ни с того ни с сего. "Картина эта образовалась тоже будто бы вообще из воздуха. Будто бы вообще случайно" - это соловьевское признание о "Нежном возрасте" вполне применимо и к другим его картинам. И авторское "тоже" еще одно тому подтверждение. Из неудавшегося сценарного "мастер-класса" Татьяны Друбич родилась в итоге "Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви". Как-то сам собой, за шесть августовских дней, написался сценарий "Дома под звездным небом" - хотя, по идее, надо было бы придумывать историю для голливудского фильма про Бонапарта (того самого). "Клянусь, - пишет Соловьев, - до сих пор не могу объяснить, почему не стал писать тот, а написал этот сценарий, хотя мне и необходимо было, хотя бы даже только для бабок, писать и написать тот". (К слову, "наполеоновские планы" режиссера тоже возникли как бы сами собой: "Из памяти почему-то выплыло "Свидание с Бонапартом ". Почему именно оно, а не, скажем, "Путешествие дилетантов", объяснить не берусь".) А замысел "Нежного возраста" проклюнулся, когда поздней осенью Соловьев с сыном Митей застряли на даче по совершенно прозаической причине: бензин у них в машинах оказался на исходе...

Читатель может не соглашаться с авторскими оценками - будь то его собственные творения и поступки или лица и события, на которые он смотрит как бы со стороны. К примеру, не всем, наверное "доставляло исключительное удовольствие следить за переменами" в облике БГ. И музыку чеховских пьес кто-то слышит не так, как слышит ее (и воспроизводит) Соловьев. Главное, что говорит он об этом и о многом другом заинтересованно - и интересно.