Рейтинг
Порталус

КЛАССОВАЯ СУЩНОСТЬ ГАНДИЗМА (1)

Дата публикации: 15 августа 2015
Автор(ы): И. Рейснер
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ
Источник: (c) Историк-марксист, № 18-19, 1930, C. 63-82
Номер публикации: №1439658760


И. Рейснер, (c)

Вопрос о Ганди и гандизме имеет первостепенное значение. Ганди в истории освободительного движения Востока для Индии играет примерно такую же роль, какую Сунь Ятсен сыграл для Китая, Кемаль - для Турции, Аманулла - для Афганистана. В лице Ганди особенно замечательно соединение политика и теоретика. Ганди выступает с собственным теоретическим обоснованием как целей движения, так и предлагаемого им переустройства индусского общества.

 

Ганди и его учение нельзя рассматривать как нечто раз навсегда данное, нечто неподвижное и неизменное. Мы, марксисты, рассматриваем, вещи в движении, тем более события революционного порядка. Таким образом подходя к Ганди, мы должны прежде всего установить основные пути или этапы его деятельности.

 

Три этапа движения связываются с деятельностью Ганди и с его учением, начиная с массовой вспышки революционного движения в Индии в 1907 г. Сначала Ганди выступает главным образом как идеолог и представитель той части индусской буржуазии, на которую опирается политика партии умеренных или "модератов", стоящих за сотрудничество с империализмом и с английской властью и являющихся представителями торговой буржуазии и той части индусского промышленного капитала, которая сильнее сращена с английским. Как известно, колониальная экономика создает такие условия, при которых даже слабые ростки туземной промышленности переплетаются с зависимостью от империализма. Но вместе с тем в учении Ганди уже в 1907 и 1908 гг. есть такие черты, которые впоследствии делают его идеологом национал-реформизма в самом широком смысле слова.

 

Второй этап - это период бурных послевоенных революционных лет, это период революции 1919 - 22 гг. Возросла доля промышленного капитала Индии, вырос индусский промышленный капитал, обострились классовые противоречия, обнищали массы, и национал-реформизм еще не потерял надежды въехать в царство буржуазного самоуправления или свараджа верхом на соответственным образом оседланном массовом движении.

 

Третий период. Уже меняется расстановка классовых сил, вырос пролетариат, сложился в сознательный, для себя действующий класс.

 

 

1 Переработанный доклад в Секции зарубежного Востока Общества историков-марксистов от 18 мая 1930 г.

 
стр. 63

 

выявилось полностью контрреволюционное руководство крестьянским движением со стороны буржуазии, учтен опыт китайской революции, вместе с тем усилилась роль промышленного капитала. Способность национал-реформизма маневрировать сужена. Ганди и национал- реформизм выступают уже как явно контрреволюционная сила.

 

Вот те три основных этапа, в которых развивается сам Ганди и его учение. Первая волна индусской революции дает нам очень смешанную и пеструю картину массового движения в стране, которая 150 лет задыхалась под властью колониального капитала, в стране, где еще не было опыта буржуазного руководства массовым движением, в стране, где сочетается неслыханная отсталость масс с неслыханной идеологической пестротой их движений. Что же нового вносит 1907 год? Несмотря на английское противодействие, в Индии впервые сложилась тогда серьезная прослойка туземного промышленного капитала, главным образом в области текстильной промышленности. Этот туземный промышленный капитал больно чувствовал, как ему жмет железный империалистический сапог, как он ему мешает и не дает развиваться. Туземный промышленный капитал впервые дает прочный стержень национальному движению.

 

Но вместе с тем это вовсе не было чистым движением промышленного капитала. Одновременно лорд Керзон, известный Советскому Союзу по своим майским нотам, проводит рационализацию колониального аппарата. Он в частности ведет нападение на ренту наследственных помещиков в Бенгалии. Он делит Бенгалию на две провинции, чтобы отменить все налоговые льготы, которыми пользовались туземные помещики-земиндары, и тем самым отчасти восстанавливает против себя тот класс туземных помещиков, полуфеодалов, которые являлись после восстания 1857 г. традиционной опорой английского владычества. Следовательно, в оппозиции оказываются, с одной стороны, туземный капитал, который задыхается в узких колониальных рамках, а с другой - озлобленные туземные помещики.

 

Наконец, основным классовым фоном этого движения остается разорение ремесленников и крестьянства и неразрешимый как для империализма, так и для национал-реформизма аграрный вопрос. Таким образом массы уже тогда составляют основной фон для робкого, запоздалого выступления туземного промышленного капитала, который возникает понемножку в колониальной экономике через 150 лет после завоевания Индии Англией, когда массы и вся страна в целом уже разорены, и средний предельный возраст индусов снижен до 24 лет. Вот положение, при котором туземная буржуазия, выделившая свою промышленную прослойку, начинает понемногу возглавлять движение против империализма.

 

И, наконец, революция 1907 г. - этот отклик революции 1905 г. в России, когда индийские террористы изготовляют бомбы против английских бюрократов по рецептам взрывчатых веществ, полученным от русских эсеров, когда в пропаганде, обнаруживающей грехи английской бюро-

 
стр. 64

 

кратии, указывается на сходство английской бюрократии и русскою чиновничества. И вот в этом противоречивом блоке буржуазии, помещиков, мелкой буржуазии, кустарей и ремесленников руководящую роль уже тогда безусловно играли интересы туземного промышленного капитала, Причем революция 1907 г. в Индии отличается от революции 1922 г., будем надеяться, и от нынешней революции, сравнительно талым развитием крестьянского движения. Эта революция не охватывала всей Индии це гиком. Она развивалась главным образом в Бенгальской провинции.

 

Цели движения очень скромные, очень реформистские, это - доминион-статус, по образцу Канады и Австралии и восстановление единства Бенгалии. А средства-бойкот иностранных товаров и поощрение местного производства под маркой Свадеши и свадешизма.

 

Как же примирить интересы туземных промышленников и туземных кустарей, интересы бомбейских фабрикантов и каких-нибудь деревенских или полудеревенских кустарей, разоряемых в одинаковой степени и конкуренцией туземной промышленности и конкуренцией английской промышленности? Формула Свадеши и оставляется нарочито неопределенной, Она звучит так: бойкот в интересах местного производства. И бойкот этот увенчался частичным успехом. Ввоз мануфактуры из Англии снизился на 590 млн. ярд., правда, с 2200 млн. ярд.

 

Кому движение Свадеши пошло на пользу? Вот отчет ассоциации владельцев бомбейских фабрик за 1909г. "Текстильная промышленность Бомбея сильно укрепила свое положение, ввела новые машины, пополнила свои резервы. Мы вырабатываем сейчас мануфактуру и пряжу лучшего качества, развиваем красильную промышленность. Если мы будем дальше развивать наше дело на честных основаниях, то при поддержке движения Свадеши мы захватим постепенно если не весь, то большую часть индийского рынка"2.

 

Еще более ярко формулирует эти же тенденции Гокхале (речь в Лукнове, 1908 г.): "Всякий, кто помогает распространению технического образования в Индии, - борец за Свадеши; всякий, кто вкладывает капитал в национальную промышленность, ценнейший борец за Свадеши, благодетель (benefactor) страны; всякий, кто дает деньги на отправку индийских студентов в немецкий или американский политехникум и тем способствует росту туземной промышленности, - он наш союзник и помощник". Речь свою Гокхале заканчивает указанием: "Проблемы политического освобождения Индии и экономической ее эмансипации неразрывно связаны между собой" (с. 293). Стержнем этого движения, очевидно, является промышленный капитал. Гокхале, учитель Ганди, формулирует реформистские идеи. Он говорит, что в Индии можно вырастить промышленность мирным путем, не отвоевывая власти у империализма; достаточно бойкоти-рать иностранные товары, и промышленность вырастет сама по себе.

 

 

2 Речь Куримбхай Ибрагима, май 1909 г., сб. "Свадеши", с. 180.

 
стр. 65

 

Второе - Гокхале боится революции, хотя нет еще сильного крестьянского движения, хотя буржуазия руководит этим движением, хотя на поверхности действуют только вожди Национального конгресса. Он говорит, что всякое значительное изменение политических отношений между Англией и Индией должно быть только постепенным. "Мы должны опасаться неожиданного и насильственного переворота".

 

И наконец третий момент. Нужно спрятать коготки промышленного капитала перед ремесленниками. Нельзя же прямо сказать им: "Боритесь, страдайте, покупайте по более дорогим ценам продукты туземной промышленности только затем, чтобы бомбейские фабриканты могли класть а свои карманы прибыль". Вот здесь-то и рождается мысль о полном использовании буржуазией старой идеологии. Гокхале думает, нельзя ли привязать к старой идеологии новые интересы туземного промышленного капитала, нельзя ли использовать способность индийских масс к страданию и самопожертвованию, нельзя ли использовать их религиозные предрассудки, нельзя ли придать религиозную санкцию бойкоту и поставить религию на стражу интересов промышленного капитала, нельзя ли эти интересы туземного промышленного капитала спрятать в священные одежды старой Индии. Один из деятелей первого периода формулирует эту мысль так: "Народы Индии податливы импульсам, когда дело идет о защите справедливости "Дхармы" против западного материализма и эгоизма. Индия обладает этой скрытой силой, надо выявить ее и направить к новым целям". "Движение Свадеши, - читаем мы у Вивекананды, - является неразрывной частью дела национальной справедливости. И матерь-церковь подтвердила это громким голосом. Разве жрецы священного алтаря в Пури не провозгласили бойкот иностранной мануфактуры долгом всякого индуса? Разве в храме Калигата не был подтвержден религиозный характер бойкота". Сурендра Нат Банерджи в своей книге "A nation in making" (с. 199) говорит следующее: "Такою рода способ, который заменяет протекционизм патриотизмом, может пользоваться успехом только среди высоко эмоциональных народов, привыкших к страданию и самоограничению". В Индии все можно, это сумасшедшая страна здесь можно даже использовать крестьянство и ремесленников в интересах индусской буржуазии, не давая им ничего взамен. И Ганди гордо провозгласил этот лозунг: "Все это может звучать как бессмыслица. Ну, что же, Индия-страна бессмыслицы. Бессмыслица иссушать себе горло жаждой, когда добрый мусульманин готов предложить чистою воду для питья. Между тем тысячи индусов скорее умрут от жажды, нежели напьются воды с мусульманского двора". А значит, индусы могут дороже платить за товары туземного производства и до бесконечности бойкотировать английские товары.

 

В этой теории упущен один существенный момент, - что бойкот может играть известную роль в массовом движении, но им не ограничивается массовое движение, что бойкот может подтолкнуть вперед массовое

 
стр. 66

 

движение, но последнее покатится вперед в пределах, которые определяются общим соотношением классов, участвующих в нем.

 

Итак, уже в 1907 г. туземная буржуазия ищет такой формулы, которая позволила бы вовлечь массы крестьян и ремесленников в движение под национал-реформистским контролем и во имя целей, весьма далеких от хорошей буржуазной революции, по необходимости-революции аграрной. Степень прогрессивности туземной буржуазии видна из того, что лучший из буржуазных экономистов, старый Ранаде, предлагал такой способ разрешения аграрного вопроса в Индии, где около 3/4 земли находится в руках помещиков, где крестьянство задавлено торгово-ростовщическим капиталом: две трети земли остаются в руках помещиков, и пусть за одну треть крестьянство платит выкупные платежи в продолжение 40 лет. Вот программа туземной буржуазии по части аграрного вопроса в конце XIX в.

 

Каков же был исход первой революции? Правительство пошло на уступки, отменило раздел Бенгалии, отказалось от нападения на ренту заминдаров, сделало маленькую уступочку буржуазии, проведя так называемую реформу Морлей-Минто, и наконец жестоко расправилось с террористическим движением. Происходит раскол в Шурате, причем левая экстремистская часть, руководимая Тилаком, предлагавшая перейти от бойкота английских товаров к общему бойкоту, терпит поражение, остается в меньшинстве, и конгресс решительно становится на сторону "модератов". В кредо или в устав конгресса вводится положение о том, что самоуправление Индии возможно только внутри империи, и о том, что на конгресс допускаются только "модераты". Вот в этот момент, после поражения первого массового движения, после разгрома первой индусской революции, - и возникает учение Ганди.

 

Его важнейшая книга "Indian Home Rule", которая содержит в себе основные предпосылки его учения, была опубликована в 1908г. Сам Ганди очень ясно формулировал цель своей книги. В предисловии к ней он говорит: "Мою основную задачу я вижу в борьбе с доктриной насилия, которую проповедуют экстремисты". А экстремисты - это та часть индусской мелкой буржуазии, которая перешла к террористическим методам борьбы, которая пыталась бросанием бомб добиться своей цели.

 

Откуда же ведет свою родословную индусский святой, откуда он происходит (конечно не в личном смысле: Ганди-сын премьер-министра дивана небольшого туземного государства Паробандар, принадлежал к торгово-банковской касте в Индии; воспитывался в Англии, получил хороший диплом, был принят адвокатом в английский суд)? Свою социальную родословную Ганди ведет от правого крыла индусского национального движения. Ганди пишет к "модератам" в 1921 г. "Мое величайшее сожаление, что я нахожусь сейчас в противоречии с вами, хотя по моему политическому воспитанию, через мои связи я всецело принадлежу к умеренным". В другом месте, открывая статую Гокхале, он говорит: "Я

 
стр. 67

 

всегда считал себя в области политики честнейшим учеником Гокхале". И, наконец в своей книге "Мои опыты с правдой" он говорит следующее "Место, которое Гокхале и умеренные занимают в моем сердце, не заполнено до настоящей поры". В свою очередь "модераты" прекрасно отзываются о Ганди.

 

Каковы политические идеи Ганди этого периода? На первом месте величайшая лойяльность к Британской империи. Он говорит: "Вряд ли кто-нибудь испытывал такое лойяльное чувство к Британской империи, к британской конституции, как я. Моя любовь к правде (к какой правде? бывает разная классовая правда - И. Р.) является корнем этой лойяльности". В другом месте он говорит: "Я всегда ставлю выше всего британский парламент и британскую конституцию. Британская конституция привязывает меня к империи. Разорвите эту конституцию, и исчезнет моя лойяльность". Восхищается Ганди и британским парламентом. Он говорит: "Без парламента мы ничего не добьемся. Хорошо, что Индия управляется западной системой и управляется ее правительством по установленному образцу британского парламента".

 

И отсюда вытекает лойяльность не только на словах, но и на деле. Уже после того как вышла его книга "Indian Home Rule" с проповедью и толстовства и вегетарианства, уже после того, как он начал проповедовать против "насильственности", он пишет вице-королю 20 апреля 1918 г.: "Я признаю, что в минуту опасности мы, как верные сыны империи, обязаны оказать ей полную поддержку". Таким путем Ганди рассчитывал добиться уступочек от империализма в интересах усиления буржуазной эксплоатации в Индии. Если защищать империалистические интересы, принимать участие в завоевательных операциях империи, если поддерживать английские операции против зулусов, если участвовать в бурских воинах, если предоставлять тысячи и тысячи индусов на пушечное мясо для великой войны империализма, - этим можно добиться уступок и ради этого можно поступиться моралью.

 

Англо-бурская война 1899 г. Вы думаете, Ганди не знал о классовых пружинах этой войны, вы думаете, Ганди не знал, что война ведется не во имя моральных побуждений, а во имя золотых копей Иоганнисберга? Он пишет вполне определенно: "Доктор Джемсон предпринял налет на Иоганнисберг по договору с английскими владельцами золотых копей". И дальше: "Налет Джемсона был лишь симптомом. Разгадка заключается в поведении владельцев золотых копей и в их интересах" 3. Дальше Ганди говорит, что эта война велась в интересах английских капиталистов. Он даже говорит о своей симпатии к бурам. Все-таки ведь Индия угнетаема, зажата под английским сапогом, как же не симпатизировать бурам, которые борются за свою национальную независимость. Ганди признает:

 

 

3 "Сатиаграха в Южной Африке", с. 108 - 109.

 
стр. 68

 

"Буры борются за национальную независимость, они храбрый народ, отстаивающий спои законные права" 4.

 

Но с кем же Ганди - с бурами, с народом, которой борется за свою независимость, или с империализмом? Он выступает со следующей формулировкой: "Правда, мы, индусы, илоты Британской империи, но покуда мы стремимся улучшить наше положение, оставаясь в составе империи. Такова была политика наших вождей в Индии и такова была наша собственная политика в Южной Африке. Война открыла нам золотую возможность помочь англичанам в минуту опасности, тем самым улучшая наше собственное положение. Надо признать, что справедливость была на стороне буров. Но всякий честный гражданин не может же навязывать свою волю государству в каждом отдельном случае. Власти могут быть неправы, но поскольку мы обязаны лойяльностью государству, наше дело приспособляться (to accomodate ourselfs) и оказать помощь империи" 5. Приспособляться к интересам империализма, оказывать ему поддержку в предприятии, явно несправедливом с точки зрения самого Ганди, противопоставлять "государственный интерес" личной совести - вот формула Ганди, при помощи которой он действовал и во время англо-бурской войны, и во время воины 1914 - 1918 гг. И Ганди до сих пор не отказался от этой аргументации. Привожу цитату из его книги, написанной в 1928 г.: "Я выдвинул впервые этот аргумент в 1899 г., и сейчас я не вижу никаких причин пересматривать мои взгляды". Правда, немножко изменилась классовая расстановка сил. Сейчас Ганди уже, пожалуй, не стоит за защиту английского империализма, хотя, думается, что в любую войну он все У " его как-нибудь поддержит; официально Ганди проповедует, что только будущее буржуазное правительство Индии имеет право требовать от своих сынов службы кровью.

 

Наконец еще одна красочная картина, которая заслуживает самой широкой пропаганды, которая, пожалуй, неизвестна в широких кругах Советского Союза, - это участие Ганди в подавлении туземного восстания зулусов. Причем здесь роль Ганди в качестве начальника санитарного отряда заключалась в том, что он ухаживал за теми зулусами, которые были беспощадно высечены английским отрядом. Значительная часть зулусов расстреливалась с помощью великолепной английской техники. Оставшихся секли. Даже английский миссионер Док говорит в своей книжке: "Тут надо сказать, что британское понятие о гуманности не было на высоте в это время". Но Ганди не обмолвился ни единым словом, не пересмотрел своей точки зрения, не объявил Англии грабительской насильнической империей, которая держит колониальные народы в железной узде. После этого в 1914 - 1918 гг. Ганди выступает в качестве английского

 

 

4 Следует отметить, что бурские фермеры выступали в качестве свирепых угнетателей цветного населения, жестко ограничивали права индийских купцов в период независимости Трансвааля.

5"Сагиаграха в Южной Африке", с. 115

 
стр. 69

 

агента по рекрутированию индусского пушечного мяса на поля великой войны, и в 1918 г. он с совершенно ясным сознанием классовых целей и классовых установок пишет члену законодательного собрания, г-ну Састри, следующее: "Ворота к индийской свободе расположены на французской почве. Никакая победа, достойная этого имени, не может быть достигнута без пролития крови. Если бы мы могли высадить во Франции непобедимую армию индусов, сражающихся за дело Антанты, то это была бы и наша победа, ибо, оказав Англии услугу в настоящий критический момент, мы сделали бы значительный шаг вперед на пути к самоуправлению Индии" 6.

 

Великая победа, достойная этого имени, не может быть достигнута без пролития крови... Надо бы, чтобы индийские рабочие, индийские крестьяне ответили этой фразой Ганди, когда он говорит о любви к капиталистам, как к их братьям, и о любви к их братьям-помещикам. Во имя чего выдвигается эта цель? Во имя чего эти жертвы приносятся? Вот во имя чего: "Если бы мы могли наполнить поля Франции непобедимой армией индусов, борющихся за Сварадж, мы сделали бы крупнейший шаг вперед на пути к самоуправлению Индии". Итак, с одной стороны, в революцию 1907 г. туземная буржуазия решительно отвергла революционный путь, решительно выступила против революционного насилия, даже против мелкобуржуазного террора, с другой стороны, туземная буржуазия и Ганди считают возможным и нужным рекрутировать индусских солдат и участвовать в самых насильнических операциях империализма. Логика ясна: может быть удастся урвать какой-нибудь кусок. Надо сказать, что зло надсмеялся империализм над Ганди. Когда он после участия в Трансваальской войне предъявил империализму счет, чтобы все-таки отменили кое-какие законы, явно направленные против индусских торговцев в Трансваале, то английское правительство ответило на это тем, что ввело еще более строгий закон против индусов и в частности против конкуренции индусских торговцев. Тот же конфуз получился и после войны 1914 - 1918 гг. с так называемыми "реформами" Монтегю.

 

Следует сказать несколько слов о методах рекрутирования в индусской армии; она рекрутируется отчасти из крестьянства, отчасти из рядов полудиких народностей, которых их раджи, как раджа Непала, попросту продают английскому правительству приблизительно так же, как когда-то немецкие князья продавали своих крестьян, почти так же, как Петр I в свое время в обмен на янтарную столовую, присланную Фридрихом, послал ему 100 великолепных рекрутов. Вот этих самых "бойцов за свободу Индии" хочет Ганди поставить Англии. Впоследствии наш непротивленец изменил свои взгляды, но изменил их только в том смысле, что на будущее время службой кровью население обязано уже не империализму, как

 

 

6 "Речи и сочинения", т. I, с. 331.

 
стр. 70

 

раньше, а будущему буржуазному правительству Индии. И он остается строго на почве законности, на "государственной" точке зрения. Он говорит: "Я совершенно не считаю, что душевная чистота и учение о "ненасильственности" исключают возможность участия индусов в войне для защиты своей родины". Больше того, когда в 1920 г. была опасность для английского империализма, что Аманулла решится еще на один скачок с афганских гор в долины Инда и Ганга, Ганди писал: "Я считаю, что обязанность каждого индуса с оружием в руках сопротивляться всякому вторжению". Вы видите, что эта самая доктрина ненасильственности, непротивленчества имеет свой определенный классовый адрес. Это - доктрина не для всех и во всяком случае не для буржуазии: на войне в интересах буржуазии можно и должно проливать кровь, но как мы увидим дальше, для масс насилие недопустимо и преступно. С самого начала создается глубочайшая двойственность гандистского учения. В этот ранний период своей деятельности Ганди выступил прежде всего как индусский буржуа, как индусский реформист.

 

Но в чем отличие Ганди от остальных реформистов? Для ответа на этот вопрос очень важен его южноафриканский опыт. Здесь Ганди оказался великолепным мастером, великолепным организатором всякого рода массовых движений, незаурядным агитатором и вместе с тем человеком, который сумел великолепно приспособить толстовскую идеологию, соответственным образом ее урезав, к задаче овладения массовым движением в интересах туземной буржуазии. В Южной Африке есть только два класса (я конечно говорю не о всем населении Южной Африки, не о Южной Африке в целом, а только об индусской колонии, которая проживает в Южной Африке). С одной стороны, крупные торговцы, ворочающие миллионами, торговцы в достаточной мере самостоятельные. Достаточно сказать что когда организовался индийский национальный конгресс в Натале, то вступительный взнос был установлен в 30 золотых рублей, а большинство участников этого конгресса платило и по 240 руб. Этот индусский торговый капитал, цветной, младший так сказать партнер английского торгового капитала, в достаточной степени прижат сверху. Здесь действовали обычные ограничения против цветного торгового капитала, установленные колониальной практикой вообще, южноафриканской в частности, а именно-тяжелые налоги, невозможность давать своим детям образование, стеснение передвижения, невозможность приобретать собственность и ряд других стеснений. А вторым слоем индусов в Южной Африке были полукули, полурабы, так называемые контрактовые рабочие; причем на 50 тыс. торговцев, клерков, обслуживающего персонала было 150 тыс. кули. Обе группы были зажаты общим колониальным прессом. На всех индусов, хотя не в одинаковой степени, распространялось давление этого пресса. Второй момент: сам индусский торговый капитал непосредственно не выступал эксплоататором индусских кули - кули эксплоатировал европейский капитал, а индусский торговый капитал лишь

 
стр. 71

 

слабо присосался к ним. Кули работали на плантациях, работали на всяких копях. Вот обстановка, в которой Ганди развил свою массовую работу.

 

Его метод - использовать экономическое недовольство масс для того, чтобы добиться уступок прежде всего индусскому торговому капиталу. Причем в своей работе он с самого начала исключает единство интересов угнетенных негров и индусов, его кампания пассивного сопротивления охватывает только индусов. Он против солидарности всех угнетенных цветных народов, он работает только среди индусской общины Южной Африку равным образом он исключает классовую солидарность пролетариев. Когда европейские рабочие в момент острой железнодорожной забастовки в 1913 г. предложили Ганди выступить совместно, он сказал: нет, я веду конституционную борьбу, я против классовой солидарности пролетариата. Здесь же Ганди определяет и самые формы движения. Целью движения оказывается не борьба с властями, а борьба с собственными дурными страстями, целью движения оказывается не захват власти, а страдание в тюрьме. И далее, вожди движения обязаны свято верить всяким обещаниям угнетателей. Если генерал Смитс предлагает известные уступки, а потом нарушает их, и Ганди идет на компромисс и предает интересы тех самых кули, которых он поднял, то Ганди говорит следующее: "Я верю в правду, я верю в ахизму, я обязан верить всему, что мне скажут англичане". Итак, здесь, с одной стороны, борьба переносится с внешних целей движения на внутренние - подавление всяких дурных поступков, с другой стороны, заранее допускается и оправдывается компромисс. И наконец третий момент: движение не ставит себе общеполитических целей, оно направлено на один определенный объект, не больше. Оно ограничено одной маленькой целью, оно имеет с самого начала реформистский характер, но эта цель формулируется как некий своего рода священный долг.

 

Дальше. Оказывается, что один святой может своим совершенствованием добиться победы. Если один человек окажется в состоянии и подавить все свои дурные страсти, то тем самым каменное сердце угнетателей будет расплавлено, и будет одержана победа. Ясно, что сам Ганди этому не верит, но, организуя на этих основах движение, он получает возможность легко переключить его на те рельсы, какие соответствуют интересам туземного торгового капитала.

 

Какие же практиковались здесь виды массового движения? Это было в целом пассивное сопротивление. Индусы отказались соблюдать ряд навязанных им законов и мирным, ненасильственным путем шли в тюрьмы в случае наказания их за нарушение этих законов. Ганди формулирует удобство такого движения следующим образом: "Таким формам движения чрезвычайно легко впоследствии от пассивного сопротивления перейти к сотрудничеству с правительством". Он говорит: "Мы дрались с генералом Смитсом не насильственным путем, а впоследствии, когда началась

 
стр. 72

 

война, удалось очень легко в Южной Африке опять набрать рекрутов". Цель движения формулируется императивно, она маленькая и дается раз навсегда, осознается как долг. Это великолепное средство контроля движения. И наконец всю борьбу в целом можно легко переключить с политической и экономической цели на всякое личное усовершенствование. Так, например сам Ганди, когда ему пришлось насмотреться ужасов в зулусскую кампанию, сделал из этих событий вывод не о необходимости свергнуть британское владычество, а о том, что надо стать окончательно аскетом и отказаться от всякого сексуального общения со своей женой.

 

Но что же получилось? Все-таки, несмотря на все усилия Ганди, ему пришлось в конечном счете опереться на кули и вызвать забастовку. Поднялось громадное стихийное движение, и сам же Ганди говорил: "Я больше испугался, чем обрадовался". Он пишет, что принял все меры, чтобы не обидеть плантаторов, он обращался к кули: "Вы сначала снимите урожай с сахарных тростниковых плантаций, а потом бастуйте в интересах пассивного сопротивления", он убеждал рабочих, чтобы они бастовали на шнейдеровских копях, но не на копях других владельцев. И наконец он говорит: "Мне странно, что братья-бастующие удивительно морально и хорошо себя держали". Это показывает, как "святой" с глубочайшим недоверием относится к массам. На плечах рабочих масс, двинутых Ганди, ему удалось добиться маленьких уступочек. Поднялось движение не только среди индусских рабочих, но и среди европейских, и одновременно у правительства возникли опасные осложнения с цветным негрским населением. Благодаря этому Ганди добился кое-каких уступок у Смитса, которые впрочем очень быстро были взяты назад колониальным правительством. Вот практическая деятельность Ганди, а за сим следует его теории.

 

Уже упоминалось о том, что в самом начале книги "Indian Home Rule" говорится о важнейшем пункте теории гандизма - отрицании насилия. Далее следует апология старых деятелей конгресса - модератов и наконец развивается социальная идеология Ганди. Он осуждает западную цивилизацию - черный век машин, но формулирует свою мысль так: и индусы страдают от проклятой западной цивилизации, и англичане, бедные, тоже от нее страдают, и те и другие одинаково страдают. Это любопытный момент. При такой формулировке стирается различие между колониальной Индией и империалистической Англией. Это первое. Второе, - если мы страдаем от цивилизации, то конечно надо бороться не против англичан, не против английского владычества, а против этой цивилизации. Ганди подробно останавливается на критике аморальной западной цивилизации. Больше всего поражают воображение Ганди железные дорога-рассадник чумы, заразы и т. д. Он нападает немножко и на адвокатов. Он говорит" что адвокаты распространяют ссоры, на них они и наживаются. Он нападает и на докторов: доктора лечат только тело, но не лечат душу. Госпитали - рассадник всякой мерзости. В этой формулировке совершенно

 
стр. 73

 

стирается различие между колониальной Индией и империалистической Англией. Ведь если в Англии "проклятая западная" цивилизация представлена машинами и капиталистами, то в Индии эта цивилизация дает себя знать не только железными дорогами и портами, она выступает в лице определенных классовых врагов, она представлена ростовщиками, помещиками, скупщиками, которые сидят на крестьянстве. Об этом в учении Ганди нет ни одного слова. Но самое изумительное - он не нападает сколько-нибудь решительно и на жречество.

 

В чем состоит идеал Ганди? Идеал состоит в следующем: надо создать такое образцовое общество, где человек мог бы самым легким и удобным путем самоусовершенствоваться и исполнять свой долг. Долг этот абстрактно постулируется при помощи противопоставления духа- материи. Общество, в котором этот дух может с наибольшей легкостью развиваться, общество, где меньше всего грехов, - это общество, основанное на кастовом строе, правда, несколько реформированном и смягченном (вместо 3 или 4 - 7 тысяч каст, которые сейчас имеются в Индии, остаются всего 4 касты, отменяется "неприкасаемость" и т. п.). Должно вернуться натуральное хозяйство: идеал-восстановление ручного ремесленного труда.

 

И наконец в этой книжке Ганди отрицает капиталистический путь развития Индии, т. е. отрицает необходимость и важность создания в Индии своей собственной промышленности. Он говорит следующее: "Лучше послать деньги в Манчестер и употреблять грязные манчестерские ткани, чем множить фабрики на священной почве Индии". Именно это место в гандизме заставляет сделать заключение, что в тот период Ганди, вращавшийся в среде индусского торгового капитала Южной Африки, ближе всего стоял все же к торговой буржуазии. Впоследствии, в связи с общей эволюцией Индии, его установка меняется. Но после всего сказанного нетрудно сделать вывод о том, в какой степени серьезно стремился Ганди к изображенному выше идеалу.

 

Здесь же уместно формулировать основное различие между Ганди и Толстым. Ленин давал оценку толстовства, исходя из характеристика классового сознания крестьянства, находящегося в периоде ломки старого патриальхального уклада, когда еще окончательно не сложился новый капиталистический строй, когда крестьянство, с одной стороны, страдает от всех бед капитализма и, с другой стороны, еще не понимает движущих путей этого процесса, не понимает правильно путей революционной борьбы. "Толстой, - говорит Ленин, - отразил наболевшую ненависть, созревшее стремление к лучшему, желание избавиться от прошлого и незрелость, мечтательность политической невоспитанности, революционной мягкотелости. Историко-экономические условия объясняют и необходимость возникновения революционной борьбы масс, и неподготовленность их к борьбе, толстовское непротивление злу, бывшее серьезнейшей

 
стр. 74

 

причиной поражения первой революционной кампании 7". Но вместе с тем Ленин не отказывает Толстому в том, что он отразил основные противоречия, объективно существовавшие тогда в крестьянской среде. Толстой был правильным зеркалом назревшей крестьянской революции, он был выразителем чаяний и надежд крестьянства в период от падения крепостного права до начала первой революционной кампании. И Ленин говорит, что на известном историческом этапе толстовство, несмотря на свои реакционные настроения, могло играть революционную роль своей критикой земельных отношений, старого русского помещичьего феодального уклада, издевательством над комедией суда, беспощадным изобличением официального поповства.

 

Если мы сравним Толстого с Ганди, то первое, что нас поразит в последнем, это отсутствие революционной, критической части учения, которая в колониальных условиях должна была прежде и больше всего обрушиться на феодальный земельный строй, на власть феодальных принцев, владевших 1/3 всей земли Индии; она должна была разоблачить кровососов-ростовщиков, помещиков, сидевших на крестьянстве, классовый характер английской юстиции, стоящей на защите этих ростовщиков, и наконец те кастовые пережитки, которые сознательно консервировались английским правительством. Английские полисмены бьют дубинкой по головам тех членов касты, которые не сгибаются в три погибели перед членами высшей жреческой касты. Английские полисмены охраняют индийские храмы для того, чтобы низшие касты туда не могли проникнуть. И вот в этих условиях наш Ганди совершенно воздерживается от критики, он даже не говорит ни слова о земельных отношениях, если не считать идеи "золотого века", к которому он на самом деле не стремится.

 

Конечно Ганди дает нам кастрированное толстовство, толстовство, лишенное его критической части, игравшей на определенном этапе известную революционную роль. Ганди отражает не крестьянские настроения, а попытку оппозиционного помещика подделаться под крестьянскую идеологию в "патриархальном" духе. Для этого он беспощадно вытравляет из крестьянской идеологии все отзвуки приближающейся аграрной революции, он препарирует, перерабатывает ее в индусский либеральный национал-реформизм. Вот что такое гандизм. И вместе с тем в нем полностью сохраняется реакционная утопическая часть этой идеологии, сохраняется та реакционная оболочка, в которой на определенном историческом этапе протекала крестьянская борьба.

 

Самое любопытное то, что Ганди находится под большим влиянием Рескина, сторонника облагораживания капиталистической эксплоатации, того Рескина, который был предвестником известного законодательства Ллойд-Джорджа, который проповедывал паек для старых рабочих и

 

 

7 Ленин. Соч., т. XI. с. 117.

 
стр. 75

 

утверждал, что собственность связана с выполнением долга. Перенесенные на индусскую почву, эти слова Рескина - "собственность хороша, ее надо только облагородить", - являются прикрытием ростовщика, его прав на собственность. Здесь Ганди отразил не только неподготовленность крестьянских масс к борьбе, но и четкий классовый интерес индусского национал-реформизма, почуявшего приближающуюся аграрную революцию и создавшего такого рода идеологию, которая давала бы возможность обезглавить движение с самого начала. Ясное дело, что такого рода идеология была нужна туземной буржуазии не в сравнительно мирное время от реформы Морлея до великой войны; спрос на такую идеологию у туземной буржуазии возник только тогда, когда по-настоящему поднялось крестьянское революционное движение, т.е. в 1919 - 1922 гг.

 

С другой стороны, Ганди в этот новый период выступает уже открыто, как человек, стоящий за буржуазное развитие Индии. В предисловии к своей книге в 1924 г. он говорит следующее: "Я сейчас не настаиваю на осуществлении своего идеала в полном объеме, я сейчас не стремлюсь к уничтожению железных дорог, я не имею ничего против адвокатов и врачей. Еще не созрело время для нашего золотого века, нам придется на первое время ограничиться буржуазным парламентом, буржуазным индусским самоуправлением". В этот период Ганди уже выступает за развитие индусской промышленности, выступает за протекционизм, за высокие таможенные тарифы, под охраной которых могла бы развиваться индусская промышленность. И он прибавляет: "Но единственный пункт моего учения, который и сейчас остается в полном объеме и силе, - это ненасильственность". Классовый адресат этой ненасильственности нам уже ясен. Если в первый период своей деятельности Ганди совмещал отрицание на словах буржуазного пути развития Индии и работу на деле в интересах национал-реформизма, то ко второй революции он уже поднимает свое мистическое забрало с той стороны, которая повернута к буржуазии и империализму. Он говорит: "Я, как истинный непротивленец, ненавижу законодательное вмешательство в личные дела граждан, но я голосую обеими руками за введение защитного тарифа против ввоза ланкаширских товаров", и продолжает: "Без парламента, где заседали бы представители народа, мы придем в тупик". Заканчивает он формулой: "Целью нашего движения является достижение не независимости Индии, а независимости от Ланкашира". Еще более определенно он говорит в немецком издании своей книги (книга эта относится еще к 1921 г.): "Основная задача Индии - создать свою промышленность, что совершенно необходимо для ее экономического существования. Таким образом уменьшится вывоз капиталов за границу". Почвой для этих деклараций были: уступки со стороны империализма, обусловленные опасностью революции, бешеный скачок вперед текстильной промышленности Бомбея, ускоренное развитие всей индусской промышленности и усиление роли индусского промышленною капитала. Ганди уже

 
стр. 76

 

совершенно открыто выступает за буржуазный путь развития Индии, за создание индусской промышленности.

 

Одновременно Ганди конкретизирует свою аграрную программу с целью направить индийское крестьянство в русло буржуазного движения. Гандистская программа реакционных утопий, которая была формулирована в книге 1907 г., эта самая милая облатка реакционного учения о "золотом веке", о предстоящем повороте к натуральному хозяйств}, была бы теперь уже явно недостаточна для захвата движения масс; нужно было, чтобы индусская буржуазия все-таки пообещала крестьянству что-нибудь конкретное. Так был поставлен гандизмом вопрос о неплатежах и о снижении поземельного налога. В Индии до сих пор колониальное правительство исходит из идеи государственной собственности на землю; колониальное правительство берет тяжелый поземельный налог, облагает всякое улучшение в крестьянском и помещичьем хозяйстве, заставляет помещиков делиться с ним рентой и беспощадно нажимать на индивидуальные крестьянские хозяйства там, где они сохранились. Ганди и выставляет требование отказа от платежа поземельного налога в целях его снижения.

 

Далее, в качестве филантропического предприятия и реальной зацепки Национального конгресса в индийской деревне выступает ручной ткацкий станок. На самом деле Ганди конечно стоял не за ручной ткацкий станок, а за фабрику, не за интересы туземных кустарей, а за интересы текстильных бомбейских фабрикантов. Но на данный период массам дается взятка: конгресс организует мастерские с ручным ткацкий, станком. Ганди не только проповедует, он демонстрирует ручной ткацкий станок крестьянству и ремесленникам, как символ: "мы с вами". Ганди одевается в одежду из белоснежной ткани "кхадар", весь конгресс одевается в такие же одежды, все они начинают ткать и вязать.

 

Это испытанный уже ранее опыт переключения революционной энергии на всякую символику. Это тот же метод, который мы находим БО всем гандистском учении. Когда у Ганди спрашивают: "Почему вы сжигаете английскую мануфактуру, когда ее можно раздать беднякам, почему вы сжигаете английские ланкаширские платья, когда в Индии есть нуждающиеся?" Ганди отвечает: дух насилия крепок и силен в стране. Я таким образом переключаю энергию с англичан на английскую мануфактуру". Таким образом тут работает и метод переключения и в то же время другой метод - воздействия: демонстрация того, что конгресс якобы делает что-то реальное для ремесленников и крестьян.

 

У Ганди в этот период появляется и соответственная рабочая программа. Уже по сути дела понятно, что такого рода манипуляции туземной буржуазии с массовым движением возможны до поры до времени. Они возможны прежде всего в обстановке, когда пролетариат не выступает еще как самостоятельный, крепко сложившийся класс, когда пролетариат не имеет коммунистической партии и классовой идеологии. Эти

 
стр. 77

 

приемы в основном рассчитаны именно на крестьянские массы, но не на рабочий класс. Рабочему классу долго не будешь проповедовать учение ненасильственности, учение любви и компромиссов, в такой форме, как его проповедует Ганди, особенно в мистических формах. Но все же Ганди создал и свою рабочую программу. Она сводится к следующим основным положениям, во-первых, рабочие не должны прибегать к насилию, во-вторых, пролетариат путем забастовок не должен давить на волю капиталистов, потому что таким образом он совершает насилие. Дальше Ганди говорит о том, что сверх рабочего времени рабочим должно оставаться и некоторое время для отдыха.

 

Какой же максимум устанавливает Ганди для рабочего времени? Он устанавливает очень скромный максимум - десятичасовой рабочий день т е максимум, приближающийся к нормам индийского законодательства, которое для некоторых категорий устанавливает тоже десятичасовой рабочий день. Далее Ганди требует кое-каких прибавок для питания, одевания и воспитания детей, а также дарового жилища для рабочих. В общем рабочие должны получать такую зарплату, которая давала бы им возможность отложить на черный день или на смерть. Вот та скудная программа для рабочего класса, которую Ганди выработал в этот период.

 

Зато с несравнимой силой распухает та часть гандистского учения, которая говорит о том, чего массы не должны делать. Если задать вопрос Ганди о причинах, почему учение ненасильственности с такой страстностью, с такой красноречивостью проповедуется в подымающейся Индии, то ответ Ганди можно найти в его многочисленных сочинениях, "Если методы ненасильственности не победят, то через несколько лет большевистская революция осквернит священную почву Индостана", писал наш святой в 1919г.8. В 1922 г. было написано по поводу рабочих беспорядков. "Только проповедь ненасильственности является уздой на противозаконные элементы", И позже: "Сейчас в пользу насилия (революционного насилия масс - И. Р.) поднялись такие мощные течения, что я горячо молюсь об уничтожающем, решительном поражении движения в целом" 9. А когда предательство вождей с Ганди во главе, неорганизованность масс и белый террор действительно привели к разгрому индийской революции, о чем так горячо молился Ганди, то наш святой с облегчением воскликнул: "С отказом от продолжения движения я почувствовал какое то избавление от давящей тяжести неправды и грела. За тюремной решеткой я сейчас эгоистично наслаждаюсь тишиной и спокойствием, мною действительно заслуженными" 10.

 

Когда жандарм внутреннего духа - ненасильственность, когда проповедь пассивного сопротивления, политического вегетарианства не помогают, то на этот случай истинная установка национал-реформистов

 

 

8 "Речи и сочинения", т. I, с. 334.

9 Там же, т. II, с. 432.

10 Там же, с 427.

 
стр. 78

 

заключается в следующем: пусть железная рука империализма давит крестьянство. Лучше поражение революции, чем полная победа масс, победа крестьянства.

 

Так, после вооруженного восстания ахмедабадских рабочих в апреле 1919 г. Ганди призывает своих последователей помочь колониальным насильникам в их усмирительной работе, разумеется, при известном разграничении функций: "Наша задача состоит в том, чтобы без устали помогать английским властям всеми доступными для нас, как для непротивленцев, средствами в деле восстановления порядка и сокращения беззакония" 11. 16 апреля 1922 г. тот же самый Ганди благословляет колониальное правительство, как стража порядка Он с ужасом думает, что делал бы индийский капиталист и помещик, если бы не было английских штыков: "Если бы правительство ушло от власти под влиянием нашей агитации, кто мог бы тогда справиться с задачей обуздания элементов беспокойства и анархии, от которых можно ждать самых бесчеловечных жестокостей"12.

 

Ганди великолепно понимает всю двойственность позиции индийской буржуазии между молотом революции и наковальней империализма. Но выбор союзника был твердо сделан уже в 1922 г., хотя разумеется союз против революции отнюдь не устранял противоречий между феодально- империалистическим лагерем и национал-реформистами.

 

Известно, на чем оборвался гандизм в 1922 г. Он оборвался на том, что классовая энергия трудящихся масс, энергия крестьянства в первую очередь, перехлестнула рамки, поставленные гандизмом: движение перешла от неплатежа налогов колониальному государству к неплатежу налогов помещикам, и Ганди благословил контрреволюцию. Этим окончил свою роль Ганди в 1922 г.

 

Какова же его роль в настоящее время? Сейчас, конечно, имеются значительные изменения в расстановке индийских классовых сил. Во-первых, крестьянство прошло чрезвычайно жестокий опыт 1919 - 1922 г. Крестьянство не ударило палец о палец, когда в 1922 г. Ганди посадили за тюремную решетку после того, как он предал крестьянское движение. Крестьянство великолепно учло все обстоятельства. Оно не забудет многочисленных посланий Ганди к революционному крестьянству, где он требует, настаивает и грозит, чтобы крестьянство платило ренту помещикам, выполняло барщину на помещиков и отказалось от революционной борьбы против помещиков. Если внимательно проследить историю тех стихийных вспышек, которые происходили в среде крестьянства Индии за последние два года, то получится достаточно яркая картина, что нынешнее индийское крестьянство стоит уже на более высокой ступени, чем оно стояло до 1919 - 1922 г. В Индии было уже движение, направленное не только

 

 

11 "Речи и сочинения", т. I, с. 412.

12 Там же, т. II, с. 423.

 
стр. 79

 

против платежей налогов и в частности - соляного налога, но и против феодальной барщины в одном из туземных государств. Конгресс долго этому движению противился и в конце концов должен был его разрешить.

 

Далее крестьянское движение начинает перерастать в движение против помещичьего землевладения. В 1929 г. была очень интересная крестьянская конференция на юге Индии, вынесшая резолюцию против феодального землевладения помещиков-кхотов; в ней говорилось, что под феодальным гнетом помещиков-кхотов крестьяне живут хуже, чем жили рабами. Таким образом понятно, почему объектом гражданского непротивления конгрессом был избран соляной, а не поземельный налог, который в общей экономике крестьянского хозяйства имеет более важное значение, но который так легко может переступить черту неплатежа ренты помещику. С другой стороны, здесь уже с самого начала сказалась общая установка конгресса и Ганди: выбрать объекты, при которых лучше всего можно использовать массовое движение против империализма, и в этом отношении конгресс развивает громадную работу, и промышленный капитал явно и определенно это движение поддерживает и финансирует.

 

Второй момент. Вырос революционный пролетариат, который в известной своей части освободился от реформистского руководства, индусский пролетариат выступает, как гегемон революции. Таким образом теперь уже сужена свобода маневрирования индусского национал- реформизма. Сужена тем, что кроме предательского руководства национал-реформизма еще слабо, но сильнее с каждым днем начинает осуществляться и пролетарское руководство крестьянским движением.

 

Третья отличительная черта сложившейся ныне политической ситуации заключается в том, что национал-реформизм заключил прочный союз с империализмом для подавления пролетарской революции. Хорошо известно, что законы фашистского образца против профсоюзов, законы о высылке английских коммунистов из Индии, законы, устанавливающие принудительный арбитраж в интересах капиталистов, - все они проводились и голосами национал-реформистов. И когда "кроткого" Ганди спрашивали о том, как он может допустить, что бомбейские рабочие голодают и их жены и дети умирают от голода, он ответил: "Почему их мужья не становятся на работу"? Здесь заключительный момент-сам национал-реформизм противопоставляет себя революционному пролетариату.

 

Далее особенность положения гандизма в наши дни по сравнению с тем, что было в 1919 - 1921 гг., определяется еще большим упрочением связей между ним и туземным промышленным капиталом. Несравненно ярче формулируется промышленный характер требований Ганди. В письме к вице-королю на первом месте он ставит требование отмены питейной монополии, на втором месте - требование уничтожения дефляции рупии и снижения курса рупии, что отвечало бы интересам индийской промышленности, затем требование протекционных пошлин в защиту индийской

 
стр. 80

 

промышленности и, наконец, требование о резервации за кораблями под индийским флагом каботажного плавания.

 

Индийская буржуазия сейчас гораздо острее чувствует давление империализма в связи с экономическим кризисом. Она вступает в движение в период кризиса. Бомбейские фабрики потерпели громадные убытки. Индийские капиталисты разоряются, и это настраивает их против империализма и создает у них оппозиционные настроения. Туземная буржуазия в настоящее время поддерживает движение Ганди более открыто, чем она поддерживала его десять лет назад.

 

Наконец, я думаю, что мы недооценили - во всяком случае для бомбейского президентства - роли зажиточного крестьянства. Здесь Ганди опирается на значительную часть зажиточного крестьянства. Достаточно внимательно проследить за газетными телеграммами для того, чтобы видеть правильность этого вывода. На данной стадии движения громадное участие в нем принимают мелкобуржуазные слои, по которым кризис ударил с неслыханной силой, который усилил их разорение, усилил их критическое положение, вызвал среди них большое недовольство. Гандизм сейчас гораздо шире развернулся, обладает большей организацией, но вместе с тем гораздо больше боится аграрной революции и принимает, насколько в силах, все меры, чтобы движение революционного крестьянства направить по своему руслу. Прошло только два или три месяца с начала индийского соляного похода, и уже наступает подъем движения крестьянства. Крестьянство не только фактически отменило соляную монополию в ряде провинций Индии, но оно захватывает леса, выгоны, луга. Оно требует передачи в свои руки угодий, отобранных у общин империализмом и сданных в аренду ростовщикам. Как Ганди относится к этому движению? Он высказывается против него, он запрещает это движение.

 

В результате изменившихся условий Ганди на настоящем этапе, во-первых, в значительной степени освобождает свое учение от мистической оболочки; во-вторых, он выступает сейчас гораздо более открыто и решительно как буржуа, т. е. в большой мере сбрасывает с себя одежды святости. В-третьих, под напором масс буржуазия и национал-реформизм вынуждены более четко формулировать цели движения. Они уже отказались от идеи доминион-статуса и говорят, - конечно, только говорят, - о том, что они борются за независимость. При данном положении вещей господство кампании пассивного неповиновения занимает очень короткий промежуток времени: прошел всего лишь месяц или полтора с начала гандистской кампании до полного перехлестывания массового движения через гандизм, в то время как в прошлую революцию гандизм сумел удержать руководящее влияние на массовое движение в течение года или полутора.

 

Таким образом гандистская идеология и гандистская практика являются идеологией и практикой туземной буржуазии, которая уже в

 
стр. 81

 

настоящее время выступает в тесном блоке с помещичьими и феодальными слоями Индии, -уже на настоящем этапе туземная буржуазия гарантирует неприкосновенность феодальных княжеств Индии, так же, как она гарантирует сохранение самого худшего феодального пережитка- помещичьей собственности. Идеология гандизма, зародившаяся в значительной степени как идеология торгово-капиталистическая, совмещавшая реальное сотрудничество с английской властью с использованием массового движения для получения уступочек, стала в первую революцию 1919 - 1922 гг. идеологией национал-реформизма в целом, который еще надеялся притти к власти, оседлав соответственным образом массовое движение, причем заранее самой программой гандизма было решено и предопределено предательство этого движения. И в настоящее время гандизм представляет собой самую отвратительную реакционную идеологию блока туземной буржуазии с феодальными слоями, противостоящую революции.

Опубликовано на Порталусе 15 августа 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама