Рейтинг
Порталус

МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ ПО ТЕРРИТОРИАЛЬНЫМ ПРОБЛЕМАМ ВОСТОЧНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Дата публикации: 26 июня 2014
Автор(ы): Тригубенко М.Е.
Публикатор: trigubenko
Рубрика: ПОЛИТОЛОГИЯ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1403781955


Тригубенко М.Е., (c)

 

 

 

 

 

 

М.Е. Тригубенко

МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ

КОНФЛИКТЫ ПО ТЕРРИТОРИАЛЬНЫМ

ПРОБЛЕМАМ ВОСТОЧНОЙ И

ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Москва, 2014



ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОСТРОВНОГО СПОРА НА МОРЯХ Тихого Океана..................................................................................... 4

1.1. Островной конфликт между Японией и Республикой Корея в 2011 г. – прелюдия к более крупным столкновениям....................................... 5

1.2. Островной спор между Китаем и Японией.......... 7

1.3. Островной спор КНР с Филиппинами................. 11

Глава 2. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ СПОРЫ КИТАЯ С ВЬЕТНАМОМ 19

Глава 3. ОФИЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ РОССИИ ПО СПОРНЫМ ОСТРОВАМ. ИНТЕРЕСЫ РОССИЙСКИХ НЕФТЕГАЗОВЫХ КОМПАНИЙ, РАБОТАЮЩИХ В СРВ 47

Глава 4. КОНКУРЕНТНАЯ БОРЬБА РОССИИ И США ЗА УСИЛЕНИЕ СВОЕЙ РОЛИ И ПРИСУТСТВИЯ В ЯПОНИИ, КНР И СТРАНАХ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ 51

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Г.Ф. МУРАШОВА. О НЕКОТОРЫХ ФАКТОРАХ, ВЛИЯЮЩИХ НА ПОЗИЦИЮ КИТАЯ ПО ЮЖНО-КИТАЙСКОМУ МОРЮ. 62


 

Глава 1. К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОСТРОВНОГО СПОРА НА МОРЯХ Тихого Океана

2012 г. стал особенно драматичным в борьбе за территорию небольших островов в морях (Восточно-Китайском и Южно-Китайском) между КНР, Японией, Вьетнамом, а также примкнувших к ним Филиппинам и двух Корей. Территориальные споры быстро перешли в стадию вооруженной конфронтации, особенно заметной между Китаем и Японией. «Островной спор» берет свое начало после Второй мировой войны и обострился в начале XXI века по ряду причин. Как считают аналитики всего мира, главная из них – якобы наличие значительных, но не подтвержденных запасов нефти и газа на островах, за обладание которыми борются все вышеобозначенные восточноазиатские страны. Вторая причина – скудность морской акватории КНР, не позволяющая ей стать реальной морской державой. И, наконец, «китайские уроки» странам, быстро сближающимся с США (например, Вьетнаму). Для Японии островной спор носит в большей степени характер ущемления права собственности на острова, которые она получила в 2005 г., но после Второй мировой войны его лишилась. Бывшая японская собственность на острова в Японском море после этого стала как бы ничейной.

Китайское агентство Синьхуа озвучило в 2013 г. позицию Си Цзиньпиня о правах на морские территории по двум пунктам.

1) Китай неизменно будет продолжать следовать по пути мирного развития, но не может уступить свои законные права, тем более поступиться основополагающими национальными интересами. Необходимо укреплять потенциал защиты морских территорий.

2) Укрепление военной мощи на море – одна из главных задач Китая, так как контроль над морскими территориями будет способствовать усилению статуса КНР на международной арене, повышению конкурентоспособности в области политики, экономики, национальной обороны, науки и техники.

 

 

1.1. Островной конфликт между Японией и Республикой Корея в 2011 г. – прелюдия к более крупным столкновениям

Япония имеет островной спор с Китаем в Восточно-Китайском море и с Республикой Корея в Японском море. Позиция Южной Кореи в споре с Японией состоит в следующем. Она считает, что острова архипелага Такэсима издавна являлись исконной собственностью Корейского государства. После изгнания японцев с территории Корейского полуострова после Второй мировой войны военная администрация Сеула разместила на скалистых островках свой гарнизон, тем самым как бы узаконив на них право собственности. Спор за национальную принадлежность островов Такэсима обострился в начале XXI века, на что, безусловно, повлияли островные споры Китая с Японией и даже спровоцировали их нарастающую динамику.

Летом 2011 г. глава МИД Японии Такааки Мацумото запретил своим дипломатам пользоваться южнокорейскими пассажирскими лайнерами. Санкция вступила в силу 18 июля 2011 г. и была предпринята в связи с тем, что 16 июня 2011 г. новейший пассажирский лайнер компании «Кориан эйр» аэробус А-380 вылетел из международного аэропорта Южной Кореи Инчхон в токийский международный аэропорт Нарита, пролетев над островами Такэсима. Правительство Южной Кореи отвергло протест Токио по поводу своей авиакомпании и объявило санкции против Японии: были отменены визы на посещение РК трем депутатам японского парламента. Они окольными путями все же в августе 2011 г. проникли на остров Уллындо, чтобы якобы отдохнуть в окрестностях этого острова, но заявили СМИ, что хотели бы на месте изучить состояние территориальной проблемы архипелага Такэсима с целью лучше понять позицию Сеула. Поездка японцев вызвала резко негативную реакцию южнокорейской общественности. Радикально настроенные группы в РК заявили, что не ждут японских гостей, а в случае прибытия встретят их демонстрациями протеста.

Летом 2012 г. произошел очередной конфликт между Токио и Сеулом. В августе в ознаменование 67-й годовщины освобождения Кореи от японского колониализма и в честь образования РК бывший президент Южной Кореи Ли Мён Бак посетил острова Такэсима. Затем туда совершили заплыв корейцы в сопровождении на всем водном марафоне длиной 220 км флотилии судов и катеров. Не осталась в стороне от спора с Японией по островам Такэсима и Северная Корея.

8 августа 2011 г. информационное агентство ЦТАК КНДР подвергло критике японское министерство обороны, которое включило в своей «Белой книге» острова Такэсима как часть территории Японии. ЦТАК предупредило, что «народ и армия КНДР не потерпят попыток японских консервативных сил захватить эти острова»[1].

По нашему мнению, территориальный спор с Японией был важен для Северной Кореи не столько в связи с наличием на островах ресурсов, а как ответная мера за острую критику японским правительством северокорейского режима и нежелания Японии возместить Пхеньяну экономические потери от эмбарго, введенного на торговлю и банковские операции страны в связи с разрастанием ядерного кризиса в КНДР.

 

 

1.2. Островной спор между Китаем и Японией

 

Яблоком раздора для Китая и Японии стал архипелаг Дяоюйдао в составе 39 островов в Восточно-Китайском море. Архипелаг Дяоюйдао контролировали власти Японии совместно с Тайванем с 1895 года. После Второй мировой войны острова захватили США, но в последующие годы, заключив военный союз с Японией, вернули ей Дяоюйдао. Япония уже не признала права на них Тайваня. Китай в этой ситуации объявил острова Дяоюйдао своей территорией. Под предлогом защиты своего национального суверенитета КНР направила к островам шесть патрульных судов, и в их числе два самых крупных и быстроходных «Хайцзянь-66» и «Хайцзянь-50». Реальная же цель визита – определить, есть ли там нефтегазовые месторождения и действительно здесь работают 30 нефтегазовых бурильных платформ Японии.

Архипелаг Дяоюйдао долгие годы находился в частной собственности, что облегчило бы их покупку или переуступку права собственности. На покупку островов Дяоюйдао у некоей японской семьи, владевшей ими с 1890 г., нацелился глава крупной тайваньской компании Foxconn Технолоджи Го Тайминь. Хотя губернатор Токио Синтаро Исихаро до этого в апреле 2012 г. создал общественный фонд пожертвований жителей Токио в сумме 14 млн долл., чтобы купить у японской семьи три острова архипелага Уоцури, Китако, Минамико[2]. Го Тайминь тогда предложил мэру Синтаро Исихаро сотрудничество, если ему удастся купить острова[3]. Но в сентябре 2012 г. правительство Японии само выкупило у японской семьи три вышеуказанных острова за 26 млн долл. МИД КНР 6 сентября 2012 г. заявил, что Китай признает сделку японского правительства незаконной и намерен принять меры. Принимая во внимание возможное вмешательство США, китайские власти предупредили от имени замминистра иностранных дел Китая Цуй Тянь Кая: «Островная проблема в Восточно-Китайском море не является проблемой США. У Америки нет территориальных претензий в Восточно-Китайском море, а потому мы считаем разумной позицию, при которой США не будут принимать чью-либо сторону»[4].

Морские споры отразились на замедлении динамично развивающихся торгово-экономических отношений Китая с Японией. Экспорт автомобилей из Японии в Китай в 2013 г. резко сократился. Ранее сообщалось, что объём двусторонней торговли к 2015 году будет доведён до 60 млрд долл. В 2012году этот показатель составил 50 млрд долл.

Тем не менее, идут переговоры о подписании соглашения о валютном обмене и о сделках в юанях.

Япония укрепляет свою обороноспособность на спорных островах. Правительство страны объявило о намерении создать собственное подразделение морской пехоты, для которого потребуется новая военная техника, в частности десантные корабли-амфибии. Кроме того, Минобороны Японии изучает возможность приобретения американских беспилотников «Глобал Хоук» (Global Hawk) для патрулирования своей спорной территории.

Япония неоднократно пыталась начать переговоры с КНР по мирному разрешению морских споров. В феврале 2014 г. Синдзо Абэ, сказал, что он неоднократно призывал КНР провести встречу на высшем уровне, тогда можно было бы затронуть ряд ключевых двусторонних проблем, включая конфликт вокруг японских островов. Прямой конфликт между Японией и Китаем недопустим. Мы обязаны сделать всё, чтобы избежать этого. И я уверен, заявил С. Абэ, что КНР разделяет подобную точку зрения.

Отношения ухудшились и по другой причине. Синдзо Абэ считает, что создание Китаем в 2013 году так называемой Опознавательной зоны ПВО в акватории Восточно-Китайского моря и необходимости получения на разрешение полётов от Китая всеми авиакомпаниями, включая США, крайне опасны и могут привести к непредсказуемым последствиям. Глава японского правительства предложил оборонным ведомствам Японии и Китая создать двусторонний координационный механизм и организовать комиссию на уровне глав правительства.

Морские споры двух стран касаются и проблемы освоения морских запасов энергоносителей в исклюючительных зонах.

Исключительные экономические зоны КНР и Японии накладываются друг на друга в Восточно-Китайском море, и две страны не могут договориться об их разграничении. Токио настаивает на разделе этого района по серединной линии, Пекин же требует расширить пределы китайской зоны до границ континентального шельфа.

Китай уже начал разработку природного газа в спорном районе соприкосновения двух зон в Восточно-Китайском море, после чего премьер-министр С. Абэ возглавил комиссию по решению вопроса разграничения исключительных зон.

США – военный союзник Токио, поддерживают Японию в островном споре с Китаем. Обама в ходе своего официального визита в Японию в апреле 2014 г. заявил, что острова Сенкаку (Дяоюйдао) подпадают под пятый пункт совместного договора о безопасности между США и Японией от 1960 года. Это означает, что любая агрессия по отношению к этим территориям, японские права на которые официально признает Вашингтон, будут расцениваться США как угроза собственной национальной безопасности, и позволит действовать в этой связи согласно собственным конституционным положениям.

Китайское внешнеполитическое ведомство, в свою очередь, выступило против подобной трактовки вопроса. «Китай выступает категорически против включения группы островов Дяоюйдао в совместный договор о безопасности между США и Японией от 1960 года. Данный договор был заключен в период «холодной войны», он не должен нарушать суверенитет Китая», – заявил официальный представитель МИД КНР Цинь Ган. Он подчеркнул, что «никакие действия и заявления других стран не отменят право Китая на эту группу островов, не поколеблют решимость правительства КНР и народа защищать территориальный суверенитет страны»[5].

1.3. Островной спор КНР с Филиппинами

 

Спор касается относительно национальной принадлежности острова Хуаньянь (рифа Скарборо). Китай долгие годы осуществлял и сохранял свой суверенитет над островом Хуаньянь, хотя это, по высказываниям представителей МИД КНР, никогда не влияло на свободу судоходства в Южно-Китайском море. Китай возложил ответственность за обострение межгосударственных отношений по острову Хуаньянь на Филиппины, указав, что именно филиппинская сторона направила в апреле 2012 г. в сторону острова Хуаньянь военный корабль «Юйчжин-10», моряки которого обследовали китайские рыболовные суда. В ответ на это 16 апреля 2012 г. начались совместные военно-морские учения Филиппин и США в Южно-Китайском море. В этих учениях под кодовым названием «Баликатан» («Плечом к плечу») принимали участие около 7 тысяч военнослужащих. Как заявило военное командование Филиппин перед началом учений, стороны отрабатывали действия по защите своих буровых установок в Южно-Китайском море.

Сложилась сходная ситуация с Японией по поводу участия США в конфликтной ситуации. Поэтому МИД КНР заявил, что выражает решительный протест против намерений Филиппин втянуть некую «третью сторону» в инцидент вокруг острова Хуаньянь, а совместные военно-морские учения Филиппин и США китайские власти рассматривают как «путь к эскалации напряженности». Филиппинские СМИ со ссылкой на главу МИД Филиппин тут же сообщили, что «некие третьи страны» помогают Маниле в создании «минимальной надежной обороноспособности», назвав Японию, Южную Корею и Австралию. Американское правительство заявило, что намерено передать ВМС Филиппин свой военный катер «Гамильтон», который ранее использовался американской береговой охраной.

Китайцы начали глубоководное бурение в Южно-Китайском море с платформы «Хайяншию-981» (способной работать при глубине моря до 3 тыс. метров) на месторождении «Ливань-6», к юго-востоку от Специального административного района КНР Сянган (Гонконг). Глубина моря там достигает 1,5 тыс. м [6]. Этой работе китайские власти уделили большое внимание, как важному связующему звену в защите национального суверенитета КНР в Южно-Китайском море.

Глубоководное бурение китайцев на месторождении «Ливань-9» еще больше обострило спор с Филиппинами по поводу национальной принадлежности острова Хуаньянь (рифа Скарборо). Тем более, судя по оценкам, запасы нефти в ЮКМ составляют от 23 млрд до 30 млрд т, природного газа – от 16 трлн куб.м до 20 трлн куб.м, из которых около 70% находится на глубоководном шельфе[7].

Морские баталии отражаются на жителях-рыбаках спорных территорий. В мае 2012 г. на большей части Южно-Китайского моря вступил в силу запрет КНР на рыболовство сроком на 2,5 месяца. Запрет был продиктован якобы заботой о «восстановлении морских ресурсов», он распространился также на работу иностранных рыболовецких шхун.

По данным Управления по морским и рыболовным делам островной провинции Хайнань, почти 9 тыс. зарегистрированных там китайских рыболовецких судов были поставлены с мая 2012 г. на прикол. Запрет на рыболовство затронул более 35 тыс. местных жителей. Под действие запрета был включен только остров Хуаньянь. В то же время он не затронул большей части других островов, в т.ч. Наньша (Спратли), на которые претендуют Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней[8].

Вновь скандал разразился между Филиппинами и Китаем в связи с созданием у спорного рифа Джонсон насыпной территории на мелководье. МИД Филиппин сделало заявление: Риф относится к группе островов, которые являются частью филиппинской территории. Ранее Манила уже выразила протест Пекину по поводу масштабных строительно-насыпных работ в зоне рифа, однако китайская сторона решительно отвергла эти претензии.

«Риф Чигуа (китайский вариант названия) является частью нашей территории. Осуществление там строительных работ является делом Китая, не выходящим за рамки закона. Мы удивлены столь пристальным вниманием Филиппин», – заявила официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин.

Дипломат не уточнила, что именно планируется построить на отвоеванном у моря участке. По предположениям филиппинской стороны, Китай ведет там подготовку к сооружению взлетно-посадочной полосы[9].

В противостоянию Китаю Филиппины опираются на военный союз с США, который позволяет создавать в стране военно-оборонительный щит. Филиппины и США в апреле 2014 г. заключили новое военное соглашение, предполагающее наращивание двустороннего взаимодействия в сферах обороны и безопасности. Соглашение о расширении военного сотрудничества стало дополнением к действующему между сторонами договору о взаимных армейских обменах и было приурочено к государственному визиту президента Соединенных Штатов Барака Обамы на Филиппины 28–29 апреля.

Дополнения к существующему соглашению, срок действия которого продлевается на последующие десять лет, предполагают расширение присутствия американского воинского континента, а также увеличение количества и видов ввозимой Пентагоном на Филиппины военной техники. Документом четко определено, что вооруженные силы США не имеют права размещать на филиппинском архипелаге ядерное оружие.

По словам посла Вашингтона в Маниле Филиппа Голдберга, подписавшего соглашение с американской стороны, договор позволит Соединенным Штатам более эффективно оказывать содействие Филиппинам в модернизации их армии и военной техники. При этом дипломат подчеркнул, что Пентагон не намерен создавать военные базы на территории этой страны и не планирует размещать свой контингент на постоянной основе, поскольку этому противоречат положения филиппинской конституции.

Соглашение между Манилой и Вашингтоном о взаимных армейских обменах было заключено в 1998 году и вступило в силу после его ратификации филиппинским Конгрессом в мае 1999 года.

Этот документ вновь открыл США доступ к архипелагу спустя восемь лет после вывода отсюда американских военных баз «Кларк» и «Субик-бей». Американские вооруженные силы покинули острова после того, как в 1991 году Манила отказалась продлить договор о размещении американских военных объектов на филиппинском архипелаге.

В последние годы Филиппины и США заметно активизировали военное и военно-техническое сотрудничество, что отражает курс манильской администрации на расширение стратегического партнерства с Вашингтоном. Ежегодно обе страны проводят до двух десятков совместных маневров.

Наиболее значительные по масштабам учения – «Баликатан» («Плечом к плечу»), участие в которых принимают 8 тыс. военнослужащих Филиппин и США. Несколько раз они проходили в условиях, максимально приближенных к боевым на юге филиппинского архипелага, где действуют различного толка радикальные повстанческие группировки. Фактически «Баликатан» на время из маневров превращался в полноценную контртеррористическую операцию против местной происламистской группировки «Абу Сайяф»[10].

Новое соглашение об оборонном сотрудничестве подписали в Маниле министр обороны страны Волтаир Газмин и посол США Филипп Голдберг. Это произошло за несколько часов до прибытия на Филиппины с официальным визитом президента США Барака Обамы, который совершил турне по Азии. В интервью филиппинской телекомпании Эй-би-эс – Си-би-эн (ABS-CBN) глава Белого дома сообщил, что новое соглашение не подразумевает получение старых баз или строительство новых. Обама подчеркнул, что все объекты, к которым получат доступ вооруженные силы США, останутся под контролем Манилы. Наши войска не будут там базироваться, они будут лишь ротироваться для совместных тренировок и учений.

Такая формула, как отмечало японское информационное агентство Киодо, призвана обойти ограничения, накладываемые конституцией Филиппин, которая запрещает размещение в стране иностранных военных баз.

В то же время новое соглашение, которое предполагает возможность его продления после первых 10 лет, открывает путь к фактическому восстановлению американского военного присутствия в стране, откуда вооруженные силы Соединенных Штатов были полностью выведены в 1992 году после народной революции, свергнувшей проамериканский режим диктатора Фердинанда Маркоса. Нынешний документ носит общий характер, поскольку размеры, характер и условия пребывания войск США предполагается определить в ходе дальнейших консультаций.

В последнее время оборонные связи Вашингтона и Манилы постепенно восстанавливались и расширялись на фоне конфликта, который Филиппины имеют с КНР по поводу спорных районов в Южно-Китайском море. В частности, американские спецподразделения периодически на время направлялись на юг Филиппин, где они оказывали содействие войскам этой страны в операциях против сепаратистов и террористов.

Как полагают, США особенно заинтересованы в возвращении двух баз на главном филиппинском острове Лусон – военно-воздушной Кларк-Филд и военно-морской Субик-Бей. До 1992 года эти стратегически важные объекты были главными опорными пунктами Пентагона в регионе[11].


 

Глава 2. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ СПОРЫ КИТАЯ С ВЬЕТНАМОМ

Социалистический Китай вынашивал идею установления своего полного господства в Южно-Китайском море, начиная с 1956 года. После ухода из Индокитая французов войска НОАК КНР в 1956 г. высадились на островах Амфитрит Парасельского архипелага, а на островах Круассан высадился десант войск южновьетнамского режима.

В феврале 1959 г. Китаем была предпринята попытка захватить острова Круассан.

До 1974 г. в Южно-Китайском море наступило временное затишье (во Вьетнаме бушевала война, КНР была охвачена «культурной революцией»), закончившееся в 1974 г. после подписания Парижского соглашения по Индокитаю. США были вынуждены по условиям соглашения вывести свои войска из Южного Вьетнама.

В связи с успехами Демократической Республики Вьетнам по освобождению Юга проамериканский режим оказался деморализован и подходил к краху.

Предвидя этот финал и возможность объединения ДРВ в единое социалистическое государство, Китай спешил закрепиться на ранее захваченных морских территориях.

В 1971 г. на самом крупном из захваченных Парасельских островов – острове Вуди, была построена гавань для захода военно-морских судов КНР.

15 января 1974 г. китайские рыбаки высадившись на островах Круассан, контролируемых южновьетнамскими военными, подняли флаг КНР, но были изгнаны.

С 16 января начались столкновения военно-морских судов КНР и Южного Вьетнама, части ВМФ НОАК Китая подвергли 19 января бомбардировке Парасельские острова, а 20 января их захватил китайский десант. Южновьетнамские гарнизоны, охраняющие острова Круассан, срочно покинули их при поддержке 7-го флота США, и тем самым весь Парасельский архипелаг оказался под контролем ВМФ НОАК Китая.

Власти, давая комментарий событиям, представили их таким образом, что обострение отношений 2-х стран на море было спровоцировано Сайгоном. Сайгонские боевые корабли первыми открыли огонь против частей ВМФ НОАК, несущих патрульную службу в этом районе, а китайская сторона лишь обороняла свою «исконную территорию»[12].

Российские ученые объяснили причины быстрого захвата Китаем Парасельских островов в 1974 г. исторической обстановкой того времени, когда в условиях сложившейся трехполярной системы международных отношений в Восточной Азии (США – СССР – КНР), Пекин мог не опасаться каких-либо контрмер со стороны ни Москвы, ни со стороны Вашингтона[13].

После советско-китайского пограничного конфликта на Дальнем Востоке (1969 г.) Москва направила Пекину ряд сигналов, свидетельствовавших о нежелательности эскалации напряженности в отношениях между двумя странами в будущем. Подтверждением этому могут служить предложения СССР подписать с КНР договор о неприменении силы (1971 г.) и пакт о ненападении (1973 г.).

Исходя из этого, какие-либо практические действия СССР в акватории Парасельских островов представлялись маловероятными, но это могло продолжаться пока группа островов Круассан в Южно-Китайском море оставалась под контролем южного, а не северного Вьетнама.

США – второй геополитический соперник КНР в Восточной Азии также не воспрепятствовал захвату в 1974 г. Китаем всего Парасельского архипелага.

Ученые полагают, что дело здесь не только в нормализации китайско-американских отношений и стремлении США разыграть «китайскую карту» в глобальном противостоянии с Советским Союзом.

Главной причиной было повышение барьера вовлеченности США в дела Юго-Восточной Азии после подписания Парижских соглашений и лишения американским Конгрессом и Сенатом права принимать решения по вьетнамскому вопросу самостоятельно.

В самый разгар боевых действий в Южно-Китайском море соединения 7-го флота США получили строжайший приказ соблюдать нейтралитет и не вмешиваться в конфликт Китая с Южным Вьетнамом. В дальнейшем Вашингтон открыто отмежевался от своего недавнего союзника, когда при обсуждении вопроса о Парасельских островах в американском Конгрессе, окончательно принятое решение заключалось в том, что эта проблема должна быть урегулирована только самими странами-претендентами[14].

Так закончился первый этап противостояния Китая и Южного Вьетнама и начался период противостояния Китая против Социалистической Республики Вьетнам.

Стратегическая роль Южно-Китайского моря состоит в том, что это – кладовая крупных запасов нефти и газа, разнообразных морепродуктов и важнейший кратчайший водный путь для морского транспорта от Индийского Океана до Тихого Океана.

Это объясняет амбициозные планы КНР стать не только самой мощной сухопутной, но и крупнейшей морской державой мира.

Коммерческие интересы Китая к ЮКМ связаны с эксплуатацией энергоресурсов, хотя до сих пор глубокая сейсморазведка в Южно-Китайском море не проводилась. Геологоразведка Китая, как было сказано, зафиксировала 10 нефтяных бассейнов с запасами нефти от 23 до 30 млн т и 20 трлн м3 природного газа. Разработку нефтяных месторождений в Южно-Китайском море ведут наряду с КНР Малайзия, Вьетнам, Филиппины, некоторые российские компании. В 2011 г. здесь в день добывалось до 2,5 млн баррелей сырой нефти[15]. Американские геологические службы дают свой, более, высокий прогноз: 60–70% запасов углеводородов в Южно-Китайском море может составлять природный газ в объеме 145,5 трлн м3 [16].

Правовой статус ЮКМ и островов остается неопределенным вплоть до настоящего времени, и сохраняется юридический спор, который охватывает три направления: суверенитет над островами; разграничение исключительных экономических зон (ИЭЗ) и континентального шельфа; свобода навигации в территориальных водах, в ИЭЗ, международных проливах и у архипелагов[17].

В территориальных спорах с Китаем по Южно-Китайскому морю непосредственно, кроме Вьетнама, участвуют Филиппины за риф Скарборо, который находится в пределах 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ), Тайвань – за самый большой в северной части архипелага Спратли остров Тайпиндо, Малайзия – за острова в южной и восточной части архипелага Спратли.

Другие сопредельные государства в китайском поясе соседства в ЮВА – Бруней и Индонезия с КНР открыто не конфликтуют. В 2009 г. Вьетнам и Малайзия договорились о разделе права владения части своих островов, Китай своих претензий на это не выдвигал, хотя Малайзия фактически контролирует 1/5 всего побережья ЮКМ. Индонезия, не претендуя на суверенитет в Южно-Китайском море, активную деятельность развернула в ООН, выступила 12 сентября 2012г. на Генеральной Ассамблее ООН за принятие «Кодекса поведения в ЮКМ».

Разрешению проблем спорных территорий мешает недоработка ООН Конвенции по морскому праву, утвержденная в 1982 г., где в статье 123 (3) не дано ясного определения, что считать островом, а что только рифом или скалой. Это упущение привело к различному толкованию правового статуса островов Южно-Китайского моря. В Конвенции не был определен правовой статус так называемых полузамкнутых морей, к категории которых относится Южно-Китайское море[18].

В условиях сохранения неопределенности, конфликтующие стороны свое право на некоторые острова материализовали, построив там, где было возможно небольшие аэродромы (взлетно-посадочные полосы), морские причалы, казармы, учреждив местные органы власти, а острова включили в состав своей территории.

Вопрос о территориальной принадлежности островов ЮКМ в Комиссии ООН по Конвенции по морскому праву должен был быть рассмотрен в 2009 году.

В мае 2009 г. в ООН поступили заявки от СРВ, Малайзии и Филиппин. КНР заявку не подала, но в апреле 2009 г. направила в Комиссию ООН ноту протеста МИД, приложив карту своих морских владений, границы которых были обозначены пунктиром латинской буквы «U», где китайская территория охватывает 80% акватории ЮКМ, включая почти все его острова.

По внешнему виду «Линия U» напоминает «язык буйвола», как ее метко назвали прибрежные страны ЮВА.

Конфигурация «языка буйвола» на картах Китая впервые появилась в 1947 г. при гоминьдановском режиме, позднее её включили в морские карты КНР. МИД КНР заявило в ноте, направленной в ООН 14 апреля 2009 г., что «Линия U» – это граница «исторического моря» Китая, установленная еще до новой эры.

К 2012 году ЮКМ уже фактически было поделено между странами, вовлеченными в спор с Китаем и где находятся владения самого Китая. СРВ имеет контроль над 25 островами, атоллами и рифами, из которых к островам можно причислить только 7[19].

Китай владеет вдоль восточной части архипелага Спратли 12 островами, отмелями, рифами и атоллами, где проходят главные морские пути.

Здесь построены вертолетные площадки, артиллерийские укрепления, склады для боеприпасов и продовольствия. Филиппины владеют 9 островными территориями с самой длинной в 1300 м взлетно-посадочной полосой, Малайзия 5 островами, Тайвань одним, но самым большим, как мы уже озвучили, островом Тайпиндао.

Таким образом, более 50 островов Южно-Китайского моря к настоящему времени де-факто оказались поделенными, из которых Китай владеет экономически развитым и населенным островом Хайнань, а суверенное право на острова своих соседей не признает.

Вьетнам неизменно выступает против аннексии Китаем своих исконных морских территорий.

После того, как 26 мая 2011 г. китайский патрульный катер перерезал кабели научно-исследовательского судна по разведке нефти и газа в Южно-Китайском море, МИД СРВ выступило с заявлением, «что этим самым Китай нарушил суверенитет Вьетнама и его права на континентальный шельф и исключительную экономическую зону в нарушение Конвенции ООН по морскому праву, Декларации о поведении сторон в ЮКМ, подписанной Китаем и Вьетнамом в 2012 г.»[20].

Территориальные претензии Китая к Вьетнаму возобновились после принятия 21 июня 2012 г. Национальным собранием СРВ Закона о море, в котором спорные острова Сиша, Чжунша и Наньша определяются, как находящиеся под суверенитетом и юрисдикцией Вьетнама.

Китайское МИД потребовало немедленно «исправить ошибку», а Руководство военного ведомства Китая в лице контр-адмирала ВМС НОАК Инь Чжо сделало заявление, что Китай способен постоять за себя в случае любых провокаций. «Наш флот обладает абсолютной способностью и абсолютной решимостью использовать оружие для защиты суверенитета, территориальной целостности и морских прав нашей страны… Мы только ждем приказа»[21]. Вьетнам заявил, что «принятие Закона о море – это обычная законодательная деятельность, направленная на усовершенствование правовых основ государства, выполнение работы по использованию и защите территориальных вод, островов и развития морской экономики страны…»[22].

Китайская экспансия по захвату спорных островных территорий проводится в нескольких формах. Например, по линии развития туризма.

С 2012 г. китайскими властями открыт первый туристический маршрут с острова Хайнань на острова Сиша архипелага Спратли, хотя планы по туристическому освоению островов Сиша вынашивались КНР, начиная с 2009 года. Тогда Госсовет КНР обнародовал документ под названием «Некоторые соображения о продвижении строительства и развитии международного туризма в провинции Хайнань». В этом документе была поставлена задача активно продвигать открытие и освоение туристических поездок на острова Сиша, планомерно развивать туристические поездки на другие безлюдные морские острова. В ноябре 2011 года провинциальное управление транспорта выдало хайнаньской судоходной акционерной компании «Хайся» разрешение на пассажирские перевозки по маршруту «Хайкоу – Санья – северные рифы Сиша». В апреле 2012 года круизное судно совершило плавание от города Санья к рифам Сиша[23].

Туризм для Китая имеет и политическую подоплеку, поскольку главная его цель – повышение осведомленности китайской общественности относительно проблемы спорных территорий. Как писали СМИ, даже, несмотря на отсутствие на островах Сиша источников пресной воды и туристической инфраструктуры, в Китае всегда найдутся группы туристов, которые захотят отправиться туда, хотя речь может идти об однодневной поездке и ночевке в палатках[24].

К проблеме освоения спорных островов подключились китайские службы по линии Государственного управления по геодезии и картографии КНР. В 2012 г. была сформирована межведомственная группа, по географическому обследованию Южно-Китайского моря, составлению карт ЮКМ и его островов. В группу вошли видные представители МИД, министерства общественной безопасности и министерства торговли[25].

Россия – давний стратегический и торгово-экономический партнер Вьетнама.

Среди крупных совместных инвестиционных проектов, осуществляемых во Вьетнаме, находятся проекты по разведке и добыче нефти и природного газа на континентальном шельфе Южного Вьетнама, причем некоторые осваиваемые месторождения находятся вблизи спорных территорий Южно-Китайского моря.

Вьетнамская государственная нефтегазовая компания «PetroVietnam» в 2007 г. с российским ООО «ГК Газпром» в форме совместного предпринимательства работает на четырех блоках № 129–132 в Южно-Китайском море, которые не находятся в спорной акватории Китая и Вьетнама. В апреле 2012 г. «Газпром» принял участие в новом проекте освоения нефтегазовых блоков в ЮКМ № 05.2 и № 05.3, где доля в СП у «Газпрома» с «Петровьетнам» на условиях СРП равна 49% акций, а запасы природного газа в этом районе оцениваются в 55 млрд м3 [26]. Китайская оффшорная компания CNOOC в июне 2012 г. объявила тендер среди иностранных компаний на разработку девяти новых участков в Южно-Китайском море, в т.ч. там, где работает «Газпром». Правительство Вьетнама через руководство PetroVietnam заявило, что этот тендер должен быть немедленно отменен, поскольку участки, которые на него выставила CNOOC, расположены глубоко внутри континентального шельфа Вьетнама, что серьезно нарушает его суверенные права[27].

Действительно, в числе участков, выставленных CNOOC, оказались те лицензии, на работу которых от Вьетнама получил «Газпром».

ООО «ГК Газпром» – государственная холдинговая компания, и цель ее сотрудничества с вьетнамской компанией «PetroVietnam» заключается в получении прибыли. В официальном заявлении КНР, по поводу российской компании, работающей во Вьетнаме, было сказано, что китайская сторона рассматривает это как «выражение российской государственной политики»[28].

Во время официального визита в СРВ 13 ноября 2013 г. В.В. Путина было подписано «Совместное заявление о дальнейшем укреплении отношений всеобъемлющего стратегического партнерства между Российской Федерацией и Социалистической Республикой Вьетнам».

В Заявлении В.В. Путин и президент Вьетнама Чыонг Тан Шанг отметили, что территориальные и иные споры на пространстве АТР должны решаться исключительно мирным путем, без применения силы или угрозы силой согласно действующему международному праву, прежде всего Уставу ООН и Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Они выступают за выполнение Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море 2002 года и скорейшее принятие юридически обязывающего Кодекса поведения в ЮКМ[29].

В заявлении среди главных подписанных во время визита В.В. Путина документов присутствуют подтверждения обоюдного настроя на дальнейшее укрепление кооперации в сфере разведки и добычи нефти и газа на континентальном шельфе, в т.ч. ОАО «ГК Роснефть» с «Петровьетнам» по блоку 15-1/05 на континентальном шельфе СРВ[30]. В развязывание тугого узла вьетнамо-китайских противоречий по принадлежности островов в Южно-Китайском море включились партийные и государственные лидеры двух стран, что было озвучено в ходе визита в Китай в октябре 2011 г. генерального секретаря компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонга.

Пекин и Ханой по итогам визита достигли предварительной договоренности относительно путей разрешения проблем, связанных с Южно-Корейским морем, ни одна из сторон не должна предпринимать действия, которые могли бы еще более осложнить вопрос, не вступив предварительно в диалог с другой стороной, заявил Нгуен Фу Чонг. Он так же пообещал, что вьетнамское правительство будет придерживаться этого соглашения и не позволит спорам оказывать влияние на двусторонние отношения и региональную стабильность.

На саммите АТЭС во Владивостоке в сентябре 2012 г. во время встречи с вновь избранным президентом СРВ Чыонг Тан Шангом бывший председатель КНР Ху Цзиньтао заявил, что «Китай и Вьетнам должны успокоиться и проявить сдержанность в вопросах Южно-Китайского моря, споры отложить и начать совместную эксплуатацию»[31].

Но одновременно Китай развернул новые инициативы: строительство города Саньша на Парасельских островах, обозначил новые названия 1,6 тыс. островам и рифам. На загранпаспортах граждан Китая личные данные были обозначены на фоне карты КНР и всех районов Южно-Китайского моря внутри «Линии U». Продолжаются обстрелы вьетнамского исследовательского судна «Бинь Мин 02», ведущего геологоразведку.

В 2013 году появились некоторые признаки продолжения диалога Китая и Вьетнама по разрешению вопроса спорных территорий. Во время официального визита в КНР 19 июня 2013 г. президента СРВ Чыонг Тан Шанга вновь избранный председатель КНР Си Цзиньпин заявил о стремлении искать решение территориального спора в ЮКМ «политическим путем и не допускать, чтобы эта проблема влияла на двусторонние отношения».

На саммите АСЕАН в Брунее летом 2013 г. Китай выразил согласие начать совместную работу с этой Ассоциацией десяти стран ЮВА над проектом Кодекса поведения в Южно-Китайском море и сделать море зоной дружбы и сотрудничества. Однако Китай нарушил свое обещание. Как было уже сказано, произошла новая провокационная акция Китая по поводу введения 23 ноября 2013 г. в воздушное пространство над Восточно-Китайским морем так называемой «Зоны идентификации ПВО». Любые нарушения иностранными воздушными лайнерами этой Зоны подлежат их уничтожению, как заявило министерство обороны КНР.

В Зону включен контролируемый Японией Дяоюйдао архипелаг (по-японски Сенкаку), находящийся в Восточно-Китайском море. Китай заявил, что намерен «ввести подобные Зоны ПВО в других районах, в т.ч. по периметру Южно-Китайского и Желтого моря – зоны островного конфликта с Республикой Корея. Министр иностранных дел Японии Фумидо Кисида выразил протест Китаю, США также немедленно прореагировали.

Американские бомбардировщики В-52 осуществили пролет над территорией Зоны ПВО в Восточно-Китайском море.

После чего руководство КНР заявило, что «пролеты американских военных самолетов отслеживались в состоянии наивысшей боевой готовности и если чужие самолеты не будут слушать наших предупреждений, то будет отдан приказ сбить нарушителя»[32].

В Зону ПВО КНР вошли морские акватории, наиболее интенсивно используемые в военно-морских учениях США со своими военными союзниками.

Джозеф Байден в декабре 2013 г. срочно вылетел в Пекин для обсуждения с председателем КНР Си Цзиньпином проблему создания противовоздушной обороны КНР в спорных с соседями акваториях, но эта встреча закончилась безрезультатно[33].

В начале мая 2014 г. Китай предупредил, что с 4 мая по 15 августа приступает к добыче нефти и газа в Южно-Китайском море на территории у Парасельских островов, которая, по высказываниям МИД СРВ, является исключительной экономической зоной Вьетнама.

Уж с 2 мая 2014 г. Китай установил 136-метровую буровую платформу HD-981 оффшорной нефтяной компании CNOOC в этой исключительной экономической зоне Вьетнама, расположенной на расстоянии около 220 км до береговой линии СРВ.

По Конвенции ООН по морскому праву протяжённость такой территории входит в исключительную экономическую зону. Охрану платформы HD-981 должны были обеспечить китайские корабли, чтобы не допустить в зону бурения иностранного судна ближе 4,8 км (3-х миль). Об этом было сообщено на официальном сайте морской безопасности КНР 3 мая 2014г.

МИД СРВ выступило в мае 2014 г. с официальным протестом, заявив, что место установки китайской буровой платформы находится в районе исключительной экономической зоны Вьетнама. Руководство вьетнамской государственной нефтегазовой корпорации «Петровьетнам» потребовало «прекратить незаконные действия и убрать китайскую буровую платформу из вод Вьетнама». На что МИД КНР заявило, что «бурение происходит в китайских водах». Глава корпорации «Петровьетнам» 4 мая 2014 г. направил руководству нефтяной корпорации Китая «Хайзыонг» (председателю и главному исполнительному директору) письмо-уведомление, в котором решительно настаивал на прекращении работ буровой платформы HD-981 госкомпанией CNOOC и о выводе её с территории исключительной экономической зоны Вьетнама.

После установки морской платформы КНР в водах Вьетнама во Вьетнаме произошли массовые выступления.

Свыше 15 тыс. вьетнамских рабочих начали с 13 мая серию масштабных акций протеста против деятельности Китая в Южно-Китайском море. Демонстрации прошли по всей территории Вьетнама, где сосредоточено большинство предприятий с участием китайского капитала.

По данным китайских СМИ, погромщики также повредили имущество компаний, принадлежащих гражданам Тпйваня, Сингапура, Южной Кореи и Японии.

В результате беспорядков в основном пострадали тайваньские компании. Наибольший ущерб нанесен сталелитейному заводу, расположенному во вьетнамской провинции Хатинь и принадлежащему тайваньской компании «Формоза Пластикс Груп» (Formosa Plastics Group). Беспорядки начались с забастовки вьетнамских рабочих, которая быстро переросла в погромы. Бастующие избили тайваньских сотрудников, разгромили офис администрации и повредили оборудование предприятия. В результате один китаец погиб и около 150 были ранены. По словам врача одной из больниц в провинции Хатинь во время антикитайских погромов погибли как минимум 5 вьетнамцев и 16 китайцев. Тем не менее, официальный представитель МИД Вьетнама подтвердил гибель только одного китайского рабочего.

Погромы вызвали панику среди китайцев, проживающих во Вьетнаме, в результате чего сотни граждан КНР срочно покинули страну. По сведениям камбоджийской полиции, только 14 мая более 600 граждан КНР перешли вьетнамско-камбоджийскую границу.

Во вьетнамской провинции Биньзыонг работали 1000 тайваньских компаний, из них 200 предприятий подверглись нападению, 11 были разграблены[34].

15 мая Китай выразил Вьетнаму официальный протест и резко осудил насилие против иностранных компаний.

Российские средства массовой информации поместили на страницах своих изданий краткую информацию о протестах во Вьетнаме, а российские учёные, общественные деятели попытались дать объяснение, почему именно сейчас Китай начал активные действия против Вьетнама в Южно-Китайском море.

Антон Цветов в своём блоге писал: «События на Украине могли создать у Китая ощущение, что великодержавная политика снова в моде. Мол, раз никакой катастрофы для России после присоединения Крыма не произошло, то значит разговоры США и Европы о защите прав малых государств разговорами и останутся…[35].

Создается ощущение, что Пекин словно зондирует почву, проверяя пределы терпения стран региона и США. Причем Вьетнам относится к тем странам, с которыми Вашингтон ещё только собирается установить военное сотрудничество, о союзнических отношениях пока речи, конечно, не идет. Возможно, поэтому эта акция направлена как раз против Вьетнама, а не против, например, Филиппин. Китай проверяет, как далеко ему дозволено будет пойти в игре мускулами. Дозволено ли Пекину то, что оказалось дозволено Москве? Каждый подобный инцидент – это проверка. Проверка для региональной системы безопасности, которая, в сущности, состоит из американской системы союзов и многосторонних институтов вокруг АСЕАН. И каждый раз, когда такие инциденты остаются без коллективного ответа, в Пекине вырабатывается привычка, что так можно себя вести».

Антон Цветов, говоря об откликах из Москвы на конфликт КНР с СРВ, считает, что «нейтральная позиция Москвы по проблеме ЮКМ, конечно же, оправдана». И объясняет почему: «Однако нейтралитет этот вполне можно расширить и конкретизировать. Причем в данном случае российский интерес вполне очевиден – если отечественная компания решит в этом же районе начать добычу нефти, с кем она должна будет вести переговоры – с Китаем или с Вьетнамом?

Сформулирую этот интерес прямо: деятельность российских компаний не должна ни в коей мере зависеть от частных проблем политических отношений двух других государств. Оба из которых, кстати, являются нашими стратегическими партнерами, что бы это ни значило»[36].

Профессор Академии обороны Австралии Карл Тайер заявил: «США занимают нейтральную позицию в отношении морских споров. Нынешний конфликт вокруг буровой вышки выявил разрыв между американской риторикой и способностью США принимать эффективные меры. Американцы побоятся вводить санкции против Китая и не будут напрямую воздействовать на ситуацию.

Россия стоит перед дилеммой. Обе страны являются ее стратегическими партнерами, им она поставляет современное боевое оружие. Полагаю, Россия будет призывать стороны решить конфликт мирным путем».

Свою позицию озвучил ветеран войны во Вьетнаме Н. Колесник: «Лично я считаю, что ответственность за происходящее полностью лежит на китайской стороне (начавшей монтаж буровой платформы в спорной зоне без предварительных консультаций и согласования с Вьетнамом), действующей с позиции более сильного, пренебрегающего интересами и правами соседа»[37].

Попытался связать морские бои в Южно-Китайском море с украинским Майданом И. Усов из Российского института стратегических исследований: «Хотелось бы рассмотреть вновь разгоревшийся конфликт между Китаем и Вьетнамом с точки зрения изменившейся для России политической ситуации. Я говорю, прежде всего, о событиях, происходящих на Украине, реакции Запада на них и недавно завершившегося визита Путина в Китай. Корректировка политической линии Москвы, безусловно, произошла. Россия все больше ориентируется на Восток. К этому подталкивают нашу страну сама Европа и Соединенные Штаты. Правда, переориентация на Восток происходит однобоко – Россия все больше ориентируется на Китай.

КНР и СРВ являются единственными российскими стратегическими партнерами в Восточной Азии. Раньше наша страна занимала нейтральную позицию в территориальных спорах в Южно-Китайском море. С изменением стратегической линии России возникает опасность (это действительно опасность), что Москва может пересмотреть свое отношение к позициям сторон в ЮКМ, сместив свою абсолютно нейтральную позицию в сторону Китая.

Тем не менее, полагаю, что если такое произойдет, это будет ошибкой»[38].

На наш взгляд, успех российского эксперимента по возвращению своих территорий развязал руки Китаю, для возвращения якобы исконного своих морских территорий, не боясь негативной реакции, прежде всего со стороны США, тем более со стороны России.

Действительно, если Украина с Россией рядом, то Парасельские острова в Южно-Китайском море находятся далеко от Дальнего Востока России. Вооружённый конфликт Китая с Вьетнамом не влияет на имидж миролюбивой, не агрессивной на Востоке России, которая выстраивает одинаково доброжелательные отношения с КНР и с СРВ. Это пока… Но что будет делать Россия, если в ЮКМ начнётся война, как это было весной 1979 г. на границе КНР и СРВ, которая как внезапно началась в марте, так и внезапно через месяц закончилась, после того, как Китай вывел свои войска с территории Вьетнама. Истинные причины той войны без победителя и побеждённого до сих пор неясны. Однако Китай 1979 года и Китай 2014 года, как говорят, две большие разницы. Китай – вторая мировая экономическая держава, но не мировая морская и военная.

Россия пока косвенно участвует в реализации китайских амбиций, увеличивая поставки вооружений и военных ноу-хау Китаю, начала реализовывать в КНР свой грандиозный газовый контракт.

В условиях разгоревшегося конфликта руководство Китая делает, как и прежде, миролюбивые заявления и якобы готово к переговорам с Вьетнамом. Председатель КНР Си Цзиньпин во время встречи с президентом СРВ Чыонг Тан Шангом в Пекине 10 июня 2013 г. заявил, что обе стороны должны демонстрировать свою решимость в поисках политического решения территориального спора в Южно-Китайском море, не допускать, чтобы эта проблема влияла на двусторонние отношения. По словам Си Цзиньпина, Пекин готов к сотрудничеству с Ханоем на переговорах по демаркации морской границы за пределами Тонкинского залива (китайское название – Бэйбувань). Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян во время переговоров в Ханое 13 октября 2013 г. с премьер-министром СРВ Нгуен Тан Зунгом достиг договорённости о создании комиссии, в рамках которой, подобно такой же схеме контактов КНР с Японией, будут вестись переговоры на уровне глав правительств.

Участвуя в работе саммита АСЕАН в Брунее летом 2013 г., Си Цзиньпин подтвердил своё согласие на начало совместной работы над проектом Кодекса поведения в Южно-Китайском море, чтобы превратить его в Зону дружбы и сотрудничества.

Премьер-министр СРВ Нгуен Тан Зунг также принял участие в 24-м саммите АСЕАН, состоявшемся в Нейпьидо (Мьянма) в мае 2014 г. Выступая на открытии саммита в качестве председателя саммита, президент Мьянмы, господин Тейн Сейн подчеркнул, что солидарность и единство являются ключевым преимуществом в процессе создания мирного и процветающего сообщества АСЕАН к 2015 году. На саммите в Нейпьидо руководители стран АСЕАН выразили глубокую озабоченность событиями в Южно-Китайском море, заявив, что они угрожают миру, стабильности, безопасности и свободе мореходства в этом районе. Участники саммита потребовали серьезного соблюдения норм международного права, в частности, Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года и Декларации о правилах поведения сторон в Южно-Китайском море. Подтвердили готовность решать споры мирным путём, не использовать силу или угрожать применением силы, не совершать действия, вызывающие дестабилизацию ситуации в регионе, высказались за то, чтобы в скорейшем времени принять Кодекс о правилах поведения сторон в Южно-Китайском море.

Участвовавшие в 24-м саммите АСЕАН все главы дипломатических ведомств, включая Вьетнам, сделали совместное заявление «О ситуации в Восточном (Южно-Китайском) море». В нём они выразили глубочайшую озабоченность событиями в ЮКМ, которые приводят к росту напряжённости во всём регионе. Они потребовали от конфликтующих сторон проявлять сдержанность и избегать действий, угрожающих миру и стабильности в регионе, решать споры мирным путем на основе общепринятых принципов международного права и Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года, не прибегать к использованию силы или угрожая применением силы. Подтвердили важность поддержания мира, стабильности, безопасности и свободы мореходства и воздушного транспорта в ЮКМ. Подчеркнули необходимость соблюдения «Заявления АСЕАН из 6 пунктов по ЮКМ» и 15-го совместного заявления АСЕАН-КНР, сделанного по случаю 10-й годовщины со дня принятия Декларации о правилах поведения сторон в ЮКМ. В совместном заявлении глав МИД АСЕАН была подчёркнута необходимость скорейшего принятия в Организации Объединённых Наций Кодекса о принципах поведения сторон в Восточном море.

По нашему мнению, Китаю в условиях крепнущей роли АСЕАН в решении мировых и региональных проблем и единодушно принятого Заявления Ассоциацией, придётся присоединиться к Кодексу о принципах поведения сторон в ЮКМ.

Такое решение будет препятствовать планам захвата КНР чужих территорий и способствовать законодательному оформлению в ООН раздела прав владения морскими территориями для всех участников морского конфликта.

В сложных условиях конфронтации с Китаем по проблеме спорных морских территорий Вьетнам рассчитывает на поддержку США и стран-членов АСЕАН, которые являются основными торгово-экономическими партнерами.

Согласно данным министерства промышленности и торговли СРВ, Соединенные Штаты продолжают оставаться вторым крупнейшим внешнеторговым партнером Вьетнама после Китая. По итогам 2013 года, США стали главным экспортным рынком СРВ, на который пришлось примерно 20% от совокупного объема вьетнамских товарных поставок за рубеж. В 2013 году стоимость вьетнамского экспорта в США впервые достигла 25 млрд долл. В перечне вьетнамских товаров, поставляемых в США в 2013 г., преобладали обувь и одежда. Согласно данным минпромторга СРВ, на американский рынок пришлось 36% от общего объема зарубежных продаж текстильно-швейных изделий Вьетнама.

В свою очередь доля американских товаров в общем вьетнамском импорте приближается к 20%.

Экономическое, торговое и инвестиционное сотрудничество СРВ и США продолжает наращивать темпы развития на протяжении минувших двух десятилетий, прошедших с момента нормализации двусторонних связей в 1995 году. В 2001 г. стороны заключили межправительственное соглашение о взаимной торговле и уже в 2003 г. Соединенные Штаты вошли в тройку основных торговых партнеров Вьетнама[39].

Торгово-экономические связи Вьетнама с США опираются на дипломатические и парламентские связи. Руководство Компартии Вьетнама также укрепляет политическое сотрудничество с правительственными структурами Вашингтона.

Вьетнам считает Соединенные Штаты своим важным партнером и выступает за дальнейшее развитие двусторонних связей. Об этом заявил генеральный секретарь ЦК Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонг, принимая делегацию американских конгрессменов во главе с врио председателя Сената Конгресса США, главой сенатского юридического комитета Патриком Лехи.

Нгуен Фу Чонг отметил важность поддержания и расширения двусторонних контактов Вьетнам и США на всех уровнях, в том числе и на высшем. Сторонам, по словам Нгуен Фу Чонга, следует активизировать сотрудничество в рамках ныне существующих структур и механизмов с тем, чтобы эффективно и как можно скорее решить оставленные двум странам в наследство войной проблемы. В первую очередь это касается обезвреживания невзорвавшихся боеприпасов, оказания поддержки реабилитации жертвам, применявшихся американской армией во время боевых действий во Вьетнаме высокотоксичных дефолиантов.

Генеральный секретарь КПВ отметил, что Соединенным Штатам отводится важное место во внешней политике СРВ и подтвердил желание вьетнамской стороны развивать отношения с США, основанные на взаимной выгоде, уважении интересов и невмешательстве во внутренние дела друг друга.

В свою очередь, временный председатель Сената подтвердил, что администрация Соединенных Штатов придает важное значение развитию отношений с Вьетнамом. Конгрессмен заверил, что американские парламентарии окажут со своей стороны всю необходимую поддержку расширению взаимодействия между правительствами двух стран, особенно в ликвидации последствий военных действий во Вьетнаме. Лехи выразил уверенность, что взаимопонимание и сотрудничество между США и СРВ продолжат укрепляться в предстоящий период. Особая роль в этом, по его словам, отводится молодым поколениям американцев и вьетнамцев, которым предстоит сохранять и приумножать восстановленные сторонами после войны хорошие отношения[40].

АСЕАН для Вьетнама надежный рынок, а в политическом отношении твердая опора в развязывании сложных узлов, включая конфронтацию с Китаем.

Объем поставок вьетнамских товаров на международные рынки возрос за последнее десятилетие почти в 4 раза, с 9 млрд долл. в 2003 г. до 40 млрд долл. в 2013 году. Одним из главных покупателей продукции вьетнамских предприятий стала Ассоциация государств Юго-Восточной Азии. Так, по итогам 2013 г. АСЕАН стала третьим, после США и ЕС, экспортным рынком Вьетнама с объемом поставок 18,5 млрд долл. В ближайшие годы вьетнамские предприятия продолжат наращивать поставки на рынки стран АСЕАН товаров, имеющих большой удельный вес в общем объеме экспорта СРВ. Это мобильные телефоны, компьютеры и комплектующие, бытовая электроника, транспортные средства и запчасти, оборудование, техника и сельхозпродукция.

После формирования единого экономического сообщества ВАС вьетнамские предприятия смогут реализовывать свои товары в странах АСЕАН почти в таком же объеме, как и на внутреннем рынке. При этом, чтобы иметь возможность в полной мере воспользоваться такими преимуществами, вьетнамские предприятия должны постоянно повышать качество и конкурентоспособность своей продукции, отмечают специалисты.

Вопрос качества и конкурентоспособности весьма актуален и потому, что создание АСЕАНовского сообщества создаст возможности не только для увеличения объемов экспорта вьетнамской продукции на рынки партнеров по АСЕАН, но также и в другие станы, которые уже заключили с Ассоциацией соглашения о свободной торговле. В их числе такие перспективные рынки, как Китай, Республика Корея, Япония, Индия, Австралия и Новая Зеландия.


 

Глава 3. ОФИЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ РОССИИ ПО СПОРНЫМ ОСТРОВАМ. ИНТЕРЕСЫ РОССИЙСКИХ НЕФТЕГАЗОВЫХ КОМПАНИЙ, РАБОТАЮЩИХ В СРВ

 

Россия пытается сохранить нейтралитет в территориальных спорах Китая с другими странами Азии. Призыв не вмешиваться в территориальный спор между Китаем и Филиппинами относительно острова Хуаньянь прозвучал от посла России на Филиппинах Н. Кудашева: «Москва выступает против любого вмешательства в этот конфликт стран, не участвующих в споре вокруг острова Хуаньянь. Ни РФ, ни США не являются участниками спора». Лучшим способом разрешения конфликта, по мнению российского дипломата, являются мирные переговоры вовлеченных в конфликт сторон[41].

Китайцы достойно оценили нейтральную позицию Москвы. Так, например, ученый из Института по исследованию России в рамках института современных международных отношений Ван Лицзю заявил в интервью корреспондентам «Глобал Таймс», что позиция Москвы в данном вопросе «отражает преемственность дипломатической стратегии, проводимую в жизнь президентом РФ, который ценит отношения с Китаем. Это также показывает, что Россия имеет свои собственные суждения и принципы в решении региональных проблем»[42]. Ван Лицзю добавил, что позиция Кремля важна для разрешения затянувшегося конфликта, поскольку она служит примером для других стран (в особенности США) и демонстрирует, каким образом следует избегать обострения напряжения.

Несмотря на официальный нейтралитет России, крупный российский бизнес начал осваивать в сотрудничестве с Вьетнамом нефтегазовые месторождения в Южно-Китайском море, расположенные вблизи спорных островов. Вьетнамская государственная нефтегазовая компания PetroVietnam совместно с российским «Газпромом» подписала соглашение о совместном освоении двух нефтегазовых блоков в Южно-Китайском море. Согласно сообщениям российской печати, они не находятся в спорной акватории Китая и Вьетнама, однако Ханой таким путем надеется закрепить своё присутствие, тем более что Китайская госкомпания CNOOC объявила в июне 2012г. тендер среди иностранных компаний на разработку девяти участков в Южно-Китайском море. Узнав об этом, правительство Вьетнама и руководство госкомпании PetroVietnam заявили, что тендер должен быть немедленно отменен, потому что он угрожает вьетнамскому суверенитету. Участки, которые на него выставила CNOOC, расположены глубоко внутри континентального шельфа Вьетнама, что серьезно нарушает суверенные права СРВ[43].

В числе участков, выставленных на тендер от Китая, оказались и те, лицензии на работу которых от Вьетнама получил «Газпром». Эта компания начиная с 2007 г. работает на четырех блоках шельфа юга Вьетнама (№ 129–132) в рамках СП с госкомпанией PetroVietnam.

С апреля 2012 г. «Газпром» осуществляет проект освоения новых блоков № 05.2 и № 05.3 в Южно-Китайском море. Доля «Газпрома» – 49% акций, проект реализуется на условиях СРП с небольшими прогнозными запасами газа 55 млрд куб. м[44].

«Газпром» – российская государственная холдинговая компания, цель ее сотрудничества с PetroVietnam заключатся в получении прибыли. Но действия компании, по заявлениям СМИ КНР, в большей степени рассматриваются в качестве государственной позиции самой России[45]. Китайцев тревожит также расширение военного сотрудничества России с Вьетнамом: переговоры по бывшей военно-морской базе России Камрань, крупный, оцениваемый в 2 млрд долл. контракт на поставку Россией дизельных подлодок для охраны шельфа Вьетнама.

Китай предложил крупным западным компаниям Exxon Mobil и ВО отказаться от работы на шельфе Вьетнама, так как якобы у них бóльший интерес к нефтегазовому рынку Китая. Но небольшие российские фирмы уже окольцевали шельф СРВ по согласованию с госкомпанией PetroVietnam. Это поможет предотвратить проникновение в него китайских компаний или китайских морских судов, хотя может и осложнить отношения России с Китаем.

МИД Вьетнама выразил протест в связи с проведением Китаем очередного международного тендера в июне 2012 г. для привлечения иностранного капитала на архипелаг Спратли и на Парасельские острова. В заявлении этого ведомства от 29 июня 2012 г. было сказано, что выставленные на тендер участки – это часть 200-мильной исключительной экономической зоны Вьетнама в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. А Государственная компания нефти и газа PetroVietnam обратилась к иностранным нефтяным компаниям с просьбой проигнорировать объявленный Китаем тендер на работу в спорных островах.

 


 

Глава 4. КОНКУРЕНТНАЯ БОРЬБА РОССИИ И США ЗА УСИЛЕНИЕ СВОЕЙ РОЛИ И ПРИСУТСТВИЯ В ЯПОНИИ, КНР И СТРАНАХ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Во время официального визита В. Путина в КНР с 20 по 21 мая 2014 г. главы государств обсудили широкий круг вопросов двустороннего стратегического партнерства в политической, экономической, гуманитарной сферах и в международных делах.

Двадцать с небольшим лет назад Россия и Китай сумели выйти на беспрецедентно высокий уровень всеобъемлющего стратегического партнерства, в основе которого лежит взаимное уважение и доверие, учет интересов друг друга, взаимовыгодное сотрудничество, невмешательство во внутренние дела», – подчеркнул он. «В процесс взаимного сближения России и Китая важную роль играют контакты руководителей наших стран.

В интервью президента РФ ведущим СМИ было сказано: «Россия и Китай активно продвигают идею формирования в Азиатско-Тихоокеанском регионе новой архитектуры безопасности и устойчивого развития», – сказал Путин. «В ее основе должны лежать принципы равенства, уважения международного права, безопасности, неприменения силы или угрозы силой. Сегодня эта задача становится все более актуальной», – отметил президент.

По его мнению, решению этой задачи призван способствовать в Шанхае саммит Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА).

На саммите подписан Меморандум о взаимопонимании между секретариатами СВМДА и Шанхайской организацией сотрудничества.

«Это еще один шаг на пути к формированию в регионе системы партнерских связей между различными организациями и форумами», – резюмировал глава государства.

Развитие дружественных, добрососедских, партнерских отношений в полной мере отвечает интересам и России, и Китая.

«Между нами не осталось каких-либо политических проблем, которые бы могли оказать негативно влияние на укрепление всеобъемлющего сотрудничества», – сказал глава государства. По словам президента РФ, совместными усилиями было выстроено по-настоящему образцовое взаимодействие, которое должно стать моделью для крупных мировых держав. В ее основе – уважение коренных интересов друг друга, эффективная работа на благо народов двух стран.

По словам Путина, Россия рассчитывает вывести товарооборот с Китаем на уровень 200 млрд долл. к 2020 году.

«В 2013 году объем двусторонней торговли вплотную приблизился к отметке в 90 млрд долл., и это далеко не предел», – сказал Путин. «Будем стараться увеличить товарооборот к 2015 г. до 100 млрд долл., а к 2020 году – до 200 млрд», – заявил президент РФ.

Он отметил, что одновременно ведется работа по снижению зависимости двусторонней торговли от внешней конъюнктуры. «Поэтому в рамках совершенствования торгово-экономического сотрудничества особое внимание уделяется прорывным секторам, таким как повышение энергоэффективности, охрана окружающей среды, производство лекарственных средств и медицинской техники, разработка новых информационных технологий, атомная энергетика и космос»[46], – сказал Путин.

Во время визита В. Путина в КНР был подписан крупный контракт на экспорт в Китай 38 млрд кубов природного газа в год в течение 30 лет. В целом будет поставлено более одного трлн кубов стоимостью 400 млрд долл. Начать поставки газа с месторождений Якутии, Иркутской области, Сахалина планируется с 2019 года.

В апреле-мае 2014 г. глава МИД РФ посетил Китай и Вьетнам – конфликтующих стран Восточной Азии.

В Пекине министр иностранных дел КНР Ван И начал 16 апреля совместную пресс-конференцию с заявления о том, что стороны «достигли взаимопонимания по множеству вопросов» и обсудили, «как дальше углубить китайско-российские отношения». «Наиболее яркими и характерными чертами китайско-российских отношений являются равноправие, доверие, взаимная поддержка», – отметил Ван И.

В свою очередь Сергей Лавров отметил, что «отношения между двумя странами вышли на беспрецедентно высокий уровень». «Регулярный, доверительный, интенсивный политический диалог направляется лидерами России и Китая», – сказал он. Министр напомнил, что в нынешнем году руководители двух стран Си Цзиньпин и Владимир Путин уже встречались и «встретятся еще не раз» – и в Китае, и в России, а также в рамках международных форумов, в том числе АТЭС.

В ходе переговоров министры не обошли вниманием и ситуацию на Украине. Ван И подчеркнул, что для Китая «крайне нежелательна дальнейшая дестабилизация ситуации в этой стране». Он добавил, что для надлежащего решения проблемы необходимо создать благоприятные внешние условия. При этом он напомнил, что Пекин «с самого начала призвал все стороны к диалогу, а не к конфронтации» и выступал за политическое решение этой проблемы.

Глава российского МИД указал также, что повестка встречи в Женеве по Украине сторонами предварительно согласована: деэскалация, разоружение незаконных формирований, проведение конституционной реформы и выборов на Украине. Лавров еще раз особо подчеркнул, что применение силы на юго-востоке Украины подорвет шансы на проведение встречи. Хотя, продолжил он, Россия к ней готова. «Это не бесполезный формат, чтобы еще раз напрямую сказать нашим американским и европейским партнерам о необходимости урезонить тех, кого они привели к власти, обеспечить уважение ими своего собственного народа, добиться начала подлинной, а не косметической конституционной реформы с участием на равноправной основе всех основных политических сил Украины», – сказал Лавров. Он также опроверг мнение, что Россия якобы пытается сорвать четырехстороннюю встречу в Женеве по украинскому кризису. «Когда вы слышите из уст тех, кто сейчас руководит МИД Украины, заявления о том, что Россия опасается женевской встречи или хочет ее сорвать – не верьте, это не так», – подчеркнул министр.

Оба министра отметили, что Россия и Китай «поддерживают самый тесный контакт и взаимодействие» по украинскому вопросу[47].

Во Вьетнаме 15–16 апреля глава МИД РФ на встречах с президентом СРВ Чыонг Тан Шангом и министром иностранных дел Фам Бинь Минем так как и в Пекине заявил, что отношения всеобъемлющего стратегического партнерства между Вьетнамом и РФ активно развиваются, расширяется взаимодействие во всех сферах, сделаны заметные шаги в торгово-экономическом сотрудничестве, особенно в таких стратегических сферах, как нефтегазовая промышленность и атомная энергетика. При этом, стороны сошлись во мнении, что достигнутые успехи пока не соответствуют потенциалу и стремлениям обеих стран. Министры указали, что СРВ и РФ необходимо активизировать двустороннюю торговлю посредством ее разнообразия и либерализации. Первоочередной задачей в этом плане было названо скорейшее подписание Соглашения о зоне свободной торговле (ЗСТ) между Вьетнамом и Таможенным союзом (ТС) в составе России, Белоруссии и Казахстана.

По итогам переговоров Сергей Лавров и Фам Бинь Минь подписали План сотрудничества между министерствами иностранных дел России и Вьетнама на 2015–2016 годы.

Комментируя итоги переговоров со своим вьетнамским коллегой, Лавров отметил, что благодаря интенсивной работе отношения всеобъемлющего стратегического партнерства России и Вьетнама активно наполняются практическим содержанием во всех без исключения областях. «Мы рассмотрели и досконально обсудили ход выполнения двусторонних договоренностей на высшем уровне, достигнутых во время визита президента Вьетнама в Россию в августе 2012 г. и президента России во Вьетнам в ноябре прошлого года», – сообщил министр. По его словам, подписанный план сотрудничества между внешнеполитическими ведомствами РФ и СРВ будет способствовать укреплению и расширению координации Москвы и Ханоя на международной арене.

«У России и Вьетнама общее видение тех процессов, которые происходят в мире. Мы заинтересованы в том, чтобы неукоснительно соблюдались положения устава Организации Объединенных Наций, укреплялась бы центральная роль ООН, развивались бы коллективные подходы к решению любых международных и региональных проблем», – указал Лавров. Россия, отметил он, ценит активную и деятельную роль Вьетнама в качестве члена Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) по продвижению процессов сотрудничества в важнейшем Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). «Мы поддерживаем ведущие позиции АСЕАН в организации дискуссий по вопросам безопасности и будем активно использовать имеющиеся форматы сотрудничества, включая Региональный форум по безопасности (АРФ) и механизм Восточноазиатских саммитов», – сказал глава российского МИД.

Руководитель МИД Вьетнама, касаясь темы партнерства СРВ и РФ на внешнеполитической арене, подчеркнул, что Ханой и Москва разделяют общую точку зрения на основные вопросы международной и региональной политики. Две страны тесно взаимодействуют и поддерживают друг друга в международных делах, особенно в рамках ООН и на площадках ведущих форумов – «Азия-Европа» (АСЕМ), АСЕАН, форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) и саммит Восточно-Азиатского сообщества (ВАС). «Вьетнам высоко оценивает и поддерживает все выдвигаемые Россией инициативы по укреплению безопасности и развитию сотрудничества в АТР», – отметил вьетнамский министр[48].

В апреле 2014 г. состоялись визиты Барака Обамы в страны Восточной Азии. Президент США Барак Обамы начал азиатское турне, в ходе которого посетил Японию, Южную Корею, Малайзию и Филиппины. Предыдущая подобная поездка американского президента состоялась в 2012году, поскольку запланированный на 2013 г. визит был отменен из-за бюджетного кризиса в США. Хотя Обама не посетит Китай, поездка «может иметь серьезные последствия для американо-китайских отношений», отмечал журнал «Дипломат». «Пекин будет внимательно следить за высказываниями американского президента, пытаясь оценить планы США в Азиатско-Тихоокеанском регионе».

Большинство китайских экспертов сходились во мнении, что целью поездки Обамы является «сдерживание Китая». Американский президент подтвердит союзнические обязательства США перед Токио и Манилой, вовлеченными в острые территориальные споры с КНР, полагают они. Обама также использует визит в Южную Корею, чтобы усилить давление на Китай по ядерной проблеме Корейского полуострова, отмечали местные аналитики:

«Три страны, которые посетит Обама, являются союзниками Вашингтона. Несомненно, определенная часть переговоров будет посвящена Китаю», – приводит газета «Глобал таймс» мнение специалиста из Пекинского университета Лян Юньсяна. Практически все вопросы, вынесенные на обсуждение в ходе визита, будут связаны с беспокойством некоторых стран усилением мощи Китая и намерениям Вашингтона помешать этому, полагает он. «США не желают, чтобы в регионе было государство, равное им по мощи», – сказал эксперт[49].

Целью визита президента США является «изменение баланса сил в АТР», а также демонстрация того, что Азия находится в центре внимания Вашингтона, считает политолог из Академии общественных наук КНР Ван Цзюньшэн, слова которого цитирует газета «Фачжи ваньбао».

Газета «Жэньминь жибао» задавала вопрос, ослабит или же усилит поездка Обамы напряженность в регионе. Сам список стран, которые посетит американский президент, «говорит о многом». При этом, утверждает издание, основную ответственность за рост напряженности в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях несут Япония и Филиппины, т.е. не признают главного зачинщика Китая.

Соединенные Штаты считают действия КНР в Южно-Китайском море «опасными и провокационными» и настаивают на их прекращении. Об этом вице-президент США Джозеф Байден заявил на встрече в Белом доме с начальником Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая генералом Фан Фэнхуэйем 15 мая 2014 г.

О содержании их беседы рассказал агентству Рейтер представитель администрации. По его словам, действия КНР создают напряженность в американо-китайских отношениях и поднимают вопросы относительно способности Вашингтона и Пекина конструктивно взаимодействовать в азиатском регионе и на двусторонней основе. Под «провокационными действиями» США имеют в виду решение Китая об установке нефтяной платформы в водах, оспариваемых Вьетнамом.

Распространенное позднее Белым домом заявление по итогам встречи Байдена с Фан Фэнхуэйем выдержано в более осторожном тоне. «Вице-президент подчеркнул серьезную обеспокоенность США по поводу односторонних действий Китая в водах, оспариваемых Вьетнамом, – говорится в документе. – Вице-президент подтвердил, что хотя США не занимают чью-либо сторону в территориальном споре, ни одно государство не должно предпринимать провокационных шагов, выдвигая претензии на оспариваемые районы, и не подрывать своими действиями мир и стабильность в регионе».

Как отмечается в заявлении, Байден и Фан Фэнхуэй «подтвердили важность и необходимость сохранять темпы развития американо-китайских отношений в военной сфере». Они также «говорили о важности американо-китайских отношений в контексте решения ряда региональных и международных проблем»[50].

В апреле Обама посетил Японию. Альянс между США и Японией продолжит оставаться основой обеспечения мира и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), а также платформой для международного сотрудничества. Об этом говорится в распространенном МИД Японии совместном заявлении сторон по итогам визита президента США Барака Обамы в Токио: «Отношения между Вашингтоном и Токио основаны на взаимном доверии, общем понимании международного права, разделяемой приверженности к поддержанию демократических ценностей, а также глубоких культурных связях, – говорится в тексте документа. – Альянс будет играть решающую роль в поддержании мира и процветания, а также формировании будущего АТР».

В совместном заявлении сторон в очередной раз подчеркивается, что острова Сенкаку (Дяоюйдао) попадают под пятый пункт совместного договора о безопасности между США и Японией от 1960 г. Это означает, что любая агрессия по отношению к этим территориям, японские права на которые официально признает и Вашингтон, будет расцениваться США как угроза собственной национальной безопасности и позволит действовать в этой связи согласно собственным конституционным положениям.

Отмечается, что стороны продолжат активную совместную работу по решению ядерной проблемы Ирана, установлению мира на Ближнем Востоке, восстановлению Афганистана и стабилизации ситуации в Сирии. «США и Япония осознают, что Китай способен сыграть важную роль при решении всех этих проблем, и обе наши страны выступают за строительство продуктивных и конструктивных отношений с КНР», – говорится в тексте документа.

Касательно темы переговоров по вступлению Японии в Транс-Тихоокеанское партнерство, подчеркивается, что стороны продолжат вести активный диалог по данному вопросу с целью скорейшего согласования всех необходимых деталей[51].

Посещение президентом США стран Восточной Азии показало, что как и Россия, США усиливают своё экономическое и военное присутствие в Азии, а Китай и для России, и для США – главный стратегический партнер. Это обстоятельство усугубляет опасность морских войн Китая со своими соседями. Но, ни США, ни Россия в силу вышесказанного не будут принимать непосредственного участия в конфликтах. Нейтрализм развязывает Китаю руки прежде всего по отношению к «слабым» соседям – Вьетнаму и Филиппинам.

 


 

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Г.Ф. МУРАШОВА. О НЕКОТОРЫХ ФАКТОРАХ, ВЛИЯЮЩИХ НА ПОЗИЦИЮ КИТАЯ ПО ЮЖНО-КИТАЙСКОМУ МОРЮ[52].

Политика Китая в Юго-Восточной Азии и Южно-Китайском море (ЮКМ), как ее части, является предметом внимательного изучения.

В ХХ веке эта политика коренным образом изменилась вместе с изменившимся миром. Известно, что в годы правления Мао Цзэдуна, особенно в 1960–1970-е, Китай поддерживал революционные движения в странах ЮВА и делал это весьма избирательно. Особенностью китайской внешней политики тех лет было то, что, поддерживая повстанцев, в некоторых странах ЮВА, Китай продолжал сохранять нормальные межгосударственные отношения с теми из них, против которых вел подрывную работу, из-за чего исследователи назвали внешнюю политику Пекина тех лет дихотомной.

Какая историческая память, какой «генетический код», какие традиции питали такую политику нового Китая? Историческая память как фактор китайской внешней политики на том этапе едва ли играла важную роль, теснимая обстоятельствами принципиально новой международной обстановки. Скорее политика Пекина определялась тем, как в тот момент понимала национальные интересы правящая элита Китая. Отметим то, что именно в эти годы в регионе ЮВА сложилось понятие «китайская угроза», не помешавшее Вашингтону пойти на откровенное сближение с КНР, зафиксированное в известном Шанхайском коммюнике 1972 года.

Учитывая разное отношение разных стран ЮВА в разное время к Китаю и неодинаковое отношение самого Китая к этим странам, считаем неверным давать унифицированные категоричные характеристики этим отношениям. Тем более неправомерно искать в древних временах ответы на те или иные внешнеполитические акции современного Китая в ЮВА, ссылаясь на историческую память народа.

Тем не менее, в наши дни в связи с возрастанием роли Китая в мировой политике, ученые, обращаясь к тезису об экспансионизме Китая, объясняют его, среди прочих факторов, генетическим представлением о других странах и народах региона как «варварской периферии», которую необходимо подчинить. В частности, отмечается, что «в китайском самосознании непрерывно сохраняются идущие из глубины веков представления о том, что вся ЮВА есть вассальное по отношению к Китаю сообщество государств, где только Китай и может доминировать».

Не оспаривая самой мысли об очевидном стремлении современного Китая расширить и утвердить свое влияние в ЮВА и Южно-Китайском море (ЮКМ), мы не воспринимаем трактовку сложившегося в древности представления об этом месте проживания подвассальных Китаю народов в качеству чуть ли не главного побудительного мотива самоутверждения современного Китая в ЮВА. Не согласимся, что оно якобы и стало тем «кодом», который диктует Китаю путь продвижения на Юг с целью их подчинения. Если этот мотив и присутствует как элемент исторической памяти в политике Китая в ЮВА и ЮКМ, сегодня, едва ли он имеет сколько-нибудь самостоятельную роль, уступая место другим, более значимым и актуальным моментам. Среди факторов, определяющих политику современного Китая в ЮВА и ЮКМ, на наш взгляд, первостепенным является общая стратегия руководства КНР по приведению геополитического и геостратегического положения страны в соответствие с ее феноменальным экономическим ростом и возрастающей военной мощью, включая серьезное увеличение военно-морской составляющей. Такая стратегия сама по себе выступает результатом осмысления китайским руководством вызовов, которые несет Китаю современная международная обстановка, с е острой борьбой за передел мира. Она подразумевает расширение сфер влияния (в том числе и в мировом океане) формирующейся сверхдержавы. ЮКМ в этой стратегии отводится особая роль: «Страна, контролирующая Южно-Китайское море, станет главной морской державой в Восточной Азии», – считают эксперты по региону.

В последние годы Азиатско-Тихоокеанский регион становится местом противостояния Китая и США, куда США «возвращаются» с традиционной репутацией доминирующей державы в Тихом океане и где сталкиваются национальные интересы этих двух держав. В Южно-Китайском море, как части АТР, противостояние Китая и США особенно очевидно: США пытаются выступить в роли лидирующей силы, которая сдерживала бы возрастающее самоутверждение Китая, оказывая разного наполнения поддержку странам, имеющих с Китаем в ЮКМ значительный «конфликтный» потенциал (Вьетнам, Филиппины). В интересах США также сделать напряженными отношения Китая и АСЕАН в целом, где как они надеются, не преодолен стереотип «китайской угрозы» прошлых лет.

Президент Обама, выступая на Восточноазиатском саммите (Бали) в 2011 г., с одной стороны, говорил о растущем присутствии США в АТР, а с другой, подчеркивал центральную роль АСЕАН в региональных делах. Эксперты связали умение США устанавливать тесные отношения в сфере безопасности с ключевыми странами региона, учитывая их озабоченности относительно будущих намерений Китая, с новой концепцией Вашингтона под названием «умная сила». Как заявила госсекретарь Х. Клинтон, выступая в Пномпене в июле 2012 г., Вашингтон не намерен принимать чью-либо сторону в территориальных спорах в ЮКМ и «заинтересован в свободе навигации, сохранении мира и стабильности, уважении международного законодательства, развитии беспрепятственной законной торговли в ЮКМ».

Это может означать начавшееся смягчение позиции США в отношении Пекина. Госсекретарь Х. Клинтон, в частности, признала, что территориальные споры должны решаться самими участниками, «насколько это возможно». Она призвала к продолжению работы над «Кодексом поведения в ЮКМ» во избежание споров и конфронтации». Китай же, по ее оценке, сопротивляется внешнему вмешательству в дела ЮКМ и не проявляет стремления «ускорить» разработку юридически обязывающего «Кодекса», предпочитая иметь дело с «Декларацией».

Американскую позицию дополнительно артикулировал помощник госсекретаря США по вопросам АТР Курт Кэмпбелл. Еще до начала 19-й министерской встречи АСЕАН в Пномпене, в которой приняли участие американская и китайская делегации, он заявил, что США прилагают большие усилия для создания эффективных, стабильных, долгосрочных отношений с Китаем и не намерены развертывать опасную стратегическую конкуренцию с ним. Хотя между США и Китаем существуют разногласия и в некоторых областях конкуренция между странами неизбежна, отметил Кэмпбелл, Вашингтон готов совместно с Китаем прилагать усилия для содействия миру и процветанию в Юго-Восточной Азии.

Таким образом, помимо мер, предпринимаемых Китаем для самоутверждения в ЮВА и ЮКМ, среди «благоприятствующих» обстоятельств есть, как ни странно, китайская политика самих США в регионе, которая в некотором смысле имеет свои ограничители. США при всей их военно-морской мощи и союзнических отношениях с рядом стран ЮВА, не готовы к конфронтации, тем более вооруженной с Китаем в ЮКМ, поэтому в отношениях с Пекином пытаются не выходить из формата партнерства. Соперничество же в ЮКМ и зоне АСЕАН порой принимает «скрытые» формы.

Действительно, отношение США к Китаю за последние десятилетия претерпело значительную эволюцию. По оценке американских экспертов М. Абрамович и С. Босворт, это отношение резко изменилось после 11 сентября 2001 г., когда Китай из стратегического соперника стал превращаться в партнера по обеспечению безопасности и главного торгового и инвестиционного партнера США».

Переплетение признаков сотрудничества в американо-китайских отношениях с элементами соперничества в АТР и ЮКМ можно увидеть в инициированном США крупном экономическом проекте под названием Транстихоокеанское (стратегическое) партнерство – (ТРР). Вашингтон рассматривает данный проект как геополитический инструмент сдерживания соперника и всячески способствуют неучастию Китая в ТРР. По этому поводу сингапурская пресса писала: «Китай играет слишком важную роль, чтобы можно было его игнорировать, и он очень большой, чтобы поддаться сдерживанию… Сдерживание или игнорирование Китая неразумно и нереалистично. Поэтому его нужно привлечь в ТРР как можно скорее».

Китай в противостоянии с США в ЮКМ выступает как современная крупная держава, действующая адекватно вызовам времени в борьбе за собственные национальные интересы. В ЮКМ Китай не идет на прямую конфронтацию с США, но ведет с ними соревнование за влияние на страны АСЕАН, через которое надеется укрепить свои позиции в регионе. Поэтому асеановское направление китайской стратегии, важное само по себе, имеет выраженную антиамериканскую компоненту, обусловленную ролью, которую, повторим, США определили для себя – главного соперника Китая в ЮКМ и регионе в целом.

В то же время китайская сторона выражает готовность к конструктивному сотрудничеству с США, полагая, что такой поворот не нанесет ущерба национальным интересам КНР. Например, «Жэньминь жибао», озвучивая официальный подход к проблеме, заявила: «АТР – это регион, где интересы Китая и США переплетаются в наибольшей степени, и взаимодействие между ними осуществляется чаще всего». Замминистра иностранных дел КНР Цуй Тянькай, выступая 5 июля 2012 г. в Азиатском обществе Сянгана с речью на тему «Положительное взаимодействие Китая и США в АТР», отметил, что «построение Китаем и США отношений нового типа неизбежно лежит через регион, для развития и стабильности которого политика двух стран имеет большое значение». Китайский дипломат подчеркнул, что Китай и США должны вместе прилагать усилия к поиску нового пути взаимовыгодного сотрудничества. По его словам, стороны уже достигли важного консенсуса по способу сосуществования в АТР, закрепив согласие в китайско-американском совместном заявлении во время визита председателя КНР Ху Цзиньтао в США в январе 2011 г. Две страны должны предельно минимизировать имеющиеся расхождения и взять их под контроль, считает китайский дипломат.

Интересно отношение к данному подходу прямо заинтересованной вьетнамской стороны. Так, один из ведущих экспертов Дипломатической академии СРВ Чинь Динь Ле рассматривает США и Китай не просто как две соперничающие в АТР силы, но две державы, которые обязаны стать партнерами в решении общих для региона вопросов. Это такие вопросы, как управление водными ресурсами (проект «Меконг»), противостояние климатическим изменениям, защита экологии и др. Возможно, опасаясь кондоминиума двух сверхдержав, Ханой призывает США и Китай проявлять в своей политике «меру, чтобы малые страны не обратились к другим игрокам региона, например, Индии с ее доктриной «Взгляд на Восток». «Эра силового соперничества закончена. Наступило время справедливых и взаимовыгодных союзов, а не навязанных форм зависимости», – подытоживает вьетнамский дипломат.

Содержание китайско-американских отношений как отношений партнеров – союзников с преобладанием соперничества над партнерством в глобальном измерении демонстрирует такой феномен, как Пекинский и Вашингтонский консенсусы.

В контексте экономической экспансии и стратегии Китая по вовлечению азиатских стран независимо от их политической системы в экономическую орбиту Китая актуальным становится «соревнование» этих двух программ. Бывший премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад в ходе визита в Москву в марте 2011 г. высказал мнение, что в наши дни, благодаря умению китайцев содействовать успешному экономическому развитию партнеров, Пекинский консенсус идет на смену Вашингтонскому и может (при определенных условиях) оказаться гораздо эффективнее его, тем более что для растущих экономик рынки ЕС и США не кажутся столь же привлекательными, как раньше.

Вашингтонский консенсус, как известно, представляет либерально-монетаристскую модель социально-экономического преобразования общества, которая в наши дни переживает острейший кризис, поскольку полностью исчерпала себя. Она подвергается критике со стороны видных экономистов за то, что, тем не менее, продолжает навязываться другим странам в качестве нормы и эталона для развития по либеральному пути.

Китай же подает пример эффективного участия государства в обеспечении экономического роста, контроля над рыночной стихией, и в этом коренное отличие его подхода от пропагандируемого Вашингтоном.

Серьезность вызова, который бросает Западу «Пекинский консенсус» подтверждает внимание к нему западных экономистов и политологов. Они видят в нем концепцию развития, способную при определенных условиях приобрести глобальное распространение. О Пекинском консенсусе, как феномене мировой экономики, писали автор этого термина Джошуа Купер Рамо, его оппонент и изобретатель термина «Вашингтонский консенсус», апологет либеральных ценностей Джон Вильямсон и многие другие. Шаткость позиций критиков «Пекинского консенсуса» на фоне нынешнего масштабного кризиса либерального проекта представляется очевидной.

В одной из недавних работ Дж. Вильямсон, в частности, пишет: «В то время как Запад еще не уяснил для себя масштаб вызова, который идет от Китая и Пекинского консенсуса, я утверждаю, что этот консенсус едва ли будет доминировать в долгосрочной перспективе. Для этого есть две причины: первая – то, что он, представляя китайский опыт, предпочитает содержание огромного госсектора либерализации экономики. Вторая состоит в том, что если авторитаризм может подходить для местных правителей, то для большинства людей развивающегося мира он представляет Китай в плохом свете». Однако, вопреки мнению Вильямсона, некоторые страны ЮВА с теми или иными признаками авторитарности в этих условиях развиваются относительно устойчиво.

Не менее важны и другие важные факторы, влияющие на политику КНР в Южно-Китайском море. Например, немаловажное значение в определении ее линии поведения в ЮКМ имеет такая традиционная для китайской внешнеполитической культуры черта, как ирредентизм. Пекин полон решимости со временем вернуть под свой суверенитет Тайвань, который уже сегодня большинство стран признают неотделимой частью материкового Китая и в своих отношениях с ним официально отказываются от так называемой «концепции двух Китаев». С геостратегической точки зрения ЮКМ является пространством, обеспечивающим выход КНР через Малаккский пролив в Индийский океан, а через Тайваньский пролив – в Тихий. Такой подход в первую очередь имеет в виду контроль над морскими путями и возможность блокирования союзных с Тайванем сил, по преимуществу США, готовых оказать необходимую поддержку Тайбэю.

Широко известны иные характеристики Южно-Китайского моря, которые делают его жизненно важным для Китая и соседних стран с геостратегической, торгово-экономической и других точек зрения. В частности, Китай видит в ЮКМ источник добычи углеводородов с тем, чтобы диверсифицировать энергопоставки и снизить свою зависимость от импорта энергоносителей.

Документы, принятые такими ведущими государственными структурами КНР, как Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП) в марте 2012 г., Всекитайский комитет Народного политического консультативного совета Китая (ВК НПКСК), свидетельствуют о том, что в китайской правящей элите сложился консенсус относительно защиты и расширения «морских интересов страны». В то же время руководство КНР считает приоритетом внешней политики Китая улучшение отношений с соседями по региону.

Получается, что курс КНР в ЮКМ в настоящее время можно рассматривать как слагаемое двух взаимосвязанных направлений – защита «неоспоримого суверенитета» над территориями и водным пространством ЮКМ и одновременно обеспечение лояльного отношения соседей, включая соперников в вопросе о суверенитете в ЮКМ. Очевидно, что одновременное проведение в жизнь этих двух направлений – чрезвычайно трудная задача. Она тем более сложна, так как внутри китайской элиты, особенно ее военного сегмента, все чаще звучать голоса об ужесточении морской политики, чтобы уже к 2020 г. превратить Китай в сильную морскую державу.

Все вышесказанное напрямую подводит нас к вопросу об отношении правящей элиты КНР к проблемам ЮВА и ЮКМ.

Дэн Сяопин выработал такую политику: «Суверенитет наш, отложить споры, проводить совместное развитие», и современное китайское руководство продолжает эту линию. На самом высоком уровне оно не раз заявляло о своей готовности вести совместную эксплуатацию ресурсов Южно-Китайского моря, но при условии признания суверенитета Китая над «спорными» островами. Здесь находит отражение концепция «мягкой и твердой силы», которую Китай применяет в своей политике в регионе.

В период восточноазиатского кризиса 1997–1998 гг. Китай буквально спас регион от катастрофы, проводя умную финансовую политику, чем заслужил репутацию «конструктивного партнера» в глазах соседей. В 2002 г. он подписал с АСЕАН Декларацию поведении сторон в Южно-Китайском море (DOC), а в октябре 2003 г. – Совместную декларацию о Стратегическом партнерстве во имя мира и процветания. В том же году Пекин присоединился к Договору АСЕАН о дружбе и сотрудничестве в ЮВА (ТАС). В 2010 г. начало действовать подписанное ранее Соглашение о зоне свободной торговли между КНР и АСЕАН (CAFTA).

В этом смысле политику «мягкой силы» следует рассматривать как преобладающую, хотя примеров применения «твердой силы» по отношению к тем же Филиппинам и Вьетнаму, несмотря на оказываемое им американское покровительство, тоже немало. О предпочтении первой говорилось, в частности, в речи Ху Цзиньтао на экономическом форуме в Боао (о. Хайнань) в апреле 2011 г., в которой сделан акцент на «общности трудолюбивых и мудрых народов Азии». Он подчеркнул, что КНР, хотя и стала второй экономикой мир, по-прежнему остается развивающейся страной, а потому – как никто другой – понимает нужды и чаяния развивающегося мира. Ху Цзиньтао пообещал выстраивать со всеми равноправные отношения, помогать дешевыми китайскими кредитами и крупными инвестициями, а заодно решать территориальные проблемы с соседями исключительно мирным путем.

Из выступлений Ху Цзиньтао можно было понять, что в Китае не считают морские территориальные проблемы главными во взаимоотношениях со странами АСЕАН, а готовы подчинить их более важным с точки зрения Пекина аспектам двустороннего стратегического партнерства, включая тесное торгово-экономическое сотрудничество. Международные эксперты видят в этом большую выгоду для всех стран всего азиатского региона, которые могут выстроить инфраструктуру и смежные производства вокруг «китайского чуда».

Страны АСЕАН, сравнивая роль китайского и американского факторов в ЮВА и приветствуя возвращение США в регион, возможно, не совсем уверены в долгосрочности американских обязательств, учитывая финансовые и другие проблемы США. Это не может не способствовать их позитивному восприятию Китая в регионе, как считает главный редактор сингапурского журнала «Современная Юго-Восточная Азия» Ян Стори.

Китай в своей политике в отношении АСЕАН, ставя целью утвердить себя в качестве надежного партнера, старается поддерживать и развивать особо дружественные отношения со странами, которые составляют стратегическую основу АСЕАН – Сингапуром, Малайзией, Индонезией. В духе «заинтересованности» Китая в АСЕАН прошли официальные визиты министра иностранных дел КНР Ян Цзечи 9–13 августа 2012 г. в Индонезию, Бруней и Малайзию, где обсуждались и проблемы Южно-Китайского моря. Китайская сторона, как и на прежних встречах, вела речь о «всецелом и эффективном претворении в жизнь «Декларации действий сторон в Южно-Китайском море», но не говорила о необходимости юридически обязывающего «кодекса».

При этом руководитель МИД КНР подчеркнул, что Китай обладает достаточными историческими и правовыми основаниями, чтобы отстаивать свой суверенитет над островами Наньша и прилегающей к ним морской акваторией. Он подтвердил необходимость прямых переговоров вовлеченных в спор сторон, что является «важным принципом и духом «декларации» (DOC), консенсусом стран, подписавших этот документ». «Мы против того, чтобы вопрос Южно-Китайского моря становился международным или региональным», – отметил Ян Цзечи.

Повышенное внимание Китай уделяет развитию стратегического сотрудничества с Малайзией как одним из важных членов АСЕАН и крупнейшим торговым партнером Китая в составе АСЕАН в последние 4 года. Она отвечает взаимностью. В ходе встречи глав МИД в рамках Регионального Форума АСЕАН (ARF) 10 июля 2012 г. мининдел Малайзии Анифах Аман говорил о надежности КНР как партнера Малайзии, подчеркнув, что развитие и могущество Китая благоприятствует Малайзии. Содержание этой встречи свидетельствует о том, что Китаю удается найти взаимопонимание с рядом стран АСЕАН, в том числе среди участников спора за острова, в выстраивании приоритетности проблем их взаимоотношений. Китай ведет дело так, что морские вопросы при всей их важности не мешают главному – тому, что способствует взаимовыгодному развитию Китая и его соседей из АСЕАН.

Традиционно хорошие отношения сложились у Китая с Таиландом, с которым нет пограничных проблем ни на суше, ни на море. В апреле 2012 г. в ходе визита в Китай премьер-министра королевства Йинглак Чинават стороны повысили уровень двусторонних отношений до всеобъемлющего стратегического сотрудничества и партнерства. Был утвержден рассчитанный на следующие пять лет план совместных действий по реализации этой договоренности, в частности, принято решение об укреплении сотрудничества в четырех важных сферах: строительства скоростных железных дорог, развития водного хозяйства, разработки чистых энергоносителей и подъема образования. Все это открыло новое пространство для китайско-таиландских отношений. В результате усилий обеих сторон в 2011 г. Таиланд стал вторым по величине торговым партнером Китая среди стран АСЕАН.

В июне 2012 г. Китай выступил с еще одной важной инициативой, нацеленной на укрепление сотрудничества с АСЕАН. На проходившем в Пекине экономическом форуме дипломатов посол Китая в АСЕАН Тун Сяолин заявила, что китайская сторона намерена расширять взаимосвязи с АСЕАН на пяти крупных направлениях, включая стратегические контакты на высоком и рядовом уровнях, практическое сотрудничество в духе взаимной выгоды на море, в других сферах, особенно социальные и гуманитарные обмены, с тем чтобы наполнить реальным содержанием двустороннее стратегическое партнерство.

При этом, как подчеркнула посол, Китай готов продолжать усилия по претворению в жизнь Декларации действий сторон в Южно-Китайском море (DOC), совместно со странами АСЕАН обсуждать нормы действий в районе Южно-Китайского моря, продвигать практическое сотрудничество в области научных исследований и охраны окружающей среды на море, безопасности судоходства и проведения спасательных операций, борьбы с транснациональной преступностью на море, морской экономики и аквакультуры, сообща защищать мир и стабильность в Южно-Китайском море, чтобы сделать его морем мира, дружбы и сотрудничества. Тун Сяолин обещала совмещать расширение взаимосвязей с АСЕАН на море, суше и в воздухе, заявив об учреждении китайской стороной фонда морского сотрудничества Китай–АСЕАН в размере 3 млрд юаней в целях формирования его многоуровневой и многосекторной архитектуры.

Было также заявлено, что КНР в рамках практической реализации второй 5-летней программы действий по развитию стратегического партнерства с АСЕАН намерена довести двусторонний товарооборот до 500 млрд долл. и обмен персоналом до 15 млн человек, выполнить другие конкретные цели. Китайская сторона выразила готовность расширять сотрудничество с АСЕАН в использовании новых и высоких технологий, возобновляемых источников энергии в экономике так, чтобы двустороннее сотрудничество благоприятствовало строительству Сообщества АСЕАН, послужило устойчивому развитию Китая и стран АСЕАН и пошло на благо народам.

Из приведенного заявления китайского посла в АСЕАН ясно, что Китай по-прежнему предпочитает формат двусторонних встреч для урегулирования «морских вопросов». При этом он старается «утопить» их в массе других дел, в которых Китай объективно сильнее своих партнеров и – более того – может быть им полезен, в частности, в такой важной сфере, как строительство Сообщества АСЕАН.

Китай при этом использует неодинаковость подхода стран АСЕАН к «морским вопросам» и предмету спора в ЮКМ, их полную неготовность, в том числе претендентов на островные территории в ЮКМ, действовать сообща. Не на пользу АСЕАН и то обстоятельство, что ее участники спорят по морским вопросам между собой. Отсутствие единой позиции по ЮКМ внутри Ассоциации подтвердила встреча в верхах на Бали в ноябре 2011 г., в частности, безуспешные попытки Филиппин добиться общего подхода стран АСЕАН в территориальном споре с Китаем. На этот раз желанию Филиппин собрать воедино против Китая всех претендентов на суверенитет над островными территориями воспротивилась Малайзия. Малайзийский министр иностранных дел в интервью АФП признал «более конструктивным» проведение конференций и применение Декларации поведения стран в ЮКМ, несмотря на то, что «критики называют ее беззубой и не имеющей юридической силы».

Уже упомянутый Ян Стори в статье «АСЕАН – разделенный дом» пишет о невозможности объединенного ответа на претензии Пекина в ЮКМ. Особенно выразительным он назвал отсутствие какой-либо реакции АСЕАН на обострение противостояния Филиппин и Китая вокруг рифа Скарборо, начавшегося 10 апреля 2012 г. АСЕАН не только не оказала поддержки Филиппинам, но вообще обошла молчанием один из самых острых региональных споров с середины 1990-х годов. Полное отсутствие сплоченности и пассивность стран АСЕАН в ситуации в ЮКМ Ян Стори объясняет различием их национальных интересов, включая разное представление о ценности отношений с Китаем.

Противоречивость позиций членов АСЕАН по ЮКМ просматривается и в других региональных СМИ. Так, в январе 2013 г. тайский «Бангкок пост» призвал к объединению стран АСЕАН против Китая по территориальному вопросу. Китай охарактеризован газетой как «главный двигатель экономического чуда в ЮВА, но и одна из самых серьезных угроз для региона». Индонезийская Jakarta Globe, наоборот, утверждая, что «единый фронт АСЕАН по ЮКМ не поможет никому и особенно Индонезии», указала на границы «уступчивости» Китая, который уже пошел на компромисс, определив свою позицию формулой «отложить спор и приступить к совместному развитию». Дальнейшие его уступки невозможны, считает газета, ибо могут вызвать возмущение внутри страны.

В целом, в своей стратегии укрепления позиций в ЮКМ, Китай, как представляется, все же предпочитает мягкие формы взаимодействия с АСЕАН, избегая излишне прибегать к жестким мерам, не желая портить сложившийся в глазах некоторых стран АСЕАН свой образ надежного и перспективного партнера. Например, министр иностранных дел Ян Цзечи именно в ходе 19-й сессии АРФ в апреле 2012 г. подчеркнул, что, учитывая сложность проблемы ЮКМ, китайская сторона неизменно предлагает «отложить» споры и осуществлять совместное освоение». Министр призвал к сохранению всеми сторонами сдержанности в духе Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море, недопущению действий, способствующих расширению и усложнению споров и негативно влияющих на мир и стабильность. По его мнению, такое поведение имело бы ключевое значение для решения проблем ЮКМ.

Успех политики «мягкой силы» Китая отражает работа 45-й встречи министров иностранных дел стран АСЕАН и других заседаний с участием партнеров по диалогу в Пномпене в июле 2012 г. Отсутствие упоминаний «морских проблем» ЮКМ позволяет сделать вывод, что они не были причислены к разряду первоочередных для АСЕАН. Хун Сен говорил о проблемах продовольственной и энергетической безопасности, климатических изменениях, стихийных бедствиях, транснациональной преступности и терроризме, которые в комплексе представляют угрозу для устойчивого социально-экономического развития и создания к 2015 г. сообщества АСЕАН. В решении своих действительно острых проблем Ассоциация рассчитывает на поддержку Китая, как он уже неоднократно делал. Это подтвердил Ян Цзечи, который в рамках встречи Китай–АСЕАН заявил, что китайская сторона намерена в соответствии с потребностями строительства Сообщества АСЕАН «модифицировать центр тяжести в сотрудничестве между Китаем и Ассоциацией, чтобы двустороннее сотрудничество содействовало строительству Сообщества АСЕАН».

Не однажды заявленное китайской стороной намерение участвовать в построении Сообщества АСЕАН мы понимаем как добровольное желание Китая взять на себя часть ответственности за успешное завершение этого регионального проекта. Таким поведением Китай, даже на фоне острой ситуации в ЮКМ, стремится улучшить свой образ в глазах если не всех, то части стран АСЕАН. США подобных обязательств на себя не брали.

20 июля 2012 г. на пресс-конференции в Пномпене глава МИД Камбоджи Хор Намхонг обнародовал следующие шесть принципов поведения причастных сторон в ЮКМ, утвержденных министрами иностранных дел стран АСЕАН:

1) полностью претворять в жизнь «Декларацию действий сторон в Южно-Китайском море» и соответствующие заявления;

2) реализовать последующие меры, принятые, на основе «Декларации о действиях сторон в Южно-Китайском море»;

3) как можно скорее установить строгие правила поведения в Южно-Китайском море;

4) строго соблюдать общепризнанные принципы и нормы международного права, включая Конвенцию ООН по морскому праву;

5) продолжать стремиться к проявлению сдержанности и выступать за отказ от применения силы;

6) продолжать стремиться к урегулированию споров на основе общепризнанных принципов и норм международного права, включая Конвенцию ООН по морскому праву.

Министры иностранных дел стран-членов АСЕАН выразили намерение проводить консультации по вопросам реализации упомянутых принципов, основываясь на Договоре о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии и Уставе АСЕАН. Из содержания этого заявления следует, что основополагающим документом, «регулирующим» проблемы ЮКМ, остается Декларация действий сторон в ЮКМ. Это в полной мере соответствует интересам Китая.

«Жэньминь жибао», комментируя предложение ряда стран начать обсуждение «Кодекса поведения в Южно-Китайском море», выразила готовность тщательно рассмотреть данное предложение, чтобы, когда созреют условия, начать соответствующее обсуждение». Приведенный текст, в первую очередь, означат, что Китай чувствует себя полным хозяином положения и будет, скорее всего, самостоятельно определять то время, когда «созреют условия».

Всеми этими маневрами Китай добился того, что из-за отсутствия согласованной позиции по ЮКМ страны АСЕАН не смогли опубликовать заключительного коммюнике – впервые за почти полувековую историю Ассоциации (1967–2012).

На недостаток единства действий участников территориальных споров в ЮКМ и оснований для решения этой проблемы указывают и зарубежные, в том числе западные эксперты. Например, Роберт Бекман по поводу китайско-филиппинского спора вокруг рифа Скарборо тоже высказался в пользу сотрудничества в ЮКМ как способа уйти от риска конфронтации. Автор, ссылаясь на существующее морское право, утверждает, что факт нахождения рифа в границах 200-мильной исключительной экономической зоны Филиппин не дает Филиппинам права на суверенитет над этой морской территорией. Согласно морскому праву также не имеет значения, что риф находится внутри пространства, обозначенного Китаем «девятью точками» на его знаменитой карте «суверенитета» в ЮКМ. Все варианты потенциальных договоренностей, включая китайскую формулу «отложить спор о суверенитете и заняться совместно эксплуатацией водного пространства», подразумевают признание обеими сторонами вопроса о суверенитете спорным. Китай же не согласен признавать вопрос о суверенитете спорным, и это делает предлагаемую им формулу не действующей, а вопрос о суверенитете не решаемым в рамках существующего морского права.

Специалисты по международному морскому праву Алан Чонг и Эмрис Чью предлагают оставить ситуацию в ЮКМ в состоянии статус-кво, объясняя свою позицию, как и предыдущий автор, невозможностью решить территориальный спор в рамках существующего международного права. «Пекин, Манила и остальные четыре претендента на острова в ЮКМ должны примирить свои истории, историческую память, которые питают их национализм в виде борьбы за территориальный суверенитет, с неформальной практикой, сложившейся в ЮКМ», – пишут ученые. Они считают, что состояние неопределенности, свойственное азиатской дипломатии, – это и есть альтернативный, «спасающий лицо» выход для всех сторон из запутанной ситуации, которую нельзя решить правовым путем. Обоснование такого подхода, по их мнению, можно найти в принципах «асеановского пути».

Продолжение «двусмысленного амбивалентного статус-кво» в ЮКМ, которое может включать совместную эксплуатацию ресурсов без акцентирования вопроса о суверенитете над «спорными» территориями, как один из вариантов подхода конфликтующих сторон, рассматривает и цитированный выше Кристофер Фриз.

Из вышесказанного нами сделаны следующие выводы относительно китайской политики в ЮВА и ЮКМ в частности.

Правящая элита Китая способна адекватно отвечать на вызовы и решать задачи, которые ставит время. В своей политике в ЮВА и ЮКМ современное руководство КНР опирается на опыт непосредственных предшественников (Дэн Сяопин), развивая и приспосабливая его к новым международным реалиям. Используя инструментарий «мягкой и твердой силы», Пекин в отношениях с соседями по региону и участниками спора из-за суверенитета над островными территориями БЮКМ отдает приоритет «мягкой силе».

Китай пытается вовлечь соседей по ЮКМ в свою экономическую орбиту, сделать торгово-экономическое «стратегическое» сотрудничество приоритетом двусторонних отношений, предлагая оставить решение территориальных морских вопросов на потом – следующим поколениям. С этим, как формой непризнания их прав на острова в ЮКМ, не согласны непосредственные оппоненты КНР – ее соседи. Между ними и другими членами АСЕАН не удается достичь согласия и совместных антикитайских действий, что серьезно сдерживает урегулирование конфликта.

В противостоянии с США в ЮКМ и – шире – в ЮВА Китай не идет на конфронтацию, предпочитая оставаться в рамках партнерства, но и не отказывается от стратегии усиления своих позиций в регионе. Среди факторов, определяющих политику современного Китая в ЮВА и ЮКМ, на наш взгляд, первостепенным является общая стратегия руководства КНР по приведению геополитического положения страны в соответствие с ее быстрым экономическим ростом и все возрастающей военной мощью, включая увеличение ее военно-морской составляющей.

Такая стратегия, будучи результатом осмысления китайским руководством вызовов, которые несет Китаю меняющаяся международная обстановка, подразумевает расширение сфер влияния формирующейся сверхдержавы. Южно-Китайскому морю в этой стратегии отводится особая роль: как считают эксперты по региону, страна, контролирующая ЮКМ, станет главной морской державой в Восточной Азии.

Политика КНР в отношении стран ЮВА, ее позиция по ЮКМ, где китайцы отстаивают свои национальные интересы и «неоспоримый» суверенитет над островными территориями и водными пространствами – это Пекинский консенсус в действии, так как одним из важных смыслов Пекинского консенсуса является защита государственных границ. Время покажет, насколько состоятельна эта компонента Пекинского консенсуса.


 


 

 

 

 

 

 

М.Е. Тригубенко

МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ

КОНФЛИКТЫ ПО ТЕРРИТОРИАЛЬНЫМ

ПРОБЛЕМАМ ВОСТОЧНОЙ И

ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

 

 

 

Научное издание

Подписано к печати 14.06.2014 г. Формат 60х84 1/16.

Печать офсетная. Усл. печ. л. 3,6. Тираж 500 экз.

Москва, Новочеремушкинская ул., 42 а.

 



[1] Информационное сообщение ЦТАК КНДР 8 августа 2011 г.

[2] Глобал Таймс. 2012. 18 апр.

[3] Чайна Дейли. 2012. 26 апр.

[4] Там же. 2012. 6 сент.

[5] Токио симбун. 30 апр. 2014 г.

[6] Глобал Таймс. 22 мая 2012 г.

[7] Чайна Дейли.. 10 мая 2012 г.

[8] Сообщение Синьхуа. 16 мая 2012 г.

[9] Сообщение из Гонконга 16 мая 2014 г.

[10] Сообщение из Ханоя 16 мая 2014 г.

[11] По сообщению японского информационного агентства Киодо 28 апреля 2014 г.

[12] Тригубенко М.Е. 40 лет территориальным морским конфликтам Китая с Вьетнамом // Научное обозрение. Серия 2. Гуманитарные науки, 2013. № 6. С. 4.

[13] Канаев Е. Захват КНР Парасельского архипелага в 1974

http://www.rau.su/observer/№7_2005/714.htm

[14] http://www.rau.su/observer/N7_2005/7_14.HTM

[15] The Diplomat. 2012.05.10. Journal Foreign Policy.

[16] Journal Foreign Policy. – 2011. – Sept/Oct.

[17] Локшин Г.М. Южно-Китайское море: трудный поиск согласия. – М., 2013. С. 15.

[18] Там же. С. 30.

[19] Там же. С. 17–18.

[20] Нгуен Куок Хунг. Межгосударственные конфликты в российском поясе соседства на Дальнем Востоке // Мир перемен. 2013. № 3. С. 108.

[21] По сообщению из Пекина // ИТАР–ТАСС. 22.06.2012.

[22] Нгуен Куок Хунг. Межгосударственные конфликты в российском поясе соседства на Дальнем Востоке // Мир перемен. 2013. № 3. С. 112.

[23] По сообщению Агентства Синьхуа. 27.04.2012.

[24] Саут Чайна морнинг пост, 06.04.2012.

[25] Глобал Таймс, 27.03.2012.

[26] Коммерсант, 29.06.2012.

[27] Financial Times, 28.06.2012.

[28] Жэньминь жибао, 10.04.2012.

[29] http://news.krelin.ru/ref_notes/1562

[30] Там же.

[31] URL: www.ChinaDaily.com 09.2012.

[32] www.argumentu.ru, .05.12.2013.

[33] Сайт echomsk.ru, 08.12.2013.

[34] По сообщению китайских информационных агентств от 14, 15, 16 мая 2014 г.

[35] Сайт. «Российский совет по международным делам». Блог Антона Цветова, 7 мая 2014 г.

[36] Там же.

[37] Южно-Китайское море: весеннее обострение // Gazeta Ru, 2 июня 2014 г.

[38] Там же.

[39] Ханой, 25 апреля 2014 г. Информация Государственного таможенного управления.

[40] Сообщение из Ханоя 18 апреля 2014 г.

[41] Глобал Таймс, 27 марта 2012 г.

[42] Manila Bulletin, май 2012 г.

[43] Файненшиэл таймс, 28 июня 2012 г.

[44] Коммерсант, 29 июня 2012 г.

[45] Жэньминь жибао, 10 апр. 2012 г.

[46] По сообщению ИТАР–ТАСС 19 мая 2014 г.

[47] Сообщение ИТАР–ТАСС 16 апреля 2014 г.

[48] Там же, 17 апреля 2014 г.

[49] Глобал таймс от 23 апреля 2014 г.

[50] ИТАР–ТАСС, 16 мая 2014 г.

[51] Там же, 25 апреля 2014 г.

[52] Выступление на конференции в ИДВ РАН «Актуальные проблемы российского вьетнамоведения» 17 мая 2012 г. // Вьетнамские исследования. Выпуск 3. ИДВ РАН. М., 2013.

Опубликовано на Порталусе 26 июня 2014 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): Юго-Восточная Азия, Китай, пограничные споры



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу: