В. Виргинский, кандидат исторических наук

"Когда наши купцы заметили, - гласит отчет о плавании Ричарда Ченслора к русским берегам в 1553 году, - что английские товары имеют мало спроса у народов и в странах вокруг нас и близ нас... некоторые почтенные граждане Лондона, люди большой мудрости и заботящиеся о благе своей родины, начали раздумывать между собой, как бы помочь этому тяжелому положению"¹ .

Эти "мудрые лондонцы" иначе именовались "merchants-adventurers", то есть буквально "купцами-авантюристами" (авантюристами в данном случае именовались люди, ведущие крайне рискованные дела). Достойные собратья испанских и португальских конкистадоров, эти дерзкие и предприимчивые хищники не отделяли торговли от пиратства и войны, а о родине они вспоминали главным образом тогда, когда нуждались в поддержке английских военных сил для политического подчинения отдавленных территорий.

"...Видя, как удивительно растет богатство испанцев и португальцев, вследствие открытий новых стран и поисков новых торговых рынков, - гласит тот же отчет, - они предположили, что могут добиться того же самого, и задумали совершенно новое и необыкновенное морское путешествие"² .

Как известно, начальник этой экспедиции, Уиллоуби, и большинство участников ее погибли, но Ричарду Ченслору удалось достичь устья Северной Двины, а оттуда он был привезен в Москву, к Ивану Грозному.

С этого времени устанавливаются дипломатические и торговые отношения между Англией и Московским государством. Иван Грозный стремился к союзу с Англией, пытаясь опереться на нее в тяжкой борьбе против Швеции и Полыни (позднее Польско-Литовского государства), за Прибалтику. Русский царь надеялся получить от Англии политическую и военно-техническую помощь и, в частности, вооружение для своего войска.

Однако правительство королевы Елизаветы на протяжении ряста лет вело двойную игру. Не отказываясь прямо от заключения военного союза с Московским государством и добиваясь от него все новых торговых льгот, английское правительство вело одновременно тайные переговоры с врагом Москвы - польским королем Сигизмундом.

Иван Грозный в одном из посланий к Елизавете писал с негодованием: "А ты то дело (о заключении союза. - В. В.) отложила на сторону, а делали с нашим послом твои бояре все о торговых делах, а владели всем делом твои гости (то есть купцы. - В. В.)..."³ .

Монопольных привилегий на ведение торговых и промышленных дел в Московском "государстве добилась при помощи лондонской дипломатии так называемая Московитская "компания (Muscovy company), изредка именуемая также "Русской". Эта компания выделилась в 1555 году из организованной в Лондоне "Компании английских купцов-авантюристов для открытия неизвестных и до этого обычно не посещаемых морским путем стран, областей, островов, владений и княжеств". Во главе компании вначале стоял известный мореплаватель Себастьян Кабот.

Московское государство должно было, по мысли лондонских капиталистов и английского правительства, вознаградить Англию за то, что ее опередили Испания и Португалия при дележе колоний в Америке и Азии. Россия интересовала англичан не только в силу своих богатств, но и как кратчайший путь в Закавказье, Персию и Среднюю Азию (право на торговлю с Ближним Востоком было предоставлено англичанам в 1567 году). Одна лишь экспедиция в Персию в 1568 - 1573 годах принесла англичанам 40 тысяч фунтов стерлингов дохода.

Англичане вели торговые операции главным обрядом на Севере России. Опорные пункты Московитской компании ("подворья") существовали в Архангельске, Хол-

¹ "Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке", стр. 47. Соцэкгиз. 1937.

² Там же.

³ Документ приводится у Ю. Толстого "Первые 40 лет сношений между Россией и Англией", стр. 109. СПБ. 1875.

могорах, Нарве, а также в Ярославле и в ряде других волжских городов, вплоть до Астрахани. География, экономика, военно-стратегические особенности этих районов были самым тщательным образом изучены представителями компании, которые неустанно вербовали агентов и шпионов среди русских должностных лиц и купечества, извлекавшего выгоды из торговли с Англией.

По Волге английские купцы направлялись до Астрахани, откуда перед ними открывались пути на Кавказское побережье и в Персию. Каспийское море в английских документах нередко именуется Персидским.

Наибольших привилегий Московитская компания добилась к 1569 году: ей было дано монопольное право беспошлинной торговли по всему Московскому государству и монопольное же право торговли с Ближним Востоком; компании разрешалось основывать железные, канатные и другие заводы с использованием русской рабочей силы (Иван Грозный хотел перенести в Россию английский производственный опыт), позволялось учреждать свои дома, конторы, склады и даже чеканить английскую монету.

Но когда выяснилось, что в вопросе о военном союзе Англия обманывала московское правительство, что никакой технической помощи англичане оказывать русским не собирались, а интересовались исключительно наживой и шпионскими сведениями, Иван IV отнял у англичан часть торговых привилегий. Правда, путем новых дипломатических обманов англичанам удалось их временно восстановить, но после смерти Грозного, при царе Федоре, английские, привилегии были снова урезаны и никогда больше не достигали об'ема 1569 года. В частности была прервана торговля англичан с Ближним Востоком.

За помощь в получении торговых привилегий Московитская компания оказывала английскому правительству ценные услуги в области военной и экономической разведки, а также дипломатической деятельности. Дело в том, что компания располагала обширной и хорошо подготовленной сетью агентов. Это были одновременно и торговые доверенные, и военные разведчики, и агенты по секретным дипломатическим поручениям. Они старались завербовать русских людей из различных слоев населения - прежде всего среди должностных лиц, - действуя подкупом, шантажем, интригами.

Иван Грозный в свое время упрекал Елизавету в зависимости не только от видных "гостей", но и от темных дельцов неизвестного происхождения.

В начале XVII века Московитская компания, а также и лондонское правительство были представлены в России несколькими энергичными агентами во главе с Джоном Мерриком, отец которого, Уильям Меррик, также в свое время был агентом Московитской компании. Прекрасно владея русским языком, Меррик имел широкие связи в различных кругах русского общества, где был известен под именем "Ивана Ульяновича".

После смерти английской королевы Елизаветы новый король, Яков I Стюарт (1603 год), послал в Москву к царю Борису Годунову своего представителя, кавалера Томаса Смита. Одновременно сэр Смит "являлся управляющим Московитской компании и в течение ряда лет возглавлял также Вест-Индскую компанию.

Не случайно сам глава компании отправился в Россию, тогда как на протяжении предыдущего полустолетия даже рядовые члены компании, как правило, оставались в Лондоне, посылая в Россию лишь своих агентов: подобное изменение в действиях Московитской компании свидетельствовало об усилении активности Англии в русских делах.

Со времени первого путешествия Ченслора и английское правительство и лондонские капиталисты не переставали мечтать о превращении Московского государства в английскую колонию полностью или хотя бы частично. Ченслор, тонкий наблюдатель-разведчик, писал в своем отчете: "Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними"¹ . Англичане считали, что надо спешить, пока русский народ своей силы не осознал.

Крестьянская война начала. XVII века в России и польско-шведская интервенция обеспокоили Московитскую компанию (выражение этих опасений мы находим и в приводимых ниже документах) и одновременно открыли перед Англией новые возможности для вмешательства в русские дела в целях экономического и политического порабощения страны. Сэр Смит, развив энергичную деятельность, добился в 1605 году подтверждения Борисом Годуновым английских привилегий, но лишь в том же об'еме, что при Федоре: прежней свободы торговли с Персией двоиться англичанам не удалось. Не было речи и об английских заводах на русской территории.

После воцарения Лжедмитрия I Джон Меррик встретился с самозванцем (Смит в это время лично занимался делами компании на Севере) и получил не только новое подтверждение английских прав, но и обещание расширить их.

¹ "Английские путешественники...", стр. 61.

Вообще "цесарь" Лжедмитрий не скупился на посулы англичанам. Меррик в письма именовал самозванца "несомненным сыном строго императора Ивана", что не мешало тому же Меррику позднее выпустить специальную книгу о Лжедмитрии под названием "Русский обманщик".

17 мая 1606 года самозванец был убит, а 4 июня Меррик добился у нового царя, Василия Шуйского, подтверждения прав компании и отправился в Англию с письмом от Василия к Якову I и с подробным секретным, докладом о русских делах.

Между тем на Севере англичане действовали все более открыто. Воспользовавшись тем, что в условиях разгоравшейся крестьянской войны и новой польской (тушинской) авантюры связи Москвы с северными городами были ослаблены, англичане и голландцы в Вологде и других северных городах стали участвовать в политической борьбе, стремясь всячески укрепить свое влияние.

В 1609 году Василий Шуйский заключил со Швецией договор о "помощи" против тушинцев. Шведы давно с крайним беспокойством следили за успехами польской интервенции: они хотели сами принять участие в разграблении Московского государства. Договор о "помощи" являлся формальным поводом для шведского вторжения на русскую территорию.

Пятнадцатитысячный отряд шведов, англичан, шотландцев и иных иностранных наемников под командой шведского полковника Якова Делагарди перешел границу и стал занимать земли в районе: Тихвин - озеро Ильмень - Старая Русса - Порхов - Нарва. Захваты эти производились, разумеется, отнюдь не для того, чтобы, изгнав тушинцев, вернуть эти земли Василию.

Джон Меррик, возвратившись осенью 1610 года в Архангельск, узнал о последних событиях: о "сведении" Василия Шуйского с престола, измене боярской олигархии в Москве, присяге польскому королевичу Владиславу и установлении диктатуры польского гетмана Жолкевского. Новгород был захвачен шведами, которые заставили новгородских бояр признать шведского принца Карла-Филлипа кандидатом на царский трон.

Агенты Московитской компании во главе со Смитом и Мерриком сочли момент подходящим для обсуждения проекта открытого вмешательства Англии в, русские дела, и превращения по крайней мере северовосточной части Московского государства в английскую колонию. Для этого они вошли в контакт с представителями английских наемников в шведском отряде Делагарди (следует иметь в виду, что и в других частях страны было немало английских наемников).

* * *

Наибольший интерес представляет обширный и, вероятно, не единственный проект этого рода, явившийся результатом, как указано в самом документе, совещаний капитана из отряда Делагарди, Томаса Чемберлена, с "сэром Томасом Смитом, управляющим Московитской компанией, который был здесь посланником, и с некоторыми другими купцами, которые долго вели дела в этой стране"¹ .

Проект этот относится ко второй половине 1612 года. В Лондон он был доставлен, повидимому, Джоном Мерриком. Проект написан от имени военного человека, вероятно, для того, чтобы показать королевскому правительству, что за проектом стоят не одни лишь купцы Московитской компании, но и другие силы, которые могут поддержать его осуществление вооруженной рукой.

Авторы начинают с анализа положения в Московском государстве. "Бедственное и горестное состояние населения Московии хорошо известно, - говорится в проекте, - ибо 8 или 9 истекших лет были таковы, что не только королевская династия, но в известной мере и вся знать его истреблена, большая часть страны по направлению к. Польше разорена, выжжена и занята поляками; другая часть, по направлению к шведским владениям, захвачена и удержана шведами под предлогом помощи.

Народ предоставлен самому себе, без вождя и в большом замешательстве. Но между тем он достаточно способен оказывать сопротивление, если будет сплочен и хорошо руководим".

Но вслед за этой трезвой оценкой положения дел (особенно удачна характеристика шведской политики) следуют выводы, не делающие чести проницательности всеведущей агентуры Московитской компании.

В проекте всерьез утверждается, что русский народ, способность к сопротивлению которого Томасу Чемберлену пришлось констатировать, "желает и даже вынужден необходимостью отдаться в руки какого-нибудь государя, способного защитить его и [желает] подчиниться правлению иностранца, видя, что никого не осталось из его собственных [государей], могущих взять это дело на себя".

И это писалось как раз в те месяцы, когда великое патриотическое движение.

¹ Проект цитируется по полному тексту, опубликованному И. И. Любименко в "The English Historical Review" V. XXIX. N 14, pp. 248 - 253. Разрядка и дополнения в скобках всюду наши. - В. В.

направленное против польских и всех иных интервентов, было накануне победы, когда войско Пожарского и Минина было уже под Москвой, захваченной поляками ("Русские взбунтовались и осадили Москву с 100 тысячами человек и, насколько известно, находятся еще под нею", - указывает документ)!

Томас Чемберлен и его советники пытаются доказать, что ненависть русского народа, особенно в северных областях, направлена лишь против поляков и шведов; англичане же, наоборот, будут рассматриваться как избавители.

"А теперь, - пишет Чемберлен, - не видя ничего, кроме враждебных действий со стороны Польши и кроме бесчестности со стороны Швеции, северные части этой империи, пока еще находящиеся в целости и не тронутые войною, но не свободны" от ожидания и страха войны, поддерживающие давно сношения с нашей нацией ко взаимному благу обеих сторон и благодаря долгому общению получившие вкус к нашей натуре и условиям жизни, особенно же привлекаемые славою о великой мудрости и доброте его величества, - гораздо более желают отдаться в его руки, чем в чьи-либо иные". Эти уверения, по меньшей мере, малоубедительны.

Отметим кстати, что Яков I, достойный основатель династии Стюартов, которая своей реакционнейшей внутренней и внешней политикой ускорила взрыв английской буржуазной революции, пользовался столь же дурной славой в своей стране, как и заграницей.

"В этих целях, - продолжает документ, - они (представители северных русских областей. - В. В.) если прошлым летом переговоры с агентом английской компании в этой стране (как он сам сообщил мне) и отправили бы послов к его величеству при возвращении последнего флота, если бы агент мог подать им какую-либо надежду или поощрение, что их желание может быть удовлетворено".

Эти факты говорят лишь о том, что, по-видимому, какие-то представители дворянства и купечества северных городов вели уже изменнические переговоры с английским агентом, которым, по всем данным, являлся тот же "Иван Ульянович" Меррик, пытавшийся инсценировать народное "волеиз'явление" в пользу Англии.

Затем документ переходит к подробному географическому и экономическому описанию как Севера России, так и бассейна Волги вплоть до Каспийского моря. Осведомленность составителей проекта не оставляет желать лучшего. Например: "...От Устюга, оставив берега Двины, вы попадаете к другой реке, именуемой Сухона (Sowcona), по которой лежит путь до города, называемого Тотьмою, а оттуда до Вологды - в лодках [подымающих] различный груз от 40 до 150 тонн" - и т. д.

Детально перечисляются, все товары, вывозимые англичанами "из этой части страны", а именно: "лен, пенька, канаты, смола, деготь, сало, мачтовый лес (необходимый материал для нашего флота), меха всех сортов, воск, мед, бобровые шкуры для шапок, воловьи, коровьи и буйволовые кожи, поташ, льняное и конопляное масло, икра и т. д.".

Из Англии же, по словам авторов проекта, ввозятся сукно, олово и свинец на сумму 40 тысяч фунтов стерлингов ежегодно.

"Когда же мы представим себе, насколько более значительные количества сукна, олова и свинца легко могли бы найти сбыт вниз по течению Волги и других рек этих отдаленных восточных и северных краев, которые ведут с нами торговлю лишь через несколько посредников, и какой доход мог бы быть получен от всех тех богатых восточных товаров, которые мы получаем сейчас лишь через Турцию, по дорогой цене и с бесконечными опасностями от пиратов и врагов, особенно в случае возникновения конфликта с Испанией, то мы должны прийти к следующему решению.

Если бы у нас представилась возможность любыми средствами установить и наладить обеспеченную торговлю по этому пути, то она оказалась бы не только более доходной и благотворной для нашей страны, чем для любой иной, но (кроме того) в этом случае наше королевство превратилось бы в складочное место для вышеназванных восточных товаров, из которого они могли бы распространяться во Францию, Германию, Нидерланды и Данию, [способствуя] большей загрузке нашего флота и значительному приращению ввозных и вывозных пошлин его величества.

Таким образом, даже если бы не существовало иных важных доводов, кроме [соображений] пользы, я то для его величества и нашей страны имелось бы достаточно оснований, чтобы взять в свои руки защиту этого народа и протекторат над ним на условиях, могущих обеспечить и оградить свободу торговли, которую мы уже ведем и которую предпримем в дальнейшем, как было изложено".

Затем в проекте рассматриваются перспективы, могущие возникнуть в случае победы польско-литовской интервенции. Сигизмунд III характеризуется как король, зависящий от Австрии, уже расположенный неприязненно к Англии "и направляемый иезуитами". По мнению авторов

проекта, Сигизмунд откинет у англичан привилегии на беспошлинную торговлю и передаст их голландцам, которые поддерживают польско-литовскую интервенцию "исключительно в предвидении того, что он [Сигизмунд] покорит эту страну". А в этом случае голландская мощь чрезвычайно возрастет, так что голландцы "могут стать единственными арбитрами и хозяевами морей".

Детально остановившись на опасностях, грозящих в этом случае Англии со стороны Голландии, составители проекта делают следующий вывод: "Из всех этих соображений о явной выгоде в одном случае и явной опасности в другом я делаю заключение, что если бы ваше величество получило предложение суверенитета над той частью Московии, которая лежит между Архангельском и рекой Волгой, вместе с путем по этой реке до Каспийского или Персидского моря, или, по крайней мере, управления (commaunds) и протектората над нею, с [установлением] свободы и гарантий торговли - это было бы величайшим и счастливейшим предложением, которое когда-либо делалось какому-либо королю нашей страны, - с тех пор как Колумб предложил Генриху VII открытие Вест-Индии. Этот последний пример, еще свежий в нашей памяти, учит нас не быть небрежно-расслабленными, когда такие предложения нам делаются..."

Призывая правительство не повторять ошибки Генриха VII, отвергнувшего Колумба, который заложил основы испанской колониальной империи, Чемберлен и его советники разрабатывают конкретный план действий:

"Пусть его величество соизволит дать полномочия одному или нескольким осмотрительным лицам, которые отправятся туда (на Север России. - В. В.) при ближайшей посылке флота в мае, чтобы вести переговоры с населением, если оно того пожелает (!), и заключить с ним договор на условиях суверенитета или протектората, как это будет указано в инструкциях его величества. После этого московиты могут также отправить сюда послов при возвращении флота в сентябре, чтобы утвердить договор, а тем временем пусть они приготовят для передачи в руки английских компаний, находящихся там, такое количество сокровищ и товаров, которое покрыло бы издержки вооружения и транспортировки того количества людей, какое они желают".

Таким образом, изменники, которые заключили бы "договор" с англичанами, должны были бы выжать из народа достаточное количеств!" богатств для снаряжения оккупационной английской армии.

Таким образом, даже расходы но покорению Северовосточной России должно было, по мнению английских захватчиков, взять на себя само русское население, притом не задним числом, а непременно авансом!

Здесь ясно проявляется характер столь же падких на захваты, сколь и расчетливых советников Томаса Чемберлена. Видно, не так уж они были уверены в благополучном исходе экспедиции и в преданности архангельских, вологодских и холмогорских жителей Якову I Стюарту, как об этом указывалось в проекте.

"Таким же образом будут поступать время от времени [и в дальнейшем], если понадобятся подкрепления". В том, что подкрепления понадобятся, авторы проекта не сомневались. Они в равной степени были озабочены тем, "какие города или крепости" перейдут в руки англичан, как будет налажено снабжение английских войск в русских землях, и т. д. Все эти пункты должны были войти в "договор".

Проект Чемберлена, доставленный Мерриком в Лондон, подвергся серьезному изучению. Канцлер казначейства сэр Джалиас Сизар (Julius Ceaser), видный юрист своего времени, оставил следующие записи, очевидно, относящиеся к данному проекту¹ :

"Московия, 14 апреля 1613 года.

Проект, касающийся Московии, северную часть которой предложено [передать] под королевский протекторат.

1. Действительно ли она будет предложена?

2. Следует ли ее принять? Денежные ресурсы короля. Средства короля удержать ее.

Какое употребление король из нее сделает.

Какая зависть может возникнуть среди северных государей, если король примет суверенитет над него, или согласится на эту их просьбу (то есть просьбу русских, "жаждущих" перейти под скипетр Якова I. - В. В.), или вступит в оборонительный союз. Первое лучше всего".

Как мы видим, вожделения и сомнения обуревали почтенного тезку Юлия Цезаря. С одной стороны, его крайне соблазняло полное превращение Севера России в английскую колонию. Но, с другой стороны, у сэра Сизара, знавшего цену "любви" эксплуатируемых английскими купцами народов к английской "натуре и условиям жизни" (как писалось в проекте Чемберлена), возникло сомнение, действительно ли Северная Россия "будет предложена".

¹ Документ найден И. И. Любименко и полностью опубликован в этом же номере "The English Historical Review", стр. 254 - 255.

А если несколько подкупленных агентами Компании дворян и купцов и подпишут "договор", подсунутый им Джоном Мерриком или иным "осмотрительным лицом", то следует ли принять подобный "договор"? Не придется ли содержать в стране такую оккупационную армию, что в королевской казне не хватит денег? При этом, кроме ожесточенного сопротивления русского населения (Сизар так прямо и ставит вопрос о средствах "удержать" страну), можно ожидать войны со Швецией, да и голландцы постараются причинить возможно больше вреда своему заклятому врагу - Англии.

Поэтому Сизар в той же записи, далее, меланхолически замечает, заранее ставя под сомнение всякие "договоры", сфальсифицированные агентами Московитской компании: "Афинское правило [гласит], что не следует слишком доверять дружбе народа в беде".

Впрочем, Сизар составляет перечень необходимых сведений об Архангельском порте, о том, можно ли обойтись при захвате и обороне этого порта одной тысячей англичан, и т. д.

В то время как Сизар обсуждал все детали интервенции с Яковом I, которому затея весьма понравилась, в Англии стали формироваться отряды добровольцев, пока еще не столько для завоевания Московии, сколько для расхищения богатств Архангельска, Соловецкого монастыря и т. д. В отряды вступали самые отчаянные головорезы. Наиболее нетерпеливые из этих висельников в офицерских и солдатских мундирах, отличавшиеся от капитана Чемберлена лишь малограмотностью и более узким пониманием проблемы грабежа России: Артур Астон, Джейкоб Джиль, Маргарет и др., - уже приехали в Архангельск. По их словам, они горели желанием вступить на русскую службу, чтобы сражаться против Польши. Но, по совету князя Пожарского, успешно расправлявшегося в это время с польско-литовскими интервентами, английских "добровольцев" попросту не пустили в Архангельск.

Между тем Сизар договорился с королем. На уже известном нам документе имеется приписка: "Инструкции даны купцам, состоящим на этой службе, сэру Меррику и г-ну Рэсселю 19 апреля 1613 года".

Джон Меррик, получивший к этому времени за свои заслуги перед Лондоном дворянское достоинство, вместе с Уильямом Рэсселем, одним из членов правления Московитской компании, были возведены в ранг чрезвычайных королевских посланников (официальным послом оставался сэр Смит) и уполномочены на ведение переговоров о превращении Северовосточной России в английскую колонию.

Но сделано это было, разумеется, в чрезвычайно осторожной форме. Верительная грамота, выданная послам Яковом I в мае 1613 года, гласила:

"Мы достоверно извещены нашим верным и возлюбленным слугою Джоном Мерриком, бывшим резидентом в Московии, о бедственном и затруднительном положении этой славной страны и народа, ныне подвергнутого неминуемой опасности как вторжения врагов извне, так и внутренних беспорядков и мятежей.

По этому случаю вышесказанному Джону Меррику прошлым летом от различных значительных и главенствующих лиц этой страны были сделаны представления и предложения, клонящиеся к благу и безопасности этой страны и восстановлению в ней мира и власти при нашем посредничестве и вмешательстве, каковые предложения он не мог поддержать, как он бы хотел, ибо он не знал нашей воли.

Знайте же, что поскольку они (предложения. - В. В.) ныне переданы нам, мы не мало тронуты, чувствуя нежное сострадание к бедствиям столь цветущей империи, к которой мы и наши августейшие предшественники всегда испытывали особое расположение".

Таким образом "предложения", сделанные в проекте Томаса Чемберлена (вероятно, были представлены и иные аналогичные проекты), были приняты и Яковом I.

Как мы помним по записке Сизара, первым актом водворения мира в России "нежным" английским королем должен был явиться захват Архангельска тысячей английских солдат.

После еще нескольких прочувствованных фраз верительная грамота переходит к более конкретным вопросам: королевским уполномоченным, Меррику и Рэсселю, предоставляются полномочия "вести переговоры, совещаться, договариваться и заключать соглашения с вельможами (lords), [представителями] сословий, военоначальниками, дворянством и общинами или с темя лицами, которые ныне правят и представляют государственные органы, какими бы именами и титулами они ни назывались, или с соответствующими представителями и уполномоченными по поводу вышеупомянутых представлений и предложений"¹ .

В дальнейшем тексте английские предложения с тем циничным лицемерием, ко-

¹ Английский текст документа приводится в книге Н. П. Лыжина " Столбовский договор и переговоры, ему предшествовавшие", стр. 137 - 133, СПБ. 1857.

торым проникнут весь этот характерный документ, именовались "клонящимися к защите и покровительству русской страны".

Совершенно ясно, что среди столь широкого круга лиц, как перечисленный выше, посланникам Яком I нетрудно было найти несколько продажных "значительных и главенствующих лиц", склонных подписать любой договор.

Но, к величайшему разочарованию английского короля, его агенты опоздали: народная рать Минина и Пожарского уже покончила с польским гарнизоном в Москве. Хотя польско-шведская интервенция и продолжалась, но она была обречена на гибель.

В январе 1613 года в Москве был созван Земский собор. Первым же постановлением собора было: "А литовского и свейского короля и их детей за их неправды и иных никоторых земель людей на Московское государство не обирать".

На царство был избран Михаил Романов. Новое правительство было призвано различными частями Московского государства, в том числе и северными краями.

Метрик и Рэссель, узнав об этих, крайне досадных для них событиях, предусмотрительно задержались в Архангельске. Меррик, он же "Иван Ульянович", развил активную деятельность по собиранию агентурных сведений и в то же время слал в Москву одно письмо за другим. Он, понятно, поздравлял Михаила с благополучным восшествием на престол и заодно опровергал некоторые дошедшие до царя слухи о намерениях англичан. По заверениям Меррика, слухи, что Англия собирается предательски использовать бедственное положение Московии в своекорыстных целях, совершенно не соответствовали действительности.

Собрав все нужные сведения и пока что не заезжая в Москву, Меррик отправился обратно в Англию. Там ему была вручена новая верительная грамота. Меррик лестью, интригами и подкупом сумел войти в доверие при дворе. Он добился того, что при ведении мирных переговоров со Швецией, закончившихся Столбовским миром 1617 года, "Яган Мерик, рицер" (неутомимый разведчик получил к этому времени звание кавалера), именуемый в официальных русских документах "доброшляхетным и грозным, чести одержательным господином"¹ и даже почему-то "князем (!) Иваном Ульяновичем", был посредником между Московским государством и Швецией² .

Но это было не то "вмешательство", о котором мечтали и агент Московитской компании Джон Меррик, и ландскнехт Чемберлен, и сэр Томас Смит, и их повелитель "Якуб король".

* * *

Попытки превращения Северовосточной России в английскую колонию потерпели неудачу. Однако стремления англичан к экономическому подчинению России не прекратились: "купцы-авантюристы" и владельцы мануфактур уступили место промышленникам и коммерсантам периода победы и утверждений капитализма, а эти последние - заправилам монополистических об'единений эпохи империализма, жадные взоры которых были неизменно прикованы к естественным богатствам Севера и других краев нашей страны.

Попрежнему не только русские богатства сами по себе интересовали Англию, но и пути, лежащие через Россию на Ближний Восток. В деле экономического проникновения английским капиталистам удалось добиться в России больших результатов. Перед первой мировой войной в промышленность царской России были вложены большие английские капиталы. Из экономической зависимости проистекала и политическая. "Вспомните, - говорил товарищ Сталин, - 12-миллионную русскую армию, проливавшую кровь на империалистических фронтах для обеспечения бешеных прибылей англо-французских капиталистов"³ .

Через три с лишним века после описанных выше событий, когда Великая Октябрьская социалистическая революция навсегда покончила с капитализмом в нашей стране, англичане вместе с другими иностранными интервентами попытались восстановить власть капиталистов и помещиков и одновременно захватить в свои руки богатства нашей родины.

"Англо-французы высадили войска на севере России, заняли Архангельск и Мурманск, поддержали там белогвардейский мятеж, свергли власть Советов и создали белогвардейское "правительство севера России"⁴ . Английские агенты действовали и на Северном Кавказе, и на Волге, и в Сибири. Позднее англичане стали хозяйничать и на юге России, в частности в Закавказье и Закаспье. Но освобожденный народ покончил как с внутренней контрреволюцией, так и с интервентами всех мастей.

¹ Н. П. Лыжин "Столбовский договор...", стр. 112, 129 и т. д.

² Впоследствии Джон Меррик стал главой "Московитской компании".

³ И. Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 5. 11-е изд.

⁴ "История ВКП(б)", стр. 217.