Среди революционеров 60-х годов XIX в. внимание исследователя привлекает фигура И. А. Худякова, известного не только своей революционной деятельностью, но и трудами в области истории и фольклористики. Вновь выявленные в архивах Москвы, Иркутска и Якутска документы позволяют воссоздать основные моменты жизни Худякова значительно полнее, чем это было возможно раньше.

Иван Александрович Худяков родился 1 января 1842 г. в Кургане. Во время пребывания в Казанском университете в 1858 - 1859 гг. у него впервые появляется интерес к революционным идеям¹ . Здесь же Худяков обратился к изучению былин, сказок и других форм народного творчества. В 1859 - 1862 гг. он посещал лекции в Московском университете. В это же время были изданы его первые сборники сказок и народных песен. Осенью 1862 г. он переезжает в Петербург. Будучи талантливым ученым, Худяков вместе с тем страстно отдавался революционному делу. Вскоре он связался с московским кружком студенческой молодежи, во главе которого стоял Н. А. Ишутин. Позднее в своих воспоминаниях Худяков тепло отзывался об участниках этого кружка, которые, по его словам, "большею частью отказались от всех радостей жизни и посвятили себя делу народного освобождения"² . В августе - ноябре 1865 г. Худяков побывал в Швейцарии и встречался там с А. И. Герценом и Н. П. Огаревым.

4 апреля 1866 г. Д. Каракозов совершил покушение на Александра II. Вдохновителем покушения монархисты объявили Худякова. В обвинительном акте по делу каракозовцев говорилось, что Худяков - это "человек крайнего социалистического убеждения, враг существующего порядка, требующий преобразования государства в коренных его основаниях"³ . Однако суду не удалось установить причастность Худякова к покушению. И все же он был сослан на поселение в Верхоянск - одно из самых отдаленных мест Сибири. III отделение и здесь не оставило Худякова в покое: оно решило установить за ним особое наблюдение. Эта чрезвычайная мера не повторялась впоследствии даже по отношению к Н. Г. Чернышевскому и П. А. Алексееву. Недавно обнаруженные нами письма якутского губернатора Лохвицкого рисуют любопытную картину выполнения приказа Петербурга.

В Якутск Худяков был доставлен 11 марта 1867 года. Наблюдение за ним губернатор поручил столоначальнику своей канцелярии Трохимовичу. При знакомстве с Худяковым Трохимович выдал себя за ссыльного поляка и стремился вызвать доверие к себе рассказами о том, что он якобы участвовал в восстании за Байкалом в 1866 г. и что даже здесь, в Якутске, существует особый кружок политических ссыльных: И. А. Худяков, несомненно, рад был встретить человека, казавшегося близким ему по своим взглядам. Он много рассказывал Трохимовичу о своей жизни, о Каракозове, о покушении 4 апреля 1866 года. В первые же дни своего пребывания в Якутске Худяков высказал убеждение, что "покушение когда-нибудь повторится и что государю несдобровать".

В беседах с Трохимовичем, касаясь положения в стране, Худяков заметил: "Политический переворот в России неизбежен, и при всем своем старании нынешнее правительство никогда не удержится". Он был убежден, что "в России будет все-таки революция". Монархия, по словам Худякова, должна распроститься со своими надеждами

¹ И. А. Худяков. Записки каракозовца. М. -Л. 1930, стр. 35.

² Там же, стр. 103.

³ "Покушение Каракозова". Стенографический отчет по делу Д. Каракозова, И. Худякова, Н. Ишутина и др. Т. I. М. 1928, стр. 37.

на народ и армию. Он сообщил Трохимовичу, что когда Каракозовой находились в Петропавловской крепости, "то караульные солдаты высказывали сожаление, что покушение (Каракозова) не удалось. Если бы царя убили, говорили они, мы бы покончили с великим князем Николаем Николаевичем и другими... Это говорил не один и не два". Революция в России, по мнению Худякова, должна была стать началом общеевропейской революции.

С первого дня знакомства с Худяковым подосланный к нему осведомитель старательно записывал свои разговоры с ним. Предварительные записи Трохимович передал губернатору еще до отъезда своего из Якутска в Верхоянск, куда он сопровождал Худякова. Начальство столь дорожило информацией о Худякове, что записи эти генерал-губернатор лично повез в Париж и передал находившемуся там начальнику третьего отделения. По возвращении из Верхоянска Трохимович составил более систематизированную записку о своих беседах с Худяковым⁴ .

В Верхоянск Худяков был доставлен 7 апреля 1867 года. Здесь он оказался в положении гораздо более тяжелом, чем осужденные одновременно с ним его товарищи, находившиеся на каторге в Забайкалье. Там они были все вместе и могли поддерживать друг друга. Худяков же был одинок и, кроме того, крайне нуждался в материальном отношении. Хотя Худяков находился теперь на далекой северо-восточной окраине России, (от Якутска до Верхоянска 900 верст), воспоминания о нем продолжали тревожить Петербург. Покушение Березовского на Александра II в Париже в июне 1867 г. побудило III отделение принять дополнительные меры для предотвращения террористических актов. По-видимому, с этим была связана и вторая поездка Трохимовича в Верхоянск в марте 1868 года. Трохимович заметил "большую перемену" в Худякове: за год жизни в ссылке он "сделался очень печален, постоянно ищет уединения, так что даже довольно трудно было вызвать его на продолжительные разговоры".

На политические темы Трохимович, чтобы "не возбудить в Худякове ни малейшего сомнения", не заговаривал в течение всего первого месяца своего пребывания в Верхоянске. Используя научные склонности Худякова, Трохимович от имени губернатора предложил последнему участвовать в экспедиции по исследованию Чукотского края. Худяков, к тому времени серьезно занявшийся изучением языка и устного народного творчества якутов и русского населения Верхоянского округа, принял это предложение. Когда Трохимович начал разговор о парижском покушении на Александра II, Худяков заметил, что царь "революционерами обречен на смерть". Много говорил верхоянский изгнанник и о перспективах революции в России и в Западной Европе. При этом он признавал необходимым ради предотвращения продолжительной гражданской войны физическое устранение монархов.

Текст записки осведомителя о беседах с Худяковым в 1868 г. свидетельствует о том, что Трохимовичу было поручено выяснить связи ссыльного с революционным движением в Западной Европе, его взгляды на террор, его отношение к покушению Березовского, а также разузнать, кто из участников ишутинского кружка находится еще на свободе⁵ . Якутский губернатор Лохвицкий был убежден, что Худяков остался верен своим революционным убеждениям. Поэтому царских чиновников беспокоила возможность установления связи между Худяковым и участниками польского восстания 1863 г., находившимися в ссылке в Якутской области. В июне 1867 г. Лохвицкий получил секретные сведения о том, что один из этих ссыльных, Крыжановский, "принимает большое участие в Худякове, заботливо о нем расспрашивал и был доволен, когда узнал, что это непримиримый враг правительства". Крыжановский, по словам губернатора, "искал случая секретно выслать ему (Худякову) деньги"⁶ .

В Якутском архиве, в фондах Верхоянского полицейского управления и статистического комитета нам удалось обнаружить новые материалы, относящиеся к верхоянскому периоду жизни Худякова. Основная же часть документов о нем, находившаяся в делах областного управления, погибла во время пожара в Якутске в декабре 1879 года.

⁴ Центральный государственный исторический архив в Москве (ЦГИАМ), ф. 95, оп. 1, д. 340 (Записка Трохимовича 1867 г.).

⁵ Там же, ф. 109, 1 экспед., д. 100, ч. 46, 1866 г. (Записка Трохимовича 1868 г.).

⁶ Московский областной архив (МОА), ф. 864, оп. 1, д. 21, лл. 15 - 17.

Прибыв в Верхоянск, Худяков полностью отдался научным исследованиям. Его деятельность здесь поразительна, ее можно назвать подвигом. Особую ценность представляют написанные в то время Худяковым воспоминания, неведомыми путями доставленные в Женеву и опубликованные там в 1882 году⁷ . Кроме того, он составил описание Верхоянского округа и написал несколько статей на различные темы. В течение 14 месяцев он производил метеорологические наблюдения в Верхоянске и тем самым помог установить особое положение этого пункта, считавшегося до последнего времени полюсом холода. Сохранились материалы и о педагогической деятельности Худякова. К моменту его прибытия в ссылку на всем Крайнем Севере не было ни одной школы. Верхоянские казаки и мещане почти забыли русский язык и даже дома говорили по-якутски. Худяков сумел убедить местного исправника В. Иващенко в том, что в Верхоянске необходимо создать школу. На собранные среди жителей деньги (более 1000 р.) была построена школа. Но просветительская деятельность Худякова этим не ограничилась. Еще до открытия школы он занялся обучением детей, в числе которых оказался и Н. С. Горохов, впоследствии один из ранних представителей местной якутской интеллигенции.

С особой энергией Худяков взялся за изучение якутского языка и фольклора. Уже к сентябрю 1867 г. он составил русско-якутский словарь, содержащий более 5 тыс. слов. Словарь этот был передан для просмотра лицам, знавшим в совершенстве русский и якутский языки, "которые, - как писал губернатор в Иркутск, - одобрили этот труд и даже считают его полезным руководством к изучению значений якутских слов"⁸ . Вместе с тем Худяков записывал якутские легенды, сказки, песни, загадки и пословицы, которые после его смерти были изданы отдельной книгой под названием "Верхоянский сборник". Осенью 1868 г. несколько рукописей Худякова были направлены в Иркутск. Возвращая их, генерал-губернатор сообщил, что не возражает против приобретения рукописей Якутским статистическим комитетом⁹ .

В начале 1869 г. якутский губернатор В. К. Бодиско передал статистическому комитету и епископу Дионисию на рецензию четыре рукописи Худякова: "Материалы для народной словесности и характеристики местного языка и обычаев Верхоянского округа", очерк "Верхоянский округ Якутской области", якутско-русский словарь, русско-якутский словарь¹⁰ . По поручению епископа священник Д. Попов, сотрудничавший в дальнейшем с Э. К. Пекарским при составлении "Якутского словаря", написал отзыв о труде Худякова по якутскому фольклору. Этот рецензент совершенно не понял творческой манеры автора, а поэтому и не увидел того, что данный труд занимает особое место в науке и является неоценимым собранием материалов по якутскому и русскому фольклору. Впоследствии, когда записи Худякова были опубликованы, А. П. Пыпин дал им высокую оценку. "Верхоянский сборник, - писал он, - представляет собой плод громадного труда и до сих пор стоит совершенно одиноким в своей области. Бог весть, когда найдется другой подобный исследователь, который с такою подготовкою, такой любовью и в столь обширных размерах соберет и обработает народную поэзию и якутов и тамошних русских"¹¹ .

Жизнь Худякова в Верхоянске была очень тяжела. В продолжение четырех лет, до начала 1871 г., казна не отпускала никаких средств на его содержание. Вместе с тем имеются сведения, что исправник отбирал у Худякова деньги и вещи, присылавший ему родственниками. В 1870 г. материальное положение Худякова еще более ухудшилось. В связи с этим исполнявший должность якутского губернатора де Витте доносил генерал-губернатору Восточной Сибири о необходимости выдавать Худякову денежное пособие или хлебный паек "по крайней мере в размере, назначенном арестантам, содержащимся в тюремных замках"¹² . Из Иркутска было прислано указание о предоставлении казенного пособия размером не свыше 114 руб. 28 коп. в год. От-

⁷ И. А. Худяков. Опыт автобиографии. Женева, 1882.

⁸ Иркутский государственный архив (ИГА), ф. 24, оп. 3, д. 115, л. 1.

⁹ Там же, л. 2.

¹⁰ Центральный государственный архив Якутской АССР (ЦГА ЯАССР), ф. 343, оп. 1, д. 150, лл. 3 - 4.

¹¹ Цит. по М. М. Клевенский. И. А. Худяков - революционер и ученый. М. 1929. стр. 113.

¹² ИГА, ф. 24, оп. 3, д. 88, лл. 33 - 34.

пускаемые казной Худякову деньги (с января 1871 г. - по 9 р., а с октября того же года по 12 р. в месяц), даже по признанию исправника, "едва обеспечивали его существование"¹³ . В Верхоянске никто не соглашался на эти деньги содержать тяжелобольного Худякова. Поэтому в 1871 - 1874 гг. он был вынужден постоянно переходить с одной квартиры на другую.

Правительство, ссылая Худякова в затерянный среди полярной пустыни Верхоянск, хотело полностью изолировать его от культурной жизни страны. Эту же линию по отношению к нему проводила и местная администрация. В начале 1868 г. в Якутске происходила подготовка к экспедиции Г. Майделя, задачей которой было изучение северо-восточной части Сибири. Губернатор Лохвицкий сначала склонялся к мысли о том, чтобы привлечь к этому делу Худякова. "Заботясь об экспедиции, я поручил узнать, не окажется ли в Верхоянском округе таких лиц, которые... могли бы принести пользу экспедиции... Вследствие чего мне было сообщено, что кроме государственного преступника Худякова других лиц, способных участвовать в экспедиции, в Верхоянске не имеется и что Худяков изъявил на это желание"¹⁴ . Худяков сообщил матери, что ему "сделано предложение участвовать в ученой экспедиции, предполагаемой к отправке в Чукотский край". Однако губернатор все же решил не отпускать Худякова "в столь дальнюю и долговременную отлучку"¹⁵ .

Несмотря на суровые условия жизни на Крайнем Севере я полное одиночество, Худяков продолжал сохранять интерес к научным исследованиям, сознавал ценность своих трудов по якутскому фольклору и надеялся, что они будут опубликованы. Несколько месяцев ждал он ответа из Якутска, куда были посланы его рукописи. После отрицательного отзыва Д. Попова статистический комитет возвратил 19 декабря 1869 г. верхоянскому исправнику рукописи Худякова. Но до автора они так и не дошли. В письме к матери 20 августа 1871 г. Худяков высказывал беспокойство о их судьбе. В течение длительного времени, писал он, рукописи находятся в Якутске, тем не менее администрация все еще не уведомила его, почему они не напечатаны¹⁶ . Таким образом, всякие надежды на плодотворную научную деятельность также исчезли. "Если Вас спросят: кто самый несчастный человек на свете? - отвечайте: тот, кто поставлен в бесконечно бессрочное бездействие и гниет заживо не от отсутствия сил и способностей, а от отсутствия возможности употребить их в дело"¹⁷ , - писал Худяков своей матери 2 ноября 1869 года.

В начале 1871 г. Худяков тяжело заболел. С этого времени исправник неоднократно сообщал начальству о состоянии здоровья ссыльного. В марте 1872 г. он доносил губернатору: "Государственный преступник Иван Худяков по настоящее время находится в умопомешательстве, и временами помешательство его увеличивается, но особенных действий его никаких не замечено"¹⁸ .

Мать Худякова Татьяна Александровна не раз обращалась к властям с просьбами перевести ее сына в такое место, где бы он мог пользоваться медицинской помощью и ее заботами. В начале 1874 г. она наконец добилась разрешения на перевод сына в Якутск, но из-за весенней распутицы он был доставлен сюда лишь 31 августа. В Якутске Худяков пробыл до середины июня 1875 г., а затем его перевезли в Иркутск, где он и умер в больнице 19 сентября 1876 года. Так закончилась жизнь этого замечательного человека.

¹³ ЦГА ЯАССР, ф. 25, оп. 1, д. 157, лл. 44 - 45.

¹⁴ ИГА, ф. 24, оп. 3, д. 115, лл. 10, 13.

¹⁵ Там же, л. 13.

¹⁶ ЦГИАМ, ф. 109, 1 экспед., д. 100, ч. 45, л. 64, 1866 г.

¹⁷ Там же, лл. 57 - 58.

¹⁸ ЦГА ЯАССР, ф. 25, оп. 1, д. 157, л. 14.