Рейтинг
Порталус

Рецензии. П. Г. РЫНДЗЮНСКИЙ. КРЕСТЬЯНЕ И ГОРОД В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА (ВЗАИМООТНОШЕНИЕ ГОРОДА И ДЕРЕВНИ В СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ СТРОЕ РОССИИ)

Дата публикации: 02 ноября 2018
Автор(ы): Ю. И. СЕРЫЙ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ЭКОНОМИКА РОССИИ
Номер публикации: №1541179933


Ю. И. СЕРЫЙ, (c)

М. Наука. 1983. 269 с.

В. И. Ленин различал значение, с одной стороны, крупнейших городов как решающей силы в политических судьбах народов, "центров экономической, политической и духовной жизни народа", "главных двигателей прогресса" и, с другой - мелких городов как "главного оплота мещанства, преимущественно торгово-промышленного"1 . Эту систематизацию авторы работ по истории капиталистических городов, как правило, не раскрывают. Между тем с научной точки зрения важно показать объективные потребности городов в том или ином населении, то, как эти потребности удовлетворялись, к каким социальным последствиям привел рост городов.

В популярных очерках история крупнейших городов и небольших индустриальных селений рассматривается, как правило, под другим углом зрения, различие их роли в судьбах страны нередко не учитывается. Поэтому монография доктора исторических наук П. Г. Рындзюнского (Институт истории СССР АН СССР) привлекает внимание уже самой постановкой вопроса.

Из большого количества аспектов проблемы автор выбрал один: экономические и социальные отличия и взаимодействия деревни и города России преимущественно в конце XIX века. Он задался целью выяснить, в какой мере крестьяне нуждались в сторонних заработках, чтобы обеспечить себе прожиточный минимум. Фактически же


1 Ленин В. И. ПСС. Т. 23, с. 341; т. 40, с. 5.

стр. 122


книга дает ответ на более широкий круг вопросов.

Проблематика двух первых глав монографии - экономический строй крестьянского надельного хозяйства и внедеревенские занятия крестьян - изучалась и раньше. Советские историки и экономисты посвятили аграрным отношениям пореформенной эпохи немало работ, показали пути развития капитализма в сельском хозяйстве, имущественную и социальную дифференциацию крестьянства, отходничество. Но нет трудов, раскрывающих объективную потребность крестьян в переезде на постоянное или временное жительство в города и то, в какой мере город не мог развиваться без притока с него крестьян.

Анализ хозяйствования крестьян на надельной земле приводит П. Г. Рындзюнского к выводу о том, что к началу XX в. половина их в Европейской России "раскрестьянилась", т. к. они располагали не более чем 8 дес. земли на хозяйство (с. 24). И это без учета тех крестьян, которые с 1861 г. земли вообще не имели. При всей усредненности и приблизительности этих данных они пригодны для выводов о социальной структуре российской деревни. Но автор на этом не останавливается, а предлагает удачный способ выяснить реальные возможности крестьянства удовлетворить свои минимальные жизненные потребности.

В качестве эталона П. Г. Рындзюнский берет прожиточный минимум промышленного рабочего начала XX в., который отвечал "лишь самым необходимым потребностям в пище, одежде и жилье"2 . Выразив заработную плату в "хлебной валюте", т. е. в количестве пудов хлеба, который можно было на нее купить, П. Г. Рындзюнский делает вывод, что в среднем одно крестьянское хозяйство получало от земледелия только 55% того, что мог приобрести фабричный рабочий на свою заработную плату (с. 39). Фактически этот разрыв был еще большим. Автор ориентируется на среднюю заработную плату рабочих по данным фабричной инспекции. Но на железных дорогах и на металлургических заводах заработки рабочих были гораздо выше.

П. Г. Рындзюнский показал, что наименьшей продуктивность крестьянского хозяйства была в неземледельческой и среднеземледельческой полосах России, что крестьянские промыслы были здесь абсолютно необходимы. Анализ экономического строя крестьянского надельного хозяйства приводит автора к заключению, что существование главной массы крестьянства опиралось на собственное мелкотоварное или натуральное хозяйство на надельной и арендованной земле (плюс остаточные формы деревенских промыслов) и, кроме того, доходы в виде заработной платы. Это придавало противоречивость крестьянскому хозяйству, т. к., принадлежа к различным социально- экономическим укладам, эти два элемента раскалывали его. П. Г. Рындзюнский подчеркивает, что на крестьянское хозяйство конца XIX в. надо смотреть не как на многоотраслевое, а как на единое - многогранное, существующее только благодаря взаимообусловленности разных общественно-экономических отношений. Члены одной семьи (и даже одно и то же лицо) могли быть и относительно самостоятельными хозяевами, и наемными работниками, и предпринимателями, эксплуатирующими чужой труд (с. 73). Все это осложняет определение социальной природы крестьянства в целом. Тем не менее, как нам представляется, эта многогранность помогает в решении вопроса о характере аграрного строя России в пореформенное время.

Промыслы, очевидно, были главным образом городскими, т. к., по подсчетам автора, только 4% крестьян, занимавшихся своим собственным сельским хозяйством и отходничеством, еще и работали по найму в деревне. При этом около трети их было занято лесным делом (с. 105). Эти сведения автора очень важны. Известно, что в конце XIX в. отряд сельскохозяйственных рабочих был самым большим - 3,5 млн. человек, а вместе с рабочими, занятыми в лесной промышленности и на разных "черных" работах - 5,5 млн. человек, т. е. более 50% всех рабочих России3 . Очевидно, что не эти 4% крестьян-земледельцев и отходников составляли основную массу рабочих. Следовательно, П. Г. Рындзюнский дает еще одно доказательство того, что к началу XX в. большинство сельскохозяйственных рабочих составляли люди, лишенные средств производства, т. е. постоянные рабочие.

В какой же мере город нуждался в пополнении своего населения внегородскими людьми? И, что не менее важно, в каких именно людях он нуждался? Ответить на


2 Условия быта рабочих в дореволюционной России. М. 1958, с. 9. Предисловие Н. К. Дружинина.

3 Ленин В. И. ПСС. Т. 3, с. 582.

стр. 123


эти вопросы, особенно на второй, непросто. Прежде всего отметим утверждение автора о том, что деление городов, особенно крупных, на торговые и промышленные не оправданно. Он подсчитал, что в 1900 г. в 25 городах концентрировалось 76% промышленных капиталов, которыми располагали в целом города Европейской России (с. 146). Почти во всех из них размер торгового капитала был больше промышленного. Но именно они являлись наиболее промышленными центрами страны. При этом в стране было большое количество промышленно-торговых пунктов, в том числе крупных, не имевших статуса города. Они притягивали много крестьян. Обычно в таком пункте функционировало одно крупное промышленное предприятие, а торговые - обслуживали его рабочих и служащих. Такие пункты нуждались в пополнении своего населения людьми ограниченного круга профессий.

Нам представляется, что в разработке этого аспекта можно было пойти дальше. Даже наиболее крупные из подобных промышленных пунктов отличались от городов заметным преобладанием рабочих определенного профиля и, кроме того, молодых рабочих или работниц. Это вело к семейному неустройству, сокращенному семейному бюджету, к большой текучести кадров и в конечном счете сказывалось на производстве и особенно на общественной жизни.

Переход крестьян в городские сословия был крайне затруднен правовыми рогатками. По переписи 1897 г., до 44% горожан числились крестьянами по сословной принадлежности. Наиболее распространенным способом отлучки из деревни было получение годичного паспорта. На более длительный срок крестьяне паспортов обычно не брали. Автор затрудняется в объяснении этого факта. Он объясним, видимо, тем, что, поскольку отходнику не удавалось перейти в городское сословие, он был обязан продлить паспорт. Но он же, нуждаясь в отпуске, раз в году устраивал себе отдых. Время отпуска отходники обычно совмещали со временем обмена паспорта. Чаще всего это было в октябре. По деревенскому обычаю, 1 октября (праздник Покрова) начинались сельские гулянья - отдых, свадьбы. На это время и приходили рабочие, чтобы проведать родственников и обменять паспорт.

Годичный паспорт еще не означал, что его обладатель ушел из своей деревни на короткий срок. Согласно подворной переписи, в Тульской губ. 1910 г. крестьяне, отсутствовавшие в местах приписки ко времени переписи в течение одного года, составляли 4 - 8% (в зависимости от уезда) всех отсутствовавших, отсутствовавшие 6 - 15 и более лет - 47 - 76%4 .

Подробно анализируется в книге социально-профессиональный состав населения. П. Г. Рындзюнский подчеркивает методологическое значение указания В. И. Ленина о том, что город с неизбежностью отнимал у деревни наиболее сильных, интеллигентных и энергичных людей5 . Далеко не всякий сельский пролетарий соответствовал этим требованиям, деревня лишь в малой мере удовлетворяла запрос промышленности в необходимых кадрах. В связи с этим находится и не затронутый автором вопрос о возрасте отправлявшихся в город крестьян. Фабрика отдавала преимущество молодежи, рабочим в возрасте до 20 лет. В течение нескольких лет они были учениками, приобретали специальности, а затем лет 20 были квалифицированными рабочими. Это отразилось на возрастном и социальном составе города. К 1897 г. мужчин в возрасте до 40 лет в городе было гораздо больше, чем в селе6 .

П. Г. Рындзюнский отмечает, что до 80-х годов XIX в. переселение крестьян в города было усиленным, а в 90-е годы налицо большой выход из городов в деревни. Автор считает это серьезными перебоями, тяжело отразившимися на судьбах крестьян (с. 112). По-видимому, все-таки речь должна идти не о перебоях, а о социальном процессе. Рабочие в возрасте старше 40 лет составляли явное меньшинство (3 - 11%) от общего числа. К концу XIX в. большинство фабричных рабочих были рабочими в первом поколении. После 20 - 25 лет фабричной работы их увольняли. Часть их оставалась жить в городе в семьях детей, а другая возвращалась в деревни. Этот процесс уже не прекращался до Октября 1917 года. Вопрос о роли людей, вернувшихся из города в деревню, пока не изучен. Но нет сомнения в том, что они приносили в деревню городские понятия и элементы быта, а


4 См. Материалы для оценки земель Тульской губернии. Крестьянское хозяйство. Подворная перепись. Тт. I - IX, XII. Тула. 1912 - 1917.

5 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 4, с. 145 - 146.

6 Рашин А. Г. Население России за 100 лет (1811 - 1913 гг.). М. 1956, с. 266.

стр. 124


главное - пролетарский опыт организации и борьбы.

Рассматриваемая книга как по постановке и решению главной проблемы, так и по вытекающим из нее научным задачам представляет большой интерес. Она помогает понять многие экономические и социальные явления пореформенной России; локальные же особенности исследуемых в книге процессов требуют дальнейшего изучения.

Опубликовано на Порталусе 02 ноября 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама