Рейтинг
Порталус

Н. И. ПАВЛЕНКО, В. Б. КОБРИН, В. А. ФЕДОРОВ. ИСТОРИЯ СССР С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО 1861 ГОДА

Дата публикации: 15 ноября 2015
Автор(ы): Б. Н. МИРОНОВ, И. Я. ФРОЯНОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИСТОРИЯ РОССИИ
Номер публикации: №1447537984


Б. Н. МИРОНОВ, И. Я. ФРОЯНОВ, (c)

Под редакцией Н. И. Павленко. М. Просвещение. 1989. 559 с.

В содержании рецензируемого учебника, адресованного студентам педагогических институтов, просматриваются как печать застойных лет, так и некоторые новые тенденции, характерные для советской историографии последних лет. Свежие веяния сказались больше всего в главах по периоду до начала XVII в., в меньшей степени - в главах о России XVII-XVIII вв. и практически не коснулись глав о первой половине XIX века.

Новизна пособия состоит в том, что в нем получили отражение некоторые положения, считавшиеся прежде "еретическими", например, о дофеодальном характере киевского общества IX-XI вв., антинациональном поведении многих русских князей в период монголо-татарского вассалитета, обратимости прогрессивных экономических явлений до середины XVIII в. я некоторые другие, в появлении кратких, хотя и преимущественно отрицательных характеристик государственных деятелей, включая императоров, в том, что в изложение в качестве сквозной темы включен быт.

Первая сквозная тема учебника - производительная деятельность народных масс. Начиная с введения, авторами проводится мысль о неблагоприятных условиях, в которых она протекала (тяжелые географические условия, монголо- татарское иго, крепостное право, военная опасность), и, как следствие этого, о постоянно низком уровне производительности труда и отсталости экономики. Этот стандартный набор объяснений русской отсталости вряд ли достаточен. Можно назвать народы, которые жили в таких же или даже в более трудных географических условиях и при этом не страдали хронической отсталостью. Имеются веские аргументы и в пользу того, что внеэкономическая зависимость не исключает достаточно высокой эффективности труда1 . В первой половине XIX в. уровень производства у помещичьих крестьян был выше, чем у государственных. Вопрос о военных расходах в России требует дальнейшего изучения, но в XVIII-XIX вв. они вряд ли находились на уровне более высоком, чем во Франции, Пруссии, Англии и Австрии2 .

В учебнике экономическая отсталость объясняется главным образом внешними обстоятельствами (в сущности, и крепостное право - следствие внешней опасности и широких пространств3 ). Вместе с тем в нем не упоминаются внутренние причины русская хозяйственная этика, ментальность народа, колонизация, подвижная граница государства, система наследования, характер налогов, ограниченное распространение частной собственности, постоянная административная опека над хозяйственной деятельностью производителей, их зависимость не только от государства и помещиков, но и от общины (городской или сельской), внешнеполитические авантюры, слабые города. Перечисленные факторы не в меньшей мере тормозили экономическое развитие.

Рядом новых трактовок отличается освещение социально-экономической истории до XVII века. В учебнике приведены различные варианты решения проблемы генезиса феодализма на Руси. Иначе, чем в других пособиях, представлено социальное


1 Kolchin P. Unfree Labor. Cambridge (Mass). 1987, pp. 105 - 110, 348.

2 Pinter W. M. The Burden of Defense in Imperial Russia, 1725 - 1914. - Russian Review, 1984, vol. 43, N 3.

3 Шапиро А. Л. Русское крестьянство перед закрепощением. XIV-XVI вв. Л. 1987, с. 223 - 232.

стр. 176


положение различных групп зависимого населения в Древней Руси, в частности смердов и закупов. Непривычно для подобного рода изданий звучит мысль о том, что лишь в конце XIII - начале XIV в. на Руси замечается рост феодального землевладения, хотя и в этом случае "вотчины - княжеские, боярские, монастырские - были еще крайне немногочисленны, являлись островками в море крестьянских общин" (с. 99). К сожалению, авторами не определена социальная природа "крестьянских общин". Вместо этого излагаются различные точки зрения по вопросу о черном землевладении и крестьянстве: (с. 100). В итоге стираются специфические социально-экономические черты русского общества XIV-XV веков.

Вызывает известное неудовлетворение и трактовка развития русской государственности. Выделение дружины по традиции осмысливается авторами как "существенный этап в создании классового общества и в превращении власти князя из родоплеменной в государственную" (с. 42). Однако, возникнув в условиях первобытнообщинного строя, дружина никоим образом не нарушила доклассовой социальной структуры. Следовательно, вывод о превращении княжеской власти из родоплеменной в государственную в связи с появлением дружины представляется преждевременным.

В учебнике утверждается, что "летописец рассказывает о племенных княжениях - ранних государственных образованиях, существовавших у полян... древлян, дреговичей, полочан" (с. 45). Термин "племенные княжения" надуман и искажает смысл летописного рассказа, как и понятие "единое государство IX в.", совершенно не соответствующее реалиям той эпохи и являющееся явной модернизацией политических структур восточнославянского общества.

Политический строй России второй половины XV - первой трети XVI в. справедливо характеризуется как самодержавная монархия, в которой "великому князю принадлежала вся полнота политической власти" (с. 131). Однако на с. 138 утверждается, что Россия "развивалась в направлении сословно-представительной монархии. Думается, что подобная противоречивость учебнику противопоказана.

Говоря о строительстве государства, авторы главное внимание обращают на усложнение системы управления, но не на правовое осмысление эволюции государственности в юридических, государственно-правовых терминах. Читатель остается в неведении о характере государственности в киевский и московский периоды, непонятно, в чем состояло их отличие и в чем было сходство. Абсолютизм и просвещенный абсолютизм авторами не разведены. Абсолютизм провозглашается высшей формой феодального государства, из чего следует, что государственность в XVIII - первой половине XIX в. не развивалась. Но это не так. При Петре I появились и со временем усиливались элементы правового государства. Деспотическая монархия эволюционировала в сторону "закономерной", раскрепощались сословия, их политические и экономические права юридически закреплялись государством и т. д. Эти чрезвычайно важные моменты, свидетельствовавшие о жизнеспособности русского общества и государственности, должны были, как нам представляется, найти отражение на страницах учебника.

Вообще авторы как будто специально уклоняются от обсуждения теоретико- методологических и философских вопросов. Между тем именно сейчас крайне необходимо глубокое социологическое, теоретическое, в том числе и сравнительно-историческое осмысление конкретно-исторического материала, чего пособию, к сожалению, явно недостает. Это, в частности, можно сказать об истории формирования Российского государства и его внешней политике, которые во многом рассматриваются по традиционной схеме. Нам представляется, что целесообразно было бы ввести в анализ внешней политики такие понятия из арсенала социологии международных отношений, как "равновесие сил", "политическая система", "функция внешней политики", рассматривать ее как функцию внутренней политики и общественных отношений, то есть рассказывать о ней системно, раскрывая ее динамику.

В прежних учебниках социальным конфликтам отводилось очень большое место. Однако при всей своей важности они все-таки эпизоды, моменты в историческом развитии, нельзя только к ним сводить весь исторический процесс. Тем не менее, и в рецензируемом пособии сохраняются традиционные преувеличения, например, роли движения декабристов: ему приписывается "огромное" историческое и международное значение, "широкий отклик в странах Западной Европы", нанесение

стр. 177


"серьезного удара по всему зданию реакционного Священного союза" (с. 468- 469). Может быть, следует все же прислушаться и к голосу В. О. Ключевского: "Декабристы - историческая случайность, обросшая литературой"? Конечно, эта точка зрения - другая крайность, но истина лежит где-то посередине. Пора, по- видимому, прекратить бездумное цитирование фразы насчет того, что декабристы разбудили Герцена...

Главы по истории культуры и быта представляются наиболее удачными в учебнике. Четко, ясно, объемно, без преувеличений, может быть, первый раз в нашей ученой и учебной литературе рассказано о реальной жизни крестьян в XIV - XVI веках. К сожалению, применительно к более поздним периодам встречается немало трафаретных утверждений вроде, например, тезиса о непрерывном росте оброков помещичьих, государственных и удельных крестьян за первую половину XIX в. (с. 408 - 409). Но если это произошло в условиях традиционной агротехники, то либо крестьянам до XIX в. жилось очень хорошо, либо сам этот рост повинностей преувеличен. Мы склоняемся ко второму объяснению.

Представляется неудачной и формулировка: "разложение и кризис феодально- крепостнической системы хозяйства". Во второй половине XVIII-первой половине XIX в. хозяйство крепостной деревни приспосабливалось к новым условиям, видоизменилось, развивалось, но ни в коем случае не распадалось и не дезорганизовывалось. Утрачивалась натуральная замкнутость, развивались товарно-денежные отношения, дворянское предпринимательство, промыслы, отходничество, крестьянская собственность (с. 309). Неубедительной представляется и трактовка "кризиса феодализма" в 1830 - 1850-е годы (с. 411 - 415). На самом деле ни помещичье, ни крестьянское хозяйство не испытывали в это время упадка4 , социальная структура деревни была достаточно стабильной5 .

У читателя может сложиться впечатление о несовместимости крепостного права и товарно-денежных отношений. Нам представляется, однако, что новые явления в сельском хозяйстве - это, прежде всего признаки развития крепостнической системы, которая в середине XIX в. еще далеко не исчерпала себя. Можно говорить о том, что давно уже изжили себя лишь рабские элементы крепостного правопорядка. Следовало бы, пожалуй, прислушаться к парадоксальной на первый взгляд мысли П. Б. Струве: "Экономическое будущее в 50-х и 60-х гг. XIX в. бросало свою исполинскую тень на крепостное хозяйство и делало его, несмотря на его полный расцвет, - несостоятельным... Реформа 18 февраля по своему экономическому смыслу и содержанию не столько подвела итоги прошлого и настоящего, сколько учла будущее"6 .

Если отрицательное влияние монголо-татарского ига на экономическое развитие страны авторы преувеличили (с. 3 - 4), то его социально-политические последствия, напротив, оказались преуменьшенными (с. 86 - 91). Слом вече и других демократических институтов, свойственных политической системе киевского периода, и установление приоритета государства над обществом произошли под решающим влиянием монголо-татарского ига.

В учебнике не нашлось места для характеристики русских городов ни в один из периодов их истории, читатель должен довольствоваться отдельными фактами и притом не всегда верными. Например, авторы утверждают, что процент городского населения в 1796 г. равнялся 4,1% (с. 306) - между тем это процент городских сословий в общей численности ревизского населения, доля же городского населения, по разным оценкам, составляла в конце XVIII в. 8 - 9%7 . Уровень развития городской жизни - важнейший фактор исторического процесса, поэтому отсталость российских городов, не завершившееся до второй четверти XIX в. отделение города от деревни, слабость городского бюргерства отрицательно сказались и на экономическом росте страны, и на разви-


4 Федоров В. А. Помещичьи крестьяне Центрально-промышленного района России конца XVIII - первой половины XIX в. М. 1974, с. 250 - 251; Струве П. Б. Крепостное хозяйство. Исследования по экономической истории России в XVIII и XIX вв. М. 1913, с. 74 - 81.

5 Литвак Б. Г. Опыт статистического изучения крестьянского движения в России XIX в. М. 1967, с. 13 - 22.

6 Струве П. Б. Ук. соч., с. 155 - 156.

7 Кабузан В. М., Пуллат Р. Обзор источников о численности и составе городского населения России XVIII - начала XX в. (1719 - 1917). - Известия АН ЭССР. Т. 24, 1975. Общественные науки N 2, с. 158 - 159.

стр. 178


тии ее культуры, и на медленном развитии демократических институтов. Можно выразить сожаление, что авторы обошли эти вопросы и не сравнили русский город с европейским и восточным.

Не отмечено в учебнике и такое принципиально важное для социально- экономической истории России явление, как революция цен в XVIII в., проходившая с двухвековым сдвигом по сравнению с революцией цен в Европе XVI века. Российская революция цен сопровождалась громадным - пятикратным - ростом цен, выраженных в золоте или серебре, и оказала серьезное воздействие на экономическое, социальное и политическое развитие России.

Рецензируемый учебник, в общем, адекватно отразил доминирующие и давно устоявшиеся в советской историографии точки зрения по важнейшим проблемам отечественной истории. Однако авторы умолчали о проходивших в нашей науке дискуссиях, они очень редко упоминают об отклоняющихся от официально принятых точках зрения.

Каким нам видится новый учебник по истории России? Материал в нем должен подаваться по проблемному или тематическому принципу. Авторы его должны показать плюрализм мнений, существующих по ключевым проблемам истории России в отечественной и зарубежной историографии. Следует уделить самое пристальное внимание проблеме общего и особенного в историческом процессе России и Европы. Острее надо поставить вопросы, связанные с особенностями русского национального характера, ментальности и культуры, русских традиций. Учебник должен быть снабжен хорошей библиографией, подробной хронологией, добротными предметным, географическим и именным указателями.

Опубликовано на Порталусе 15 ноября 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама