(Архангелогородский летописец). Подготовка к печати и редакция К. Н. Сербиной. Академия наук СССР. Институт истории. Ленинградское отделение. Издательство Академии наук СССР. М. -Л. 1950. 127 стр.

Устюжский летописный свод как памятник древнерусской культуры, несомненно, представляет интерес для историков и литературоведов. На первых страницах свода читатель, знакомый с текстом Повести временных лет, обнаружит известия, отсутствующие в Повести, как, например, сообщения о Смоленске под 6371/863 и под 6389/881 годами. Из них читатель узнаёт, что в Смоленске в IX в. были свои "старейшины". Предполагают, что некоторые из известий Устюжского свода восходят к летописному памятнику, ещё более древнему, чем Повесть временных лет, - к Начальному своду.

Начиная с 1218 г. среди других известий в Устюжском своде появляются отдельные сообщения об Устюге, а под 1290 г. - первая запись, сделанная в Устюге, с точной календарной датой. Особенно много об Устюге говорится в статьях конца XIV и XV века.

Устюжский свод представляет значительный интерес для изучающих рост владений Московского княжества на Севере, борьбу Москвы с Новгородом за Север, эпоху образования централизованного государства; он ценен и для тех, - кто занимается изучением Двинского края, народов Северного Приуралья и Поволжья.

Летописному тексту предпослано введение, написанное составителем-редактором издания К. Н. Сербиной. Во введении кратко говорится о составе издаваемого летописного

свода, его содержании и подробно - о сохранившихся списках (Устюжского свода, известного под именем Архангелогородской летописи), причём указаны шифры и местонахождение списков. В конце введения автор указывает правила, принятые им при публикации текста. После летописного текста помещены указатели личных имён и географический.

Большая заслуга К. Н. Сербиной в том, что она предварительно изучила Устюжский свод, его происхождение и состав. На эту тему ею была опубликована специальная статья¹ . Разумеется, опубликованию ранее не издававшихся памятников или малоизвестных (хотя и издававшихся), каким является Устюжский летописный свод, должны предшествовать подобного рода разыскания.

Нам известно мнение А. А. Шахматова о составе Архангелогородской летописи (Устюжского летописного свода), но специального исследования о нём Шахматов не оставил. Исследование К. Н. Сербиной подтвердило мнение Шахматова, что в основе Архангелогородской летописи лежит летописный свод первой четверти XVI в. и что одним из источников всей компиляции был общерусский свод конца XV века. Вместе с тем К. Н. Сербина пришла к выводу, что Новгородская первая летопись при составлении Архангелогородской летописи не была использована; материал был почерпнут из летописного источника, определить который автору не удалось, и кроме того из Ростовского владычного свода. Этот правильный вывод - автора представляется важным.

Другой правильный вывод К. Н. Сербиной таков: устюжское летописание началось с отдельных записей летописного характера, которые велись при устюжской соборной церкви. Следует отметить, что ряд наблюдений над летописанием - тверским, псковским, владимирским, отчасти новгородским - позволяет думать, что записи подобного характера если не всегда, то во многих случаях предшествовали развитым формам летописания в отдельных древнерусских феодальных центрах. Записи эти, по мере того, как рукопись ветшала, могли переписываться: новая рукопись заменяла оригинал. Записи не являлись, конечно, летописным сводом.

Едва ли следует, как делает К. Н. Сербина, предполагаемую рукопись конца XV в., содержавшую записи, называть "летописцем"² ; "летописцем" назывались обычно летописные своды. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что устюжские записи послужили одним из источников Устюжского летописного свода начала XVI в. (см. приложенную к статье К. Н. Сербиной схему).

Ясно, почему в Устюг попал Ростовский владычный свод, использованный при составлении Устюжского летописного свода в начале XVI века. В XIII - XV вв. Ростов Великий был одним из самых крупных центров просвещения на Северо-Востоке, а Устюг первоначально находился в составе Ростовского княжества и продолжительное время входил в состав ростовской епархии. Последнее обстоятельство отмечено автором.

Но самое существенное, что должен иметь в виду читатель, в частности историк, пользующийся Устюжским летописным сводом, это те социально-политические условия, в которых родился Устюжский летописный свод начала XVI века. Автор правильно указывает на установившуюся тесную связь местного устюжского летописания с летописанием великих князей московских, на классовые интересы верхов устюжского общества, когда "ратных людей", по мнению автора, сменяли "торговые люди", на подчёркивание в летописном тексте роли "добрых людей", т. е. верхов устюжского общества. Московские интересы наложили отпечаток на весь текст Устюжского летописного свода. Автор останавливается, с этой точки зрения, на содержании летописных известий 1436 - 1503 годов. С этой же точки зрения следовало бы рассмотреть и известия первой половины и конца XIV века. Не случайно в Устюжском летописном своде мы не найдём никаких следов существования местных устюжских князей, появившихся в первой половине XIV в.; о них дают сведения другие летописные своды³ .

Устюжский летописный свод начинается словами: "В лето 6360 начало земли Руския" и кончается известием под 1598 г. о смерти царя Фёдора Ивановича. В основу издания положен, как наиболее исправный, список конца XVII в. (N148), принадлежащий Ленинградскому отделению Института истории Академии наук СССР. Для вариантов использован список, находящийся в сборнике N965, середины XVII в., принадлежащий Государственному историческому музею.

Архангелогородская летопись издавалась в 1781 и в 1819 годах. Оба эти издания давно уже стали библиографической редкостью. Кроме того они не удовлетворяют современным требованиям публикации. Вышедший ныне в свет Устюжский летописный свод (Архангелогородская летопись) оставляет благоприятное впечатление. Можно сделать лишь следующее небольшое замечание. Составитель в вариантах передаёт только дополнения, пропуски и смысловые разночтения списка (в вариантах не отражены, например, перестановки слов). Для историка, занимающегося текстологическими разысканиями, такое упрощение в приёмах передачи вариантов, нежелательно.

¹ См. К. Сербина. Устюжский летописный свод ("Исторические записки" N20 за 1946 год).

² Там же, стр. 255, 269.

³ См. "Новгородская первая летопись". 1324, 1329 гг.