Рейтинг
Порталус

"ИСТОРИЯ ЯКУТСКОЙ АССР". Т. II. "ЯКУТИЯ ОТ 1630-Х ГОДОВ ДО 1917 г."

Дата публикации: 18 марта 2016
Автор(ы): Б. О. ДОЛГИХ
Публикатор: А. Комиссаров
Рубрика: ИСТОРИЯ РОССИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 9, Сентябрь 1958, C. 155-163
Номер публикации: №1458332244


Б. О. ДОЛГИХ, (c)

Редакционная коллегия: С. А. Токарев, З. В. Гоголев, И. С. Гурвич. Академия наук СССР. Институт языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. Изд-во АН СССР. М. 1957. 420 стр. Тираж 4000 экз. Цена 22 руб.

 

Исторический путь якутского народа очень своеобразен. Существование довольно многочисленного тюркоязычного народа коневодов и скотоводов на севере Восточной Сибири, близ Полярного круга, в районе полюса холода, привлекало внимание ученых, создававших различные теории происхождения якутов. Дореволюционная буржуазная наука занималась только отдельными вопросами истории якутского народа. Необходимость и возможность создания монографий по истории народов Севера и Сибири, не имевших своей письменности, буржуазной историографией, как правило, отрицались. Хотя до Октябрьской революции был издан солидный этнографический труд В. Серошевского1 о якутах и много других работ по

 

 

1 В. Серошевский. Якуты. Т. I. СПБ. 1896.

 
стр. 155

 

вопросам обычного права, экономического быта, религии, языка и т. д., но не было написано ни одной книги, специально посвященной истории якутского народа. О нем писали главным образом в связи с освоением русскими севера Восточной Сибири.

 

После Великой Октябрьской социалистической революции положение коренным образом изменилось. За сравнительно короткий срок - с 1924 по 1940 г. - было напечатано несколько работ по истории Якутии2 .

 

Рецензируемая книга является вторым томом издаваемой Институтом языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР трехтомной "Истории Якутской АССР". Первый том, написанный археологом и историком Сибири А. П. Окладниковым, вышел в 1949 г. и был переиздан в 1955 году3 . Он охватывает историю Якутии до присоединения ее к Русскому государству. Во втором томе рассматривается период от 1630 г. до Февральской революции 1917 г. включительно. В третьем томе будет освещена история Якутии в советское время.

 

Во втором томе история Якутии разделена на три периода, которым соответствуют почти одинаковые по объему разделы: "Якутия в составе Русского феодального государства в XVII - первой половине XVIII в."; "Якутия в период разложения феодализма в России (1760- 1860 гг.)"; "Якутия в период капитализма в России (1861 - 1917 гг.)". Каждый раздел состоит из 8 - 9 глав. При этом главы VIII, XV и XXII (авторы Н. Н. Степанов и И. С. Гурвич) посвящены малым народам Якутии; в главах IX, XVII и XXIII (авторы М. М. Носов, В. Н. Чемезов и Г. У. Эргис) характеризуется культура якутов за соответствующие периоды; главы III и XIV (автор Ф. Г. Сафронов) освещают социально-экономическое развитие русского населения Якутии. В третьем разделе история русского населения особо не выделена, так как авторы и редакторы тома считают, что "в этот период экономика края была уже в значительной мере единой, она развивалась под знаком нараставших капиталистических отношений, и русское население уже не жило, как раньше, обособленной от коренного населения Якутии жизнью" (стр. 9).

 

Основные политические события и социально-экономические процессы, протекавшие в соответствующий период истории Якутии, даны в каждом разделе; в главах XVI и XX (автор М. А. Кротов) описана история якутской ссылки.

 

По своей структуре рецензируемая книга стройна и последовательна. В ней содержится большой фактический материал, умело систематизированный и тщательно проанализированный.

 

Принятая в томе периодизация тесно увязывает историю Якутии с основными этапами истории России с XVII до начала XX века. Однако, по нашему мнению, следовало бы в периодизации второго тома как можно полнее оттенить особенности развития края. Например, необходимо было подчеркнуть, что в XVII - первой половине XVIII в. здесь ведущим социально-экономическим процессом являлось проникновение в патриархально-родовое общество некоторых элементов феодальных отношений (стр. 80, 83, 93 и др.). Во второй части не выяснен вопрос, насколько процесс разложения феодализма, происходивший в России в XVIII-XIX вв., характерен также для Якутии. В этот период у якутов как раз оформились те патриархально-феодальные (с большим преобладанием патриархальщины) общественно-экономические отношения, которые существовали вплоть до 1917 года. Наконец, в 1861 - 1917 гг. здесь главным социально-экономическим процессом было, очевидно, проникновение в патриархально-феодальное якутское общество капиталистических отношений.

 

Следует отметить, что авторы и редакторы второго тома столкнулись с некоторыми недостаточно разработанными и спорными вопросами истории края. К их числу относится вопрос о социальном строе якутов ко времени прихода русских. Многие исследователи считают, что общественные отношения якутов еще до этого момента развивались как феодальные или патриархально-феодальные. Таково мнение Л. Г. Левенталя, Э. К. Пекарского,

 

 

2 Г. А. Попов. Очерки по истории Якутии. Якутск. 1924; Л. П. Мамет. Исторический очерк ЯАССР. "Большая Советская Энциклопедия". Т. 65. Изд. 1-е; С. В. Бахрушин. Исторические судьбы Якутии. Сборник "Якутия". М. 1927; С. А. Токарев. Очерк истории якутского народа. М. 1940 и др.

 

3 См. рецензии В. Н. Чернецова ("Советская этнография", 1950, N 5, стр. 134 - 139); Н. Н. Степанова ("Вопросы истории", 1950, N 2, стр. 150 - 155); А. Н. Бернштама ("Советская книга", 1950, N 5, стр. 69 - 72).

 
стр. 156

 

Л. П. Мамета, И. И. Майнова, С. В. Бахрушина, О. В. Ионовой, Г. П. Башарина и ряда других, а также с некоторыми оговорками - А. П. Окладникова. Крайнюю точку зрения представлял Г. В. Ксенофонтов, считавший, что уже в отдаленном прошлом, живя в Прибайкалье, якуты знали "феодально-деспотический строй".

 

Другая группа историков (В. Серошевский, Д. А. Кочнев, Г. У. Эргис, П. Е. Терлецкий и др.) склоняется к тому, чтобы рассматривать общественный строй якутов как патриархально-родовой или общинно-родовой.

 

По мнению С. А. Токарева, у якутов к приходу русских имел место переход от первобытнообщинного к классовому строю, с преобладанием раннерабовладельческих отношений.

 

Большие споры вызывает характеристика аграрных отношений у якутов, особенно вопрос о времени появления у них частной земельной собственности. Г. П. Башарин и О. В. Ионова считают, что эта собственность была у якутов еще до прихода русских; С. А. Токарев относит ее возникновение к концу XVII - началу XVIII века. Введение так называемой "классной системы" землепользования Л. Г. Левенталь и И. С. Гурвич относят ко второй половине XVIII в., а Г. П. Башарин - к 30-м годам XIX века.

 

Имеются расхождения и в оценке степени остроты классовых противоречий, в частности борьбы за землю, в якутских улусах и наслегах первой половины XIX в., а также в характеристике социальной сущности выступлений Василия Манчары и Амоса Данилова. Нет единой точки зрения по вопросу о развитии массового освободительного движения среди якутов в годы первой русской революции, о роли в 1906 г. "Союза якутов".

 

Редакция второго тома избегает полемики по спорным проблемам и освещает их в соответствии с господствующими среди историков мнениями, приводя в то же время и другие точки зрения с соответствующими ссылками на специальную литературу. Однако следовало бы в тех местах книги, где излагаются спорные вопросы, более подробно аргументировать различные взгляды, чтобы читатель мог составить свое мнение.

 

Остановимся на освещении в книге одного теоретического вопроса, от правильного решения которого зависит определение социального строя народов Якутии в XVII веке. На стр. 24 господствующий слой якутского общества ко времени прихода русских правильно характеризуется как "родовая знать" - "князцы". Далее говорится, что они все больше превращались в угнетателей, "хотя это превращение и маскировалось патриархально-родовыми чертами". Все это верно. Но здесь нет социально-экономической характеристики общества, которое состоит из племен и родов (стр. 18) и возглавляется родовой знатью. По нашему мнению, это - патриархально-родовое общество на последнем этапе своего развития. Однако в рецензируемой работе такого определения нет.

 

Авторам соответствующих глав следовало бы более четко определить в книге сущность и типичные черты патриархального рода, этапы его развития. Нужно было поставить и решить вопрос о том, был ли в развитии патриархального рода народов северной Сибири такой этап, когда в нем не было ни малой, ни большой, основанной на отцовском праве семьи, как это вытекает из некоторых формулировок на стр. 97 и 99.

 

С нашей точки зрения, в Якутии XVII в. четко выделяются три стадии развития патриархально-родового строя: ранняя, переходная от материнского рода - у юкагиров; средняя, развитая - у тунгусов и высшая, превращающаяся в классовое общество, - у якутов. При этом уже у юкагиров имелось имущественное неравенство и патриархальное рабство.

 

Другое дело - предшествовавший патриархальному матриархальный родовой строй в его классических формах. Там имело место имущественное равенство, высокое положение женщины, отсутствие рабства (даже патриархального) и другие характерные черты первобытнообщинных порядков. Забвение этих различий между матриархальным и патриархальным родовым строем неизбежно приводит к искажению исторической действительности.

 

Конечно, в патриархальном роде сохранялось много черт первобытнообщинного строя, с которыми переплетались зародыши социальных отношений, свойственных классовому обществу. И чем выше ступень развития патриархально-родового строя, тем ярче выступают элементы нарождавшихся классовых отношений, которые подчиняли себе пережитки первобытнообщинных отношений, что особенно отчетливо проявлялось в превращении родо-

 
стр. 157

 

ной взаимопомощи в средство эксплуатации.

 

С этой проблемой связан вопрос о хасаасе, то есть об эксплуатации богачами сородичей, не имевших достаточного количества скота, путем отдачи им своего скота на выпас. У якутов "отдача скота уже в XVII в. являлась одной из форм феодальной эксплуатации, подобно тому как это было у казахов (саун), киргизов (саан), алтайцев (полыш) и др." (стр. 23).

 

Сомнений нет, что именно таким образом в степных патриархально-феодальных обществах эксплуатировались бедняки. Но весь вопрос в том, возник ли этот способ угнетения с развитием феодальных порядков или феодализировавшееся общество получило его в качестве наследия от предшествовавших ему общественно-экономических отношений. По нашему мнению, богатая родовая знать превратила хасаас и полыш из средства взаимопомощи в способ порабощения. Наличие именно такой формы социально-экономических отношений свидетельствует не о степени развития феодализма, а, наоборот, о еще сохранившихся патриархально-родовых пережитках в условиях уже далеко зашедшей имущественной и социальной дифференциации.

 

В III главе, написанной Ф. Г. Сафроновым и основанной на обширном фактическом материале, следовало бы уделить больше внимания деятельности русских охотников, оседавших в Якутии в первой половине XVII века.

 

Хорошее впечатление производит глава XIV (автор Ф. Г. Сафронов) о русском населении Якутии в XVIII и первой половине XIX века. Отметим лишь, что крестьяне Зашиверского, Средне-Колымского и Жиганского комиссарств (стр. 199 - 200) представляли в основном потомков осевших здесь промысловиков и отчасти служилых людей XVII в., а не крестьян-земледельцев, селившихся в Якутии в XVIII-XIX вв., как пишет автор.

 

В главах IV и V (автор О. В. Ионова) есть много данных о колониальной политике царизма в Якутии. Основной формой эксплуатации царизмом жителей Якутского уезда в XVII-XVIII вв. было обложение всего взрослого трудоспособного населения натуральной податью - ясаком, - который выплачивался пушниной (соболями и лисицами). В дополнение к опубликованным в рецензируемой работе данным приведем еще материалы о сборе ясака с якутов 35 "подгородных" волостей центральной Якутии с середины XVII до начала XVIII века4 .

 

год

Числилось ясачных людей

Предполагалось взять за данный год

Доимка за прошлые годы

Явилось к платежу ясачных людей

Собрано

соболей

лисиц

соболей

лисиц

соболей

лисиц

деньгами

1655 - 1656

3097

9308

1937

29597

4597

3201

8724

2142

173 р. 94 к

1661 - 1662

5760

9731

4261

26741

4657

5556

8938

3669

158 р. 30 к

1672 - 1673

6541

9691

5348

49723

18010

5316

7307

2065

2 р. 60 к

1678 - 1679

7309

8228

4886

32386

9765

5109

3766

3617

1 р. 20 к

1684 - 1685

7785

7844

4839

51864

16241

5386

3461

2927

10 р. 63 к

1694 - 1695

8701

7637

5555

103051

38673

4690

108

3807

6 р. 65 к

1700

9205

7629

6017

128471

56364

6195

3382

3021

20 р. 00 к.

1708

10546

7680

7261

163422

77949

6833

3432

4038

-

 

Эта сводка дает конкретное представление о колониальной эксплуатации основной массы якутского народа и о фактическом выполнении ясачных окладов.

 

Особенно сильно страдали малые народы Якутии. Если якуты в среднем платили по 1 - 3 соболя или по 1 - 2 лисицы с человека, то юкагиры и тунгусы (глава VIII) - обычно по 3 - 5 соболей. Малые народы Севера в большей степени, чем якуты, испытывали и другие последствия колониализма, например, эпидемии, особенно оспы. По нашим подсчетам, к 1661 г. в Якутии было около 28,5 тыс. якутов, а к 1897 г. их численность увеличилась до 226 тыс., то есть в восемь раз. Тунгусов на территории Якутской области в XVII в.

 

 

4 Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 214, кн. 64 346, 440, 581, 667, 1224, 1366, 1489. Эти материалы в 1944 - 1947 гг. были собраны рецензентом для сборника документов XVII века. Сведения о недоимке за 1708 г. расходятся с данными, приведенными во II томе за тот же год (стр. 85).

 
стр. 158

 

было около 7 тыс. чел., а в 1897 г. - около 10 тыс., то есть увеличение было незначительным, всего в полтора раза. За это же время численность юкагиров на территории Якутской области сократилась более чем в четыре раза: с 3 тыс. до 700 человек.

 

Отметим некоторые мелкие неточности в главах IV и V. На стр. 66 автор утверждает, что после крещения женщины и дети становились ясырями. Но крещение никого не могло сделать ясырем, так как ясырь - это пленные, взятые в бою. В главе V ошибочно сказано, что Балтугу и других участников волнения 1676 г. переселили "с родных мест к Верхне-Вилюйскому зимовью" (стр. 73). Между тем, наоборот, Балтугу и его сторонников после их выступления с Вилюя переселили обратно на Лену, к устью Сини, откуда они пришли на Вилюй5 .

 

В главе VI сжато, но верно показано распространение якутов во второй половине XVII в. по территории Якутского уезда вплоть до самых глухих углов (стр. 77). Переселения объясняются установившейся после прихода русских относительной безопасностью от нападений воинственных тунгусских и юкагирских родов, а не только бегством якутов от царской администрации. Требует, однако, доказательства то, что "близ устья Олекмы" якуты жили до прихода русских (стр. 95). Предположение о том, что якуты находились в этом районе до 1638 - 1639 гг., пока не подтверждается.

 

Содержательная в целом глава VIII, посвященная малым народам Якутии (автор Н. Н. Степанов), вызывает, однако, ряд замечаний. Автор, например, на стр. 95 называет тунгусские роды Горбикан, Годникан, Уяган, Долган и Тугочар. Тут же он упоминает и о ламутах. Но если вышеперечисленные роды считать тунгусскими, то из оленных родов остается отнести к ламутам лишь роды Буяксир, Мемель, Кукугир и Дельян. В настоящее время и те и другие считаются ламутами (эвенами). Поэтому отнесение одних родов к ламутам, а других к тунгусам следовало бы аргументировать.

 

Непонятно также, куда отнести род Килар. Все эти недоуменные вопросы легко было бы устранить, согласовав терминологию. Дело в том, что людей, которых в Охотске в XVII в. называли обычно тунгусами, в Зашиверске называли ламутами. Впоследствии этот термин стал употребляться и на Охотском побережье. Подобный комментарий совершенно необходим.

 

Следует обратить внимание и на то, что местом жительства конных тунгусов автор считает лишь степи Монголии и Маньчжурии (стр. 96), а между тем их ядро жило в пределах России, в Нерчинском уезде.

 

Было бы целесообразно привести более убедительный материал о племенной организации у малых народов Якутии (стр. 98 - 99), ибо изложение этого вопроса в томе не дает полной ясности. Не указано также, как известные нам роды группировались по племенам. Юкагиры в бассейне Гижиги не обитали (стр. 103). Михаил Стадухин ошибся, указав на верховья Гижиги, как на место жительства юкагиров. В действительности они населяли верховья Пенжины, которую, как и верховья Гижиги, называли Чендоном6 .

 

Нельзя считать, что граница расселения чукчей в XVII в. шла по Чауну и Анадырю (стр. 108). Бассейны обеих этих рек были заняты тогда юкагирами. Здесь текст расходится с картой, помещенной между 14-й и 15-й страницами рецензируемого издания, где границы расположения этнических групп показаны верно.

 

Вряд ли можно говорить о том, что в XVII в. селения чукчей находились на берегу моря вперемежку с поселками эскимосов (стр. 110). Пожалуй, правильнее считать, что в XVII в. приморскими чукчами являлись почти исключительно эскимосы.

 

Не совсем ясно изложено в книге соотношение административного и кровнородственного рода у юкагиров в XIX-XX вв. (стр. 333). С одной стороны, это как будто "чисто административная единица", а с другой - сказано, что царская администрация использовала родовую организацию в фискальных целях. Очевидно, авторы не выяснили до конца вопрос.

 

Ценные и в значительной части публикуемые впервые данные содержат главы XV и XXII. Они на фактическом материале показывают бедственное положение большей части малых народов Якутии в XVIII и XIX веках.

 

 

5 "Дополнения к актам историческим" (ДАИ).Т. XII. СПБ. 1869. N 3, стр. 43 - 44. Позже Балтуга сбежал с Лены на Вилюй, и было приказано вернуть его снова на Лену (там же).

 

6 См. "Краткие сообщения Института этнографии Академии наук СССР". Вып. XXIV. 1955, стр. 33.

 
стр. 159

 

Трудная задача стояла перед авторами VII, X и XI глав, в которых изложена история Якутии XVIII и начала XIX века. Совершенно верно указывает в предисловии С. А. Токарев, что XVIII век в истории Якутии мы знаем хуже, чем XVII. Однако, несмотря на трудности, обусловленные главным образом неизученностью архивных фондов XVIII в., авторы этих глав М. Н. Мартынов и И. С. Гурвич сумели, использовав частично архивные источники, рукописи и печатные труды участников многочисленных научных экспедиций в Сибирь, записки местных администраторов, ссыльных и т. п., осветить этот период с достаточной полнотой. В известной степени авторам помог труд С. Л. Токарева по истории Якутии XVIII-XIX веков 7 . Заслугой М. Н. Мартынова и И. С. Гурвича является то, что они избежали в этих главах модернизации развития якутского общества в XVIII в. и объективно показали патриархальный в значительной степени характер социально-экономических, в частности аграрных, отношений у якутов.

 

В VII, X и XI главах, с нашей точки зрения, правильно констатируется, что в XVIII и первой половине XIX в. основой якутского хозяйства было малопродуктивное экстенсивное скотоводство (коневодство и разведение крупного рогатого скота). Вместе с тем большое значение, особенно для бедноты, а также для ряда районов (например, низовья Вилюя) имели рыболовство и охота. В целом уровень развития производительных сил Якутии в указанный период был очень низок. Господствовала общинная собственность на землю, и только появлялись зачатки частного владения. Не удивительно поэтому, что формы эксплуатации у якутов базировались не на собственности на землю, а на владении скотом, на концентрации его в руках родовой знати - тойонов. Но эксплуататоры-тойоны находились внутри патриархально-родовой общины, стояли во главе родов и племен.

 

Родовая знать в истории человеческого общества занимала интересное и своеобразное положение. Представляя первую в истории человечества прослойку, концентрировавшую в своих руках материальные ценности, родовая знать легко могла быть принята за господствующий класс рабовладельческого общества, так как обычно она владела рабами. Родовая знать часто принималась также за господствующий класс раннефеодального общества. К сожалению, авторы рецензируемой книги этому интересному и важному вопросу не уделили достаточно внимания. Между тем разработка проблемы образования в недрах патриархально-родового строя родовой знати и ее роли в социально-экономическом развитии общества имеет очень важное значение для решения ряда конкретных вопросов истории многих народов, в том числе и якутского.

 

История якутского тойоната в составе Российской империи - это в значительной степени история его борьбы за дворянские права (стр. 150 - 151). Характерно, что царизм отказал тойонам в этих домогательствах, очевидно, не считая их социальное положение соответствующим дворянскому званию. В то же время, как известно, на Северном Кавказе, например, местные феодалы были причислены царским правительством к дворянскому сословию. Конечно, вхождение Якутии в состав царской России не могло не сказаться на положении якутских тойонов и всего якутского народа. Тойоны во многих отношениях превратились в агентов феодального государства. Здесь стали применяться русские феодальные нормы судопроизводства, во главе Якутского воеводства стояли русские чиновники-крепостники, с якутского народа собиралась феодальная подать - ясак (стр. 151 - 152). Но тойонам не удалось ни закрепостить свободного производителя-общинника, ни захватить полностью общинную землю.

 

Надо сказать, что изучение вопроса о формах землевладения у якутов осложняется тем, что в прошлом русские служилые люди, составлявшие письменные свидетельства, употребляли привычную им феодальную терминологию (стр. 94). Поэтому изучение аграрных отношений у якутов в XVII-XIX вв. требует чрезвычайно тщательного, критического отношения к терминологии и содержанию источников, что не всегда соблюдалось исследователями аграрных отношений.

 

В рассматриваемых главах ярко и убедительно показано, что, хотя тойоны использовали свои экономические и политические позиции для захвата лучших общинных земель, даже во второй половине XVIII в. общинное владение являлось традиционным, а частное землевладение еще

 

 

7 С. А. Токарев. Очерк истории якутского народа. М. 1940.

 
стр. 160

 

не получило широкого распространения. Например, первая ясачная комиссия 1765 г. нашла нужным и возможным запретить продажу и покупку земли в Якутии. Отметим, что при правильном в целом изложении в главах VII и X неточна терминология. Так, на стр. 91 говорится, что в первой половине XVIII в., как и в XVII в., основной общественной ячейкой в Якутии являлась территориально-родовая община. Однако следовало бы объяснить, как в этой общине территориальный элемент сочетался с родовым. На стр. 151 якутские тойоны называются то "полуфеодальной верхушкой", то "родовой аристократией". Желательно было бы специально обосновать такую терминологию, чего в томе, к сожалению, не сделано.

 

В целом нельзя считать, конечно, что вопросы истории якутского народа XVIII и начала XIX в. раскрыты в VII, X и XI главах с исчерпывающей полнотой. Дальнейшее изучение, архивов может внести новое в проблематику, систематизацию и освещение фактов, относящихся к этому времени. Но несомненно, что рецензируемая работа является достаточно солидным основанием для дальнейшей разработки истории этого важного периода в жизни якутского народа.

 

В главе XII (автор Н. Н. Степанов) хорошо показано, что реформы Сперанского привели к усилению зависимости широких масс якутского народа от эксплуататоров-тойонов. Глава содержит материал, дающий представление о социальных взаимоотношениях в якутских улусах и наслегах. Обстоятельно изложена бесславная история органа тойоната - Якутской степной думы. Не совсем верно только заключение (стр. 171) о том, что крупные роды в результате реформы раздроблялись, что результатом реформы было создание так называемых "административных родов". Реформа Сперанского, как и деятельность 1-й ясачной комиссии в вопросе об "административных родах" имели своей целью лишь узаконить существующее положение. Если род фактически распался на несколько родов или территориальных групп, то данное обстоятельство закреплялось официально; если маленький, вымирающий род фактически присоединялся к большому, это тоже получало законодательное оформление и т. д. Беда была в том, что утверждение о тех или иных изменениях осуществлялось со значительным опозданием, и когда реформы доходили до мест, там иногда успевали сложиться новые отношения.

 

Серьезным оригинальным исследованием являются написанные М. А. Кротовым главы по истории якутской ссылки с XVII до конца XIX века. Глубокое впечатление производят страницы, посвященные декабристам и великому революционному демократу Н. Г. Чернышевскому, первым рабочим революционерам и социал-демократам - марксистам. Автор рисует ужасные условия, которые создавала царская администрация для ссыльных борцов за народное счастье. Более 10% "политических", попавших в якутскую ссылку в конце XIX столетия, погибло (стр. 300). Хорошо показана просветительная деятельность ссыльных, их политическое и культурное влияние на население Якутии, работа по изучению края я т. д.

 

Тщательно подобранный, систематизированный и обобщенный материал об экономическом и социальном развитии Якутии в конце XIX в. дают главы XVIII, XIX и XXI. В них показан рост добычи золота на Ленских приисках, захват его английским капиталом, влияние горной промышленности на всю экономику Якутии, развитие земледелия, увеличение оборотов торговли, расширение товарно-денежных отношений и в связи с этим появление отдельных якутов-капиталистов. Вместе с тем показано, что "хозяйство основной массы якутских крестьян оставалось на низкой ступени развития, и в якутских улусах и наслегах по-прежнему процветали традиционные полупатриархальные-полуфеодальные формы эксплуатации" (стр. 289).

 

Интересные данные приведены в книге о попытках проникновения в Якутию иностранного, главным образом американского, капитала (стр. 321 - 323).

 

Социальная структура якутского общества в конце XIX - начале XX в. была очень сложной. В наслегах давно уже существовали беднота, не имевшая скота и земли, и батраки - хамначиты. Они постепенно втягивались в работу на золотодобывающих приисках. На другом полюсе находились богатые скотовладельцы - тойоны, которые были связаны с развитием золотопромышленности, поставляя на прииски скот, сено и занимаясь грузоперевозками. В наслегах, а также в городах и торговых центрах появилась якутская торговая буржуазия, принимавшая осо-

 
стр. 161

 

бенно деятельное участие в торговле пушниной. Существовал и небольшой слой буржуазной интеллигенции. Но основную массу якутского народа составляли крестьяне, мелкие скотоводы. Часть их была более или менее самостоятельна в хозяйственном отношении, другая, основная часть находилась в полной зависимости от тойонов.

 

Основой аграрных отношений у якутов в конце XIX - начале XX в. продолжала оставаться сложившаяся во второй половине XVIII в. "классная система" землепользования. Ее главное отличие от обычной земельной общины заключалось в том, что земли (полосы) распределялись у якутов не поровну между трудоспособными членами общины, а в зависимости от принадлежности к тому или иному официально установленному "классу", определявшемуся зажиточностью, размером податей. Значительная часть бедноты совсем не имела земли. Как известно, в основном расслоение якутского общества и в этот период базировалось на концентрации в руках богатой верхушки скота и лошадей. Именно под предлогом отсутствия скота бедноту лишали земельных наделов. Основной формой эксплуатации оставался в якутских улусах тот же патриархально-феодальный хасаас. "Классная система" землепользования была выгодна тойонам и являлась серьезным тормозом при переходе от патриархально-феодальных отношений к капиталистическим.

 

Несомненно, высказывание В. И. Ленина о необъятных пространствах России, на которых царила "патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость"8 , вполне применимо к Якутии. Патриархальщина царила в глубинных якутских наслегах, а в районах севера сохранялись и более архаичные пережитки.

 

Главы IX, XVII и XXIII характеризуют материальную культуру якутов, их изобразительное искусство, религиозные обряды. В этих главах изложена история исследования территории, природных богатств Якутии, языков и культуры ее народов, история периодической печати и якутской дореволюционной литературы. Здесь же говорится о христианизации якутов, развитии у них народного здравоохранения, о заслугах политических ссыльных в изучении экономики, истории и культуры Якутии. Много внимания в томе уделено положительному влиянию русской культуры на культуру якутов.

 

Авторы указывают, что творчество дореволюционных якутских писателей было противоречивым. Вместе с критикой отрицательных сторон старого быта в нем отразилась и националистическая идеология буржуазии.

 

Истории революции 1905 - 1907 гг. и Февральской революции в Якутии посвящены XXIV, XXV и XXVI главы (автор П. У. Петров). Эти события ранее уже нашли отражение в исторической литературе. Однако в рецензируемой книге указанные главы читаются с интересом.

 

П. У. Петров подробно раскрывает историю так называемого "Союза якутов", существовавшего с 31 декабря 1905 по 19 января 1906 года (стр. 379 - 383). По нашему мнению, автор правильно считает, что "Союз якутов" "являлся организацией либеральных, обуржуазившихся тойонов и нарождавшейся буржуазии, стремившихся упрочить свое политическое и экономическое господство в Якутии" (стр. 382). Его создание свидетельствовало о проникновении буржуазной идеологии в якутскую среду.

 

Хорошо показана П. У. Петровым история Февральской революции в Якутии. Особенно запоминаются страницы, рассказывающие о том, как якутские большевики во главе с находившимися там в ссылке видными деятелями Коммунистической партии Г. К. Орджоникидзе, Ем. Ярославским и Г. И. Петровским после Февральской революции развернули работу по сплочению и организации якутских трудящихся, возглавили Якутский Совет рабочих депутатов и другие учреждения и организации. В конце марта 1917 г. по инициативе большевиков в Якутске был созван съезд якутов и русских крестьян трех южных округов Якутской области, на котором был принят ряд решений, отвечавших интересам трудящихся масс. Однако якутские большевики допустили ошибку, на которую указал им впоследствии В. И. Ленин: они не боролись за проведение в жизнь постановления о передаче всех земель крестьянам9 .

 

В рассматриваемых главах отмечается, что якутские большевики после Февральской революции правильно подошли к решению национального вопроса. Они актив-

 

 

8 В. И. Ленин. Соч. Т. 32, стр. 328.

 

9 Ем. Ярославский. Февральская революция в Якутии. Сборник "100 лет якутской ссылки". М. 1934, стр. 290.

 
стр. 162

 

но боролись с якутскими буржуазными националистами, которые намеревались отделить Якутию от России и отдать ее японским и американским империалистам. В составленной Ем. Ярославским прокламации Якутского комитета РСДРП говорилось: "Если якутский народ захочет отделиться, мы, социалисты, не считаем себя вправе насильно его удерживать. Другой вопрос, будем ли мы это советовать ему. На это мы прямо и отвечаем: мы считали бы такое отделение якутского народа вредным, прежде всего для самого якутского народа. При свободных условиях... якутский народ окрепнет именно в тесном единении, в дружном содружестве со всей свободной Россией, с которой он связан экономически и всем ходом умственного развития... Мы убеждены, что якутский народ использует добытую свободу именно для того, чтобы развить все свои силы в дружном братском союзе с народами России. Призываем вас к дружной работе над созданием здорового, братского союза всех племен, всех народов, населяющих Якутскую область и всю Россию"10 .

 

Благодаря осуществлению ленинской национальной политики якутский народ получил равноправие и подлинную свободу и в братском содружестве со всеми народами СССР, в первую очередь с русским народом, успешно развивает свою экономику и культуру.

 

Книга хорошо иллюстрирована. В ней много рисунков, фотографий, планов. Следует, однако, отметить отсутствие карт территорий центральных якутских волостей XVII в. и якутских наслегов и. улусов XIX века. Имеющаяся в качестве приложения к работе В. Серошевского карта почти негодна к употреблению вследствие ее примитивной и во многих случаях просто неверной географической основы. В настоящее время есть все возможности создать хорошую карту территорий наслегов и улусов центральной Якутии XIX века.

 

В целом рецензируемый труд, несомненно, заслуживает положительной оценки. Советский читатель получил хорошую книгу по истории Якутии, в которой правильно освещены основные процессы хозяйственной, общественной и культурной жизни этого края.

 

 

10 Центральный государственный архив Якутской АССР (ЦГА ЯАССР), ф. 1, д. 111, лл. 3, 4, 5.

Опубликовано на Порталусе 18 марта 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама