За первое десятилетие Советской власти были достигнуты серьезные успехи в развитии музейного дела. Возникли историко-революционные музеи, музеи - бытовые ансамбли на базе прежних дворцов и особняков. Шло строительство местных музеев, получавших в основном краеведческий профиль (к концу 20-х годов их насчитывалось 409 против 65 до 1917 г.)¹ . Музейными работниками в целом удачно решались первоочередные задачи сбора и обеспечения сохранности научных и культурных ценностей, их учета и изучения.

Однако в тогдашней деятельности музеев исторического профиля, в том числе и исторических отделов краеведческих музеев, отразились черты, характерные для периода становления советской исторической науки² . Интересы музейных работников в большинстве своем ограничивались разработкой истории феодальной Руси; особое внимание уделялось археологии, этнографии, нумизматике. В первые послереволюционные годы, как и прежде, в музейных экспозициях преобладал показ памятников по отраслям материальной культуры, а во многих местных музеях предметы выставлялись без всякой системы по принципу "кунсткамерного" показа³ .

С середины 20-х годов в работе музеев проявились новые черты. Пытаясь идти в ногу с развивающейся марксистской исторической наукой, ведущие исторические музеи (Государственный исторический музей, историко-бытовой отдел Государственного Русского музея) поставили перед собой задачу изучения "судеб труда и капитала", начали исследование истории рабочего класса и крестьянства, формировали тематические коллекции. Некоторые краеведческие музеи стали изучать деревню тех лет, крестьянские промыслы, установили связь с Истпартами⁴ . Во второй половине 20-х годов делаются попытки создания экспозиций, задачи которых - дать посетителям представление о социальной структуре, классовой борьбе, отразить исторический процесс, динамику исторического развития⁵ . Для этого требовалась новая методологическая основа. Старшее же поколение музееведов в большинстве своем было далеко от марксизма. Необходимо было произвести коренную реорганизацию деятельности музеев.

В 1929 г. во многих музеях началась перестройка экспозиций на базе учения об общественно-экономических формациях. Ряд правительственных постановлений 1929 - 1930 гг. обязывал музеи активно участвовать в политико- просветительной работе, изучать историю промышленных предприятий, колхозов и совхозов, новый социалистический быт, организовывать выставки к текущим политическим кампаниям⁶ . Однако содержащаяся в ряде материалов критика музейной деятельности не всегда была объективной. Наряду с обоснованными претензиями к работе музеев в ней имелись рекомендации в духе вульгарного социологизма - игнорирование исторических фактов и источников, нигилистическое отношение к памятникам истории и культуры. Так, экспонирование подлинников называлось "формализмом музейного вида"; историко-бытовые музеи признавались "вредными", а богатства музеев-дворцов именовались "царским барахлом". Отрицалась важность по-

¹ А М. Моисеев. Краеведческие музеи за 50 лет. "История СССР", 1967, N 6.

² А. Б. Закс. Музеи исторического профиля в 1917 - 1934 гг. "История СССР", 1962, N 5.

³ О. В. Ионова. Из истории строительства краеведческих музеев РСФСР. "Труды" Научно-исследовательского института музееведения. Вып. V. М. 1961.

⁴ Е. С. Радченко. Истринский краеведческий музей. "Очерки истории музейного дела в СССР". Вып. VI. М. 1968.

⁵ Н. М. Дружинин. Методы историко-революционных экспозиций. "Музей Революции СССР". Сборник (I). М. 1927; К. Е. Гриневич. Краеведческий музей, его задачи, структура и принципы экспозиции. "Краеведение", 1929, N 2.

⁶ А. М. Моисеев. Указ. соч., с. 199; О. В. Ионова. Указ. соч., с. 143, 156.

стр. 164

каза письменных источников: "достаточно популяризировать их содержание". Предполагалось перевести экспозицию "из стадии статики в стадию динамики", для чего инсценировать события прошлой жизни, используя подлинные вещи в качестве театральной бутафории⁷ .

Поскольку дискуссии о музейной работе продолжались и особенно остро встал вопрос о необходимости разработки теоретических основ советского музейного дела, решено было созвать Всероссийский музейный съезд, чтобы наметить на нем пути "генеральной перестройки работы музеев"⁸ . Он состоялся в Москве в декабре 1930 года. На нем собрались 325 человек от 16 краев и областей, 6 автономных республик РСФСР и от 7 других союзных республик. Состав съезда отражал изменения, происшедшие в кадрах музейных работников за годы Советской власти. Более половины делегатов с решающим голосом являлись членами Коммунистической партии. Подавляющее большинство (84%) начали работу в музеях в годы Советской власти, из них значительное количество имели стаж от одного до двух лет. На съезде присутствовали представители ЦИК СССР, ВСНХ, Красной Армии, наркоматов труда, здравоохранения, земледелия, торговли, Общества политкаторжан. Дискуссии велись как на пленарных заседаниях, так и в секциях: организационно- методической, политико-просветительной, естественнонаучной, историко- революционной, историко-бытовой, военной, антирелигиозной, художественной, по охране памятников революционного движения, искусства и старины⁹ . Состоялось также совещание самой обширной группы делегатов - представителей краеведческих музеев.

Направление работе съезда было дано в письме-приветствии Народного комиссара просвещения РСФСР А. С. Бубнова. В нем говорилось, что необходимо преодолеть "реакционное рутинерство", уйти от "музеев- кунсткамер", поставить музеи на службу социалистическому строительству, превратить их в "инструмент культурной революции", строить экспозиции на основе принципов диалектического материализма и пропагандировать их. Особое внимание обращалось на профессиональную подготовку музейных кадров¹⁰ . Бубнов решительно предостерегал от вульгаризации, упрощенного подхода к практическому решению проблем, стоявших перед музеями. Работа съезда показала обоснованность этих предупреждений.

В докладах и выступлениях на съезде, в частности посвященных экспозиционной работе, ставились две кардинальные проблемы: методологические основы экспозиций, их целенаправленность, идейное содержание и структура; объект музейного показа, роль подлинных памятников в экспозиции¹¹ . В основном докладе и в содокладах был выдвинут тезис, что экспозиция - специфический язык музея - должна способствовать "усвоению диалектико-материалистической точки зрения на ту отрасль действительности, которая в данном музее представлена"¹² . Особенно важным для исторических музеев представлялось требование членения экспозиции по социально-экономическим формациям. Выявить существенные черты каждой формации, дать представление об основных категориях исторического материализма, не только отражать исторические явления, но и подводить посетителя к их классовой оценке, мобилизовать волю трудящихся масс к действию, к борьбе за построение социалистического общества - такова задача современной музейной экспозиции. В то же время в материалах съезда проявились неизжитые вульгарно-социологические тенденции к упрощенчеству, определению задач музея лишь как "популярного изложения принципов диалектики на музейном языке"¹³ , предложениям обобщенно показывать классовую борьбу на

⁷ Об этом говорилось, например, на Ленинградском совещании музейных работников в апреле 1929 г. ("Очерки истории музейного дела в СССР". Вып. VI, с. 44 - 45).

⁸ "Труды" первого музейного съезда". Т. I. Протоколы пленарных заседаний 1 - 5 декабря 1930 г.; т. П. Материалы секционных заседаний. М. 1931 (далее - "Труды"), с. 5.

⁹ Состав секций соответствовал существовавшей в те годы классификации музеев.

¹⁰ "Труды". Т. I, с. 19 - 20.

¹¹ Доклад: И. К. Луппол. Диалектический материализм и музейное строительство. Содоклады: Б. М. Завадовский. Методы марксистской экспозиции естественнонаучных музеев; Бабинский. Принципы построения технико-экономических музеев; Ю. К. Милонов. Принципы построения обществоведческих музеев; А. В. Шестаков. Марксизм-ленинизм в экспозиции музеев революции; А. А. Федоров-Давыдов. Экспозиция художественных музеев; Н. А. Шнеерсон. Принципы построения краеведческих музеев.

¹² "Труды". Т. I, с. 38 - 39,

¹³ Там же, с. 38.

стр. 165

Западе и в России в пределах каждой формации, безотносительно к хронологии событий.

Особый интерес представляли выступления на съезде Ю. К. Милонова - директора Государственного исторического музея (ГИМ) и А. В. Шестакова - заместителя директора Музея Революции СССР. Оба они недавно пришли на музейную работу и поэтому еще не освоились с ее спецификой. Заслугой Милонова была попытка выявить "свойства" предметов, экспонирующихся в исторических музеях (он имел в виду главным образом вещественные источники). Основываясь на высказываниях К. Маркса и В. И. Ленина, он определил музейную вещь как сгусток человеческого труда, могущий выразить определенные социальные отношения, и указал на неисчерпаемость содержания музейного предмета как источника. Директор ГИМ подчеркнул значение экспозиционного комплекса - взаимосвязанной по содержанию группы экспонатов как основного звена экспозиции, высказался за правомерность включения в него и подлинников, и вспомогательных материалов. Все эти до сих пор не устаревшие положения способствовали формированию понятия "музейный предмет", развитию методики построения экспозиций, имеющих целью пропаганду исторических знаний и достижений социалистического строительства. Однако, противореча самому себе, Милонов противопоставлял "идейность" экспозиции ее "музейности". Объектом музейной экспозиции, говорилось в резолюции по его докладу, являются не предметы-памятники, а законы диалектики, выраженные комплексом разнообразных экспонатов и текстов.

Шестаков выдвинул на съезде положение о сочетании логического показа с образным, об эмоциональном воздействии экспозиции, о необходимости участия художника в ее подготовке. Вместе с тем он считал, что эмоциональное воздействие экспозиции осуществляется только через демонстрацию произведений искусства или при посредстве художественно-декоративных приемов. А это означало недооценку музейного предмета как объекта показа. Директор Истринского краеведческого музея Н. А. Шнеерсон раскрыл (для музеев исторического профиля) содержание понятия "музейные вещи", имея в виду не только предметы материальной культуры, художественные произведения, но и архивные материалы. Так коллективная мысль советских музееведов подходила к постановке и решению вопросов о принципах экспонирования письменных источников в музеях. Мысль о признании музейной вещи объектом показа прозвучала во многих выступлениях (Бубнов, Н. К. Крупская, Завадовский - Биологический музей, И. А. Орбели - Государственный Эрмитаж, Н. М. Маторин - Музей антропологии и этнографии и др.).

Большое внимание съезд уделил массовой работе с населением. Основной доклад по этому вопросу сделала Крупская, которая подчеркнула вредность недооценки музеями этой работы, важную роль музеев в антирелигиозном воспитании молодежи, политехнизации школы, преподавании обществоведения. Однако в ряде выступлений отразилась неправильная точка зрения на место просветительной работы музеев. Она признавалась подчиняющей себе остальные их функции. Музей характеризовался при этом как своеобразный полит (или культ) - просветкрмбинат, предлагалось даже ликвидировать термин "музей", а для большей доступности вынести музейные собрания на улицу и т. п. Массовая просветительная работа музеев среди населения рассматривалась в отрыве от других форм их деятельности.

Съезд принял ряд предложений, способствовавших укреплению и расширению связей - музеев с широкими слоями трудящихся. Так, работникам музеев предлагалось активно включиться в массовую работу, создавать передвижные выставки; организовывать взаимное шефство заводов, колхозов и музеев; привлекать рабочих и колхозников в общественные советы музеев и к сбору материалов. Государственным музеям предписывалось оказывать помощь в организации заводских, колхозных и совхозных музеев. Актуальными оказались выводы секции, на которой обсуждались вопросы изучения музейного зрителя, методики экскурсионной работы, организации передвижных выставок, работы музеев со школой¹⁴ .

В заключительной речи Бубнов охарактеризовал основные вопросы музейного строительства: пути дальнейшего развития сети музеев (на новостройках, в новых городах, совхозах, МТС), формирование музейных собраний, отражающих развитие и достижения социалистического строительства, развертывание учебно-просветительной работы. Важнейшим достижением съезда Бубнов назвал постановку вопроса о перестройке работы музеев на марксистско-ленинской

¹⁴ Там же. Т. II, с. 15.

стр. 166

идейной основе (хотя он и отметил, что в этом вопросе "ясности мысли... удается достичь не сразу"¹⁵ ), о борьбе с рутиной, которая "не хочет слезать со своих коллекционерских полочек"¹⁶ . Нарком резко выступил против упрощенческого подхода "к практическому разрешению перестройки музеев и вульгаризации самой задачи преобразования музеев в соответствии с задачами социалистического строительства"¹⁷ . Он поставил вопрос о подготовке новых музейных кадров.

Съезд сыграл важную роль в развитии советского музейного дела, науки и культуры.

Музейное дело было признано неотъемлемой частью социалистического строительства. Внимание музеев направлялось на политическое просвещение и удовлетворение культурных потребностей народа. Массовая работа с населением стала рассматриваться как их обязательная функция. Съезд определил возможности популяризации истории и обществоведения через музейные экспозиции, построенные на основе идей исторического материализма. Съезд ознаменовал также поворот исторического краеведения к изучению и пропаганде современной экономики и культуры, индустриального и колхозного строительства.

¹⁵ Там же. Т. I, с. 233.

¹⁶ Там же, с. 235.

¹⁷ Там же.