Представители верховной власти, напр., английские, французские короли, наши князья,—принимали в прежнее время довольно часто непосредственное участие в суде и сами разбирали уголовные дела. Английские короли до XII века принимали даже участие в разъездах судей по стране для отправления уголовного правосудия. У нас, начиная с Петра I, верховная власть стремится решительно устранить себя от непосредственного участия в разбирательстве уголовных дел[1]. Однако, случаи такого участия имели место и после Петра I, вплоть до Судебных Уставов[2].

В современных культурных государствах представителю верховной власти принадлежит лишь так называемое, «судебное верховенство» (potestas judiciaria suprema), заключающееся в праве помилования, в праве назначения и утверждения судей и высшего надзора за деятельностью судебных установлений. От судебного верховенства отличают судебную власть (potestas judiciaria), в тесном смысле этого слова, заключающуюся в праве разбирательства уголовных дел. Последняя должна принадлежать в государстве особым органам. У нас ст. 1 учр. с. уст. гласит, что «власть судебная принадлежит: мировым судьям, съездам мировых судей, окружным судам, судебным палатам и Правительствующему Сенату, в качестве верховного кассационного суда». Точно также в Основных Законах 23 апреля 1906 г., ст. 22 говорит, что «судебная власть осуществляется от имени Государя Императора установленными законом судами, решения коих приводятся в исполнение именем Императорского Величества».

Государю принадлежит право судебного верховенства и, лишь в виде редкого исключения, некоторое участие в отправлении уголовного правосудия. Таким исключением является власть монарха судить, наказывать или предавать суду членов императорского дома за неповиновение царствующему императору; они могут быть или отрешаемы монархом от принадлежащих им прав или предаваемы суду (ст. 222 осн. зак. изд. 1906 г.). Другое исключение представляет пункт 1 ст. 945 у. у. с, согласно которому приговоры суда, вошедшие в законную силу, прежде обращения их к исполнению, представляются, через министра юстиции, на усмотрение Императорского Величества, когда, во-первых, дворяне, чиновники, священнослужители всех степеней духовной иерархии, или, во-вторых, лица, имеющие ордена и знаки отличия, снимаемые лишь с Высочайшего соизволения, присуждаются к наказаниям, соединенным с лишением всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ. Третий случай участия монарха в отправлении уголовного правосудия следующий: лица первых трех классов, а также члены Государственной Думы и Государственного Совета предаются суду за преступления должности с Высочайшего утверждения (ст. 1097 у. у. с; ст. 68, 87,учр. Госуд. Сов. изд. 1906 г.). Наконец, в делах о государственных преступлениях Высочайшая власть участвует, назначая особых лиц для производства дознания по наиболее важным из этих преступлений (ст. 10352 у. у. с), или повелевая передать эти преступления на рассмотрение Особого Присутствия Правительствующего Сената (ст. 1032, п. 2 у. у. с).

Впервые попытка отделить судебную власть от административной была у нас сделана при Петре Великом[3]. Подобные попытки повторялись и при его преемниках. Несмотря на это, однако, смешение этих властей резко проявлялось в устройстве наших судов вплоть до Судебных Уставов. Так, в эпоху, непосредственно предшествовавшую судебной реформе 1864 года, предварительное следствие и суд по маловажным делам лежали на полиции, действовавшей под контролем губернаторов и губернских правлений. Губернаторы имели право ревизии и дисциплинарных взысканий по отношению к уездным судам, магистратам и надворным судам. Некоторые приговоры судов утверждались губернаторами. Судьи, кроме судебных функций, нередко занимали и административные должности. В судах были выборные от сословий судьи (§16) и т. д. Вот некоторые, достаточно характерные черты дореформенного судопроизводства.

Составители Судебных Уставов справедливо видели в принципе разделения судебной и административной властей одно из коренных условий правильной организации правосудия и положили его в основание нового суда[4]. В 1889 году, с введением института земских начальников, этот принцип был нарушен, так как на этих начальников закон возложил не только обширные административные, но и судебные функции. Закон 15 июня 1912 года уничтожает это смешение властей и восстановляет выборный мировой институт.


--------------------------------------------------------------------------------
[1] Указ 1718 года повелевал подавать челобитные в суды, «не докучая о своих обидах государю, понеже подателей челобитных множество, а он, кому бьют челом, одна персона есть, да притом эта персона многими военными и прочими несносными трудами объята».

В московский период, до XVI века, князья проявляли широкое непосредственное участие в уголовном суде. Затем, их непосредственная судебная деятельность стала все более и более ограничиваться судом над высшими служилыми людьми. Ср. Владимирский-Буданов, Обзор истории русск. права (4 изд.), стр. 631, 649.

[2] См. примеры у Тальберг, Русское угол. судопр. I, 134.

[3] Дмитриев, История судебных инстанций, стр. 444 сл. Латкин, Учебник истории русского права (2 изд. 1909 г.), стр. 595 сл.

[4] См. Джаншиев, Основы судебной реформы, гл. IV.