Как вообще всякий путь определяется местом назначения, так и научный метод зависит от той задачи, какую ставит себе данная наука. Поэтому прежде всего необходимо установить задачу правоведения вообще и гражданского в частности. Если успех науки обусловливается правильно выбранным методом исследования, а выбор метода определяется задачею науки, то важность и настоятельность поставленного вопроса не может подлежать сомнению.

Материалом, подлежащим изучению со стороны правоведения служат юридические нормы. Среди других явлений социальной жизни нормы права отличаются некоторыми присущими им и притом существенными признаками. Вследствие этого они заслуживают быть предметом особой отрасли знания, особенно если принять в соображение выдающееся их жизненное значение. Только нормы составляют объект правоведения. Юридические отношения, представляя лишь отражение норм на бытовых отношениях, сами по себе таким объектом служить не могут. В полном своем бытовом составе общественные отношения составляют предмет изучения со стороны различных наук, политической экономии, этики. Юридическая же сторона их, создаваемая действием юридических норм, должна изучаться в своем источнике, т.е. в нормах права.

Социальные науки вообще ставят себе три задачи: познать, объяснить, и оценить изучаемые явления. Задачи гражданского правоведения сводятся к познанию, объяснению и оценке норм действующего гражданского права. Первая достигается посредством догмы права, вторая – социологии и истории, третья – политики. Две первые задачи свойственны в равной мере как социальным, так и естественным наукам, третья задача чужда естествознанию, так как оценка явлений не имеет смысла, когда дело идет не о человеческих действиях, а о внешнем мире. Ближайшая к правоведению социальная наука, политическая экономия, преследует те же задачи и соответственно тому делится на теоретическую экономику, экономическую историю и экономическую политику.

Первая задача гражданского правоведения заключается в познании норм гражданского права. Знание их не врождено человеку, а приобретается воспитанием и изучением. По мере развития общественной жизни и усложнения отношений рост норм настолько усиливается, что знание их становится невозможным без помощи науки. Механическое запоминание никогда не дает такого ясного, полного и точного знания, как то, которое приобретается при помощи научной системы. Правда, наблюдение изучаемых явлений в правоведении легче, нежели в других социальных науках, потому что законодательные нормы не нуждаются в открытии их. Но, при всей важности описания норм, дело на этом не останавливается. Наука ищет взаимной связи среди массы разрозненных норм, стремится к обобщению их, к обнаружению скрытых в них юридических принципов, наконец наука классифицирует этот громадный материал. Только в таком обобщенном и систематизированном виде приобретает знание норм права научный характер. По этой своей задаче правоведение приближается к описательным и классифицирующим наукам естествознания, как ботаника, зоология, минералогия.

Эта первая и основная задача правоведения вполне самостоятельна и независима от двух других задач. Потребность в знании права, под действием которого живет общество, настолько очевидна и настоятельна, что призвание на помощь науки не нуждается в оправдании. Эта задача ставится науке самой жизнью. Вполне достойно научного знания придти на помощь обществу и разобрать тот огромный материал, который выражается в совокупности исторически накопившихся норм. Цель систематической разработки права практическая, но однако не исключительно судебная, как это иногда утверждают. Систематическое наложение действующего права необходимо не только для судей, но для всех вообще граждан. Эта полезная задача может быть преследуема совершенно независимо от двух других, тогда как ни одна из последних не может быть достигнута помимо первой. Объяснение и оценка норм предполагают уже знание и притом не случайное, разрозненное, а в их взаимной связи, т.е. систематизированное знание.

Но если научное изучение права может остановиться на этой стадии без потери научного достоинства, это еще не значит, что оно должно бросить здесь якорь.

Вторая задача правоведения заключается в объяснении существующего юридического порядка. Если житейская практическая потребность удовлетворяется систематическим изложением действующего права, то пытливость научно воспитанного ума идет дальше и желает знать причины, под влиянием которых сложились те, а не иные нормы. Такое объяснение существующего может дать только изучение прошедшего. Его приходится искать или в общих законах общественного развития или же в тех ближайших исторических условиях, которые вызвали существование действующих норм. В совокупности этических, политических, экономических, религиозных, психических условий прошлой жизни данного общества следует искать причин появления гражданского порядка. С другой стороны каждое общество подчиняется общим законам социального развития и в них, независимо от конкретной обстановки, надо искать объяснения сложившемуся строю.

Эта вторая задача находится в тесной связи с первою. Объяснить существующее можно только зная его, а знание существующего, как мы видели, предполагает научную обработку, т.е. обобщение и систематизацию материала. Таким образом вторая задача, являясь выражением вопросов, выдвинутых пытливым умом, который не довольствуется констатированием факта, но ищет их объяснения, - н отличается тою самостоятельностью, к акая свойственна первой задаче. Однако связь обеих задач сказывается не только в том, что достижение второй невозможно помимо первой, но и в том, что выяснение причин существующего нередко облегчает его познание. Здесь вторая задача приходит на помощь первой. Независимо от тех единичных случаев , когда смысл действующих норм определяется их историческим происхождение, вообще знание всего сложившегося порядка много выигрывает в явности, если соединяется с раскрытием вызвавших его причин. Архитектурный рисунок выигрывает или проигрывает, смотря по фону, на котором он набросан и чем тоньше штрихи, тем важнее оттеняющий его фон.

Но и на этом научное правоведение не должно останавливаться. Самое отчетливое знание гражданского порядка в самое глубокое понимание причин его существования оставляет неудовлетворенною творческую потребность человека. Если даже при наблюдении явлений внешнего мира у человека обнаруживается наклонность оценить их целесообразность, то тем более понятно такое стремление, когда речь идет о социальных явлениях, в которых человеческая воля играет выдающуюся роль. Само собою возникает желание оценить существующий порядок с точки зрения выработанного идеала и дать простор своей творческой способности.

Такая критика может приобрести действительно научное значение, когда она имеет под собою научную почву, т.е. всестороннее знание и понимание существующего. А так как это дается только наукою, то кто же, как не ученые, могут считаться призванными к подобной критической деятельности? И социальная наука обманула бы возлагаемые на нее надежды, если бы сознательно и намеренно устранилась от такой задачи и, следуя примеру естествознания, ограничилась бы изучением того, что было и есть.

Таким образом гражданское правоведение, вооруженное знанием действующего права, а также знанием всех тех жизненных условий, среди которых приходится действовать юридическим нормам и под влиянием которых складывается дальнейшее развитие права, может и должно оценить целесообразность и справедливость как отдельных норм, так и всего гражданско-правового порядка, определить влияние норм на жизнь, наметить дельнейшее направление общественной жизни под действием сложившегося права, выработать юридические меры для отклонения этого движения, если оно обнаружит вредное направление, и для содействия и ускорения его, если направление будет признано благотворным.


Терминология. Выражение «гражданское право» употребляется для обозначение как самой науки, так и материала, подлежащего ее изучению, что во многих отношениях представляется неудобным. Поэтому, сохраняя указанное название для научного материала, следует воспользоваться выражением «гражданское правоведение» для обозначения самой науки. У римлян термин jurisprudentia обозначал лишь большую степень опытности в праве, а не научную его обработку и выражением prudentia применялось к другим сферам жизненной опытности (напр. habebat enim magnam prudentiam, tum juris civilis, tum tei militaris, Корнелий Непот, Кимон, 2). В настоящее время это выражение получило всеобщее распространение в европейских языках для обозначения науки права. Однако неудобство этого выражения обнаруживается в том, что французы и англичане применяют его в двояком значении – науки права и судебной практики. В Англии слово jurisprudence употребляется даже для обозначения и самых норм, т.е. научного материала. Только немецкое слово Rechtswissenschaft свободно от двусмысленных значений.