Рейтинг
Порталус

ОСКОЛЬСКАЯ ГРАМОТКА 1649 ГОДА

Дата публикации: 18 февраля 2018
Автор(ы): А. Л. СТАНИСЛАВСКИЙ
Публикатор: Шамолдин Алексей Аркадьевич
Рубрика: ПРАВО РОССИИ
Номер публикации: №1518962988


А. Л. СТАНИСЛАВСКИЙ, (c)

Частные письма ("грамотки") - один из самых любопытных источников по истории России XVII века. Сохранившие живой народный язык, передающие чувства и повседневные заботы их авторов, эти письма, как никакой другой документ, приближают к нам допетровскую Русь во всей ее сложности и простоте. Вот знатный юноша, в числе немногих спальников приглашенный на именины царевича, рассказывает отцу, что сидел у царского пирога. Помещик сообщает в Москву о восстании крестьян и своем бегстве в Вологду. Тотемский подьячий Арефа с упорством дон Жуана соблазняет Анницу, сестру местного дьякона: "Выдь, друг, надёжа моя, на вечер, на огород, я приду". Холопы Д. М. Пожарского, задумавшие побег к запорожским казакам, от имени князя пишут письмо его приказчику в далекое мещевское поместье, запечатывают его перстнем, которым завладели (пока их господин мылся в бане) в надежде, что грамотка будет охранять их на опасном пути1 .

Кем только и в каких целях не писались такие письма! В отличие от писцовых книг, актов и других документов той эпохи грамотки почти всегда рисуют бытовые жизненные коллизии. Вот одна из них, врученная оскольским помещиком Ю. Д. Ивсюковым воеводе Ф. И. Ловчикову 28 мая 1649 г.2 : "Государю и многим людем добродею и к нам многомилостивому Юрию Даниловичю бьют челом и милости просят от бога забвенные и пред человеки паче всех человек грешные племянники твои пять человек. Умилостивись, государь наш дядюшка Юрья Данилович! Пожалуй, не вводи нас в большай грех, а себя в большай убытак и не вводи и детей своих в напрасную смерть. Ото всево от тово откупись, дай нам денег пятьдесят рублев. А положи, едучи к Вяблонову: сверх Халани речки по левую сторону дороги стоит столб на гранях3 , от тово столба отмерей дватцать шахов влево ж, и тут ямка, а в ней поставлен маленькой кусток вишневой, и тебе бы тут положить. А будет не положишь, или то будет от тебя или от тово, кто станет прочитать вслух, и тот у нас жив не будет. А у тово места у нас будет караул. И тебе бы тово не учинить, что нас не на-


1 См.: Н. П. Панкратова. Любовные письма подьячего Арефы Малевинского. "Труды" Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР, 1962, т. XVIII; "Московская деловая и бытовая письменность XVII века". М. 1968; "Грамотки XVII - начала XVIII века". М. 1969; А. Л. Станиславский. Грамотка служилого иноземца 1614 г. "Советские архивы", 1979, N 2; ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Новгородского стола, д. 8, л. 428.

2 ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, д. 270, л. 485.

3 Т. е. межевой столб.

стр. 185


делить - отнюдь от нас нигде и з детьми не укроесся. Уже нам лихим лиха за обычей всякое делать! А пишем мы к тебе для тово, чтоб доспеть тайно, а тебя бы добре не разгневить. А буди не положишь, житье твое достанетца нивесть кому. А больше недели ждать не станем - то уже нас буди опасен".

Город Оскол был построен в самом конце XVI в. для защиты южной границы России от татарских набегов. Его населял мелкий служилый люд, который делил свое время между трудами на пашне (собственные крестьяне имелись далеко не у всех помещиков) и тяжелой пограничной службой. В том же 1649 г., когда была составлена приведенная выше грамотка, оскольские дворяне, жалуясь царю Алексею Михайловичу на непосильные работы по укреплению соседнего городка, писали в челобитной: "И нам, холопем твоим, стало бедно, разорились до конца"4 . Грамотку, которую Ивсюков, не испугавшись угроз, принес в воеводскую канцелярию, доставил ему, по его словам, из города Яблонова оскольский же дворянин Исай Звягинцев.

И того и другого помещика мы находим в писцовой книге Оскольекого уезда 1643 года. Каждому из них принадлежало по части ("жеребью") деревни Волковой: Звягинцеву с братом Степаном - 50 дес. (в одном поле), из них всего 5 дес. пашни; Ивсюкову - 35 десятин. Крестьян в их владениях не было (у Ивсюкова, по-видимому, никогда; у Звягинцевых - с 1642 г., когда сбежал бобыль С. Булыгин, а единственный крестьянин Кондратий умер еще раньше)5 . В местной социальной иерархии Звягинцев занимал самое скромное положение и имел минимальный среди оскольских дворян поместный и денежный оклады: 100 четвертей земли и 5 руб. годового жалованья, хотя и помнил за собой некоторые воинские заслуги (в 1643 г., например, "убил мужика" в бою с татарами на речке Деркул6 ). И для Звягинцева, и для Ивсюкова 50 руб. были огромной суммой: на такие деньги можно было купить несколько лошадей или, скажем, выкупить из татарского плена трех крестьян и холотюв7 . Понятно поэтому, отчего предусмотрительные грабители дали Ивсюкову неделю сроку для сбора выкупа.

Оскольский воевода начал следствие с допроса Звягинцева. Сначала тот упорствовал, утверждая, что никакой грамотки Ивсюкову не передавал. Но, просидев несколько дней в тюрьме, сознался, что привез ее из Яблонова, где получил письмо, о содержании которого осведомлен не был, от незнакомого человека. Воевода незамедлительно переслал "воровской" документ в Яблонов "для опознаванья, чья рука". Там экспертизе подверглись, очевидно, образцы письма яблоновских подьячих и иных грамотеев. Однако подобного почерка не нашли. Тогда Ловчиков решил послать в Яблонов в сопровождении пристава самого Звягинцева для поисков преступника среди местных жителей. Звягинцев ехать в Яблонов наотрез отказался, заявив воеводе: "Хто ему грамотку дал, и ему тово человека не узнать". 28 июня он послал из тюрьмы челобитную в Москву, повторив в ней то, что раньше говорил воеводе: про автора письма ничего не знает, а сидит в тюрьме "безвинно". Из Москвы воеводе указали продолжить сыск8 . На этом сведения о подметном письме в источниках обрываются. Во всяком случае, в течение месяца шантажисты не привели в исполнение угроз и Ивсюкову не пришлось жалеть о том, как он распорядился документом.

Что же реально угрожало шантажистам в XVII веке? Специальной статьи в Соборном уложении 1649 г. на этот счет нет. Но шантаж с целью завладения чужой собственностью мог рассматриваться как "татьба" (воровство), мошенничество. Человек, впервые совершивший одно из этих преступлений, лишался левого уха, подвергался битью кнутом и двухлетнему тюремному заключению с конфискацией имущества в пользу пострадавших (во второй раз он терял правое ухо и попадал в тюрьму на четыре года. В третий раз лишался жизни). А после выхода из тюрьмы преступник ссылался на службу в пограничные районы9 . Последнее, впрочем, Звягинцеву (если виноват был он) не грозило: он к так жил неподалеку от границы.


4 ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, д. 288, л. 21.

5 Там же, ф. 1209, кн. 343, лл. 512об. - 514, 517 - 519об.

6 Там же, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, д. 288, л. 21.

7 "Памятники русского права". Вып. 6. М. 1957, с. 66.

8 ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, д. 270, лл. 481 - 491.

9 "Памятники русского права". Вып. 6, с. 384 - 385.

Опубликовано на Порталусе 18 февраля 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): ОСКОЛЬСКАЯ ГРАМОТКА 1649 ГОДА



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама