East View information service

ENG
RUS
DE
中文 (简体)

поиск
простой
расширенный
каталог изданий
помощь
EVXpress
уголок библиотекаря


Все источники > Издания по общественным и гуманитарным наукам (UDB-EDU) > Наука в России > 2003 > № 3
Print E-mail
First article Previous article 2 из 30 Next article Last article

Nauka v Rossii
2003-06-30NVR-No. 003
Size: 23.2 Kbytes .
Pages:4-10.
Words: 3117

Наши юбиляры. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ - РОССИЙСКОЕ "ОКНО В НАУКУ"

Автор: Ж. И. АЛФЕРОВ, Э. А. ТРОПП

Лауреат Нобелевской премии академик Ж. И. АЛФЕРОВ, вице-президент РАН, председатель Санкт-Петербургского научного центра РАН, доктор физико- математических наук Э. А. ТРОПП, главный ученый секретарь того же научного центра

Санкт-Петербургу в 2003 г. исполняется триста лет. Те же три века насчитывает и история российской науки. И основатель северной столицы, и организатор отечественных научных учреждений - император Петр Великий.

Успехи кипучей деятельности Петра, направленной на преодоление вековой отсталости России, были достигнуты в значительной степени благодаря тому, что он понимал значение науки и образования для развития производительных сил, экономического и культурного роста государства. В первое десятилетие XVIII в. в нашей стране открыли морские и технические училища, было налажено издание учебников и технических руководств, просветительской литературы, первой газеты, календарей.

Во всех этих делах Петр опирался на сподвижников - астронома и математика, начальника артиллерии Я. В. Брюса, первого русского доктора медицины П. В. Постникова, автора первого отечественного учебника по математике и навигации Л. Ф. Магницкого, образованнейшего дипломата А. А. Матвеева, талантливого токаря и механика А. К. Нартова, знатока горного дела, впоследствии крупного историка В. Н. Татищева и многих других. В Петербурге была организована подготовка кадров для армии, флота и промышленности. В 1715 г. из Москвы, Нарвы и Новгорода в новую столицу перевели старшие классы школ математических и навигационных наук, на базе которых образовали Морскую академию. Ее питомцы, а также основанного в 1712 г. Артиллерийского училища и открытой в 1719 г. Инженерной школы составили первые отряды нашей технической интеллигенции.

Знаменательным событием стало создание в городе на Неве в 1714 г. первой в стране государственной библиоте-

стр. 4

ки (ее возглавил И. Д. Шумахер). Начальный фонд составили московские собрания Аптекарской канцелярии и царского двора. В том же 1714 г. был основан первый русский музей - Кунсткамера. Основой его послужили естественнонаучные коллекции, которые Петр I покупал за границей. Часть привезенных коллекций разместили в доме лейб-медика Р. Арескина, остальное - в Людских покоях. В 1718 г. библиотеку и коллекции перевели в "Кикины палаты", и ныне стоящие на берегу Невы, - дом адмиралтейств-советника А. В. Кикина. Одновременно на Васильевском острове заложили новое здание Кунсткамеры и библиотеки (ныне - Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН и Музей М. В. Ломоносова).

Проект создания в России университета и научного учреждения Петр обдумывал долгие годы. Впервые своими мыслями он поделился после возвращения Великого посольства в беседе с патриархом Адрианом в 1698 г. На протяжении четверти века - от зарождения идеи до ее реализации - царю было подано несколько прошений от кораблестроителей Ф. С. Салтыкова, Г. Фика, П. Курбатова. Самым именитым среди советчиков Петра был математик, логик и философ Г. В. Лейбниц, основатель Австрийской и Прусской академий наук. После смерти великого ученого главным научным консультантом царя стал его ученик, философ-идеалист, математик, физик Х. Вольф.

Осуществление плана началось после победного окончания Северной войны (1721 г.). Разработку конкретного проекта Петр поручил своему лейб-медику Л. Л. Блюментросту. Если грандиозный (и довольно утопичный) проект Лейбница предполагал создание некоего подобия министерства науки - "ученой коллегии", в числе других высших административных учреждений обладающего большими полномочиями, то план последнего был реалистичнее. Ближайшим образцом для будущего отечественного высшего научного учреждения стала Парижская академия наук, избравшая в 1717 г. Петра своим членом. Инициатором ее создания в 1666 г. был министр Людовика XIV Ж. Б. Кольбер. Правда, в отличие от нашей страны, во Франции этому во многом способствовала деятельность любительских научных кружков.

Отсутствие в России высших и средних учебных заведений потребовало от Блюментроста соединить в своем проекте Академию наук, университет и гимназию. Характерно признание, сделанное им в письме Вольфу в феврале 1724 г.: "посылаю Вам маленький экстракт об основании Академии, из которого вы увидите, что при этом имеется в виду не настоящий университет и не academia de sciences". Таким образом, "комплексность" проекта не была нарочитым изобретением, она - неизбежный компромисс между состоянием образования в стране и петровским курсом на ускоренную, скачкообразную модернизацию.

Реализовать на практике петровскую "триаду", или блюментростовскую композицию, в полной мере не удалось. Академические университет и гимназия на протяжении XVIII в. развивались неравномерно. Периоды расцвета, связанные с деятельностью ректоров, академиков Г. Ф. Миллера и М. В. Ломоносова, директора княгини Е. Р. Дашковой, чередовались с периодами упадка. Основной трудностью (о которой В. Н. Татищев предупреждал еще в 1724 г.) стало привлечение учащихся: академические университет и гимназия не давали чинов, и родители предпочитали отдавать детей в Шляхетские корпуса. (Кстати, чинов не имели и академики - низкий социальный статус ученых был серьезной проблемой в России и в XVIII в.). Одним из способов пополнения научных кадров было обучение академических студентов за рубежом, но командированные в Европу получали недостаточное содержание, которое к тому же часто задерживали (еще одна печальная отечественная традиция).

В начале XIX в. "Академическое училище" (термин "университет" исчез из документов еще в 1767 г.) было закрыто, и в 1819 г. Университет в Петербурге был восстановлен на базе Учительской семинарии, преобразованной в Педагогический институт. Но не преуспев в "обучении юношества" (хотя одна только четверка - основоположник изучения электричества в России, занимавшийся ка-

стр. 5

лориметрией Г. В. Рихман, ученый-энциклопедист, поэт, заложивший основы современного русского языка М. В. Ломоносов, исследователь Камчатки С. П. Крашенинников, астроном Н. И. Попов, - прошедшая путь студент-адъюнкт- профессор-академик, представляет блестящий контрпример столь строгой оценке), ученые добились исключительных успехов в "своих науках и новых открытиях... и принесли нам честь и уважение в Европе". Петербургская академия наук стала, по существу, первым профессиональным научным сообществом, для членов которого исследовательская деятельность была основной.

При становлении Академия особенно нуждалась в людях высшей квалификации. Таких в России было немного, и все они (сенатор и генерал- фельдмаршал Я. В. Брюс, историк и политический деятель Д. К. Кантемир и один из основоположников российского классицизма А. Д. Кантемир, историк, этнограф, географ В. Н. Татищев, дипломат Б. И. Куракин и др.) занимали важные должности в армии, на флоте, на дипломатической или внутрироссийской административной службе. Поэтому Блюментросту и Шумахеру поручили пригласить в новую Академию иностранных специалистов. Первое приглашение направили Х. Вольфу, но его финансовые требования превысили возможности академического бюджета. Тем не менее он оказал существенную помощь при формировании первоначального состава Академии, а в 1725 г. стал ее первым иностранным почетным членом (значение Вольфа в начальный период становления Академии велико, но оно перекрывается той ролью, которую он сыграл в образовании и воспитании М. В. Ломоносова, направленного к нему в Марбург в 1736 г.). Впрочем, многие известные европейские ученые не рискнули менять свои устойчивые позиции на российскую неопределенность. Только французский астроном Ж. Н. Делиль и математик из Франкфурта-на-Одере Я. Герман приняли приглашение из Петербурга. Но первым академиком стал все-таки петербуржец, ботаник И. Х. Буксбаум, с 1721 г. работавший в Медицинской коллегии.

В мае 1724 г последовал "второй тур" приглашений Блюментроста и рекомендаций Вольфа: теперь их направляли более молодым, но многообещающим ученым. Это было, без сомнения, блестящее решение. Достаточно сказать, что его итогом стад приезд на берега Невы молодых швейцарцев Л. Эйлера и братьев Д. и Н. Бернулли.

Величайший ученый XVIII в. Л. Эйлер внес огромный вклад в математику, механику, физику, астрономию, прикладные дисциплины. Он задал высокий стандарт для петербургской математической школы, который в XIX столетии поддерживали академики М. В. Остроградский, В. Я. Буняковский, П. Л. Чебышев, в XX в. - академики В. А. Стеклов, С. Л. Соболев, Ю. В. Линник, Л. В. Канторович (лауреат Нобелевской премии 1975 г.) и многие другие, включая наших современников. А молодость членов Академии стада отличительной чертой первого века ее деятельности: из 70 действительных членов в XVIII в. только 9 человек получили это звание в возрасте старше 40 лет, 36 - от 30 до 40 и 25 - до 30 лет (например, Л. Эйлер стал академиком в 23 года, химик и медик И. Г. Гмелин - в 20 лет).

Петербургская академия наук активно включилась в экспедиционное изучение страны, хотя это не входило в ее прямые обязанности. Так, в 1733 г. она направила отряд для участия во 2-й Камчатской экспедиции В. Беринга*. Ее участники за 13 лет прошли и проехали десятки тысяч верст, составили 62 карты Сибири и Камчатки.

Академик Г. Ф. Миллер собрал в местных архивах и доставил в Петербург много уникальных документов по истории Сибири и русских географических открытий. В этой экспедиции участвовала группа студентов Академии, среди них самыми выдающимися были естествоиспытатель С. П. Крашенинников и астроном, геодезист А. Д. Красильников (избранные в действительные члены соответственно в 1745 и 1753 гг.). В 1735 е в Академии был организован Географический департамент, составивший "Атлас Российский" из генеральной и 19 "партикулярных" карт.

Деятельность привлеченных иностранных ученых в Петербургскую академию наук не исчерпывалась фундаментальными и прикладными результатами, по словам Петра I, "славой и пользой" для России. Европейские ученые принесли нашей стране международные связи, "прорубили окно" в мировую науку. Важную роль в этом сыграл первый конференц-секретарь Академии математик Х. Гольдбах, "ученый-странник" из Кенигсберга. Да и другие академики, как осевшие на берегах Невы, так и вернувшиеся по завершении контракта в Европу, участвовали в обмене информацией. Многие видные зарубежные ученые стали иностранными членами Петербургской академии, в свою очередь, россияне - ботаник И. И. Лепехин, М. В. Ломоносов, Л. Эйлер, его сын математик, физик, астроном И. А. Эйлер и другие - были избраны иностранными академиями.

Учреждение Академии наук стало последним звеном в цепи Петровских реформ. В новой столице России возникло профессиональное научное учреждение, тесно связанное с государством и включенное в мировую науку. Только проблема кадров для нее не поддалась воле самодержавного преобразователя и была решена лишь через столетие, после развития в стране высшего и среднего образования.

XIX, "золотой век" отечественной науки отмечен расширением сети научных учреждений. Он начался с "эпохи музеев". В 1818 г. молодой граф С. С. Уваров, еще не "прославившийся" преследованием А. С. Пушкина и выдвинутой им пресловутой теорией официальной народности, был назначен президентом Академии и создал Азиатский музей. Затем академик К. А. Триниус организовал Ботанический музей, В. М. Севергин - Минералогический, Ф. Ф. Брандт - Зоологический. Позже последовала "эра обсерваторий". Академическую перенесли с Васильевского острова на Пулковскую гору. Под руководством первого ее директора академика В. Я. Струве она стала лучшей и крупнейшей в Европе по оснащению приборами и вскоре заслужила титул "астрономической столицы мира". В 30-х годах при Институте корпуса горных инженеров (Горном институте) была открыта центральная обсерватория для метеорологических и магнитных наблюдений. Преобразованная в 1849 г. в Главную физическую, она в 1866 г. была передана Академии наук.

В течение всего XIX в. в северной столице формировались научные общества, сочетавшие исследовательскую и

* См.: А. В. Шумилов. Путь к Великому океану. - Наука в России, 1995, N 3(прим. ред.).

стр. 6

просветительскую работу. В 1817 г. учреждается Минералогическое, в 1845 г. - Русское географическое, в 1866 г. - Русское техническое и Русское историческое, в 1868 г. - Общество естествоиспытателей и Русское химическое общество, в 1869 г. - Лесное, в 1890 г. - Русское астрономическое общество. В Академии наук, в университетах и технических высших учебных заведениях, в научных обществах складывались быстро ставшие всемирно известными научные школы - математическая, астрономическая, химическая, физиологическая, электротехническая, клинические школы академика Н. И. Пирогова и т.д. Мировое признание русской науки увенчалось присуждением Нобелевской премии И. П. Павлову (1904 г.) и И. И. Мечникову (1908 г.).

Однако несмотря на отмеченный бурный расцвет в XIX в., положение петербургской и всей русской науки оставалось противоречивым. Характеризуя ее состояние, выдающийся знаток римской словесности и археолог, активный политик (кадет) академик М. И. Ростовцев писал в 1917 г.: "Надо открыто сознаться в том, что наука в России казалась каким-то оранжерейным цветком, расцветавшим в теплицах университетов и академий, не связанная органическими нитями даже с интеллигенцией, не говоря уже о массах населения.

В России наука, настоящая чистая наука, база интеллектуального развития, жила исключительно государством, могла существовать только постольку, поскольку ее поддерживало и питало государство.

...Но какова эта поддержка? Науку официальная Россия поддерживала только как decorum, а не как жизненный орган, обеспечивающий ее существование; жалкое положение университетов... - ясный показатель последовательно проведенного стремления поддерживать видимость науки, но не давать ей возможности укрепиться и пустить корни в народе".

Недостатки в развитии отечественной науки, в изученности страны особенно проявились во время Первой мировой войны. Вот почему в 1915 г. Академия организовала Комиссию по изучению естественных производительных сил России под председательством академика В. И. Вернадского. Она развернула широкие исследования наших природных богатств, разработала план создания "серии

стр. 7

исследовательских институтов". Реализация этих планов пришлась уже на революционное время.

Академия наук реагировала на Октябрьскую революцию как на "великое несчастье". Семь членов из 45 умерли в 1918 - 1919 гг. от голода, некоторые подверглись политическим репрессиям. Многие крупные ученые, не примирившиеся с революцией или не выдержавшие лишений, уехали из России: академики химик П. И. Вальден, историки П. Г. Виноградов, Н. П. Кондаков, М. И. Ростовцев, механик С. П. Тимошенко, а также авиаконструктор И. И. Сикорский, изобретатель телевидения В. К. Зворыкин. Оставшиеся стали сотрудничать с государством в деле уже новой, социалистической модернизации.

После переезда в 1934 г. Академии наук в Москву Ленинград продолжал развиваться как крупнейший, второй после столицы, центр отечественной науки. Велика была роль его ученых в организации новых научных учреждений. На базе нашего Физико-технического института, созданного в 1918 г. тогда членом-корреспондентом АН СССР А. Ф. Иоффе (впоследствии - академик), сформировались Сибирский физико-технический институт в Томске (1928 г), Украинский физико-технический институт в Харькове (1930 г.), Уральский физико-технический институт в Свердловске (1932 е) и т.д.

Героические страницы в историю вписали ленинградские ученые в годы Великой Отечественной войны и блокады города. Многие ушли на фронт. Взяли в руки ору-

стр. 8

жие гистолог Д. Н. Насонов (обратите внимание: его избрали членом- корреспондентом АН СССР в 1943 г.!), специалист в области зоологии беспозвоночных Ю. И. Полянский (стал членом-корреспондентом в 1979 г.), философ М. Е. Лобашев, генетик Б. А. Чагин (член-корреспондент с 1960 г.).

Ученые прекращали фундаментальные исследования, переключались на решение оборонных задач. Еще до войны в Физико-техническом институте, в лаборатории А. П. Александрова (с 1943 г. - член-корреспондент, с 1953 г. - академик) проводили работы по защите кораблей от магнитных мин. В начале войны И. В. Курчатов счел, что ему следует прервать исследования по физике ядра, и перешел в лабораторию А. П. Александрова. Вскоре большие группы ленинградских физиков занимались размагничиванием боевых кораблей Черноморского, Балтийского, Северного и Тихоокеанского флотов, Волжской и Каспийской флотилий. Кроме того, под руководством "блокадного директора" Физико-технического института П. П. Кобеко (член-корреспондент с 1943 г.) были развернуты исследования, связанные с эксплуатацией Дороги жизни, проходившей по льду Ладожского озера, по которой в окруженный Ленинград с Большой земли везли военные грузы и продовольствие и обратно - эвакуировали раненых и обессиливших от голода и холода людей. Сотрудники Всесоюзного института растениеводства, мучительно страдая

стр. 9

от голода, сохранили уникальную коллекцию сельскохозяйственных растений и семян, собранную в 20 - 30-х годах в экспедициях академиком Н. И. Вавиловым.

Советский период не снял противоречий в развитии российской науки. "Стеснения свободы научного творчества и научного обучения, державшие в постоянных тисках русскую мысль", о которых писал М. И. Ростовцев, только усилились. "Заговор Таганцева", "Академическое дело", "вредительство астрономов и физиков-теоретиков", дело N 555 - заговор, приписанный математику и геофизику, одному из создателей теории современной турбулентности А. А. Фридману через 17 лет после его смерти (1925 г.) и повлекший арест его учеников и сотрудников во время блокады, - это только самые известные эпизоды из бесконечной цепи репрессий, которым подвергались ученые нашего города. А идеологические кампании: борьба с "физическим идеализмом", генетикой и кибернетикой и т.п.?

И тем не менее в СССР сложился научный комплекс мирового значения. Только две страны в мире - СССР и США - вели фундаментальные исследования по всему спектру направлений знаний. Далекие от сочувствия к "реальному социализму", эксперты Организации экономического сотрудничества и развития в докладе 1994 г. назвали советскую науку "одним из величайших созданий и ценностей цивилизации".

Таким образом, ученые, работавшие в Петербурге- Петрограде-Ленинграде, внесли весомый вклад в преобразившуюся за три века научную картину мира. Ее "Петербургские фрагменты" - фундаментальные результаты, составляющие основы современных знаний, вошедшие в энциклопедии и школьные учебники, образуют внушительный список. Это Периодическая система Д. И. Менделеева, учения об условных рефлексах И. М. Сеченова и И. П. Павлова, фагоцитарный иммунитет И. И. Мечникова, расширяющаяся Вселенная А. А. Фридмана и реликтовое излучение Г. А. Гамова, радио А. С. Попова и телевидение В. К. Зворыкина, бесчисленные теоремы, формулы и уравнения Л. Эйлера, цепные реакции Н. Н. Семенова, закон гомологических рядов Н. И. Вавилова, закон распределения больших простых чисел П. Л. Чебышева, линейное программирование Л. В. Канторовича, атмосфера Венеры М. В. Ломоносова, суппорт А. А. Нартова, экситон Я. И. Френкеля и Е. Ф. Гросса, электродвигатель и гальванопластика Б. С. Якоби, полупроводниковые свойства соединений элементов третьей и пятой группы Н. А. Горюновой и А. Р. Регеля, поворотно-изомерная модель полимерных цепей М. В. Волькенштейна, звуковой метод измерения артериального давления Н. С. Короткова, глобальное потепление М. И. Будыко. Это множество открытых явлений и эффектов, небесных тел и химических реакций, новых веществ, технологий и целых отраслей промышленности, расшифрованных письменностей и введенных в научный оборот документов, написанных и прочитанных книг.

Трехсотлетняя история науки Петербурга накладывает отпечаток на современную исследовательскую деятельность, создает особый, питерский дух научного сообщества. Так, особенностью наших гуманитарных научных школ, сложившихся вокруг уникальных музейных коллекций, является приоритет работы над документом, первоисточником, меньшая роль отводится историософским, идеологически нагруженным концепциям. Для развивающихся у нас научных школ физико-математического цикла характерна многопрофильность, широта охвата предмета. Для многих работающих в городе ученых, несмотря на развитие коммуникаций, приводящее к быстрой смене методов и объектов исследования, существенной остается принадлежность к классическим научным школам, таким, как математическая школа П. А. Чебышева - А. А. Ляпунова - В. А. Стеклова, "детский сад" физика А. Ф. Иоффе.

Эти и другие научные школы пережили тяжелые политические и социально- экономические испытания XX в., но сохранили живость и творческую активность. Только в последние десятилетия, включая кризисные 90-е годы, получены такие блестящие научные результаты, как решение десятой, двадцать первой и двадцать второй проблем Гильберта, открытие квантовых групп, создание квантово-размерных полупроводниковых гетероструктур, доказательство постоянства фундаментальных физических констант в ходе эволюции Вселенной, разработка плазменных технологий очистки токсичных веществ, запуск тока-мака "Глобус" и интерференционного телескопа, разработка новых лекарственных средств и кровезаменителей, создание радиационно устойчивых материалов, керамических и органосиликатных покрытий, открытие нефтяных месторождений на шельфе Северного Ледовитого океана, разработка вибрационной механики, создание модели "Ладожское озеро - Нева - Финский залив", прионная модель "коровьего бешенства", расшифровка письменности "кохау-ронго-ронго", открытие уравнения состояния вакуума и предсказание экспоненциального расширения Вселенной, раскопки в Старой Ладоге (древнерусский город в Ленинградской области), возвращение в историю культуры византийского гуманизма и смеховой культуры русского средневековья, издание энциклопедии "Слово о полку Игореве" и факсимильное воспроизведение рабочих тетрадей Пушкина*.

А. Пуанкаре как-то написал, что в науке нет решенных задач, а есть только более или менее решенные. Эта мысль великого французского математика остается верной и для проблем организации и управления наукой. На пороге четвертого столетия существования петербургская, а с ней и вся российская наука снова столкнулась с равнодушием государства, у нее снова возникли кадровые проблемы. В новых условиях пришлось прибегнуть к "петровской триаде", или блюментростовской "композиции". Физико-технический институт им. А. Ф. Иоффе РАН воссоздал ее в системе "физико-технический лицей - базовый факультет - академический институт". Этот конгломерат носит название "Научно-образовательный центр ФТИ им. А. Ф. Иоффе РАН". В канун юбилейного 2003 г. восстановлен и Академический университет, магистранты и аспиранты которого (кто не пройдет путь Эйлера и братьев Бернулли в обратном направлении) будут создавать петербургскую науку XXI в.

* См.: С. А. Фомичев. Факсимильное издание рабочих тетрадей Пушкина. - Наука в России, 1997, N 2 (прим. ред.).