На смену "Истории педагогики", долгое время преподававшейся в высших и средних специальных учебных заведениях, приходят новые основные и специальные курсы, которые, казалось бы, призваны способствовать расширению знаний о сложных процессах развития мирового педагогического прошлого. Один из таких курсов - "Философия и история образования" (для студентов высших педагогических учебных заведений) уже занял свое место в системе педагогической подготовки. Методика его преподавания, пособия, освещающие основные положения новой дисциплины, породили в педагогическом сообществе многочисленные дискуссии.

Предметом изучения, по мысли автора рецензируемого пособия, является "духовный и практический опыт человечества в сфере воспитания и образования в различные периоды с древнейших времен и до наших дней...". Это емкое определение, вынесенное в первые строки, вряд ли соответствует, как выясняется по прочтении, общей направленности излагаемого учебного материала, отражающей авторскую тенденциозность в подходе к отбору содержания. Впрочем, обо всем по порядку.

Посвященный философии образования первый раздел построен, как и все пособие, на основе так называемого цивилизационного подхода, стремительно развивающегося в современных общественных науках. Логическим его завершением стала глава, которая рассказывает об образовании и духовных ценностях современной цивилизации и служит мостиком к двум последующим общеисторическим разделам, повествующим о развитии мировой и отечественной педагогической мысли. Такое построение изучаемого материала, безусловно, может иметь место, но вызывает опасение очевидная ориентация студента на вышеуказанный подход к историческому материалу как единственно правильный и верный. На наш взгляд, ради научной объективности следовало бы философский раздел вынести в конец пособия, с тем чтобы изучение истории строилось именно на предложенном автором историческом материале, а не на предваряющих его умозаключениях.

Рассматривая историческую часть работы, необходимо отметить, что раздел, как бы посвященный педагогической истории западной цивилизации, сводится к освещению лишь гуманистической традиции. Малопонятно, о чем все-таки автор желает поведать студентам - о собственно истории педагогики западной цивилизации или же о ее гуманистической традиции, что отнюдь не одно и то же. Если брать только гуманистическую традицию, то зачем же, например, знакомить студента со спартанской системой воспитания, поскольку "современный человек не может не видеть ее бесчеловечности" (с. 39)?

В свете избранного цивилизационного подхода представляется крайне нецелесообразным исключение из поля зрения педагогической истории римской цивилизации с ее уникальным опытом законодательного обеспечения многих сторон воспитания и развития человека. О тысячелетней эволюции ценностных ориентации в области семьи, брака, прав и обязанностей детей и родителей, существенно повлиявших на гуманистические заповеди педагогики нынешней западной цивилизации, ни словом не упоминается в учебном пособии пол названием "Философия и история образования"!


--------------------------------------------------------------------------------

* Степашко Л.А. Философия и история образования // Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: МПСИ - Флинта. 1999

стр. 95


--------------------------------------------------------------------------------

Непонятно, по какому принципу структурирован материал, "отражающий" ход историко- педагогического процесса в западноевропейской цивилизации. Несведущий читатель рискует придти к выводу, будто история гуманистической традиции в педагогике всего европейского средневековья исчерпывается гуманистическими воззрениями Яна Амоса Коменского или какого-нибудь другого отдельно взятого педагога. Уж по крайней мере точно не сложится представления о той враждебной среде, в которой развивались в условиях средневековой Европы гуманистические идеалы образования и воспитания.

Вызывает нарекания и раздел, посвященный отечественной истории педагогики. Казалось бы, этой проблематике автору следовало бы уделить больше внимания, поскольку пособие написано с целью дать знания по философии и истории образования будущему учителю российской школы, который станет обучать и воспитывать граждан Российской Федерации.

В этой связи весьма заинтриговала позиция автора, предлагающего рассматривать Россию как "локальную цивилизацию", а россиян как "суперэтнос, в культурном развитии которого сложно переплетаются русско-христианско-православные, тюркско-исламские и многие другие культурные традиции" (с. 118). Безусловно, такое суждение интересно в плане научной полемики, однако вряд ли студент пединститута будет иметь возможность разобраться в том. что православными христианами были не только русские и что. наверное, не стоит разделять такую сложную философскую категорию, как традиция, на национальное и религиозное. Одновременно с этим студент еще должен воспринять без расшифровки понятие "жизненные универсалии культуры". Думается, такая "философия образования" вряд ли поспособствует проявлению интереса к конкретным фактам истории, к тому же пособие ими, увы, не богато.

Фактический материал по истории России структурирован в хронологическом порядке и имеет уже традиционное для отечественной науки четкое деление на историю досоветскую и советскую. Ничуть не преуменьшая значение последней, все-таки хочется обратить внимание на то. что более чем 1000-летняя история образования в России и 80- летняя история советского периода занимают в книге одинаковый объем.

Жесткие рамки, диктуемые жанром работы, видимо, заставили автора изложить исторический путь развития философии и истории образования в России в VI-XVII вв. на шести страницах и при этом успеть заметить, что "к VI веку восточные славяне имели сложившуюся государственность, общественную структуру, народную культуру (какого народа? - А.О.), воспитание, выделившееся из общей жизнедеятельности рода" (с. 120). Историческое значение христианства сводится второпях к расколу единого до известного момента языческого мировосприятия, и не более того! Такой сложный духовно- исторический перелом в жизни целой нации представлен как "уникальное состояние культуры: расщепление народной души, ее разделение на культуру массовую (и это в Х веке! - А.О.), языческую, "ночную" и культуру "дневную", ученого меньшинства..." (с. 121).

Освещая историю с аксиологических позиций, автор упустила из виду, что это христианство предложило Руси фактически новую систему ценностей, отвергло идеологию жестокости и насилия, приобщило к духовным ценностям других народов, обогатило культуру, в том числе и педагогическую, древнерусского общества и государства. Именно тогда духовность и нравственность - те категории, на которых базируется истинный гуманизм, - вошли в обиход, в духовную жизнь Руси и стали неотъемлемой частью ее просветительской культуры.

Говоря о том, что происходило в средневековье с педагогикой России, автор использует шаблоны типа "религиозные догматы" или "домостроевские заветы". При лом читающий пособие не узнает ни о духовных трудах Ивана Грозного, ни об Илларионе, Данииле Заточнике, Кирилле Туровском, Владимире Мономахе.

Неточность в определениях и поверхностность в описании событии недопустимы и учебном пособии. Однако в рецензируемом пособии они не редкость. Так, общегосударственная идея первой половины XIX в. "Православие, самодержавие, народность"

стр. 96


--------------------------------------------------------------------------------

названа школьной политикой, а среди педагогов этого периода превалируют исключительно представители "западников", будто бы среди дворянской интеллигенции не было "славянофилов", не было) работ А.С.Хомякова и других "почвенников".

Вторая половина XIX столетия затенена общественно-педагогическим движением. Оно, конечно же, играло немалую роль в отечественной педагогике и образовании, однако при этом автор фактически не касается большой работы государственных учреждений по реформированию народного просвещения. А без рассмотрения этого, пусть еще малоразработанного в отечественной историографии вопроса, делать объективные выводы о развитии образования в столь важный для России период, а тем более вводить их в учебное пособие, кажется преждевременным.

Еще несколько слов стоит сказать об изложении истории советского периода. Безусловно, интересно показаны события 20-30-х гг., которые создают полную картину происходивших в то время важных перемен в отечественной школе. Это особенно актуально сегодня, когда идут поиски современных путей развития образования. Но вот Великой Отечественной войны как будто бы и не было, как и не было будто бы создания Академии педагогических наук РСФСР (а затем СССР), научных дискуссий по основным вопросам педагогики, без которых представить современный этап развития педагогической науки и практики невозможно, тем более невозможно дать студенту понимание истории всего тернистого пути российской школы...

Не так давно на страницах журнала "Педагогика" был опубликован материал, касавшийся оценки вышедшего несколько ранее учебного пособия по истории педагогики. И вот снова приходится вести нелицеприятный, но откровенный разговор о проблемах историко-педагогической литературы для студентов. Кажется, что настала пора осознать сложность нынешней ситуации, при которой российский учитель третьего тысячелетия, вооруженный растущей массой недоброкачественных учебников по истории педагогики, истории образования, философии образования и т.д., будет иметь искаженное представление о том, как развивалась система обучения и воспитания, педагогика его страны на протяжении веков.

Возникающие при чтении пособия вопросы, скорее всего, можно задать значительной части сообщества историков отечественного образования и воспитания. Воодушевленные отходом от классового, а значит, иррационального подхода к освещению фактов истории педагогики, школы, образования, они стали искать новые, более объективные пути отражения педагогического прошлого. К сожалению, до сегодняшнего дня, как показывают выходящие в последнее время работы, многие из этих поисков пока не увенчались успехом. Большинство историко-педагогических работ вновь сужают полноту и многоаспектность исторического материала благодаря какому-нибудь единственному, модному на сегодняшний день методологическому подходу.

В рецензируемой работе вся история мирового и отечественного образования, просвещения и воспитания рассматривается с заоблачной выси аксиологических воззрений. Это обеспечивает некое стилистическое единство в изложении скромного набора фактов из истории мирового образования, но в данном случае и речи быть не может о целостном историческом повествовании, способном увлечь духовным богатством педагогического прошлого родины, Европы, мира. Автором полостью проигнорированы другие подходы, имеющиеся в исторической науке. Забыто, что образование в любом государстве в любое историческое время неотделимо от духовности народа и его национальных традиций. даже минимального представления о генезисе которых студент, взявший в руки данное пособие, получить, увы, не сможет.

Не в первый раз приходится обращаться к уважаемому Министерству общего и профессионального образования Российской Федерации с просьбой внимательнее подходить к процедуре выдачи рекомендаций. Хочется также выразить надежду, что научные дискуссии о путях развития отечественного просвещения и его адекватного отражения в учебной литературе будут продолжены.

стр. 97