От редакции. 18 .мая 2000 г. журнал "Педагогика" совместно с лабораторией социально-психологической реабилитации личности Государственного научно-исследовательского института семьи и воспитания РАО и Минтруда РФ провел "круглый стол", посвященный проблеме, в равной степени актуальной для педагогики, психологии, культурологии и философии. Внимание участников было сосредоточено прежде всего на жизненном контексте - coif некультурных реалиях переходного общества, в котором каждый из нас живет и воспитывает новое поколение россиян. Где живут, творят свои "мифы" и ищут свои пути подростки и юноши.

Это определило первый блок проблем, выдвинутых на обсуждение:

- Каким представляется исследователям жизненный контекст самоопределения подростков - социокультурное пространство современной России?

- Каково представление подростков о себе, других, мире в целом? Какие ролевые позиции предпочитают они в социальных отношениях? Какие мифы о себе и своей судьбе бытуют в сознании современных подростков и юношей?

Второй блок проблем затронул "мифы" воспитывающих взрослых - родителей, воспитателей, исследователей:

- Какими взрослые хотят видеть подростков и их будущее?

- Насколько взрослые знают тех, кого по родительскому или профессиональному долгу берутся воспитывать или кому хотят помочь?

Третий блок вопросов касался проблем психологической помощи:

- Кто из подростков, в каких ситуациях и для чего обращается за психологической помощью?

- Каковы возможности психолого-педагогической помощи в становлении у подростков ответственного отношения к проблемным жизненным ситуациям?

В ходе оживленной дискуссии с разных точек зрения попытались посмотреть на эти проблемы участники обсуждения - представители "научной" педагогики и психологии, учителя и практические психологи, работники правоохранительных органов и политологи.

Н.Г. Осухова, ведущий научный сотрудник лаборатории социально- психологической реабилитации личности ГосНИИ семьи и воспитания. По праву и обязанности ведущего, начну научную дискуссию с определения основных понятий. Прежде всего, условимся, что герои для нас - это подростки и юноши, которые сегодня входят в жизнь общества. Столь широко трактовать термин "подросток" нам позволяет литературная и психологическая традиция. В отличие от вузовских учебников психологии Ф.М. Достоевский и Э. Эриксон относили оба эти возраста (подростковый и юношеский) к "подростничеству" - эпохе между двумя берегами: родительской семьей и взрослой самостоятельной жизнью. От одного берега подросток уже отплыл, а к другому еще не причалил. Посему основная задача возраста, его назначение и психологическое содержание - самоопределиться, "найти свое лицо" и свое место в жизни общества, стать автором и героем пьесы под названием "Моя жизнь".

Решить эту задачу даже в стабильные времена было непросто. В обществах же переходного типа (а мы живем именно в таком) существует "разлом", "разрыв" между прошлым и будущим, между привычной для старшего поколения формой жизни, которой уже нет, и новой формой бытия,

стр. 43


--------------------------------------------------------------------------------

которой еще нет, которая только становится" на наших глазах и при нашем участии. Именно в силу этого воспитание молодых и их вхождение в социокультурное пространство в таких обществах становится особой проблемой.

Второй термин - миф - мы употребляем в том широком культурологическом и психологическом смысле, который он обрел в работах А.Ф. Лосева, Э. Кассирера, Д. Кэмпбелла, С. Криппнера. Это существующий в сознании каждого человека образ мира и себя в нем: его представления и отношения к себе самому, другим людям, к современности и историческому времени. Индивидуальный миф организует психологический опыт человека, обеспечивает "точки опоры в мире", регулирует его поведение.

Центральный компонент индивидуального мифа - "миф о себе", сформулированный человеком в ответ на вечные вопросы: "Кто я? Какой? На что я способен? Для чего я пришел в этот мир?" Как напряженно и болезненно идет поиск ответов на эти вопросы в подростничестве!

"Сладкое марево мифа" (определение А.М. Лобка) - явление не столько рациональное, сколько эмоциональное, оно настоятельно требует постоянного обращения к конкретным мифам конкретных подростков. Сегодня нам предстоит осмыслить: в каких мифах живут современные подростки? Откуда берется содержание этих мифов или, если перефразировать Анну Ахматову, "из какого сора растут они. не ведая стыда"? Давайте рискнем и хотя бы на один шаг приблизимся к решению задачи, которую А.Ф. Лосев поставил в своей блестящей "Диалектике мифа", попытаемся дать феноменологическое описание мифа в его конкретной данности.

А.Ф. Шадура, зав. лабораторией социально-психологической реабилитации личности. Приступая к обсуждению заявленной для обсуждения темы, мне хотелось бы высказать несколько предварительных пожеланий.

Первое: давайте придерживаться принципа уважения к мнению каждого из выступающих. Давайте попытаемся обсудить социальные и психологические аспекты взаимоотношений (и прежде всего между взрослыми и подростками), складывающихся между людьми в современном российском обществе. На мой взгляд, именно эти отношения будут определять в ближайшей перспективе динамику общественного развития в нашей стране. Чем лучше мы, взрослые, будем искать пути для разрешения постоянно возникающих противоречий между "отцами и детьми", тем безболезненнее разрешится противоречие между мифами и реальностью в обыденной жизни "героев нашего времени", которыми и являются подростки. Они росли и развивались на переломе эпох, во время, когда разрушались старые мифы и один за другим возникали новые, которые тоже рушились под давлением меняющихся условий жизни. Это было героическое время. Оно рождало и романтизировало "челноков", лоточников, рэкетиров, бандитов, политиков, банкиров. Мы стали забывать, что героизм - это не только преодоление трудностей и готовность умереть за свои идеалы, но героизм матери, воспитывающей детей, учителя, каждодневно передающего опыт предыдущих поколений школьникам, психолога, врача, социального работника, приходящих на помощь к тем, кто труднее других находит пути для реализации себя в меняющихся условиях социума и культуры.

Второе: давайте говорить о существе психологических проблем взаимоотношений между подростками и взрослыми, безотносительно политических оценок происходящих событий. Хотя я и согласен с сентенцией, что если ты забываешь о политике, то она о тебе никогда не забудет, но все же у нас научная дискуссия по поставленной проблеме. Свои политические взгляды мы можем отстаивать в других местах.

Третье: было бы важно, если хватит времени, обсудить проблему путей и методов оказания психологической помощи людям, находящимся в кризисной жизненной ситуации.

В лаборатории социально-психологической реабилитации личности разработана система оказания психологической помощи различным группам населения, в ней нуждающимся. Она создана усилиями сотрудников лаборатории и тех педагогов, психологов и медиков, которые принимали участие в экспериментальной работе в различных образовательных учреждениях России.

стр. 44


--------------------------------------------------------------------------------

Она предполагает, во-первых, поэтапность оказания социально- психологической помощи: первичная, квалифицированная, специализированная. Во-вторых, мы рассматриваем реальность, в которой живет человек, как четыре основных пространства его бытия в мире: физическое, социальное, культурное и временное. В каждом из этих пространств могут возникнуть отклонения в развитии личности, т.е. рассогласование системы значимых для человека отношений к себе в своей соотнесенности с миром. В-третьих, мы считаем, что помощь в трудной жизненной ситуации должна быть постепенной, не разовой, а от момента обращения к специалисту (психологу, социальному работнику, педагогу и т.д.) до формирования новой системы значимых отношений человека к себе и миру. На этом пути неизбежны "экзистенциальная жизненная мутация", тяжелые переживания, через которые необходимо продуктивно пройти.

Не буду подробно раскрывать каждый из высказанных мной тезисов - для этого, надеюсь, еще будет и время, и место.

А.Е. Наговицын, старший научный сотрудник лаборатории психологических проблем воспитания. Общество наше переходное, поэтому вхождение во взрослую жизнь и сам процесс воспитания становятся проблемой. При подготовке подростков к активной жизни педагоги, психологи и родители чаще всего оперируют положением: учись, работай, развивай свои способности - тогда ты чего-то добьешься. Такой тезис звучал в советское время, он наиболее распространен и сейчас. Возникает некий парадокс. С одной стороны, эти совершенно справедливые ценности труда, а с другой - внедряющийся в нашу культуру через ТВ и массовую литературу яркий, даже не американский, а американизированный миф о Золушке, который продолжительное время продуктивно раскручивается Голливудом. Суть его состоит в том, что достаточно везения, каких-то активных единовременных действий - и можно получить "много и сразу". Наше телевидение тиражирует этот тезис. Аналогичные сюжеты подростки усваивают на улице. Налицо противоречие, которое необходимо учитывать, когда речь идет о мифах и реальности и о взаимном непонимании подростков и педагогов.

В результате у современных девушек очень часто создается примерно такой миф о "женском счастье": домохозяйка, которую любят, холят и лелеют, а она в ответ ничего не дает, кроме своей красоты. Естественно их стремление "успешно выйти замуж". Есть и другой женский миф - "бизнес-леди".

Если говорить о воинственном "герое" наших юношей, то он имеет более сложные истоки. Поскольку мы живем в многонациональной России, то нельзя не учитывать современную тенденцию развития национального самосознания и пробудившийся интерес к историческим и литературным корням (былины, эпосы и т.д.). При этом из эпосов нередко выбираются наиболее агрессивные моменты, работающие на возвеличивание именно своей национальности. Конечно, в основе любого эпоса лежит оппозиция "мы - они", "свои - чужие", и он повествует о сражениях с врагами, "неверными", представителями другого племени, другой крови, другого разреза глаз. Вот эти идеи агрессивного национализма впитывают мечтающие о величии страны подростки. Я сам видел это, общаясь с группами молодежи, которые в последние годы принято называть националистами или даже фашистами.

Есть еще один фактор, влияющий на мифы подростков, и его стоит упомянуть обязательно. Это различные мистические, эзотерические школы, околорелигиозные и околофилософские течения, в которых определенная часть молодежи стала искать образ героя. Результатом таких поисков становится своеобразный уход от мира и противопоставление себя ему, а в качестве "героя" начинает выступать руководитель секты. Нередко такие группы, секты, кружки вырабатывают у своих адептов антисоциальные настроения, люди уходят из дома, продают свои квартиры... Я не рассматриваю крайние варианты - те секты, которые связаны с сатанизмом и ритуальными убийствами...

К сожалению, надо признать: наши психологи и педагоги не умеют работать с молодежью, затянутой в подобные тоталитарные структуры. Этому есть свои причины. Одна из них - незнание основ, на которых построены эти учения. Другая -

стр. 45


--------------------------------------------------------------------------------

излишне большая дистанция между педагогами и детьми. А ведь кроме нас с вами вести профилактическую работу некому.

И.Л. Аршинов, психолог, клиническая больница N 8 им. Соловьева. У меня не выступление, а короткая реплика. Вообще-то агония - это тоже переходный период.

Д.В. Ольшанский, доктор политологических наук. Все правильно, и одновременно все абсолютно неправильно. Было время романтизма, а сейчас идет эпоха цинизма. Это очень серьезная вещь, это не образ. Это процесс смены парадигмы в философском плане. Пришел прагматизм как философия, как метод жизни. Понятие "герой" - оно из героической, из романтической эпохи. Оно сейчас несколько... неадекватно.

О чем мы говорим? Что раньше здесь на стене висел портрет Павлика Морозова, - чей на его место повесить? Но ведь это старые методы и подходы к воспитанию молодежи, а эпоха сменилась. Мы все хотим работать примерно так же, как умели раньше. Это, на мой взгляд, и есть самое страшное, и об этом надо говорить громко и всерьез.

Я сейчас заканчиваю работу над толстой книжкой со странным названием "Новая педагогическая психология". В ходе работы я понял одну простую вещь: та уважаемая педагогическая психология поэтапного формирования всего чего угодно, которая связана с именами Н.Ф. Талызиной, П.Я. Гальперина и других, имела смысл в определенное время, в определенную эпоху, когда требовалось сформировать те или иные навыки. Но ведь у настоящей личности формируют не конкретные навыки, а творчество! Эпоха инженеров человеческих душ ушла в прошлое... А там ведь были не только инженеры, но и прорабы, и разнорабочие - это был конвейер. И участники этого конвейера остались. Они стоят и ждут работы. Они не понимают, что сменилось самое главное - парадигма понимания человека, а значит, надо менять весь конвейер.

Рискну уклониться в методологию и вспомнить А.Н. Леонтьева, который ввел понятия "индивид - индивидуальность - личность". Он прямым текстом говорил, что личность - это мера социальности, это то, что делает из себя человек, подчиняя себя интересам коллектива, общества и т.д. В то время это и был идеал. А теперь идеал человека - это не личность, а индивидуальность. Оказалось, что права индивида важнее прав коллектива. Вот она - американская парадигма - пришла сюда! Она пришла и уже законодательно внедряется в практику работы судов, решающих вопросы в пользу индивидов и в ущерб коллективам. Она уже начинает пронизывать всю нашу жизнь, а мы с вами этого благополучно не замечаем.

Понимание личности шло от слова "личина". Мы говорили "личность", а подразумевали умение человека менять социальные роли и маски. Кстати, не мы первые. "Персона" - это греческое слово, которое обозначало маску в греческом театре. Да и в европейских языках слово "персоналите" имеет тот же корень. Можно, конечно, такими навыками гордиться, можно их возносить на пьедестал и уверять, что у нас настоящая личность - это тот, кто впитал всю эту социальность. Однако, потом такая социальность рушится, и люди, которые ее впитали, оказываются абсолютно не у дел, неприкаянными. Как говорит герой М. Ульянова в фильме "Досье детектива Дубровского": "Отечество развалилось, царь ненастоящий..."

Конечно, надо понимать, что переходный период - это и есть ситуация борьбы двух методологий, двух парадигм. С одной стороны, методология прежняя, формирующая. С другой - новая, развивающая. Однако и сегодня есть желающие свести новое к старому.

Не так давно присутствующий здесь А.Г. Асмолов публично заявил: "Мы будем конструировать мотивацию..." Вот она, внутренняя потребность в "откате". Если есть "инженеры", то они непременно хотят получить кульман, сконструировать и ценности, и мотивацию, и т.д. Уже звучат слова: "Сознание определяет бытие". Страшно мне становится, потому что это - воспроизведение абсолютно старых технологий под несколько обновленным соусом, и не более того. Понимаю, что упрочение государства невозможно без укрепления сознания его жителей. Опасность состоит в том, что при решении этой задачи могут воскреснуть те самые, прежние подходы. И, соответственно, ничего не

стр. 46


--------------------------------------------------------------------------------

получится. А если мы все-таки поймем, что парадигма формирования роботов меняется на парадигму развития индивидуальности (хотя бы в понимании А.Н. Леонтьева), если мы откажемся от многих прежних подходов, в том числе приемчиков с героями, - тогда шанс есть.

Если мы говорим, что социализируют человека три основных источника - СМИ, школа, семья, то должны признать, что уже сейчас погружены в определенные социализирующие потоки. Они жуткие - это совершенно очевидно. Включив главный очаг массовой культуры - телевизор, мы видим там бандитский Петербург, "ментов" и т.д. ... Вам не страшно от таких героев? В этой ситуации единственное, что способны сделать психолог и педагог, - прокомментировать происходящее, чтобы их услышали. Быть голосом здравого смысла.

Что еще можно сделать? Прежде всего, сменить парадигму в своем сознании. Затем дать новую парадигму детям. И строить все обучение и воспитание на принципах контролируемого саморазвития личности.

В.П. Зинченко, академик РАО. Мне кажется, что для "круглого стола" выбрана довольно странная тема. Во всяком случае, не слишком своевременная. Еще в советское время произошла девальвация слов "герой", "личность", "подвиг", которые употреблялись к месту, а чаще не к месту. Мы пережили эпоху, которую можно обозначить словами из песни: "У нас героем становится любой". А как иначе, если "в жизни всегда есть место подвигу"? Эта девальвация, собственно, и положила начало "дегероизации" как подлинных, так и мнимых героев, что в этом контексте несущественно. И. Бродский писал, что антигероическая поза была idee fixe нашего поколения. Что, впрочем, неудивительно. Слишком много оно узнавало о "подвигах бесполезных" (Ф. Тютчев). Весьма существенно, что дегероизация означала конец коммунистической идеологии и вместе с ней конец советской власти. Это коллективное помешательство кончилось тогда, когда дети из детского сада стали приносить анекдоты о Ленине и о Чапаеве, что было лишь верхушкой айсберга.

Слово оказалось сильнее государства. Люди стали понимать, что если всегда есть место подвигу, то это не жизнь. Еще лучше - из Венички Ерофеева: "Покажите мне место на Земле, где не всегда есть место подвигу, и я соглашусь жить вечно".

Слово "герой" не только вышло из моды, оно стало вызывать аллергию. Видимо, должно пройти существенно больше времени, чтобы оно приобрело свой первозданный смысловой образ. Судьба слов вообще любопытна. После того как Сталин назначил себя гением, это слово вошло в обиход: с необыкновенной легкостью его присваивают эстрадным певицам, артистам цирка...

Более осмысленно обсудить слово "личность". Вяч. Иванов когда-то говорил: "Древнее имя личности - герой". Вот это как раз забылось. Думаю, что забвению в большой степени способствовали педагогика и психология. Именно они положили начало девальвации слова "личность". Всестороннее и гармоническое формирование или воспитание личности стало схематизмом педагогического сознания. Несколько лет назад в планах Российской академии образования было более 200 тем, в названии которых фигурировало слово "личность". Диссертациям "по личности" вообще нет числа. Апофеозом (апофигеем) было предложение, поступившее в АПН СССР от начальника исправительной колонии темы диссертации "Формирование личности в условиях несвободы". Мне даже кажется, что число таких диссертаций существенно больше, чем личностей, их писавших. Личность воспитывают, формируют, тестируют все, кому не лень.

Напомню, что, согласно А.Ф. Лосеву и согласно любой культурной философии, личность есть чудо, миф, редкость. Личность - предмет восхищения, любви, ненависти, зависти, но никак не формирования и тестирования. Дай Бог ее встретить!

Бесчисленные специалисты "по личности" ничтоже сумняшеся переводят термин personality как личность, хотя в любом англоязычном учебнике психологии говорится, что это индивидуальность. В петровские времена персоной называли куклу-маску. TV-куклы - это персоны, а не личности. В русском языке слово "личность" связано с ликом, а не с личиной.

стр. 47


--------------------------------------------------------------------------------

Спасибо, что имиджмейкеры и харизмейкеры, пытающиеся превратить бытовую харю в харизму, не посягают на слово "личность".

В так называемую героическую эпоху, кажется, в 30-е гг., во времена "съезда победителей", Борис Пастернак писал:

О личностях не может быть и речи,

На них поставим тут же крест.

Не будем спешить. Личности и герои рождаются не на кончике пера педагогов и психологов. Их рождает история, а посему они всегда были. есть и будут. А нашему брату нужно взять на октаву ниже. Нам бы дожить до гражданского общества, в становление которого мы можем внести посильный вклад, если преодолеем в себе (на худой конец - забудем) советскую мифологию и соответствовавшую ей демагогию о социализации личности как форме приспособления к фантомному коллективу.

А пока ситуация, к сожалению, такова, что впору внести в "Декларацию прав человека" пункт о свободе личности от вторжения в ее мир педагогов и психологов.

А.Г. Асмолов, доктор психологических наук, зав. кафедрой психологии личности МГУ. Я опоздал на начало "круглого стола" и попал на "теплые" слова Д.В. Ольшанского об "инженерах человеческих душ" и конструировании реальности. Услышав их, я в очередной раз поразился, насколько в нашей культуре мощно и быстро, несмотря на довольно серьезные потоки информации, создается и впечатывается в сознание мифология.

Мифология бывает разная. В каждой культуре существуют наиболее общие мифы как способ структурирования картины мира и места человека в нем. Они имеют психотерапевтическое значение, поскольку снимают тревожность, неопределенность. Мифы эти совершенно прозрачны и показывают, как и ради чего жить и куда идти. Бывает персональная мифология, когда тот или иной человек работает "демоном на полставки", а иногда и на полную ставку... Бывает мифология политическая. В последнее время у нас нередко возникает феномен "политической демонологизации", когда "демоны" время от времени появляются, а потом сбрасываются как отработавшие ступени ракеты и сгорают в слоях нашей социально-политической, эмоциональной и человеческой атмосферы.

Сегодня мы живем в разорванном пространстве, разлетающемся во многие различные миры (я не случайно говорю "миры"). Поэтому, когда мы говорим о подростничестве, надо осознать следующее. Изменилась ли феноменология, с которой мы имеем дело? Не оказываемся ли мы в мире, который иногда метафорично называют "пустыней дистантности"? Я имею в виду тезис Виктора Тернера, автора одной из лучших этнографических и культурологических концепций. Не оказываемся ли мы в стране, которую слишком долго называем переходным периодом, чтобы самих себя успокоить? И не оказываются ли наши дети теми детьми, которым мало своего переходного возраста с его неопределенностью (Э. Эриксон называл подростничество "путаницей ролей"), так мы еще добавляем им свою, взрослую неопределенность: "Вам вашей, подростковой путаницы мало, так возьмите еще и нашу, взрослую... Мы не скупые - мы поделимся с вами своими проблемами - решайте вы их тоже..."

Сказав об этих вещах, я хочу добавить буквально несколько тезисов.

Тезис первый. На сегодняшний день мы действительно имеем дело с непонятной для нас, иной феноменологией подростничества. Дело в том, что сейчас появилось множество "параллельных виртуальных миров" (компьютерные, теле- фэнтэзи и др.), В подростковом сознании различие между реальностью и виртуальностью стирается.

Когда ребенок с 4-5 лет начинает общаться с компьютерными играми, когда он постоянно окунается в теле- и компьютерные реальности, эти виртуальные миры становятся для него более живыми, чем реальность обыденного бытия. Релятивизм миров настолько велик, что невольно встают вопросы: куда человеку податься? Какой мир он может выбрать? Это путешествие (которое не снилось ни Р. Брэдбери, ни даже Г. Уэлсу), по сути дела постоянно, как задача, стоит перед современным подростком.

Тезис второй. Сегодня появилась литература, которая, так или иначе, фиксирует многие точки роста подростка и многие

стр. 48


--------------------------------------------------------------------------------

изменения, с ними связанные. Я имею в виду всем вам известные произведения Пелевина, Сорокина... Признаюсь, что для меня эти произведения сложны: я с трудом читаю их и с трудом вхожу в эти миры. Но другие, особенно 15-25-летние, буквально ныряют в них. Что они ищут (и находят!) в этих книгах? Почему многие из них жадно впитывают в себя содержание этих произведений? Для меня это вырастает в проблему. Причем проблему очень важную. И когда меня недавно одна журналистка спросила: "Что вы читали в последнее время?", я расписался в своей полной безграмотности: помню Астафьева, Быкова, Тендрякова, а вот Пелевина читал мало. Я лучше помню "Последнего из Могикан" Фенимора Купера, чем пелевинскую "Генерацию П".

Можно попытаться успокоить себя: мол, ничего страшного не происходит... Но на самом деле мы страшно отрываемся от подростков, мы живем в одной реальности, они начинают жить в другой.

Буквально на днях я столкнулся с ситуацией, которая на первый взгляд может показаться забавной. По моему приглашению вечером, где-то в 19 часов, перед детьми 4-5 лет выступали два моих коллеги по имени Хрюша и Степаша. И вот что взволновало мудрых четырехлеток: "Как, Хрюша и Степаша пришли к нам? Неужели мы всю страну лишим общения с Хрюшей и Степашей?" Обратите внимание: реальность виртуальная оказалась для них как бы единственной реальностью... Не происходит ли нечто похожее у подростков?

Пока мы не отрефлексировали феноменологию, в которой живут подростки, пока не поняли процессы, происходящие сегодня с этим поколением, нам трудно им чем-то помочь.

Складывается впечатление, что сегодня срабатывает схема Маргарет Мид, которая выделяет три типа культур и три типа передачи опыта между поколениями. В традиционных культурах взрослый стоит на вершине горы и главным законом общения между поколениями выступает жесткая традиция. Другой тип - инструктаж и обучение; здесь взрослый выступает как гуру, учитель, который "вещает", передает информацию, молодежь же выступает как ее

потребитель. Вся школа Яна Амоса Коменского как фабрика производства массового сознания, по сути дела, реализовывала эту модель. Но есть и третий тип общения между поколениями. В сегодняшней ситуации, когда молодежь говорит старшему поколению: "Вы привели мир к кризису. Вы не знаете, куда идти и как двигаться. Какое же право вы имеете занимать по отношению к нам доминирующую позицию?", мы обречены на третий тип общения поколений - на сотрудничество с молодежной культурой.

Сегодня это становится в известной степени реальностью. Хочу подчеркнуть: работая с новой реальностью, мы должны четко понимать, из какой идеологии, из какого представления об идеале мы исходим. Идеология дает некоторую определенность: люди знают, во что верить, ради чего и куда идти. Такая идеология есть у христианства; она была и у коммунистов. Возникает закономерный вопрос: какую идеологию дает сегодня культура подрастающему человеку?

Современная ситуация - это ситуация идеологического шока: по сути дела, расплылись, рассыпались те или иные ориентиры. Организаторы и участники "круглого стола" очень точно поставили вопросы: нужны ли герои? Надо ли их делать? Надо ли их конструировать? И т.д., и т.п.

Мое утверждение может показаться парадоксальным, но - хотим мы этого или не хотим - сегодня начинает действовать чаадаевская либеральная программа, программа частного человека, программа "Философских писем", программа, когда индивидуальность садится на конек культуры и начинает двигаться. Пока это явление совершенно не отрефлексировано ни политическими движениями, ни психологами, ни педагогами. И все же, делаю на этом особый акцент, программа развития "частного человека", индивидуальности начинает действовать.

А Дмитрию Вадимовичу Ольшанскому хочу напомнить: говоря о соотношении индивида, личности и индивидуальности, я имею в виду формулу: "Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают".

Сегодня в процессе личностного становления подростков можно выделить две

стр. 49


--------------------------------------------------------------------------------

противоположные, противоборствующие линии: с одной стороны, массовая культура делает сознание подростков матричным, как никогда, а с другой - у подростков возникает мощная тяга через уход от действительности чуть ли не скатиться даже не в индивидуальность (в юнговском понимании этого термина), а, если угодно, в подлинный аутизм. Здесь я вижу серьезную опасность: можно прогнозировать тяжелые процессы аутизации части подросткового поколения. Если это произойдет, "Каприччио" Гойи, картины Босха и Брейгеля покажутся лишь бледными тенями миров, в которых мы с вами можем оказаться. Страшен не "Бандитский Петербург" - подобные фильмы слишком просты и банальны, в них все предельно прогнозируемо и понятно. Появляется реальность, по сравнению с которой, и "Зеркало" Тарковского, и другие миры Ионеску оказываются слишком даже определенными.

Как жить подростку в мире неопределенности? Может ли взрослый, если он существует, взять на себя функции не гуру, не наставника, а толерантного собеседника? Мы можем сколько угодно спорить о том, есть герой или нет, но без идентификации (без самоотождествления человека с другим человеком, группой, образцом) развития личности не бывает. Личность "движется" через механизм идентификации- отчуждения. Поэтому сегодня надо четко подумать, с кем может идентифицироваться вырастающий в этом мире человек.

Д.В. Ольшанский. А не есть ли это все красивая, блистательная драматизация? Мне иногда кажется, что мы, взрослые, все так за них усложнение придумываем... Моя дочь (ей 4,5 года) абсолютно четко различает: рыбка Фредди на экране - это игрушечная, а вот таблетка антибиотика - реальная. Когда ей даешь эту таблетку, она так и говорит: "Антибиотик - это бандит". Это я к вопросу о том, как младшее поколение воспринимает "Бандитский Петербург". Он воспринимается как реальность абсолютная. А вот рыбка Фредди (не надо путать!) игрушечная, и Хрюша тоже, и иже с ними.

Теперь к подросткам. То, что для нас нестабильность, для них это и есть стабильность. Они же другой не знали, им не с чем сравнивать. Мне кажется, что подчас мы за них просто выдумываем сложные проблемы.

А.Г. Асмолов. Известно явление антропоморфизма: мы приписываем животным наши чувства. Так же мы можем приписать подросткам наши тревоги. Подростки для взрослых нередко становятся огромной проекцией, куда мы "сбрасываем" свои драмы. Но мы тем самым конструируем реальность. Я говорю о конструировании в том смысле, который вкладывал в этот термин Жан Пиаже в концепции социального конструирования.

Драматизируем ли мы ситуацию? Да, драматизируем. Делаем ли драму еще более большей? Да, делаем. Но наши подростки чувствуют наши драмы, и, может быть, они будут большими психотерапевтами для нас, чем мы для них.

В.М. Раева, научный сотрудник лаборатории. Перед "круглым столом" я провела небольшой блиц-опрос в школе в двух десятых классах (около 50 человек). Конечно, это не аналитическое исследование, но некоторое представление о современных старшеклассниках оно дает. По характеру ответов можно выделить две группы подростков: тех, кто как-то определился в своей жизни, знает, чего он хочет, выбрал будущую профессию, и тех, кто пока еще не определился. В первой группе ребят 32 человека, во второй - 15.

Первым был вопрос: "Хочешь ли ты повторить жизненный путь родителей или построишь свою жизнь иначе?" Из тех, кто определился, 47 % хотят повторить жизненный путь родителей, а 53 % - не хотят, считают, что сегодня необходима другая жизненная стратегия. Во второй группе хотят повторить жизненный путь родителей 33 %, не хотят - 67 %, т.е. гораздо больше не определившихся не хотят повторять путь родителей.

Здесь спорили, существуют ли у подростков идеалы. Слово "идеал", к сожалению, так же как и слово "герой", имеет несколько подмоченную репутацию. Мы спрашивали: "Существует ли в твоей жизни взрослый, реальный или воображаемый, на которого ты хочешь быть похожим, и что именно тебя в нем привлекает?" В группе определившихся есть идеалы у 46 %, остальные считают, что знают сами,

стр. 50


--------------------------------------------------------------------------------

чего хотят, и не станут ни на кого равняться. В группе неопределившихся наблюдаются еще большие различия: есть идеал у 27 %, нет идеала у 73 %.

Третий вопрос: "Кто ты в этом мире? Дай свою метафору". У определившихся метафоры носят более активный характер: они подбирают к Я такие сравнения, как "стрела", "пчела", "красавчик", "демагог", "человек разумный" и т.д. Лишь 4 человека из них отождествляют себя с "песчинкой", "игрушкой в руках других" и т.п. У тех, кто не хочет равняться на родителей, и решил строить свой жизненный путь самостоятельно, преобладают еще более жесткие метафоры: "свободная птица", "свободный человек", "кошка, которая гуляет сама по себе", "зубастик-2", "волшебник", "штопор", а если они говорят о себе как части мира, то в такой формулировке: "я - часть и я - все". У неопределившихся метафоры свидетельствуют о некоторой потерянности в мире, чувстве своего бессилия и низкой самооценке: "маленький человек", "ничтожная часть огромного мира", "маленький цветочек", "веселая матрешка". Чувствуете разницу? Есть и более активные метафоры: "гость, который хочет быть хозяином", "великий человек", "я самый крутой", "я избранный человек", "я веселый человек с тунгусского метеорита".

А.Ф. Шадура. Все, что вы сейчас сказали, представляется важным. И все-таки, на мой взгляд, возникает серьезная проблема: позиция исследователя и те методы, которые он использует. Хватит так называемых "объективных" методов, когда психолог видит в ребенке не полноправного партнера по диалогу, а "объект исследования". Вы же не беседовали с этими подростками, не работали с ними, а сами решили за них, какие из метафор активные, а какие пассивные, и какой смысл вкладывает подросток в метафору...

Н.Г. Осухова. В выступлениях участников "круглого стола" уже прозвучал тезис о том, что сегодня мы имеем дело не с традиционным "конфликтом отцов и детей", а с рассогласованием картин мира старшего и младшего поколений. Действительно, мифы старшего поколения и его образ жизни для многих подростков перестают быть моделью построения своего жизненного пути. Но это лишь одна сторона проблемы. Есть и другая: подросток ищет "форму", в которую можно отлить себя, и ему жизненно необходим устойчивый, счастливый успешный взрослый как один из "образцов", "моделей" построения своего индивидуального мифа. Как условие относительной безопасности. Как друг.

Из какой "почвы" растут индивидуальные мифы? Откуда берется их содержание, которое человек присвоил (т.е. сделал своим) и теперь воспроизводит, апробирует в реальности и, в зависимости от успешности, отбрасывает или закрепляет, "вводит в свою плоть и кровь" соответствующие этому мифу способы взаимодействия с собой, другими, миром?.. Хорошо сформулировал один думающий подросток: "Какой миф - такой и мир - такая и судьба".

В качестве такой "формы для отливки" индивидуального мифа идет все: почерпнутые из книжек и фильмов образы героев всех времен и народов, гости телеэкранов - от успешного банкира и "ментов" до персонажей мультика, удачливый сосед, эмоциональный опыт бытия в семье. Каждый выбирает не только для себя, но и по себе - по степени своей зрелости, по своему разумению или его отсутствию. А в голове - каша... И пути "варки" этой каши неисповедимы.

Быть "допущенным в миф" и научиться читать его - это особая работа.

Данные, с которыми я хочу вас познакомить, получены эмпирически, на основе феноменологического исследования субъективных образов мира подростков. Временно мы отбросили все научные концепции и интерпретации, помнили лишь об основных структурных компонентах мифа: "Я", "другие", "мир, в котором я живу", "время моей жизни", по ним велось отслеживание и обобщение. Методики применялись глубинные, проективные (интервью, анализ рефлексивных самоотчетов, дневников, авторских сказок, ролей, сыгранных в психодраме, и т.д.). А осмысление велось вместе с авторами, это было частью совместной работы во время консультаций или в тренинговой группе.

Первое, что открылось, - удивительная раздвоенность, разорванность тех образов себя, которые подростки демонстрируют окружающим, и глубинных мифов о себе. Внешние факты биографии и данные вер-

стр. 51


--------------------------------------------------------------------------------

бальных методик говорили об уверенности, социальной успешности и хорошей адаптации. Сам же факт обращения за помощью и анализ данных, полученных по глубинным методикам, свидетельствовали об ином: за благополучным фасадом скрывались хрупкие миры испуганного сознания. Как страшно им в этом мире! Как тяжело многие переживают одиночество, неукорененность, отчуждение от себя или других...

Дадим эскизную характеристику типичных подростковых мифов. Подчеркиваю, лишь эскизную.

Индивидуальные мифы подростков, живущих в благополучных обеспеченных семьях, порой поражают своей наивностью. Даже не мир, а мирок. Образ себя как "маленького", "хрупкого", "нежного", "беззащитного", нуждающегося в заботе и опеке. Они идентифицируют себя с такими героями сказок и мультиков (речь идет не только о четырнадцатилетних, но и о тех, кому за двадцать), как Черепашка, которая "на солнышке лежит и на солнышко глядит", Винни-Пух с опилками в голове, Ослик Иа, Пеппи Длинный Чулок и т.д. Все это герои с детским мировосприятием; они живут по принципу удовольствия и панически боятся трудностей, боли, страданий. Кстати, обладатели этих мифов весьма интеллектуальны, зачастую предпочитают точные науки, обожают компьютерные игры и книги в жанре "фэнтэзи". Их жизненный девиз звучит примерно так: "Жизнь прекрасна, и мы получим счастье".

Миф человека - феномен динамичный, изменяющийся. Столкновение с жизненными трудностями "взрывает" эти мирки и гонит наших героев в одиночную камеру своего Я.

В ходе дискуссии говорили о девичьем мифе Золушки. Ну что ж, он имеет место быть. Однако мой опыт работы показывает, что российские Золушки - отнюдь не голливудские героини: слишком сильно у них чувство отверженности, а в мифе "заложена" модель терпения, послушания ("Я делаю все, что мне говорят"). Фея же с волшебной палочкой и принцем ожидается как награда за покорность и традиционные женские добродетели.

Пожалуй, пора очертить и активные до агрессивности мифы. Достаточно широко представлен миф о жизни-борьбе, где, "чтобы выжить и иметь блага, нужно работать локтями и бить первым". Девиз в этом случае звучит примерно так: "Бей первым. Или ты его - или он тебя". Борцы идентифицируются с сильными парнями и железными женщинами во всех возможных вариантах. У девушек, к примеру, весьма популярна Скарлетт из "Унесенных ветром" Маргарет Митчелл с ее жесткостью, отсутствием рефлексии ("Я подумаю об этом завтра"), стремлением найти сильного партнера и "присосаться" к нему.

Сильные мужчины в мифах подростков разнообразны. Прежде всего это "главарь-хозяин", отчужденный от людей и стоящий над ними ("Я - хозяин, все - рабы"). "Мститель", наводящий порядок в обществе, особенно часто встречается среди выросших в "давящих" или деструктивных семьях и детских домах. Они идентифицируются с детективами, ковбоями, ментами, крутыми парнями и собираются "поймать и наказать всех негодяев". Однако под их агрессией - невыплаканные, запрещенные слезы: "На донышке очень одиноко, и хочется весь мир разрушить в куски и превратить в развалины за то, что я никому не нужен", - неожиданно для себя осознал один из них во время консультации.

Конечно, все это лишь абрис, за контурами которого остались совершенно особые, очень гармоничные мифы девушек и юношей, нашедших себя в христианстве, молодых интеллектуалов, увлеченных наукой и работой, как и мифы-ужастики тех, у кого за спиной суицидальная попытка...

Несть числа мифам, в которых живут подростки "эпохи большой нелюбви". Не знаю, как насчет аутизации, а вот отчуждение представлено здесь во всех мыслимых формах: и от своих чувств (диссоциация), и от себя и своих возможностей, и от отношений с другими людьми, и от самого существования... Но это отчуждение - закономерно. Оно - непродуктивный, болезненный, разрушительный, но способ выжить и хоть как-то адаптироваться в современной России.

Чтобы не просто выжить, а жить полной жизнью, подростку необходима наша помощь. В чем? В духовном взрослении, в преобразовании своего мифа и, соответ-

стр. 52


--------------------------------------------------------------------------------

ственно, своего способа бытия в реальном мире. Задача психологов, педагогов, родителей - помочь подростку создать новый миф о себе как человеке, способном осознанно выбирать себя и отвечать за себя, уверенно жить и действовать не только в мире формул и компьютерных игр, но и в непростой реальности. Если хотите - таков новый социальный заказ. Ведь социальный заказ вытекает не из деклараций и документов, а из реальных действий государства по отношению к своим гражданам. Эти реальные действия вам всем хорошо известны: государство отказалось от патерналистской позиции, оно больше не отвечает за жизнь человека. Остались в прошлом гарантии права на труд и отдых, на бесплатное высшее образование и достойную старость. Миф о "детях великой страны", а с ним и детская позиция приказали долго жить. Сами условия бытия настоятельно требуют, обязывают каждого россиянина стать творцом и хозяином своей судьбы.

Ново ли это для нас? Обратимся к истории российской культуры и увидим: шок от "крушения кумиров" старшего поколения, гибели устоев и форм бытия наши соотечественники (и те, кто был вынужден эмигрировать, и кто остался на родине) пережили в 20-х годах. Великий русский философ С.Л. Франк советовал "искать мужества и веры в себе самих". Вот в этом мы можем и должны помочь подросткам - найти точку опоры, мужество и веру в себя, осмыслить свой индивидуальный миф, пережить боль "второго рождения" и "нарастить мускулы души".

М.Г. Мокринский, директор лицея N 1535 Москвы. За последние 10 лет педагогам пришлось столкнуться с множеством новых мифов. Я рассмотрю те превращения, которые претерпел в сознании старших и младших миф об успехе и средствах его достижения. В цепочке его превращений можно выделить три основных поворота.

Поворот первый - это время расцвета коммерческих палаток, которое наиболее часто характеризуют формулой "время дилетантизма и нахрапистости". Жизненный опыт двух поколений рождает два мифа. "Отцы" нередко осуждают "детей" и ставят знак полного равенства между погоней за деньгами и утратой жизненных ориентиров и ценностей. Свой страх перед риском они путают с мрачными оценками перспектив мелкой коммерции и своих чад. Младшие (в зависимости от темперамента и характера) принимают лозунг: "Только не судьба родителей!" Их манят радужные перспективы, на фоне которых возможности и ценности родной семьи кажутся скудными.

Поворот второй ознаменовался возвратом ценностей высшего образования, который отразил разочарование в идее быстрого успеха и общую тенденцию - ориентацию на успех в долгосрочной перспективе.

Поворот третий - все более ощущается индивидуальный и социальный заказ на упорядоченность. Человек и общество, с одной стороны, готовы к ограничениям, а с другой - осознают потребность в четкой формулировке законов, которые бы защищали их права. Налицо более трезвая и устойчивая оценка своей социальной позиции, более взвешенные оценки действительности.

Эти изменения в равной степени затронули и старших, и младших: и тем, и другим не раз пришлось пересмотреть свои взгляды, расстаться с очередными мифами. При этом возрастные различия в роли и в опыте рождали между ними на каждом этапе свой уникальный букет согласий и непониманий.

Текучесть и неповторимость межпоколенческих рассогласованностей - дело обычное и естественное. Необычно то, что в переходный период качественно изменилось соотношение иллюзий. Осколками сохранились мифы-стереотипы традиционного общества, канули в Лету однообразные и целостные мифы-доктрины, а системы стереотипов, достаточно гибко охватывающих разнообразие новых общественных ценностей и отношений и создающих новую инерцию традиционности, пока еще нет. И, к сожалению, не предвидится. Поэтому подросток видит рассогласованность между позициями значимых для него взрослых, а также рассогласованность внутри их позиции (между ценностями и декларациями, поступками и возможностями).

Сегодня "борются" стереотипы прежние и нарождающиеся. Многие ожидания взрослых вписываются в ценностную модель коллективистско- трудовой этики. Хотя

стр. 53


--------------------------------------------------------------------------------

она уже не может охватить все сферы общественной жизни, именно к ней обращаются родители и педагоги в наиболее важных случаях жизни. При этом нередко дурную шутку со взрослым играет привычная слитность принципов и ценностей. Как ни странно, подросток, который трудится от души, но на себя, нередко вызывает у них большее раздражение, чем бездельник. Неприятие вызывает у старших сама возможность "этики досуга". А ведь зрелость проявляется именно в умении сочетать полноту различных сторон своей жизни. И переход именно к такому мироощущению и способу самореализации оказывается доступен и органичен для множества совсем не худших сегодняшних подростков, полноценных членов завтрашнего общества. И когда мы порой полнокровность принимаем за ущербность, это говорит о нашей... по меньшей мере, неготовности предложить такие вызревшие и согласованные среди старшего поколения правила игры, которые были бы поняты и приняты молодыми. Видимо, для этого-то время пока и не пришло...

Сегодня взрослым стоит учиться глубже понимать время и лучше соответствовать его особенностям. Напомню пример с тремя поворотами в общественном сознании. Они не просто промелькнули один за другим. Скоротечность общественных изменений оставляет за собой шлейф особого состояния времени культуры, времени с измененными свойствами. У него не просто иной ритм, оно на порядок более субъективно и многослойно. Сотни людей вокруг живут как бы за разными поворотами, искренне считая свое место и время единственно реальными. Не слыша советов, не видя подсказок "из-за поворота", они продолжают жить в прошлом, действуют невпопад и пытаются совместить несовместимые ориентиры.

Где нет устойчивых форм, там особая среда для развития подростка. Сегодня ему приходится примирять в себе те противоречия, которые еще вчера были неизвестны нашему обществу. Он ищет и находит свою внутреннюю гармонию, строит новые, органичные ей аккорды. Если сегодня новые аккорды кажутся нам диссонансом, давайте не будем спешить "восстанавливать порядок" и насаждать свою гармонию.

О.Д. Никитин, научный сотрудник лаборатории. Я хотел бы обратить внимание на то, что в процессе вхождения в тот или иной социум подросток может либо интроецировать, т.е. "присваивать", впитывать и даже "проглатывать" характерные особенности этого социума, либо ассимилировать их.

Конечно, интроецировать гораздо легче. При этом не надо особенно думать, можно избежать полноценного контакта с собой и миром на основе собственных ценностей и убеждений. Вместо того чтобы развить в себе определенные качества, гораздо легче скопировать внешний вид, атрибутику, манеру поведения, расхожие фразы человека, который уже обладает набором желаемых качеств, и при этом наивно верить в то, что, копируя одно из внешних качеств, присваиваешь себе и все остальное. Например. копируя особенности речи, присваиваешь себе знания; копируя ритуалы и образ жизни героев определенного мифа, становишься частью этого мифа. Такое слияние с привычками, ритуалами, образом жизни создает иллюзию безопасности и непрерывности жизни и является способом избежать новые контакты. Человек, который не становится героем своей жизни, проживает чужую (литературного, кино-, телегероя и т.д.). не живет, а работает на поддержание видимости этого образа в себе.

В.А. Баранова, научный сотрудник лаборатории. Большинство из присутствующих говорят о подростках, которые трудно адаптируются в жизни, мы же в течение двух лет проводили исследование, посвященное изучению личностных качеств лидеров. Это были ребята- старшеклассники из благополучных школ, которых назвали лидерами их соученики. Они отличаются по трем важным позициям: а) более активны, причем часто сами это понимают: "Да, я активная. У меня активная позиция. У меня много дел. Много друзей. У меня нет свободного времени. Я активный человек"; б) их мнение является самодостаточным и часто основным для них. На вопрос: "На чье мнение ты опираешься в важных ситуациях, проблемах?" - они отвечали: "Я думаю, и мое мнение является для меня наиболее важным"; в) даже если они некомпетентны в каких-то вопросах,

стр. 54


--------------------------------------------------------------------------------

они все равно творчески манипулятивны: стараются применить то, что знают, чего не знают точно - додумать. Это к вопросу о том, в том ли мире - не в том ли мире, смогут они жить - не смогут... Они идут туда, куда они идут, и живут независимо от наших мнений. Они, безусловно, более приспособлены к жизни, чем нам кажется. Эти личностные качества лидеров представляют своего рода "зону ближайшего развития" социально-психологических качеств всех старшеклассников. Именно лидеры несут более "передовой" набор личностных качеств, знаний, умений, склонностей. Причем "передовой" в данном контексте не обязательно значит "положительный" или "социально одобряемый". Это означает только то, что эти ребята уже обладают некими знаниями и качествами, которыми остальные пока не обладают, но считают их важными, желаемыми для себя и в той или иной степени стремятся к обладанию ими.

Какими мы хотим видеть своих детей? Конечно, добрыми, заповеди исполняющими, - это лично для меня. Хотя эти понятия сегодня не в моде, и умом мы понимаем: чтобы добиться чего-либо в этой жизни, необходимы скорее качества явно противоположные... Однако думаю, что никто из нас не хотел бы видеть в своем ребенке некого монстра, способного "идти по трупам".

Ал.Ф. Шадура, психолого-медико-социальный центр "Взаимодействие". В выступлении А.Г. Асмолова прозвучали два тезиса: о том, что нужно помогать подростку, и о том, что нужно сперва разобраться в себе. Разобраться в себе. в своих образах и мифах, я считаю, даже более ценно. Разобравшись в себе, мы уже тем самым поможем подросткам.

Сказав "мы", я идентифицировался с теми взрослыми, с которыми идентифицируется подросток. Взрослый все равно является для подростка объектом идентификации, и она осуществляется, хотим мы того или нет. Если взрослый, родитель не понимает, что происходит, и хочет вернуться в советское прошлое, где все было просто, понятно и была обеспечена более или менее приличная старость, то и ребенок автоматически, может быть, оглядывается на свое прошлое. Одна десятилетняя девочка мне честно призналась: "А я не хочу быть взрослой". Оказалось, что мама и бабушка стращали ее: "Что с тобой будет, когда ты станешь взрослой? Ты видишь, как мы мучаемся?" И она решила, что ей мучиться ни к чему. Если она останется ребенком, то будет все хорошо. Из сознания ребенка уплывает, что можно стать сильным взрослым.

Н.Г. Осухова. Да, разобраться в себе - это важно. Только у нас нет времени на "сначала" и "потом": учитель уже десять лет занимается этим, не отходя от рабочего места. Если еще и он уйдет - кто же останется рядом с подростком?

Еще в начале 90-х я задалась вопросами: что мешает учителю перейти к парадигме развивающего обучения и воспитания? Что вызывает сопротивление при попытке изменить систему отношений с детьми? Мешает не отсутствие новых "технологий", а педагогические мифы учителей - тот образ воспитания, который существует в их сознании и окрашивает в свой цвет каждый из компонентов педагогической деятельности (целеполагание, выбор стратегии и тактики воспитательных воздействий, требования к ученику и к самому себе и т.д.).

В "педагогических мифах", как в зеркале, отразились основные, наиболее популярные в XX в. представления о природе человека и. соответственно, концепции воспитания: были здесь и информационная модель воспитания ("передача" системы знаний, умений и норм поведения "ученику - объекту воздействия"), и нормативно- формирующая - этакая подгонка под образец, насильственная переделка, "дисциплинирование", и развивающая модель воспитания, где основное - создать условия совместной жизнедеятельности, взаимодействия и взаимообогащения взрослого и ребенка...

Сегодня лишь педагоги, исповедующие последнюю модель, чувствуют себя "в своей тарелке" и способны помочь подросткам при вхождении в мир взрослых.

Д.А. Иванов, главный менеджер Межрегионального центра социально- психологической адаптации детей и подростков "Генезис". Послушал я коллег и хочу задать нашему разговору несколько иное направление. Во- первых, героем нашего вре-

стр. 55


--------------------------------------------------------------------------------

мени для подростка может и должен стать педагог, учитель - ключевая фигура процесса воспитания. То, каков педагог, как он думает, как ведет себя в процессе общения, очень влияет на формирование образа взрослого в сознании подростка. И образа мужчины и, конечно, женщины.

Во-вторых, полагаю, необходимо дополнить исследовательский, социологический подход, который фиксирует и обозначает те или иные характеристики образа героя, существующие в сознании молодежи, подходом техническим, управленческим. Важно ответить на вопрос: что мы должны сделать, чтобы изменить те или иные образы сознания подростков? Герои, как известно, выходят из массовой культуры, их создают для того, чтобы сформировать общественное сознание. Причем не всегда "запущенный" образ героя действует в лоб. Американцы пришли к ненасилию и толерантности, несмотря на то, что их массовая культура 30-40-х гг. тиражировала насилие... Победила идея ценности человеческой личности, ее индивидуальность. Нам, взрослым, необходимо обсудить тот образ, который хотели бы воспитать у молодежи. Каковы задачи образования в этом плане? Какие герои нужны сегодня, кого мы назовем героями в нашем демократическом обществе? Дело в том, что кого мы назовем героями, кого будет тиражировать массовая культура - такие у молодежи герои и будут.

Именно поэтому коллектив авторов "Концепции воспитательной работы в системе образования Москвы", в который я имею честь входить, считает, что в идеале человек, живущий в современном обществе, должен уметь самостоятельно строить свою жизнь, неся ответственность за нее и транслируя гуманистические ценности. Это предполагает, что он уверен в себе, постоянно расширяет свои возможности и не боится их реализовывать; способен к самообразованию; умеет принимать решения и достигать результаты в соответствии с поставленной целью; умеет нести ответственность за свои поступки, не ущемляя права и свободы других: умеет быть терпимым к другим людям. Цели воспитания, таким образом, заключаются в том, чтобы научить ребенка быть счастливым; адекватно оценивать, развивать свои силы и способности и находить возможности их применения; контролировать себя; быть готовым выполнять будущие обязанности гражданина; приспосабливаться к новым социальным условиям; быть успешным в выбранной сфере деятельности; понимать и принимать других.

Г.Н. Волков, академик РАО, зав. лабораторией этнопедагогики. Приветствую и поддерживаю мысль о том, что нужен такой учитель, который смог бы в глазах подростков быть героем. Ведь если трактовать воспитание просто, то главное в нем - личный пример взрослого, который воспитывает, и любовь. Если эти наиглавнейшие составляющие отсутствуют, то деятельность учителя бессмысленна. Развивая эту идею, хочу посетовать: слишком много сделали в свое время пресса, телевидение для того, чтобы стереть в сознании общества образ героя- педагога. Даже А.С. Макаренко сумели дезавуировать, а ведь он долгие годы по справедливости был национальным героем.

В свое время я провел три дня и три ночи в Куряже у Матковского. Я общался с колонистами, его воспитанниками, и пришел к выводу, что у малолетних преступников (а я с ними беседовал очень доверительно) были те же самые герои, что и у меня. Сегодня, к сожалению, дело обстоит иначе: подростки из обычных школ более агрессивно настроены, чем бывшие беспризорники и преступники, с которыми мне довелось общаться в Куряже. И герои у них сегодня совсем другие - это не мои герои.

Кто в серьезном государстве в благополучные времена является национальным героем? Прежде всего - политики. Именно вокруг их образов всегда возникали мифы, влияющие на становление сознания подростков. Наверное, и Ленин, и Ельцин в сознании жителей России - мифы. Но насколько это разные мифы! Впрочем, вы сами сделаете выводы, если сравните "пары" вот из этого списка: Сталин - Ельцин, Киров - Собчак, Аркадий Гайдар - Егор Гайдар... Список можно продолжить.

Все-таки мое время в плане героев было интереснее. Конечно, в переходный, кризисный период есть и такие герои, которые были ими в той жизни и остались

стр. 56


--------------------------------------------------------------------------------

ими в этой. Были герои-учителя, и сейчас они есть. Вот для меня такие живые герои - педагоги и психологи, которые в трудное время работают с детьми и делают это успешно. Назову присутствующих здесь Д.В. Ольшанского и А.Ф. Шадуру. Есть в нашем институте еще один мой герой - это молодой доктор наук Александр Сергеевич Прутченков, который создал целую систему интереснейшей работы с подростками и назвал ее "Новая цивилизация".

Почему они для меня герои? Да потому, что сумели не изменить своим взглядам и профессиональному долгу. Шесть лет назад я взял интервью у Ольшанского. Оно было настолько честным и пророческим по отношению к одному из тогдашних "национальных героев", что опубликовать наш диалог мне не удалось, хотя я и делал попытки. Уже тогда Дмитрий Вадимович разобрался в этом лидере, а я лишь через шесть лет пришел к тому же выводу.

Я хочу сказать, что переходный период - будь то возраст или общественный кризис - влечет не только приход новых героев, но и сохранение прежних героев, их переход из одного состояния общества в другое. Если эти герои, конечно, настоящие.

Завершая, скажу: герои-учителя были, есть и будут. Ситуация в стране тяжелая. Такая, какой, может, никогда не было в ее истории. И в этой ситуации очень важно поднять престиж педагога.

О.А. Савина, Московская городская педагогическая гимназия. Я - практический психолог и сейчас занимаюсь исследованием проблемы идентичности личности в подростковом возрасте. По нашим данным, есть ряд сфер, в которых подростки считают себя достаточно хорошо определившимися, т.е. чувствуют, что они знают себя, удовлетворены собой, переживают достаточно радостные и позитивные эмоции в связи со своей личностью. Это, прежде всего, сфера поло-ролевая, сфера телесная и сфера дружеская.

Говоря о себе: "я хороший", "я добрый", мы имеем в виду категории моральной сферы. Это те "самые несчастные" категории, в которых наши подростки разного возраста (от 12 до 22-23 лет) менее всего определились. Для них эта сфера закрыта, непонятна, не нужна, и, по результатам исследования, моральные ценности занимают одно из последних мест.

Еще один важный момент: помогают или мешают подростку люди, которые стоят рядом с ним? Данные нашего исследования показывают: существует единственный человек, которого подростки считают для себя наиболее близким, и который хоть как-то влияет на их самоопределение, в той или иной степени служит ориентиром. Это мать и в качестве идентификационного образца подростки ставят на первое место мать и друга. Ни отец, ни учитель вообще там рядом не находятся. Конечно, кроме этих наиболее близких и дорогих людей существуют другие фигуры уважаемых людей. Кто именно становится "уважаемым", зависит от возраста подростков. У младших подростков это, как правило, сверстник. А у старших - человек, который старше их по возрасту, причем у каждого - свой. Важно подчеркнуть, что выявленные нами идентификационные образцы не тотальны, а частичны.

М.С. Бережная, научный сотрудник лаборатории. Взрослые настолько погружены в свои проблемы, так заняты борьбой за выживание и собственной адаптацией к новым условиям жизни, что просто не успевают, не могут дать что-либо своим детям. Я имею в виду не пропитание, а воспитание, дальнейшее развитие.

Во многих российских семьях царит низкая культура межличностного общения. Она-то и приводит к фрустрации наиболее важных потребностей ребенка (потребности в оценке и самооценке, в признании, в эмоциональной разрядке и эмоциональном контакте, во внимании, сопереживании, понимании). Если эти потребности в семье не удовлетворяются, у подростков неизбежно возникают внутриличностные конфликты.

Англичане говорят: "Мой дом - моя крепость". Крепость или не крепость, но в периоды, когда общество штормит, только семья может быть последним оплотом защиты ребенка. Подростки, даже если они демонстрируют независимость, очень трепетно относятся к происходящему в семье, чувствуют любое нарушение отношений и остро переживают их.

стр. 57


--------------------------------------------------------------------------------

Есть еще одна особенность российских семей. Многие семейные кланы состоят из трех, а иногда и четырех поколений. Все они тесно связаны между собой, часто живут вместе и оказывают друг на друга сильное воздействие. Отношения между родственниками строятся очень непросто. Они настолько погружаются в свою работу или в какие-то дела вне дома, что редко общаются со своими близкими, мало уделяют внимания детям, проявляя лишь формальный интерес.

Учителя, измотанные постоянным безденежьем (увы, их зарплата сегодня невелика), семейными неурядицами и конфликтами, которые неизбежно обостряются в кризисном обществе, озлоблены. Они приходят в школу и обрушивают на головы учеников свое бессилие, отчаяние, раздражение, страх перед завтрашним днем. В такой ситуации, скорее подростки могут больше дать взрослым, окружающим их - они легче воспринимают современную жизнь, так как другой просто не знают.

А. Оверченко, психолог-консультант ФСБ. Мы много говорим сейчас о том, что у подростка нет героев, что он существует в совершенно другом мире, и о ситуации определенности - неопределенности жизненного пути. А мне интересно, проводились ли сравнения с подростками, которые жили 10, 15, 20 лет назад? Произошли ли какие-то изменения в их психологическом состоянии именно в плане определенности - неопределенности их жизненного пути? Хотели ли те подростки повторить жизненный путь своих родителей? Были у них идеалы? Насколько сегодняшний подросток отличается от подростка тогдашнего? Почему я задаю эти вопросы? Недавно я разбирала свои бумаги и наткнулась на анкету (помните, такие анкеты любили делать девочки). Честно говоря, сейчас, слушая вас и читая ту анкету, я не вижу большой разницы. Может быть, изменились какие-то моральные ценности, но боязнь жизни, мне кажется, была и тогда. Не знаю, стоит ли выделять сегодняшних подростков в какую-то особую группу и решать какие-то их особые проблемы.

Д.В. Ольшанский. Вы знаете, со скольких лет теперь дают паспорт? А во сколько лет наступает уголовная ответственность, тоже знаете? Вы понимаете, что если государство на уровне бюрократической машины признало, что они уже на два года точно повзрослели, то это уже констатация реальности, настолько очевидная вещь, что о ней и говорить не имеет смысла.

О.А. Савина. Да, подростки изменились. Качества, которые они ставили раньше на первое место - доброта, нравственность, принципиальность, взаимопомощь, - сменились совсем другими. Сейчас многие из них считают более важными целеустремленность, предприимчивость и совершенно новое, не встречавшееся в более ранних опросах качество - веселость. Уверенность и целеустремленность - вот основные качества, которые подростки выделяют как ориентиры самовоспитания.

Э.А. Красновский, научный сотрудник Института общего среднего образования РАО. Я хочу вернуться к вопросу о герое нашего времени. Образ, миф героя... У меня создалось впечатление после некоторых выступлений, что он в прошлые времена навязывался господствующей идеологией, которая вбивалась, вталкивалась и пр. Однако это не совсем так. Я вспоминаю недописанную повесть "Рыцарь нашего времени" Н.М. Карамзина. Само название уж больно красиво. И это самое понятие рыцарства, на мой взгляд, не времени присуще, а еще и самому подростковому периоду. Никуда от романтических мечтаний они не уйдут - это свойственно просто возрасту. Поэтому образ героя обязательно романтизирован, как бы мы ни сетовали на эту жуткую сегодняшнюю реальность.

Дальше, обратите внимание, были "герои нашего времени" пушкинский и лермонтовский, они вообще противостояли обществу и искали себя в другой плоскости. Потом был герой-разночинец; кстати сказать, в нас самих очень много от земской интеллигенции, просто советская интеллигенция вытащила все лучшее оттуда. Это сейчас Чернышевский немножко затоптан из-за своего несчастного Рахметова и его конечных выводов. Но если трезво посмотреть: мы его "заклеймили", а сами это в себе несем. В советскую эпоху действительно одни идеалы воспевали, их "вдалбливали", например Павел Корчагин, но им противо-

стр. 58


--------------------------------------------------------------------------------

стояли другие. Даже в литературе борьба шла.

На мой взгляд, сегодня нужна романтика свободы выбора. Мы мечтаем, чтобы подросток понимал себя, знал, чего хочет, разве этого мало? Для этого, видимо, надо с самого начала направлять, вести его иначе: выбор, выбор, смотри, выбирай... А мы все еще по-старому, по-большевистски - настаиваем, настаиваем, настаиваем. Романтика трудоголизма, дела, профессии и т.д. никуда не делась, она существует! А романтике наркотиков, романтике блатной надо что-то противопоставлять, а не просто отвергать, иначе она так и останется. Ведь она очень "соблазнительна": это групповое начало, где все вместе, все близки. Учитель обязательно должен ее чем-то заменить.

А.С. Маркон, научный сотрудник Психологического института РАО. Я сижу здесь, слушаю, и у меня ощущение, что нахожусь среди людей, которые обсуждают, как обставить квартиру (это метафора): какого цвета обои выбрать, какую мебель купить, но при этом совершенно игнорируют тот факт, что эта квартира уже горит...

Динамика развития психической эпидемии подростковой наркомании такова, что если мы не изменим ее, если будем сидеть, сложа руки, то не позже 2009 г. вся молодежь будет охвачена наркоманией.

Вы скажете, что я сгущаю краски. Возможно, но ненамного. Погружение подростков не только в "романтику наркотиков", но и в ломку, наступающую после этого - это жестокая реальность наших дней. Есть вокруг проблемы наркозависимости и мифы, которые стали стереотипами и тормозят решение проблемы. В частности, миф Минздрава, который гласит: "Проблема неразрешима. Если наркологи и решают ее, то не более чем на 5 %..."

Смею утверждать, что наркозависимость - состояние болезненное, но излечимое. Есть и методы излечения, просто далеко не все с ними знакомы. Среди них - и моя методика. При работе по преодолению наркотической зависимости она дает результативность не менее 60 %. Это подтверждает и мой опыт. и апробация моей методики на базе Минздрава Армении. К сожалению, в Минздраве России такой апробации я добиться не могу.

Что дает эта методика? Я как бы возвращаю человека в то психическое состояние, которое у него было до первого употребления наркотика. Критерием успешности является не положительный или отрицательный ответ на вопрос: "Хочется или не хочется?" (покурить, например), а ответ на вопрос: "Мучаюсь ли я без сигареты или без рюмки и т.д.?" Когда человек впервые употребляет наркотик, он тоже может сказать: "Да, мне хочется". Если бы не хотелось, он бы и не попробовал. Однако в момент, когда он берет первую пробу, у него еще не сложилась зависимость. Моя методика практикуется десятый год. Она позволяет освободить человека от зависимости, снова дать ему свободу выбора: хочу - закурю, хочу - не закурю-, хочу - выпью, хочу - не выпью.

Однако при работе с детьми и подростками результативность резко снижается, поскольку у них нет чувства потери: получив свободу от наркотиков, они ее не ценят. Поэтому мне для закрепления результата методики обязательно нужна помощь педагога. Я просто не имею времени брать на себя его функции. Ведь надо переориентировать человека, поменять акценты его заинтересованности. Даже у взрослого, если он выкуривал одну пачку сигарет в день, час времени уходил на курение. Куда деть это освободившееся время? Это может стать проблемой, особенно для подростка.

Еще раз подчеркиваю, нужно не только помогать уже "севшим на иглу", но и проводить профилактику наркозависимости. Работа должна быть комплексной, как и сама проблема (медицинской, социальной, юридической, педагогической). Нужна единая команда специалистов, которая квалифицированно могла бы дать рекомендации на любом уровне: индивидуальном (сами подростки и взрослые), законодательном (силовые ведомства, парламентарии), государственном (руководители регионов, руководители здравоохранения). Никакие успехи отдельных специалистов не решат проблему, пока они действуют разрозненно. Необходимо также объединение их усилий со средствами массовой информации и заинтересованной общественностью.

И.А. Савченко, педагог-психолог ПМСЦ "Взаимодействие". Одной из важнейших

стр. 59


--------------------------------------------------------------------------------

особенностей подросткового возраста является развитие интеллектуальных способностей (прежде всего, абстрактно-логического мышления, обеспечивающего становление рефлексии и самосознания). "Кто я? Какой я?" - эти вопросы беспокоят практически всех подростков. Именно в этом возрасте ребенок впервые ставит жизненные цели, пытается определить свое отношение к различным сферам бытия - к себе, семье, друзьям, школе, обществу в целом, к своему профессиональному будущему. Процесс самоопределения подчас проходит достаточно драматично, выливаясь в борьбу со своим собственным телом, недостаточно привлекательным с точки зрения подростка; родителями, не замечающими его наступившей "взрослости"; общественными институтами, навязывающими свои правила поведения, и т.д.

Я хочу рассмотреть процесс личностного самоопределения подростков и возможные подходы к оказанию им психологической помощи на материале профессионального самоопределения. В выборе профессии, планировании будущей карьеры наглядно отражаются все аспекты самосознания подростка. Разговор с подростками об особенностях их личности, важности осознанного и ответственного совершения наиболее значимых в жизни выборов (профессии, супруга, образа жизни и др.) удобнее всего начинать именно с беседы об их профессиональных способностях, склонностях, планах.

С точки зрения консультанта, всех подростков можно разделить на две категории - более или менее самостоятельно решающих свою профессиональную судьбу и тех, кто счел нужным обратиться к психологу. Большинство детей выбирают профессию стихийно - наугад или по совету друзей ("за компанию"), родителей, учителей. Остановлюсь подробнее на тех. кто обращается за консультацией к специалисту (как правило, по инициативе родителей).

Сложилось мнение, что подросток затрудняется в выборе профессии по трем основным причинам: 1) не знает профессий (их особенностей, требований, предъявляемых к работнику, и т.п.); 2) не знает себя (своих психологических особенностей);

3) не умеет принимать решения. Наш опыт консультирования детей в психолого-медико-социальном центре "Взаимодействие" Южного образовательного округа, в целом подтверждая это мнение, свидетельствует, однако, о том, что на самом деле проблема значительно сложнее.

Подростки, обращающиеся за профконсультацией в центр, действительно недостаточно знают мир профессий, но все же они осведомлены о нем лучше, чем многие их сверстники, уже сделавшие свой выбор. Та же ситуация и с самопознанием. Обратившиеся к профконсультанту, как правило, имеют несколько завышенный уровень притязаний, однако в целом свои психологические особенности знают лучше, чем ребята, уже выбравшие профессию. Что касается принятия решений, то клиенты профконсультанта прекрасно знакомы с "технической стороной" (алгоритмом) этого процесса, умеют применять его на практике для решения отвлеченных задач, однако использовать его в повседневной жизни не пытаются. Почему? Да потому, что это не поощряется учителями и родителями. Как правило, такого подростка отличает заметный инфантилизм - отсутствие навыка нести ответственность за свои решения, страх перед их принятием. Педагоги и родители предпочитают видеть ребенка послушным, контролировать и направлять его жизнь, избавлять от самостоятельного выбора в любых сколько-нибудь значимых ситуациях. В результате при неплохой осведомленности и неразвитых интеллектуальных способностях подросток совершенно не способен принимать самостоятельных решений. Обращение к психологу как раз и является попыткой переложить ответственность за жизненно важный выбор на "авторитетного специалиста" (выражение одной мамы).

В чем же может состоять психологическая помощь подростку? На наш взгляд, прежде всего, стоит обсудить его собственные цели. При этом важно отделить их от навязанных другими, социально желательных и пр. Иногда только в результате такой беседы с консультантом подросток с удивлением обнаруживает, что и у него есть ценности и цели, которые он выбирает сам.

Следующий этап работы - укрепление веры подростка в самого себя, в свои

стр. 60


--------------------------------------------------------------------------------

силы и возможности. Для этого, как показывает наш опыт, лучше обратиться к примерам. Мы обычно просим ребенка назвать 3-5 ситуаций из своей жизни, которые он оценивает как собственный успех (получил пятерку, успешно выступил на спортивных соревнованиях или в смотре самодеятельности, договорился о чем-то с родителями и т.д.). Затем, по каждой ситуации, уточняем и записываем - какие именно его личностные качества, способности, знания, навыки помогли достичь этого успеха. Перечитывая получившийся список, ребенок начинает ощущать себя уже далеко не таким беспомощным, неумелым, слабым, как ему представлялось раньше и как ему говорили окружающие.

Третий шаг - аналогичное обсуждение 3-5 ситуаций из жизни подростка, которые он считает своим поражением, неудачей. Однако в этом случае мы просим назвать качества, которых не хватило. Список получается обычно гораздо меньше первого. Как поступить с этими качествами? Одно из двух: либо их нужно в себе вырабатывать, либо постараться строить свою жизнь так, чтобы эти качества не были задействованы (не хватает общительности - выбрать работу и стиль жизни, где не требуется общение и т.п.). Поскольку второй вариант вряд ли возможен, у ребенка появляется серьезный стимул для самосовершенствования. С учетом выявленных ценностей-целей и ориентировочного списка способностей можно переходить к обсуждению будущей профессии, используя для этого распространенные методики:

дифференциально-диагностический опросник Е.А. Климова, "Карту интересов", тест Д. Голланда, личностные диагностические тесты и др. Однако чаще всего углубленного исследования проводить не приходится - ребенок оказывается сам в состоянии спланировать будущую карьеру.

А.В. Литвинова, лаборатория психологических проблем воспитания. Мы сегодня говорили о педагогах, родителях, но забыли очень важную фигуру - руководителя школы. Это человек, который берет на себя громадную ответственность за детей и педагогов школы. Каков он сегодня? Как он самоопределился? В какой действительности живет?

Работая в системе повышения квалификации, мы выделили две группы руководителей. Одни обеспечивают только функционирование школ, т.е. воспроизведение системы знаний, которая дана в программах, определенных стереотипов жизни, традиционных схем действий. Другая, меньшая часть живет в современном обществе, их деятельность направлена на самореализацию, саморазвитие, самосовершенствование. И лишь единицы становятся авторами своей школы.

Они берут на себя ответственность за определение жизненной позиции каждого школьника и формирование новых типов школ. Так, в школе Тубельского наблюдают трех-четырехлетних детей в деятельности, которая не организована взрослыми: только так можно увидеть предназначение ребенка, составить индивидуальную программу по психолого-педагогическому сопровождению его развития на протяжении всех лет обучения. Такая программа решает проблему самоопределения, целеустремленности, формирования жизненной позиции и умения принимать нестандартные решения.

Поэтому я считаю, что мало отрефлексировать образ героя нашего времени, необходимо создавать условия, при которых может родиться уникальная личность.

В.М. Григорьев, ведущий научный сотрудник лаборатории этнопедагогики. Парадигма, которая сложилась сейчас у психологов, совершенно не устраивает меня как педагога. Звучит постоянно, что на первом месте личность, приоритет личности и т.д. Это же наизнанку вывернутая прежняя крайность: то был приоритет государства перед личностью, теперь - приоритет личности перед государством. Это та же абсолютизация, которая заведет нас в тупик. Громадный опыт человечества, заповеди народной педагогики говорят совсем о другом: не приоритет нужен, а гармония этих двух начал, "лад", как говорит народ. "В ладу" это должно решаться.

Второе замечание. К чему противопоставление: "Мы - взрослые, они - подростки. Мы их изучаем, и понять не можем. Они на нас смотрят и о нас мифы складывают"? Ничего мы так не решим. По-настоящему мудро можно действовать только вместе. В дружной семье есть на-

стр. 61


--------------------------------------------------------------------------------

стоящее понимание между взрослыми и детьми. Необходимо вместе искать истину, тем более что есть инструменты, механизмы, как это делать.

Взять хотя бы ту же вечную проблему "отцы и дети". Да, это закон жизни - противопоставление поколений. Но почему мы задействовали только два звена? Их три нужно брать! Ведь кроме детей и отцов, которые не могут не соперничать во многом, есть еще и деды. И тогда по законам диалектики (отрицание отрицания) все становится на свои места, все получается: есть от кого и что воспринимать в обновленном виде, передавать последующим поколениям и т.д. Можно еще многое из народной педагогики взять... Удивляюсь, почему мы с вами, педагоги и психологи, так забаррикадировались друг от друга, в том числе терминологией.

С.В. Касьянова, научный сотрудник лаборатории. Меня "зацепило" многое из того, что я услышала. Моему сыну три года, но я уже сейчас время от времени погружаюсь в тревожное состояние: как же я справлюсь, когда сын дорастет до возраста "душевных метаний" и "путаницы ролей"? И все же я присоединяюсь к тем участникам "круглого стола", которые считают, что не стоит выделять проблемы сегодняшних подростков как особые и спешить "помогать" им их решать. Думаю, единственное, что на самом деле может сделать взрослый, взаимодействующий с подростком, - это жить с ним общей жизнью, создавать в семье, клубе, школе, отдельно взятом городе такие условия, в которых подросток получает реальную возможность быть собой, а значит, может раскрыть свои творческие способности и развить новые. Я бы сформулировала свой тезис так: хватит тратить усилия на то, чтобы переделать подростка, пора создавать условия, где возможно событие, сотворчество, где складывается опыт сотрудничества и развиваются оба - и подросток, и взрослый.

Н.Г. Осухова. Сегодняшний "круглый стол" - событие по-своему знаковое: мудрому журналу "Педагогика" удалось создать условия для встречи и диалога специалистов, занимающихся воспитанием и психологической помощью (а ее еще З. Фрейд назвал "довоспитанием"). По злой иронии судьбы в отношениях теоретиков педагогики и психологии в последнее десятилетие преобладало "обособление" и друг от друга, и от практики. Настало "время собирать камни", работать вместе.

Наша дискуссия показала: сотрудничество не только необходимо, но и возможно. Она получилась разноплановой и многоаспектной. Говорили о мифах подростков, но "вторым планом" шло прояснение и осмысление мифов воспитывающих взрослых... Порой выступавших "захлестывали эмоции". Это естественно, когда человек отстаивает "правду своего индивидуального и профессионального мифа", доказывает, что "очки", через которые он смотрит на мир, "вернее", "правильнее", чем у оппонента... "Очки" были разными: где-то изображение "плыло" от не вполне осознаваемого (а тем паче не признаваемого) страха перед "инаковостью" подростков; где-то осмыслить новое явление мешала дымка ностальгии по собственной юности... И конечно, на интерпретацию реальности влияли парадигмальные установки выступающих.

На первом этапе дискуссии очень по-русски - по принципу "или - или", - схлестнулись две крайности: или социальность - или индивидуальность; или коллективизм - или индивидуализм; или целенаправленно и жестко формировать - или "все само образуется"... Однако постепенно возникло общее пространство полилога. Большинство участников согласились, что и в теоретических изысканиях, и в практике человек должен быть представлен в соответствии со своей природой, т.е. двояко, в единстве социального и индивидуального. И коллективизм с его растворением личности в массе, и индивидуализм с его холодным отчуждением - это лишь крайности, искажения, порожденные нарушением в "работе" базового механизма бытия и развития личности "идентификации - обособления". Необходим "средний путь" - воспитание и развитие человека самостоятельного, автономного (по удачному определению Р. Лоэнга, автономия - это "неслиянность - нераздельность"), способного уважать людей и сотрудничать с ними, осознанно осуществлять свои

стр. 62


--------------------------------------------------------------------------------

жизненные выборы и отвечать за свои деяния, творить свой жизненный путь и быть гражданином своей страны.

В ходе дискуссии проявилась некоторая неотрефлексированность онтологии, феноменологии возраста и замыслов о человеке. Не потому ли порой звучали рассуждения об абстрактном подростке "всех времен и народов"? Привычные схемы "возрастных особенностей" (как свои, так и чужие) и представления о том, каким "должен быть подросток", - это вовсе не состояние сознания подростков и юношей, живущих на переломе истории. По четкой формуле В.И. Слободчикова, возраст - это "не данность. а заданность": эпоха, условия бытия и развития человека существенно влияют на его психологическое содержание. И хотя тезис о необходимости "отрефлексировать феноменологию" ни у кого не вызвал возражений, он нуждается в дополнении. Научное осмысление эффективно лишь при глубокой связи исследователя с реальной практикой воспитания и психологической помощи. Опыт такой работы - и очень плодотворный - накоплен в педагогике и психологии 20-х гг. XX в. (С.Т. Шацкий, П.П. Блонский и многие другие исследователи). Сейчас первые шаги к возрождению этой традиции делает Государственный научно-исследовательский институт семьи и воспитания. Здесь сочли: для того чтобы обеспечить подлинное единство теоретических исследований и практики, недостаточно работы на экспериментальных площадках, необходим свой образовательный центр, который работает с педагогами, и свой центр психолого-педагогического консультирования.

В заключение остановимся на проблеме, которая поднималась в большинстве выступлений: какой должна быть позиция воспитывающих взрослых в переходном обществе? Одни ограничили возможности психологов и педагогов лишь "комментированием происходящего", другие отвели им функцию терпимого и снисходительного собеседника. Вечные человеческие истины обезоруживающе просты. Не их ли озвучил основатель этнопедагогики Г.Н. Волков, считающий: главное дело воспитывающего взрослого - создать условия для полноценного развития ребенка, как-то: надежность, умная любовь, совместное бытие. И тогда сама жизнь взрослого станет ежедневным ненавязчивым примером. Как в хорошей семье.

Если же "сбой" в развитии уже произошел и в сознании подростка живет индивидуальный миф, который мешает полноценной жизни, необходимы психологическая помощь, своеобразное дородительствование. Ведь выводить из царства иллюзий в реальную жизнь нужно медленно, шаг за шагом расширяя рамку, поднимая планку, преобразовывая содержание основных структурных звеньев образа мира (образ себя, других людей, мира в прошлом, настоящем и будущем) и "передавая" подростку средства для жизни: способы самопонимания и саморазвития, продуктивного взаимодействия с окружающими и, конечно. имеющийся в культуре опыт выбора и принятия решений. Шаг за шагом, расширяя социальный и культурный контекст жизни...

И пусть последней точкой будет голос подростка, который воспользовался психологической помощью в наиболее трудный для себя период: "По себе знаю: когда человек изменяется, ему просто необходим психолог. А то ведь крыша едет... Мне работа с психологом дает ощущение надежности, помогает пережить неудачи. А еще - увидеть перспективы и поверить в себя, когда кажется, что силы на исходе".

стр. 63