Немецкая поэзия 40-х годов XIX века, возникшая на волне демократического подъема, предшествовавшего революции 1848 года, продолжает привлекать внимание советских исследователей. И нельзя не отметить инициативу Издательства Саратовского университета, опубликовавшего на эту тему небольшую книгу Т. Николаевой. Автор не ставил перед собой задачи исследовать во всей сложности историко-литературный процесс замечательного десятилетия, и работа не охватывает многих важных явлений тех лет. В книге подробно рассматривается творчество трех крупнейших поэтов германской революции 1848 года - Г. Гервега, Ф. Фрейлиграта и Г. Веерта, - и читатель тем самым получает возможность ознакомиться на этих примерах с важнейшими направлениями политической лирики, как революционно-демократической, так и пролетарской. В обстоятельном конкретном анализе творчества трех названных поэтов - главное достоинство книги. -------------------------------------------------------------------------------- Т. С. Николаева, Поэзия немецкой революции 1848 года. Изд. Саратовского университета, 1961. 164 стр. стр. 222 -------------------------------------------------------------------------------- Т. Николаева последовательно, от сборника к сборнику исследует творческий путь каждого поэта, останавливается на отдельных, наиболее значительных стихотворениях, раскрывая их содержание в связи с общественной борьбой эпохи. Можно привести немало удачных мест в книге. Очень убедительно рассматривается, например, лирика Веерта середины 40-х годов. Справедливо в центре внимания автора находятся "Песни из Ланкашира", их основная тема - "рождение, формирование революционного сознания рабочего класса" (стр. 116). Много говорится о связи Веерта с традицией народной песни. Правда, автор почему-то с особой настойчивостью пытается убедить читателя, что традиция романтической лирики при этом совершенно противопоказана Веерту. Не учитывается, что Веерт овладевал традицией народной песни именно через романтиков, которые помогли ему, как и Гейне, постигнуть многие поэтические тайны. Другой пример обстоятельного анализа мы встречаем на страницах (50 - 62), посвященных характеристике сборника Фрейлиграта "Символ веры". Как известно, стихи этого сборника отражали очень сложный и противоречивый путь поэта, еще недавно аполитичного и в 1843- 1844 годах довольно быстро, под влиянием демократического движения в стране, перешедшего сначала на либеральные, а позднее - на революционные позиции. В этом сборнике видны своего рода "наслоения" разных идей, нередко сбивчивых и туманных, глубоко еще не осмысленных и не прочувствованных поэтом. Однако в ряде мест характеристика мировоззрения Фрейлиграта вызывает возражения. Местами автор утрачивает точный исторический критерий и устраивает суд над поэтом, без учета реальной обстановки, сложившейся в те годы в Германии. Так, оценивая одно из замечательных стихотворений Фрейлиграта, написанное до революции (в 1847 году), "Свободная печать", она констатирует "неопределенность революционных устремлений писателя" (стр. 74 - 75). В чем же видит она эту "неопределенность"? А в том, что "Фрейлиграт заставляет участвовать в подготовке восстания самого владельца типографии и руководить отливкой пуль. Кроме того, гнев рабочих обращен главным образом против короля и его сторонников...". На самом деле Фрейлиграт в этом стихотворении прекрасно передает боевые революционные настроения тех лет в самом типичном их проявлении; ненависть всего немецкого "третьего сословия" была обращена в первую очередь против феодальной монархии. Также не обоснован упрек автора по адресу Фрейлиграта и при анализе стихотворения "Вопреки всему!"- очень смелого выступления поэта, весь тон которого отвечает основному направлению "Новой Рейнской газеты". Упрек же сводился к тому, что поэт выступает с критикой врагов революции от имени народа, человечества, а не рабочего класса (стр. 85). Автор забывает, что и "Новая Рейнская газета" выступала как "орган демократии", и эта позиция - в частности, критика с общедемократических позиций - предательства немецкой буржуазии отвечала интересам пролетариата. Еще менее понятен упрек другому поэту, Гервегу, в том, что он видел в польском восстании только прогрессивную сторону, рассматривал его как "национально-освободительное движение против тирании" (стр. 14). Но как бы ни были проти- стр. 223 -------------------------------------------------------------------------------- воречивы цели участников восстания, оно не имело яругой - не прогрессивной - стороны. И благородной чертой в творчестве многих немецких поэтов 30 - 40-х годов было именно сочувствие полякам в их справедливой борьбе. Именно Гервегу принадлежат примечательные слова о том, что без свободной Польши нет свободной Германии. Недостаточное внимание к специфике общественного и литературного движения 40-х годов в ряде мест привело к упрощению, сглаживанию острых углов. Так, несколько упрощенно рассматривается роль Генриха Гейне. Пересказывая статьи молодого Гервега (стр. 6 - 7), Т. Николаева правильно называет имена Гейне и Берне как ведущих деятелей немецкой литературы, которых выделяет Гервег. Но при этом почему-то умалчивает, что Гервег отдает решительное предпочтение Берне. И уж совсем односторонне передано содержание рецензии на поэму Гейне "Атта-Троль", опубликованную "Рейнской газетой" в марте 1843 года. Газета не просто "взяла под защиту" Гейне, как указывает автор (стр. 31), но и подвергла его мировоззрение весьма серьезной критике. Автор рецензии порицал субъективизм поэта, неопределенность его позиций, скептицизм. В более ранних номерах "Рейнской газеты" встречается даже довольно резкое противопоставление Гервега, который был программным поэтом газеты, "какому-нибудь Гейне". Было бы неправильно обходить молчанием такие факты - их надо объяснять, исходя из общественной атмосферы того времени. В период демократического подъема призывная патетика Гервега находила большее признание, чем скепсис и ирония Гейне. Кстати, вопрос о месте Гейне в литературе 40-х годов почти не поставлен в книге. Вообще заглавие работы может создать у читателя ложное" представление, что вся поэзия немецкой революции 1848 года сводится к трем именам. И здесь встает вопрос не только о месте Гейне, но и о роли других крупных поэтов 40-х годов (Гоффмана фон Фаллерслебена, Адольфа Глассбреннера и др.). Нам представляется далее, что в книге недостаточно учтены достижения современной немецкой критики и в исследовании творчества Гервега. Так, совершенно игнорируется автором его позднее творчество (хотя на стр. 163 и упоминается сборник, изданный Бруно Кайзером - "Der Freiheit eine Gasse", - содержащий неизвестные ранее тексты стихотворений позднего Гервега. Там же напечатана большая интересная статья на эту тему Б. Кайзера). Недооценка Гервега в конечном счете также связана с недооценкой общедемократической линии в развитии немецкой литературы. По мнению автора, "идейная и художественная сила Гервега после 1843 - 1844 годов заметно ослабевает. Это объяснялось тем, что Гервег не способен был выйти за рамки домарксовского социализма..." (стр. 40). Но этот упрек несостоятелен по той простой причине, что Гервег не примыкал в начале 40-х годов даже к "домарксовскому социализму". Это был революционный демократ, требовавший в феодально-монархической Германии установления республики, при этом он отстаивал путь борьбы, восстания. В этом его сила и значение как выразителя передовых устремлений народа в канун буржуазно-демократической революции. И, наоборот, позднее, после 1848 года, разочарование в идеалах буржуазной демократии приближает его к пониманию роли пролетариата. Т. Николаева признает, стр. 224 -------------------------------------------------------------------------------- что в стихах Гервега 60-х годов появляется образ рабочего, но почему-то объясняет это "влиянием широко распространившейся в те годы в Германии рабочей поэзии" (стр. 41). Почему в этом случае влияет поэзия, а не сама жизнь и прежде всего рабочее движение, остается совершенно непонятным. Вообще такая перестановка акцентов встречается в ряде мест книги. Полагаю, что и стихотворения Гервега "Бедный Яков" и "Больная Лиза" возникли под влиянием фактов действительности (в том числе французской), а не только "Рейнской газеты", как это утверждает автор (см. стр. 33). Кстати, эта тема в то время почти не затрагивалась газетой. Есть в книге и отдельные частные ошибки и неточности. В характеристике "рейнской" темы у раннего Гервега (1840 год) автор некритически говорит о патриотизме поэта (см. стр. 10). Между тем вся шумиха вокруг Рейна и громкая слава незначительного поэта Н. Беккера, написавшего "Песню о Рейне", носили явно шовинистический характер. И Гервегу не делало чести то, что он спел на этот по существу чуждый ему мотив. Строгость исследователя кое-где вызывает улыбку. Так, пытаясь доказать, что образ подмастерья в романтической поэзии совсем не таков, каким он должен быть, автор искренне удивляется, что подмастерье может путешествовать просто из любви к странствиям, что он может быть безмятежно радостным, не жаловаться на отсутствие хорошей одежды и т. д. (см. стр. 127). В целом, несмотря на отдельные недостатки, работа Т. Николаевой принесет свою пользу, знакомя читателей с одной из интереснейших страниц в истории - немецкой литературы. В заключение хочется сказать, что хотя наше советское литературоведение имеет уже немалые заслуги в изучении наследия революционных поэтов 1848 года1, перед исследователями стоит много нерешенных задач. Недостаточно исследовано эстетическое многообразие литературы предмартовского десятилетия; вопрос о художественном методе разных поэтов только намечен в имеющихся работах, очень робко ставится вопрос о новаторстве Георга Веерта как первого пролетарского поэта, раннего предшественника литературы социалистического реализма. Заслуживает внимания исследование немецкой сатиры 40-х годов, в особенности деятельность Адольфа Глассбреннера. Можно назвать еще ряд имен, обойденных вниманием исследователей (Пруц, Пфау, Зеегер и др.). Наконец, ясное представление о литературной борьбе эпохи можно составить, только освоив и оценив литературные отделы важнейших периодических органов тех лет. До сих пор в полной мере не исследованы литературно-художественные и литературно-критические материалы даже таких органов, как "Рейнская газета". Интересны и весьма плодотворны эстетические идеи замечательного десятилетия, многие из этих идей сохраняют актуальное значение до наших дней. -------------------------------------------------------------------------------- 1 Краткий обзор развития советской науки в связи с этой темой дан в статье С. Великовского, А. Николюкина и А. Подольского "Советская наука о революционной литературе Запада", "Вопросы литературы", 1967. N 8. стр. 225